Текст книги "«Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели"

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но не сейчас. Не в этом рейде. Безумно роскошный джампер типа «Странник», зафрахтованный для рейда, обладал шестью кольцами, и повставали в них все шесть шаттлов. Три от «хозяев» и три вольных наемника. И среди них «Яичко». В непривычной для него роли носителя. Сразу четырех могучих аэрокосмических истребителей типа «Носорог». Четыре раза по девяносто тонн брони, плоскостей и легендарной славы «Ветров погибели». Уписаться можно. От восторга.

Именно такие пташки в свое время прошли насквозь Конфедерацию Независимых Миров. Настоящее лиранское качество: больше – значит, лучше. А когда на машинах Лиранского Альянса летают лиранские же пилоты, или пилоты, бывшие некогда лиранскими… Короче, команде «Яичка» хватило лишь одного взгляда на топочущих «слоновьими» сапогами поджарых дедов в кожаных куртках, увешанных чешуей медалей за пережитые кампании и с распростертыми по верху груди «парящими крыльями», чтобы они поняли, что жить им теперь, как у Бога за пазухой. Кроме того, пустые трюмы наверняка означают, что хозяева надеются на знатные трофеи. Настолько знатные, что для их вывоза потребуется целый шаттл. В общем, живем! И они жили и радовались.

Пока следом за втянувшими крылья «Носорогами» приписанные к порту Мира Наемников тягачи не принялись втаскивать в трюм паллету за паллетой. Все груженные бомбами и ракетами. Больше тысячи тонн долбаных, того и ждущих, чтобы рвануть и испепелить тут всех, бомб и ракет. И почти четыреста тонн только и ждущего, чтобы улетучиться, водорода в цистернах. Стоит ли говорить, что в ходе полета до цели экипаж боялся даже пукнуть, а не то чтобы заговорить иначе чем шепотом.

Прыжок прошел штатно, а вот потом начались проблемы. Карты, переданные заказчиком, оказались «немного неточными». Такое ощущение, что они были вообще от другой планеты. Какие-то части карты соответствовали данным, полученным сканерами, какие-то нет. Но все шаттлы стартовали по графику. Два «Единства» и «Бастион» начали спускаться на поверхность, а «Яичко» вышло к границе атмосферы. Через несколько минут к планете пошли остальные два шаттла, «Единство» и «Ягуар».

Проблемы начались в тот момент, когда «Бастион» садился куда-то в лес, а остальные заходили – кто на посадку, кто на траекторию десантирования. На шаттлы обрушился шквал огня. Десятки атмосферных машин, сотни ракет. Что там говорил заказчик? «Никакого сопротивления», так вроде?

В итоге, когда захолустная планета встретила их ядерными взрывами, Ставро не был изумлен ни секунды. Какой смысл изумляться и паниковать, если он знал с самого начала, что их кинут?

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то в Белоруссии. 22 октября 1977 года. 10 часов 55 минут

Пронзительный звон, стряхивающий с койки или со стула не хуже хорошего пинка, топот десятков ног в «кирзачах», рев моторов техники в боксах, крики команд… Добавьте сюда еще и вечный бардак, сопровождающий любое действительно внезапное событие, и получите подъем по тревоге в танковом полку. Впрочем, на этот раз все обошлось довольно мирно – один солдатик на бегу ухитрился наступить на полу собственной шинели и отполировал лицом асфальт. Об него споткнулись еще несколько, организовав небольшой завал, – вот, собственно, и все. А БРДМ, внезапно прыгнувшая вперед, вообще не в счет: в конце концов, никого не задавили, а водитель отделался фингалом. О руль, наверное, ударился.

«Вот только объяснит мне кто-нибудь, на хрена было бежать как стадо взбешенных ослов только для того, чтобы теперь торчать возле этого гребаного „бетера“?» Сержант Волков, не скрывая раздражения, стоял «вольно», одновременно ухитряясь держать в поле зрения свое отделение и группу офицеров во главе с ротным, что-то показывающим на карте с исключительно умным видом. «Отцы-командиры пытаются уяснить маршрут движения и его порядок. Будто на полигон ни разу не ездили. А еще этот… студент, мля. О, кажется, опять».

