Текст книги "Конвеер"

Автор книги: Федор Московцев

Соавторы: Татьяна Московцева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 81

– Такое ощущение, что поимел весь город, – сказал Андрей, застегивая ширинку.

Марина в ответ расхохоталась:

– Мысли идиотов сходятся. Я тоже только что подумала.

Натянув колготки, она поправила юбку и обняла его сзади:

– Неизбежно такие мысли придут в голову, когда занимаешься сексом на крыше.

Они находились на смотровой площадке купола Исаакиевского собора. Под ними раскинулась великолепная панорама города: Исаакиевская площадь, Александровский сад, Площадь Декабристов с Медным Всадником, Нева, здания Сената и Синода, и крыши, бесконечные крыши домов.

Удовлетворенно улыбнувшись, Марина тряхнула головкой.

– Так вот в чём смысл затеи с сайтом razgon.net и razgon.us! Фольксштурм стал золотой жилой, которая попала тебе в разработку.

– А что жила… Трафик идёт, заявок на рекламу полно. А я даже не встроил код гугловской контекстной рекламы. Реально, получилось здорово: сайт становился культовым, его целевая аудитория – быдл-класс, работяги-орки с вечно выпученными глазами, которым внушили, что они должны ненавидеть мамлюков. И тема с публичными казнями чурок попала в нерв времени. Времени, которое встало на якорь. Продвинутыми людьми высокая поэтика расовой санации общества воспринимается как штамп, за которым стоит архаическое и наивное сознание, провинциальная культура, простодушно переживающая вчерашний день общенационального умственного развития.

Но пока идея популярна, несколько подёнщиков прошаривают весь интернет в поисках материала, выбирают всё лучшее, выбраковывают лишнее, ну а главным украшением сайта являются ролики Фольксштурма. Они сверкают алмазами на фоне десятков скучных и по исполнению и по видеоряду остальных экзекуций. Проект, начавшись с этих легендарных видео, сейчас осуществляет собственное движение в акватории пещерной расовой нетерпимости.

Из методики «увидел чурку – грохни его» сделан добротный медиа-продукт. Андрей замышлял кровавое реалити-шоу, где зритель в интернете мог бы наблюдать за привычным форматом акций. Это тоже не было новостью: существовал Формат-18, где таких видео было множество. Секрет нового проекта был в том, что серийность и повторяемость видео, объединенных по сути едиными героями, должны были взорвать информационную бомбу. Нужно взбаламутить подсознание обывателя, вытащить на поверхность его самые жестокие фантазии. Да они просто обделаются от восторга. Теперь не нужны десятки идеально скрытых акций, а наоборот – резонанс и общественное напряжение, и внимание сотен тысяч людей, привязанных к очередной серии кровавого проекта, получившего название Razgon Culture.

Наряду с искусством и войной ужас – основная форма человеческого самовыражения. И задуманное непременно должно осуществиться – во многом благодаря развитой блогосфере. Новый медиа-продукт, сопровожденный соответствующей информационной поддержкой, всколыхнет не только регион, но и всю страну. Ну а где миллионный трафик – там высокая стоимость места под рекламу. Да много еще способов монетизировать популярность.

– Ну а что теперь, когда Штрума уже нет? – спросила Марина.

– Горе-то какое. Светильник разума угас. Но… есть другие. Правда, среди них мало реальных пацанов, кто способен заколбасить чурку и снять на видео. В основном рулят интернет-хомячки, трусливые задроты. Но в конце концов, на деньги от рекламы можно нанять актеров, компьютерных гениев и снять постановочный ролик с вполне натуральным убийством. Это не главное. Главное, что сайт работает, процесс пошёл, конвейер запущен.

Глава 82

На флагштоке над входом в гостиницу «Астория» лениво раскачивался российский триколор. К Исаакиевскому собору подъехал очередной автобус с туристами. В сквере напротив бабушки кормили голубей. Возле конного памятника Николаю I фотографировалась группа азербайджанцев. Один из них, отделившись от товарищей, направился через сквер в сторону Исаакиевского собора.

