Текст книги "Мой милый грешник"

Автор книги: Фэйрин (Фей) Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Здрасьте…

Джиллиан подумала, что зеленые глаза Лили по-своему не менее примечательны, чем у ее отца. Но смотреть в глаза девочке было куда проще.

– Ты что-то хотела, Лили?

Девочка кивнула. Синклер легонько подтолкнул ее вперед.

– Давай, Лили. Что ж ты стесняешься? Спрашивай.

Лили шагнула вперед – впрочем, продолжая держаться за отцовские брюки. Немного подумала – и расплылась в очаровательной улыбке.

– Мы с папой устраиваем чайный прием. Вы разрешите вас пригласить?

– Чайный прием?

Конечно, сейчас на острове очень спокойно, но ведь это затишье перед бурей! Эта наивная затея показалась Джиллиан ужасно неуместной и очень трогательной.

– Ну да! – кивнула Лили. – Папа говорит, что вы заняты, но вы же ничего не делаете, а просто спите, так, может, придете?

А, значит, Синклер дал ей возможность отказаться. Интересно, о ком он заботился – о ней или о себе самом?

– Чайный прием… – повторила Джиллиан, просто затем, чтобы убедиться, что она не ослышалась.

Лили кивнула.

– Я вчера обещал Лили, что сегодня мы с ней устроим что-нибудь особенное, – вмешался Синклер. – И она решила устроить чайный прием.

Ах да, конечно! Он уговаривал Лили идти спать. Теперь Джиллиан вспомнила.

Она встала – у нее затекла шея оттого, что она смотрела на Синклера снизу вверх, – и отряхнула джинсы от песка.

– А где же будет этот чайный прием, а, Лили?

Девочка указала в сторону дома. Там на лужайке уже разостлали большое покрывало.

– Я ее предупреждал, что у вас могут быть другие дела, – снова вмешался Синклер.

Джиллиан посмотрела на него.

Он смотрел на нее с задумчивостью и еще каким-то странным выражением, которого Джиллиан не поняла. Но, как бы то ни было, Джиллиан была уверена, что он не хочет видеть ее на этом «приеме».

– Ты знаешь, Лили, сегодня я не занята. Так что я с удовольствием приду.

Лили просияла.

– Ура! Ура! Идем, пап! – и она потянула отца за рукав.

– Спасибо, что согласились, – тихо сказал Синклер, когда они поднимались наверх.

«М-да, – кисло подумала Джиллиан. – Стало быть, я ошиблась. Он ничего не имел против моего присутствия. Тогда зачем же согласилась? Впрочем, меня, кажется, хотела видеть Лили. Зачем же было ее разочаровывать?»

Девочка семенила рядом с отцом, доверчиво уцепившись за его руку, и на лице у нее сияло безоблачное, ничем не омраченное счастье. Джиллиан от души ей позавидовала.

– Вы в самом деле очень любезны, – продолжал Синклер. – Учитывая обстоятельства, было бы неудивительно, если бы вы отказались.

– Учитывая обстоятельства? – Джиллиан усмехнулась. – Мягко сказано!

Ее усмешка застала Синклера врасплох. А тут еще Лили вырвалась и вприпрыжку побежала к дому.

– Я стараюсь устроить ей нормальную жизнь, понимаете?

– По-моему, каждый ребенок имеет право на нормальное, беззаботное детство, независимо от того, кто…

Теперь уже его губы скривились в невеселой усмешке.

– Независимо от того, кто его отец?

– Независимо, от того, кто он и что из себя представляет, – спокойно ответила Джиллиан.

На лужайке перед домом, под джакарандой, ронявшей голубые лепестки, было расстелено большое покрывало, на котором было рассажено несколько кукол.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила Лили со всей серьезностью и достоинством четырехлетней хозяйки. – Познакомьтесь, это мои дети! – сказала она, указывая на кукол.

Джиллиан села.

– Вижу, вижу. Они очень милые.

– Спасибо, – и Лили принялась представлять ей кукол. – Вот это Мэйзи, это Вероника, это Хейди, а это Аннабель.

Джиллиан поклонилась с серьезным видом.

– Здравствуй, Мэйзи. Рада тебя видеть, Вероника. Привет, Хейди. Как дела, Аннабель? Меня зовут Джиллиан.