– Товарищ капитан, а охранение? Хотя бы головное…

– Константинов, мать твою за ногу, ты че, в войнушку не наигрался?! Так я тебе ее устрою! А сейчас марш к взводу! Бегом!!!

Лейтенант Сергей Константинов, с трудом сдерживаясь, направился по указанному адресу. Впрочем, лейтенантом его можно было назвать весьма условно – он попал в армию полтора года назад после военной кафедры и избавиться от «вредных» гражданских привычек так и не смог. Одной из таких было мнение, что если в документе написано, что должно быть то-то и то-то, то так должно быть и в жизни – в полном соответствии с документом. А если чего-то быть не должно – то этого не будет. Такое отношение, в сочетании с пониманием, что в армии он человек временный и карьеру ему здесь точно не сделать, приводило к хроническим конфликтам с командиром, замом по тылу и прочим начальствующим народом.

– Идем в район Мозыря. Задача – блокировать район, никого не впускать и не выпускать, вплоть до применения оружия. Наши позиции – здесь и здесь. Вопросы?

– Тащ лейтенант, а пойдем по-боевому или на броне?

– На броне.

– Надолго?

– Обещают, что к вечеру вернемся.

…Вытянувшись вдоль дороги, колонна тронулась.

Обернувшись, Волков посмотрел на увешанные пехотой БТРы – увидит тот проверяющий, который все это затеял, – разорется. А с другой стороны – об этом пусть у Студента голова болит – она у него в каске, а у меня через полгода дембель.

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то в Белоруссии. 22 октября 1977 года. 11 часов 20 минут

Мак по прозвищу Могильщик развлекался, расстреливал застигнутый врасплох отряд местных сил самообороны. Колонна, состоящая из пяти шестиколесных грузовиков и двух бронированных транспортеров пехоты, двигавшаяся по дороге, около которой укрылся «Стилет» Могильщика, была слишком соблазнительной целью. Мак не удержался, несмотря на приказ: в бой не ввязываться, вести только разведку. Из-за своего наплевательского отношения к приказам Мак долго не задерживался ни в одном из наемных отрядов и поэтому оказался в «Эскадроне смерти», где собралось отребье водителей боевых роботов.

Вот и сейчас, откровенно забив на приказ, он увлеченно расстреливал разбегающихся солдат в желтовато-коричневой форме. Многие из них пытались огрызаться огнем из легкого стрелкового оружия, что еще больше развлекало Могильщика. Неожиданно один из горящих транспортеров, который он подбил в первые секунды атаки, ожил. Открыл огонь крупнокалиберный пулемет, установленный в конусообразной башне. Специально или нет, но очередь хлестнула «Стилет» по голове, где находился кокпит кабины пилота. Обозленный Могильщик сосредоточил всю огневую мощь робота на бронированном транспортере, постепенно превращая подбитую машину в пылающий остов.

Увлеченный расправой, Мак слишком поздно заметил выскочившую из-за поворота дорога приземистую четырехколесную бронемашину. С установленной на ее крыше направляющей в сторону робота сорвалась небольшая ракета. Времени увернуться просто не оставалось. Ракета врезалась в левое плечо. На дисплее загорелась надпись, извещавшая пилота о потере контроля над левой рукой и закрепленными на ней устройствами. Могильщик послал в сторону противника несколько лазерных импульсов и бросил робота вперед, стараясь сократить дистанцию.

Система оповещения верещала как резаная, сигнализируя, что в его сторону летит еще одна ракета. Мак присел, прикрываясь остовом горящего грузовика. Но ракета, пролетая выше робота, внезапно рванула вниз. Последнее, что увидел Могильщик, – вспышку на верхнем листе бронестекла. Боевая часть противотанковой управляемой ракеты «Малютка», взорвавшись, на доли миллисекунд создала высокотемпературную кумулятивную струю, которая проломила броню кабины, поразив пилота.

Оператор противотанкового ракетного комплекса на базе БРДМ-1 младший сержант Марат Зайнуллин с восторгом наблюдал, как пораженная его «Малюткой» шагающая, похожая на человека боевая машина агрессора с грохотом завалилась на бок. Недаром после удачных учебных стрельб его командир, лейтенант Пахоменко, говорил:

– Глядя на тебя, Зайнуллин, я начинаю понимать, почему татары нас триста лет гоняли.