Богдан Радько находился на заднем сиденье черного Хаммера, припаркованного напротив южного фасада Исаакиевского собора, с крыши которого равнодушно взирали на площадь апостолы Андрей, Матфей и Филипп. За рулём был Винцас Блайвас. Компания перекусывала гамбургерами, купленными в Макдональдсе на углу Кирпичного переулка и Большой Морской улицы. По центру на широком подлокотнике был водружён большой бумажный пакет, в который время от времени кто-нибудь запускал руку, чтобы достать Биг Мак, картофель фри или что-нибудь ещё.

– Наш чурек идёт! – объявил Радько.

Блайвас лениво повернул свою квадратную голову и посмотрел в окно. Через сквер, по дорожке со стороны памятника Николаю I шёл мужчина нерусского окраса. Он ступил на проезжую часть, обошёл Хаммер и открыл дверь.

– Здравствуйте, господин Блайвас, извините, задержался, – встав на подножку, он устроился на переднем пассажирском сиденье и закрыл дверь. – Приехали родственники из Баку, я их тут катаю по городу, показываю достопримечательности. Им тут нравится, наверное останутся. Придется помочь – азербайджанец всегда выручает друг друга, тем более родная кровь.

Жуя гамбургер, Блайвас равнодушно кивнул: мол, бывает. Азербайджанец заинтересованно посмотрел на водителя Хаммера:

– Вы говорили: деловое предложение…

Блайвас кивнул, вытер салфеткой губы, затем ладони. Бросил салфетку в бумажный пакет.

– Понимаешь… эээ…

– Самбат, – подсказал азербайджанец.

Блайвас выпучил и без того гротескные глазищи.

– Хуяссе… почти как комбат!

Не обращая внимание на недоуменный взгляд собеседника, продолжил:

– Мы тут в городе по большому счёту все вопросы решаем… хотелось бы поработать на перспективу… тут на площади наш офис, вон тот дом, он принадлежит Коршунову, слыхал про такого?

Радько с заднего сиденья спросил:

– Какой ежемесячный оборот твоей фирмы, Самбат?

Азербайджанец Самбат встрепенулся:

– Что?! Это конфиденциальная информация. Зачем она вам?

– Затем, – сказал Блайвас, – что зная эту информацию, мы поможем тебе стать человеком!

– Что? А я по вашему кто?!

– Реально посмотри на вещи, Самбат: тебе нужна поддержка, которая будет обеспечивать твою безопасность и безопасность твоего бизнеса.

До Самбата, наконец, дошло.

– Это какие-то бандитские разводки. Это противозаконно. Какие-то лихие девяностые! Вы давно смотрели на календарь, ребята?! – протянул Самбат с интонацией, рассмешившей Радько:

– Да ты прямо диалектик!

Блайвас, сопя, протянул руку к приборной панели и нажал на кнопку. На закрепленном на торпеде экране появилось изображение – то было видео, записанное здесь же, на этом месте возле Хаммера: трое парней, один из которых держит камеру, избивают азербайджанца, в котором Самбат узнал своего погибшего знакомого. Один из избивавших со спины напоминает Радько. Жертву валят на асфальт, пинают ногами, прыгают, затем один из напавших достаёт кинжал, вонзает его под лопатку жертве, и, выдержав короткую экспозицию, два раза проворачивает против часовой стрелки и произносит: «Убивать чурок весело и модно! Россия – для русских!» Этот слоган высветился на экране красными буквами и застыл.

Блайвас поднял руку с растопыренными пальцами в сторону Самбата:

– Ты понял, от чего мы хотим тебя уберечь?

– Сколько я вам должен?

– Что значит «должен»? – хрюкнул Блайвас. – Мы же не вымогатели какие-то. Мы бизнесмены и хотим поработать на перспективу.

