Текст книги "Божественные истории"

Автор книги: Феликс Кривин

МАРИЯ МАГДАЛИНА

После смерти Иисуса Мария Магдалина вскоре вышла замуж за одного из своих прежних дружков, который почёл за честь соединиться с христовой невестой.

Кончились чудеса, началась семейная жизнь, но супруги часто вспоминали покойного Иисуса.

– И ты рассказала ему обо всех своих грехах? – любил спрашивать муж.

– Рассказала.

– И он все простил, все забыл?

– Все как есть.

– Ишь ты!

После этого они обычно молчали.

– А ты как? – любила опрашивать Мария. – Ты ничего не простил?

В глазах мужа зажигались огни:

– Нет, Мария, я не простил!

– И ничего не забыл?

– Не забыл, Мария! – отвечал муж. И оба были очень счастливы.

СИИ МАЛЫЕ

«Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих!»

Соблазненные такими речами, сии малые захотели большего.

Они обивали высокие пороги, высиживали в приемных, предъявляли справки о том, что они действительно малые.

Власти предержащие выслушивали их со вниманием.

– Вы добрые малые, и горе тому, кто вас соблазнит! – говорили предержащие власти и выдавали малым самые лестные характеристики.

– Вы добрые малые… – говорили они и заверяли характеристики своими подписями.

Но время шло, воздавалось кесарю кесарево, богу богово, а добрым малым никто ничего не воздавал. И они сидели в приемных с заверенными характеристиками.

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ

– Братья, вкусим!

– Во славу господа!

– Во славу слова его!

– Во славу славы его слова!

– Стойте, братья, что вы вкушаете? Это же не божья плоть, это же божья заповедь!

– Прости, господи, наши грехи! Своя своих не познаша!

– Ничего, ничего, ешьте ничтоже сумняшеся! Надо будет– напишем еще. Слава богу, все грамотные!

– Слава богу!

– Слава слову его!

– Слава славе его слова!

– Отверзнем уста, алчущие и жаждущие!

– Да не минует нас чаша сия!

ОВЦЫ И КОЗЛИЩА

Стали отделять овец от козлищ.

– Ты кто есть?

– Овечка.

– А откуда рога?

– Честным трудом добыты.

– А борода?

– В поте лица нажита.

– Проходи, проходи, овечка!

Отделяют дальше.

– Ты кто?

– Овечка.

– Где ж твоя борода?

– Беда ободрала.

– Где ж твои рога?

– Нужда обломала.

– Проходи, проходи, овечка!

Проходят козлища, лезут, прут, нагоняют страх на честных овечек. «Ох, трясутся овечки, – трудные времена пошли! Не знаешь, когда бороду отпускать, когда постригаться!»

НИКОЛАЙ УГОДНИК

– Слышь, Николай, сомневаюсь я… Не верю в себя…

– Перекрестись, господи! Если сам не веришь, как же другие верующие? Ты ведь им пообещал райскую жизнь!

– Э, брось, Николай! Создать для всех райскую жизнь– это даже мне не под силу!

До чего дошел этот Николай– с самим богом пререкается:

– Под силу, господи! Ты ж всесильный!

– Нет, брат. Чего не могу, того не могу…

– Можешь, господи! Ты же всемогущий!

– Не знаю, Николай, не знаю…

– Знаешь, господи! Ты же всезнающий!

Горячится Николай, спорит, бога гневит. Но бог совсем на него не гневается. Все Николаю сходит с рук.

Не потому, что он Николай, а потому, что угодник.

ОТКРОВЕНИЕ ИОАННА БОГОСЛОВА

– …Я вам, братцы, больше скажу: Земля – она круглая. И вертится, как колесо. И небо над ней – не твердь, а чистая атмосфера. Я вам еще больше скажу: человек не от Адама произошел… Да, да, представьте себе; от нее он пошел, от обезьяны. Ну, потом уже всякий прогресс, эволюция видов… Земле все-таки не семь тысяч лет, а многие миллионы. Вот и живет человек, преображается. Ну, выдумывает всякие вещи.

