Текст книги "Аферист на пенсии"

Автор книги: Феликс Рябов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Часть III. Разгадка и погоня

11. Вот как все было

Без сомнения, это была она. Правда, за последние пару дней солистка несколько осунулась, под глазами, несмотря на косметику, заметны были черные круги, крупная родинка на правой щеке резко выделялась на бледной коже.

– Ни хрена себе… Живая таки, – удивился Валера.

– А ты что хотел?.. Не дождетесь, – огрызнулась солистка.

– Но я же сам видел, как ты свалилась с крыши, а потом…

– Я тоже видела, в новостях. Все, больше я новости не смотрю. Там сплошная лажа. – Солистка повернулась к Бороде. – Ладно… Чего вы хотите?

Борода пожал плечами:

– Ну, для начала расскажи, как дело было.

Солистка состроила рожу:

– Да? А больше ничего?

– Многое и так понятно… В основном, меня интересуют детали.

Солистка криво усмехнулась, присела на диван и достала сигареты:

– Да что вы говорите?.. Я сама почти ничего не понимаю. А вы хотите сказать, что знаете, как…

Борода потерял терпение:

– Хочу. – Он достал из кармана ту самую видеокассету и, не выпуская из рук ствол, сунул ее в магнитофон, включил телевизор и взял пульт.

Солистка немного изменилась в лице. Все, кроме Бороды, уставились на экран.

Пленка и вправду была снята на кладбище. Кругом горели костры, слышно было, как шумит толпа. На фоне какого-то полуразвалившегося склепа стояла ударная установка, за которой сидел барабанщик и курил косяк. Рядом на каменном кресте висела черная гитара. Вдруг из толпы послышались пьяные вопли, и на плоскую могильную плиту перед склепом забрались еще двое музыкантов. Ерш узнал на них погибших гитаристов, которых он раньше видел на фотографии, которую приносил Ди-Джей.

Музыканты были пьяные в хлам. Один не удержался и свалился вниз, прямо на зрителей. Раздался мат, звуки ударов, потом гитариста все же пожалели и, не став добивать, запихнули обратно на сцену. Он послал всех на х… и стал и стал играть вступление. К нему подключились ритм-гитарист и ударник. Заметно было, что ритм-гитариста постоянно тошнило, концерт давался ему нелегко – пару раз он даже блеванул на сцену; а вот ударнику косяк пошел на пользу – широко улыбаясь, но от души колотил в барабаны – правда, не всегда по ним попадал. Но этого, казалось, никто не замечал… А потом появились солистка с сестрой.

Толпа завыла. В темноте запрыгали огни зажигалок, кто-то поджег засохшие цветы на могилах и пару деревянных скамеек. Солистка с сестрой забрались к музыкантам и стали петь. Микрофонов на кладбище не было, и видно было, что они не знают, куда деть руки. До микрофона, встроенного в камеру, звук доходил сильно заглушенным – похоже, что оператор сидел на крыше своей машины, позади толпы… но все равно – резкий, запоминающийся голос солистки не узнать было не возможно. Оператор сделал наезд, и на экране крупным планом стали видны лица солистки с сестрой. Вместе они действительно совсем не смотрелись – по сравнению с солисткой сестра была прыщавым страшилищем, хоть ее рожу и не поганило пятно на щеке. Они пели один из первых своих хитов – без фонограммы, совсем как недавно, на сцене Ледового. Похоже, что песню они разучили совсем недавно, иногда даже забывали слова. И тут… Ерш похолодел. Слова второго куплета забыла солистка, сестра же продолжала петь. А голос, тот самый резкий, запоминающийся голос солистки «Распутной жизни» продолжал звучать… Все было просто. Фонограммы «Распутной жизни» записывала не солистка, а ее сестра.

* * *

Борода остановил пленку и нажал кнопку извлечения кассеты. В наступившей тишине жужжание видеомагнитофона прозвучало как выстрел. Солистка вздрогнула и вытерла со лба холодный пот. Борода решил, что сейчас самое время ее добить. Он взял со стола ноутбук:

– Зря ты письма в Оутлуке не стерла. Судя по датам, двойняшку ты подбирала уже несколько месяцев. Насколько я понимаю, ты уже тогда готовила что-то типа того, что мы видели на стройке?

