Текст книги "ИЗГОИ (часть 1)"

Автор книги: Федор Гришанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Фёдор Гришан

Изгои

Часть I

ПРЫЖОК В БЕЗДНУ

 

Предисловие

Дорогие единокровные наши братья и сестры! Мы предлагаем вашему вниманию первую часть задуманного автором многопланового произведения о современной жизни и горестной судьбе русского народа.

Конечно, мы понимаем, что не боги, а члены союза писателей горшки обжигают, но тем не менее, не скрываем своей ученической зависти к классикам российской литературы, создающим свои бессмертные творения в условия комфортной и беспробудной переделкинской тишины… Увы, приходиться признаться, что всё, что прочтете вы в этой книге, написано в условиях глубокой конспирации, во враждебной обстановке сурового российского каземата, а проще говоря – в СИЗО.

Многострадальные тетрадки приходилось все время прятать и перепрятывать, проявляя чудеса изобретательности во время известных своей дотошностью проверок и шмонов. Только благодаря бескорыстной помощи отдельных сотрудников, передавших этих тетради на волю в надежные руки, рукописи уцелели. (По известным причинам мы не будем называть здесь благородных имён этих самоотверженных людей. Пользуясь представившимся случаем, выражаем им нашу безмерную благодарность).

Что касается имеющей особое значение злободневной темы распространения наркомании, мы считаем возможным заранее ознакомить читателей с неутешительным выводом, к которому после тщательных исследований и долгих раздумий пришел автор. Итак:

Наркоторговцы паразитируют на торговле;

наркологи и психологи паразитируют на (якобы) лечении наркоманов;

чиновники и «правоохранители» паразитируют на всем.

А что народ? Народ… безмолвствует боязливо и ждет решения проблемы от вышеупомянутых, испорченных народным долготерпением, «господ»…

В истории было немало случаев, когда непомерная алчность правителей губила не только их самих, но и целые народы…

Блаженны нищие духом! Они не рискуют, не пьют шампанского и не получают пули в затылки от благодарного человечества.

Пророков распинать своих

И каяться привыкло стадо.

Любите, сволочи, живых –

Убитым ваших слез не надо.

Часть I

ПРЫЖОК В БЕЗДНУ

С тяжелым сердцем принимается автор за этот неблагодарный, душеистязающий, но необходимый для полного понимания нашего недавнего прошлого, литературный труд…

Ах, как приятно было бы сочинять роман о Героях нашего времени, ласково почесывая за ушком у восторженного читателя, который и сам с наслаждением представляет себя таким героем… растут тиражи, издательские гонорары, слава литературная… увы, мы люди бескорыстные, непритязательные, и говорить будем не о героях, а об Антигероях нашего времени.

Повествование это – о самой низшей прослойке, о людях, потерянных для общества, – о наркоманах.

Происходило все это в 90-е годы прошлого столетия, когда по кремлевским палатам, как через проходной двор, озабоченно шныряли добрые американцы, деловитые евреи и самые лучшие немцы; когда у власти оказались (как бы случайно, именно в этот роковой период) откровенные глупцы, безвольные ничтожества и закамуфлированные холуи «западных демократий»; когда бывшие проповедники «коммунистической морали» как оголодавшие шакалы разрывали «излишки» государственного имущества; когда зарубежные доброхоты щедро сливали в «богоносную страну» мутную грязь своего изощренного хитроумия; когда специально для жаждущих «духовного возрождения» россиян собирали самый вонючий отстой со всех голливудских помоек и беспошлинно ввозили его в потрясаемую столичным безумием страну.

Это было весёлое время: время малиновых пиджаков и дешёвого гламура, разудалых банд и безжалостных группировок, чиновничьего беспредела и летящих через границу гробов, плотно забитых наркотой. Одни старались выжить, другие – торопились жить. Никому не было дела до того, где зарыты корявые корни наркомании и наркоторговли, кто курирует этот самый прибыльный, самый смертельный, – наркобизнес.