Например, бога выдумал. Не верите? Я вам больше скажу. Нет, братцы, его, бога-то! Нет – и все тут. И не было никогда, и никогда не будет. Одни выдумки этот бог… Но это, конечно, между нами говоря: я надеюсь, он нас не слышит…

ПОКАЯНИЕ

 
Возопил сатана: «Покарай мя, боже!
Признаюсь – виноват, вел себя негоже.
Я грешил, сколько мог, я не верил слепо.
Покарай меня, бог, и возьми на небо!»
Отозвался святой Иоанн Предтеча:
«Что вопишь, как чумной? Али делать неча?
Ты смотри не дури – с нами шутки плохи.
Ну, давай, говори. Только без подвоху!»
Говорит сатана: «Господин Креститель!
(А по отчеству как – позабыл, простите!)
Я нахал, я подлец и разбойник тоже!
Но теперь – вот вам крест! – буду я хорошим!»
Иоанн загрустил: «Бедный ты, болезный!
Видит бог, я б хотел быть тебе полезным!
Разделяю сполна, сокрушен, растроган!
Но пойми, сатана, все во власти бога!»
Возопил сатана, господа восславил.
Отозвался ему сам апостол Павел:
«Что вам нужно, мой друг? Говорите смело.
Чем могу – помогу. Изложите дело».
Говорит сатана: «Господин апостол!
Много я нагрешил, напроказил вдосталь.
А теперь – мочи нет, так хотелось мне бы хоть на старости лет вознестись на небо!»
«Это все, дорогой? – просиял апостол.
– Ну, тогда не беда, все решится просто.
Кто из нас не грешит? Словом, вам помогут.
Если бог разрешит: все во власти бога».
Возопил сатана, очи к небу поднял.
Отозвался ему Николай Угодник:
«Вам кого? Самого? Наш всевышний занят.
Ничего, ничего, разберемся сами!»
Говорит сатана: «Господин Угодник!
Я невежа, гордец, старый греховодник.
Но теперь осознал, как все это скверно!»
Сатана зарыдал: подкачали нервы.
Николай постоял, помолчал немного и сказал:
«Бог простит, все во власти бога.
Слезы лить ни к чему, это все излишне.
В общем, быть по тому, как решит всевышний»,
И вскричал сатана: «Ну и дьявол с вами!
Не хотите пустить – проживем и сами!
Тут не хватит и ног – обойти всю свору!
Не так страшен сам бог, как его контора!»
 

ИЗ ПОСЛАНИЯ АПОСТОЛОВ РАСПЯТОМУ СПАСИТЕЛЮ

…А в остальном у нас, господи, все по-старому. Род приходит, и род уходит, и возвращается ветер на круги своя. Все алчущие, все жаждущие все вопиют, и никто никого не слышит. Горе нам, господи, ибо не ведаем, что творим… У вас там наверху поспокойнее: никакой суеты сует, никакого томления духа… Благо тебе, Спаситель, что ты спасся вовремя…

А еще Иуда передает тебе свой поцелуй…

ИЗ НОВЕЙШЕГО ЗАВЕТА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Большой праздник на небесах; сюда прибыли гости из преисподней. У центральных райских ворот гостей встречают отцы церкви ИОАНН ЗЛАТОУСТ, БЛАЖЕННЫЙ АВГУСТИН, БЕДА ДОСТОПОЧТЕННЫЙ; мать церкви ДЕВА МАРИЯ; церковные папы УРБАН ВТОРОЙ и ИННОКЕНТИЙ ТРЕТИЙ, а также другие официальные лица.

С минуты на минуту должен прибыть АПОСТОЛ АНДРЕЙ.

Он, как Первозванный, всегда задерживается.

КЛАВДИЙ НЕРОН – глава делегации – представляет своих спутников – бесов. Объятия, целования.

– А мы вас у себя ждали… Что ж это вы?

Святые смущаются:

– Да так все… дела…

СИМЕОН СТОЛПНИК хватается за привычную тему:

– Да, дела… Я при жизни сорок лет на столпе просидел. Поверите, ни одной свободной минутки!

Симеона поддерживают:

СВЯТОЙ АНТОНИЙ – первый отец монах – и

СВЯТОЙ ДОМИНИК – первый отец инквизитор.

