Текст книги "Король просторов"

Автор книги: Феликс Крес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Феликс Крес
КОРОЛЬ ПРОСТОРОВ

ПРОЛОГ

Тяжелые, грязно-серые тучи низко висели над Ахелией. Сильный холодный порывистый ветер, зародившийся где-то в самом сердце моря, предвещал скорый шторм, – собственно, он и был его началом. В таверне закрыли все окна, и в ней плавали густые клубы табачного дыма, смешиваясь с запахом пота и прокисшего пива. На кривых лавках и покосившихся табуретах сидели матросы, бродяги, несколько китобоев с южного побережья, какой-то солдат, несколько грязных крикливых женщин. Шум голосов то усиливался, то ненадолго утихал; иногда сквозь него пробивались громкие возгласы ссоры.

В углу что-то тихо напевал горбатый старик, перебирая струны лежавшего у него на коленях диковинного инструмента. Получив от кого-то медную монету, он начал негромкий рассказ, сопровождая некоторые его фрагменты звоном струн. Здесь, на далеких Агарах, бродячий певец был гостем непривычным. Местный народ не пытался зарабатывать подобным образом – не зная мира, о чем можно говорить? Откуда брать новые песни, чтобы привлечь внимание слушателей? Их нужно было знать сотни, чтобы пением заработать себе на хлеб.

Сидевший в таверне горбун был родом с континента. Он плыл в Дран на борту барка, но осенний юго-западный ветер, знаменитый «кашель», загнал судно к берегам Агар; теперь корабль стоял на якоре в Ахелии, опасаясь волн и бури. Так что рассказчика и эти края забросила обычная случайность. А слушателей он нашел здесь немало, ибо рассказывал о вещах любопытных и удивительных, даже для солдат и матросов, которым немало пришлось повидать в многочисленных портах.

Но – дело было осенью. Уже давно замерло движение на торговых трактах, корабли ждали прихода зимы, укрывшись в портах и безопасных бухтах. Их команды – солдаты и матросы – болтались без дела по всем портовым городам империи. Солдат удерживала дисциплина и жалованье, добросовестно выплачиваемое каждую неделю; с матросами дело обстояло иначе. Никто им платить за безделье не собирался, сбережений у них не было, а то, что было, они давно уже прокутили. Теперь они бродили повсюду в поисках более или менее честной работы, дрались в тавернах, иногда пускали в дело ножи. Старый музыкант, ведший рассказ о невероятных событиях и удивительных странах, был для этих людей единственным развлечением; они охотно отдавали ему последние медяки, за которые все равно не могли ни поесть, ни выпить; и убивали время, слушая рассказчика, чтобы хоть на день, на два приблизить зиму, а с ней – новый набор народа на корабли.

И вот теперь горбун вел свой очередной рассказ.

Шум постепенно утихал, все отчетливее слышался неторопливый голос музыканта, рассказывавшего удивительную историю, без начала и без конца, о море, о штормах, о кораблях, о чудовищах из глубин и о пиратах… о Пирате, о Демоне Войны.

Струны умолкли.

– Парусники островитян уничтожили корабль короля морей, – проговорил старик, отчасти в пустоту, отчасти для слушателей, а отчасти про себя. Он немного помолчал, потом обвел взглядом окружавшие его лица, удивленные и задумчивые, ибо это был не обычный рассказ, не такой, как все прочие. Ваши парусники, агарцы.

Зловеще и неожиданно фальшиво зазвенели струны.

– Вы покрыли себя славой…

Торжественный тон его слов вновь сменился мрачным скрежетом струн.

– Послушайте же, что я вам расскажу. Проклятие висит над вашими островами; прокляты Агары и вы, агарцы. Ибо сыновья ваши сожгли корабль Демона, корабль, носящий имя Властелина Вод и пребывающий под его особым покровительством. И станет так, что посланник Просторов и дочь короля пиратов ниспошлют на вас ужас войны; здесь, на Агарах, суждено вспыхнуть пламени, которое охватит всю Вечную Империю. Так гласит Пророчество, записанное в Книге Всего, среди Законов.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БЕССТРАШНЫЙ ДЕМОН

1

– Все наверх. Быстро.