Бурным потоком хлынул ядовитый дурман в беззащитную страну. Последствия этого нашествия будут ужасны…

Остановись, взыскательный читатель! Ну зачем тебе морочить голову и мутить душу свою? Отложи в сторону непрочитанной книгу нашу, сядь поуютней и посмотри лучше, какие прекрасные длинноногие девы готовы скрасить твой досуг, какие «звезды» стараются перепрыгнуть друг друга для твоего удовольствия, какая приятная статистика льётся с экрана на твои внимательные уши! Зачем тебе, интеллигентному человеку, лезть в эту непролазную грязь, откуда мы сами с таким трудом, с такими потерями едва выкарабкались?... А впрочем, как знаешь.

Когда по стране, по её молодому, доверчивому и невежественному, поколению, ударила первая волна наркомании, на Урале в г. Бакал была открыта Всесоюзная здравница для наркоманов. Все отбросы общества сгребали туда; наркоманов со всех уголков страны, даже из далёкой Тувы, сгоняли на Урал. Общество избавлялось от всех этих эфедринщиков, опиушников, травокуров и как бы лечило здесь больных людей. Наркоманы – это болезненное черное пятно на теле «здорового» общества. Что с ним делать? – Легче всего спрятать. И эта черная дыра была на Бакале. Там добросовестно создавали видимость их излечения, и через год пребывания снимали статью 62, и развозили в лагеря по месту проживания.

Герой наш, не последний уральский отморозок, попал туда совершенно случайно. Он долго размышлял впоследствии, что это было – судьба или нелепая случайность, сыгравшая такую огромную, трагическую роль в его жизни.

Родился Арбалет в большом промышленном городе на Урале. Семья была хорошая, родители замечательные, старались дать ему образование, спортивную подготовку, но окружение… Окраина большого города, рабоче-заводская среда, требовавшая от подростков определенных качеств и свойств.

Повсюду в то время бал правили банды. Во всех дворах верховодили различные банды, группировки, союзы. Были банды татар, русов, смешанные банды. Каждая банда имела свою атрибутику: кто носил лампасы, кто тюбетейки. Каждый хотел отличаться от чужих и узнавать своих. Квартал на квартал, район против района. Постоянные драки, стрелки, разборки закаляли молодых бойцов. Жестокая битва сто на сто – это так, самые младшие совершенствовались в боевом деле. Слабые не выживали, поэтому все где-то тренировались. Занимались в школах бокса, дзюдо, в полузапрещенных секциях карате. На дискотеки ходили только для того, чтобы подраться. Повод для драки у нас найти легче лёгкого. (Милиция в эти дела, как правило, не вмешивалась).

Арбалет вместе со своими Урусами каждый вечер собирались в подвалах и оттачивали мастерство рукопашного боя. Учились по видеофильмам с Брюсом Ли, по самоучителям, у профессиональных тренеров. Потом, став постарше, делили чужую собственность в кровавых разборках. И нередко кто-то не возвращался из этих походов.

Вот и Арбалет получил свой срок за драку с убийством. Будучи ещё малолеткой, он и поехал на «малолетку». Пройдя хорошую школу выживания, рассуждал бесстрашный Арбалет по-волчьи: «Нас бьют, а мы крепчаем» (Кстати, тогда в уральской глубинке и слыхом не слыхивали о наркомании).

За колонию, в которую попал Арбалет, написана жёсткая книга «Атлян или воздух свободы». Тот, кто писал эту книгу, так же прошел этот реальный земной Ад. Арбалет с первых же дней зарекомендовал себя, как «отрицательно настроенный контингент». Постоянные драки, отстаивание своих прав, сломанные об головы табуретки, голодовки, изоляторы. Пытаясь своим ещё почти детским разумом осмыслить происходящее, он искренне хотел изменить окружающий его мир в лучшую сторону, но в большинстве случаев оставался непонятым. Его, волчонка, старались перевоспитать, сделать овцой. (Волк ещё может, из тактических соображений, влезть в шкуру овцы, но овца в шкуру волка – никогда. Она просто сдохнет от страха, как только приблизится к волчьей шкуре). Арбалет не понимал цель, а главное, методы и способы атлянского перевоспитания. Основаны эти методы были на лжи, жестокости и цинизме. И только по ночам в ДИЗО (дисциплинарный изолятор) его душила обида, от переполнявших его чувств слезы непроизвольно текли из его глаз.