БЕС АНТИПАПА предлагает сметать банчок.

– На что играем?

– Как всегда – на души.

Делаются первые ставки:

– МИГЕЛЬ СЕРВЕТ – великий испанский ученый!

– ГАЛИЛЕЙ!

– ЯН ГУС!

– ЖАННА Д'АРК!

Душ в банке все прибывает и прибывает. Рядом с душами праведников ложатся души грешников, рядом с душами христиан – души язычников. В числе язычников АРИСТОТЕЛЬ и ДЕМОКРИТ – простые смертные, а также ГЕЛИОС, ДАЖДЬБОГ и СВАРОГ – боги, бессмертие которых взято под сомнение.

Исключение составляет ПЕРУН – языческий бог, сумевший вовремя принять христианство.

Банк растет. Поступают все новые и новые души:

ГАМЛЕТ – известный литературный герой!

ФАУСТ – известный литературный герой!

РОБИНЗОН – известный литературный герой!

КВАЗИМОДО – известный литературный герой!

ПРОТОПОП АВВАКУМ – известный старовер и раскольник!

БЕС КАЛЬВИН и АПОСТОЛ ВАРФОЛОМЕЙ, промотав каждый свое, продолжают играть в складчину:

– Три гугенота и два католика!

– Один католик и два гугенота!

Возле стола вертится мелкий бес – ФОН ПАПЕН:

– А почему вы ставите так помалу? Одна-две души – слишком мелкая ставка по нынешним временам, – Справедливо! – подхватывает отец инквизитор. Ставлю тысячу и одну!

– Десять тысяч! – щедро бросает папа Урбан.

– Сто тысяч! – объявляет бес Антипапа.

– Сто тысяч и одна!

– Двести тысяч!

– Миллион!

– Миллион и одна!

– Триста миллионов!

– В банке живые души всей земли! – объявляет бес Нерон. – Банк стучит.

Папа Урбан Второй подмигнул бесу Кальвину. Бес Кальвин подмигнул отцу инквизитору. Отец инквизитор подмигнул бесу Нерону. Бес Нерон подмигнул папе Иннокентию. Папа Иннокентий подмигнул мелкому бесу фон Папену…

– Банк стучит! Слушайте, слушайте!

– Слушайте, как стучит банк!

СЛОВО

Вначале было слово.

(Библия)

 
Человек простой и неученый, всей душой хозяина любя,
Пятница поверил в Робинзона. Робинзон уверовал в себя.
Он уверовал в свое начало и в свои особые права.
И – впервые Слово прозвучало. Робинзон произносил слова.
Первое – пока еще несмело, но смелей и тверже всякий раз.
Потому что, став превыше дела, слово превращается в приказ.
И оно становится законом, преступать который – смертный грех.
Ибо должен верить в Робинзона Пятница, туземный человек.
 

СОН НЕРОНА

И приснился Нерону вещий сон.

Будто сидит он, по обычаю, на своем престоле и пускает, по обычаю, кровь христианам. Вдруг один христианин подходит к нему и говорит:

– Кровушку пускаешь, император?

– Пускаю, – отвечает Нерон. – Ничего не поделаешь, такая наша работа.

Христианин прищурился:

– А ведь я, между прочим, папа. А? Как ты на это смотришь?

– Подумаешь, я и сам папа. Только что мне папа, если я свою маму убил. Наплевать мне на родственные отношения!

– Клавдий Цезарь Нерон Друз, ты меня не понял, – сказал христианин. – Я папа совсем не в том смысле. Не в родственном, а в духовном и, если хочешь, в социально-политическом. Меня зовут Урбан Второй.

– Не слыхал, – пожал плечами Нерон.

– Ты не мог обо мне слышать, ведь между нами больше тысячи лет. Мое время придет, когда твое давно кончится, Нерон был задет бестактностью собеседника.

– Посмотрим, чье время кончится раньше, – кивнул он в сторону палачей, которые скучали, лениво прислушиваясь к разговору. – Но пока суд да дело… впрочем, суда не будет, – тут же поправился он, – расскажи мне, что значит папа и что значит Урбан.

