Текст книги "Очерки времён и событий из истории российских евреев том 5"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

ОЧЕРК ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ

Союзники и Катастрофа. Ватикан. Уничтожение цыган. Нюрнбергский процесс

1

Когда первые сообщения о массовом уничтожении евреев просочились через линию фронта‚ на Западе в это сначала не могли поверить. Британская разведка перехватывала телефонные разговоры командиров карательных отрядов; в них говорилось о "бандитах" или "комиссарах", о расстрелах "гражданских лиц"‚ и первое время не догадывались‚ что речь идет о ликвидации еврейского народа. Постепенно стали ясны масштабы Катастрофы, и в ноябре 1942 года был объявлен во всем мире день траура по европейскому еврейству. В декабре Советский Союз‚ Великобритания и Соединенные штаты Америки опубликовали совместную декларацию – об ответственности немцев за запланированное уничтожение еврейского населения, но к тому времени огромное количество евреев СССР и стран Европы было уже убито.

Весной 1943 года проходила Бермудская конференция по проблемам беженцев, организованная странами антигитлеровской коалиции. Делегаты конференции сразу же заявили, что они занимаются общей проблемой беженцев и было бы несправедливо отдавать предпочтение беженцам-евреям. Представители еврейских организаций предлагали вступить в переговоры со странами гитлеровского блока, чтобы спасти евреев, еще остававшихся в живых, просили наладить отправку продовольственных посылок в гетто и рабочие лагеря, но делегаты конференции решили не обсуждать эти вопросы. США не согласились на смягчение американских иммиграционных законов и не увеличили количество въездных виз; Великобритания противилась массовой иммиграции евреев в Палестину.

В мае 1943 года Шмуэль Зигельбойм, один из лидеров польского Бунда, покончил с собой в Лондоне перед входом в палату общин. Это были дни еврейского восстания в гетто Варшавы, и в предсмертной записке Зигельбойма было сказано: "Я не могу больше жить и молчать, когда уничтожают остатки польского еврейства, к которому я принадлежу. Мои товарищи в варшавском гетто погибают с оружием в руках в последнем героическом бою. Мне не дано умереть рядом с ними, но я один из них, и мое место в их братской могиле. Своей смертью я хочу выразить страстный протест против бездействия и равнодушия, с каким мир наблюдает за гибелью еврейского народа".

Эли Визель: "Его скоро забыли, а его смерть оказалась бесполезной. Мертвый Зигельбойм, живой Зигельбойм – для каменных сердец это было безразлично. Для них это был просто польский еврей, говоривший о евреях, переживавший их агонию; мог бы погибнуть и там, вместе с другими. Он умер ни за что, этот Шмуэль Зигельбойм. Жизнь продолжалась, война тоже – война против Германии, которая тем временем вела свою войну против евреев. Мир заткнул себе уши и потупил глаза…"

Евреи умирали в гетто, депортация в лагеря уничтожения шла полным ходом, а министерство иностранных дел Великобритании сообщило в Вашингтон в конце 1943 года, что оно "обеспокоено трудностями, с которыми сопряжено устройство значительного числа евреев, если они будут вывезены с территории противника…" – "Что будет с нами, – спросил ответственный чиновник из британского министерства иностранных дел, – если немцы предложат свалить нам на голову миллион евреев?.."

Летом 1944 года увозили на уничтожение в Освенцим сотни тысяч венгерских евреев. Красная армия уже приближалась к границам Венгрии, и чтобы приостановить работу газовых камер, еврейские организации попросили союзников разбомбить подъездные пути к лагерю уничтожения. К тому времени уже существовали аэрофотосъемки лагерей смерти, у авиации стран антигитлеровской коалиции было полное превосходство в воздухе, однако американское и английское командование отказались это сделать. Х. Вейцман получил ответ от одного из британских министров: «После детального изучения данного вопроса командование наших ВВС вынуждено отклонить ваше предложение в связи со слишком большими техническими сложностями». Сионистские организации обратились за помощью к руководителям СССР, но также получили отказ.