Там, в непроглядном одиночестве, он вспоминал когда-то прочитанную им Библию. Из удушливой темноты ему являлся загадочный, притягательный образ. Арбалет начинал понимать и уважать… Люцифера, этот дух противления и мятежа против устоявшихся косных правил. Его не пугала эта, по библейским писаниям, страшная Личность. Не побоявшийся своего мнения, свободный от стадного страха, восставший против Бога, – вызывал уважение. «Сто процентов, – думал Арбалет, – все эти смирные ангелочки завидовали ему, что он смог, а они – нет».

Так и Арбалет восставал против положений, правил и норм, придуманных стадными людьми для смиренного стада. Люди, как и ангелы, всегда отвергают, по своей слабости и лени духовной, всех, как они думают, «противников божиих».

Каждое утро, Арбалет просыпался очень рано и, назло всем окружающим, занимался спортом, обливался холодной водой, преодолевал свои слабости. Он был уже на войне.

В каждой зоне – свои причуды. На Атляне в те времена существовала подлейшая балльная система. Каждый отряд набирал баллы. Тот отряд, у которого было больше всех баллов, получал «День открытых дверей». Приезжали родители, заходили в зону, их водили по аккуратно прибранным отрядам. Потом все вместе кушали в столовой, чаёвничали. Малолетки просто обожали эти родительские визиты и упорно соревновались, чтобы занять первое место. (А подлость этой балльной системы заключалась в том, что за нарушение одного воспитанника отвечал… весь отряд. Таким образом, хитроумные воспитатели перекладывали обязанность перевоспитывать «плохих парней» на плечи самих малолеток).

Арбалету сразу не понравилась эта игра на сыновних чувствах. Воспитателям он заявил прямо: «Я хочу оставаться самим собой. Я не хочу лицемерить и надевать на себя искусственную маску счастливого хорошего парня. Я не хочу насиловать себя, бегать вокруг активистов и угождать вашей бесчестной балльной системе. – Нет, господа, увольте». И не только отказался кому-либо угождать, но и не стал усердно трудиться на хозяина за мизерную плату, перестал быть прилежным учеником и выполнять все режимные требования.

Сначала воспитатели всяческими ухищрениями и посулами попытались обмануть Арбалета. Обещали условно-досрочное освобождение, поощрительные свидания, другие разнообразные вкуснятины: «Только измени себя». Но когда все усилия воспитателей оказались тщетными, они начали оказывать давление на Арбалета через Актив (Активисты – это те, кто всегда ходит в ногу с администрацией. Их оставляли на малолетней зоне до 20 лет. И вот эти переростки нещадно давили, регулярно избивали малолеток. Ну, не самим же воспитателям руки белые марать! – Хотя всё делалось по их непосредственным подсказкам и указаниям!) Обстановка постоянно накалялась. Начались неизбежные в таких условиях драки. И вот Арбалет вышел на тропу войны. Слава Богу, он был готов к этому и морально и физически. Но весь отряд ненавидел и готов был уничтожить его.

На утреннем построении Старший активист (Рог отряда) дал команду: «Разбежались!» Отряд разбежался по сторонам. На счет «Три» все должны быть снова построены.

Арбалет бегать отказался. Из-за его отказа весь отряд бегал лишний час. Это зрелище созерцали 4 воспитателя, Рог-отряда, пом. Рога и приближённые активисты. Весь отряд гоняли из-за Арбалета. Самое интересное, что 100 человек бегают, гоняют их – активисты, но злятся они не на них, а на то, что Арбалет не бегает, а им приходится потеть из-за его упорства. Более часа продолжалась безостановочная беготня. РОГатые заметили, с каким нескрываем презрением смотрел на все это Арбалет. Выслали Загретыша (Загретыш – это тот, кто сам из себя ничего не представляет. А просто его земляки подтянули, не давали обижать, заступались. Вот он и пользовался этим). Загретыш ростом мал, худой, сигарета в зубах.