Спокойно и негромко произнесенные слова смешались с всеобщим шумом и поначалу не возымели никакого действия. Однако уже несколько мгновений спустя их смысл достиг какого-то матроса – и он замолчал, замолчали и те, кто сидел рядом, потом остальные, удивленные внезапно наступающей то тут, то там тишиной… Прошло совсем немного времени, и в носовом кубрике слышалось лишь поскрипывание корабельной обшивки.

– Все наверх. Боцмана ко мне.

Матросы сломя голову выскакивали из гамаков, сбрасывали влажные одеяла, отшвыривали прочь игральные кости. Капитан К.Д.Рапис, командовавший самым большим парусником на Просторах, шагнул в сторону, уступая дорогу толпе. Он редко бывал в кубрике, и вид его по-настоящему потряс матросов. Теперь они толкались на узком трапе, пытаясь как можно быстрее исполнить отданный лично капитаном! – приказ. Вскоре Рапис остался один.

Он неторопливо окинул взглядом кубрик. Смрад стоял невыносимый. Какие-то истлевшие тряпки, пропотевшие одеяла, запах давно не мытых тел, вонючий табачный дым… Несколько тусклых фонарей покачивались на крюках, в такт ударам волн о борт парусника. В углу горели убогие свечи из жира.

По трапу застучали босые пятки боцмана.

– Да, господин!

Капитан медленно повернулся:

– Послушай, Дороль, что это такое? Что я здесь вижу? Думаешь, если мы несколько лет ходим вместе по морям, то ты работать не обязан? Тебе что, на все насрать? Заразы на корабле хочешь? Я не хочу. Если ты не в состоянии объяснить этому сброду, куда полагается ходить по нужде, то ты дрянной боцман, а мне такой ни к чему. Чтобы сегодня же были проветрены все одеяла и гамаки. Гниль за борт.

Боцман усердно поддакивал.

– Сегодня же явишься ко мне за фонарями, – добавил Рапис. – А то, понимаешь, свечек себе понаставили. Я лично прикажу изготовить несколько штук из твоего собственного жира, если еще раз увижу на корабле открытый огонь. А вот это, – он пнул валявшийся на полу нож, – оружие. Оно не должно быть ржавым, Дороль. Не должно! Забирай с палубы всю эту банду и наведи здесь порядок. Пошел вон.

Боцман испарился. Рапис погасил свечи и вышел на палубу. Вдохнув всей грудью свежего воздуха, он немного послушал рык Дороля, потом направился на корму. Спасавшиеся от разъяренного боцмана матросы огибали его на безопасном расстоянии. Один зазевался и налетел прямо на капитана. Увидев, кого он протаранил, матрос хотел было улизнуть, но капитан схватил его за рубаху, другой рукой за штаны, раскачал и вышвырнул за борт.

– Когда немного остынет, выловить, – приказал он.

Отличная шутка капитана пришлась команде по душе. Раздался взрыв хохота. Рапис заметил лоцмана, неподвижно стоявшего у мачты, и подошел к нему.

– Как дела, Раладан? – спросил он.

– Все в порядке, капитан.

Рапис потер подбородок:

– Что думаешь насчет погоды?

Лоцман слегка усмехнулся:

– Похоже, то же самое, что и Вы, господин капитан… Погода изменится. Думаю, еще сегодня. Может быть, ночью.

– Мне тоже так кажется.

Проклятый штиль держал их на месте уже шесть дней. Ничто не предвещало его конца. Однако и Рапис, и лоцман чувствовали, что неприятности вот-вот закончатся. Никто из них не мог с точностью сказать, откуда у него такая уверенность.

– Если что-то изменится, дай мне знать.

