Текст книги "Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941-1945"

Автор книги: Федор фон Бок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Фюрер находится сейчас в Баварии. В этой связи я потребовал у Г альдера разрешить мне выдвинуть северное крыло атаки вперед до такой степени, чтобы оно оказалось в секторе будущего «большого» наступления. Это избавит 336-ю дивизию (Лухт) от необходимости растягивать свои боевые порядки на двадцатикилометровом фронте для осуществления флангового прикрытия атакующих войск. Дивизия, таким образом, высвободится для продолжения наступления в восточном направлении. Также я бы хотел дислоцировать батальон 23-й танковой дивизии за северным крылом атакующих войск, чтобы иметь резерв на случай каких-либо неожиданностей. Г альдер согласился.

Согласно перехваченным радиосообщениям, русские планируют контратаку против нашего южного атакующего крыла.

Вечером я отправился на поезде в Харьков. [431]

11/6/42

Вчера имели место контратаки русских с подключением танков против 44-й дивизии на южном крыле атакующих войск; в результате потеряна господствующая высота. При поддержке Люфтваффе эти атаки были остановлены.

Ездил из Харькова в III корпус (Макензен), в авиакорпус Пфлюгбейля, в 44-ю (Дебуа) и 7ю (Хартман) дивизии, а также в LI корпус (Зейдлиц-Курцбах). 16-я танковая дивизия, которая продвинулась дальше всех к северу, была атакована со всех сторон превосходящими танковыми частями русских и вынуждена остановиться. Наступление 14-й (Кюн) и 22-й (Апель) танковых дивизий приостановилось из-за проблем с мостами и проливных дождей, которые очень скоро превратили грунтовые дороги в сплошное море грязи. По этой причине 14-й и 22-й танковым дивизиям удалось продвинуться вперед лишь на весьма ограниченное расстояние. Но сегодня северная атакующая группа в составе VIII корпуса (Хейтц) снова добилась неплохого успеха; 305-я дивизия (Оппенлёндер) продвинулась до поселка Белый Колодец и продолжает наступать. Контратаки противника с танками против северного фланга атакующих войск в секторе 336-й дивизии (Лухт) были отражены.

Вечером я узнал от штаб-квартиры 6-й армии, что противник начинает откатываться за Донец перед центром атакующего фронта. Наши малочисленные части в центре пытаются организовать преследование.

На северном фронте под Севастополем достигнуто лишь ограниченное продвижение вперед; на юге, где мы должны были сегодня атаковать при поддержке мощных воздушных сил, авиация никак себя не проявила. Почему это произошло, еще предстоит выяснить, но ясно одно: пока авиация окончательно не высвободится из-под Севастополя, говорить об адекватной воздушной поддержке [432] какой-либо наступательной операции, включая «большое» летнее наступление, не приходится.

Находясь на фронте, совершенно случайно встретил своего старого ординарца Ваххольтца. Сейчас он оберлейтенант и командует ротой.

12/6/42

В полдень разговаривал с Паулюсом о вчерашнем происшествии. О том, в частности, почему авиация слишком долго находилась на оборонительном фронте 44-й дивизии вместо того, чтобы поддерживать наступление наших танковых клиньев. Я попросил Паулюса сегодня же повернуть танковые части к северу, забыв на время про восточный фланги предварительно расчистив с помощью Люфтваффе путь атакующим танкам. Вслед за словесными указаниями я направил ему телекс аналогичного содержания. Но, несмотря на все наши усилия, сегодняшний день решающих успехов не принес. 16-я танковая дивизия столкнулась с превосходящими силами противника, поддержанными не менее чем сотней танков, а 14-й и 22-й танковым дивизиям пришлось преодолевать ужасные дороги и трудный рельеф. Так что в результате замкнуть кольцо вокруг отступающего противника нам так и не удалось, хотя правое крыло VIII корпуса сумело довольно далеко продвинуться в юго-восточном направлении. Контратаки противника против 44-й дивизии и северного крыла VIII корпуса были отбиты.