– Вы им понравились! – улыбнулась довольная Лили.

– Они мне тоже понравились.

Лили с очаровательной улыбкой принялась расставлять на покрывале свой кукольный сервиз.

Синклер уселся рядом с Джиллиан. Лили, ее куклы и сервиз занимали почти все покрывало, так что другого места для него просто не было. Но у Джиллиан возникла странная уверенность, что он в любом случае сел бы рядом с ней.

– Ой, папа. Ты перевернул чашечку!

– Извини, детка.

Син бросил в сторону Джиллиан смеющийся взгляд. Этот взгляд создал между ними некую близость – что было весьма удивительно, «учитывая обстоятельства». Ей снова пришла на ум эта нелепая фраза. Действительно, мягко сказано! Обстоятельства требовали от нее быть суровой и сильной.

«Но сейчас… сейчас я могу позволить себе немного расслабиться», – подумала Джиллиан, глядя, как Лили разливает воображаемый чан в крохотные чашечки и угощает кукол. В жизни Джиллиан не так уж часто выпадали подобные тихие минуты, и потому она умела их ценить.

Но тут Син нарушил очарование.

– Вы меня очень обяжете, если с завтрашнего дня постараетесь не уходить далеко от дома.

– «Обяжете»? «Постараетесь»? – Джиллиан покачала головой. Эта просьба ее не столько возмутила, сколько озадачила. – Странный вы человек, Син! Вы говорите так, словно у меня есть выбор!

Дамарон поспешно взглянул на дочь, но та была всецело поглощена своими куклами и не слушала разговора взрослых.

– Выбора у вас, конечно, нет, но я не вижу нужды ограничивать вашу свободу сильнее, чем я уже это сделал.

– А я, видимо, должна испытывать благодарность за эти мелкие любезности? – холодно спросила Джиллиан.

– Честно говоря, я на вашем месте был бы вне себя от злости.

– Я просто в ярости!

Она произнесла это шепотом, и Син невольно взглянул на ее губы. Они были такие нежные, такие влажные, что он ощутил почти непреодолимое желание поцеловать их. Господи, о чем он думает? Хватит и того, что он привез ее на остров против ее воли. Все, что он может – это попытаться успокоить ее…

– Я вас понимаю: Но, надеюсь, вам не очень страшно?

Его озабоченное выражение лица вселило в Джиллиан недоумение.

– Страшно?

– Вам нечего бояться, Джиллиан. С вами ничего не случится, – заверил ее Синклер.

Все, что могло случиться, с нею уже случилось, но такому человеку, как, Дамарон, этого не понять.

– Ну, этого вы гарантировать не можете, – она говорила тихо, ровным голосом. Лили этого слышать незачем – в этом Джиллиан была согласна с Сином.

– Могу.

– Вы что, Господь Бог, что ли?

Он улыбнулся. У Джиллиан перехватило дыхание – столько очарования было в его улыбке!

– Хотите верьте, хотите нет. Но я уже сказал и повторяю еще раз: с вами ничего не случится.

Джиллиан покачала головой. Она не могла поверить ему, но выказывать свой страх ей не хотелось.

– Что слышно от Стефана?

Синклер ответил не сразу.

– Стефан молчит. Но наши люди доносят, что в его поместье и рядом с ним наблюдается оживление. Там явно что-то происходит.

– Что, у вас есть люди, которые могут подобраться так близко к поместью?

– Да.

Джиллиан прекрасно знала, как велики возможности Стефана. Теперь она чем дальше, тем больше убеждалась, что возможности Сина им не уступают.

Она не любила власть имущих. Они утомляли и отталкивали ее, а иногда даже пугали. В первую очередь потому, что они обычно делают все, что хотят, не задумываясь о других. Син, возможно, и не считал себя богом, но по отношению к ней он вел себя именно как всемогущее божество.

– Так, стало быть, вы думаете, что Стефан скоро будет здесь?

– Да.

– И что тогда?

Син снова заколебался. Он посмотрел на Лили – та играла, напевая что-то себе под нос.

– Я знаю только две вещи: во-первых, сдаваться он не намерен, во-вторых, он попытается вытащить вас отсюда.

Как ни странно, Джиллиан ему поверила. Она и сама думала так же.

– Вы так хорошо его знаете?

– Один из моих людей довольно долго служил у него в поместье.