Папа Урбан взошел на эшафот: он привык говорить с возвышения, – Папа, сказал он, – это наместник бога на земле, его первый друг и единомышленник. Папа хочет того, что хочет бог, а бог, – Урбан сделал ударение на этих словах, – хочет того, чего хочет папа. Всякий, кто хочет иного, подлежит истреблению.

– Очень любопытно, – заинтересовался Нерон, – я сам не люблю тех, кто не согласен с моим мнением. Продолжай, пожалуйста.

– Главное, чтобы люди верили в бога, – продолжал папа Урбан. – Если они верят в бога, значит, они верят в меня, а если они верят в меня, то управлять ими не представляет трудности.

– Да, конечно, – согласился Нерон. – Ну, а если они все-таки не верят как ты поступаешь в таком случае?

Папа Урбан сошел с эшафота. Он приблизился к Нерону и тихо сказал:

– Крестовые походы.

– Что?

– Крестовые походы. Но раз ты не знаешь меня, значит, ты не знаешь, что я тот самый папа, который первый ввел крестовые походы, Мое войско прошло много стран и покорило много народов. Христианская церковь стала самой крупной империей.

– Ты подумай! – восхитился Нерон. – А внутри страны? Как ты поступаешь с неверующими внутри страны?

Папа Урбан изменился в лице. Он настолько изменился в лице, как будто это был совсем другой человек.

Нерон нахмурился.

– Кто ты такой? – строго спросил он.

– Я папа, – ответил этот человек. – Папа Иннокентий Третий. Я появлюсь через тысячу двести лет после вас.

– Папа – это уже хорошо, – просиял Нерон. – Я тут как раз говорил с одним папой, и он не успел мне ответить…

И Нерон повторил Иннокентию вопрос, на который не успел получить ответа.

– С неверующими? – сказал папа Иннокентий. – Мы называем их еретиками. С твоего позволения, – представился он, – я именно тот папа, который организовал инквизицию.

– А это еще что?

– Долго объяснять. Но все сводится к этому, – Иннокентий показал на эшафот.

– Понятно, – расхохотался Нерон. – Значит, всех, кто не верит… Ловко же это у тебя получается! Вот бы мне такого генерала!

Иннокентий Третий преобразился. Перед Нероном стоял незнакомый человек в форме генерала. – Ты тоже папа? – спросил император, на сей раз не удивившись превращению.

– Смею доложить, не папа, а Папен. Фон Папен, – по-военному отрапортовал генерал. – Но с папой мы были в контакте. При его поддержке мы привели к власти Гитлера.

– Кто такой Гитлер?

– Вы не знаете Гитлера?! – воскликнул фон Папен. – Ну, конечно, ведь он будет через две тысяч! лет. О, Гитлер! Он зальет кровью весь земной шар (в наше время уже не будут бояться называл Землю шаром), перед ним содрогнутся все нероны настоящего, прошлого и будущего.

Нерон содрогнулся. Потом сказал палачам:

– Не троньте этого христианина. Это наш человек. Освободите его и уведите…

подальше… подальше от эшафота!

ИОАНН ЗЛАТОУСТ

Был большой диспут между книжниками и фарисеями.

Приглашенный на него в качестве гостя Иоанн Златоуст внимательно слушал, но больше смотрел, ибо диспут был по преимуществу рукотворный. Потом ему захотелось вмешаться.

«Блаженны миротворцы!» – подбодрил он себя словами Иисуса Христа и сказал словами Луки-апостола:

– Братья, вы не ведаете, что творите!

Братья молча диспутировали. Каждый считал, что он ведает.

– Ныне отпущаеши! – сказал Иоанн словами того же Луки.

Никто никого не отпускал. Диспут продолжался. Тогда, махнув рукой на Луку, Иоанн сказал словами апостола Матфея:

– Братья, не мечите бисера перед свиньями!

И сразу все успокоились.

– Золотые слова! – сказали книжники и с презрением посмотрели на фарисеев.

– Золотые слова! – сказали фарисеи и с презрением посмотрели на книжников.

Иоанн сел на место, отирая золотые уста.

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

Бог солнца, могучий Гелиос, боролся за место под солнцем.

– Эллины! – кричал он громче других. – Во славу нового бога нашего крестись!