Н. Гольдман, еврейский общественный деятель: "Я просил союзников разбомбить крематории Освенцима, чтобы хотя бы полгода не могли их восстановить. (Представитель британского командования) категорически отказал, говоря, что бомбардировать можно только военные объекты".

М. Хэй, историк (о политике союзников): "Единственный способ, которым мы можем спасти их, это выиграть войну", – говорили эти люди. Но когда война была выиграна, шесть миллионов евреев были уже мертвы".

2

Ксендз Г. Маляк (лагерь Штутгоф): "В праздник Пасхи нас погнали вместе с евреями чистить клоачные ямы… Загнанные в яму, стоя по пояс в нечистотах, евреи подают нам полные ведра, обливаясь этими нечистотами, а мы выливаем их в бочки, которые вывозят из лагеря. Так Ветхий и Новый Завет совместно отмечают праздник..."

Гитлер с небрежением отзывался о христианстве "с его тряпичной терпимостью", называл эту религию творением еврейского духа, виновной в порче древних германцев, которым привили христианскую мораль, – это, по его мнению, ослабляло волю арийцев и обезоруживало их перед еврейской угрозой. Фюрер провозглашал: "Самый тяжелый удар прогрессу человечества нанесло христианство. Большевизм – это незаконнорожденное дитя христианства. У истоков обоих этих движений стояли евреи…" – "Античность лучше современности, так как она не знала христианства и сифилиса…" – "Нужно подождать, пока церковь сгниет до конца, подобно зараженному гангреной органу. Нужно довести до того, что с амвона будут вещать одни дураки, а слушать их будут одни старики…" – "Мы снесем христианскую облицовку и возродим религию, присущую нашей расе…"

Нацисты пропагандировали возрождение языческих культов древних германцев‚ предполагали построить храмы новой веры и взамен крестов водрузить на них свастики; их лозунгом было: "Национал-социализм должен стать государственной религией немцев. Моя партия – моя церковь!" Чтобы создать особый, "германский" вид христианства, из Библии удаляли многие тексты, не соответствовавшие духу " новой Германии"; Иисуса объявили не евреем, а мучеником-арийцем, погибшим на кресте, чтобы спасти мир от еврейского влияния; новым мессией провозгласили Гитлера, который окончательно освободит человечество от евреев. Геббельс в своих дневниках и высказываниях был предельно откровенен: "Католическая церковь – банда педерастов…" – "Мы должны согнуть церковь и превратить ее в нашего слугу…" – "Неправда‚ что Иисус был евреем. Это даже не нуждается в доказательствах. Это факт..."

Казалось бы, Ватикану следовало выступить против политики Гитлера, но этого не произошло. В Германии было много верующих католиков, для которых слово Римского Папы могло стать призывом к терпимости, а потому один из современников утверждал: "Если бы только Папа Римский приехал в Берлин в 1933 году и сказал нацистам: "Ich bin ein Jud" ("Я – еврей"), миллионы жизней были бы спасены". Тысячи священнослужителей погибли в немецких концлагерях; церковные иерархи в разных странах осуждали уничтожение еврейского народа, однако папа Пий XII сохранял нейтралитет во время Второй мировой войны.

В Ватикане знали о поголовном уничтожении евреев Европы. В конце 1942 – начале 1943 года священнослужители сообщали: "Евреев Польши убивают в газовых камерах и расстреливают из пулеметов…" – "Уничтожают почти всё еврейское население… Стало известно, что два миллиона евреев уже убиты…" Рав И. Герцог, главный раввин Эрец Исраэль, просил Папу Римского спасти европейских евреев, но тот не выступил публично против нацистских преследований.

Раввин Э. Л. Факенхейм: "Если бы многочисленные христиане – католики и протестанты – в оккупированной нацистами Европе и за ее пределами искренне, публично и без иносказаний молились за оклеветанных евреев… их молитвы сдвинули бы не только горы… (Но) слово не было произнесено, и вместо него царила мертвая, убийственная тишина".