– Э, ты чё, трамвай, восстал, что ли? Давай бегай, как все. Слышь?

Глядя на такое ничтожество Арбалет не мог не улыбнуться:

– Ты собственного ишака гоняй, кишень загретая.

Тот в открытую конфронтацию вступать не стал, испугался, и тут же отступил за спины своих покровителей.

И вот разъяренное стадо окружило Арбалета со всех сторон. Из-за их спин раздавались хлопотливые указания: «Да дайте ему по роже, хлопните его хорошенько». Две сотни ненавидящих глаз уставших и злых шакалов дырявили одиноко стоящего Арбалета. Выход – один.

И Арбалет бросился вперёд, один на всех. Он отчаянно попёр в самую гущу этих баранов, разрушая их строй, с ненавистью дубася их и получая ответные тумаки со всех сторон… Они бы разорвали его, но, немного погодя, нехотя вмешались воспитатели, успокаивая толпу разгневанных малолеток. У Арбалета всё лицо, все кулаки были в крови…

Вот тут-то многие из малолеток и начали уважать Арбалета за то, что он не побоялся идти против общественного мнения, не испугался толпы (А кроме того, рядовые бойцы как-то подсознательно умеют узнавать своих потенциальных будущих вождей. Они понимают, что при серьёзных конфликтах самое безопасное место – именно за широкими спинами таких людей).

Сначала Арбалета положили на МСЧ, а потом закрыли в ДИЗО. Убрав на время Арбалета, скорее всего специально для того, чтобы никто не заразился бунтарским духом, администрация надеялась на то, что все быстро забудут об этом инциденте.

А воспитатели всё более изощрялись в изобретении новых способов ломки упрямого Арбалета.

Когда Арбалет вышел из ДИЗО, его ожидали новые сюрпризы, тщательно подготовленные иезуитами из администрации.

Никто с ним не разговаривал, даже те, с кем он раньше общался и хоть как-то поддерживал отношения, упорно молчали и боязливо смотрели друг на друга. Потом Арбалет узнал причину их молчания.

Воспитатели всех собрали, и под их давлением Арбалету был объявлен всеобщий бойкот. Администрация начала травлю непокорного малолетки.

В столовой его место, где он должен был сидеть по рангу, было занято. Оставалось самое стрёмное место: уносить за всеми посуду. Арбалет отказался есть. В отделении также успели занять его спальное место. Все были против него. Проблему со спальным местом он решил просто, скинув нахальную рожу со своего шконаря. Но утром он получил новый неожиданный подарок. Все его вещи: роба, фуфайка, даже тапочки, были похищены. Арбалет прошел по всему отряду, но ничего не нашёл. Рогатые активисты кинули ему рваную и грязную робу (всё – с чужого плеча) и потребовали, чтобы он оделся. Арбалет прекрасно понимал, что всё это подстроено для того, чтобы унизить и сломать его. Терять ему было нечего.

Когда все выбегали на зарядку и проверку, он преспокойно лежал на своей кровати. В отделении собралась взбешённая такой наглостью Администрация. Взрослые мужики хором орали на спокойно полеживающего подростка и тщетно пытались заставить Арбалета одеться в эти жалкие отрепья и выйти в зону. А он вообще отказался выполнять какие-либо требования Администрации, послав их всех на три буквы: «И есть не буду. Хоть сдохну».

На какое-то время они оставили Арбалета, а потом увели в ДИЗО, где он, первый раз в своей жизни, не ел шесть дней подряд.

В это время как раз приехали к Арбалету на свидание родители. На их требование увидеть сына, Арбалета вывели из ДИЗО. Когда мама увидела своего измученного, истощённого сына, она просто упала в обморок. Поднялась суета; Арбалета вывели из комнаты свиданий. Он шел, пошатываясь, обратно в ДИЗО. Он не испытывал никаких чувств: только спокойная злость и холодная ненависть.