Джиллиан была ошеломлена. Она ведь знала, как тщательно Стефан подбирал своих людей! Эта новость ее встревожила. Она в первый раз задалась вопросом, как далеко может простираться всезнание Сина. Большую часть своей самостоятельной жизни Джиллиан провела в заботах о том, чтобы хранить свои дела в тайне, а этот человек знал о ней если не все, то почти все.

– Всем известно, что Стефан обожает свою падчерицу. В каждой комнате висят ваши портреты, и каждый раз, как вы приезжаете, он устраивает большую суматоху, чтобы все было в точности так, как вы любите.

От необходимости отвечать Джиллиан спасла Лили.

– Вот, – сказала она, протягивая Джиллиан крошечную чашечку с настоящим чаем. – А вот печенье. Я сама помогала Жаклин его печь!

Джиллиан взяла печенье.

– Спасибо, Лили. Печенье замечательное. Ты молодец.

– Жаклин говорит, что я очень хорошо готовлю! – гордо ответила девочка. – На, папа!

– Спасибо, Лили.

Лили вернулась к своим куклам.

– На, Мэйзи! – сказала она, поднося к губам куклы пустую чашечку.

– Так вы уверены, что справитесь со Стефаном? – шепотом спросила Джиллиан.

– Боюсь, что да, – ответил Син. Джиллиан не знала, верить ему или нет. Она откусила кусочек печенья, чтобы не обидеть Лили.

– Печенье очень вкусное, Лили, – еще раз похвалила она малышку.

– Спасибо!

Лили внезапно вскочила.

– Ой, я забыла принести мед! Я сейчас!

И помчалась к дому. Джиллиан проводила ее взглядом.

– Чудный ребенок.

– Спасибо, – сказал Синклер. – Я тоже так думаю.

Теперь, когда Лили убежала, и им больше не надо было следить за своими словами и своим тоном, наступило неловкое молчание. Прошло несколько минут. По деревьям порхали яркие птицы. Временами издалека доносились голоса или шум мотора катера. Джиллиан все больше хотелось задать Сину один важный вопрос. Но вместо этого она заговорила о другом.

– Син, – сказала она, – я вижу здесь на острове много людей с серебристой прядью в волосах. У вас есть такая прядь, у Лайона, у Лили…

Он слегка улыбнулся.

– Это оттого, что все мы – Дамароны. У всех Дамаронов есть такая серебристая прядь.

– Я так и думала, что это наследственное. Но разве бывает, чтобы одна и та же наследственная черта присутствовала у всех членов семьи?

– Бывает, как видите. Это наш семейный знак.

– Я так понимаю, что ваша семья очень известная?

– Очень. Значительно более известная, чем хотелось бы.

Джиллиан кивнула.

– Я в детстве почти не читала американских газет. А теперь у меня просто нет времени. Я едва успеваю следить за текущими событиями…

– Везет же вам! В газетах пишут много чуши…

– Да, я и сама всегда так думала.

Снова молчание.

– А где, – Джиллиан запнулась. Она почему-то боялась задать тот вопрос, который сейчас интересовал ее больше всего. – А где ваша жена?

– Я неженат.

Она вскинула голову и удивленно уставилась на него.

– Вы что, развелись с матерью Лили?

– Мы никогда не были женаты.

– Не понимаю… Где же она? Почему она не живет вместе с дочерью?

Тут ей пришло в голову, что человек, обладающий властью Сина, вполне мог отобрать ребенка у матери.

– Мать Лили умерла.

– Ой… – Джиллиан смутилась. – Простите, пожалуйста…

Син ничего не ответил. Но его лицо… Джиллиан еще никогда не видела его таким мрачным.

– Так вы растите ее один… – это был не вопрос. Она знала Сина всего два дня, но не сомневалась, что он не доверил бы воспитание своей дочери никому другому.

– Разумеется, – сказал Синклер.

Вероника внезапно опрокинулась. Син машинально протянул руку, усадил куклу на место и одернул белую кружевную юбочку.

Как легко и непринужденно он это сделал! Так, словно всю жизнь ничем другим не занимался, только и делал, что играл с дочкой в куклы! И все же Джиллиан знала, что Син – жестокий человек, и под началом у него – целая армия людей с холодными глазами, помогающих ему вести его личную маленькую войну.

– Папа! – Лили уже неслась обратно.