– Для этого мы и спрашивали, какой у тебя оборот, – подхватил Радько. – Нас вполне устроит два процента в месяц со всего оборота твоей фирмы. Но ты по своему усмотрению можешь дать больше, ибо сказано: чем дороже заплатишь, тем богаче останешься.

Оговорив ежемесячную сумму платежа, сроки и способ передачи денег, Радько и Блайвас отпустили клиента. Блайвас включил монитор в режиме телевизора и потянулся за очередным гамбургером. На экране появилось лицо премьер-министра. Он выступал перед депутатами Госдумы.

Глава 83

Холодный и спокойный взор премьер-министра видел насквозь врагов отечества и разоблачал их с проницательностью, которой не знал даже Отец Народов. Новый спаситель, не менее ревностный, но ещё более прозорливый, чем первый, замечал то, чего никто не замечает, и его поднятый перст порождал вокруг ужас. Глава правительства и руководитель правящей партии различал мельчайшие неуловимые оттенки, отделяющие зло от добра, порок от добродетели; не будь его, их бы смешивали в ущерб отечеству и свободе; он проводил тонкую прямую черту, вне которой направо и налево только заблуждение, преступление и злодейство.

Этому человеку приписывали все события, счастливые или несчастные, происходившие в этой стране, – законы, нравы, смену времен года, урожаи, пожары, успехи автопрома и нанотехнологии. Его труд был незаметен простому глазу, но он был огромен. Сила партийного руководителя не требовала таланта ученого, дарования писателя. Она оказывалась над талантом, над дарованием. Руководящее, решающее слово премьер-министра жадно слушали депутаты Госдумы, а вместе с ними миллионы телезрителей:

«… уважаемые коллеги, мы с вами собрались здесь для того, чтобы поговорить по проблемам национализма. По тому, что сделано за предыдущие годы, и по тому, что мы должны будем сделать в ближайшее время, наметить планы развития.

Вы знаете, что в Петербурге произошло – совершено ужасное преступление. Погибло свыше сотни людей. Поэтому в начале нашей встречи я прошу вас всех встать и почтить память погибших минутой молчания.

Спасибо. Помните о хрупком чувстве национального единства, которое выросло из этой трагедии. Не будем ранить его. Это экстремистское выступление ещё раз заставляет нас задуматься о проблемах, связанных с терроризмом, и заставляет нас еще раз вспомнить о необходимости проявлять бдительность, солидарность в совместной борьбе с этим злом.

И в этой связи хочу обратиться и к руководителям регионов Российской Федерации. Могу ли я предложить губернаторам и прокурорам заглядывать в конституцию хотя бы во время обеденного перерыва? Напоминаю об обязанности оказывать всяческую помощь правоохранительным органам в борьбе с криминалом, с преступностью и с таким крайним проявлением, как террор. Только объединяя усилия, мы сможем решить задачу окончательного разгрома и бандподполья, и всего, что связано с этим уродливым, ужасным явлением – терроризмом. Уверен, что если мы, наконец, будем действовать солидарно, мы этой цели добьемся. В прошлом году было уничтожено 400 профессиональных террористов, в этом году уже 100, из которых сегодня на Исакиевской площади Петербурга – 7. Это 7 опаснейших преступников, ответственных за теракты на Северном Кавказе, Беслане и Волгодонске. И мы их сегодня уничтожили. И мы будем продолжать эту работу.

Обращаясь к правительству, требую в кратчайшие сроки разработать юридически обязывающий документ, который должен дать гарантии безопасности граждан. В том числе – отразить фундаментальный принцип разумной достаточности и прописать механизмы взаимодействия в борьбе с терроризмом и ксенофобией.

Если у меня есть серьёзные основания считать, что у нас будут беспорядки и что кто-то будет убит, и что будут другие неприятности, я чувствую себя обязанным остановить это. Беслан, Волгодонск, Петербург – Исаакиевская площадь…

К сожалению, не все на местах понимают, как работать на упреждение, чтобы не допустить новых терактов. И поскольку у меня накопился огромный запас понимания и знания того, что происходит в стране, требую незамедлительно разработать законопроекты, касающиеся следующих вопросов.

