Текст книги "«Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели"

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Говорят, что если сильно захотеть, то желание сбудется. Наверно, что-то в этом есть. Пилот металлического гиганта убедился в этом почти сразу. Через несколько секунд после появления «яйца» из-за горизонта вылетели шесть столбов дыма. Венчавшая каждый столб ракета была практически незаметна. Изогнувшись, все шесть столбов дотянулись до «яйца» и коснулись его. До поля боя донесся еле заметный треск, на фоне «яйца» мелькнуло несколько искорок взрывов. Все.

Нет, не все! Через несколько секунд после попадания с «яйцом» стало происходить что-то странное. Оно вдруг перестало подниматься, перекосилось и как-то странно закрутилось вокруг своей оси. Столб огня, на котором это «яйцо» поднималось в небо, вдруг задергался, становясь то большим, то маленьким, то вообще пропадая на несколько секунд. Само «яйцо» начало в каком-то дерганом ритме спускаться вниз, одновременно скользя куда-то вбок и болтаясь, словно ванька-встанька от хорошего пинка. Видно, ракетная атака для него даром не прошла. Через полминуты такой воздушной акробатики «яйцо» пропало из виду.

После боя несколько чудом уцелевших БТРов были отправлены в направлении предполагаемой посадки космического корабля нападавших. Однако далеко они проехать не смогли, грунт становился все более и более заболоченным. Похоже, «яйцо» село куда-то в центр болота. С одной стороны, это было хорошо, с места посадки вряд ли кто-то ушел, но, с другой стороны, добраться туда пешком и большой группой было практически невозможно. Доложив командованию о сложившейся ситуации, лейтенант Константинов получил приказ оставаться на месте и обеспечить охрану пленных и их вооружения.

Солнечная система. Планета Земля. Где-то в европейской части СССР. 22 октября 1977 года. 10 часов 45 минут

Выведя робот из кокона, Смоллетт осмотрелся. На пределе дальности действия сенсоров обнаружилось что-то большое и металлическое, что система идентифицировать не смогла. Впрочем, и не нужно. И так ясно – это все, что осталось от одной из машин после ядерного взрыва и последовавшей за ним жесткой посадки. Шансов выжить у пилота не было. При катапультировании первыми из трюма выкидывались самые тяжелые машины. Легким явно не повезло, их накрыло близким взрывом и сделало спасение невозможным.

Всего же в радиусе действия системы обнаружения нашлось четыре робота, три из которых довольно шустро топали в сторону неподвижного четвертого. В одном из них Саня уверенно опознал «Росомаху» – неправильную «Баллисту» Сергея. Два других идентифицировались как машины их группы, но имен водителей он не помнил. Когда Смоллетт настроился на частоту подразделения, передатчик выдал серию ругательств:

– Эти козлы заплатят за все! Ты понял, Раймонд?! За все! За каждого из наших ребят мы убьем сотню этих грязеедов!

Про себя Алекс отметил, что Рауль – кажется, так зовут говорившего, – вообще-то прав. Если каждая занюханная планетка будет палить атомными ракетами в ответ на каждый рейд наемников, что же тогда начнется? По правде говоря, нас сюда никто не звал, ну и что с того? Ядерное оружие под запретом, и точка. Наконец, когда Рауль пошел на второй круг ругательств, Сашка решил вставить свои пять копеек.

– Здесь Ка-Два, нахожусь от вас на северо-северо-запад, дистанция два. Машина не пострадала, прием.

– Ка-Два, живой? Повезло тебе, – в голосе Рауля чувствовалась неподдельная радость. – Слушай сюда: останешься вместе со своим приятелем возле Ка-Один, он ранен. Как только он придет в себя – догоняйте. А мы пока воздадим по заслугам ублюдкам, после чего все уберемся с этой планеты. Понял?

– Принято.

Дойдя до полураскрытого кокона с точно такой же «Баллистой», Алекс с Сергеем разошлись, занимая стандартные позиции для защиты поврежденного собрата. Говорить не хотелось – сказывались последствия чудовищного нервного напряжения. Смоллетт разглядывал повреждения кокона-робота с позывным Ка-Один, одновременно привычно контролируя окрестности.

