Текст книги "Очерки времён и событий из истории российских евреев том 6"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

И евреи, и неевреи до сих пор ходят на могилы этих людей, чтобы помолиться о божественном заступничестве, облегчить свои беды и печали. Горожане продолжают верить в силу цадиков – даже те, чья религиозная вера давно ослабла.

Многие евреи говорили мне, что цадики с незапамятных времен защищают город от злой судьбы… Именно по этой причине не произошло массового истребления евреев Шаргорода во время Отечественной войны… не было и опустошительных погромов в Гражданскую войну…"

8

Меир Канторович – учитель еврейской гимназии в Каунасе – был арестован в 1941 году, провел в лагерях 8 лет, отправлен затем на пожизненную ссылку в отдаленное село в Казахстане, где оказался единственным евреем среди спецпереселенцев-немцев. Работал ночным сторожем, познал голод и болезни, после смерти Сталина преподавал немецкий и английский языки в местной школе.

С середины 1960-х годов Канторович начал исследовать библейские тексты, отправлял свои работы друзьям в Россию, а те переправляли их в Израиль. Еще при жизни Канторовича издали в Иерусалиме его анализ двух книг Библии, а посмертно – сборник трудов "Исследования Библии в советской неволе".

Меир Канторович умер в 1980 году – село Рузаевка, Казахстан. В краткой автобиографии он сообщил, что работал для "возвеличения Библии, которая является основой души нашей и нашего существования".

В послевоенные годы жил в Москве раввин Ицхак Красильщиков, составивший комментарии к сочинениям Рамбама и к Иерусалимскому Талмуду. В 1970-х годах его рукописи тайно вывезли из СССР и опубликовали в Иерусалиме.

В начале 1960 года в газете Казани "Советская Татария" напечатали фельетон о "религиозном фанатике" И. Зильбере. Из рассказов раввина Ицхака Зильбера:

"За публикацией фельетона последовало учительское собрание в школе. Оно… продолжалось с десяти утра до шести вечера, полный рабочий день… Выступающих было человек тридцать пять…

– О вас говорят, что вы верите в Бога. Это верно?

Я сказал:

– Да.

– Подумайте хорошенько. Товарищи, которые работали с вами столько лет и учились с вами в университете, надеются, что вы серьезно подумаете и не станете принимать ошибочных решений.

Я ответил, что верил, верю и буду верить.

Спрашивает Моисеев из райкома партии:

– А что вы станете делать, когда коммунизм будет построен?

Я сказал:

– Буду работать где угодно, но останусь верующим.

– Это невозможно. У Энгельса написано, что при коммунизме верующих не будет.

Я говорю:

– А я буду…

Наша русская соседка тетя Тося в те дни сказала мне:

– Если вы, Исаак Яковлевич, откажетесь от Бога, кто же тогда останется с Ним?.."

***

Перепись 1897 года насчитала в Российской империи (без учета Царства Польского) 5000 раввинов и 11 000 "служителей еврейского культа". В 1926 году 1300 евреев назвали свою профессию – раввин, а перепись 1959 года выявила в стране 75 раввинов (без учета Грузии и Средней Азии). На Украине оказалось 28 раввинов, в РСФСР и Молдавии – по 13, в Латвии – 10, в Белоруссии – ни одного (исследователи полагают, что в Грузии примерно 30 человек вписали в опросный лист: "род занятий" – "раввин").

***

В 1957 году умер раввин Московской хоральной синагоги Ш. Шлифер, его заменил раввин И. Левин (умер в 1971 году); Левина заменил раввин Я. Фишман. Раввином московской хасидской синагоги в Марьиной Роще был Н. Олевский (умер в 1966 году). Раввина Ленинградской синагоги А. Лубанова арестовали в 1950 году, после освобождения он вновь возглавил синагогу в Ленинграде (умер в 1973 году); в том же городе раввином хасидов "Хабада" был М. Эпштейн (в 1951 году сослан в Казахстан, в 1976 году переехал в Израиль – было ему тогда 101 год).