Солистка раздраженно махнула рукой:

– Этот говнюк Шитман – очень осторожная сука… Убить его не так просто. Почти нигде не появляется в одиночку… Да и вообще он никуда не ходит. Открывает дверь, только если видит, что это я и уверен, что я одна. Отсюда логичная мысль – мне нужна была дублерша. Одна из нас – неважно, я или она – убивает Шитмана, другая в этот момент обеспечивает алиби где-нибудь на людях…

Борода кивнул:

– Ага… Значит этот самый Вася, от которого ты получала письма с фотографиями девушек…

– Педик, хозяин модельного агентства. Он предлагал много вариантов, но ни одна из них не была на меня по-настоящему похожа… Больше всего меня убивало, что он получил от меня предоплату – почти половину. Кроме того, он похоже догадывался, зачем мне нужна двойняшка. Меня это злило и… ну, наверное, я была с ним пару раз… как бы это сказать… не вполне вежлива. Его это задело, и, когда наконец появилась подходящая девушка, Вася решил надо мной подшутить. Это было как раз в день последнего концерта в Ледовом.

Солистка закурила и продолжила:

– Мне как раз накануне позвонил Шитман, сообщил, что ему срочно нужно вернуть деньги… – Солистка вздохнула. – Честно говоря, я уже сама собралась мочить Шитмана – потому и назначила ему встречу на стройке. Я понятия не имела, что бандиты уже знают, куда он дел их деньги… – Она раздраженно хлопнула ладонью по подушке дивана, – Какие же все мужики суки! Продал меня ни за грош, как только его взяли за яйца! Говнюк…

– Да ладно тебе, – попытался успокоить ее Ерш. – В конце концов, ты уже несколько месяцев готовила его убийство. Так что – вопрос, кто на кого должен обижаться…

Солистка сокрушенно покачала головой:

– Да если б дело было только в нем!.. Все получилось гораздо, гораздо хуже… Нет, все мужики – суки.

– Почему?

Солистка долго молчала. Видно было, что ей тяжело рассказывать дальше.

– Эдик… – Глаза ее потеплели, но тут же снова стали жесткими, как осколки льда. – Какой подонок… – произнесла она с грустью и отвернулась.

Борода, да и журналисты тоже, догадывались, о чем она сейчас скажет, но хранили молчание, чтобы не сбить ее с мысли.

Солистка смахнула слезу и начала издалека, к тому же – несколько расплывчато:

– Мне давно было ясно, что долго «Распутная жизнь» не продержится. С самого начала вышло так, что… ну, в общем, сестренка была не слишком довольна тем, что ей приходится делать… короче, все время твердила, что работает она, а вся слава и деньги достается мне. Она вообще, по-моему, не понимала, каких нервов стоило раскрутить группу, организовать концерты, нанимать в первое время за водку и коробок анаши фанов… Ей казалось что все делает только она – ну как же! Пишет музыку, поет… А продаваться это будет само собой – чисто потому что она такая гениальная… Дура! Чего мне стоило найти бабки на раскрутку…

Солистка усмехнулась:

– Ну, правда, до определенного времени сохранять все как есть ее вынуждали обстоятельства…

– Какие?

– Хотите знать?.. – Солистка почему-то задумалась. Видно было, что она что-то для себя пытается решить… Борода терпеливо ждал, журналисты тоже молчали. Наконец, солистка начала:

– Это старая история… Моя сестренка – девочка талантливая, но страшная. С мужиками у нее всегда были проблемы… И тут один чел, звали его Шурик (Шурика, кстати, привел в нашу компанию как раз Эдик – не исключено, что этот подонок все заранее предусмотрел) вдруг стал подкатывать к ней яйца. Ирка сначала не поверила такому счастью, потом долго ходила вся сияющая, а потом, как обычно, выяснилось, что Шурик подбирался ко мне, а вокруг Ирки крутился так, для виду – ждал удобного случая.

– И как это выяснилось? – полюбопытствовал Ерш.

– Как? – рассмеялась солистка, ткнула сигарету в пепельницу и тут же закурила другую. – Да обычно. Как-то раз мы все напились, и Ирка заснула: она сразу косеет – слишком много бухала, видно, уже посадила себе что-нибудь. Ну вот… Ирка заснула, Эдик куда-то ушел – кажется, за водкой, а Шурик на кухне стал меня лапать.