В декабре 1942 года Пий XII не присоединился к декларации союзников об ответственности нацистов за уничтожение евреев; не вступился он и за тысячу евреев Рима, которых в октябре 1943 года отправили в Освенцим, и немецкий посол в Ватикане докладывал в Берлин: "Несмотря на давление со всех сторон, Папа Римский не выступил с публичным осуждением депортации римских евреев… Он сделал всё, что в его возможностях в таком деликатном деле, чтобы не испортить отношений с правительством Германии и с пронемецкими кругами в Риме".

После войны Папу Римского обвинили в "заговоре молчания". И. Арад, израильский историк: " Поведение христианской церкви, особенно Ватикана… вызывает множество вопросов. Почему христианский мир молчал, когда убивали миллионы людей, созданных по образу и подобию Божьему? Почему церковь не использовала свое влияние, чтобы предотвратить уничтожение народа? Почему не призвала верующих помочь гибнущим евреям?.."

Словакия, 1942 год. Когда возникла угроза депортации евреев, один из раввинов обратился за помощью к католическому архиепископу и получил такой ответ: "Это не просто депортация. Там вы не умрете от голода и болезней. Вас преребьют всех, от мала до велика, женщин вместе с детьми. Это вам наказание за смерть нашего Спасителя".

Л. Папелу, историк, католик (из книги "Молчание папы Пия XII"): "Судьба преследуемых евреев не находилась в центре интересов Ватикана. Из-за отказа папы осудить нацистские преступления возникает вопрос: всегда ли любовь к ближнему руководит действиями католической церкви?.."

3

Нацисты считали, что цыгане – выходцы из Индии – были когда-то "чистыми арийцами", но за века кочевой жизни потеряли расовые достоинства из-за смешения с "низшими" народами. А потому специалистам поручили отделить цыган – "истинных арийцев", от тех, у кого "чистота крови" была окончательно утеряна и появилась "наследственная предрасположенность к антиобщественным преступлениям". Разработали даже классификацию: "чистые" цыгане, "более цыгане, чем немцы", "более немцы, чем цыгане", а также "немцы, которые ведут себя как цыгане".

1935 год: цыганам и неграм в Германии – одновременно с евреями и на основании Нюрнбергских законов – запретили заключать браки с лицами "немецкой крови" и вступать с ними в интимные отношения. 1936 год: группу цыган отправили в концлагерь Дахау, создали центр по изучению цыганской проблемы и начали перепись для выявления всех цыган Германии – их оказалось около 30 000 человек. 1939 год: Гиммлер приказал заключить в тюрьму цыганских гадалок. 1940 год: началась депортация цыган Третьего рейха в Польшу, на территорию Генерал-губернаторства. 1941 год: 5000 цыган вывезли из Австрии в гетто Лодзи, а оттуда многих из них отправили в лагерь уничтожения Хелмно. Немцы преследовали в основном кочевых цыган, считая их "антисоциальными" элементами общества, которым нет места в "Новой Европе", – в отличие от оседлых цыган, образ жизни которых не считался "антисоциальным".

И. Бауэр, израильский историк: "Отношение к евреям стало центральным стержнем нацистской идеологии, и это могло быть завершено лишь тотальным убийством. Отношение к цыганам не было центральным стержнем идеологии нацистов, и, насколько я знаю, не существовало какого-либо плана уничтожения всех цыган… Страдания каждого цыгана были точно такими же, как и страдания еврея, поляка или кого-нибудь еще. Но мотивация преследований была совершенно различной…" Из допроса А. Эйхмана, начальника еврейского отдела гестапо: "Проводилась ли вашим отделом также депортация цыган в лагеря уничтожения?" – "Так точно. Но я не знаю, всех ли цыган…"

Убийства цыган на захваченных территориях СССР начались в 1941 году. Их рекомендовали ликвидировать сразу, "не засоряя тюрьмы"; в приказе военного коменданта одной из областей Белоруссии сказано: "Евреи должны исчезнуть с лица земли, а также уничтожены цыгане…" Их убивали целыми таборами, всех без исключения, не только в Белорусии, но и на Украине, в Крыму, Молдавии, в республиках Прибалтики; в Смоленской области сотни цыган зарыли живыми во рвах.