Первым главой иешивы при Московской синагоге стал раввин Ш. Шлифер, после его смерти – раввин И. Левин; преподавали в иешиве раввины Я. Калманзон, Х. Кац, Ш. Требник.

***

В 1958 году в ЦК партии Украины доложили, что из Чикаго приехал председатель Совета американо-советской дружбы, явился в киевскую синагогу и без согласования с соответствующими органами записал на магнитофон беседу с председателем религиозной общины. Последовало указание: "Записи разговоров на магнитофон членов иностранных делегаций с представителями религиозных общин недопустимы".

Запрет на выпечку мацы вызвал протесты во всем мире. В 1964 году власти позволили открыть при Московской синагоге пекарню для выпечки мацы, затем к этому подключились государственные пекарни столицы и других городов. "Сидур га-шалом" ("Молитвенник Мир. Молитвы на весь год") вторично переиздали в 1968 году – тираж 10 000 экземпляров.

***

Из "Еврейской энциклопедии" (издание начала 20 века): "Судьбы еврейских кладбищ составляли одну из наиболее трагических страниц в истории еврейского народа. Каждое нападение на евреев сопровождалось осквернением кладбищ и расхищением камней… Многие из камней впоследствии пошли на городские постройки… многие старинные кладбища почти целиком исчезли…"

В послевоенные годы уничтожили старое еврейское кладбище в городе Каховке на Украине. На его месте построили жилой поселок имени поэта-еврея М. Светлова, который написал текст популярной "Песни о Каховке".

На старом еврейском кладбище Витебска были похоронены отец и мать М. Шагала. Из свидетельства конца 20 века: "Рядом с могилами весной сажают картошку, а осенью собирают неплохой урожай. На кладбище пасут коз, а между могилами гоняют на мотоциклах…"

ОЧЕРК ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ

Антисемитизм в Советском Союзе в послесталинский период

1

В 1956 году во многих странах отмечали 350-летие со дня рождения голландского художника Рембрандта. Выставки его картин состоялись в Москве и Ленинграде, после чего знаток живописи сообщил И. Эренбургу:

"Исчезли евреи! Исчезли из творчества Рембрандта. Правда, не сразу. Путеводитель по выставке его произведений, устроенной летом этого года в Музее изобразительных искусств, указывал еще "Портрет еврея"… Но затем на выставке Рембрандта, перенесенной в Эрмитаж, в этикетках под картинами слова "еврей" уже не было.

В 1936 году была такая же выставка Рембрандта, как летом этого года. В каталоге той выставки значились:

1) "Голова еврея".

2) "Портрет пожилого еврея".

3) "Портрет старика-еврея".

4) "Портрет 80-летнего еврея".

В только что вышедшем каталоге выставки 1956 года эти картины получили новые наименования:

1) "Этюд мужской головы".

2) "Мужской портрет".

3) "Портрет старика в красном".

4) "Портрет старика"…

Зачем же понадобилось это переименование?.. Совершенно непонятно и наводит на грустные мысли…"

2

Пик антисемитизма в СССР пришелся на последние месяцы жизни Сталина, когда, казалось, ничто уже не спасет евреев Советского Союза. После смерти диктатора утихла антисемитская пропаганда, россыпь еврейских имен исчезла на время со страниц газет и журналов; евреи, уволенные во время "дела врачей", возвращались на работу, не было уже открытых антиеврейских кампаний и массовых увольнений. Внешне всё выглядело благополучно, однако государственный антисемитизм не исчез, приняв иные, менее заметные формы.