Отводя руку от куклы, Син нечаянно коснулся руки Джиллиан, и это короткое прикосновение обожгло ее, словно огнем. Она с изумлением посмотрела, словно ища след от ожога.

– Вот мед! – выдохнула запыхавшаяся Лили и плюхнулась на покрывало.

– Спасибо большое, – сказала Джиллиан, потирая руку.

– Пожалуйста! – важно ответила Лили. – Вы уже напились чаю?

Син улыбнулся дочке.

– Да, мэм.

– А что же вы печенье не кушаете?

– Если я съем еще хоть чуть-чуть, я так отяжелею, что не смогу встать!

– Что за чушь, папочка! – фыркнула Лили. Син смотрел на дочь с невероятной нежностью, но Джиллиан знала, что эти глаза могут быть жесткими, как камень. И все же он не притворялся, что любит дочь, в этом Джиллиан была уверена. И он не задумывался о том, как он выглядит, играя с дочерью. Синклер Дамарон был слишком уверен в себе, чтобы заботиться о том, что подумают о нем другие, и не боялся, что Джиллиан примет его нежность за слабость.

– Папа!

– Что, детка?

– Пожалей Хейди. Она плачет.

Син сделал огорченное лицо.

– Ай-яй-яй, какая жалость!

Он взял куклу на колени.

– Не плачь, Хейди! Смотри, какой вкусный чай у Лили!

Он взял пустую чашечку и принялся поить куклу.

Лили залилась смехом. А Джиллиан задумалась над тем, как сложен и противоречив этот человек. Когда он говорил о матери своего ребенка, глаза у него были стальные; и все же он, очевидно, души не чаял в этой девочке. И он не боялся выступить против человека, который способен обратить против него армию целого государства!

– А у меня есть собака! – сообщила ей Лили.

– Да ну? Правда?

Лили кивнула. Очевидно, то, что она собиралась сказать, было для нее очень важным.

– Мою собаку зовут Кирби. Только ее пришлось оставить дома, в Нью-Йорке.

– Понятно.

«Детская болтовня успокаивает, – подумала Джиллиан. – Наверно, потому, что она ни к чему не обязывает…»

– А у вас есть дочка? – неожиданно спросила Лили.

– Нет, – ответила Джиллиан, поспешно встряхнувшись. Нет, расслабляться в присутствии Дамаронов – любого из Дамаронов! – совсем ни к чему.

– А сын?

– Нет. У меня вообще нет детей.

Лили сочувственно посмотрела на нее и протянула ей одну из кукол.

– Пусть тогда Аннабель будет пока ваша дочь.

– Нет-нет, не надо! Это же твоя кукла!

– Нет, возьмите! Пусть она будет ваша, пока вы здесь живете. С ней вам будет не страшно.

– Не страшно? – переспросила Джиллиан, не в силах скрыть удивление.

Лили кивнула.

– Ну да! Папа же вам говорил, чтобы вы не боялись!

Джиллиан озадаченно посмотрела на Сина.

Тот задумчиво смотрел на дочь. Значит, Лили слышала по крайней мере часть их разговора.

Джиллиан протянула руку и погладила девочку по щеке.

– Не беспокойся, радость моя. Со мной все в порядке.

Лили кивнула с серьезным видом, отчего сразу стала выглядеть старше.

– Ладно. Только все-таки пусть Аннабель пока побудет с вами.

– Спасибо.

А что она еще могла сказать?

– Если она тебе понадобится, ты мне скажи.

– Хорошо.

Джиллиан посмотрела на куклу, лежавшую у нее на коленях. – А знаешь, Лили, когда я была маленькая, у меня была кукла, почти такая же, как Аннабель.

– Правда?

– Правда.

Кукла была красивая, видимо, очень дорогая, с большими карими глазами и длинными волосами. Глядя на нее, Джиллиан не смогла вспомнить, как звали ее куклу, но она помнила, что ей казалось в детстве, будто эта кукла все-все понимает.

– Наверно, у каждой девочки должна быть такая кукла, как Аннабель.

Син взял дочь на руки и нежно прижал к себе, как самое бесценное на свете сокровище.

– А у каждого папы должна быть такая Лили! – сказал он, притянув девочку к себе и чмокнув в макушку. – Но настоящая Лили есть только у меня!

