Текст книги "Годунов в кругу родни"

Автор книги: Федор Успенский

Соавторы: Анна Литвина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

И егда приспѣвшу дню на память святаго апостола Еремия и святаго мученика Ерьмия маия в 31 день, в он же бысть рожение его царьского величествия, и повелѣ великии государь царь и великии князь Федор Ивановичь всеа Русии самодержецъ тогда в навечерии дни того в соборнои церкви митрополиту пѣти всенощное бдение […] И маия въ 31 день, в седмую неделю после велика дни, великии государь царь и великии князь Федор Ивановичь всеа Русии самодержецъ вышел в Золотую полату на третьемъ часу дни… [ПСРЛ, XXIX: 220][125]125
  Ср.: ПСРЛ, XXXIV: 230. Подробнее о датах, связанных с венчанием Федора Ивановича на царство, см.: Бурсон, 2005: 335.


[Закрыть].

О венчании Федора на царство в день собственного рождения пишет и Джером Горсей («...в этот день было воскресенье и ему было 25 лет»), причем он упоминает, что во время торжественной процессии среди прочих несли «икону святого ангела царя» (pictures. with the Emperorurs angell) [Bond, 1856: 270–271; Севастьянова, 1990: 142][126]126
  У переводчика и комментатора текста, А. А. Севастьяновой [1990: 209 [примеч. 6]], это сообщение Горсея почему-то вызвало недоумение, более того, комментируя его, она приводит неверную дату появления на свет царя Федора.


[Закрыть].

Образ апостола Ермия появляется и на нескольких артефактах, так или иначе связанных с Федором Ивановичем. Прежде всего, следует упомянуть знаменитое кадило, пожертвованное в 1598 г. овдовевшей Ириной Федоровной Годуновой в Архангельский собор московского Кремля, которое создавалось, по-видимому, еще при жизни царя. Здесь мы обнаруживаем пять патрональных изображений: св. Феодосии, покровительницы скончавшейся в раннем возрасте царевны Феодосии Федоровны, мучениц Фотины и Ирины, о которых речь пойдет ниже, а также фигуры Феодора Стратилата и Ермия («…ъ хвъ еръми»)[127]127
  См.: Мартынова, 1999: 323, 330 [ил. № 9], 334 [примеч. 26]; Мартынова, 2002: 403–404; Маханько, 2019: 16–17.


[Закрыть].

Те же святые – и среди них св. Ермий – представлены на дробницах подвесной пелены конца XVI в. к иконе «Богоматери Тихвинской» [Вилкова, 2003: 349–351 [№ 123]]. Кроме того, мы видим изображения апостола Ермия («Еремѣи») и Феодора Стратилата на дробницах фелони 1602 г., отданной Ириной Годуновой (ставшей к тому времени монахиней Александрой) в Архангельский собор в качестве поминального вклада по царю [Вилкова, 2015: 13; 2019: 123–124]. Наконец, св. Ермий присутствовал и на одной из личных икон царицы Ирины, где он был изображен вместе со св. Фотиной, но об этом артефакте нам тоже еще предстоит сказать ниже[128]128
  Приведем еще несколько – менее однозначных – свидетельств почитания св. Ермия (наряду с Феодором Стратилатом) в царской семье. На правой створке серебряного киота иконы «Богоматери Владимирской» были выгравированы изображения Феодора Стратилата и мученицы Ирины в рост, а на левом затворе – «преп. Фатинна и Пророкъ Iеремiя» [Постников, 1888: 5253 [№ 1024], 58–59 [ил. № 25]]. Скорее всего, на створке киота в действительности был изображен не кто иной, как апостол Ермий, а соответствующая идентификация его как пророка Иеремии появилась в результате обычной путаницы и варьирования в написании имен Ермий и Иеремия (ср. в этой связи: Маханько, 2019). Кроме того, в жертвеннике кремлевского Успенского собора, судя по описи начала XVIII в., имелся «образ мученика Христова Еремии, да апостола Еремии же на одной цке, обложены серебром, оклад басменной, венцы серебряны сканные» [РИБ, III: 334] – по сообщению С. Г. Зюзевой [2021: 319], исследователи связывают эту икону именно с царем Федором Ивановичем. Среди неоднократно упоминавшихся нами дробниц, размещенных на киоте иконы «Святитель Николай», которая принадлежала Евдокии Сабуровой, одной из жен царевича Ивана Ивановича, имелась как дробница с изображением Феодора Стратилата, так и, по утверждению С. Г. Зюзевой [2020: 71], дробница с изображением пророка Иеремии (не апостола Ермия!). Как и в случае с серебряным киотом из собрания купца Постникова идентификация на дробнице этого киота святого как пророка Иеремии, скорее всего, появилась в результате путаницы, вызванной неоднозначностью русифицированной формы имени типа Еремей, которая с равным успехом могла образовываться как от имени Иеремия, так и от имени Ермий (ср. в этой связи: Зюзева, 2021: 319).


[Закрыть].

Таким образом, трудно усомниться в том, что Федор Иванович и его ближайшее окружение чтили апостола Ермия как личного патрона царя. Можно ли, однако, утверждать, что царь Федор был носителем светской христианской двуименности, или, формулируя вопрос несколько иначе, что он непосредственно обладал еще одним именем – Ермий?

Ответ на этот вопрос, как было определено выше, невозможен без использования так называемого филологического критерия – принципиальную роль здесь играет наличие или отсутствие письменного памятника, где антропоним Ермий был бы эксплицитно закреплен за царем Федором. В данном случае подобное прямое именование счастливым образом обнаруживается. До сих пор оно не обращало на себя внимания исследователей, хотя текст, в котором оно присутствует, давно введен в научный оборот и хорошо известен историкам и филологам.