– А ты чего?

– А мне было пофиг. Я уже набралась тогда, сидела на кухне, и, наверно, почти никак не реагировала… Тут входит Ирка. Что-то, б…ь, ей не спалось. Увидела, чем занят Шурик… Надо сказать, она и раньше заставала его за такими занятиями, но тогда все кое-как сводилось к шуткам… Но в тот вечер сестренка была пьяная в говно.

Валера наивно хлопал глазами:

– А почему вы не прогнали этого Шурика? Надо было ему выбрать одну бабу. Так вести себя не принято.

– Да я б с радостью, – легко согласилась солистка, – Но проблема была в том, что у Шурика бабла было… не то, чтоб много, но – порядочно. Я связывала с ним большие планы – Шитмана тогда на горизонте еще не было. Кроме того, он успел сдать нам в аренду помещение, где мы разместили студию и офис… «В аренду» – это так, на бумаге. По сути, мы ему ничего не платили. Договор был составлен так, что до сих пор здание находится в нашем распоряжении. Кстати, моя работа, – скромно уточнила солистка.

– Так, а что дальше-то было? – спросил Борода.

Солистка помолчала и почему-то улыбнулась своим мыслям:

– Ох, нельзя Наташке пить, нельзя. Она схватила со стола нож и ткнула Шурика в живот. Потом еще раз, потом опять… Кровищи было – охренеть можно. Я помню, сижу и не врубаюсь – что происходит? Почему что-то хлещет на пол?.. Шурик-то ко мне спиной стоял. А на Наташкином платье расплываются красные брызги… Тут вернулся Эдик. Он, помню, не удивился совсем… такое впечатление, что ему не в первый раз такое видеть. Взял Наташку за шкирку, сунул под холодную воду. Тряпкой собрал кровь, чтобы не просочилась к соседям…

– Как это мне знакомо… – пробормотал Ерш.

– Так, – Борода рискнул перебить солистку. – А нож?

Солистка махнула сигаретой:

– Нож остался в Шурике. Я думаю, он до сих пор там.

– То есть?

– Что «то есть»? То и значит, что в Шурике. Мы завернули его в Наташкину куртку – помню, такая розовая, сшитая на заказ – уникальная вещь – и отнесли в один по… погреб, неподалеку.

Солистка осеклась, будто сболтнула чего лишнего. Ерш удивился: она только что созналась в сокрытии убийства, по сути, в соучастии – и вдруг что-то ее остановило… Ерш скосил взгляд на Бороду. Тот сидел с подчеркнуто непроницаемым лицом – верный признак того, что он тоже заметил, что здесь что-то не так.

Валера тем временем недоверчиво глядел на солистку:

– Так его должны были давно найти.

– Ничего подобного, – торопливо возразила солистка. – В этом погребе – вряд ли кто найдет. Это далеко, – сказала она неопределенно. – За городом. В заброшенной деревне.

Ерш вдруг вспомнил рассказ администратора о привидении, которое водилось в студии «Распутной жизни»… Нет, не может быть. Вряд ли бы они стали прятать труп в собственном офисе… Чересчур даже для таких ублюдков.

– В общем, – продолжила солистка, – когда Ирка протрезвела, в обмен на нашу помощь и молчание мы с Эдиком предложили ей поучаствовать в коммерческом проекте под названием «Распутная жизнь». Идея была простая: она пишет песни, делает аранжировки, записывает вокал – а вся остальная работа – на мне. Ирка согласилась. Вот и все…

Борода недоверчиво фыркнул:

– Так уж и все… А трупы, которые собирались вокруг вас стаями? Твоя бывшая партнерша по сцене, учительница по вокалу, студийные музыканты, первый звукооператор?

– А что мне оставалось? – обиделась солистка. – Тайну сохранить не так-то просто… Сколько людям не плати – всегда рано или поздно кто-нибудь да проболтается. А кому нужно будет это все, – солистка указала рукой на плакат «Распутной жизни», висевший на стене, – если люди узнают, что я на сцене только открываю рот? Шоу-бизнес так устроен – фанам нужен целостный образ. Им важно знать, что тот голос, который они слышат в записях, и тот человек, которого они видят на сцене – это одно целое. Его можно любить, хотеть, сходить по нему с ума… Вряд ли кто стал бы тратить деньги на билеты, если б знал, что вокал записывает это чучело… Нет, они хотели любить меня.