Поведение региональных элит может быть однозначно истолковано как пособничество мировому терроризму. Считаю необходимым ликвидировать выборность губернаторов, как неспособных противостоять терроризму. Главы регионов будут назначаться указом Президента Российской Федерации. Если главы регионов не могут грамотно распоряжаться поступающими от налогоплательщиков средствами, то эти деньги должны поступать напрямую в распоряжение Министерства финансов, в Москву, откуда по специальному запросу, при одобрении специальной комиссии, будут возвращаться на места в виде субвенций. Государственная Дума должна в течение месяца разработать соответствующий законопроект.

Ваше поколение, это поколение не может позволить себе растрачивать свои силы и надежды на конфликты прошлого, потому что за этими стенами лежит мир, который нуждается в помощи и в улучшении. Его надо сделать безопасным для процветания всего человечества.

Из 15 террористических актов, совершенных в России в этом году, половина приходится на Северокавказский регион. Это не случайно – население Кавказа находится в худшем положении по сравнению с остальной Россией. Безработица и бедность стали питательной средой для экстремизма, преступности, межнациональной вражды и терроризма. Мы должны выбить почву из-под ног тех, кто стремится отвлечь молодёжь Северного Кавказа от задач мирного развития, кто пытается лишить её перспектив и сделать пешками в чужой игре.

То, что происходит в России сейчас – расовое разделение, насилие, разочарование в нашем обществе, разделение между славянами и неславянами, бедными и богатыми или по возрастной группе или по отношению к локальным и международным конфликтам; но мы можем работать все вместе. Мы же великая страна, мы щедрая страна и благородная страна. Россия достаточно богата, и зная об этих богатствах, можно сказать, что население Кавказа попало в недопустимое положение.

Теперь, когда нам ясна бытовая основа терроризма, мы принимаем принципиальное решение: в ближайшие два года направить в субъекты Северного Кавказа 120 миллиардов рублей…»

… Выключив телевизор, Марианна с ненавистью отшвырнула пульт.

– Исчезни, мразь!

И плюнула в сторону исчезающего на экране лика премьер-министра.

Какое-то время ей казалось, что она спит и видит сон – немыслимо тяжелый и всё же только сон. Страдание исказило её лицо, непреклонно темнеющие мысли углубляли тоску, тяжелую тоску, которая, разрастаясь, совсем загрузила душу. Как вынести печаль, не имеющую пределов?

Сумерки спустились на город, голубовато-лиловые, притаенные. Высокий тополь, клонимый ветром, беспомощно ронял листья – свои зеленые слезы, и птицы, тревожно крича, вырывались из гущи ветвей и с шумом проносились, задевая крыльями друг друга.

В забытьи Марианна смотрела сквозь пламя свечи на фото Виктора в черной рамке. Словно в колеблющемся свете миража она увидела своего возлюбленного. Она вдруг почувствовала его так близко от себя, что у неё появилось желание протянуть к нему руку и привычным движением привлечь его к себе; она так ясно ощущала его запах, движение его тела под майкой, ей казалось, что она видит его глаза и слышит эти сильные интонации его голоса, который удержала навсегда её память. Голоса, которого ей теперь так будет не хватать – как и той дрожи, которую он вызывал.

«Мы будем счастливы, пока мы вместе. Что-нибудь ещё имеет значение? Нет, не имеет», – эти прекрасные слова Виктор сказал ей в тот день, когда они встретились на канале Грибоедова, в день, когда она почувствовала опасность, исходившую от Исаакиевского собора.

Затрещала свеча, и восковая слеза медленно скатилась по ней и упала на блюдце. Марианна подумала, что воск будет таять дольше, чем её жизнь.