Речь идет о таком знаменитом сочинении первой трети XVII в., как «Временник» Ивана Тимофеева. Это произведение представляет для нас особый интерес не только потому, что Иван Тимофеев был современником царя Федора и занимал при нем государственную должность, но и тем, что он обладал особым вкусом и пристрастием к толкованию и обыгрыванию имен описываемых им исторических лиц. Так, двуименного окольничего Андрея / Луппа Клешнина (ум. 1599) он именует исключительно Луппом, подчеркивая его злодейскую «волчью» природу[129]129
  По словам Ивана Тимофеева, Борис Годунов «время же своему зломыслт обрѣтъ и суща стаинника себѣ потаена, зѣло злыхъ злѣйша, Луппа некоего, брата си свойствомъ и дѣломъ, иже толкуется волкъ, – от дѣлъ зваше пршмъ» [РИБ XIII: 294; Державина, 1951: 29 [л. 48]]. При этом Лупп было, вне всякого сомнения, крестильным именем Клешнина, тогда как Андрей – широко известным, публичным, об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что незадолго до кончины Клешнин принял постриг с именем Левкий, которое по букве соответствовало «молитвенному» Лупп (см. подробнее.: Литвина & Успенский, 2018: 255–256).


[Закрыть], в качестве еще одного отрицательного штриха к портрету Бориса Годунова сообщает, что его имя не имеет толкования, а о царевиче Иване Ивановиче лишний раз напоминает, что тот тезоименит своему отцу и благодати и т. д. и т. п.

Разумеется, основным именованием царя Федора Ивановича у Ивана Тимофеева оказывается Федор, которое он заботливо трактует как «Божий дар»[130]130
  См.: Державина, 1951: 24 [л. 40об.].


[Закрыть], однако есть во «Временнике» и следующий пассаж:

Тезоимененъ бо бѣ онъ [Федор Иванович] богозрителю Iремлови по имени, иже освященномъ преже пеленъ во чревѣ, произведъ во дни своя отъ царскихъ си чреслъ дщерь едину, жизшю же непребытну [РИБ, XIII: 450; Державина, 1951: 152 [л. 283]].

Иными словами, Иван Тимофеев напрямую объявляет, что царь Федор является не кем иным, как тезкой св. Ермия, на память которого он, как мы знаем, появился на свет[131]131
  Усложненная форма имени апостола («Iремлови») в свое время ввела в заблуждение публикатора «Временника» О. А. Державину [1951: 501 [примеч. 327]], которая отождествила его с именем библейского пророка Иеремии, чья память празднуется 1 мая (ср. также: Солодкин, 2002: 60). Подобного рода путаница имеет давнюю традицию и отчасти восходит к XVII столетию или даже к более раннему времени (ср., впрочем: Толстой, 1860: 13–14 [примеч. 23]). Во всяком случае, в отдельных источниках XVII в. воцарение Федора Ивановича даже связывается с датой 1 мая, памятью пророка Иеремии [РИБ, XIII: 3, 147]; такой разнобой, однако, может объясняться не только смешением имен свв. Ермия и Иеремии (Еремея в обиходном употреблении), но и сложностью и многоступенчатостью самой процедуры [Бурсон, 2005: 335]. Не исключено, что образы апостола Ермия и пророка Иеремии так или иначе соотносились с фигурой царя Федора уже его младшими современниками. Согласно описи, в Образной палате хранилась яшмовая панагия с изображением Феодора Стратилата и пророка Иеремии на одной стороне и царя Константина – на другой [Успенский, 1902: 44 [л. 101]]. Как полагает С. Г. Зюзева [2020: 71 [примеч. 29]], по-видимому, этот же артефакт описан у И. Е. Забелина [2003: 613 Материалы к т. II]]: «Икона яшма зелена, на ней вырезаны 3 святыхъ, одинъ подписанъ: царь Констанинъ, обложена золотомъ съ яхонты и съ изумруды и съ лалы, назади наведено чернью мученикъ Христовъ бедоръ да пророкъ Еремей». Однако какое место все перечисленные предметы, несущие изображение пророка Иеремии, занимали в личной биографии царя Федора (если занимали вообще), еще предстоит выяснить. Первый опыт такого исследования принадлежит М. А. Маханько [2019: 3–4], которая предположила, что составители описи Образной палаты, каталогизируя упоминавшуюся только что панагию, попросту перепутали апостола Ермия и пророка Иеремию; соответственно, автор отказывается от своей первоначальной идеи, будто бы эта наперсная икона предназначалась для константинопольского патриарха Иеремии, как известно, приезжавшего в Москву в годы правления Федора Ивановича.


[Закрыть], причем эпитет «богозритель» указывает на уже известный нам по изображениям патронат апостола (а не мученика с тем же именем)[132]132
  Ср. выходную запись священника Домки на последнем листе Милятина Евангелия (XII в.), где апостолы поименованы боговидцами («стии бовидьци апсли») [Гранстрем, 1953: 22]. Вместе с тем, эпитет «боговидец», как известно, традиционно прилагается к пророку Моисею: достаточно указать, например, на запись на праздничной минее московской печати 1674 г., где упомянута московская церковь Моисея Боговидца на Тверской улице [Тихонравов, 1857: 56] (ср. также: Ламанский, 1861: 596 [№ 4]; Абеленцева, 2003: 151 [Прилож. 1, л. 272]). Согласно наблюдениям С. Г. Зюзевой [2021: 319], на дробнице киота иконы «Святитель Николай» из Оружейной палаты московского Кремля, вложенной в суздальский Покровский монастырь невесткой царя Федора, Евдокией Сабуровой, изображен мученик (а не апостол!) Ермий: «Святой представлен в длинных одеяниях (хитоне, украшенном поясом, и гиматии), правая его рука поднята к груди в благословляющем жесте, в левой – меч в ножнах». Исследовательница объясняет это тем, что в придворной среде мученик Ермий мог почитаться как еще один небесный покровитель царя [Ibid.].


[Закрыть].

Таким образом, теперь мы можем с достаточным на то основанием утверждать, что Федор Иванович, подобно своему отцу, Ивану / Титу Грозному, и младшему брату, царевичу Дмитрию / Уару, был обладателем двух христианских имен, причем так же, как у отца и у брата, династическое, родовое имя Федор стало для него крестильным, а второе – выпавшее ему по дню рождения – оставалось лишь элементом семейного церковного благочестия, что со временем нашло свое отражение в коммеморативной традиции[133]133
  Так, в 1599 г., судя по Вкладной книге Новопечерского Свенского монастыря, Борис Годунов дал вклад по царю Федору и назначил по нему «три кормы в году» [Евсеев, 1906: 230–231 [№ 83]], однако в источнике не приведены, к сожалению, даты этих кормов – вероятнее всего, один был на преставление, тогда как два других на память святого по дню рождения и на именины. Во всяком случае, в Кормовой книге ярославского Спасского монастыря Федора Ивановича предписывается поминать именно так: 31 мая (т. е. на день рождения), 8 июня (на именины) и 6 января (на преставление) [Вахрамеев, 1896: 12, 13, 5].