Под Севастополем опять почти никакого продвижения. В докладной, которую в этой связи группа армий затребовала у Манштейна, последний тем не менее заявил, что продолжение атак сулит успех, особенно если он получит в качестве подкрепления три пехотных полка и дополнительные авиационные части и если поставки амуниции будут сохраняться на прежнем уровне. Докладная Манштейна [433] была переслана Верховному командованию сухопутных сил вместе с моим комментарием о положении вещей, в котором я указал, что без присылки упомянутых пехотных полков дальнейшие атаки на Севастополь успеха иметь не будут. Что же касается авиации, то она, сколько ее ни присылай, вряд ли сможет что-либо поделать с фортификационными сооружениями, выдолбленными в прибрежных скалах. Кроме того, я попросил Верховное командование сухопутных сил сообщить мне хотя бы приблизительную дату начала «большого» наступления, чтобы собранные для удара войска не проводили зря время, сидя в окопах и танках на передовой, но использовали его с толком для боевой учебы и тренировок на отведенных для этого позициях.

13/6/42

Отчаянные атаки 22-й танковой дивизии из южной атакующей группы и 305-й дивизии из северной группы позволили нам наконец замкнуть кольцо вокруг войск противника на юго-востоке от Волчанска. Некоторым частям противника удалось выскользнуть из окружения, тем не менее к вечеру нам удалось захватить до 20 000 пленных, более 100 артиллерийских орудий и около 150 танков. Оставшиеся в данный момент в зоне окружения малочисленные войска противника продолжают оказывать сопротивление.

В полдень я разговаривал со Шмидтом, начальником штаба 6-й армии, который предлагает продолжать наступление и захватить господствующие высоты около Ольховатки, где противник уже начинает отходить. Так как наша главная миссия успешно завершилась, я против такого развития событий не возражаю; в этой связи III танковый корпус остается пока в подчинении 6-й армии. Я полагаю, [434] что его продвижение сейчас даже более полезно для нас, нежели атака VIII корпуса, который гонит русских через Нешегол своим левым крылом, стараясь совершить максимально возможный охват противника и захватить наиболее выгодные стартовые позиции для проведения «большой» операции. Шмидт мою точку зрения разделяет.

Под Севастополем захвачен ряд оборонительных сооружений противника; наши потери там очень велики.

На других фронтах имеют место лишь разведывательные рейды, особенно в секторе 2-й армии. Продолжаются дискуссии с Верховным командованием сухопутных сил относительно последствий операций под Севастополем и под Волчанском и их возможного воздействия на развитие запланированной «большой» операции. Помимо того, что атака под Волчанском заставит противника перебрасывать туда резервы, общая стартовая ситуация «большой» операции (план «Блау 1») благодаря этой атаке будет значительно улучшена. Если возникнет необходимость, Люфтваффе смогут осуществить свою миссию по поддержке операции «Блау 1» даже при условии, что часть военновоздушных сил будет находиться под Севастополем. В этой связи откладывать операцию «Блау 1» никакой необходимости нет. Что же касается второй фазы летнего наступления (план «Блау 2»), то положение под Севастополем может сказаться на наращивании сил, необходимых для проведения этой операции, так как дивизии, которые должны принять участие в реализации плана «Блау 2», в настоящее время продолжают вести бои под Севастополем.

14/6/42

Продолжаются тяжелые бои под Севастополем. В дополнение к трем пехотным полкам, затребованным 12 июня, Манштейн просит Верховное командование сухопутных [435] сил выделить ему еще четыре пехотных полка, а также штурмовые орудия.

Около Мариуполя и Ялты была отражена неуверенная попытка русских высадить морской десант.