Лидеры страны утверждали: "национальный вопрос в СССР не существует; каждая национальность, в том числе и евреи, пользуется всеми правами и преимуществами советских граждан". На практике дела обстояли иначе: евреев не принимали на работу в Министерства иностранных дел и внешней торговли, в армии на высоких постах их оставались всё меньше и меньше; у еврейской молодежи возникали трудности с поступлением в престижные институты, некоторые высшие учебные заведения были для них закрыты, в другие их принимали по негласной процентной норме.

В 1956 году Хрущев заявил делегатам французской социалистической партии: "Если бы евреи захотели теперь занимать первые места в наших республиках, это, конечно, вызвало бы неблагоприятную реакцию у коренных жителей. Они восприняли бы недружелюбно эти притязания, особенно теперь, когда они не считают себя менее умными или менее способными, чем евреи. Или, например, если еврея на Украине назначают на высокий пост, и он окружает себя сотрудниками-евреями, это, естественно, вызывает зависть и враждебное отношение к евреям".

Вскоре после этого член Президиума ЦК партии Е. Фурцева сообщила в интервью английской газете: "Правительство обнаружило в некоторых своих отделах большое скопление евреев, до 50% персонала. Были приняты меры к переводу их в другие учреждения, чтобы им предоставили такое же хорошее положение без умаления их прав".

Это высказывание вызвало немало протестов на Западе, и официальный советский представитель разъяснил заявление Фурцевой: "Она имела в виду, что если и происходили персональные изменения в учреждениях, то это продиктовано экономическими условиями, в которых находится страна… В Советском Союзе никогда не существовало и не существует ограничений для евреев или представителей других национальностей".

После снятия Кагановича самым "высокопоставленным" евреем в стране стал В. Дымшиц, единственный еврей в правительстве – заместитель председателя Совета министров СССР, руководитель Госплана.

В начале 1958 года партийные идеологи разработали специальную программу "в связи с клеветническими измышлениями о "преследовании евреев в СССР". Работников Совинформбюро обязали подготовить статьи на темы:

"Вклад советских ученых-евреев в развитии науки (серия материалов)";

"Творческие успехи (материалы о виднейших советских писателях, художниках, композиторах, артистах – евреях по национальности)";

"Дружная семья (о колхозе в Белоруссии, где живут белорусы, русские, украинцы, евреи)";

"Защитники "Дома Павлова" (к 15-летию Сталинградской битвы; в группе защитников "Дома Павлова" были представители 6–7 национальностей, в том числе евреи)";

"В рядовой еврейской семье (очерк о семье рабочего или инженера)".

Работники радиовещания тоже подготавливали "контрпропагандистские материалы":

"О клевете сионистской пропаганды. Публичное выступление писателя И. Эренбурга";

"В гостях у Давида Ойстраха";

"Еврейское население СССР пользуется свободой вероисповедания. Беседа с главным раввином Московской общины";

"Дружная семья архитекторов. Радиоочерк об одной мастерской, где работают русские, евреи, армяне и др."

Среди запланированных радиопередач была и такая: "Советская власть положила конец антисемитизму в России. Беседа Д. Заславского".

В 1959 году в Верховный Совет РСФСР был избран 1 еврей, что составило 0,12% от общего количества депутатов (евреи насчитывали 0,74% населения РСФСР). В Верховный Совет Украины также избрали 1 еврея – 0,22% от количества депутатов (евреи составляли 2,01% населения Украины); в Белоруссии в Верховном Совете оказалось 2 еврея (0,49% – на 1,86% населения). В Грузии, Латвии, Молдавии, Киргизии, Армении и Эстонии евреи не попали в Верховные Советы республик.

Если бы выборы были свободными и их результаты соответствовали волеизъявлению народов Советского Союза, это выявило бы истинное отношение к евреям, нежелание видеть их в выборных органах страны. Однако кандидатов в депутаты назначали партийные органы, заранее определяя необходимый процент представителей разных национальностей, а потому итоги выборов свидетельствовали об официальной политике в еврейском вопросе.