[Закрыть].

Как же выглядит антропонимическое досье его супруги, сестры Бориса Годунова царицы Ирины?

В чем-то оно устроено проще и однозначнее, чем имянаречение ее мужа. Царь Федор / Ермий не постригался во иночество и, естественным образом, у него не могло быть монашеского имени, тогда как Ирина, овдовев, приняла постриг, и во множестве источников ее иноческое имя Александра прекрасно зафиксировано. Соответственно, не прибегая к каким-либо дополнительным ухищрениям, можно удостовериться, что хорошо известное нам публичное Ирина и было ее крестильным именем, скольких бы других святых покровителей царица ни чтила особым образом. Как мы помним, монашеское имя в эту эпоху чаще всего подбиралось по созвучию к имени крестильному [Литвина, Успенский, 2018], причем за основу для такого созвучия нередко бралась обиходная форма мирского антропонима [Ibid.: 250 [примеч. 15]] – тем, кто в крещении был Иринами (Аринами, Оринами), в иночестве подходило любое имя, начинающееся не только на – И-, но и на – А– или на – О-, и зачастую в качестве такового избиралось Александра.

Однако во всех прочих отношениях наречение царицы таит в себе ряд загадок. В честь какой из святых Ирин месяцеслова она была крещена? Была ли св. Ирина ее единственной личной небесной покровительницей? И, наконец, было ли у царицы второе христианское имя в миру?

В отличие от Бориса, какая бы то ни было дата рождения Ирины в источниках отсутствует, так что здесь, скорее, ономастика может оказать известную услугу исторической хронологии, нежели наоборот. Попробуем, однако, распутать этот антропонимический клубок более или менее последовательно.

На сегодняшний день можно достаточно уверенно утверждать, что крестильное имя было дано будущей царице в честь той святой с именем Ирина, чья память празднуется 16 апреля – именно 16 апреля названо именинами царицы во Вкладной книге костромского Ипатьевского монастыря[134]134
  См.: Книга вкладная…, 1728: л. 8–8об. (ср. также: Бурдина, 2010: 255). В кормовом Синодике нижегородского Вознесенского Печерского монастыря запись о поминовении царицы содержит ошибку – здесь вместо 16 апреля названо 6 апреля: «Месяца октября въ 8-й день, на память преподобныя Пелагеи, преставися благоверная царица инока Александра. А память ея апреля въ 6-й день святыхъ мученицъ дѣвъ Ирины, Агаши и Хеонш…» [Макарий Миролюбов, 1868: 2] (ср.: Пудалов & Каюмов, 2010: 36–37 [л. 3об.–4]).


[Закрыть], и именно к 16 апреля поминовение царицы приурочено, например, в Кормовой книге Кириллова Белозерского монастыря[135]135
  См.: Сахаров, 1851: 56; Шаблова, 2012; 126 [л. 199об.]. Ср. также келарский Обиходник 16251628 гг. [Починская, 2015: 95 [л. 43об.]].


[Закрыть]. Во Вкладной книге Новодевичьего монастыря, того самого, где царица приняла постриг с именем Александра, ее поминовение также соотнесено с этим праздником, будучи поставлено, правда, на его канун, на 15 апреля [Павлов-Сильванский, 1985: 193 [л. 275]][136]136
  Запись во Вкладной книге Новодевичьего монастыря была учтена Л. Е. Морозовой [2012: 305] и дала ей основание думать, что 15 апреля – это не что иное, как дата рождения Ирины Федоровны.


[Закрыть]. Любопытно, однако, что в этот день, 16 апреля, отмечается память сразу двух святых Ирин – Ирины Коринфской и Ирины Иллирийской. Какая же из них была небесной покровительницей царицы?

Ответ на этот вопрос окажется достаточно однозначным, если мы обратим внимание на два пожертвования, самым непосредственным образом связанных с личностью Ирины Федоровны. В 1593 г. в костромской Ипатьевский монастырь делает вклад уже хорошо знакомый нам Дмитрий Иванович Годунов. Он распорядился «золотые на мѣдные нити възнизати и прикласть къ местнымъ образамъ […] у великомученицъ Ирины, Агапии и Хеонии 2 золотыхъ и всехъ золотыхъ въ цекве у мѣстныхъ образовъ и у малыхъ пядницъ у Федора Стратилата 126 золотыхъ» [Соколов, 1890: 55]. Общеизвестно, какое внимание Дмитрий Иванович уделял почитанию святых, тезоименитых царской чете, и вполне естественно, что он решил одновременно украсить иконы ее патрональных святых по крестильным именам. При этом кому же как не ему, родному дяде и воспитателю царицы, фактически заменившему ей отца, могло быть доподлинно известно, в честь кого она была крещена?

Более того, счастливым образом, до наших дней дошла одна из тех 194 икон, что находились в келье Новодевичьего монастыря царицы-инокини Александры вплоть до ее кончины в 1603 г. Благодаря тому, что после смерти сестры Борис Годунов отдал ее личное имущество монастырю, в Приходной книге 1603–1604 гг. сохранилось достаточно подробное описание всех этих артефактов. Личная небесная покровительница царицы вновь появляется здесь вместе со своими сомученицами:

Образ Федор Стратилат и святых мучениц Ирины, Агапьи и Хеонии, оклад и венцы чеканные, обложен серебром, пядница [Павлов-Сильванский, 1985: 84 [л. 8]].