Какое-то шестое чувство заставило сержанта толкнуть ручку управления почти пролетевшей цель ракеты вниз – и вот результат!

Из боевого транса его вывел запах горящего мяса и крик боли. Перед глазами Марата предстало развороченное попаданием лазера отделение управления машины, еще дымящийся труп командира и орущий от боли обожженный водитель.

– Куда делся этот придурок Могильщик?! Почему не выходит на связь? – Командир рвал и метал. Еще бы – потерять одного из бойцов практически сразу после высадки!

– Не знаю, сэр, Мак не отвечает на запросы, но в той стороне что-то сверкало и грохотало. – Особого сожаления в голосе Сэм не чувствовалось, что и неудивительно, учитывая характер пропавшего и отношения между наемниками.

– Ладно. Вы со своей группой где-нибудь спрячетесь.

– Зачем, сэр?

– У меня такое чувство, Сэм, что эта бестолочь снова нарвалась. На этот раз, надеюсь, окончательно.

– Ясно, сэр. Я впереди, в паре километров, заметила какие-то строения. Я думаю, они подойдут.

– Тогда действуйте и не заставляйте меня ждать…

Первой резво развернулась «Кошка» и, набрав скорость, направилась в сторону деревни. Остальные роботы то и дело скользили, пытаясь успеть за машиной Сэм. Из-под их ног в разные стороны летели здоровенные комья грязи. Спустя несколько минут такого бега на ровном месте растянулся «Сапсан» Дэна, и его внешние динамики честно передали все, что его пилот думает об этой миссии, Карлосе, который втянул его, а также о планете и ее обитателях. Речь периодически перебивали его коллеги и щедро комментировали многоэтажные перлы. На второй минуте терпение Сэм не выдержало.

– Дэн, заткни пасть.

В ответ раздался наглый злой голос:

– Если я заткнусь, то ты меня поцелуешь.

Сэм в ответ на это фыркнула и рявкнула, вывернув регулятор громкости внешнего звука во всю мощь:

– Если заткнешься, то по возвращении я не надеру тебе задницу! Идет?

Снова раздались смешки.

Несмотря на кажущуюся легкость и грациозность «Кошки», управление своим роботом давалось Сэм намного сложнее, чем Дэну. Сказывалась разница в массе в целых двадцать тонн. Ноги то и дело пытались увязнуть в мягком грунте. Сэм обливалась потом в попытках удержать на ногах своего красавца. На такой грязи ей чудом удалось разогнаться до скорости в сорок километров в час. С ее робота и других машин, перемазанных в глине по самые кабины, в самых неожиданных местах свисали пучки растительности.

Одно радовало – здания с каждой секундой становились все ближе и ближе. Новая неприятность поджидала группу у самой цели движения. Строения, сложенные из какого-то природного камня, оказались ниже, чем роботы отряда.

На этот раз выругалась сама Сэм. Понадобилось почти полчаса возни и ругани, чтобы спрятать все машины в строениях. Если «Стилет» со «Шмелем» могли заползти, опираясь на руки, то остальным пришлось поиздеваться над техникой. Естественно, тяжелее всего пришлось Сэм с ее «Кошкой», самым высоким роботом из всех. Но ругани слышно больше всех было от Дэна. Голову Сэм стали посещать мысли о злостном и противоестественном надругательстве над пилотом «Сокола». Пока же оставалось только шипеть сквозь стиснутые зубы. Ее «малышка» не обладала руками, чтобы помочь своей наезднице. «Кошка», будучи негуманоидной машиной, с трудом могла передвигаться на полусогнутых конечностях. Впрочем, все прошло удачно, и счастливые пилоты вздохнули с облегчением, когда последний робот скрылся под крышей незанятого строения. Переведя дух и размяв ноющие руки, Сэм скомандовала:

– Системы в пассивный режим, реакторы приглушить. Всем ясно?

В ответ донесся нестройный хор голосов.