В зоне ответственности 6-й армии события развиваются в весьма благоприятном для нас ключе; атакующие войска достигли командных высот на западе от Ольховатки. Атака северного крыла VIII корпуса будет возобновлена только завтра. Количество военнопленных и военного имущества, захваченных нашими войсками, достигло 24 000 человек, 200 артиллерийских орудий и 260 танков. Наши потери составляют около 3000 человек.

Армейская группа Вейхса докладывает о разведывательных рейдах противника в секторе танковой армии; они проводились в разных местах не менее семи раз. Во время воздушных рейдов на Харьков, к сожалению, имели место многочисленные жертвы среди гражданского населения.

Операция «Фридерикус» получила дальнейшее развитие! Я занимаю по этому вопросу следующую позицию: «Фридерикус» может принести нам тактический успех, особенно если противник решит, что это то самое «большое» летнее наступление, которого он так опасается. С другой стороны, это еще больше затянет процесс перегруппирования и пополнения бронетанковых частей 1-й танковой армии. Так как для поддержки операций «Фридерикус» и «Блау» необходимо всякий раз задействовать всю наличную авиацию, Верховному командованию, возможно, придется в очередной раз перенести дату начала «большой» операции на более поздний срок.

Так как начало операции «Синий» изо дня в день откладывается, мы продолжаем эксплуатировать достигнутый нами под Волчанском успех, который оказался куда более значительным, нежели мы полагали вначале.

Пришел приказ, согласно которому операция «Фридерикус» должна проводиться в полном масштабе. Что же касается [436] операции «Блау 1», то она начнется тогда, когда высвободится авиация, задействованная для поддержки операции «Фридерикус». Кроме того, для поддержки операции «Блау 1» будут переведены из Крыма еще несколько авиационных соединений, так что 11-й армии придется обходиться без них начиная с 20 июня. Верховное командование сухопутных сил также сообщило, что самой ранней датой начала операции «Блау 1» следует считать 23 июня.

15/6/42

Продолжается упорное и кровопролитное сражение за Севастополь. В секторе 1-й танковой армии имел место разведывательный рейд русских через Донец на севере от Славянска. На своем новом фронте 6-я армия отразила несколько слабых контратак. Северное крыло VIII корпуса продвинулось на пятнадцать километров в восточном направлении и достигло оговоренной в плане линии.

16/6/42

В южном секторе под Севастополем наши атаки достигли определенного успеха. Однако на ходе боев сказывается нехватка пехоты. Первый из трех пехотных полков, обещанных группой армий Манштейну, сегодня отправился в Крым. Десантное подразделение противника, высадившееся на севере от Керчи, было уничтожено нашими войсками.

Под Ольховаткой была отбита атака нескольких батальонов противника, поддержанных танками. На других фронтах не произошло ничего значительного. [437]

17/6/42

Под Севастополем достигнут решающий успех; на северном участке фронта нами захвачены пять крупных фортификационных сооружений в секторах старого и нового оборонительных поясов. Однако на южном участке фронта отмечается лишь ограниченное продвижение вперед. Захваченные румынами позиции русских снова потеряны в результате контратаки.

Ожидаются новые атаки противника в районе Ольховатки и на юге от нее.

Атака по плану операции «Фридерикус» должна была начаться сегодня, самое позднее завтра. Однако хлынувшие проливные дожди до такой степени затрудняют передвижения частей, что нам вряд ли удастся начать атаку ранее 20 июня. В результате начало «большой» операции опять откладывается на неопределенное время.

18/6/42

Северный фронт под Севастополем рухнул. Наши войска достигли бухты Северная в нескольких местах. На южном фронте наша атака на господствующую высоту Сапун-гора захлебнулась. Атаки румын имели лишь ограниченный успех. Манштейн заявил, что паузы между атаками избежать не удастся, так как артиллерии и пехотным частям необходимо перегруппироваться. Это, к сожалению, играет на руку противнику. 11 -я армия снова требует присылки пехотных частей.