И в этот миг она твёрдо решила:

«Никогда рука другого не коснется меня, сердце не забьётся для другого, мысль не остановится на другом, и до конца жизни только тебя, Витя, будут видеть мои глаза».

Взошла луна, и на стенах дома раскинулся, словно саван, мертвенный синий свет.

Неслышно ступая словно тень, бродила она по квартире. Она шла прямо, не сгибаясь, светлым потоком ниспадали с её плеч рассыпавшиеся волосы. Белыми лилиями лежали на груди скрещенные руки.

Чей это дом, погруженный в безмолвие? Кто здесь жил, любил, страдал? Кто ушёл, чтоб никогда не вернуться? Кто остался, чтоб никогда не уйти? И кто сказал, что можно исчезнуть, как дым, из своего дома? Нет! Здесь остались мысли, чувства. Здесь будет вечно жить тот, кто был тут счастлив. И овеянная то грустью, то скорбью, во всём ощущается здесь невидимая, неощутимая, но существующая жизнь.

Тихо скрипнула дверь, показалась рука. Тонкие пальцы дотронулись до стены, задержались на семейном портрете, погладили его. Осторожно ступая, словно боясь вспугнуть прошлое, проскользнула в спальню Марианна. Как мрамор в лунном свете, светилось её холодное тело. От неё сейчас осталась лишь тень в мертвенном синем свете, залившем комнату. Она хотела прилечь на кровать и застыла, полная ужаса: перед ней бегала другая, живая Марианна, та, что еще недавно жила здесь, любила и радовалась жизни. И сейчас другая Марианна бегала вокруг кровати, хлопала в ладоши и дразнила Виктора.

«Где мои цветы? Ты забрал их у чурок? Мир к моим ногам!»

«Всё понял: мир к твоим ногам! Забрать у чурок!» – хрипло ответил он и неожиданно одним прыжком настиг её, сгрёб в охапку и повалился вместе с ней на кровать, срывая одежду на себе и на ней. Он трясся от хохота, лунные блики прыгали на нём, а он всё катался вместе с ней по кровати и хохотал.

Марианна судорожно сжала виски: «Витя! Мой любимый Витя!» Она силилась что-то припомнить. В пылающей голове её теснились спутанные обрывки мыслей, перед глазами разверзлась бездна и зловеще дымилась, словно в гигантском котле ядовитое варево. «Нет! Нет! Только не покинула бы меня память… до последнего вздоха! Чтоб вновь я предстала перед ним розовой птичкой, весёлой певуньей счастья. О, где? Где моё счастье?! Какой ураган умчал его? Кто, кто мне скажет, как жить мне без царя сердца моего?!»

Будто подхваченная вихрем, Марианна выбежала на балкон. Здесь когда-то в прошлой жизни они с Виктором стояли, обнявшись, любуясь закатом перед тем, как лечь в постель. Какое страшное одиночество! Одна в бескрайней пустыне! Скорей, скорей, пока память сопутствует… пока не отступила! Скорей к нему!

«И на веки вечные я обрету любимого!»

Возле перил она застыла, покачиваясь на ветру над зияющей пустотой, смотря вдаль широко раскрытыми глазами. Как его вернуть? Кого просить, кого молить в этом огромном пустом небе, на этой безжалостной земле?

Она пребывала в полубеспамятстве, не ощущая ни времени, ни пространства. Окружающая жизнь выпала из её поля зрения, как четки из окоченевших пальцев. Остался лишь этот пустой балкон. Холодная луна освещала двор синим мертвенным светом. Марианна следила неподвижным взглядом, как скользят тени по стене, не оставляя на её поверхности ни пятен, ни трещин.

Вдруг она снова услышала Витин голос, он нежно говорил: «Мы будем счастливы, пока мы вместе. Что-нибудь ещё имеет значение? Нет, не имеет. Хочу, чтобы мы соединились в одном теле. Мечтаю, чтобы в старости мы сидели с тобой в креслах-качалках на нашей ферме и ждали открыток от наших детей и внуков», – и это были те самые слова, которые она так мучительно пыталась вспомнить.