3

В мае 1961 года в печати появилось сообщение о привлечении к уголовной ответственности девяти обвиняемых, которые "систематически скупали… иностранную валюту и золотые монеты, а затем перепродавали их по спекулятивных ценам". Среди названных были Я. Рокотов, В. Файбишенко и две женщины – М. Ризванова и Н. Эдлис. Все эти лица "вели паразитический образ жизни, разлагающе влияли на отдельных неустойчивых граждан и, вступая в преступные связи с иностранцами, унижали достоинство советских людей".

Газета "Известия" провозгласила: "Все честные люди требуют, чтобы их судили со всей суровостью, без снисхождения… Наступает час возмездия!" В "Комсомольской правде" указали характерные имена и отчества обвиняемых: эти "законченные, отпетые негодяи", "стервятники подворотен", "грязные неопрятные старики, которые под заунывные слова молитв, читавшиеся нараспев раввином, совершали спекулятивные сделки".

Слушание дела началось в июне 1961 года в московском городском суде, и газеты запестрели заголовками: "Перед ответом", "На жесткой скамье", "Ян Косой и другие", "Рабы желтого дьявола". Во время совершения преступления действовал закон, предусматривавший за валютные операции 3 года лишения свободы. Однако в мае того года председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. Брежнев подписал указ, ужесточивший наказание, и хотя обвиняемые совершали недозволенные действия до издания указа, Рокотов, Файбишенко и Эдлис получили по 15 лет лагерей, остальные – до 8 лет.

Это были годы, которые партия провозгласила периодом "укрепления социалистической законности" и восстановления "ленинских норм жизни" после режима Сталина. И в то же время суд совершил незаконное действие, попиравшее основные принципы советского и международного права, по которым никакой закон не имеет обратной силы для ужесточения наказания. Более того, законодательство СССР запрещало применять меры наказания, предусматриваемые новыми указами, до включения их в действующие Уголовные кодексы, но судьи не приняли это во внимание.

В июле того года вышел новый указ за подписью Брежнева, предусматривавший расстрел "за спекуляцию валютными ценностями и ценными бумагами", и этим не замедлили воспользоваться. Генеральный прокурор СССР внес протест "на мягкость приговора", дело Рокотова и Файбишенко пересмотрели, и Верховный суд РСФСР назначил обоим высшую меру наказания, снова придав закону обратную силу.

"Правда" сообщила читателям: "Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Приговор встречен с одобрением присутствовавшими в зале суда". Через неделю в московской газете "Гудок" поместили краткое сообщение под заголовком "Валютчики расстреляны".

Е. Эвельсон, адвокат по делам осужденных 1960-х годов:

"Применение смертной казни за экономические правонарушения и придание закону обратной силы стало, по сути дела, возвратом к беззакониям сталинских времен…

Дело Яна Рокотова и других было установочным, сигнальным, направляющим. С него началась сплошная полоса беззакония, творимого в судах по велению кабинетных инструкций… Так Закон склонился перед волевым указанием главы правительства Никиты Хрущева…

После дела Рокотова прокатилась волна аналогичных процессов по всем союзным республикам. Приговоры были большей частью двух видов – 15 лет или расстрел… И людей расстреливали. В мирное время, в то время, как действовал Закон, не знавший за данное правонарушение смертной казни…

Узаконенное беззаконие приняло необратимый характер и отличалось неприкрытой антиеврейской направленностью".

4

Уголовные кодексы республик СССР утверждали: "Система наказаний советского закона является выражением подлинного гуманизма и этим… коренным образом отличается от наказаний, применяемых в эксплуататорском обществе".

С 1961 года началась кампания по борьбе с "хищениями социалистической собственности", которую проводили по указанию Хрущева. Дела о крупных хищениях и валютных операциях рассматривала теперь не прокуратура СССР – их передали в Комитет государственной безопасности; обвиняемых приговаривали к максимальным срокам наказания и к смертной казни, даже если они совершали экономические преступления до принятия новых законов.