Противник ведет себя беспокойно перед новым фронтом 6-й армии; в районе Купянска замечена концентрация значительного числа танков.

Так как проливные дожди возобновились, операция «Фридерикус» снова откладывается на два дня. Верховное [438] командование сухопутных сил считает, что фюрер, который все еще пребывает в Оберзальцбурге, может вообще отменить «Фридерикус», чтобы избежать дальнейших оттяжек с началом операции «Блау 1». Это ставит всех и вся в неопределенное положение, так как начало операции «Блау 1» и предстартовая подготовка к операции «Блау 2» напрямую зависят от реализации плана операции «Фридерикус»! Существует большая разница, будет ли задействовано правое крыло атакующих войск с нынешних позиций 1-й танковой и 6-й полевой армий или же, после успеха операции «Фридерикус», из района Оскола. В настоящее время у Верховного командования сухопутных сил имеются три различных предложения от группы армий относительно проведения этой операции, однако группа армий до сих пор не получила ответа ни на одно из них.

Ходят упорные слухи относительно того, что Верховное командование сухопутных сил хочет само проводить операцию «Блау 2» и задействовать с этой целью еще и группу армий Листа. Мы, как и Грейффенберг (начальник штаба группы армий Листа), считаем такие действия ошибочными. Зоденштерн предупредил Хойзингера об опасности раскола операции, которая как никакая другая нуждается в едином руководстве из-за подключения еще одной группы армий.

Отличительной чертой операции «Блау 2» является использование большого количества мобильных соединений. Чтобы адекватно их контролировать, необходимо быстро принимать решения и так же быстро претворять их в жизнь; я сомневаюсь, что подключение второй группы армий облегчит эту задачу.

Генерал Гарибальди, командующий итальянской армией, которая должна войти в состав группы армий, доложил о прибытии. [439]

19/6/42

Укрепленные позиции противника на северном фронте под Севастополем перешли в наши руки – за исключением фортов «Ленин» и «Северный». Я передал Верховному командованию сухопутных сил рапорт Манштейна с оценкой положения. Кульминацией этого рапорта являются требования о присылке подкреплений. От себя я добавил, что в этой связи было бы желательно переадресовать пехоту приближающейся к нашему сектору фронта 371 -й дивизии (Штемпель) в Крым. Конечно, это будет означать потерю 371-й дивизии для операции «Блау 2», но с такой потерей вполне можно примириться. Верховное командование сухопутных сил решило, что 371-я дивизия заменит на нашем фронте потрепанную боями другую дивизию, которая и отправится в Крым. На севере от Керчи имела место еще одна неуклюжая попытка русских высадить морской десант.

Статические дивизии 6-й армии захватили выдававшиеся клином позиции русских на севере от Волчанска на удивление быстро; взято в плен более 500 солдат и офицеров. Из-за спрямления линии фронта из этого сектора вполне можно высвободить дивизию, чтобы задействовать ее в операции «Блау 1».

Состоялся довольно бессмысленный обмен телексами между нами и Верховным командованием сухопутных сил на предмет того, почему северное крыло операции «Фридерикус» должно атаковать так, как мы запланировали, а не иначе.

Продолжающиеся проливные дожди, возможно, снова заставят нас перенести на более поздний срок начало операции «Фридерикус»; это не говоря уже о том, что мне опять придется отложить запланированный мною вылет в армейскую группу Вейхса. [440]

20/6/42

На северном фронте под Севастополем нами захвачен форт «Ленин»; на южном фронте румыны также добились некоторого успеха. Отмечается, что в течение последних нескольких дней значительно активизировал ось движение по железной дороге на севере от Ростова перед фронтом корпуса Вестергейма. Однако ухудшающаяся погода наверняка внесет коррективы в планы противника по переброске войск.