– Так точно, капитан.

Капитан постоял еще немного и двинулся дальше. Вскоре он был уже в каюте на корме. Увидев своего первого помощника, он удивленно поднял брови. Эхаден сидел на столе, постукивая пальцами по деревянной крышке.

– Я тебя жду, – объяснил он.

– Не мог послать кого-нибудь?

– Мне сказали, что ты пошел на нос к матросам, – сказал Эхаден. – Не знаю уж зачем, но, видимо, у тебя там были какие-то дела.

– У тебя, похоже, тоже ко мне дело, – заметил капитан.

– Но не слишком срочное.

Рапис кивнул и, облокотившись о стол, начал разглядывать карту Западного Простора, на которой сидел офицер.

– Скажи мне, что за моряки здесь плавали, если островов вроде того, что у нас по левому борту, нет на картах? – помолчав, спросил он.

– Тебя это удивляет? А многие ли заходят так далеко на юго-восток от Гарры?

– Кто-то же все-таки там ходил, раз есть карты, пусть даже и неточные.

Эхаден пожал плечами.

Рапис задумчиво покачал головой:

– Эта погода меня с ума сведет. Раладан говорит, что ветер скоро будет, и я тоже так думаю. Самое время, мы здесь уже неделю торчим. Ты слышал когда-нибудь о чем-то подобном на Просторах?

– Просторы большие…

– Никто не знает, какие они, – оборвал его Рапис. – Я спрашиваю: ты слышал когда-нибудь о такой погоде? Вчера была штормовая волна!

– Я о многом не слышал. Например, о птицах, огромных как корабль. – Он вспомнил крылатых гигантов, которых они видели три дня назад.

Рапис молча смотрел на своего помощника.

– В последнее время нам с тобой никак не договориться, – наконец констатировал он. – Какое мне дело до больших птиц, Эхаден? Ну насрет такая в море, будет много брызг, и все. Я о погоде говорю. Я говорю, что сегодня она изменится. Я так считаю, а раз это подтверждает еще и Раладан, то можно быть почти уверенным. Ветер будет. Мы ложимся на курс. На какой курс? На обратный? – спросил он, не скрывая злости. – Теперь понятно? Тебе что, нужны такие вопросы, чтобы до тебя дошло, что я хочу из тебя вытянуть, говоря о погоде?

– Хочешь возвращаться?

– Хочу.

– По-моему, еще рано. Имперские эскадры наверняка все еще болтаются по морю.

– Или торчат на месте, как мы, – кивнул Рапис. – Может, благодаря этому мы и встретим парочку фрегатов. Великолепных фрегатов морской стражи, с желтыми, а может быть, и голубыми парусами…

– С ума сошел?

– Нет. Не сошел.

Эхаден открыл было рот, но капитан предостерегающе поднял руку:

– Ни слова, Эхаден. Хватит. Сколько нам еще скрываться? Что с нами случилось? Имперские корабли – подумай, ведь это просто смешно! Раньше, вместо того чтобы бежать от них, мы сожгли бы один-другой и проскользнули бы среди оставшихся для того только, чтобы наброситься на них с новыми силами… Бывало ведь так, бывало! Помнишь, как мы ходили на «Чайке»? Нас преследовал Дартанский Флот, и что с того? Мы сожгли два фрегата, а потом портовый район в Лла. Какая была слава, Эхаден, какая добыча! А теперь? Мы ведь уже не на старой «Чайке», отнюдь нет! Мы на «Морском Змее», плавучей крепости, крупнее любого корабля, когда-либо ходившего по морям Шерера! Но вот нам попались на глаза армектанские посудины, такие, что мы могли бы их протаранить, не опасаясь за целость форштевня! – Рапис постепенно приходил в ярость. – И что мы делаем? Разворачиваемся – и вместо того, чтобы идти на север, идем на юго-восток. Да еще как! Если бы не этот проклятый штиль, мы уже были бы невесть где!