Итак, нет сомнений в том, что покровительницей царицы по крестильному имени была именно пострадавшая с Агапией и Хионией св. Ирина Иллирийская, чья память отмечается 16 апреля – к ней, как можно судить, например, по записи о вкладе Дмитрия Ивановича Годунова, в ту эпоху вполне охотно прилагался эпитет великомученица, который мы обнаруживаем на некоторых предметах с изображениями патронов царской четы[137]137
  Этот эпитет может вводить в заблуждение исследователей, поскольку в нынешней церковной практике он прилагается, в первую очередь, к другой Ирине – св. Ирине Эфесской, основная дата поминовения которой приходится на 5 мая. Так, Я. Г. Солодкин [2013: 137 [примеч. 1]] по неведомым нам причинам связал наречение Ирины Федоровны с зимним празднованием Ирине Эфесской (20 января), датой весьма раритетной и представленной в крайне ограниченном числе месяцесловов [Сергий Спасский, II: 20]. Анализируя дробницы на окладе иконы «Богоматерь Знамение» из Архангельского собора Московского Кремля, Е. А. Моршакова [2011: 164–165] настаивает (ошибочно, на наш взгляд) на том, что небесной покровительницей царицы была именно великомученица Ирина (память 5 мая), обращенная апостолом Тимофеем, хотя поясняющая подпись к дробнице говорит о святой мученице Ирине (изображена справа от Феодора Стратилата). Св. Ирина на дробницах киота иконы «Святитель Николай» из Оружейной палаты московского Кремля (вклад Евдокии Богдановны Сабуровой, о котором нам неоднократно приходилось говорить выше) уверенно определяется С. Г. Зюзевой [2020: 71] как «великомученица царица Ирина». В более поздней своей работе С. Г. Зюзева [2021: 316], признавая вслед за нами патронат св. Ирины Иллирийской, высказывает предположение, что «великомученица Ирина почиталась в придворных кругах как патрональная святая царицы Ирины Годуновой». Как кажется, в документах и надписях интересующей нас эпохи эпитет великомученица вообще не может служить надежным дифференцирующим признаком в различении этих святых тезок. Справедливости ради следует отметить, что существует источник XVII в. (весьма, впрочем, маргинальный и не свободный от путаницы и ошибок в датах), где поминать царицу-инокиню Александру предписывается на 5 мая, т. е. на Ирину Эфесскую [Безроднов, 2011: 63 [л. 13]]. Такие точечные отклонения в коммеморативной практике Годуновых, не оставивших по себе прямых потомков, практически неизбежны – на наш взгляд, они не меняют общей картины культа их патрональных святых.


[Закрыть]. Посвящения патрональной святой царицы по крестильному имени достаточно хорошо известны и весьма многочисленны – от надвратной церкви Феодора Стратилата и Ирины в Ипатьевском костромском монастыре, возведенной на средства Дмитрия Ивановича Годунова, до знаменитой плащаницы из Кириллова Белозерского монастыря или крышки раки Сергия Радонежского, созданной в 1585 г.[138]138
  Ср., также икону-мощевик с изображением Богоматери на престоле и св. Ирины с подписью «ст҃аѧхва мч̑нца ирина дв҃ца» [Борис Годунов…, 2015: 164165 [№ 42]] (автор описания И. А. Бобровницкая). Арсений Элассонский в своем повествовании об установлении патриаршества, описывая преподнесенную в дар Константинопольскому патриарху Иеремии митру, отмечает, что на царском подарке было множество изображений святых, среди которых выделялись образы Феодора Стратилата и святой девы мученицы Ирины, «имена которых носили царь и царица» [Оглоблин, 1879: 73].


[Закрыть]

Была ли, однако, св. Ирина единственной небесной покровительницей царицы?

Выше мы уже упоминали некоторые артефакты, где рядом с изображением св. Ирины появляется св. Фотина. Вспомним, к примеру, что на правой створке серебряного киота иконы «Богоматери Владимирской» (строгановского письма) из собрания купца Постникова было выгравировано изображение мученицы Ирины в рост (вместе с Феодором Стратилатом), а на левом затворе – «преп. Фатинна»[139]139
  См.: Постников, 1888: 52–53 [№ 1024], 58–59 [ил. № 25]. Об изображенной здесь рядом со св. Фотиной фигуре см. выше, с. 156, примеч. 15.


[Закрыть]. Пожалуй, наиболее интересно в этом отношении уже известное нам кадило, которое сама Ирина Федоровна отдала вкладом в Архангельский собор в 1598 г. Как отмечалось выше, на одной из граней здесь представлены две мужские и три женские фигуры святых, со всей очевидностью связанные с членами семьи Федора Ивановича – слева направо следуют изображения свв. Феодора и Ермия и свв. Ирины, Фотины («стад мнца хва еоти») и Феодосии [Мартынова, 1999: 323, 330 [ил. № 9]]. С соотнесением четырех из них теперь уже никаких затруднений не возникает, очевидно, что свв. Феодор и Ермий – это небесные покровители самого царя, св. Ирина несомненно связана с Ириной Годуновой, а св. Феодосия – с их дочерью, царевной Феодосией Федоровной (ум. 1594).

К кому же из членов царской семьи имеет отношение образ еще одной мученицы, св. Фотины (Фотинии)?

Судя по всему, она была второй личной покровительницей самой царицы Ирины, причем такое предположение уже высказывалось в искусствоведческой литературе[140]140
  См.: Мартынова, 1999: 334 [примеч. 26]; 2002: 403–404 (ср.: Вилкова, 2003: 351 [№ 123]). Едва ли можно допустить, что св. Фотина на обсуждаемых артефактах – это святая покровительница матери царицы, Стефаниды (в монашестве Снандулии), поскольку никаких других изображений святых патронов царских родителей здесь нет. Маловероятно, что эта святая имеет отношение к дочери Ирины Годуновой и Федора Ивановича, царевне Феодосии. Дата рождения царевны известна – 29 мая или, по некоторым данным, 26 мая 1592 г. (последнюю дату приводит, в частности, Арсений Элассонский) [Шереметев, 1902: 11] – и не совпадает ни с памятью св. Фотины, ни с памятью св. Фотинии. Поминать Феодосию Федоровну предписывалось и на день кончины (25 января), и 29 мая, на память св. Феодосии Тирской (см., например: ОР РГБ, ф. 304. I. № 814: л. 109; Шаблова, 2012: 122 [л. 183], 128 [л. 208]; Кириченко & Николаева, 2008: 213 [л. 215об.–216]).