В начале 1943 года первый транспорт с цыганами из европейских стран прибыл в Освенцим, где их поселили с семьями в отдельной зоне; они умирали от голода и болезней, их использовали для проведения медицинских экспериментов – через некоторое время женщин, детей и стариков уничтожили, а мужчин отправили в трудовые лагеря. В Освенцим отправляли и цыган Третьего рейха, даже служивших до этого в армии и награжденных за боевые заслуги; их также поселили в отдельной зоне, а при подходе Красной армии многих убили в газовых камерах.

В уничтожении цыган участвовали не только немецкие каратели, но и жители оккупированных территорий – в Польше, Хорватии, Сербии, в Венгрии и Чехословакии. Одна из спасшихся цыганок свидетельствовала о гибели своей сестры и племянницы: "Вначале девочку заставили рыть могилу, а ее мать, беременная на седьмом месяце, стояла привязанная к дереву. Ей вскрыли живот ножом, достали ребенка и бросили в могилу. Затем туда же кинули мать и девочку, только над девочкой вначале надругались. Их засыпали землей, когда они были еще живы".

Невозможно определить количество цыган, погибших в те годы, – их убивали поодиночке и семьями, поголовно уничтожали обитателей кочующих таборов, о чем не сохранилось письменных или устных свидетельств. А потому исследователи полагают, что погибло не менее 250 000 цыган‚ пять–десять процентов их количества в Европе; кроме того, в Германии были стерилизованы тысячи молодых цыган и цыганок, чтобы они не могли дать потомства.

Аркадий Хасин (Транснистрия): "Зимой 1943 года в Карловский концлагерь пригнали цыган из Румынии. И уже до самого освобождения нас объединяло с ними одно – горе. И разъединяло одно – смерть…"

4

Современные психологи‚ исследуя характер Гитлера‚ пришли к выводу‚ что в его поступках‚ особенно в его отношении к еврейству‚ проявлялась паранойя‚ хроническое психическое заболевание‚ характеризуемое навязчивыми бредовыми идеями. А. Глюксман, французский философ: "Тайну следует искать не в его безумии, а в его современниках, которые наделили это безумие властью. Спрашивать, как был возможен Гитлер, значит спрашивать Европу, как она его допустила, – то есть спрашивать нас самих. В конечном счете приходишь к убеждению: я – возможность Гитлера, я и есть Гитлер".

Осуществление плана "окончательного решения еврейского вопроса" требовало участия огромного количества людей. Это были непосредственные исполнители, мужчины и женщины, из зондеркоманд и лагерей смерти. Это были правительственные чиновники различных ведомств, которые планировали карательные акции и составляли месячные и квартальные нормы уничтожения. Это были руководители концернов, служащие, инженеры, технологи, металлурги, химики, теплотехники, монтажники, которые проектировали, изготавливали, устанавливали газовые камеры и кремационные печи с вихревой тягой для полноты сгорания, поставляли газ в нужных количествах, использовали бесплатный каторжный труд заключенных. Это были врачи, проводившие опыты над живыми людьми, учителя, прививавшие своим воспитанникам нацистскую идеологию, банковские служащие, скрупулезно подсчитывавшие поступления золота и драгоценностей, отнятых у обреченных на уничтожение. Это были писатели, художники, композиторы, научные работники из университетов, прочие высокоинтеллигентные и образованные люди, поддерживавшие нацистский режим, тот самый режим, главные представители которого никогда не скрывали своих намерений по уничтожению целого народа.