Противник продолжает концентрировать танки в районе Ольховатки напротив фронта 6-й армии, который продвинулся еще дальше к востоку. Начальник разведки группы армий считает, что силы противника на этом направлении насчитывают до 22 танковых дивизий, половина которых «изрядно потрепана» в сражениях. Принимая во внимание вчерашние разведывательные рейды, а также усиление противовоздушной обороны в этом секторе, можно прийти к выводу, что противник намеревается нас здесь атаковать, и мы должны быть к этому готовы. Эти факты переданы Верховному командованию сухопутных сил с комментарием, что обстановка требует немедленных действий! Пока еще рано говорить, опередит ли атака противника операцию «Фридерикус» и будет ли последняя вообще иметь место после этой атаки.

Но операция «Блау 2» должна проводиться в запланированные сроки, чтобы не позволить противнику перехватить инициативу. К счастью, погода, кажется, начинает улучшаться.

Чтобы подготовиться к возможным неожиданностям в районе Ольховатки, я приказал 3-й и 23-й танковым дивизиям, которые дислоцируются под Харьковом в ожидании начала операции «Блау», передвинуться в направлении Волчанска. У Волчанска эти дивизии могут продолжать [441] подготовку к операции «Блау 1». Кроме того, они будут под рукой на случай атаки со стороны Ольховатки.

Представитель Генерального штаба при 23-й танковой дивизии (Рейхель, начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии), вылетевший на фронт на самолете типа «Физлер-Шторьх» с приказами, касающимися проведения операции «Блау 1», совершил вынужденную посадку или был сбит за 4 километра от наших позиций. Самолет был найден и идентифицирован нашим патрулем; солдаты заметили пробоину в бензобаке, но помимо этого никаких других повреждений или следов крови не обнаружили. В этой связи представляется весьма вероятным, что все наши приказы попали в руки противника. Такое положение вещей просто взывает к немедленному началу операции «Блау 1».

Кроме того, сейчас на исходе июнь, а это значит, что у нас совершенно не осталось в запасе времени.

21/6/42

Утром я позвонил Гальдеру и сказал, что отдал на завтра приказ о начале операции «Фридерикус»; затягивать с этим больше нельзя. Как нельзя в свете приготовлений в районе Ольховатки больше откладывать и проведение операции «Блау 1». Я попросил Г альдера сообщить об этом фюреру, который все еще находится в Баварии. Г альдер

сказал, что сомневается, удастся ли ему сегодня с ним связаться. В ответ я еще раз указал на срочность своего сообщения и добавил, что мне пришлось ввиду сложности обстановки передвинуть из-под Харькова 3-ю и 23-ю танковые дивизии в район Волчанска.

Пал последний крупный укрепленный узел на северном фронте под Севастополем. На восточном фронте под давлением румын русские определенно начали отходить. На правом крыле южного фронта также наметился определенный успех. Поскольку я не очень-то верю в окончательный [442] развал русской обороны, я высказал предположение, что противник, который, без сомнения, понес тяжелые потери, занимается в настоящее время сокращением линии фронта, чтобы получить войска для укрепления южного сектора обороны под Севастополем. На других фронтах группы армий день прошел сравнительно тихо. Продолжаются подозрительные перемещения перед фронтом правого крыла корпуса Вестергейма; на востоке от Славянска через Донец переправились еще пять русских бригад.

Легкий позавчерашний успех 6-й армии сегодня позволил ей захватить еще 946 пленных и 20 артиллерийских орудий.

22/6/42

На северном фронте под Севастополем основная тяжесть военных усилий перенесена на восточное крыло атакующих войск; там идет подготовка к атаке на господствующие высоты Г айтановы холмы, которая должна начаться завтра утром. На восточном фронте и в северном секторе южного фронта румыны и правое крыло германских атакующих войск также добились определенного успеха, особенно на северном направлении.

Слабые разведывательные рейды против северного побережья Азовского моря были отражены.