Лили радостно взвизгнула.

В тот вечер Джиллиан решила поужинать одна. Ей необходимо было отдохнуть от Дамаронов. Когда Син занимался с дочерью, он выглядел слишком обаятельным, слишком нежным и заботливым. А Лили была слишком понятлива. И это заставляло Джиллиан чувствовать себя необыкновенно уязвимой.

Да и один Син, без дочери, тоже выводил ее из равновесия.

Он сбивал ее с толку. Она попала в самую опасную в своей жизни ловушку, и надо было с этим что-то делать. Хоть Син и говорит, что ей с острова не выбраться, бежать отсюда наверняка можно, надо только придумать как. А она вместо этого думает только о том, как бы разузнать побольше о нем и о той женщине, которая родила ему Лили.

– Глупо, Джиллиан, – сказала она вслух. – Ужасно глупо.

В дверь постучали, и Джиллиан открыла, даже не поинтересовавшись, кто это.

– Добрый вечер, мисс Уайс! – сказал Клэй, вкатив в комнату тележку с ужином. – Где вам накрыть?

– Да где угодно!

Джиллиан не привыкла, чтобы ей прислуживали. На самом деле, она предпочла бы сама зайти на кухню и сделать себе сандвич. Но она много лет проработала в ресторанах и часто бывала в поместье Стефана и потому знала, что повара очень ревниво относятся к своей территории. Ей не хотелось портить отношения с Жаклин.

– И, пожалуйста, зови меня Джиллиан.

Юноша просиял от радости.

– Хорошо, Джиллиан.

Он поставил стол перед распахнутой балконной дверью и принялся его накрывать, то и дело выжидательно поглядывая на нее.

По сравнению с американскими подростками Клэй выглядел каким-то удивительно свежим и неиспорченным.

– Надеюсь, вам тут не очень плохо… – робко сказал он. Щеки у него порозовели.

– Все в порядке, Клэй.

Зачем вымещать свой гнев на мальчике? Он этого не заслужил. Он лишь невольный участник всего этого – так же, как и она.

Он выпрямился и посмотрел ей в лицо с очень серьезным видом.

– Вы, пожалуйста, не сердитесь на мистера Дамарона…

Она вздохнула. Ну зачем он заговорил об этом!

– Ваш мистер Дамарон меня похитил, Клэй. Чему же тут радоваться?

– Но у него же есть причина!

– Эта причина касается его, а не меня.

– Но тут же здорово! Вы можете купаться, ловить рыбу, гулять…

– Ловить рыбу? – Джиллиан насторожилась. – На лодке?

– Не-е… – Клэй погрустнел. – Мистер Дамарон лодку брать не разрешает, пока не поймают мистера Уайса. Но тут есть пирс, с него хорошо ловится! Хотите, пойдем туда завтра?

Джиллиан разочарованно покачала головой.

– Нет, спасибо.

Она-то думала, что нашелся путь к бегству!

– Но…

– Не беспокойся, Клэй. Я же сказала, все в порядке.

– Ладно. Но если вы надумаете пойти на рыбалку…

– Я тебе скажу. Спасибо.

Они ее в гроб вгонят своей добротой и предупредительностью! Джиллиан смотрела, как Клэй накрывает на стол, и боролась с собой. Не стоит его об этом спрашивать! Ей до этого нет никакого дела! Это неприлично, в конце концов! Но, с другой стороны, ее ведь держат здесь против ее воли… Так почему она должна заботиться о приличиях? В этом нет ничего дурного, просто ей интересно…

– Клэй! Вот ты всю жизнь живешь здесь, на острове. Ты был знаком с матерью Лили?

Клэй мгновенно помрачнел.

– Да не верьте вы этим газетам!

– Каким газетам?

– Ну, этим газетенкам, которые вечно смакуют всякие скандалы! На самом-то деле, все было совсем не так!

– Ты хочешь сказать, что в газетах писали о Сине?

– Да.

Джиллиан всегда считала, что в газетах пишут о всяких знаменитостях, которые не имеют к ней никакого отношения. Хотя, впрочем, Син тоже не имеет к ней никакого отношения.

Клэю, очевидно, отчаянно хотелось поболтать с ней. И в то же время он был рад случаю защитить своего героя.

– В газетах писали, что она покончила с собой из-за него, но это все неправда!