– Да брось ты, – возразил Валера. А «Мираж»?

– «Мираж» пролетел бы сейчас после первого же разоблачения в газете. Они вообще были первыми, кого по-настоящему раскрутили с началом перестройки… Сейчас времена уже не те.

– Кстати, – вспомнил Валера, – А что это за истории с привидением в вашей бывшей студии? Голоса, шорохи, кто-то выл по ночам…

Солистка рассмеялась:

– Это все Эдик… Любил пугать сестренку. Похоже, она действительно верила, что душа убиенного ею Шурика хулиганит по ночам в студии… Кстати, для бизнеса от этого – одна польза. Наташка от страха писала такие охрененные медляки – ее вообще после всего этого пробило на похоронные мелодии… А людям это нравится.

– Ну ладно… – Ерш искоса посмотрел на солистку, напряженно решая про себя, все ли у нее дома. – Возможно, ты и права. Но почему столько смертей за последние дни? Сначала оператор, который снимал этот долбаный концерт на кладбище, потом взрыв в студии – наверняка твоя работа?

– Ну, моя. – Не стала отпираться солистка. – Но виноваты-то во всем вы! С кассетой, я надеюсь, все понятно – допустить, чтобы до нее добрались, я не могла. Я чуть было не опоздала – подъехала к замку Славика прямо перед вами – моя машина, кстати, стояла с другой стороны дома, она чуть не загорелась после взрыва… В то время, как он понтовался перед вами – типа, какой он умный – я пряталась в его спальне.

– Ага… А как тебе удалось его повесить?

Солистка радостно рассмеялась:

– Можно сказать, что этот идиот повесился сам… Он просто влез на виселицу, чтобы достать со шкафа коробку с видеокассетами. Пьяный был, как свинья. Мало того, что не услышал, как я к нему подкралась – он, похоже, даже не заметил, что я накинула ему петлю на шею. Оставалось только открыть люк под виселицей.

– Подожди… а бумага с пентограммой, которую мы нашли во второй башне?

– Могли бы сами догадаться… Слухи о том, что смерть людей, связанных с «Распутной жизнью», вызваны нечистой силой, могли только помочь… Да и помогали, до какого-то времени – никто в эти дела не совался… Что мне оставалось?.. Я поддерживала эту версию. Эта картинка перерисована из «Практической магии». В перестройку их продавали в каждом метро.

– Так, ладно. А потом?

– А потом задула несколько факелов, газ быстро заполнил холл, произошел взрыв – и все.

– Ладно, с этим ясно. Но как вышло, что взорвалась ваша студия?

Солистка поморщилась:

– Тут опять вмешались некие идиоты, которым крайне необходимо было снять, как я записывала вокал… К тому же одна сучка – вы ее не знаете… – солистка хихикнула, – И не узнаете… Больно долго думала, принимать ли мое выгодное предложение.

– Убить Шитмана?

– Конечно… Ей казалось, что у нее есть выбор… Ладно, дурам закон не писан. Я заплатила ей как следует и попросила показать стриптиз… Кстати, для музыкантов это был сюрприз – напоследок. Она должна была станцевать голая, только лицо закрыто маской. Все должны были думать, что это я… и только потом она показала свое лицо.

– То есть ты ее принимала на работу исключительно из-за сходства с тобой… Все что тебе нужно было – это твоя двойняшка, которой открыл бы дверь осторожный Шитман?

– Нет. Мне еще нужно было, чтобы она согласилась его убить. Но с этим, к сожалению, возникли проблемы. Поэтому я стала искать другую двойняшку.

– И нашла?

– Нашла… Точнее, ее нашел мне Вася – это педик, хозяин модельного агентства, мой старый и верный друг… – Солистка хихикнула. – Скорее, подружка.

– Итак, – подвел итог Борода, – Значит, мы опять возвращаемся к тому, с чего начали: Вася подобрал-таки тебе двойняшку…

– Да. Подобрал. Но вместо того, чтобы позвонить и предупредить, как все нормальные люди, он решил надо мной приколоться… Пидорас, что с него взять?.. Вася нарядил ее точно также, как обычно одеваюсь я, сделал ей ту же прическу и отправил в Ледовый.