– Успокойся, Рап.

– Успокойся? Послушай, я спокоен настолько, что мог бы нянчить имперских вояк! А ты говоришь – «успокойся»!

– Успокойся. Может быть, мы и в самом деле стали чересчур осторожны. Но не в этот раз. Мы не бежали от армектанских кораблей, ты и сам хорошо это знаешь. Это не были курьерские корабли – те ходят в одиночку. Это была разведывательная, а может быть, и пущенная нам вдогонку эскадра. Ты хорошо знаешь, что мы не могли бы их протаранить, ибо они слишком быстрые, самое большее – мы могли бы ждать, пока они разделятся и вызовут тяжелые эскадры. За ними шли армектанские фрегаты, это облава. Большой Флот Армекта, возможно, и гаррийский Главный Флот.

Рапис вздохнул:

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Мы на корабле, который может и должен противостоять облаве. Мы должны топить стражников, вместо того чтобы убегать от них. У нас всего достаточно. Достаточно пороха, достаточно стрел, а самое главное – достаточно людей. У нас их столько, сколько обычно на двух фрегатах. Это свеженабранная команда, они мечтают о грудах золота и драгоценностей, о схватке, сражении, слышишь? Сражении под командованием капитана Раписа, легендарного Демона, который взял их на «Морского Змея». А капитан сбежал, едва завидев имперский корабль. – Он покачал головой. – Как только будет хоть какой-то ветер, возвращаемся. Курс на Гарру. На Гарру, слышишь? Пусть даже без конца придется менять галс.

– На Гарру? С тем, что у нас в трюме?

– А что у нас там, Эхаден? Утром оставалось в живых сорок. Если мы сейчас пойдем в Бану, сколько мы довезем? И в каком состоянии? Придется наловить нового товара.

Эхаден задумался:

– Ладно, в конце концов, кораблем ты командуешь. – Он слез со стола. Какие будут распоряжения?

– Пока прикажи выдать по полкружки рома каждому. Вытащи из трюма женщин, некоторые еще шевелятся. Отдай их команде, все равно на выброс. Пусть народ позабавится до вечера, а потом за борт… У тебя ко мне какое-то дело? – вдруг вспомнил он.

– Уже нет, – ответил офицер. – Я думал о том течении, которое в прошлом году затащило нас аж до Кирлана. Может быть, это где-то здесь, сегодня утром мне казалось, что неподалеку от этого острова вода другого цвета и форма волн другая – ну ты знаешь, как это выглядит. Но раз мы идем на Гарру…

Рапис кивнул:

– Проверим, то ли это течение. Поговори с Раладаном. Куда бы мы ни шли, стоит выяснить, есть ли тут что-нибудь такое.

Эхаден кивнул и вышел, но почти сразу же вернулся в сопровождении вахтенного.

– Ну что там? – спросил Рапис.

– Ветер, господин! – ответил матрос. – С юго-запада!

2

На Гаррийском море им встретился корабль-призрак.

Матросы молча столпились вдоль бакборта. Уже остывший, дотла выгоревший остов медленно дрейфовал на северо-восток. На обожженной корме названия парусника было не прочитать – но все хорошо его знали… «Север». Перед их глазами были останки большого барка Алагеры. Сама она (узнать ее можно было по пурпурной одежде и развевавшимся на ветру золотистым волосам), повешенная за ноги, покачивалась на уцелевшем от огня бушприте.

– Облава, – подытожил Эхаден. – Мы были правы, уходя от них, Рап. Ее поймала сильная эскадра, не один фрегат. Если с Китаром и Брорроком то же самое…

– Китар – боец не из лучших, но у него его «Колыбель», а на ней лучшие моряки в мире, – остудил его Рапис. – Никто не догонит эту каравеллу, пока у них в порядке паруса. У того купца она всегда ходила под неполным вооружением, и только потому Китару удалось добыть свою игрушку. А старого Броррока не поймать всем имперцам, вместе взятым. Здесь – совсем другое дело. – Он показал на повешенную. – Это что, был корабль? Бордель, и не более того.