[Закрыть]. Эта гипотеза станет еще более правдоподобной, если мы обратим внимание на одну икону, принадлежавшую лично царице и включенную в опись пожертвований из ее кельи в Новодевичьем монастыре. Прямо вслед за упоминанием образа св. Феодора Стратилата и мучениц Ирины, Агапии и Хионии, находящегося ныне в Третьяковской галерее, в Приходной книге 1603–1604 гг. следует описание другой – несохранившейся – парной иконы:

Образ Еремея и Фетиньи Самаряныни, оклад басмян, венцы сканны [Павлов-Сильванский, 1985: 84 [л. 8–8об.]].

Иными словами, инокине Александре, в миру царице Ирине, принадлежали в числе прочих две иконы, на одной их которых были изображены публичные небесные покровители ее и ее царственного супруга, Феодор Стратилат и мученица Ирина (с Агапией и Хионией), тогда как на другой – покровители непубличные, св. Ермий и св. Фотина Самарянина. Эта же святая («святая м[у]ч[еница] Фат[и]н[и]я самареныны») фигурирует на дробнице пелены к иконе «Богоматери Тихвинской», также, по всей видимости, связанной с царской семьей [Вилкова, 2003: 349–350][141]141
  В свое время, не учитывая приведенных выше данных, М. В. Мартынова [1999: 334 [примеч. 26]; 2002: 403–404] предположила, что покровительницей Ирины Годуновой была св. Фотиния (Фотина) Палестинская (более популярная в Новое время), чья память празднуется 13 февраля. Отметим, что имена обеих святых, Фотинии Палестинской и Фотины Самарянины, могут передаваться как Фотина, Фотиния, Фетиния, так что и в этом случае графический облик имени не может служить надежным дифференцирующим признаком в различении святых тезок.


[Закрыть]. На Руси св. Фотина Самарянина была едва ли не самой известной из своих тезок, во всяком случае здесь она почиталась с домонгольского времени и память ее отмечалась 20 марта [Лосева, 2001: 296][142]142
  Во времена появления Ирины Федоровны на свет культ этой святой нисколько не ослабевал. Ср., например, купчую и данную Федора Ивановича Сукина (ум. 1567) архимандриту суздальского Спасо-Евфимьева монастыря, которые были составлены в 1547/48 г., в этих документах Сукин специально указывает, что заздравный корм по его жене следует устраивать «марта в 20 день на память преподобныя матери нашея Фетинии Самаряныни» [Кистерев & Тимошина, 1998: 139 [№ 67], 140 [№ 68]].


[Закрыть].

Таким образом, именно Ирина Иллирийская (16 апреля) и Фотина Самарянина (20 марта) являлись патрональными святыми Ирины Федоровны Годуновой[143]143
  По-видимому, на значимость двух этих дней для Ирины Федоровны косвенно указывает то обстоятельство, что в 1604 г., судя по Вкладной книге Новопечерского Свенского монастыря, Борис Годунов дал по сестре поминальный вклад и назначил «три кормы в году», однако, как и в случае с аналогичным вкладом Годунова по царю Федору (см. выше, с. 161, примеч. 20), в источнике отсутствуют сами даты этих кормов [Евсеев, 1906: 231 [№ 83]]. Вероятнее всего, один из них был на преставление, тогда как два других – на память святой по дню рождения и, собственно, на именины.


[Закрыть]. При этом 20 марта, празднование св. Фотине, с большой вероятностью и было днем рождения царицы. Как уже упоминалось выше, даты празднования двум личным покровителям, публичному и непубличному, чаще всего не так далеко отстояли друг от друга по календарю. Если речь шла о мальчике, то обыкновенно эта дистанция не превышала трех недель, а для имянаречения девочек был вполне допустим и промежуток в 25–26 дней – женских антропонимов в месяцеслове ощутимо меньше, чем мужских, и потому приемлемое для семьи имя могли отыскивать в несколько более широких календарных окрестностях дня рождения.

Следует учесть при этом, что дату 20 марта невозможно зафиксировать в биографии царицы с той же надежностью, как мы фиксируем дату 2 (12) августа для ее брата Бориса. Это число нигде не названо напрямую в качестве дня ее появления на свет, и, с другой стороны, выбор небесного покровителя по дню рождения все же допускал некоторую гибкость, связанную с границей времени суток, с кануном того или иного праздника или его отданием, попразднством.

Имя Ирина было чрезвычайно популярно в эту эпоху и вполне годилось в качестве имени публичного. Была ли, однако, царица Ирина двуименной? Или св. Фотина, становясь ее заступницей, имени своего ей, так сказать, не передавала? Мы склоняемся ко второй версии, предполагающей одноименность Годуновой, ведь ни одного текста, где она называлась бы Фотиной (Фотинией) или, к примеру, тезкой св. Фотины Самарянины, в нашем распоряжении нет. Рискнем допустить, что столь важную роль фигура св. Фотины приобрела в жизни Ирины Федоровны именно с той поры, как она сделалась царской невестой.

Так или иначе, антропонимическая ситуация Федора / Ермия Ивановича являет собой еще одно наглядное подтверждение тому, что последним Рюриковичам московского дома полагалось по крайней мере два личных небесных покровителя, а то и два христианских имени. По-видимому, в эту эпоху женщины, входившие в царскую семью по браку, также приобщались к этой модели – им необходимо было чтить двух своих небесных заступниц, даже если до замужества тезоименитая покровительница у них была лишь одна[144]144
  Вполне вероятно, что практика женского приобщения к особому благочестию Рюриковичей началась не с Ирины Годуновой, а с ее свекрови, Анастасии Романовны, но это уже предмет для самостоятельного исследования.


[Закрыть]. Когда к власти приходит царский шурин, Борис Годунов, в том, что касается этого принципа двух небесных покровителей, он неплохо подготовлен. Сам Борис, будучи одноименным, как и все его тезки, находится под парным патронатом святых князей-мучеников Бориса и Глеба, тогда как его сын Федор с детства наречен двумя именами в честь двух святых – Феодота Анкирского и Феодора Стратилата. Связь между ушедшей династией и семейством, пытающимся сделаться правящим домом, манифестируется не только простым повтором имен, но и воспроизведением той атмосферы культа личных патрональных святых, которая к XVI в. сложилась в роду, правившем Русью около шести столетий.