У всех этих многочисленных и безвестных людей были разные обязанности, роль их была неоднозначна – от малых винтиков до основным деталей сложного механизма, но все они работали четко, аккуратно, добросовестно на благо хорошо отлаженной машины истребления. И все они, как правило, доказывали после войны, что были лишь послушными исполнителями приказов. А. Эйнштейн: "Не раз в моей жизни я говорил‚ что возможности познания безграничны‚ и безгранично то‚ что мы должны узнать. Сейчас я думаю о том‚ что у низости и жестокости тоже нет границ..."

А. Эйхман, из показаний на допросе в Израиле: "Я был всего лишь верным, аккуратным, корректным, прилежным исполнителем. Был вдохновлен чувствами к своей родине, имел честь принадлежать к СС и служить в Главном управлении имперской безопасности… Всю свою жизнь я привык повиноваться… И что дало бы мне неповиновение? И кому пошло бы оно на пользу?.."

Одни отдавали приказы об уничтожении, но сами не стреляли. Другие планировали графики железнодорожных перевозок, но сами не заталкивали обреченных в вагоны. Третьи стояли за чертежными досками и решали чисто технические задачи – как спроектировать крематорий или газовую камеру с наилучшей эффективностью, но им не приходилось открывать краны для подачи газа.

Перечень можно продолжить – вплоть до почтальонов, булочников, зеленщиков, мясников, садовников, которые поставляли почту и продукты в лагеря для охранников, обеспечивали их разными бытовыми удобствами, высаживали там цветы и подстригали газоны, а после войны каждый из них заявил, что лично он даже не догадывался о массовом уничтожении людей в том лагере. Сюда же следует добавить служащих железнодорожных станций, стрелочников, машинистов паровозов, смазчиков колесных букс и сцепщиков вагонов, в которых люди задыхались в невероятной тесноте, из которых доносились крики, стоны, хрипы, сдавленные просьбы о глотке воды, – они тоже ничего не знали, не слышали? А жители окрестных городов, мимо которых провозили и прогоняли колонны живых скелетов? А женщины, любящие жены – опора и поддержка мужей, занятых важными (и не очень важными) делами на благо рейха? А девушки, милые девушки, толпами, шеренгами встречавшие фюрера, – восторг на их лицах, самозабвение, слезы радости, вплоть до обмороков, истерик, а то и полного сексуального удовлетворения при виде своего кумира?

Среди множества исполнителей "окончательного решения еврейского вопроса" встречалось немало садистов, которым доставляли наслаждение причиняемые ими страдания. Но сотни тысяч неприметных участников массового преступления являлись самыми обычными людьми, которые ходили на работу, получали зарплату, откладывали сбережения в банке, пили пиво с друзьями, спали со своими женами, баловали детей, почитали родителей, отдыхали после дневных трудов (или после расстрелов), а их жены, должно быть, говорили: "Тише, дети. Папа устал на работе…" Эти люди, возможно, не оказались бы убийцами или пособниками убийц, если бы годы их жизни пришлись на иные времена, а это и является самым страшным уроком Катастрофы – те зерна зла, которые дремлют в человеке и ждут своего часа, ждут своего фюрера, чтобы вырваться наружу.

А. Миллер, американский писатель: "Беда как раз в том, что они люди…"

5

Немецкие солдаты-резервисты, непригодные для боевых действий, призывались в полицейские батальоны; они охраняли гетто и рабочие лагеря, участвовали в карательных акциях, сопровождали "марши смерти", расстреливая отстающих и обессиленных.

Один лишь пример. 101-й резервный полицейский батальон. Солдаты – в основном немолодые рабочие, семейные, малообразованные, аполитичные. Перед первой карательной акцией командир батальона сообщил им, что придется расстреливать не только мужчин, но также женщин и детей, и предложил тем, кто не способен на это, выйти вперед, – их переведут на другие работы. Из 500 солдат и офицеров отказались расстреливать 12 человек, остальные послушно исполнили приказ. Это случилось в Польше, в местечке под Люблином, где солдаты этого батальона убили за один день 1200 евреев. Как показал один из них после войны: "Когда мы возвращались, у некоторых мундиры были забрызганы мозгами и кровью евреев; все мы над ними потешались". 101-й резервный батальон участвовал затем в расстреле десятков тысяч польских евреев; один из солдат сообщил впоследствии: "За эти два года не было дня, чтобы каждый из нас не убил хотя бы одного еврея".