1-я танковая армия начала атаку в соответствии с планом «Фридерикус». Донец был форсирован у Изюма и на северо-западе от него; в ходе операции нами захвачен поселок Савинцы. Однако в направлении Купянска танки смогли пройти только половину пути из-за ожесточенного сопротивления противника. Сказывается также недостаточная мобильность стрелковых подразделений, приданных III танковому корпусу.

Первоначальные рапорты о начавшемся крупномасштабном отступлении противника подтверждения не получили. [443] В течение дня противник контратаковал на правом крыле у Савинцов, а также на северном крыле атакующих войск; в результате наши войска на северном направлении были вынуждены отойти. Начавшийся ночью проливной дождь на какое-то время заставил танковые подразделения остановиться. Согласно рапортам пилотов, части противника у Ольховатки начали отход к северу. Возможно, это произошло вследствие того, что наши приказы (по плану «Блау 1») были изъяты русскими у штабного офицера (Рейхель). Тела этого офицера и его пилота были обнаружены впоследствии патрулем. Не найдено никаких доказательств того, что штабист успел уничтожить находившиеся при нем документы.

Продолжается активное движение эшелонов противника в направлении Ростова. Я почти уверен, что это свидетельствует об оборонительных намерениях, так как русским необходимо удерживать Ростовскую область как можно дольше, если они хотят защитить Кавказ.

Русские, похоже, организуются в глубине своих позиций напротив 2-й армии.

Пришли приказы начать предстартовую подготовку операции «Блау 1», чтобы атака могла начаться уже 26 июня, если такой приказ будет получен.

26/6/42

На северном фронте под Севастополем побережье бухты «Северная» в значительной степени очищено от противника. Северная группа левого крыла и южная группа правого крыла медленно продвигаются вперед.

Атака 1 -й танковой армии развивается хорошо; на правом крыле на востоке от Изюма идут тяжелые бои, но на других участках фронта противник начинает пятиться. Правое крыло танкового корпуса продвинулось далеко на юг и пересекло пути отступающих колонн противника; одновременно [444] левое крыло корпуса продвинулось вплоть до Купянска. К вечеру противник уже начал отходить по всему фронту.

В течение нескольких дней отмечается движение механизированных колонн к северозападу в направлении Купянска. Если противник и в самом деле завладел нашими боевыми приказами, объяснить подобные передвижения трудно.

Дело об утрате секретных документов, находившихся при офицере Г енерального штаба, который был сбит 19 июня, начинает разрастаться. Гальдер предложил мне завтра же посетить по этому поводу фюрера. Я позвонил Шмундту (старший армейский адъютант Г итлера) в Берлин и сказал, что никакой пользы этот мой визит не принесет, пока фюрер не получит результаты предварительного расследования. Если фюрер, изучив протоколы, решит, что кто-то должен понести ответственность за случившееся, я первый явлюсь, чтобы дать разъяснения по этому вопросу. Однако я не вижу серьезной вины за кем-либо изтех людей, кто так или иначе был связан с этим делом; виноват прежде всего сам погибший офицер(9|. Ночью Шмундт перезвонил мне и сказал, что фюрер завтра вылетает в Восточную Пруссию и в любом случае встретиться со мной не сможет. Однако это дело обязательно будет фюрером рассмотрено.

Г енерал фон Рабенау, начальник армейского архива, подтвердил получивший распространение слух относительно того, что многие военные досье, включая военные дневники групп армий, которыми я командовал во время Польской и Западной кампаний, были уничтожены огнем – «за пределами его офиса». [445]

24/6/42

Я проинформировал Гальдера об успехах 1-й танковой армии. Только вчера я говорил ему, что противник, в отличие от своей прежней тактики, на этот раз предпочел отход окружению, – как в секторе 1 -й танковой армии, так и под Волчанском. У меня складывается впечатление, что с некоторых пор противник по большому счету решил избегать крупных сражений, а соответственно и поражений, чтобы выиграть время и дождаться, когда в войну вступит Америка. При всем том противники не думает пока отступать перед фронтом 2-й армии. Как мне кажется, русские сейчас находятся в процессе создания глубокоэшелонирован-ной обороны. В этой связи я еще раз потребовал у Гальдера скорейшего издания приказов относительно начала операции «Блау» в максимально ранние сроки, то есть 27 июня.