Цитируемая литература и сокращения

Абеленцева, 2003 – Абеленцева О. А. Формулярник новгородского архиепископа Феодосия (РНБ, O.XVII.50) и его рукописная традиция в XVI–XVII вв. // ТОДРЛ. 2003. Т. LIII (с. 122–158).

Абраменко, 2012 – Абраменко Н. М. Образы святых князей Бориса и Глеба в иконописи и прикладном искусстве конца XVI – начала XVII в. Патрональная тема в искусстве времени Бориса Годунова // Актуальные проблемы теории и истории искусства: Сборник научных статей. Вып. II / Под ред. А. В. Захаровой. СПб., 2012 (с. 201–208).

Аделунг, 1863 – Аделунг Ф. Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 года и их сочинений. Ч. II / Пер. с нем. А. С. Клеванова // ЧОИДР. 1863. Кн. III: июль-сентябрь. Отд. IV (с. 1–86, № 1–11); кн. IV: октябрь-декабрь (с. 87–168, № 12–41).

Алексеев, 2001 – Алексеев А. И. Роспись главам древнейшего Синодика Московского Богоявленского монастыря // Опыты по источниковедению. Древнерусская книжность. Вып. IV. СПб., 2001 (с. 5–33).

Алексеев, 2006 – Вкладная и Кормовая книга Московского Симонова монастыря / Подг. текста, вступ. ст., сост. коммент. и словаря терминов А. И. Алексеев; сост. именного указателя А. И. Алексеев, А. В. Маштафаров // ВЦИ. 2006. № 3 (с. 5–184).

Алексеев, 2010 – Алексеев А. И. Первая редакция Вкладной книги Кириллова Белозерского монастыря (1560-е гг.) // ВЦИ. 2010. № 3–4 (19–20) (с. 17–117).

Алпатов & Родникова, 1990 – Псковская икона XIII–XVI веков / Вступ. ст. М. В. Алпатов, И. С. Родникова; сост. И. С. Родникова. М., 1990.

Антонова & Мнева, I–II – Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи. Т. I–II. М., 1963.

Апухтин, 1914 – Апухтин В. Р. Псково-Печерский Успенский монастырь и его вкладная книга 1558 г.: Краткий исторический очерк. М., 1914.

Арсеньев, 1911 – Арсеньев В. С. Вкладная книга Брянского Свенского монастыря // ИРГО. 1911. Вып. IV (с. 392–433).

АСЗ, I–IV – Акты служилых землевладельцев XV–XVII века. Т. I–IV. М., 1997–2008.

Балдин & Манушина, 1996 – Балдин В. И., Манушина Т. Н. Троице-Сергиева лавра: Архитектурный ансамбль и художественные коллекции древнерусского искусства XIV–XVII вв. М., 1996.

Баталов, 1996 – Баталов А. Л. Московское каменное зодчество конца XVI века: Проблемы художественного мышления эпохи. М., 1996.

Безроднов, 2011 – Безроднов В. С. Вкладная и кормовая книга Коряжемского Никольского монастыря // ВЦИ. 2011. № 1/2 (21/22) (с. 56–116).

Белковец, 1988 – Белковец Л. П. Россия в немецкой исторической журналистике XVIII в. Г. Ф. Миллер и А. Ф. Бюшинг / Под ред. Б. Г. Могильницкого. Томск, 1988.

Беляев & Корзинин, 2021 – Беляев Л. А., Корзинин А. Л. Надгробие старицы Анфисы Годуновой в подклете Смоленского собора Новодевичьего монастыря // ДРВМ. 2021. № 3 (85): Сентябрь (с. 52–71).

Беляев & Шокарев & Шуляев, 2021 – Беляев Л. А., Шокарев С. Ю., Шуляев С. Г. Погребальные памятники рода князей Кубенских в подклете собора Новодевичьего монастыря // ДРВМ. 2021. № 4 (86): Декабрь (с. 88–110).

Белякова, 2013 – Белякова Е. В. Сказание об именах из Кормчей Кирилло-Белозерской редакции // Slovene = СловЬне. International Journal of Slavic Studies. 2013. Т. II/2 (с. 184–198).

Борис Годунов…, 2015 – Борис Годунов: От слуги до государя всея Руси. Каталог. М., 2015.

Бурдина, 2010 – Бурдина Л. В. Синодики и Вкладная книга Ипатьевского монастыря // Светочъ. 2010. № 6 (с. 251–260).

Буров, 2013 – Буров В. А. Государево богомолье – Соловецкий монастырь: Проблемы истории великой северной обители (XV–XIX века). М.; Архангельск, 2013.

Бурсон, 2005 – Бурсон А. Е. Царские венчания конца XVI века в России в их отношении к предшествующим коронациям // Ad fontem / У источника: Сборник в честь С. М. Каштанова. М., 2005 (с. 332–349).

Бушев, 1976 – Бушев П. П. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государств в 1586–1612 гг. (По русским архивам). М., 1976.

Бычков, 1897 – Бычков И. А. Каталог собрания рукописей Ф. И. Буслаева. СПб., 1897.

Васильев & Грязнов, 1998 – Синодик князей Шелешпальских / Публ. Ю. С. Васильева и А. Л. Грязнова // Белозерье: Краеведческий альманах. Вып. II. Вологда, 1998 (с. 118–127).

Васильева, 2012 – Васильева О. А. Иконы Пскова. Т. II. Каталог: вторая половина XVI–XVIII в. Изд. 3-е, испр. и доп. М., 2012.

Вахрамеев, 1896 – Исторические акты Ярославского Спасского монастыря / Изд. И. А. Вахрамеевым. Т. III: Выписи из писцовых и переписных книг. Дополнение: Книга кормовая. М., 1896.

Веселовский, 1946 – Веселовский С. Б. Из истории древнерусского землевладения // Историческое записки. 1946. Вып. XVIII (с. 56–91).

Веселовский, 1963 – Веселовский С. Б. Исследования по истории опричнины. М., 1963.

Веселовский, 1969 – Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969.

Вилкова, 2003 – Вилкова М. В. Подвесные пелены к иконам и облачения духовенства // Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003 (с. 339–366).