Таких полицейских батальонов было немало, их состав обновлялся время от времени, взамен отслуживших свой срок присылали новых резервистов – можно предположить, что через эти батальоны прошли сотни тысяч немцев. Из показаний германского военнослужащего о расстреле евреев (Браилов, Винницкая область): немец– полицейский "устроил себе перерыв и закурил сигарету. Я заговорил с ним и спросил, не тягостно ли ему заниматься таким делом. Он сказал, что и у него есть дети, двое, но он к этой работе привык. Казалось даже, что он делал это с величайшим удовольствием…"

Из допроса Г. Зорге, "железного Густава": " Если человек кашлял, вы избивали его?" – "Так точно. Если человек кашлял или у него было неприветливое лицо, я бил его". – "А если у него было приветливое лицо, вы его тоже избивали?" – "Тогда я находил причину, чтобы избить его…" – "Получали ли вы от своих начальников какие-либо льготы?" – "Так точно. При повышении в должности мне всегда отдавали предпочтение…"

Из письма бывшего немецкого заключенного В. Клинга:

"В Заксенхаузене был раппортфюрер, которого называли "железный Густав". Это был кровожадный волк в человечьем обличье. Однажды я видел его плачущим перед лагерным врачом. Заболел его ребенок. Зийрес, комендант Маутхаузена, подарил сыну ко дню его 14-летия несколько заключенных в качестве мишени для стрельбы… В частной жизни он считался любящим семьянином и страстным садоводом– любителем.

Непосредственно после нашего освобождения я наблюдал добрую сотню этих "железных", для которых ежедневные массовые убийства были наскучившим делом… Они превратились в мерзко визжащих, отрицающих всё субьектов, каждый из которых был достаточно бесстыден, чтобы подскакивать с просьбой к бывшему заключенному, входящему в камеру: "Нет ли у вас сигареты?" Следующие их слова: "Во всем виноват Зийрес", а Зийрес… проклинал Эйгрубера, гаулейтера Верхней Австрии, который, мол, один виноват во всем и один якобы несет ответственность…

Неужели это правда, что "вовне" никто не знал о преступлениях за стенами лагерей? Правда состоит в том, что миллионы немцев, отцы и матери, сыновья и сестры, не видели ничего преступного в тех преступлениях. Миллионы других совершенно ясно понимали это, но делали вид, что ничего не знают…"

Дж. П. Стерн, английский историк: "Граждане Третьего рейха, по-видимому, знали ровно столько… сколько хотели знать. А то, чего они не знали, им по очевидным причинам было удобнее не знать. Но сам факт, что они не хотели чего-то знать, указывает на то, что они знали достаточно для того, чтобы не желать знать больше".

6

Т. Манн: "Знает Бог, я не рожден для ненависти, но этих развратителей людей и кровожадных дураков я ненавижу до глубины души и желаю им ужасного конца; они его заслужили…"

Судебный процесс в Нюрнберге над главными нацистскими преступниками начался в ноябре 1945 года и продолжался десять месяцев. На скамье подсудимых оказались бывшие политики, военные, промышленники, дипломаты, идеологи нацизма, которые несли главную ответственность за совершенные преступления. И. Эренбург: "Я жадно разглядывал подсудимых‚ как будто искал разгадку трагедии. Геринг улыбался хорошенькой стенографистке, Гесс читал книгу, Штрейхер жевал бутерброды. А в то время читали документы: убиты в застенках триста тысяч‚ шестьсот тысяч‚ шесть миллионов... Когда показали фильм о лагерях смерти‚ Шахт повернулся спиной к экрану – не хотел смотреть; другие глядели‚ а Франк плакал и вытирал глаза носовым платком... увидев на экране то‚ что много раз видел в действительности. Может быть‚ он плакал над собой – понял‚ что его ждет?.."