– Переговоры прекратить, ждать противника.

Шестерка роботов затаилась внутри зданий…

– Последняя проверка, ребята.

Голос Сэм звучал напряженно, даже легкое искажение звука не могло скрыть ее волнения. Если они нарвутся хотя бы на тяжелые танки, то шансов уцелеть у ее группы очень мало. Все же ее легкие роботы – это не такой уж серьезный противник. Если что-то пойдет не так – спасать их никто не будет. Рассредоточившись по зданиям, они, конечно, обеспечили себе фактор внезапности. Стены строений скрывают группу от обнаружения, их реакторы работают в минимальном режиме, питая только системы жизнеобеспечения, стабилизации поля и пассивные сенсоры. Связь они тоже отключили, чтобы не засветиться. Открытые радиоканалы легко отслеживаются и перехватываются.

Но риск был большим. Сэм не питала надежды, что ни тепловые источники, ни блуждающие радиосигналы их не выдадут. Слишком много «если» в плане командира с этой засадой. Вряд ли у противника не окажется хотя бы одного детектора… Но полностью глушить реакторы Сэм не хотела. Она не испытывала восторга от холодного старта.

На втором часу ожидания на радаре ее «Кошки» появились отметки целей. Мягкий голос бортового компьютера вслух считал цели: одна отметка в восьмистах метрах, скорость тридцать семь километров в час, вторая цель… третья…

– Всем готовность один, повторяю – готовность один, – прохрипела она внезапно севшим голосом. Через несколько минут обе постройки взорвались кусками камня и дерева, выпуская на свободу смерть.

Все сразу пошло не так, как планировалось. Несмотря на внезапность, легкие роботы были почти сразу атакованы. Вот вышедший из-за остатков какой-то постройки «Шмель» открыл беглый огонь из бортового вооружения и почти сразу получил попадание в корпус. Четыре снарядные трассы вгрызлись в обшивку. Робот задрожал, а через мгновение от него полетели осколки, что-то сверкнуло – «Шмель» завалился на бок и загорелся. Видя это, «Стилет» взмыл в воздух на реактивной тяге, уходя в сторону… и был практически тут же распилен почти пополам восемью сошедшимися на нем очередями автоматических пушек. Рука с лазером шлепнулась в лужу. Покалеченный робот с лязгом грохнулся на землю. «Десантник» минутой позже поймал попадание в ногу и, хромая, стал обходить развалины, периодически огрызаясь огнем в сторону противника. Не попадая толком и явно стараясь не подставлять под огонь поврежденную ногу. Эфир наполнился воплями и руганью.

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то в Белоруссии. 22 октября 1977 года. 12 часов 35 минут

Танковый полк попал в засаду. Никто – ни летуны, ни разведчики – не сумел обнаружить четыре огромные машины, затаившиеся на дне реки, вдоль которой шла дорога. Шесть легких роботов, выскочивших из колхозного коровника, были распилены на части скорострельными пушками готовых к чему-то подобному «Шилок». А вот когда прямо из реки неспешно вышли четыре гиганта и ударили из всех стволов по подтягивающимся к месту боя танкам и ЗСУ, дело стало пахнуть керосином. Точнее, горящим соляром и всем прочим, чем обычно пахнут сгоревшие танки. Бой сразу начался на дистанции, выгодной для роботов, и внезапность была на их стороне. Это позволило пилотам роботов практически уполовинить полк уже в первые минуты боя. По всем канонам военного искусства танкисты и пехотинцы должны были или сдаться, или покинуть поле боя. Вероятнее всего – спасаться паническим бегством. Потому что противопоставить трем «Беркемам» и стотонному «Атланту» они не могли ничего. Ну, или почти ничего. В такой ситуации продолжать бой могли только солдаты Империи Восходящего Солнца, да и то дабы не потерять лицо. Но на этой проклятой планете сбылись наихудшие варианты. Танкисты приняли бой.