Под Севастополем сегодня значительного продвижения вперед не наблюдалось.

22-я танковая и 10-я легкая дивизии соединились под Гороховаткой. Таким образом, южная часть «котла», созданного силами 1-й танковой армии, закрыта. 16-я танковая

дивизия достигла реки Оскол в районе Купянска и двинулась к югу, чтобы запечатать северную часть «котла». Армия наступает по всему фронту; противник попятился перед северным крылом атакующих войск и сейчас отходит к северо-западу от Двуречной.

Пришел приказ: завтра фюрер ждет меня в своей штаб-квартире.

25/6/42

Отмечается продвижение вперед на левом крыле северного сектора и в восточном секторе под Севастополем, где румыны взяли «Бастион II». [446] Сражения, которые ведет 1-я танковая армия, близятся к завершению. Захвачено более 20000 пленных, около 100 танков и 250 артиллерийских орудий.

Вылетел в штаб-квартиру фюрера. Вчера протоколы допросов офицеров, так или иначе связанных с делом пропажи секретных документов, были отосланы Г альдеру. Однако фюреру их пока не передали – во всяком случае, так мне сказали. Это определенным образом характеризует ситуацию, не правда ли? Первым меня принял фельдмаршал Кейтель. Сильно нервничая, он обрисовал мне положение в самых мрачных тонах. Фюрер хочет, чтобы это дело стало показательным, но генералы, по его мнению, смотрят на происшествие сквозь пальцы, поэтому он, Кейтель, должен предупредить меня, чтобы я не пытался отговорить фюрера от принятого им решения примерно наказать виновных!

После этого Кейтель зачитал мне составленный им список возможных обвинений, которые он намеревался предъявить замешанным в этом деле офицерам. Видно было, что Кейтель протоколов допросов не читал и всех перипетий этого дела не знает, так как в тексте было допущено несколько фактических ошибок. Я объяснил ему, как было дело, и посоветовал этот документ в дальнейшем не использовать. Потом меня принял фюрер, находившийся в необычно подавленном состоянии. На этой встрече присутствовал Шмундт. Я рассказал фюреру о своем видении ситуации, опираясь на известные мне факты и протоколы допросов. Фюрер лишь изредка прерывал меня, чтобы задать тот или иной вопрос. Я имел возможность четко и ясно выразить свое мнение, суть какового сводится к тому, что если кто и виноват в происшедшем, так это только погибший офицер-штабист. Я добавил, что помимо допущенных им нарушений служебной дисциплины, иных серьезных оплошностей, кроме непростительной беспечности, я нигде не обнаружил. Можно, конечно, обвинить командира ХХХХ танкового корпуса (Штумме) в том, что [447] он допустил излишние откровения в направленном им своему дивизионному командиру меморандуме, касавшемся деятельности соседних частей и миссии 4-й армии в целом. В моих глазах это серьезное упущение, которое может иметь серьезные последствия. Но это именно ошибка – и ничто иное, следовательно, и взыскивать за это нужно как за ошибку (такая формулировка позволила бы Штумме при благоприятном для него стечении обстоятельств избежать снятия с должности и даже суда военного трибунала!) В заключение я сказал фюреру, что понимаю его серьезную озабоченность проявлениями расхлябанности и безответственности, которые получили известное распространение в войсках, особенно среди старшего офицерского состава. Но как старый солдат я хочу заверить его в том, что я лично и подчиненные мне старшие офицеры будем строго пресекать даже малейшие попытки нарушения существующих инструкций и служебной дисциплины. Фюрер выслушал мои заявления спокойно и внимательно. Совершенно понятно, что никакого решения по этому вопросу он в тот день не принял, но, провожая меня до дверей кабинета после состоявшейся между нами продолжительной дискуссии, сердечно пожелал мне доброго пути и определенно находился в лучшем расположении духа, нежели в тот момент, когда я к нему пришел.