Международный военный трибунал из представителей СССР, США, Великобритании и Франции предъявил подсудимым обвинения в военных преступлениях, а также в преступлениях против человечности – в порабощении и истреблении гражданского населения по политическим, религиозным или расовым мотивам. Трибунал впервые признал геноцид – физическое уничтожение народов по национальным признакам – тягчайшим преступлением; СС, СД и гестапо были объявлены преступными организациями. В. Кейтель сказал на суде в свое оправдание: "Я был лояльным, верным и покорным солдатом своего фюрера".

Суд приговорил к смертной казни через повешение 12 человек: рейхсмаршала Г. Геринга, министра иностранных дел И. Риббентропа, начальника штаба верховного командования армии В. Кейтеля, шефа Главного управления имперской безопасности Э. Кальтенбруннера, министра по делам восточных территорий А. Розенберга, генерал-губернатора оккупированных польских территорий Г. Франка, министра внутренних дел В. Фрика, одного из руководителей нацистской партии и идеолога антисемитизма Ю. Штрейхера и других. Троих подсудимых приговорили к пожизненному заключению, троих оправдали, четверых – к тюремному заключению на срок от десяти до двадцати лет.

Приговоренных к смерти казнили 16 октября 1946 года, трупы сожгли, пепел рассеяли с самолета над Германией. За несколько часов до казни Геринг покончил жизнь самоубийством, приняв яд; это он сказал однажды: "Если мы проиграем войну‚ то помоги нам Бог..."

Рейхсфюрер Г. Гиммлер переоделся в форму солдата, бежал, но был опознан англичанами и принял яд (незадолго до поражения Германии он признался своему адъютанту: "Шелленберг, я страшусь будущего…").

Министр пропаганды Й. Геббельс покончил жизнь самоубийством в Берлине, в бункере Гитлера, 1 мая 1945 года; это он записывал в дневнике перед началом войны с СССР: "У нас и без того столько на совести, что мы должны победить. Иначе наш народ, мы во главе со всем, что нам дорого, будем стерты с лица земли…" Вместе с ним завершила счеты с жизнью Магда Геббельс, его жена, но перед этим она велела дать яд своим детям – пяти девочкам и одному мальчику. "Я рожала их для фюрера и Третьей империи… – заявила она. – Мир, который наступит после фюрера и национал-социализма, уже не стоит того, чтобы в нем жить".

7

Из рассказов детей нацистских преступников (Германия послевоенных времен):

"В тринадцать лет я узнала, что мой отец… во время войны был не на фронте, а работал в концентрационном лагере. Мать рассказывала мне, как она постоянно ждала от него вестей с фронта. Отец же каждый вечер приходил домой, садился за стол и ел суп, приготовленный матерью для тяжело работающего мужа. Он делал свою работу, она – свою…"

"Однажды, один-единственный раз, отец был настолько пьян, что проговорился, как это ужасно добивать детей из пистолета, – "эти идиоты– солдаты целились из пулеметов слишком высоко, по взрослым". Господи, любимый папа! Каким хорошим человеком он был! Он плакал, рассказывая об этом. "Это были ужасные времена, – причитал он. – Слава Богу, что они уже прошли…"

"Мой отец был государственным служащим на железной дороге. Перед войной, во время войны и после нее. Маленький чиновник высокого ранга… Приличный, сдержанный, неподкупный. Сначала член компартии, затем – нацистской партии и под конец – социал-демократ… Он всегда примыкал к тем, кто мог быть угрозой для него… У него был талант предугадывать запросы возникающей новой власти и готовиться к этому… Один из тех, кто подает веревку палачу, предварительно осмотрев ее и признав пригодной…"