Первым погиб Карлос Монтего, его «Берк», уже получивший несколько попаданий, был протаранен горящим танком. Со сломанной ногой его робот рухнул в реку. Подняться Карлос не сумел. Выбраться из покалеченной машины – тоже. Робот Мартина Гордона был расстрелян сосредоточенным огнем десятка танков, пилот погиб. Олаф Карлссон успел катапультироваться из горящего робота, в его «Беркем» влепили дюжину противотанковых ракет. Первое и последнее, что увидел Олаф после приземления, – приклад пулемета, летящий ему в лицо. Последнее, что он услышал, проваливаясь в темноту: «Отлетался, Карлсон!» Он даже не успел подумать: «Откуда этот солдат знает, как меня зовут?»

Габриэла Ли отступала на своем «Атланте» обратно к реке, ловко уклоняясь от ручных реактивных гранат, которыми ее обстреливали пехотинцы. Задача была выполнена, теперь надо было успеть на шаттл. Оглянувшись, она увидела, что ждать ее не стали. Шаттл стартовал без нее.

– Ублюдки! Чтоб вы сдохли! – закричала она. В этот момент заряд РПО «Рысь» ударил ее «Атланта» в плечо. В кабине вспыхнуло табло «Критический перегрев» и сработала катапульта. Кресло с пилотом устремилось в небо. Когда Габриэла посмотрела вниз, то увидела, что приземлится она в любом случае прямо в руки ее недавних противников. От мгновенной и жестокой расправы ее спасло только то, что кто-то из солдат видел, как она не стала стрелять по шедшей в колонне санитарной машине.

В тридцати километрах от места боя командир дивизиона С-200 майор Кузнецов с большим удовольствием исполнил пожелание Габриэлы. Залп из шести ракет настиг взлетающий шаттл. К удивлению всех, он закувыркался в небе и рухнул обратно.

Сэм развернула «Кошку» в сторону нападающих и разрядила все стволы, особо не целясь. Пять лазерных лучей прошли мимо, но разряд излучателя все же достиг цели. Танк окутался облаком мелких искр и взорвался, превратившись в огненный шар. Тряхнуло, несмотря на расстояние. Эти сумасшедшие сопротивлялись, причем весьма удачно! Выход из реки ударной группы не обратил их в бегство, как надеялись наемники. Более того, они теснили тяжелые машины обратно к реке!

«Кошка» медленно пятилась назад. Снаряды местного ополчения с визгом рикошетировали от брони, выбрасывая снопы искр. При каждом ударе на панели вспыхивали и гасли индикаторы, свидетельствовавшие о повреждениях. Пока доставалось только броне – она медленно истончалась под огнем. Тая, пилот «Осы», страшно закричала, когда ее машина стала заваливаться на спину.

– Меня подбили! Меня подбили! Бортовые системы отказывают! – выла в прямом эфире Тая.

Слушая вопли своего товарища по звену, Сэм выругалась сквозь зубы.

– Держись, сейчас пристрелю гада, – произнесла она, разворачивая робота и вызывая на дисплей карту. – Дай оценку повреждений.

Теперь Тая Гейтс заговорила намного спокойней, уже не глотая окончания, но тон ее голоса тем не менее выдавал паническое состояние, что совершенно не понравилось Сэм.

– Выведен из строя правый бедренный сустав. По-моему, цепи питания не функционируют. Отключился компьютер наведения, внутренний нагрев приближается к критической точке.

– Уйти прыжком сможешь? – спросила Сэм.

– Только не с такими повреждениями, командир, – ответила Гейтс. – При посадке нога у этой железяки точно отвалится.

Слышно было, что девушка плачет. Слова то и дело прерывались истерическими всхлипами. Вновь выругавшись про себя, Сэм перевела взгляд на соседний экран. А там была веселая картина: «Сапсан» развернулся спиной к противнику и удирал со всех ног.

– Дэн, скотина, что ты делаешь, а ну немедленно вернись!

Вместо ответа она получила выстрел из большого лазера. «Кошка» покачнулась. Связь сразу же отрезало, забив все частоты треском и шипением. Температура в кабине заметно скакнула. Выругавшись вслух, Сэм со злостью ударила по кнопке, включающей прыжковые двигатели. Робот окутали струи пламени и швырнули более чем на сто метров назад. Напоследок она отоварила Дэна подарком в виде выстрела из ионной пушки. «Сапсан» пошатнулся, броня на его спине потекла, застывая уродливыми наростами.