– А… – догадался Ерш, – Кажется, я понимаю. Когда мы курили в коридоре у гримерок, ты прошла мимо и исчезла где-то в темноте. Я еще подумал – «Какого хрена? сама нас пригласила, а потом от нас бегает…».

– Да, это была определенно не я. Видимо, вы столкнулись с двойняшкой, посланной Васей… Она искала меня и не могла с вами заговорить, не выдав себя: голос-то другой…

– Так, подождите. – голос Валеры стал твердым, как не трахавшийся пол года х…, – А какая падла пыталась взорвать нас в инкассаторском автобусе?

– Ну, что ж мне оставалось делать?.. Не сердитесь, мальчики! – примирительно улыбнулась солистка. – Кто много знает, тот долго не живет… После взрыва в студии у меня было некоторое время – пока все думали, что я сгорела вместе с остальными… Я даже надеялась, что на этом все и кончится. Но кто-то выследил нас с Эдиком – я пряталась у него дома… Кстати, это были вы?

– Нет, – отрезал Ерш. – Это кто-то другой.

– Ну ладно, тем более извините… Так вот, мне посчастливилось угнать инкассаторский автобус… Старый трюк: сделала вид, что у меня заглохла машина. Рядом никого не было, водитель-лох согласился мне с мотором… Ох, как я надеялась, что в машине будет столько денег, что хватит и Шитману, и мне с Эдиком, и нахалке-сестренке… Но нет. Машина была абсолютно пуста. – Солистка печально вздохнула. – Чтобы автобус не пропадал зря, я изготовила из него отличную ловушку… Для вас старалась, между прочим.

– Спасибо.

– Ну вот… Я заклинила все двери, кроме одной. У нее тоже доработала замок так, чтобы после того, как закроешь, открыть его было уже невозможно. Потом стала делать бомбу…

– Бомбу?

– Ну да… А что, не сработало? Я прочитала все в интернете: сахар, кислота, что-то там еще… Для взрывателя – сотовый телефон и зажигалка.

– Не взорвалось. Был только пожар – бензобак и канистры взорвались позже.

– Вот суки… – расстроилась солистка. – Никому верить нельзя. Наверно, этот сайт изготовили ФСБ-шники – специально, чтобы ничего не работало… Вот уроды.

– Может быть… на них похоже.

– Ну ладно – по крайней мере, зажигалка не подвела – я сидела километрах в двух на крыше и все видела. Машина загорелась, потом скатилась вниз и взорвалась. Было красиво.

– Сучка ты, – обиделся Валера, – И руки у тебя из задницы растут, простой бомбы сделать не можешь.

– Ерунда, – не обиделась солистка. – Надо просто попрактиковаться.

– Кончайте вы, – прикрикнул на них Борода.

– А, кстати… – вспомнил Валера. – Если ты планировала в тот день убить Шитмана – зачем позвала нас на свой концерт?

– Потому и позвала… Того, кого не удается убить, можно использовать… Мне нужны были независимые свидетели – те, что подтвердили бы, что она все первое отделение была на сцене… Может быть, идея была не лучшей – но вы и позвонили неожиданно. Времени обдумать все как следует уже, в общем-то, не было.

– Ладно, понятно. Давай рассказывай, чего дальше было.

– Ммм… на чем я?..

– Педик прислал тебе в Ледовый вторую двойняшку.

– А… Ну да. Накануне мне позвонил Шитман, и… в общем, я решила шлепнуть его сама. Когда подошла двойняшка, у меня не было времени с ней разговаривать – я сказала, чтоб подождала меня в свободной гримерке. Голова была занята совсем другим – мне нужно было уговорить сестру выйти вместо меня на сцену…

– Ага! – обрадовался Борода. – Я догадывался… Лицо в маске, фигуры одинаковые, а все, кто знал, что фонограммы записывала она – давно мертвы. Идеальные условия для убийства Шитмана…

– Да, – грустно кивнула солистка, – я тоже так думала. Правда, сестру уломать оказалось не так просто. Ей все чудились какие-то подставы… Говорит: «А если убьют тебя – я что, крайней буду? Бандиты сразу поймут, кто обеспечил тебе алиби»… Сучка… как в воду глядела.