В начале 1962 года Брежнев подписал очередной указ "Об усилении уголовной ответственности за взяточничество", и количество смертных приговоров возросло. "Преклонный возраст – 72, или 80 лет, или 81 год – не препятствовал применению высшей меры; не служили смягчающим обстоятельством признание вины, добровольная выдача ценностей, участие во Второй мировой войне и полученная на фронте инвалидность. К расстрелу приговаривали и женщин…"

В 1960-х годах тюрьмы были заполнены арестованными – представителями разных народов, которых обвиняли в экономических преступлениях. В огромной многонациональной стране еврейское население составляло один процент, а потому количество евреев, осужденных по тем обвинениям, не могло сравняться с количеством подсудимых других народов, насчитывавших в своем составе десятки миллионов человек. Однако в газетах сразу же появилось немало статей, где подчеркивали еврейское происхождение осужденных – расхитителей, валютчиков и спекулянтов.

"Правда", "Известия", "Труд", "Комсомольская правда", "Ленинградская правда", "Ташкентская правда", "Казахстанская правда", "Правда Украины", "Правда Востока", "Заря Востока", "Советская торговля", "Советская Белоруссия", "Советская Молдавия", "Советская Киргизия", "Советская Литва", "Советский флот" – не было, наверно, такой центральной газеты, которая не упоминала о евреях в фельетонах и сообщениях "Из зала суда". Перечень можно продолжить названиями областных газет: "Крымская правда", "Социалистическая Харьковщина", "Радяньска Житомирщина", "Гомельская правда", "Тюменская правда", "Закарпатская правда" и другие.

В газетных сообщениях обычно указывали лишь инициалы обвиняемых, но еврейские фамилии нередко упоминали с полным именем-отчеством: Мойше Лейбович, Сруль Ицкович, Алтер Янкелевич, Герш Герцевич, Ефим Лейбович. К этим именам добавляли порой нелестные характеристики: "крысиная физиономия", "волчья повадка", "восьмидесятилетний шакал", "змея, которой наступили на хвост", "святой на взгляд и с подлой душой", "старики… с их зловонным нутром, мерзкие подонки, хищные звери".

Многие экономические дела были связаны с производственными артелями или небольшими фабриками местной промышленности. Основные средства страны шли на развитие тяжелой и оборонной промышленности, и местная промышленность по мере возможностей удовлетворяла запросы населения, изготавливая белье, одежду, обувь, трикотажные изделия, предметы домашнего обихода из металла, дерева и пластмассы. Предприимчивые люди организовывали в артелях и на фабриках производство сверхплановой неучтенной продукции, рабочие трудились более продуктивно за дополнительную плату – товар рассылали для сбыта по магазинам страны.

Е. Эвельсон (о подборе работников местной промышленности): "Здесь не слишком придирались к "пятому пункту", но зато ценили практический опыт, смекалку, умение и старание. Евреи быстро заняли в этих артелях и фабриках ведущие посты. Они создали и укрепили эти малые предприятия. Они наладили производство… содействуя, хотя бы отчасти, уменьшению товарного голода. И пока они были нужны – их труд поощрялся и Законом открыто не преследовался".

Чтобы получить дефицитное сырье и оборудование, требовалось давать взятки тем лицам, от которых зависело их распределение, – без этого теневая экономика не могла существовать. А потому среди обвиняемых нередко оказывались ответственные сотрудники государственных учреждений – работники Госплана СССР и союзных республик, Министерства торговли и милиции, директора заводов и руководители служб, распределявших сырье и оборудование.

Следствие по "трикотажному делу" в Москве привело к десятку судебных процессов по всей стране; замешанными в преступлениях оказались ответственные работники партийных и государственных учреждений. Вместе Ш. Шакерманом, основным обвиняемым по этому делу, на скамье подсудимых оказались три офицера МВД, которые на служебных машинах сопровождали грузовики с "левым" товаром по московским магазинам, чтобы их не задержала милиция. Шакермана и одного из офицеров расстреляли. Имущество конфисковали. На Востряковском кладбище подняли памятник на могиле жены Шакермана в поисках запрятанных сокровищ, но ничего там не обнаружили.