Почему же ей вдруг стало так легко? И розовые отсветы легли на гибкие руки, держащие тест-полоску с заветными двумя полосочками. Как незаметно наступило утро! Высоко вздымалось светило, в багровой дымке, будто источающей кровь. Взгляд Марианны был устремлён в розовую высь, и выражение беспредельного счастья смело с лица печать невыносимого страдания. И слёзы катились из её глаз, глаз цвета неба, каким оно бывает в знойный летний полдень.

Конец

Примечания

Роман «Конвейер» основан на реальных фактах – материалы уголовных дел, сведения из открытых источников (новостные порталы), информация из Живого Журнала (журнал пользователя viper-ns). Произведение имеет самостоятельное значение; но в то же время является очередной книгой романа «Реальные истории»: «Конвейер» с предыдущими пятью книгами связывает общность героев и преемственность сюжетных линий.

история, обошедшаяся автору в $4 миллиона!

Роман «Реальные истории» – это реальная, sorry тавтология, история петербургского предпринимателя, в 2006 году обанкротившего фирму с долгами свыше 90 миллионов рублей; список кредиторов составил более 100 компаний, среди них такие известные, как «Джонсон и Джонсон», «Сименс», «Газпромбанк», «Волгопромбанк», «Б.Браун»… При этом личные потери хозяина составили свыше $ 4 миллиона. В отношении директора возбуждено уголовное дело по статье 159 (Мошенничество).

Повествование основано на реальных событиях, которые происходили с 1996 по 2006 год. В первой книге, «Тёмные изумрудные волны» (издана и поступила в продажу) рассказано, как санитар волгоградского судебно-медицинского морга (главный герой по имени Андрей Разгон) увольняется с работы и устраивается в иностранную фармацевтическую компанию (точнее, одновременно в три компании), и начинает собственный бизнес. Через некоторое время с двух фирм пришлось уволиться, так как иностранные компании создали объединенную базу данных сотрудников для улучшения работы своих HR-служб.

Андрею приходится решать проблемы, связанные с прошлой деятельностью. Одно время вместе с другом он занимался продажами микросхем. Магазинам предлагалась на реализацию купленная за копейки и упакованная в дорогую упаковку радиодеталь, которая якобы улучшает работу телевизора. Затем подставные покупатели раскупали весь товар, создавая ажиотаж. Когда хозяевам магазина становилось ясно, что товар востребован, коммивояжеры предлагали брать продукцию по предоплате. Продав крупную партию никому не нужных микросхем, коммивояжеры исчезали. В очередном магазине директор, уже наслышанный об этой схеме работы, попытался их задержать, но был по неосторожности убит.

Таким образом Андрей Разгон и его друг Роман Трегубов оказываются замешанными в уголовном деле. Но благодаря связям им удается выпутаться.

Другая сюжетная линия первой книги – расследование убийства влиятельного бизнесмена, Виктора Кондаурова. У следствия имеются доказательства вины не причастных к делу (уже погибших) людей и дело собираются закрыть, но начальника ОБЭП (отдел по борьбе с экономическими преступлениями), Иосифа Давиденко, который близок к семье убитого, это не устраивает, и он добивается проведения более тщательного расследования. В итоге находят настоящих исполнителей и заказчиков преступления.

Ещё одна сюжетная линия – взаимоотношения двух учредителей крупной торговой компании. Основатель которой, Артур Ансимов, привлек к делу своего однокурсника, Николая Моничева, но тот, когда бизнес образовался, решил устранить друга и забрать предприятие себе. С этой целью он выходит на начальника ОБЭП, Иосифа Давиденко, и предоставляет ему компрометирующие материалы, которых достаточно, чтобы упрятать Ансимова за решетку. Но начальник ОБЭП применил к просителю традиционную схему «качели» – вынудил ежемесячно платить за услуги «крышевания», а просьбу закрыть Ансимова заволокитил.