Вылетел в Полтаву (штаб-квартира группы армии «Юг»).

Под Севастополем наши войска с восточного и северовосточного направлений постепенно оттесняют противника за линию по реке Черная. Однако захватить командные высоты в районе Г айтановых холмов нам пока не удается. Имели место новые слабые попытки русских высадить десант около Керчи. 1 -я танковая дивизия очищает от противника левый берег реки Оскол. [448] Начавшиеся проливные дожди, останавливающие на фронте какие-либо перемещения, заставили нас отложить атаку до 28 июня.

27/6/42

Захвачены командные высоты противника в районе Гайтан. Отмечается активное движение судов в направлении Таманского полуострова.

Имеют место многочисленные разведывательные рейды, иногда силами до полка и более, против всех практически фронтов армии. 6-я армия докладывает, что новые проливные дожди в ее секторе не позволяют ей атаковать 28 июня. Предварительно договорившись с Верховным командованием сухопутных сил, я отдал 6-й армии приказ начать атаку послезавтра. Измененные обстоятельствами временные рамки наших атак вызывают все большую озабоченность. К примеру, более ранняя по срокам атака 2-й армии может заставить противника перебросить часть своих мощных бронетанковых сил, дислоцирующихся напротив правого крыла 6-й армии, в сектор армейской группы Вейхса.

В 18.00 пришла телеграмма от фельдмаршала Кейтеля, где сказано, что фюрер в связи с делом о пропавших секретных документах приказал снять со своих постов командира ХХХХ танкового корпуса (Штумме), его начальника штаба (Франц) и командира 23-й танковой дивизии (Бойнебург-Ленсфельд)! Право решать, когда снимать с должности указанных выше офицеров, предоставлено мне. Генералы, которые должны их заменить, уже прибыли. Если на минуту отвлечься от этого дела, снятие с должностей образцовых командиров танковых войск, которые к тому же хорошо знакомы с местными условиями, мне представляется крайне нежелательным особенно сейчас, когда ХХХХ танковый корпус должен идти на острие атаки наступающей [449] 6-й армии. Консультации по этому вопросу с Гальдером и Шмундтом подтвердили мое впечатление относительно того, что фюрер после нашей с ним встречи 25 июня находился в сравнительно миролюбивом расположении духа. Но потом, изучая материалы дела, он обнаружил, что канцеляриста из 23-й танковой дивизии намереваются предать военно-полевому суду. В этой связи у него сложилось впечатление, что генералы решили свалить вину на своего подчиненного!

Я уже говорил фюреру 25 июня, что о судебном преследовании ефрейтора-канцеляриста не может быть и речи; я не вмешался раньше, поскольку считал, что служебное расследование, возможно, позволит нам пролить свет на новые обстоятельства этого дела. Но фактически все обвинения с канцеляриста были сняты уже 23 июня, поскольку следственная комиссия не обнаружила никаких порочащих его свидетельств. Я позвонил фюреру, поставил его об этом в известность и сказал, что не хотел бы, чтобы в результате неясно сделанного мной заявления меня считали ответственным за строгие меры, принятые по отношению к моим подчиненным. Фюрер сказал, что он так не считает, но признался, что намерение преследовать в судебном порядке подчиненного за провинности вышестоящих его основательно рассердило. Я ответил, что никто сваливать вину на канцеляриста не собирался, поскольку командир танкового корпуса (Штумме) лично отменил приказ о предании его военно-полевому суду. Когда в конце я спросил, остаются ли в силе полученные нами сегодня приказы, фюрер ответил: «Да».