– То есть? – Не понял Борода.

– Ну, я убеждала ее, что петь ей придется под фонограмму… и, если что, можно будет сказать, что вместо меня на сцену мог выйти абсолютно кто угодно.

– Че, серьезно? – Насторожился Борода. – Получается, это не входило в ваши планы?

– Нет конечно, – возмутилась солистка, – Что я, дура? Наташка и слов-то не знает – она записала песню в студии и забыла, это мне их потом учить наизусть, блин, прям как в школе… Полную фанеру на минусовую догадалась подменить какая-то сука, которая, б…ь, что-то пронюхала, но слишком мало знала, чтоб все изгадить окончательно… Когда услышала в новостях – просто охренела. Нелегко, видно пришлось сестренке – она давно на сцену не выходила.

Ерш вдруг очень четко вспомнил Ди-Джея, с раскрытым ртом слушающего первую песню в концерте… Видимо, неутоленная месть не давала ему покоя. Краем глаза Ерш заметил, что Борода тоже понимающе усмехнулся, но вслух говорить ничего не стал.

– Так, понятно. – Борода сделал знак заткнуться Валере, который порывался поведать, что и он догадался, чьих это рук дело. – Но почему ты сама не пошла убивать Шитмана – к этому же все шло?

– Ох, это моя боль, – вздохнула солистка…

– Ну ладно, расскажу. Для того, чтобы уломать, наконец, сестру, я показала ей кучу денег – у меня все было с собой: на случай, если бы по каким-то причинам не удастся убить Шитмана – пришлось бы отдавать ему полную сумму. Это около полутора миллионов баксов… – Солистка заметно погрустнела.

Ерш с уважением посмотрел на Бороду: даже здесь он угадал.

Солистка продолжала:

– Сестра, понятное дело, требовала, чтобы я отдала все деньги ей – говорила, что я постоянно ее ная… надуваю, и в этот раз тоже надую и ничего потом не дам. Я сказала, что тоже ей не верю и все деньги оставлю в своей гримерке – пусть, если хочет, следит за входом. Она согласилась.

Солистка рассмеялась:

– Ох, дура у меня сестренка. Как бы она без меня на жизнь себе заработала…

Тут глаза ее погасли:

– Хотя я тоже лоханулась порядочно… Вспоминать страшно. Ладно, слушайте дальше. Когда мы уже договорились, в дверь постучал Эдик. Я подмигнула сестренке – типа, выметайся, мне надо расслабиться перед мокрухой – и она вышла. Я быстро ввела Эдика в курс дела, он повесил «Зенит» себе на шею, погрузил бабки в свою фотосумку – там у него всегда пусто: запасные пленки, объективы, штативы – он наверное, даже не знает, что это такое. В общем, спокойно вышел, подлец – а сестра ни о чем не догадалась… Все ему отдала… почти. Оставила себе десять тысяч, на всякий случай – мало ли, придется скрыться с места убийства или еще что.

– Елки! – Восхитился Ерш, – Как просто…

– А чего умничать? – пожала плечами солистка. – Если бы Эдик не оказался такой сукой, сейчас бы мы с ним были уже далеко.

– Так что же произошло? – Глаза Бороды горели неподдельным интересом, видно было, что оставшаяся часть истории остается для него такой же тайной, как и для остальных. – Почему план провалился?

Солистка опять замолкла. Лицо ее помрачнело, плечи опустились, вокруг губ появились глубокие складки…

– Ствол у меня был с собой… Один, предыдущий, я незадолго до этого где-то посеяла, – Ерш заметил, как Борода опять глубокомысленно кивнул, – но подвернулся случай, и я купила по случаю еще один. Через несколько минут сестра должна была выйти вместо меня на сцену – алиби было бы идеальное. Я быстро переоделась, взяла парик, наложила легкий грим; пропуск на чужое имя я заготовила заранее – все было готово к тому, чтобы замочить Шитмана, х… забить на «Распутную жизнь» и начать новую жизнь – с Эдиком где-нибудь на Бермудах. Но…

Она опять долго молчала.

– Не думайте, что я такая вся сильная и бессердечная… У меня тоже есть нервы. Мне было страшно… И в последний момент мне захотелось еще раз увидеть Эдика.