Друзья намекают Ансимову, что его компаньон ведет нечестную игру, и он проводит проверку. Выяснив, что Моничев его обманывает, Ансимов, применив силу, забирает свою долю, выходит из бизнеса и уезжает в Петербург.

Во второй книге, "M&D” – одновременно с работой на инофирме главный герой (Андрей Разгон) развивает собственный бизнес, скидывая заказы клиентов на созданную им карманную дистрибьюторскую фирму (под названием «Совинком») и завязывается с компанией, выпускающей конкурентную продукцию (это Johnson & Johnson) – для ассортимента, примерно так же, как розничная точка продает одновременно Пепси и Кока-колу. Причем с Джонсоном получается удачнее, чем с родной фирмой – удается стать официальным дистрибьютором.

Уволиться с инофирмы пришлось по следующей причине – клиент, руководитель одного из крупных медучреждений, сдал Андрея Разгону его руководству (как известно, сотрудникам инофирм запрещено заниматься бизнесом, тем более связанным с реализацией конкурентной продукции), планируя устроить на эту должность свою жену. Увольнение состоялось, но жену главврача не взяли на лакомую должность менеджера по регионам (оклад $1500 + бонусы), а устроили просто совместителем на жалкие $200. Чтобы продуктивнее получился диалог с работодателем при обсуждении условий увольнения, Андрею Разгону пришлось взять в залог принадлежащее инофирме оборудование на сумму $75000.

Но и без этих мер на момент увольнения был создан устойчивый бизнес – хорошие условия у основного поставщика (Johnson & Johnson) плюс клиентская база. Основным клиентом становится Волгоградский областной кардиологический центр, который, обходя открытые конкурсы, ежемесячно закупает на Совинкоме дорогостоящие расходные материалы. Постепенно Совинком становится для кардиоцентра поставщиком номер один. Этому способствовало то, что фирма обосновалась в самом кардиоцентре – арендовав склад и офис. Кроме того, Андрей завязывает тесные отношения с ведущим хирургом, заведущим кардиохирургическим отделением Игорем Быстровым. Родной брат которого, Владимир Быстров, проживает в Петербурге и вместе с упомянутым в первой книге Артуром Ансимовым создал успешный бизнес по продаже промышленного оборудования и уговаривает Игоря бросить медицину и вступить в его компанию. Игорь делится с Андреем своими сомнениями. Эти сомнения постепенно превращаются в твердое желание уволиться из кардиоцентра и уехать в Петербург.

Во второй книге, "M&D", продолжается сюжетная линия, связанная с начальником ОБЭП Иосифом Давиденко и предпринимателем Николаем Моничевым. Постепенно у них складываются дружеские отношения. Давиденко решает Моничеву множество вопросов, связанных с развитием бизнеса, в частности, помогает стать акционером и официальным дилером Волгоградского химического комбината. Однако Моничева не устраивают оговоренные платежи, и, улучив момент, он скрывается с крупной суммой денег, кинув многих людей, перед которыми Давиденко выступал за него гарантом. Заводится уголовное дело, Моничев выставлен в федеральный розыск, но поиски не дали результатов. Совершенно случайно он обнаруживается в Будапеште. Узнав об этом, Давиденко договаривается об отправке в столицу Венгрии специалистов по взысканию долгов.

Во второй книге, "M&D”, описывается жизнь Татьяны, дочери погибшего Виктора Кондаурова. Андрей Разгон, будучи женатым, заводит с ней роман.

Третья книга, «Татьянин день», повествует о переезде Андрея Разгона в Петербург. Игорь Быстров уговаривает его вступить в бизнес, который организовал его брат. Дело связано с поставками сырья на аккумуляторный завод и продажами аккумуляторных батарей (преимущественно управлениям железных дорог). Игорь Быстров увольняется из волгоградского кардиоцентра и переезжает в Петербург, Андрей же не решается бросить свой налаженный бизнес, и фактически живет на два города. В петербургской компании (названной Экссон), учредителями которой стали братья Быстровы, а также Артур Ансимов и его брат Алексей, он отвечает за организацонные вопросы и получает за свою работу одну пятую прибыли. Чтобы стать равноправным партнером, ему пришлось взять кредит в Волгопромбанке.