– Саш, что ты думаешь обо всем этом? – Вопрос Сергея, пришедший по закрытому каналу, вытряхнул Алекса из некоего подобия транса.

– О чем «об этом»? Если ты о том, что произошло, то я думаю, что нас сегодня чуть не убили. Других мыслей нет.

– Нет, я про то, что скорее всего творят сейчас Рауль и Раймонд.

– Они вершат правосудие, как ни странно, и спасают миллионы жизней.

– Вот как? – Ядом в голосе Сергея можно было отравить полгалактики. – А я думал, что правосудие – это когда карают виновных, а не тех, кто не успел убежать и послужил игрушкой для съехавшего с катушек психа.

– Верно, но пойми: если хоть раз не заметить применение такого оружия, то вся система военных соглашений полетит к чертям и будет много трупов. Очень много. А что до невиновных – в конце концов, никто их не заставлял выбирать себе такое правительство.

– Да ну? Чисто для справки, если ты вдруг забыл, напоминаю: мы прибыли сюда именно для того, чтобы местные сделали «правильный» выбор.

– Не цепляйся к словам. За тобой, кстати, этого не водилось.

– Равно как и за тобой – таких людоедских взглядов, типа «никто не свободен от вины»!

– Это оттого, что раньше против меня не пытались применить оружие, мощность которого измеряется килотоннами.

– Ясно. – Сергей внезапно остыл, что Алексу очень не понравилось. Характер друга он изучил неплохо.

«Росомаха» четко, как на параде, развернулась и направилась в сторону ушедших роботов.

– Серега, млять, придурок, стой! – Бесполезно, этот идиот отключил связь.

– Ка-Один, ты как?

– Почти норма, – разговора друзей пилот не слышал. – Догоняй, и задайте им там жару. Я за себя постоять сумею, не боись.

– Принято, – бросил Алекс в микрофон, направляя «Баллисту» следом за изрядно оторвавшимся роботом товарища. Он не увидел, как двинувшийся следом медленным шагом Ка-Один, пройдя всего несколько сот метров, вдруг остановился и замер. Встроенная в жилет диагностическая система бесстрастно зафиксировала резкое падение жизненных параметров пилота. А через несколько минут так же бесстрастно зафиксировала полное отсутствие пульса. Впоследствии патологоанатом запишет в заключении: «Причиной смерти стало сильное внутреннее кровотечение, вызванное…» Пилоту просто не повезло – сломанное при жесткой посадке ребро пробило ему легкое.

Слава главных хулиганов поселка пришла к Витьку с Маратом неспроста. Так получилось, что их, внешне и по характеру совершенно разных, вместе свела обычная безотцовщина. У матерей-разведенок, занятых работой и воспитанием младших братьев и сестренок, на них просто не хватало времени.

Поэтому там, где появлялись Марат и Витек, без неприятностей не обходилось. Кто выпустил всех свиней со двора свинофермы? Кто завалил цветами, сорванными у соседей по улице, весь двор Маши, первой красавицы класса? Кто натянул веревку через дорогу перед велосипедом почтальона Васюкова? Кто натолкал мирно спящему под забором местному забулдыге Степанычу в бутылку портвейна куриного помета, из-за чего тот целый месяц не мог смотреть на любую алкогольную продукцию из сельпо? Народная молва сразу же приписывала авторство всех невинных, и не очень, проделок неразлучной парочке сорванцов – Витьку и Марату. Бывало и так, что вину мальчишек доказать не удавалось, но все равно первым делом подозрения падали… на кого? Все верно, на Витька и Марата.

Так случилось и сейчас, когда районный штаб гражданской обороны объявил чрезвычайное положение. К удивлению всех, оказалось, что винные подвалы бывшей помещичьей усадьбы, а ныне – Дома культуры, числились бомбоубежищем гражданской обороны! Участковый, поминутно матерясь и подгоняя назначенных добровольцев и председателя колхоза, притащил из школы кучу просроченных противогазов. Когда все население поселка, вплоть до древних стариков и грудных детей, разместили с грехом пополам под сочащимися влагой каменными сводами, оказалось, что единственные, кого не досчитались… конечно – два неразлучных друга – Марат и Витек.