По другому "делу трикотажников" расстреляли трех евреев – работников столичного универмага "Москва", остальных подсудимых-евреев приговорили к срокам заключения до 15 лет. Суд оправдал нескольких представителей других национальностей и освободил от уголовной ответственности неевреев – рабочих и мастеров цехов по производству неучтенного трикотажа, хотя они участвовали в прибылях и получали дополнительное вознаграждение за свою работу.

Житель Львова свидетельствовал: "Помню особо жестокий процесс над тремя стариками-евреями, один из которых работал резником при львовской синагоге. Фамилия резника Канторович, ему было 82 года. Вместе с ним судили 72-летнего Фокшанского и 70-летнего Гольдштейна. Обвинение – служители культа занимались валютными операциями. Их присудили к 10 годам заключения. Фокшанский сразу же умер в тюрьме. Больной раком Канторович тоже вскоре умер. Судьба Гольдштейна мне неизвестна…"

В Киеве судили преподавателей Института легкой промышленности, которые брали взятки за прием и основную часть денег передавали ректору института. Перед судом прошли 64 свидетеля – в разные времена они платили крупные суммы, чтобы попасть в этот институт. Среди них оказался студент пятого курса; он сдал на отлично вступительные экзамены, получил проходной балл, однако вынужден был заплатить ректору, чтобы его – еврея – приняли в институт. Он был из бедной семьи и заработал эти деньги, сдавая кровь на донорском пункте; лишь его из 64 свидетелей признали виновным и осудили на 5 лет лагерей.

5

В начале 1963 года в "Правде" опубликовали письмо Хрущеву английского философа и общественного деятеля Б. Рассела: "Я глубоко обеспокоен смертными казнями , которым подвергаются евреи в Советском Союзе, и тем официальным поощрением антисемитизма, который, по-видимому, имеет место". В ответ Хрущев сообщил на страницах той же газеты, что "шумиха" на Западе "по поводу так называемого антисемитизма в СССР… это грубый вымысел, злобная клевета на советских людей, на нашу страну".

Глава государства, очевидно, забыл про борьбу с космополитами, про "дело Еврейского антифашистского комитета" и "дело врачей-вредителей", иначе бы не заявил категорически: "Политики антисемитизма нет и не было в Советском Союзе, т. к. характер нашего многонационального государства исключает возможность такой политики… Девиз нашего общества: человек человеку – друг, товарищ и брат".

Процессы продолжались, судьи выносили суровые приговоры, которые похоронены в архивах. Исследователю удалось выделить 400 судебных процессов с 1961 по 1967 год, связанных со взяточничеством, хищениями в крупных размерах и валютными операциями, где главными обвиняемыми были евреи. По этим процессам оказались осужденными 1676 евреев, 163 из них – каждого десятого – приговорили к высшей мере наказания.

163 смертных приговора распределились следующим образом: на Украине расстреляли 80 евреев, в РСФСР – 39, в Киргизии – 9, в Литве – 7, в Белоруссии, Молдавии и Узбекистане – по 6, в Азербайджане, Грузии, Казахстане, Латвии и Эстонии – по 2 еврея. Остальных обвиняемых по этим процессам отправили в лагеря; половина из них получила до 10 лет заключения, остальные – от 10 до 15 лет.