Прыжок на сотню метров за дома вопреки ожиданиям так и не позволил уйти из зоны обстрела. Сэм стреляла практически вслепую, постоянно отпрыгивая назад. Дальность для оружия «Кошки» была явно запредельной. По коже уже начали течь первые струйки пота. Лихорадочно перебегая глазами с экрана на экран, она не заметила, как выстрел орудия очередного танка поразил поврежденную спину «Сапсана».

Робот Дэна резко качнулся и застыл. Затем медленно упал на землю ничком. Что-то сверкнуло, и из разбитой спины повалил густой черный дым, среди которого замелькали языки пламени. Это зрелище вызвало непроизвольную и весьма мстительную улыбку на лице Сэм. В этот момент пятый прыжок закончился для ее робота не совсем удачно. Машина внезапно сильно накренилась влево – ее нога провалилась в не замеченный ранее колодец.

Лихорадочные попытки высвободить ногу с помощью прыжковых двигателей ничего не дали. Только температура в кабине поднялась еще выше. Охлаждающий жилет уже не спасал, натужно ревели вентиляторы в тщетных попытках сбить температуру. Впервые за все время боя и несмотря на духоту в кабине, в душу девушки начал прокрадываться леденящий ужас.

Словно в насмешку над ней, на левом экране появилось изображение человека с гранатометом. Увидев «Кошку», он на секунду застыл, затем сел на колено и стал целиться в робота. На какое-то время внимание Сэм было приковано к маленькой фигурке. Ей сразу стало трудно дышать. Пальцы лихорадочно искали и не находили кнопку связи, жесткий комок застрял в горле, глаза наполнились ужасом и болью. Наконец найдя клавишу, она из последних сил нажала на нее и с явно передаваемым ужасом прокричала в микрофон:

– Не стреляй! Я сдаюсь и выхожу. – Под конец фразы появились всхлипывания.

Когда из внешних динамиков на максимуме громкости донеслась выстраданная речь Сэм, ополченец от неожиданности подпрыгнул и едва не выронил гранатомет. Обрадовавшись, что перспектива жуткой смерти отодвинулась, девушка стала нервными движениями срывать ремни.

Резко зашипела стравливаемым воздухом система герметизации кабины, с дребезжанием откинулась крышка люка. Развернувшаяся из люка металлическая лестница закачалась, не доставая полметра до земли. Сэм сняла шлем и положила на специальную полочку в кокпите. Затем стала выбираться наружу. На ней были только тапочки, тоненькие трусики и охлаждающий жилет. Короткие волосы торчали слипшимся ежиком, а тело блестело от пота. Спустившись с лестницы, она встала лицом к ополченцу, скрестив руки на груди, одинокая и уязвимая.

– Хе-хе, – только и смог выдавить солдат. Нет, не солдат – мальчишка лет восемнадцати, в помятой и испачканной форме, с лицом, выражающим крайнюю степень обалдения от увиденной впервые в жизни женской груди…

Солнечная система. Планета Земля. СССР. Где-то в Белоруссии. 22 октября 1977 года. 12 часов 35 минут

Подпрыгивая на ухабах, бронемашина неслась в сторону от дороги, на которой невесть откуда взявшиеся боевые роботы расстреливали попавшийся им танковый полк. Из состояния шока водителя вывел тяжелый удар по затылку в сочетании с площадной руганью командира. Если перевести с командного на человеческий, то командир просто интересовался – куда водитель направляется, и предложил ему остановиться.

– Стой, сука. Куда прешь?!

Хм. А действительно – куда?

– Цель одиночная. Направление… Че уставился?

Оператор противотанкового ракетного комплекса «Малютка» непонятно чему кивнул, глядя на «страшного сержанта» глазами «по семь копеек». Когда началась стрельба, он, подчиняясь команде, выпустил одну ракету, но даже не заметил, куда она улетела, не говоря уже об управлении. Сейчас же, несколько успокоившись, оператор разворачивал пусковую установку в сторону медленно приближающегося противника. Вот фигура, похожая на десятиметрового человека, плотно вписалась в прицел. Пуск.