А друзья просто прятались в своем схроне, где укрывались от гнева деревни после очередной проделки. Что же поделаешь, поспели самые вкусные груши в саду у колхозного агронома Михал Василича. Душистые и очень большие! И мимо пройти – никак невозможно!

Роль схрона играла обычная землянка в ближайшем перелеске. Выждав там положенное время и как можно незаметнее выйдя к околице, хулиганы с удивлением увидели опустевший поселок. Мычавшие некормленые коровы, гулявшие козы и гуси и ни одного человека, даже вездесущей бабушки Вари. С точки зрения мальчишек, произошло какое-то чудо. Пока друзья обдумывали, как распорядиться внезапно образовавшейся свободой, стоя посреди центральной улицы, судьба все решила за них. Вдали, постепенно приближаясь, что-то грохотало: «бум, бум, бум». В такт грохоту под ногами начала дрожать земля. Из-за разрушенной церкви выбежали два железных великана и стремительно понеслись по дороге со скоростью грузовика. Марат и Витек в оцепенении остались стоять посреди дороги, наблюдая, как гиганты, поднимая панику среди местных уток, как обычно греющихся на проезжей части, прогромыхали мимо них. Мальчишки навсегда сохранили память о той встрече, поразившей их в самое сердце. И много лет спустя они приложили все усилия, чтобы стать водителями таких же гигантских машин.

Солнечная система. Планета Земля. Где-то в европейской части СССР. 22 октября 1977 года. 11 часов 05 минут

Все началось традиционно – с бардака, именуемого «внезапный подъем по тревоге». Командир батареи пушек БС-3 старший лейтенант Маркелов мирно завтракал у себя дома, когда раздалась длинная трель дверного звонка. Поднялся, открыл дверь. Посыльный.

– Таварыщ лытинант, сигнал «ноль-три», – с ходу выпалил запыхавшийся боец.

– Слышь, Амангельдыев, ты не путаешь? Может, «сто третий» сигнал? – удивленно сказал офицер.

– Нэт, таварыщ лытинант, нэ путаю, сигнал «ноль-три»!

– Понял! – Дальнейшее было уже многократно отработано. Форма, «тревожный» чемоданчик, чмокнуть жену на прощание и бегом в часть. В части действительно творилось нечто несусветное. Ревели моторы в парке, во всех направлениях носился военный народ, что-то перетаскивали, перегружали, ломали, разбивали, собирали из обломков и так далее – в общем, типичная картина конца света в армейском варианте. Лейтенант забрал из сейфа пистолет, кинув взамен карточку-заместитель. Тут его ждал еще один сюрприз – в дополнение к пистолету командиру батареи выдали автомат и боевые патроны.

– Что случилось-то? – спросил он на бегу у своего друга, командира второй батареи Борко.

– Да хрен его знает! – бросил тот на бегу. – Никто ничего не говорит, никто ничего не понимает, но тревожимся по-взрослому!

В парке происходило нечто невиданное. Из боксов выводили всю технику, даже способную к передвижению лишь теоретически. Очумевшие бойцы, подгоняемые матом и пинками офицеров и сержантов, грузили снаряды и вообще все имущество в машины. «Неужели и вправду началось?» – прыгала в голове старлея одна-единственная мысль, пока он руководил погрузкой боезапаса, проверял экипировку бойцов и делал еще кучу нужных дел…

…Приказ командира не добавил ясности в происходящее: батарее было приказано скрытно выдвинуться и занять позицию на указанном рубеже, остальное обещали довести позже. И вот колонна «Уралов» с буксируемыми на прицепе пушками уже двигалась по дороге… Внезапно справа, за посадками, там, куда ушел взвод соседей-танкистов, что-то засверкало и тяжко загрохотало.

– Справа сорок, неопознанный противник! – раздался вопль по радио. – Охеренные двуногие машины! Млять, они стреляют по нам!.. – И передача резко оборвалась. В действие вступили рефлексы командира батареи. Маркелов схватил микрофон радиостанции:

– Батарея, к бою! Занимаем позицию на опушке слева!