И Гелиос первым бросился в воду.

Старый, опытный бог, он, как никто, умел бороться. Когда другим еще было по щиколотку, ему уже было по пояс, когда другим было по пояс, ему было по шею, а когда другим было по шею…

– Эллины! Во славу нового господа… аминь!

Борясь за место под солнцем, древний греческий бог утонул во время крещения…

ПЕРУН

Служил Перун Сварогу, служил Перун Даждь-богу, а теперь он служит Иисусу Христу.

– Если вы в меня верите, – говорит он рядовым христианам, – зовите меня Ильёй. Это как-то больше по-христиански.

– Илья! – зовут христиане. – Илья Пророк!

Гремит в небесах новый Илья – старый Перун, гремит, как гремел и при Свароге, и при Даждь-боге. Только прежде он язычников охранял, а теперь он поражает язычников.

ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ

Лета 430 от рождества Христова Блаженный Августин достиг высшего блаженства: наскоро простившись со своими учениками и послушниками, сей отец церкви отправился к праотцам.

Праотцы слонялись по небу и судачили о земных делах.

– Послушайте, где я могу видеть бога?

– Бога нет, – пожали плечами праотцы. Святой отец насторожился:

– Кто сказал, что бога нет?

Праотцы покосились на него и замолчали.

– Ну что, так и будем молчать?

Праотцы молчали в знак согласия.

– Видишь, милый, какое дело, – заговорил старенький праотец. – Бог-то у нас вездесущий, ему всюду надо поспеть. Вот и мотается по всему свету.

– Мотается? Ну, это другой разговор… – Августин огляделся вокруг. Значит, вы здесь живете? Так, так… Прямо на открытом небе?

– Прямо на нем, милый, прямо на нем…

– Вы что ж, не слыхали моей последней проповеди?

– Не слыхали, милый, не слыхали. До нас все поздно доходит.

– Я говорил в ней о строительстве в воздухе. О том, что, что б мы ни делали на земле, для полного счастья нужно строить воздушные замки.

– Что верно, то верно, – закивали вразнобой праотцы.

– Ага, значит, вы согласны? Тогда чего же нам больше ждать? Ну-ка, берись за работу?

И закипела на небе работа. Небожители больше не судачили о земных делах – не до того было. Чуть свет они продирали глаза и – принимались за дело. Трудились охотно, строительство шло вовсю, хотя замков не прибавлялось: ведь они строились из воздуха. Но все вели себя так, будто замки были, повторяя вслед за Августином его знаменитую, принесенную с земли фразу; Верю, ибо это нелепо!

Отец Августин, который тоже стал уже праотцом, руководил строительными работами.

Одно только смущало его: а вдруг появится бог? Как он отнесется к строительству в воздухе?

Но время шло, бог не появлялся, и Августин понял, что его. нет. Нет вовсе, нет нигде; ни на земле, ни на небе. Однако, чтобы не мешать своей братии строить воздушные замки, Августин держал эту мысль про себя, а вслух продолжал твердить, что бог мотается по свету.

– Верю, – говорил он, – ибо это нелепо.

И братия верила вслед за ним. Ибо это поистине было нелепо.

КИТЫ

– Земля держится на трех китах!

Три кита были с этим вполне согласны. Понимая серьезность своего положения, они лежали рядком и молчали, как рыбы, хотя по всем статьям относились к отряду млекопитающих.

– Ответственная работа, – молчал один кит. – И главное – никуда не уйдешь от ответственности…

– Что делать? – молчал второй кит. – На нас ведь все держится.

А третий кит молчал по известной формуле Архимеда:

– Дали б мне точку опоры. Уж я б это дело перевернул!

Так подумал третий кит и вдруг ощутил под собой точку опоры.

– Не понимаю, – продолжал он молчать. – Не понимаю, при чем здесь три кита? Земля держится на одном, это же каждому ясно!

И, чувствуя, что он именно тот кит, на котором держится земля, третий кит стал оттирать боками своих товарищей.

Два кита молча сопротивлялись.

Они так упорно сопротивлялись, что в конце концов пошли на дно, потянув за собой третьего кита. Пошли на дно, совершенно забыв, что на них держится Земля.