Джиллиан ахнула.

– Она покончила с собой?

– Ну да. Все винили его, но тетя Жаклин сказала, что мистер Дамарон ее с моста не толкал.

Он снова принялся накрывать на стол. Надо что-то сказать…

– Я думаю!

– Надеюсь, ужин вам понравится. Тетя Жаклин сказала, что здесь нет ни одного яйца. А жаркое из цыплят, а не из рыбы.

– Передай от меня ей спасибо. Так что же случилось? Отчего все винили мистера Дамарона?

– Она оставила записку, что он разбил ее жизнь и она больше так не может. В газетах напечатали эту записку, но это все вранье. Мистер Дамарон – человек порядочный.

Ну, предположим, с этим можно поспорить… Впрочем, ей все равно не удастся убедить Клэя, что он не прав. Джиллиан присела на кровать.

– А почему ты так уверен, что он здесь ни при чем?

– Потому что он ни при чем! Тетя Жаклин говорила, что мистер Дамарон сказал матери Лили, что он не любит ее и не хочет на ней жениться, но готов ее обеспечить. По-моему, это вполне честно и благородно!

Джиллиан попыталась поставить себя на место этой неизвестной женщины, родившей Сину дочь. Да, если она действительно любила Синклера, можно понять, что она была в отчаянии от того, что он ее не любит! Но, с другой стороны, самоубийство – это же не выход…

– Ты так уверенно говоришь об этом…

Клэй снова поднял голову.

– Ну да. Мистер Дамарон – замечательный человек! И он не стал бы обманывать женщину.

Как ни странно, Джиллиан этому поверила. Синклер ни разу не попытался ей соврать.

– Тетя Жаклин говорила, что то, что писали в газетах, отчасти было правдой, но при этом они столько приврали… Она говорила, что мать Лили была богатая и истеричная женщина, и она вечно строила какие-то козни.

– Козни?

– Ну да. Она пыталась управлять мистером Дамароном.

М-да. Управлять Сином не так-то просто. Если вообще возможно. Однако…

– Однако отчасти ей это удалось. Она забеременела, – сказала Джиллиан.

– Он этого не хотел, – вступился за хозяина верный Клэй.

– Ну, не сама же она сделала себе ребенка!

Клэй покраснел. Джиллиан поняла, что разговор зашел чересчур далеко.

– Вот ужин, Джиллиан. Кушайте, пожалуйста.

– Э-э… Спасибо, Клэй.

– Пожалуйста. Когда поедите, позвоните мне, я приду и заберу посуду. И еще…

– Что?

Клэй покачал головой.

– Ничего, просто… Если вам захочется поболтать, можете позвать меня. И если вам что-нибудь нужно…

– Я позвоню. Спасибо, Клэй.

«Хороший мальчик, – подумала Джиллиан, когда Клэй вышел. – Но не стоило заставлять его говорить о Сине и матери Лили. Это непростительно!» Правда, все, с кем она встречалась здесь, на острове, как-то ухитрялись внушить ей доверие, но все равно это непростительно!

И все же она не могла не думать о Сине. Она рассердилась на себя. Его дочь слишком очаровательна, а сам он слишком привлекателен. И, что самое худшее, он борется за правое дело!

Но средства, которые он применяет, недопустимы! И чем скорее она уберется с этого острова, от этих людей – от него! – тем лучше.

Джиллиан посмотрела на Аннабель. Она усадила куклу на кровать, прислонив к подушке. Если бы только все было так просто, как кажется Лили! Если бы кукла могла ее утешить! Если бы она могла поверить Сину, который уверял ее, что бояться нечего!

Но он ничего не понимает. Никто ничего не понимает. А она понимает. И потому ей страшно.

6

Темнота. Непроглядная тема обступила ее со всех сторон.

Джиллиан села на кровати. Сердце у нее отчаянно колотилось. Она поспешно нащупала выключатель настольной лампы. Лампа не горела. Света не было. За окном была тьма и жуткие черные тени, подкрадывающиеся к ней. О Господи!

Надо поскорее найти свет!

Джиллиан вскочила с постели и бросилась к двери. Светильники в коридоре горели, но это ее не успокоило. Она смертельно боялась темноты. Джиллиан просто не могла рассуждать разумно. Она знала одно: темнота – это зло. И боль.