Не дожидаясь команды, водитель резко свернул с дороги и, не щадя машины, рванул к указанному месту. Немного позади, не разбирая дороги, неслись остальные «Уралы», высоко подпрыгивая на ухабах. В кузовах ничего не понимающие расчеты летали по всем углам вместе со снарядными ящиками, своими вещмешками и автоматами, что-то звенело, трещало и грохотало… Резко развернулись возле опушки, да так, что одно орудие встало на бок, немного подумало, переворачиваться или нет, но потом все же рухнуло в нормальное положение. Высыпавшиеся из кузовов, как горох, расчеты стали лихорадочно отцеплять орудия и приводить в боевое положение. Но вот из-за деревьев показался противник… Две огромные двуногие боевые машины двигались неторопливо, солидно. Изображения паука на их бортах приковывали взгляд своей реалистичностью.

Тут откуда ни возьмись, диссонансом к военной картинке, из-за поворота вырулил рейсовый ЛиАЗ… Водитель резко затормозил, увидев «ходунов», попытался развернуться обратно, но не успел… Крайняя справа машина вполоборота развернулась в сторону автобуса, что-то сверкнуло, и сорок человек мгновенно исчезли в яркой вспышке взрыва.

«Млять! Это не учения… это все по-настоящему…» – промелькнула мысль у командира батареи, а в следующий момент Маркелов заорал что есть мочи:

– Батаррреяяяя! По вражеским машинам! Бронебойным! Распределение целей справа, наводить визуально! Стрелять по готовности! Огонь!

В этот день артиллеристы, вероятно, перекрыли все существующие нормативы по приведению пушек в боевое положение. Наспех раскиданные и даже не прикопанные станины, снаряды, досланные заряжающими чуть ли не в падении, повисшие на станинах номера расчетов… и грохот… грохот орудий.

Солнечная система. Планета Земля. Где-то в европейской части СССР. 22 октября 1977 года. 11 часов 15 минут

Небольшой городок, или, скорее, поселок, прикрывал отряд местных ополченцев с легким стрелковым оружием и допотопными пушками. Рауль с Раймондом прошли сквозь жидкий заслон без особого напряжения. Только когда Рауль подбил какую-то машину ракетой, Раймонд сказал ему:

– Не трать боекомплект на мелочь. Не стоит увлекаться, камрад!

Рауль не ответил, но ракетами больше не стрелял.

Когда Сергей и Александр вошли в поселок, там уже вовсю резвились «Два эР». Военных на главной улице не нашлось, и под раздачу попали гражданские. Перевернутый горящий автобус, изуродованная легковая машина и маленькая девочка, тело которой упорно растирал в кашу робот Рауля.

– Смотри, Раймонд, трехэтажное здание слева! Жги его на хрен!

– Там же вроде дети.

– А плевать! Такие уроды не должны размножаться! Давай!

Робот Раймонда медленно повернулся к зданию, наводя свои лазеры.

Сергей тоже смотрел на здание, точнее, на обелиск с пятиконечной звездой перед ним. Он точно помнил, КОГДА и КОМУ ставились такие памятники. Старые двумерные фото из семейного альбома не давали забыть. Для проверки Сергей навел оптические сенсоры на крыльцо трехэтажного здания. Вывеска на старом русском языке подтвердила его знание. Это школа, все верно. И он принял решение.

Короткая, на пять снарядов, очередь из орудия, выпущенная в спину «Вспышки», снесла на спине робота Раймонда всю броню, а лазеры разрезали кокпит. Сам пилот погиб мгновенно.

– Твою мать! – заорал Рауль и начал разворачиваться. Поздно. Сергей и Саня ударили одновременно из всех стволов, превратив его машину в металлолом. Катапульта сработала штатно – Рауль успел спастись из подбитой машины. Ненадолго. Внезапно появившиеся из развалин солдаты не успели к месту падения пилота. Озверевшие гражданские добрались до него раньше. Рауль даже не успел вытащить свой пистолет.