Вилкова, 2015 – Вилкова М. В. О дробницах «Годуновской» фелони из собрания Музеев Кремля // Московский Кремль и эпоха Бориса Годунова: Научная конференция 11–13 ноября 2015 г. Тезисы докладов. М., 2015.

Вилкова, 2019 – Вилкова М. В. О дробницах «Годуновской» фелони из собрания Музеев Кремля // Московский Кремль в XVII в. Ч. II. М., 2019 (с. 121–129).

Воронцова, 2006 – Воронцова Л. М. Геммы оклада иконы «Троица» письма Андрея Рублева // Сергиево-Посадский музей-заповедник: Сообщения, 2005. М., 2006 (с. 175–199).

ВЦИ – Вестник церковной истории.

Георгиевский, 1914 – Георгиевский В. [Г] Древнерусское шитье в ризнице Троице-Сергиевой лавры // Светильник: Религиозное искусство в прошлом и настоящем. 1914. № 11–12 (с. 3–26).

Геронтий, 1897 – Историко-статистическое описание Кирилло-Белозерского (Успенского) мужского первоклассного монастыря Новгородского епархии / Сост. иеромонах Задонского Богородицкого монастыря Геронтий. М., 1897.

ГИМ – Государственный исторический музей.

Гиршберг, 1960 – Гиршберг В. Б. Материалы для свода надписей на каменных плитах Москвы и Подмосковья XIV–XVI вв. Часть I: Надписи XIV–XVI вв. // Нумизматика и эпиграфика. 1960. Вып. I (с. 3–77).

Гнутова, 2018 – Реликвия рода Годуновых: Складень-кузов с избранными праздниками и святыми. Каталог выставки / Автор-сост. С. В. Гнутова. М., 2018.

Гордиенко, 1984 – Гордиенко Э. А. Большой иконостас Софийского собора (по письменным источникам) // Новгородский исторический сборник / Под ред. Б. Д. Грекова. Вып. 2 (12). Л., 1984 (с. 211–229).

Гранстрем, 1953 – Гранстрем Е. Э. Описание русских и славянских пергаменных рукописей: Рукописи русские, болгарские, молдовлахийские, сербские / Под ред. Д. С. Лихачева. Л., 1953.

Державина, 1951 – Временник Ивана Тимофеева / Подг. к печати, пер. и коммент. О. А. Державиной; под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1951.

Дионисий, 1892 – Дионисий. Можайские акты, 1506–1775. СПб., 1892.

ДР, I–IV – Дворцовые разряды, высочайшим повелением изданные II-м отделением собственной его императорского величества канцелярии. Т. I–IV. СПб., 1850–1855.

ДРВ, 1–ХХ – Древняя российская вивлиофика… изданная Николаем Новиковым. Изд. 2-е, вновь испр. Ч. 1–ХХ. М., 1788–1791.

ДРВМ – Древняя Русь: Вопросы медиевистики.

Евсеев, 1906 – Евсеев И. Е. Описание рукописей, хранящихся в Орловских древлехранилищах. Вып. 2-й. Орел, 1906.

ЖМНП – Журнал министерства народного просвещения.

Забелин, 2003 – Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Т. III: Материалы. М., 2003.

ЗОРСА – Записки Отделения русской и славянской археологии имп. русского Археологического общества.

Зюзева, 2016 – Зюзева С. Г. Золотой оклад иконы «Троица» конца XVI века: Иконографические и стилистические особенности лицевых изображений // Музеи московского Кремля: Материалы и исследования. Вып. XXVII: Московский Кремль в государственной жизни России. Четыре столетия истории / Отв. ред. А. Л. Баталов. М., 2016 (с. 64–80).

Зюзева, 2019 – Зюзева С. Г. Оклад иконы «Богоматерь Знамение». История создания и проблемы атрибуции // Московский Кремль в XVII в. Ч. II. М., 2019 (с. 111–120).

Зюзева, 2020 – Зюзева С. Г. О двух царских украшенных иконах святителя Николая XVI столетия // Вестник православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2020. Вып. XXXVIII: июль, август, сентябрь (с. 63–75).

Зюзева, 2021 – Зюзева С. Г. Дробницы киота иконы «Святитель Николай», созданные по заказу Евдокии Сабуровой // Шаги / Steps. 2021. Т. VII/3 (с. 312–322).

Иванов, 1892 – Кормовая книга Колязина монастыря / С предисл. И. А. Иванова. Тверь, 1892.

Иоанн Павлихин, 2013 – Иоанн (Павлихин). Сокровища Костромы: Из собрания церковно-археологического музея Свято-Троицкого Ипатьевского мужского монастыря и Костромского музея-заповедника. [Б м.], 2013.

ИРГО, I–IV – Известия русского генеалогического общества. Вып. I–IV. СПб., 1900–1911.

Исаева, 2006 – Исаева Е. В. «Годуновская» Псалтирь 1591 г.: К вопросу о создании и бытовании памятника // Православные святыни московского Кремля в истории и культуре России: К 200-летию Музеев московского Кремля. М., 2006 (с. 260–269).

Историческая библиотека, 1879 – Историческая библиотека Тверской епархии. Т. I. Тверь, 1879.

Кадик, 2021 – Писцовые материалы Ростовского уезда XVII века: 1629–1631 годы / Сост. В. А. Кадик. М., 2012.

Карамзин, I–XII – Карамзин Н. М. История государства российского. Изд. 5-е. Т. I–XII. СПб., 18421843. [Репринт с приложением «Ключа, или Алфавитного указателя, составленного П. М. Строевым: М., 1988.]

КГИАХМЗ – Костромской государственный историко-архитектурный художественный музей-заповедник.

Кириченко & Николаева, 2008 – Кириченко Л. А., Николаева С. В. Кормовая книга Троице-Сергиева монастыря 1674 г. (Исследования и публикация) / Отв. ред. С. М. Каштанов. М., 2008.

Кириченко & Николаева, 2020 – Опись Троице-Сергиева монастыря 1641/1642 года / Изд. подг. Л. А. Кириченко, С. В. Николаева. М., 2020.

Кистерев, 2003 – Кистерев С. Н. Акты Московского Чудова монастыря 1507–1606 годов // РД. Вып. IX. М., 2003 (с. 59–234).