Но когда мама Арбалета, которую он всегда считал спокойной и уравновешенной женщиной, пришла в себя, она устроила в комнате свиданий невероятный кипишь. Она не только прокляла все эти изуверские методы перевоспитания, но и умудрилась влепить пощечину нач. колонии.

Но после этого, как по волшебству, все вещи Арбалета вернулись к своему законному хозяину. И все стали даже как-то заискивать перед ним (Мы вместе с вами, благоразумные читатели наши, решительно осуждаем безрассудные действия отчаявшейся матери, но, как это не удивительно, оказывается, что иногда лупить начальство по мордасам – это нужное и полезное дело: и для людей, да и для самого начальства).

У Арбалета сразу откуда-то появились друзья, которые всячески старались угодить ему. Но Арбалет уже не доверял этому переменчивому миру, и держался от всех на дистанции. Да и некогда было: он готовил побег. Но, по недостатку лагерного опыта и почти детскому простодушию, сам не зная почему, доверился «друзьям». И его сдали. Взяли Арбалета уже за колонийским забором. Долго и профессионально били, подвешивали за наручники. Теперь он стал краснополосником, т.е. склонным к побегу. Со всеми вытекающими последствиями. А как он хотел сбежать из этого дурдома!

Но время лечит. Пока же он отходил от всех этих дисциплинарных взысканий. Усиленно занимался спортом. (Лучшая разрядка после военных баталий). По-прежнему конфликтовал с комсомольским Активом. Внимательно смотрел вокруг и учился у окружающего враждебного мира.

Привезли с Казани этап «отрицательно настроенных к системе перевоспитания» – 4 человека. Они у себя на малолетке устроили бунт, поджоги, а их, от греха подальше, вывезли на Урал. Всех сразу закрыли в ДИЗО. Воспитатели провели собрание и проинструктировали народ, чтобы с ними никто не общался. Вокруг новичков создавался образ «нехороших парней». Только один Арбалет ходил к ним в ДИЗО. Познакомился с ними во время их прогулки, носил им сигареты, чай, втихаря от всех перекидывая их через забор.

После ДИЗО казанцев выпустили в зону. К этому времени они уже не плохо знали друг друга. Они рассказали за бунт в своей колонии. Арбалет с пониманием одобрял их действия. Он уважал этих бесстрашных воинов – татар: «Великий Чингисхан, когда был молод, тоже носил оковы».

(Кстати, название татар – не совсем корректное. На самом деле, слово это ругательное. Были и тверские татарове, и рязанские татарове. Так называлась лёгкая конница руссов. Её воинской задачей было: сидеть в засаде, в случае поражения прикрывать отход основного войска, а в случае победы – вырубать бегущих врагов. Вот и прозвали когда-то европейские торгаши этим бранным словом лёгкую конницу русов, вырубающих под корень удирающих от преследования, насмерть перепуганных «цивилизованных» вояк.

Фактически те, кто сейчас почему-то называют себя татарами, на самом деле являются потомками одного из русских племён – волжских булгар).

Это были простые ребята, без ложных иллюзий, но они всегда кулаками отстаивали свои взгляды. Вот это их и объединило. Арбалет был уже не один в своих «отрицательных» убеждениях. Маленькой была эта волчья стая, но она уже не боялась ни собак, ни охотников. Потом к ним присоединились ещё два человека: «Офицер» из Свердловска и «Мультик» из Тюмени. Оба, не по годам, крепкие и повзрослевшие. Семь человек – это уже боевой расчет.

Больше всего Арбалет был расположен к Рустаму. Они были даже похожи. Воспитывались в одинаковых условиях, в одинаковой среде. Общая страсть к восточным единоборствам ещё больше сближала их. Это был дружба свободных от всяких условностей воинов. Администрации и воспитателям всё это очень не нравилось. Они всячески подстрекали активистов на конфликт с непокорной семёркой.