Солистка окончательно посерьезнела, улыбка стекла с ее лица, она закурила новую сигарету.

– Когда я подошла к свободной гримерке, в которой он дожидался концерта, мимо проходили рабочие сцены… Я спряталась в темноте – незачем лишний раз попадаться кому-либо на глаза, меня могли запомнить – даже спросить, кто я такая… И тут я услышала, как Эдик говорит по телефону.

В глазах ее стояли слезы.

– За что со мной так?.. Он… повторить этого не могу… Вы представляете?.. «Все, бабки у меня. Лохушка сама мне их отдала»… Лохушка – это я, – пояснила солистка. – Вот сука!.. А дальше – вообще полный звездец. Из разговора я поняла, что этот мудак сдал меня тем бандитам, чьи бабки Шитман в меня вложил!.. Нет, вы прикиньте! Я ему верила, как себе!! Я связывала с ним свое будущее!!! Я думала, что вот, наконец, появился в моей жизни хоть один нормальный мужик!!!!!!! Сука!!!!!!!

Солистка в отчаянье схватила со столика хрустальную пепельницу и грохнула ее об стену. Осколки разлетелись по комнате, звон эхом прокатился по квартире…

Солистка вздохнула и обессилено откинулась на спинку дивана.

– И всем этим он хвастался перед своей сучкой… За что мне это все, за что?!?.. Чем хвастался-то, главное… Тем, что послал меня на верную смерть… Меня!.. Раз бандиты увидят, что я начала стрелять, понятно, что они ответят тем же…

Борода, слегка наклонив голову, пристально смотрел на солистку.

Валера же ошарашенно смотрел на Бороду:

– Получается, это не… не наш приятель сдал солистку Максу?

Борода кивнул:

– Да, это сделал фотограф. А номер он нашел в телефоне, который некий лох потерял в люке… Прибил бы придурка… Надо ж все так запутать!

Он повернулся к солистке:

– Ладно, а дальше?

– Ну, что мне оставалось делать… – продолжила солистка. – Если я не явлюсь на встречу, бандиты, которым, как вдруг оказалось, все уже известно, один хрен меня достанут. Если я отдам деньги, – она опять махнула рукой в сторону плаката, – Нафига это все?.. И тут я вспомнила об этой дурочке, которую прислал Вася. Идея мне понравилась: если кого-то убьют вместо меня – я выигрываю время: появлялась надежда отнять деньги у мудака Эдика и скрыться. Времени на размышление особого уже не было. В коридоре было пусто… Я быстро смыла с лица грим и зашла в комнату, где ждала двойняшка…

Солистка рассмеялась:

– Хоть здесь повезло. Найти человека, которого можно уговорить на убийство за пять минут – не так просто, как может показаться… Я пообещала ей пятьдесят тысяч баксов и выдала аванс – десять тысяч, все что у меня былою Она согласилась. Я отдала ей пистолет и спряталась в свободной гримерке.

– Слушай, а кого мы видели около сцены, перед самым концертом? – спросил Валера. – Проплыла мимо, как привидение… Я решил, что ты идешь, обдолбанная.

– Нет, – покачала головой солистка. – Это опять была не я. Но и не двойняшка тоже… Я же вам сказала – на тот момент сестра уже согласилась выйти вместо меня на сцену. Она не могла вам ответить, голоса у нас довольно сильно отличаются… Человек поет и говорит совсем по-разному.

Она помолчала, по лицу ее пробегали тени.

– Договорившись с двойняшкой, я отправила ее на… на встречу и вернулась к комнате, в которой сидел этот ублюдок. Ждала я недолго – он почти сразу вышел и направился в VIP-ложу… Но вот ведь зараза – сумка была при нем!.. Очень хотелось долбануть его чем-нибудь по башке – но вокруг постоянно кто-то был.

Солистка тяжело вздохнула:

– Ох, как мне не хотелось уходить из дворца! Бабки, вот они… А потом их придется искать хрен знает где… Но я догадывалась, что будет дальше, после того, как Шитмана убьют – кстати, так оно и произошло: через пол-часа в Ледовом было полно бандитов, у каждой двери стояло по братку… В общем, мне пришлось уйти.