Она ненавидела темноту. Вот почему она так плохо спала. Вот почему Джиллиан всегда спала со светом.

Она оглянулась назад. За спиной, в спальне, царила угрожающая, безмолвная тьма.

Джиллиан круто развернулась и направилась к двустворчатым дверям в конце коридора. Она бесшумно отворила дверь и скользнула внутрь.

В спальне Сина тоже было темно. Но она слышала его глубокое, ровное дыхание, чувствовала тепло, исходящее от его тела, и дышать ей сразу же стало легче. Она вспомнила о револьвере, который лежит у него под подушкой, но вспомнила лишь мельком. По сравнению с ее спальней, пустой и темной, револьвер казался совсем не страшным. Она подошла прямо к его постели и присела на нее.

Лампа над кроватью вспыхнула, осветив постелей небольшой кусок пола, покрытый ковром.

Синклер рывком сел.

– Джиллиан? Что такое?

– У меня… это… лампа погасла. Темно. Лампа не зажигается.

Син протер глаза, потянулся за массивными золотыми часами, лежавшими на ночном столике.

– Джиллиан, сейчас три часа ночи. Вы почему не спите?

– Я же говорю – лампа погасла! – Она обняла себя за плечи, чтобы унять нервную дрожь. – Я ее оставила включенной, когда ложилась спать, я всегда лампу оставляю – ночью проснулась, а в комнате темно!

Он посмотрел на нее внимательнее. На Джиллиан была тонкая кремовая ночная рубашка, руки и плечи у нее были обнажены, и грудь соблазнительно вздымалась, чуть выступая в низком вырезе. Но лицо её было покрыто смертельной бледностью, и глаза потемнели от страха.

– Вы о чем? Какая лампа?

– Ночник. Такой же, как этот.

Она указала на ту лампу, что висела над кроватью Сина.

– Может быть, лампочка перегорела? – предложил он.

– Да, наверное.

Она плотнее обняла себя за плечи. Да, лампочки время от времени перегорают, умом она это понимала. Но логика была бессильна против ребяческого страха: кто-то забрался в ее комнату, пока она спала, и выключил лампу, а теперь бродит рядом, вынашивая какие-то коварные замыслы.

– И вы пришли, чтобы сказать мне об этом? – спросил Синклер, пытаясь понять, в чем дело.

– Да.

Очевидно, дело было не только в этом. С ней что-то происходит – понять бы еще, что именно! Хуже всего было то, что Джиллиан смотрела на него так, как иногда смотрит Лили, когда ждет, что он сейчас непременно ответит на ее вопрос или разрешит какую-то проблему. Будь это Лили, Синклер легко сумел бы успокоить ее. Но ведь Джиллиан не ребенок! И чувства, которые он к ней испытывал, были какими угодно, только не отцовскими. Она была ужасно привлекательна, но в эту минуту выглядела ужасно беззащитной, и все его тело стремилось к ней, содрогаясь от желания – совершенно недопустимого запретного желания!

Син наклонился к ней и коснулся ее щеки, стараясь уверить себя, что сделал это не потому, что ему хотелось дотронуться да Джиллиан, а потому, что надо же ее успокоить!

– Я вам вверну новую лампочку. Идет?

– Идет…

– Вот и хорошо.

Да, все хорошо – только вот он никак не может заставить себя отодвинуться от нее. Ведь у нее такой вид, словно она вот-вот расплачется! Она была такой мягкой, такой дьявольски соблазнительной; ее кожа блестела при свете лампы, словно шелк, а ее волосы… Сину так и хотелось пригладить их и снова взлохматить, чтобы она стала еще растрепанней и еще милее…

– Вы что, боитесь темноты?

Джиллиан хотела было ответить «нет», но тут же осознала, как глупо было бы отрицать столь очевидную вещь. Она постепенно успокаивалась, страх отступал. Но ей все равно было страшно возвращаться в свою огромную, темную, пустую спальню.

– Да, – неохотно ответила она. – Я боюсь спать в темноте.

– Вы, значит, привыкли спать со светом?

Она машинально отбросила со лба прядь волос, которая тут же снова упала ей на лицо.

– Да. Я всегда оставляю лампу включенной.

Синклер, не вполне понимая, что делает, попытался отвести непослушную прядь – и словно завороженный смотрел, как она змейкой скользнула на прежнее место.