У активистов было, конечно, подавляющее большинство, но сплачивали и сближали их только шкурные интересы. Арбалет верил, что справедливость на его стороне. А взрослым 20-летним активистам советовал ехать на взросляк (взрослую колонию) и доказывать там свою правоту, а не перевоспитывать малолеток своим мускульным превосходством: «Будете там вжаривать на равных, со взрослыми мужиками» – Актив такие высказывания приводили в бешенство. Если раньше одного Арбалета было проще избить кучей, то теперь их было семь человек. Неизбежность драки становилась всё более очевидной. Хитроумные уловки администрации увенчались, наконец успехом. Но это была уже не массовая драка, это было побоище.

После того, как активисты ночью самым подлейшим образом порезали все их вещи, решительное столкновение стало неизбежным. Происки администрации принесли свои кровавые плоды. Вещи – всего лишь вещи, но стерпеть такое унижение от угодливых холуев было просто невозможно.

И вот ранним утром битва началась. В ход шло всё: дужки кроватей, табуретки, куски арматуры… Какая радость клокочет внутри человека, когда он идёт на бой за справедливость! Бились жестоко. Под боевые кличи в бой вступали новые силы. Почти весь отряд участвовал в этой небывалой битве. Какой всплеск ярких эмоций, какой разряд всему накопившемуся негативу! Полное чувство свободы. В эти моменты человек ощущает себя на вершине блаженства. Он весь в крови, но не чувствует боли. Он бьётся за своё место на этой земле… (Наши мудрые предки знали, что в рай попадают только отважные воины, погибшие в бою за свой народ, а не облизывающие чужие паперти жалкие ничтожества).

На весь этот невиданный кипишь сбежалась вся администрация колонии. Долго разнимали и успокаивали взбунтовавшихся малолеток. Потом Арбалета и его друзей поместили в отделение, и неделю никуда не выпускали, даже кормили в отделении, пока администрация решала, что делать с этими отморозками, почему-то не желавшими перевоспитываться предлагаемыми им способами.

И всё же уловили в свои сети Активисты доверчивого Арбалета (по подсказке не один пуд соли съевших воспитателей, конечно. Очень хотелось им сломать Арбалета).

Его позвали в туалет, якобы для разговора. Все любезно улыбались, и, ничего не подозревающий Арбалет, зашёл с ними туда. Толпа активистов сразу перекрыла единственный выход. Вначале разговор протекал спокойно, но потом один из активистов взял швабру с тряпкой, засунул её в туалет, измарал фекалиями и выставил её перед Арбалетом. При малейшем движении, тот угрожал измазать Арбалета говном.

А понятия на малолетке, как и везде, были жестокие. Тот, кто попадал в гарем к петухам, не вылезал из него никогда. Он не имел ни своего слова, ничего. Он был изгоем среди изгоев. Для Арбалета это был бы конец его репутации и судьбы. Конец его авторитету, за который он столько бился, завоевывая его среди таких же как он сам.

И Арбалет решил использовать их же уловки. Он пошёл на хитрость и пообещал им исполнять все их требования. Лишь бы быстрей всё это закончилось. Довольные Активисты стояли и весело гоготали над ним (хорошо, что там были только известные своей тупостью дуроломы активисты, и не было никого из изощрённых в таких делах сотрудников. Некому было подсказать этим болванам, что Арбалет тоже не так прост, и умеет не только кулаками махать).

Как только они вышли из туалета на открытое пространство, первое, что сделал Арбалет (да он просто не мог ничего другого сделать), он нанёс резкий удар прямо в висок главного активиста. Тот рухнул, как подкошенный мешок с говном. Завязалась жесточайшая драка. С одной стороны – злые, разочарованные своей неудачей активисты, с другой – горящий бешенством, неистовый Арбалет. Их еле смогли разнять. Арбалета увели в ДИЗО, поверженных активистов – на МСЧ.

Позднее, анализируя ситуацию в туалете, Арбалет понял, что, в принципе, можно сломать любого человека. Если силовыми методами не сломают, то могут опустить в гареме. А там человек – никто. Просто моет туалеты. (Берегите своих деток, заботливые матушки! Не пускайте их гулять без присмотра! Пусть уж они лучше мирно догнивают до старости у мигающих экранов).