– Что теперь будем делать? – спросил Александр и тут же добавил: – Смотри, атмосферники.

И точно, прямо на них заходили в атаку несколько летательных аппаратов. Ни ответить, ни отреагировать Серега не успел. Из-за домов, навстречу атакующим с неба полетели красные сигнальные ракеты, и самолеты отвернули.

– Теперь будем разговаривать, – ответил он и вышел наружу.

За полчаса до того Алекс догнал машину Сергея и занял привычное место в построении боевой пары. Обычное расположение – уступом, когда ракетный робот идет сзади-сбоку от пушечного. Единственное отличие от стандарта – уменьшенная дистанция. Так спокойнее…

…Первое, что они увидели, – расстрелянная «Двумя эР» артиллерийская батарея и какой-то сгоревший гражданский транспорт. Разбитые орудия, тела местных ополченцев – как-то плохо вязались такие безнадежно устаревшие пушки и ядерные заряды. Но до таких нестыковок Алексу не было дела – он максимально сосредоточился на управлении роботом, пробирающимся по развалинам, одновременно стараясь понять, что непонятно-знакомого он увидел…

…Сладкая парочка прошла по городу, как каток, оставляя после себя широкую полосу разрушений. Расстрелянные дома, раздавленные просто так, из развлечения, машины, сожженные и растоптанные тела мирных жителей. Н-да, погуляли, твари!

Алекс вел «Росомаху», начисто выключив эмоции, просто вбирая в себя увиденные картины. В голове ледяной иглой засела мысль: «Если это правосудие, то что такое убийство?» Он такое видел и в реальности – тогда они догнали и уничтожили отморозков, атаковавших Беловодье. И еще раньше, дома. Нечеткая, двуцветная, плоская, оцифрованная картинка: подожженная с нескольких сторон постройка, из которой доносятся крики людей. Он помнил, о чем был тот фильм и как закончили любители карать людей, защищающих свой дом.

Алекс вздрогнул: он понял, ЧТО его смутило в ополченцах, но эта мысль была перебита другой – грохот орудия «Росомахи», стоп-кадр откатившейся в крайнее заднее положение пушки, падающий робот Раймонда, но это уже смазанное резким рывком и разворотом в сторону второго противника. Дистанция – только-только для взвода взрывателей. Полный залп ракет из обеих пусковых ударил сбоку и сзади в так и не успевшего развернуться Рауля. Второго не потребовалось – расстрелянный «Росомахой» робот тяжко рухнул на землю. В сторону ушло кресло с пилотом, выброшенное спасательной катапультой.

– Что теперь будем делать? – Вопрос произнесен вслух, без особой надежды на ответ. И без перехода: – Смотри, атмосферники.

Из-за домов полетели сигнальные ракеты, и самолеты резко, слишком резко, развернулись и вышли из атаки.

– Теперь будем разговаривать, – ответил Серега и вышел наружу.

«Птица-говорун, блин. Которая не отличается ни умом, ни сообразительностью», – пробурчал себе под нос древнюю присказку Сашка, оставаясь на всякий случай в роботе – местные в ярости, а потерять единственного друга, да еще из-за какой-нибудь нелепой случайности, согласитесь, глупо.

Выдержка из письма лейтенанта-танкиста Харина В. М.

«…Знаешь, я многое слышал от старших товарищей, прошедших Отечественную войну, сам многое повидал, но чтоб такое… Я до сих пор толком не понял, что же тогда произошло. Сколько бумаг исписали, сколько раз допрашивали, по минутам все расписали, а все равно непонятно. Расскажу все, как помню.

Нашу часть подняли по тревоге в 8 утра, сказали приготовиться к выдвижению. Началась привычная беготня. Я думаю, ты в курсе, как это происходит, сам служишь. Однако через полчаса собрались в колонны и ждали команды. А ее все не было. И никто ничего не знал. Через три часа услышали какие-то звуки, хлопки и гул. Почти над головой разгоралось настоящее сражение. Все бинокли и прицелы, какие только можно, смотрели в небо. Было видно, что наши самолеты атакуют что-то большое, похожее на гигантское яйцо, спускающееся почти вертикально вниз. Были видны следы ракет, взрывы на поверхности яйца. От яйца летели какие-то тонкие белые струйки. После попадания одной такой струйки половина самолета просто пропала, превратившись в облако.