Кистерев & Тимошина, 2007 – Акты Троицкого Калязина монастыря XVI в. / Сост. С. Н. Кистерев, Л. А. Тимошина. М.; СПб., 2007.

Книга вкладная…, 1728 – КГИАХМЗ, КОК 24010, № 91. Книга вкладная кто что по обещанию дал вкладу в вечный поминок в дом Живоначальные Троицы в Ыпацкий монастырь, 1728.

Кобеко, 1901 – Кобеко Д. Ф. К родословию Шереметевых // ЖМНП. 1901. Ч. CCCXXXVII: Октябрь (с. 373–396).

Козляков, 1992 – Козляков В. Н. Толгский монастырь XVII века и его вкладчики // Ярославская старина: Из архива русской провинции. Ярославль, 1992 (с. 14–22).

Козляков, 2007 – Козляков В. [Н.] Василий Шуйский. М., 2007.

Козляков, 2017 – Козляков В. [Н.] Борис Годунов: Трагедия о добром царе. Изд. 2-е. М., 2017.

Корзинин, 2021 – Корзинин А. Л. Путь к власти Сабуровых и Годуновых // Шаги / Steps. 2021. Т. VII/3 (с. 287–311).

Корзинин, 2021а – Корзинин А. Л. Инокини из рода Сабуровых и Годуновых в Московском Новодевичьем монастыре // Исторические записки. Вып. ХХ (138) / Отв. ред. Е. И. Пивовар. М., 2021 (с. 6–20).

Кормовая книга Новоспасского монастыря., 1903 – Кормовая книга Московского ставропигиального Новоспасского монастыря. М., 1903.

Костромской Ипатьевский монастырь, 1913 – Костромской Ипатьевский монастырь / Изд. редакции Костромских Епархиальных ведомостей. Кострома, 1913.

Крушельницкая, 2005 – Автобиографическая повесть Мартирия Зеленецкого / Подг. текста, пер. и коммент. Е. В. Крушельницкой // Библиотека литературы Древней Руси. Т. XIII: XVI век. СПб., 2005 (с. 678–692).

Кунцевич, 1901 – Кунцевич Г. З. История о Казанском царстве (ея списки) // Сб. ОРЯС. 1901. Т. LXIX (с. 1–126).

Кунцевич, 1905 – Кунцевич Г. З. История о Казанском царстве или Казанский летописец: Опыт историко-литературного исследования. СПб., 1905.

Кушелев-Безбородко, I–IV – Памятники старинной русской литературы, издаваемые Григорием Кушелевым-Безбородко. Вып. I–IV. СПб., 18601862.

Ламанский, 1861 – ЗОРСА. Т. II / Ред. В. Ламанский. СПб., 1861.

Левицкая, 1994 – Левицкая Н. В. Вкладная книга Переславль-Залесского Федоровского монастыря // История и культура Ростовской земли, 1993. Ростов, 1994 (с. 122–129).

Леонид Кавелин, I–II – Леонид (Кавелин). Сведение о славянских рукописях, поступивших из книгохранилища св. Троицкой Сергиевой лавры в библиотеку Троицкой духовной семинарии в 1747 году (ныне находящиеся в библиотеке Московской духовной академии) / Изд. ОИДР. Вып. I–II. М., 1887.

Леонид Кавелин, 1878 – Леонид (Кавелин). Махрищский монастырь. Синодик и вкладная книга // ЧОИДР. 1878. Кн. III (с. 1–37).

Леонид Кавелин, 1879 – Леонид (Кавелин). Приложения к Историческому описанию Свято-Троицкия Сергиевы лавры // Горский А. В. Историческое описание Свято-Троицкия Сергиевы лавры, составленное по рукописным и печатным источникам в 1841 г. с приложениями архимандрита Леонида. М., 1879. [= ЧОИДР. 1879. Кн. II.]

Либерзон, I–II – Акты Соловецкого монастыря, 1479–1571 гг. Акты Соловецкого монастыря, 1572–1584 гг. / Сост. И. З. Либерзон. [Т. I–II.] Л., 1988–1990.

Либерман & Шокарев, 1997 – Исаак Масса. Краткое известие о начале и происхождении современных войн и смут в Московии, случившихся до 1610 года за короткое время правления нескольких государей // О начале войн и смут в Московии: Исаак. Масса, Петр Петрей / Сост. А. Либерман; послесловие, указатели, глоссарий С. Шокарев. М., 1997 (с. 15–150).

Литвина & Успенский, 2006 – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в Х–XVI вв.: Династическая история сквозь призму антропонимики, М., 2006.

Литвина & Успенский, 2018 – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Монашеское имя и феномен светской христианской двуименности в допетровской Руси // Средневековая Русь / Отв. ред. А. А. Горский. Вып. XIII. М., 2018 (с. 241–280).

Литвина & Успенский, 2018а – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Как звали думного дьяка Ивана Елеазаровича Цыплятева? (Из истории имянаречения в XVI в.) // Вертоград многоцветный. Сборник к 80-летию Бориса Николаевича Флори. М., 2018 (с. 387–396).

Литвина & Успенский, 2018б – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Об именах царицы Агафьи Симеоновны Грушецкой // У истоков и источников: на международных и междисциплинарных путях. Юбилейный сборник в честь Александра Васильевича Назаренко. М.; СПб., 2019 (с. 292–306).

Литвина & Успенский, 2018в – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Манифестация связи с правящим домом в женских именах: Ранние Романовы и семья Дмитрия Годунова // ДРВМ. 2018. № 4 (74): декабрь (с. 63–79).

Литвина & Успенский, 2019 – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Христианская двуименность в правящей династии на Руси: Этапы эволюции // Die Welt der Slaven. 2019. Jhrg. 64/1 (с. 108–127).

Литвина & Успенский, 2020 – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. «Се яз раб Божий…»: Многоименность как фактор и факт древнерусской культуры. СПб., 2020.

Литвина & Успенский, 2020а – Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Из истории вкладов княжеских семей Татевых и Ногтевых («Богоматерь Владимирская» и «Спас Вседержитель») // Сборник статей и публикаций, посвященный Андрею Алексеевичу Булычеву. На 60-летие со дня рождения и 35-летие начала научной деятельности. М., 2020 (с. 144–152).