Разматывая тонкий провод управления, ракета рванулась к противнику. Есть попадание, и водитель резко рвет с места. По противоосколочной броне застучали комья земли, поднятые ответным залпом. Стоп. Пуск. Робот, припадая на раненую ногу, пытается ускользнуть от несущейся смерти. Чуть качнув рукоятками, оператор довернул ракету, и та ударила в бок шагающего механизма. Маневрировать враг уже не пытался. Вместо этого он начал поднимать руку, похоже – с каким-то оружием, напоминающим гигантский пистолет с длинным стволом. Последняя огнехвостая ракета сорвалась с направляющей слишком поздно – робот уже целился. Но он не стрелял – даже с расстояния в километр было видно, что рука дрожит, словно у пьяного. Он все же успел выстрелить, и к машине понеслись несколько ракет. Но они промахнулись, подняв фонтаны земли. Осколки пробили борт бронемашины, смертельно ранив командира, разорвав мышцы на правой ноге оператора и перебив провод управления, но это ничего не изменило – кумулятивная струя ударила в истонченную предыдущими попаданиями броню, пробила ее и попала в контейнер с боекомплектом.

Лейтенант Константинов с тревогой посматривал на идущие следом машины – не свалился бы кто. Да и не май месяц – в октябре в Союзе не жарко… Эту последнюю довоенную мысль лейтенант-«пиджак» додумать не успел – в голове колонны раздались очереди «Шилок» и КПВТ, бухнуло танковое орудие, а справа от дороги, откуда ни возьмись, появились четыре огромных силуэта. Ни скомандовать, ни подумать что-либо он не успел – непонятная сила, словно пушинку, смахнула его с брони и со всего маху приложила о покрытую инеем землю.

…Леха Волков приходил в себя постепенно: сначала появилось ощущение, что он лежит на чем-то твердом, потом появилась боль, а в ноздри полез запах чего-то паленого. Открыв глаза, он увидел дым. Сам он лежал в кювете рядом с дорогой, а рядом на коленях стоял Птиц – Вася Птицын, черпак из соседнего отделения. Так, а где их комод – Вовка?

Птиц непонятно чему радостно улыбнулся и прокричал:

– Лейтенант, тут сержант в себя пришел!

Ну, пришел и пришел, орать-то зачем?

В поле зрения объявился и обещанный лейтенант – шинель зияет опаленными дырами, одного погона нет, лицо в крови. Внимательно осмотрев Леху, лейтенант спросил:

– Волков, вы встать сможете?

По этому «вы» сержант узнал Студента.

– Так точно.

– Хорошо. Как оклемаетесь – подойдете. – И, пригибаясь, направился к группе солдат, стоящей чуть дальше.

Леха со стоном сел. Попытался встать, но был отдернут Васей:

– Товарищ сержант, не надо. ОНИ увидят.

Кто такие они – непонятно, но совету сержант последовал. Осторожно выглянув из кювета, он увидел… ад.

Из трех бронетранспортеров взвода не осталось ни одного. Головной, разорванный почти пополам, лежал на обочине, впечатанный в землю. Второй весело полыхал, а у третьего отсутствовал нос вместе с передней парой колес и часть крыши вместе с башней. Всюду валялись тела солдат. Тела, разорванные осколками, обгоревшие тела, тела… Дальше рассматривать сил не было – сержанта вырвало. Придя в себя, он направился туда, где мелькала макушка лейтенанта, – каску он тоже потерял. Надо объяснить придурку, что пора валить.

– Лейтенант…

– Так, сержант, сейчас вместе с вот этой парой берете РПГ и топаете во-он туда. Как только они подойдут поближе – бейте по ближайшей к вам машине. Один-два раза выстрелили – меняйте позицию. Вопросы?

– Так, лейтенант…

– Свалить уже предлагали – по дороге не сможем, а в поле – с километр по открытому пространству… Перебьют нас. Так, вопросы?

– На фига нас трое?

– Один стреляет, один заряжает, потому и РПГ два, один снаряжает выстрелы. Я здесь останусь, с СПГ, пока не накроют.

Нет, все-таки придурок – убьют ведь.