– Не поверишь – мне она так и не дала, – проговорил Эхаден. – Хотя мы виделись целых четыре раза.

– Ну, значит, ты единственный в мире моряк, который видел ее целых четыре раза и не влез в нее всеми лапами, – констатировал Рапис. – Так тому теперь и быть. Разве что – может быть, хочешь сейчас? Можем подойти ближе.

Он пожал плечами.

– Дай приказ канонирам, – сказал он, меняя тему. – Надо бы пустить ее ко дну.

Вскоре воздух разорвали несколько мощных, почти одновременных залпов. Каменные ядра с грохотом ударили в обгоревший корпус. Развернувшись, они дали залп с другого борта. Канониры Раписа могли целиться спокойно, это было не сражение… «Морской Змей» медленно уходил на запад. Команда смотрела на тонущий корабль, пока тот не скрылся под волнами.

– Море забрало, – сказал Рапис. – Идем, Эхаден, подумаем, что делать дальше. Предлагаю немного поменять планы. Не любил я эту шлюху, но имперцев это никак не касается… У меня есть идея, как наловить товара, а заодно и посчитаться за Алагеру.

Они направились на корму.

На следующий день, вечером, матрос-впередсмотрящий крикнул, что видит землю. Это была Гарра, вернее, один из прибрежных островков. Рапис хорошо знал этот кусочек суши. Здесь находился небольшой порт, где кроме рыбацких лодок стояли два или три небольших корабля морской стражи. Для пиратского парусника они не представляли никакой угрозы; что могли сделать три старых как мир посудины против самого крупного корабля на Просторах? Так что Рапис уже несколько раз заглядывал сюда, чтобы пополнить запасы провизии и пресной воды. Он мог позволить себе подобную наглость; когда он появлялся, стражники обычно сидели тихо, делая вид, что их вообще нет… Честно говоря, делать им особенно было нечего. Обычно «Морской Змей» стоял на рейде, ожидая возвращения посланных на берег людей. Однако на этот раз у капитана были иные планы. Глубина в порту была достаточной, чтобы его корабль мог подойти к берегу.

Вокруг царила ночь, когда корабль подходил к пристани, буксируемый собственными шлюпками. В сторожевой башне неподалеку блеснул тусклый свет, с берега донесся окрик:

– Кто здесь?!

Тишина. Огромная туша корабля со скрипом навалилась на балки помоста. Матросы бросили швартовы.

– Кто здесь?!

Сбросили трап. Рядом с ним один из матросов поставил бочонок с горящей смолой. Трап загудел от ударов Матросских ног. Каждый нес факел, который окунал в бочонок. Вскоре две сотни движущихся огней осветили порт. Назойливый голос с берега умолк, в селении неподалеку в окнах вспыхнули мигающие огоньки. Мгновение спустя с палубы раздался громкий, отчетливый голос:

– Селян живьем, но только селян! Вперед!

Толпа полудиких моряков устремилась к сторожевой башне.

Однако солдаты решили дорого продать свою жизнь. Они никогда не связывались с командой пиратского парусника, поскольку подобное было бы чистым безумием. Впрочем, до сих пор ни разу не происходило ничего такого, что потребовало бы от них каких-либо действий. Поступки морских разбойников были наглыми и дерзкими, но… по сути, вполне законными. Да, «Морской Змей» пополнял запасы, однако за них платили местному трактирщику (хотя, честно говоря, плата эта была смехотворной); капитану пиратов, естественно, вовсе не к чему было пускать корчмаря по миру. Однако теперь, перед лицом нападения дикой банды, имперские солдаты неожиданно продемонстрировали все, на что они были способны. Надежды Раписа застать маленький гарнизон врасплох не оправдались… Его люди неожиданно увидели в полумраке сомкнутые, ровные ряды обученной пехоты, дополнявшей команды стоявших в порту кораблей. Большинство были подняты прямо с постелей, некоторые в одних рубашках, – и тем не менее выглядели они достаточно грозно. Со стороны пристани донесся могучий грохот: это «Морской Змей» бросил швартовы и огнем своих орудий расстреливал беззащитные имперские корабли. В то же мгновение, словно по условленному сигналу, первая шеренга солдат присела, целясь из арбалетов, а солдаты во второй шеренге подняли натянутые луки. Свистнули стрелы, пираты внезапно остановились – впереди падали пронзенные тела. Сквозь стоны и крики агонии пробился голос Раписа:

– Вперед! За Алагеру и «Север»!

– За Алагеру! – яростно подхватили остальные. Солдаты продолжали стрелять из луков, но от арбалетов, оружия куда более смертоносного, уже не было никакой пользы. Дикая толпа с кличем мести набросилась на солдат, словно разъяренная волчья стая. Лязгнули скрещенные мечи, в мигающем блеске упавших факелов мелькало то древко копья, то широкое лезвие топора. Арбалетчики, схватившись за мечи, пытались прикрыть продолжавших стрелять лучников, но, ввиду численного преимущества противника, им удавалось это лишь недолго. В блеске последних гаснущих искр солдаты вели безнадежную борьбу. Они сражались отчаянно, молча – каждый сам за себя, но столь искусно, что трупы пиратов густо устлали землю. Однако вскоре их подавили, перемешали. Сражение превратилось в бойню.

Тем временем вторая сотня разбойников опустошала селение. Здесь командовал Эхаден. Когда Рапис заканчивал резать солдат, уже неуверенно горели первые дома. То и дело группа разбойников врывалась в какую-нибудь хижину, откуда тотчас же доносились вой, плач и крики рыбаков. Разбушевавшиеся матросы метались среди домов как сумасшедшие, отчаянно лаяли на цепях собаки, из объятого пожаром курятника высыпали одурманенные дымом утки и куры, вызвав еще большую суматоху. Там, где селяне пытались в отчаянии сопротивляться, – их убивали без тени жалости. Кровь текла рекой, убийцы Эхадена рубили мечами и топорами выставленные вперед руки, пронзали незащищенные животы, разбивали головы. Стоны зверски насилуемых женщин заглушал пронзительный плач детей, которых, как непригодных для перевозки, силой отрывали от матерей. Крыши хижин пылали все ярче, треск горящих стропил смешивался с доносившимся со стороны порта победоносным грохотом орудий «Морского Змея».

Эхаден не принимал участия в резне. Он стоял посреди селения, держа меч под мышкой, и с обычным спокойствием отдавал распоряжения то и дело подбегавшим к нему пиратам. Он следил, чтобы никто из жителей селения не сбежал в лес неподалеку, иногда молча указывал цель троим лучшим лучникам в команде, которых держал при себе. Так его и застал Рапис, шедший во главе запыхавшихся, окровавленных, но радостных разбойников.

– Слишком много трупов! – резко сказал он. – У нас почти пустые трюмы.

– Здесь много народу, – буркнул офицер, показывая на выходящую из-за хижин колонну из нескольких десятков связанных селян. Половину составляли женщины. Пленников подталкивали грубо, но в меру. Охранники заботились о товаре.

Из ближайшей хижины выскочил рыбак с окровавленным лицом, держа в руке большую дубину. Рапис примерился, раскрутил над головой топор и угодил тому прямо в лоб. Раздались одобрительные возгласы лучников Эхадена и еще нескольких пиратов. Моряки радовались, что у них есть такой капитан, который может произвести на них впечатление! Кто-то подбежал к убитому, наступив на него ногой, вырвал топор и отнес капитану.

– Пошли людей в корчму, – сказал Рапис, вытирая лезвие. – У имперцев почти ничего нет на складе. Слышишь, Эхаден?