– А почему, собственно, вы боитесь темноты?

Его прикосновение к ее лбу снова обожгло ее.

Огненная волна разошлась по всему телу.

Джиллиан сцепила руки на коленях и опустила глаза. Она не могла объяснить ему причины своего страха – точно так же, как не смогла бы объяснить себе, почему она пришла к нему.

– Извините, пожалуйста. Я понимаю, все это должно выглядеть ужасно глупо…

– Да не извиняйтесь! Я понимаю, есть вещи, которых мы боимся помимо своей воли. С этим уж ничего не поделаешь…

– Д-да, наверное…

Странно, что он это понимает. Неужели у него тоже есть свои страхи?

– Ничего удивительного, – продолжал Син. – Вы в чужом доме, ситуация очень напряженная…

Джиллиан испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, у него на постели было очень хорошо и уютно. С другой – она чувствовала себя ужасно неловко. В данный момент чувство неловкости преобладало.

«Но ведь сложившаяся ситуация не укладывается ни в какие рамки этикета!» – сказала она себе, словно ища оправдание.

Его простыни были тонкие и мягкие, и от них пахло им, его телом. Синклер сидел так, что шелковые трусы натянулись, подчеркивая его мужские достоинства. Джиллиан внезапно заметила, что во рту у нее пересохло.

– Вы знаете, я только теперь сообразила, что мне следовало бы вызвать Жаклин…

Он понимающе усмехнулся.

– Да почему же? Если бы вызвали Жаклин, я бы сегодня выспался самым бессовестным образом…

Стало быть, он понял, зачем она вчера ночью устроила всю эту суматоху с подушками. И все же он послушно пошел с ней, помог ей найти подходящую подушку…

Да, Синклер и в самом деле необычный человек.

– К тому же, – продолжал Син, улыбаясь, – до моей комнаты от вас ближе, чем до комнаты Жаклин…

Джиллиан кивнула, чувствуя себя еще глупее, чем раньше. Прошлой ночью она нарочно разбудила его, чтобы позлить, а он не рассердился. И вот она опять явилась к нему посреди ночи, и оба они почти голые…

Бессознательно, не задумываясь, она снова создала близость между ними, напряженную, но тем не менее вполне ощутимую.

– Не знаю, как это вам удается так крепко спать. Вот Стефан сейчас наверняка глаз не смыкает.

Интересно, сознает ли она, что только что дала ему возможность заглянуть в душу Уайса? До сих пор она не сообщала ему никакой информации о Уайсе. Впрочем, он в этом и не нуждался.

– А почему бы мне не спать? У меня все готово.

– И вы уверены, что у вас все получится?

Он кивнул. Джиллиан помрачнела. Какое-то время оба молчали. Син до боли стиснул зубы. Как он хотел ее!

Он снова коснулся ее щеки, на этот раз позволив себе продлить прикосновение. Но теперь ему было мало простого прикосновения. Будь это любая другая женщина, в любых других обстоятельствах, он просто взял бы ее. Но только не Джиллиан.

– Джиллиан, простите меня, – его голос звучал приглушенно и немного хрипловато. – На вас все это свалилось… а ведь вы ни в чем не виноваты!

Джиллиан изумленно заморгала. Она ждала чего угодно, только не извинений.

– Наилучшим извинением было бы отправить меня домой!

Его губы скривились в грустной улыбке.

– Вы опять?

– Не опять, а снова! Неужели вы думаете, что я хоть на минуту способна смириться с тем, что произошло?

– Я надеялся…

– Надеялись?

– Надеялся.

Джиллиан долго была для него всего лишь именем, средством для достижения собственных целей, и Син без колебаний воспользовался ею. Но потом он увидел ее, познакомился с нею, и теперь…

Теперь для него было очень важно, как она себя чувствует.

– Я чувствую себя достаточно виноватым, чтобы сделать все, что в моих силах, ради того, чтобы вам было хорошо. Но от своих планов я не откажусь. Теперь это уже невозможно – даже если бы я хотел этого.

– А вы этого не хотите.

– Не хочу, – просто ответил он. – И все же мне очень жаль, что пришлось втянуть вас в это дело. Я знаю, что вы меньше всего хотите, чтобы ваш отчим прилетел за вами и подверг себя опасности ради вас. Но он должен платить за свои грехи.