"Меня зачали в 1944 году. Вероятно, в то время, когда твоя бабушка была уничтожена в каком-нибудь концлагере… Когда я подросла, отец часто повторял: "Уже в сорок третьем году мы знали, что войну против союзников проиграем. Но евреи должны были умереть…" Виноватым он себя никогда не чувствовал. Ни разу не сказал о том, что совершил ошибку или участвовал в преступлениях. Он был жертвой обстоятельств. И я ему верила…"

"Став врачом, отец сразу же пошел работать в СС… До конца жизни он гордился ролью, которую исполнял во время войны. Любил повторять: "Врач защищает, оберегает и продлевает жизнь людей. Врач, обладающий национальным сознанием, делает это – если нужно – за счет жизни другого. Этим он отличается от врача, лишенного национального чувства…" Мой отец убивал – да, это так. У него на совести сотни заключенных… Но не забывайте: он делал это из убеждений, а не из жажды убивать… Немецкий народ был для него организмом, единым телом. И его задачей было защищать этот организм от болезней и несчастий, устранять тех, кто является источником страданий, вести исследования ради подготовки этого тела к будущему…" (Справка: 45% врачей и студентов медицинских факультетов Германии были членами нацистской партии, 7% врачей состояли в СС.)

"Бабушка еще жива. Старая, злая женщина с волосами на подбородке… Она и сегодня восторженная национал-социалистка. Ее любимая фраза: "При следующем Гитлере такого конца не будет. Он не допустит поражения ни от кого…" Дедушка также был убежденным нацистом. Он только терпеть не мог СС. Считал, что они виновны в поражении. Одно из его изречений: "Если бы они меньше воевали в тылу, а больше на фронте, Иван был бы сегодня мертв…"

"Даже сейчас, когда заходит речь о прошлом отца, у меня начинаются судороги. Он служил в войсках СС… Если я пыталась говорить с ним на эту тему, отец всегда уходил от ответа… Однажды в приступе ярости он впервые рассказал, что жил в поселке караульного персонала рядом с Бухенвальдом. Из его слов следовало, что там жили сытые и прилично одетые люди из лагеря… Убийств не было. Лагерей уничтожения не существовало. Личная вина – это миф…"

"Примирение с родителями было возможно. Но они упустили свой шанс. Если бы моя мать сказала один только раз: "Дочка, я всё обдумала. То, что случилось, это самое худшее из того, что могло произойти. С чувством вины я буду лежать в гробу. Но надеюсь, ты станешь другой, извлечешь уроки из моей жизни". С такой матерью я могла бы примириться. Даже если бы она служила надзирательницей в концлагере…"

***

Сразу после прихода Гитлера к власти еврея Эриха Зелига лишили звания чемпиона Германии по боксу в среднем весе. Вскоре после этого цыган Иоганн Трольман выиграл матч у немецкого боксера, стал чемпионом Германии в этой весовой категории, но его лишили почетного звания, заставили выйти на матч-реванш с тем же противником и дать возможность "арийцу" себя нокаутировать. Во время войны Трольман воевал в пехоте на Восточном фронте; в 1942 году его арестовали и после многих издевательств расстреляли в концлагере.

***

Первые сведения об уничтожении евреев Европы стали поступать в Палестину в 1942 году. Однако многие считали‚ что эта информация явно преувеличена и является частью антинацистской пропаганды‚ которую проводили союзники. В ноябре 1942 года приехала в Палестину группа евреев‚ которые прошли через польские гетто, – их рассказы потрясли всех. Через месяц Геббельс записал в дневнике: "Евреи Иерусалима устроили шумную демонстрацию протеста. Объявили пост. У Стены плача читали проклятия из Ветхого Завета против фюрера‚ Геринга‚ Гиммлера и меня... Они пытаются настроить весь мир против нас‚ против национал–социалистического Рейха и против наших антисемитских убеждений. На это у нас один ответ – продолжать то‚ что мы делаем сейчас‚ и без компромиссов. Малейшее проявление слабости – и ты погиб".