Д. Пойзнер (подсудимый по делу львовской фабрики "30 лет Октября"):

"Для меня государственный обвинитель запросил у суда высшую меру наказания. Суд согласился только на 15 лет лишения свободы в исправительном лагере усиленного режима, из них пять лет в закрытой тюрьме… Адвокат оспаривал объем и квалификацию совершенного, а также применение обратной силы Закона… однако Верховный суд Украины оставил приговор без изменений…

Три года я изнывал в камере… а затем начались мои странствования по лагерям… В холод, мороз и дождь я работал в гранитных карьерах… Гранит тащили к грузовикам на собственной спине. Ежедневная норма на человека была девять грузовых машин… Я потерял здоровье, почти не мог двигаться, заработал искривление позвоночника, оглох и на восемьдесят процентов потерял зрение…

А ведь я участник Второй мировой войны, награжденный многими орденами и медалями, в том числе тремя орденами Красной Звезды; во время боя спас полковое знамя, за что был представлен к званию Героя Советского Союза, но получил только орден. Я имел тяжелое ранение в голову и был контужен на фронте.

Рассказываю об этом, потому что полученная на войне инвалидность… заставила в послевоенное время пойти работать в торговлю, в которой я не был особенно сведущ… Считаю чудом, что перенес 15 лет советской каторги – и выжил".

6

В стране не хватало товаров и продуктов питания, население было недовольно экономической политикой Хрущева; обилие еврейских имен на страницах газет наводило на мысль, что они-то и являлись главными преступниками, подрывавшими экономику страны, из-за них происходили перебои в поставках продуктов и товаров в магазины.

Статьи в газетах создавали собирательный образ еврея – валютчика, спекулянта, взяточника, что способствовало росту антиеврейских настроений в стране. Это проявлялось на работе и в коммунальных квартирах, в трамваях и на детских площадках – кое-где выливалось в открытые антисемитские действия.

В 1957 году в Вильнюсе заговорили о том, что евреи зарезали мальчика, чтобы использовать его кровь при изготовлении мацы, однако дальше тревожных слухов дело не пошло. Через год председатель КГБ докладывал о беспорядках в Плунге на западе Литвы; там прошел слух о двух девочках, которых некий еврей тащил в молельный дом. Толпа окружила этот дом, милиция устроила там обыск в поисках детей, но никого не обнаружили; собравшиеся решили, что милиционеров подкупили, – страсти разгорелись, дом закидали камнями, послышались выкрики: "Бей жидов!" Воинские части навели порядок в городе, распространителей слухов приговорили к 15 суткам заключения за "мелкое хулиганство".

3 октября 1959 года евреи отмечали Рош га-Шана, Новый год по еврейскому летосчислению. В ночь на 4 октября загорелись синагога и домик смотрителя еврейского кладбища в подмосковной Малаховке. Пожар в синагоге быстро потушили, а в домике задохнулась от дыма жена смотрителя Сарра Голдовская. В ту же ночь в Малаховке и на Казанском вокзале Москвы обнаружили листовки за подписью ЦК ОРН ("Освобождение русского народа") и БЖСР ("Бей жидов, спасай Россию!").

Поджигателями оказались два восемнадцатилетних комсомольца, которые признали свою вину. Председатель КГБ сообщил в ЦК партии, что один из арестованных является "потомственным шизофреником", а потому поджог в Малаховке нельзя рассматривать как проявление антисемитизма, отсутствующего в Советском Союзе.

И. Эренбург, из воспоминаний: "Ко мне пришел следователь, спрашивал, какое впечатление произведет на Западе открытый процесс. Я ответил: "Прекрасное". Однако решили иначе: суд был закрытым, поджигателям дали по шести лет исправительных лагерей. Комитет по делам религии сообщил о приговоре некоторым иностранцам, но советские люди, даже обитатели Малаховки, ничего о суде не узнали".