В одиночестве ДИЗО Арбалет о многом передумал. Ненависть прямо душила его. Он дышал ею, жил ею. В голове его была только месть.

После выхода друзья поддерживали его. Он стал более замкнутым, и только в спорте находил выход своему гневу.

Через несколько дней участников массовой драки, сторонников Арбалета, всех вызвали на беседу в штаб. Всю дорогу они строили предположения, для чего их вызвали, что ещё им надо… Но их повели к шлюзу. Подойдя к нему, они всё поняли. Там уже стоял «воронок» – машина для перевозки заключённых. Им не дали даже собраться, быстро загрузили в машину и вывезли из лагеря. Прощай, Атлян!

Привезли их на пересыльную тюрьму. Сначала их всех, семь человек, посадили в общую транзитную камеру.

Огромная камера на 30 человек. Из них только «батьков» – 6 человек. Это такие взросляки, которые по каким-то причинам не могут сидеть в камерах для взрослых. Оперативники садят их к малолеткам, чтобы те следили за порядком. Пацанам сразу не понравились установленные там порядки и эти развязные мужланы, нагонявшие жуть на малолеток. На этой почве и начался конфликт. Арбалет и его друзья считали правыми себя и порекомендовали взрослякам ехать к своим и там наворачивать. Прижившиеся в тепле урки этого не могли потерпеть. (Для взросляков на малолетке хорошо: масло дают, кормят лучше, чем других. Можно шпынять слабосильных малолеток, диктовать им свои условия, пользоваться чужими привилегиями).

Сначала происходили словесные перепалки. Потом конфликт естественно перерос в предвоенную ситуацию. Взросляков – 6 человек, атлянских малолеток – семеро. Арбалет чувствовал, что они, прошедшие столько испытаний, победят. Пацаны собрались вечером, и пока взрослые, кто спал, кто мылся, кто занимался повседневными делами, решили утром организованно произвести налёт на взросляков.

Утром, как-только проверка вышла из камеры, без лишних разговоров и объяснения причин, Арбалет первым бросился в атаку. Взросляки не были готовы к такому обороту дела и столь яростному напору. Их просто охватила паника. Кто-то из них начал стучать в броню и звать на помощь, кто-то пытался спрятаться. Только двое пытались оказать сопротивление (так, для проформы). Не очень-то дружно отстаивали эти «взросляки» свою сытую жизнь и свои интересы, и быстро проиграли. Когда на крики о помощи сбежалась администрация, с ними было всё кончено: все валялись в разных углах и корчились от боли.

Малолетки выстроились перед администрацией. Самый старший из взросляков как собачонок бегал возле сотрудников и показывал на зачинщиков. Арбалет и его друзья уехали в карцер. Когда они отсидели положенные сутки, их посадили в специальную карцерную камеру для «отрицательно настроенных» малолеток. Там они и сидели.

Потом троих, им было только по 16 лет, за драки и конфликты осудили на спец. усиленный режим. Арбалета, Рустика, Офицера и Мультика держали в этой камере, пока им не исполнится по 18 лет. Они все были почти ровесники. Потом их всех вместе повезли на суд – пересуживать с малолетки на взрослую колонию.

Завели их в зал суда, начался суд; у судьи, как показалось Арбалету, было явно предвзятое к ним отношение. Она долго пугала их «крытой» тюрьмой, если они не исправятся. А они просто подсмеивались беззвучно над её напрасными словоизлияниями.

После суда привезли их в транзитную взрослую камеру перед рассылкой уже во взрослые колонии. Все четверо понимали и чувствовали, что они больше никогда не увидятся в этом бушующем океане жизни. Один из Тюмени, другой с Казани, третий со Свердловска, и Арбалет – из Челябинска.

В этой жизни ничего случайного нет. Не случайно произошла и встреча наших юных вольнолюбивых героев в атлянской душегубке. Их недолгая боевая дружба многому научила их. Расставание было тяжелым, но никто не рыдал, никто не плакал. Они же были настоящими мужчинами.