…Лейтенанта Константинова трясло – придя в себя, он, как, впрочем, и все остальные, сначала проблевался, а потом, трясясь от ужаса, начал собирать уцелевших солдат и оружие. Пока он этим занимался – было легче, но, встретив сержанта, Сергей ощутил жгучий стыд – тот был абсолютно спокоен. Выслушав сбивчивые пояснения своего командира, он просто подхватил гранатомет и отправился выполнять приказание. Просто. Спокойно. В то время как…

Ладно, потом, а пока посмотрим на противника вооруженным глазом. Блин, вот дура стоит: захочешь – не промажешь. Выстрел. Искорка трассера впивается куда-то в грудь великана. Фонтан искр, когда кумулятивная струя ударила в броню. Выстрел. Все, валим. Справа ударил сержант – молодец, два выстрела, два попадания, теперь вали оттуда. Вспыхнула земля в том месте, где еще недавно стоял «станкач». Некогда бояться – нужно, обливаясь потом, тащить тяжеленную железяку. Уф, притащили. Выстрел, выстрел, выстрел, валим.

Из-за дыма далеко мелькнула уцелевшая противотанковая машина на базе БРДМ, но она бьет куда-то в сторону, за сараи, где мелькает еще одна человекообразная фигура.

– Лейтенант, все.

Сергей мешком осел на землю. Теперь точно – все. Больше ничего нет – все одиннадцать выстрелов, подобранные на дороге и в разбитых машинах, улетели. Он не промахнулся ни разу, но попадания никак не повлияли на великана. А ведь были еще ракеты, были гранаты сержанта, тоже ни разу не промахнувшегося, были выстрелы других уцелевших, но ему – хоть бы хны. Теперь – все.

– Лейтенант, смотрите!

– …Последняя, сержант.

Леха привычно вскидывает на плечо гранатомет… и медленно его опускает. Стрелять больше нет нужды – объятая пламенем и дымом гигантская машина медленно, можно сказать величественно, валится на землю. Все.

…Запыхавшийся лейтенант появился, как всегда, не вовремя.

– Сержант, там, возле сараев, стоит поврежденная машина противника. Ее необходимо уничтожить.

– Ладно, пошли.

Осторожно подбираемся к странной технике. Она поменьше только что заваленного гиганта, но тоже очень большая. Нога застряла, провалившись в колодец, отчего машина перекосилась на один бок. Серега вскидывает «семерку» на плечо, целится, но выстрелить не успевает – от противника доносится малоразборчивый рев.

…Сергей не понял большую часть слов, которые неожиданно начал говорить почти поверженный противник, но «донт шутинг» с панической интонацией разобрал довольно четко. Он опустил оружие, нащупал съехавшую за спину и чудом не улетевшую кобуру с табельным ПМ, но вытащить его не успел. Н-да-а, такого он не ожидал.

– Уходит, гад!

Уцелевшие пехотинцы дружно повернулись в сторону крикнувшего, затем синхронно повернули головы в сторону леса. Из-за кромки крон появилось металлическое яйцо, балансирующее на струе огня. До поля боя долетел грохот и свист стартующего шаттла. На секунду замерли все – и нападающий робот, и отчаянно обороняющиеся остатки смешанной колонны. Что происходит, поняли все и сразу.

Казалось, по полю боя стегануло отчаянием и ненавистью. Металлический гигант, смахивающий на человека с головой-черепом, на секунду замер. До этого момента он, лишившись трех напарников, стоял в реке и отчаянно отстреливался от наседающих танков, БМП и озверевшей пехоты. Теперь он развернулся, протянул в сторону улетавшей надежды на спасение свою металлическую руку. Больше всего он сейчас напоминал человека, проклинающего своего противника, победившего не в честном бою, а подлым ударом в спину. Воспользовавшись моментом, какой-то пехотинец-химик успел подбежать и выстрелить в сторону черепоголового из РПО. Заряд реактивного огнемета угодил ему в плечо. Гигант застыл, а через несколько секунд от его головы с легким хлопком сработавших пироболтов отскочила пластина – «макушка». Из открывшегося люка вверх вылетело катапультируемое кресло с пилотом.