Летом 1960 года в газете "Коммунист" дагестанского города Буйнакска появилась статья на кумыкском языке "И без бога дорога ясна". Автор статьи разъяснил читателям: "Евреи поступали очень плохо. К примеру, они верили согласно своей религии, что если выпьют раз в году мусульманскую кровь, это засчитается им как хороший поступок. Поэтому многие евреи покупали пять-десять граммов мусульманской крови, которую они смешивали с водой в большой бочке и продавали как воду, соприкоснувшуюся с мусульманской кровью…"

Горские евреи потребовали опровергнуть это обвинение, однако опровержения не последовало; газета попала на Запад, разразился международный скандал, и в дело вмешалась Москва. Статью признали политически вредной, редактора газеты уволили, объявили выговор и отцам города Буйнакска – "за отсутствие бдительности и политического контроля". В газете "Коммунист" поместили опровержение, признав ритуальный навет "возмутительной и постыдной выдумкой" прежних времен, чтобы "возбудить ненависть к евреям". Подготовили письмо в американскую газету от имени группы горских евреев: статья в "Коммунисте" – это "исключительный случай… ошибка безответственных журналистов, сделанная без злого умысла".

В 1961 году в узбекском городе Маргилан обвинили еврейку в убийстве с ритуальными целями двухлетнего мальчика-узбека. Толпа ходила по еврейским домам в поисках ребенка, избивая их обитателей; все успокоились, когда мальчика обнаружили живым и невредимым. Через год это повторилось в Ташкенте: еврейскую женщину обвинили во взятии крови у мусульманской девочки; несколько евреев были избиты, пока не выяснилось, что девочка поранилась от удара о стену.

В 1962 году в грузинском городе Цхалтубо арестовали пожилого инвалида-еврея Н. Бомзе. Следователи пытались доказать, что с помощью шприца он взял кровь у шестилетнего грузинского мальчика и продал ее в синагогу "за огромную сумму денег" – для употребления христианской крови при изготовлении мацы. Обвиняемый пробыл в тюрьме больше месяца; его освободили после вмешательства И. Эренбурга, и прокурор посоветовал Бомзе уехать из Грузии: ходили слухи, что его выпустили из тюрьмы за взятку, и с ним могли расправиться возмущенные жители города. Ритуальные наветы против евреев Грузии повторились в последующие годы в Зестафони и Кутаиси.

В мае 1964 года в старом городе Ташкента пропал девятилетний узбекский мальчик; собралась толпа и стала избивать евреев под крики: "Долой жидов!" Вскоре мальчика нашли – его изнасиловали и убили; следов взятия крови на теле не обнаружили, и волнения постепенно утихли.

7

С 1962 года стали появляться одна за другой брошюры с критикой иудаизма и сионизма. В Киеве напечатали "Правду об иудейской религии и сионизме", в Кишиневе – "Современный иудаизм и сионизм", в Одессе – "В волчьем мире", в Куйбышеве (Самаре) – "Иудаизм и сионизм, кому и как они служат".

В 1963 году в журнале "Днипро" напечатали антисемитское произведение А. Димарова "Шляхами життя" ("Дорогами жизни") – о нескольких поколениях еврейской семьи Ляндер. В повести сказано, что первый из Ляндеров получил у поляков в аренду православные церкви и закабалил украинцев. Его внук избрал иную тактику: "Зачем раздражать гоев, если можно потихоньку спаивать их и обирать до последней нитки?" Их потомок, Соломон Ляндер, стал большевиком, симпатизировал Л. Троцкому, работал в карательных органах во вред украинскому народу.

В Ужгороде увидело свет сочинение автора-еврея "Именем бога Ягве"; в предисловии издательства сказано: "В брошюре на конкретных фактах, включая и факты из жизни автора, раскрываются несостоятельность и реакционная сущность иудаизма".

В 1963 году издательство Академии наук Украины выпустило книгу Т. Кичко "Иудаизм без прикрас" на украинском языке. Ее основой стала кандидатская диссертация автора; книга предназначалась "для широкого круга читателей", и на ее обложке указали: "Автор раскрывает перед читателями основную суть иудейской религии… которая вобрала в себя и сконцентрировала всё наиболее реакционное и античеловеческое, что входит в содержание разных религий".