Офицер кивнул:

– Раладан этим уже занялся. Загрузку провизии и пресной воды мы закончим до рассвета. Но пока я слышал лишь три залпа. – Он махнул рукой в сторону пристани. – Два бортовых и один из носового или кормового. Это слишком мало для трех посудин. Если они не поторопятся и не встанут у берега… – Он замолчал, услышав грохот очередного бортового залпа. – Ну все, закончили.

Проходивший мимо тяжело дышавший матрос бросил факел на крышу ближайшего дома. Вспыхнуло пламя.

Постепенно смолкали последние вопли убиваемых. Голоса матросов начали сливаться в старую, угрюмую морскую песню:

 
Морские волны зеленым эхом
Подводной травы приносят шум,
Сгнившие руки мертвого шкипера
На дне бездны держат руль.
 

Рапис поднес к губам короткий глиняный свисток. Голоса стихли, и несколько мгновений спустя перед ним была вся команда. Гудело пламя. С треском обрушилась крыша одной из хижин.

– Возвращаемся на корабль, – сказал капитан. – Боцмана ко мне.

Из толпы тут же выступила плечистая фигура.

– Возьми десять человек, сходите к башне и соберите все, что может пригодиться, в особенности не слишком поврежденные доспехи. У кого нет, может выбрать для себя. То же самое с мечами, арбалетами и прочим. И еще, Дороль, проверь хозяйство казначея – гарнизон здесь небольшой, но у них может быть немного серебра. Остальные – на корабль!

Они шли сплоченной толпой, окружив группу голосящих пленников. Чей-то грубый, хриплый голос затянул:

 
А над морем хмурится небо
С силами штормов мы сядем играть;
Поет ветер в вантах, поет о буре,
Так что споем и мы:
Морские волны зеленым эхом…
 

Рапис не пошел вместе с остальными. Он посмотрел вслед удаляющейся толпе, потом окинул взглядом окрестности. Ему нужно было еще кое-что сделать… но он забыл что.

Гул пожара нарастал, горели уже не только крыши, но и стены хижин; с треском и грохотом падали обугленные балки и жерди. В клубах дыма метались языки пламени. Где-то раздался крик – короткий, тут же оборвавшийся.

Рапис стоял и смотрел.

Так пылали парусники. Во мгле…

Обреченные на гибель парусники…

Большой фрегат, подгоняемый ветром, неся в такелаже бурное пламя, подходил с наветренной стороны – и столкновение было неизбежным. Рапис внезапно увидел всю свою так и не удавшуюся жизнь, которая должна была завершиться в языках огня или среди соленой морской воды. Горящий фрегат приближался, словно предназначение судьбы, наконец с грохотом и треском столкнулся с бортом «Змея» – и чудовищный удар вышвырнул капитана в море. Он почувствовал холодные, жесткие удары волн.

– Ты что, заснул?

Горели хижины. Густой дым не давал дышать.

– Заснул? – повторил Эхаден. – Я вернулся за тобой, потому что…

Рапис бросил на него быстрый взгляд и громко сглотнул слюну.

– Нет, не заснул… – медленно проговорил он. – Мне просто привиделось. Тот горящий фрегат, что протаранил нас тогда, помнишь? Когда это было? Год, два тому назад?

Он повернулся и зашагал к пристани.

Горящий фрегат…

Эхаден стоял, задумчиво глядя ему вслед.

– Никто нас никогда не таранил, Рапис, – сказал он отчасти про себя, отчасти в пустоту. – Никакой горящий фрегат.

Капитан скрылся за завесой дыма. Офицер закашлялся и двинулся за ним следом, пряча лицо за сгибом локтя. Глаза его начали слезиться.

Видения… Давние видения, принимаемые за действительность. Так было уже не впервые. Эхаден всерьез забеспокоился. Он боялся за друга.

Порыв ветра отнес в сторону клубы дыма. Селение превратилось в одно большое море огня.