В третьей книге также описываются непростые отношения Андрея Разгона с Татьяной Кондауровой.

В четвертой книге, «Избыток целей», рассказывается о деловых буднях Андрея Разгона. Ему приходится работать в двух городах (это не считая командировок, связанных с его собственной фирмой, которая работает по всему Южному региону России). В Петербурге он выполняет рутинную работу, связанную с делопроизводством – то, что на его собственной фирме делают исполнители, а его больше привлекает творческая деятельность, деловые встречи, переговоры, – то, к чему он привык. Две проблемы постоянно его преследуют – он не может подобрать персонал и наладить учет. И если первую он в конце концов решает, приняв на работу грамотных добросовестных сотрудников, то вторая так и остается. На Экссоне, петербургской фирме, дело хорошо поставлено, а на Совинкоме экономика хромает, несмотря на миллионные обороты. Андрею не хватает квалификации, чтобы наладить управленческий учет, а все тонкости он не может доверить исполнителям, так как это конфиденциальная информация (комиссионные клиентам – высокопоставленным чиновникам).

Другая сюжетная линия – венгерская полиция расследует убийство Николая Моничева. Алексей Моничев, его 16-летний сын, признается в убийстве отца и ещё пятерых человек, и следователи принимают эту версию как основную, и не берут во внимание многочисленные нестыковки, а также явную неправдоподобность признания юноши. Несколько человек ведут собственное расследование, и выясняется, что следы преступления ведут в Россию. Орудовали профессионалы, это ясно всем, кроме будапештской прокуратуры, которой удобнее посадить Алексея Моничева, чтобы не проводить сложное широкомасштабное расследование, заранее обреченное на неудачу. Впоследствии Алексей делает заявление, что его отца убили ворвавшиеся в дом люди в черных масках. Расправившись со всеми, кто находился в доме, они забрали нужные им документы, после чего пригрозили Алексею, что убьют оставшихся в живых его родственников, если он не возьмет вину на себя. Говорили люди в масках по-русски.

В деле принимает участие журналистка, бывшая подруга Андрея Разгона (он познакомился с ней, работая в иностранной компании, их отношения описаны во второй книге, «M&D»), которая, не имея детей, решает удочерить оставшуюся в живых двухлетнюю дочку (от второго брака) погибшего Николая Моничева, сводную сестру Алексея.

Следствие тянется два года, и в конце концов, несмотря на заявление обвиняемого и явные улики его невиновности, суд признает его виновным в убийстве отца и ещё пятерых человек, однако назначает неожиданно мягкое наказание. Тем самым судьи косвенно подтвердили крайне малую степень участия Алексея Моничева в убийстве своего отца. Но при этом дали ясно понять: связываться с русскими в Венгрии никто не желает.

В четвертой книге также описывается расследование жестокого убийства сотрудника УБОП (управление по борьбе с организованной преступностью). Следователи прокуратуры находят исполнителя, но начальник следственного комитета, живущий по принципу «ценность события не в самом событии, а в том, какую пользу из этого можно извлечь», рассматривает дело под определенным углом зрения и посредством проводимого расследования решает несколько других вопросов.

«Сбывшееся ожидание» – это пятая книга романа Фёдора Московцева «Реальные истории».

Сюжетные линии романа «Сбывшееся ожидание»:

– Выйдя на свободу, гендиректор Стройхолдинга Александр Капранов заказывает Андрея Разгона (через силовиков пытается подставить и упрятать за решетку). Причина – ревность и месть: Капранов узнаёт, что его погибшая любовница спала с Андреем, и в момент гибели в ДТП находилась с ним в одной машине (она погибла, он чудом уцелел).