Как жизнь свела их, так и разводила теперь в разные стороны. И ничего они сделать не могли. Всё случившееся с ними они воспринимали как должное. Все они были похожи друг на друга определёнными чертами характеров, родственными душевными качествами, которые как магнит притягивали их друг к другу. Они уверенно полагали, что когда приедут на взросляк проблемы их закончатся: там же люди взрослые, должны всё понимать. И вот пришло время расставаться.

Первым из транзитки уезжал Арбалет: утром его заказали на этап. Пацаны суетились, собирая всё необходимое на первое время. Когда в хате открылась дверь, они встали, молча обнялись. Уже выходя из камеры, Арбалет обернулся, вглядываясь в эти дорогие лица, стараясь запомнить их навсегда: своих верных друзей, отважных воинов из атлянской малолетки. Больше они никогда не увидятся. Но он будет помнить их всю свою жизнь.

Когда в Арбалета ударил прохладный свежий ветер, его вдруг обожгла отчаянная озорная мысль: «Эх, сейчас бы вместе с друзьями, на лихих скакунах, впереди боевых отрядов, лететь к этой суетливой, коварной, дрожащей от страха и обречённой Византии…»

А пока… конвой, привратки, воронки, пересадки, Столыпины, шлюзы, собаки… А впереди – взрослая колония. Только в «Столыпине» Арбалет узнал, что едет на «Бакал»: «Почему? Там же наркот. зона!» Ему объяснили, что там решили организовать два отряда из местного контингента, чтобы в зоне были не одни наркоманы! Арбалет долго не мог понять, зачем его туда повезли. Но потом махнул на всё рукой и подумал: «Какая разница, где отбывать!» (Милый, дорогой нашему сердцу Арбалет! Как ты простодушен и наивен был в годы своей бурной юности! Почти все случайности жизни нашей – это всего лишь козни административные.

Затолкали тебя, да и твоих друзей, в такие гнойные ямы далеко не случайно, а намеренно, чтобы отомстить вам, гордым и непокорным сынам своего народа.

В стародавние времена такие люди были дороже золота, а сейчас наше тупое руководство вместо того, чтобы воспитывать из них будущих офицеров и полководцев – лучших защитников Отечества, усилиями безмозглых службистов воспитывает из них… врагов Государства.

Все мировые встряски нам боком выходят: то мы до Москвы пятимся, то задницей в Волгу упрёмся. А где наши бойцы? – Их уже сгноили, или они догнивают по тюрьмам, а Верховная власть недозрелыми соплями бреши в обороне замазывает.

А нынешние – хуже всех. Это же надо до такого додуматься: женщин детородного возраста и детей продавать на вывоз за границы российские! Да их за это надо просто разорвать между лошадиными хвостами!

Когда вырастут за границей эти дети, вооружат их до зубов и скажут им: «Вон там, на бескрайних просторах, живёт подлое племя, которое выбросило вас как ненужную замусоленную ветошь, а мы подобрали и воспитали вас. Идите и убейте их».

Грозными воинами будут эти бойцы, ведь в них течёт наша, русская кровь.

Русы всегда яростно защищали своих детей. Они погибали, но спасали их. А если была верная опасность того, что дети попадут к врагу, русы убивали своих детей…

Потомки славного народа поймут нас, а истеричный визг интеллигентской размазни – это же музыка грядущих побед).

Всю дорогу, пока ехали в «Столыпине», Арбалет ни с кем не разговаривал. Он думал о прошлом, вспоминал своих друзей, которых не увидит уже никогда. А в вагоне бывалые ушлые зеки кичились друг перед другом, набивали себе цену. За Бакал разные нехорошие разговоры ходили. Арбалет по большей части этим разговорам не верил. Да и зачем думать о том, чего ещё не видел? Люди есть везде. Но понты Арбалет не любил, и слушая этих фраеров, считал их почему-то пустышками. Так впоследствии и вышло.