А Земля осталась. Потому что, как теперь стало известно, не Земля держится на китах, а киты держатся на Земле.

Если, конечно, умеют держаться.

НАУКА И РЕЛИГИЯ

Аристотелю повезло: он причислен к святому лику. Каждый шаг его, каждый слог – откровение, поелику христианству они не во зло, а, напротив, в его защиту…

Аристотелю повезло больше, нежели Демокриту.

Аристотелю повезло: церковь хвалит его сочинения, Его мнение в силу вошло, уничтожило все сомнения, и его, как начало начал, зазубрили зубры науки:

– Аристотель учил…

– Аристотель сказал…

– Ты возьми Аристотеля в руки… «Пишет», «учит», «гласит», «говорит», «утверждает в своей работе»…

Жив непризнанный Демокрит. Умер признанный Аристотель.

МОНАСТЫРЬ

Пришел Беда – отворяй ворота.

Отец церкви достопочтенный Беда пришел в монастырь со своим уставом.

А в монастыре том страшные дела творились. Монахи жали, где не сеяли, подводили друг друга под монастырь и вообще не ведали, что творили.

Но пришел Беда – отворяй ворота.

– Которые тут грешники? – осведомился святой отец. – Вот ты, брат Иоанн, скажи!

Иван кивнул на Петра.

– Хорошо, – согласился Беда. – Послушаем, что брат Петр скажет.

Петр кивнул на Степана.

И ведь подумать только: грешили так, что как только монастырь выдержал, а тут никто не хочет брать на себя греха!

Но святой отец был тоже не промах. Вытащил он свой устав, полистал.

– Братия, – говорит, – кто из вас без греха, первый брось в меня камень!

Пришел Беда – отворяй ворота. От монастыря не осталось камня на камне.

НЕЧИСТАЯ СИЛА

Не стало бесам житья: отовсюду их изгоняют. Только вселится бес в человека, а тут уже целая куча праведников:

– Чур тебя, нечистая сила! Изыди!

Изошли бесы кто в чем стоял и удалились в изгнание.

Бредут они по грешной земле, на судьбу свою плачутся.

– Совести у них нет, – плачется Бес Совестный.

– Черствые сердца, – плачется Бес Сердечный. И вдруг чуют бесы – идет им навстречу праведник, В темноте не видать, но у бесов на это особое чутье.

– Наше вам почтение! – поклонился Бес Церемонный. – Позволено будет спросить, откуда путь держите?

– Из города.

– А что вы делали в городе, позволено будет спросить?

– Изгонял бесов, – говорит праведник. Притихли бесы, опустили глаза, чтобы в темноте не так блестели.

– А это хорошее дело – бесов изгонять? – осторожно спросил Бес Совестный.

– Видно, хорошее, если за него деньги платят, – сказал праведник и пошел своей дорогой.

Призадумались бесы: вот ведь как устроился человек. Кого-то там погонял – и деньги в кармане. И сердце у него не болит, и совесть его не мучит…

– Я бы так, наверно, не смог, – вздохнул Бес Церемонный.

Бесы отводили глаза и старались не смотреть друг на друга.

– Платят, видно, на совесть, – между прочим сказал Бес Совестный. – А работа ничего. Чистая работа.

Бес Сердечный молчал. Он долго молчал, а когда заговорил, то сразу высказал общее мнение:

– Хватит! Айда в город, бесов гонять!

По дороге запаслись одежонкой, чтоб принять человеческий вид, подзубрили кой-какие молитвы. И – закипела работа!

Поначалу было трудно: известно, дело непривычное. Но потом изловчились, во вкус вошли. Иного беса можно б и не изгонять, а они и того изгоняют.

– Нечего с ними церемониться! – говорит Бес Церемонный.

– У нас работа на совесть! – заявляет Бес Совестный.

А Бес Сердечный только сплюнет в сердцах да еще на руки поплюет для надежности.

Раздобрели бесы, остригли хвосты, животы отпустили – такие тебе стали праведники!

– Чур тебя! – говорят. – Изыди, нечистая сила!

Раз, два сказал – и деньги в кармане, так почему б не сказать?

Любит нечистая сила чистую работу!