Несколько наших самолетов вдруг взорвалось, превратившись в огненные шары. И мы не увидели ни одного парашюта. Пилоты погибли вместе со своими машинами. Один самолет протаранил это яйцо и исчез в огненном облаке. Минут через десять самолеты улетели, а яйцо скрылось за горизонтом.

Еще через полчаса мы получили, наконец, команду к выдвижению. Направляли нас в ту же сторону, в какой село это проклятое яйцо. Там мы встретились с мотопехотой, потом подтянулись химики и противотанкисты. Минут через пятнадцать наконец-то озвучили приказ. Звучал он странно, но суть была проста – на нас напали. Наша задача – уничтожить нападающих, по возможности взять кого-нибудь в плен. Сформировали общую колонну, раздали позывные, выслали разведку и скомандовали начало движения.

Была уже почти половина первого, когда мы остановились. Разведка что-то доложила, мы получили приказ развернуться для атаки. Между нами и этим яйцом были какие-то постройки и дома какого-то поселка, туда направилась спешившаяся пехота. Местных жителей не было видно никого. Мы ждали. До яйца было семь км по дальномеру.

Через десять минут прилетели вертолеты Ми-24, десятка три. С ходу выстрелили в сторону яйца всем, что у них было. Полнеба закрыло дымом от выхлопа неуправляемых ракет. А потом они начали взрываться в воздухе, вспыхивать как спички, разлетаться на куски. Два вертолета столкнулись, загорелись и взорвались, не долетев до земли. Обратно улетело где-то десятка два, некоторые дымились. Мы стояли и чего-то ждали.

Через час опять появились самолеты, на этот раз уже другие. Разбившись на пары, они начали заходить с разных сторон, обстреливая что-то ракетами. Работали они минут пятнадцать. Старались низко не пролетать и к яйцу не приближаться. Однако все равно две машины были сбиты. После того, как самолеты улетели, должны были атаковать мы.

Мы атаковали все разом, почти тридцать машин. За нами шли БМП. Никто не был готов к тому, что мы увидели. Около гигантского яйца стояли шесть стальных великанов, метров по пятнадцать высотой. Пять были похожи на людей – голова, ноги, руки. У одного вместо рук были какие-то стволы.

Один напоминал цыпленка-переростка – длинные голенастые ноги, кургузые крылышки.

Один стоял неподвижно, с полуоторванной рукой и разбитой головой. Остальные же весьма шустро шевелились, ходили, махали руками.

От крайних домов до них было почти два километра. Когда мы подошли на полтора, три гиганта открыли огонь из пушек. Судя по разрывам, пушки были наподобие Зис-3 или С-60. Мы тоже стали отвечать, я сам видел несколько попаданий, но результата не было. Когда мы подошли ближе, начался ад.

В нашу сторону полетели ракеты, снаряды и какие-то белые полосы, истаивающие через несколько секунд. Вырвавшийся вперед танк моего соседа по общежитию Сергея Воронова вдруг резко встал, а через несколько секунд из него стал выскакивать экипаж. Сосед слева просто вспыхнул. Горела краска, чехлы, чадило масло. Я не видел, чтобы в него что-то попало. Все люки так и остались закрытыми, а потом танк просто взорвался. Потом достало и нас. Вдруг стало жарко, как в бане, резко запахло горелой изоляцией, а меня чувствительно стукнуло током. Мы резво кинулись к люкам. Выбравшись, мы увидели, что наши танки и БМП быстро отходят обратно к поселку. Мы рванули следом. По нам никто не стрелял.

На этом мое участие в том бою закончилось. В первой атаке мы потеряли четыре танка и две БМП. Оказалось, одна БМП получила ракету в корпус и перевернулась, вторая стояла, наполовину оплавившись. Танк получил очередь из пушки в борт. Ему разбило гусеницу и заклинило башню. У двух танков пришлось заменить ослепших мехводов и одного наводчика. Противник, похоже, получил только небольшие повреждения.