– Понятно… Ну и что ты делала дальше? – спросил Борода.

Солистка посмотрела на него, как на тихого помешанного:

– Пыталась отыскать бабки, что же еще?..

Она снова закурила:

– Какое-то время меня должны были уже во второй раз считать убитой. Я решила этим воспользоваться… К сожалению, к большому моему сожалению я не смогла проследить за Эдиком. Попадись он мне, пидор, тогда – загрызла бы живьем. Не получилось… Дальше я предположила, что он спрятал деньги у себя дома: по его сведениям, меня уже не было в живых, бояться ему было пока особо некого – он вполне мог оставить их здесь…

Солистка обвела взглядом комнату…

– В ту же ночь я пробралась в квартиру. Но тут случилось что-то непонятное, – она задумчиво осмотрела обстановку, будто прокручивая в памяти прошлое.

– Когда я зашла в квартиру, здесь было темно. Свет в окнах не горел, машины Эдика у парадной не было – значит, его нет дома: пешком он ходить давно разучился. Я вошла… Вдруг из угла метнулось что-то непонятное, вылетело в окно и прыгнуло на дерево!.. Эта тварь прицепилась к веткам и глазела на меня вон оттуда, – солистка указала на дерево за окном. – На минуту мне показалось… хотя нет, это чушь, конечно… В общем, мне показалось, что это Шитман.

Солистка нервно потерла виски:

– Я была уверена, что за те деньги, что я ей обещала, эта дурочка пристрелила этого пердуна! Да и в новостях потом видела – он мертв! Но в морде на дереве сквозило что-то до ужаса знакомое… Наверно, нервы сдавали. Если бы не разбитое стекло, я бы решила, что мне показалось.

– Слушай, – встрял Ерш. – А где ты новости смотрела?

– Как где? – улыбнулась солистка. – Здесь. Сегодня… Думала, отдохну спокойно, а потом обыщу квартиру. Так нет же… Только устроилась на диване – под окном появился джип… Я вышла на всякий случай из квартиры и поднялась на чердак. Пока братки шарили были внутри, я через соседнюю парадную выбралась наружу – вдруг им придет в голову обыскать весь дом? Мало ли – решат, что Эдик спрятал бабло где-нибудь на чердаке или в подвале… Ну, я погуляла часа три и вернулась. А тут вы.

– Понятно… Слушай, а как ты вообще сюда попадала?

– Что значит – «как»? У меня есть ключи от квартиры Эдика, – пояснила солистка. – Мы ж с ним больше года трахались.

– А если б он сюда вернулся, пока тут шарила?

– Ох, если б вернулся… – размечталась солистка, – Я б ему, мудаку, устроила. Его счастье, что он здесь не показывался. Кстати, где он?

– В холодильнике. Кто-то зарезал.

– Так ему, мудаку, и надо, – обрадовалась солистка. – Но это не я… – Она задумалась – Кстати, а кто?

– Не стоит отвлекаться, – напомнил Борода. – Расскажи лучше, что дальше было.

– Так… А о чем мы? – рассеянно спросила солистка.

– На дереве сидело что-то, похожее на Шитмана, – напомнил Борода.

– Ах да… Так вот, эта тварь убежала… но на всякий случай я тогда ушла из квартиры. Обыск устроить так и не успела: вот вернулась сейчас, а тут вы…

– Так, а дальше?

– Где я еще можно было искать деньги? Этот мудак мог спрятать их где-нибудь среди декораций… Я видела, как несколько грузовиков направились в сторону сгоревшего офиса. Там рядом есть какой-то сарай – логично было предположить, что все барахло сложили именно там.

Солистка нервно рассмеялась:

– Но и там я опять наткнулась на это чучело! Шитман – он что, бессмертный? Его убили на стройке, я видела в новостях… – Она обиженно надулась и повернулась к журналистам, – Вы же, вроде бы и снимали… Это что – подстава, для меня?.. Я вам столько тут рассказала интересного – может, хоть теперь объясните, что это значит?

За журналистов ответил Борода:

– Там, на стройке, собралось слишком много шутников. Ты послала убивать Шитмана свою двойняшку. Но и бандиты, не будь дураками, заменили Шитмана на своего человека… Его она и убила. И тут же кто-то застрелил ее саму.