Потом была перестрелка на дальней дистанции.

Высунувшись из-за домов, мы стреляли и тут же прятались обратно. В ответ тоже чем-то стреляли, отчего дома вдруг начинали гореть или взрывались раскаленной кирпичной и бетонной крошкой.

Потом была отчаянная атака наших танков под прикрытием дыма, только, видно, противнику дым был не помеха. Обратно вернулись всего два танка и несколько человек. Все, что они добились, – свалили одного противника. Уверяли, что попадали и по другим, но те оказались более крепкими.

Неожиданно пронеслась весть, что один химик под прикрытием атаки ухитрился подобраться и выстрелить из своего огнемета по одному из этих гигантов. Его тут же разорвало взрывом, но и его противник запылал и рухнул на спину.

Атаковать мы больше не могли. Все, что нам осталось, – вести беспокоящий огонь. А потом вдруг все закончилось.

Оказалось, с другой стороны подошли соседи. Десяток БТР, три БМП и два танка. Связавшись с нами и получив полный расклад, они не стали лезть в атаку, а просто атаковали с предельной дистанции „Малютками“ – с БМП и переносными – и огнем танков. В результате все три оставшихся гиганта получили по несколько ракет и снарядов в спину. Одного просто разорвало на куски, второй упал со сломанной ногой. Последний из них, самый здоровый, только покачнулся и начал отходить куда-то в сторону. Шел качаясь и подволакивая ногу, но продолжал отстреливаться, не подпуская к себе БТРы. Мы его не преследовали – бэка был отстрелян почти полностью. Уходил он не долго, БМП с танками обошли его и подловили. Когда он опять встал и стал стрелять по БТРам, они ответили „Малютками“ и снарядами ему в спину. Тот свалился. На этом все и закончилось…»

Пометка на конверте: «Письмо изъято, с лейтенантом Хариным В. М. проведена беседа. Письмо приложено к делу 218/13-77 и сдано в архив. Капитан Свиридов К. О., спецгруппа КГБ СССР, Дзержинск 12.11.1977».

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то около Дзержинска. 22 октября 1977 года. 13 часов 45 минут

Лея никогда не думала, что увидит сразу столько вертолетов. Ведь использование вертолетов в бою – это пустая трата денег. Винтокрылые машины – слишком доступная цель, несмотря на их маневренность и броню. «Один легкий робот принесет больше пользы, чем два тяжелых вертолета», – мелькнула мысль, когда с запредельной дистанции звено вертолетов открыло шквальный огонь. Сотни ракет с ревом устремились к ее любимому «Сапсану».

Когда до попадания оставались считаные секунды, «Сапсан» прыгнул… Пролетев полсотни метров, он с лязгом приземлился, но еще в воздухе открыл огонь из большого лазера. Извернувшись невероятным образом, он двумя выстрелами сбил летящий слева вертолет и повредил соседний, отстрелив ему крыло. Так же неимоверно быстро (по меркам водителей роботов) ушел в сторону от нового залпа. Лея обливалась потом, интенсивная стрельба и прыжки вызывали перегрев всех систем. Последний маневр оказался не совсем успешным. Что-то силой ударило в спину ее робота, но она смогла удержать многотонную машину в равновесии.

Лея всегда отличалась от других, и одним из этих отличий стала неимоверно быстрая реакция. А если добавить почти полное отсутствие эмоций во время боя и великолепную координацию! Все это открывало перед ней заманчивые перспективы. Два года, проведенные на Мире Наемников в качестве инструктора, стоили многого! Там ее и заметил нынешний командир после показательного боя с парой тяжелых роботов. Причем тот бой закончился победой «Сапсана», что было практически невероятно. Правда, «Сапсан» тогда попал к техникам на полгода, а сама Маклауд – в палату интенсивной терапии после экстренного хирургического вмешательства и пересадки тридцати процентов кожи. И вот теперь она здесь, возле долбаного городка.

Неожиданно перед машиной Леи стали вспухать облака дыма. На радаре появились отметки движущихся к ней целей. Кажется, опять танки. Мало им было первого раза, намека они явно не поняли. Повторим… в этот момент в «Сапсан» попали сразу три снаряда, опрокинув его на землю. Толчок, потеря равновесия – последнее, что запомнила Лея, перед тем как потерять сознание от удара.

Маклауд понятия не имела, как долго она пробыла в беспамятстве. Судя по внутренним ощущениям и по тому, что разваливавшийся на глазах «Орлан» еще огрызался, – не больше нескольких секунд. Размышлять на эту тему времени не было.

Невзирая на нестерпимую головную боль, назойливый звон в ушах, нескончаемое мигание контрольных дисплеев и голосящий о множественных повреждениях робота речевой синтезатор, Лея с трудом подняла машину на ноги, заставила шагнуть вперед… очередной толчок опрокинул «Сапсан» и вызвал лихорадочные движения пилота в попытке удержать равновесие. Нестерпимый визг донесся снаружи – это металл терся о металл. Она бросила взгляд на один из дисплеев – броня на корпусе «Сапсана» расползалась по швам, открывая уязвимые внутренности.

Душераздирающий визг и следом скрежет немедленно отразились надписью на экране:

«Недопустимая нагрузка на левую руку».

Маклауд бросила взгляд на обзорный экран. На фоне языков пламени, взрывов и пролетающих обломков было видно, как из дыма выскочил странный танк и тут же сверкнула вспышка выстрела. Мощный удар сотряс робота. Руку настолько вывернуло назад, что начали рваться пучки псевдомышц. Затем вновь послышался скрежет, и плечевое сочленение буквально вывернуло в посадочном гнезде. Рука безвольно повисла вдоль корпуса.

«Сапсан» сразу начало разворачивать вправо, судорожное нажатие на кнопку запуска прыжковых двигателей не дало никакого эффекта, кроме новой россыпи огоньков. Вот уж действительно – из огня да в полымя! Так вроде выражались ее предки. Что же делать? Лея сердцем почувствовала, что дольше оставаться внутри машины нельзя. Стоит ее роботу получить еще один гостинец – и все! Им уже не выбраться.

Она ударила по клавише системы спасения, включающей катапульту, при этом робот уперся правой рукой в землю. Подождала секунду, другую, но все, чего дождалась, – это слабый хлопок где-то снаружи. Только теперь Лея ощутила нестерпимую жару, которая залила рубку. То и дело хватая ртом воздух, она бросила косой взгляд в сторону индикаторов перегрева, но лицо ее оставалось невозмутимым. Бортовой компьютер раз за разом предупреждал о недопустимом повышении температуры в рубке. Но пилот из-за шума в ушах не могла ее слышать…

– Потеря равновесия! Угроза падения!

– Сама знаю! – заорала она, обращаясь к бестолковому аппарату в приступе внезапного бешенства. Глаза то и дело заслоняла кровавая пелена. Все это не помешало Лее, изо всех сил вцепившись в подлокотники, сохранять ориентацию робота в пространстве. Не помогло.

– Погляди, дурак безмозглый! – добавил она. – Мы не падаем, мы уже упали!

– Недопустимое повышение температуры, – откликнулся на голос компьютер.

– Маклауд, восстанови контроль! – вновь заорал уцелевший динамик передатчика.

Никакого ответа.

Новый удар пришелся вскользь, и все равно привязные ремни, казалось, решили разрезать ее тело на части. Затем молчание. Недолгое и болезненное… у Леи создалось ощущение, что ее медленно, с чувством поджаривают… новый рывок и снова скрежет. Лицо ее исказилось от боли, когда она попыталась сорвать с головы шлем. Тот, казалось, намертво врос в плечи. Только теперь Маклауд поняла, как сильно ей досталось. Времени, однако, терять было нельзя. Отбросив шлем за спину – тот с грохотом упал на пол, – она отстегнула привязные ремни. Тут же захрипев от боли и сжав зубы, она с ногами взобралась на кресло. Бронированный люк открылся нормально. Из последних сил попыталась подтянуться и упереться локтями в края проема, Лея до половины вылезла из разбитой машины. В следующий момент ее вновь обняла беспросветная тьма…