Текст книги "История Кубанского казачьего войска"

Автор книги: Федор Щербина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Однако карательная экспедиция Текеллия далеко не имела тех устрашающих последствий, на которые рассчитывал самонадеянный генерал. «По свежей памяти» о ней горцы не оставили своих обычных приемов в отношениях к русским соседям, и как только открылась весна 1788 года, мелкие партии горцев и татар начали переходить Кубань и тревожить своими набегами русских. 13 марта партия черкесов, пробравшаяся из-за Кубани на р. Ею, захватила двух донских казаков, посланных в разъезд по черкасской дороге из редута Песчаных Копаней. В тот же день черкесы изрубили одного солдата Ладогского пехотного полка из числа трех, сопровождавших двух возчиков, перевозивших смолу по черкасскому тракту, а остальных двух солдат и двух возчиков взяли в плен. Посланные в погоню русские команды лишь установили тот факт, что черкесы вышли из-за Кубани и ушли обратно за Кубань у Темижбека. 17 марта другая партия черкесов угнала у казаков Донского полка Кутейникова 25 лошадей, находившихся у Скрытного реданта. Посланная вновь за черкесами погоня проследила лишь, что черкесы перешли за Кубань в устьях Малаго Зеленчука.

Согласно распоряжению князя Потемкина, с апреля 1788 года Текеллий вновь начал подготовлять войска к походу. Несмотря на категорическое указание Потемкина идти на Анапу, Текеллий решил, что называется, разом двух зайцев убить. По его плану главные части отряда должны были перейти Кубань у р. Лабы, приблизительно у тех мест, где в предшествующем году закончила действия первая карательная экспедиция. Отсюда войска, передвигаясь по левому берегу Кубани и громя по пути черкесские аулы, направились к Суджуку и Анапе, которую собственно и надлежало взять. Особому отряду, под командой генерал-поручика Талызина, Текеллий приказал передвинуться из Ейского укрепления к Копылу для соединения с главным корпусом, прежде чем предполагалось обложить Анапу. Для перевозки провианта и боевых запасов, по условиям здешней местности, требовались волы, и Текеллий распорядился о снаряжении 1048 воловых фур из Бахчутской округи.

Между тем, несмотря на заверение генерала Текеллия, что никто из горцев «не отважится пролезть» на русскую сторону, черкесы не оставляли в покое русские войска. Именно 13 июня, в день, которым помечено упомянутое самонадеянное донесение Текеллия князю Потемкину в 1787 году, черкесы в значительном количестве прошли на Ею и здесь ночью угнали целый табун вьючных лошадей у четвертого батальона Кубанского егерского корпуса и казачьего Донского Голова полка. Когда черкесы начали угонять лошадей, по тревоге на место действия поспешил подполковник Ребиндер с батальоном солдат и казачий полковник Голов с конницей, и хотя по официальному донесению, черкесы «бросались от страха почти без памяти, оставя его, Ребиндера, победителем», но лошади были угнаны. Мало того, дорогой к Кубани часть черкесов, около 250 человек, захватила в урочище Чумбур табун лошадей и рогатый скот у кочевавших здесь татар Баязет-бей мурзы. Последний, собравши татар, быстрым движением прогнал черкесов и отнял у них весь свой скот. С своей стороны полковник Голов успел перерезать путь черкесам у р. Еи, наказавши здесь хищников. В общем, по официальным сведениям, было убито черкесов егерями около ста человек, казаками 41 человек и татарами 30 человек; на месте первого сражения подобрано 73 трупа и часть черкесов потоплена была казаками в р. Ее. При переправе горцев через эту реку казачий сотник Горшечников заколол предводителя партии Али-бея мурзу, считавшегося у черкесов первым наездником и храбрейшим из черкес. По рапортам Ребиндера и Голова и по словам плененных черкесов, было от 5 до 6 тысяч человек, вышедших из окрестностей Анапы и Суджук-кале.

К выступлению в поход в Закубанский край предположено было двинуть 15 851 человек, считая в том числе и строевых офицеров, и 18 684 человек оставалось на местах при отрядах и по крепостям. Пятнадцатитысячная армия снабжена была 8-ю двенадцатифунтовыми пушками и 9 единорогами полевой артиллерии, 23 полковыми орудиями и 13 батальонными, а всего, следовательно, 53 пушками. К 27 августа все войска были придвинуты к Кубани, но дальнейшее движение тормозило отсутствие погонщиков и арб, непомерные разливы Кубани, Лабы и др. рек.

В сентябре войска были за Кубанью и начали свои действия. Однако шествие генерала Текеллия на этот раз было далеко не таким торжественным и победоносным, как в походе 1787 года. Густые леса и болотные места мешали движению армии, скрывая и защищая неприятеля. Неприятель также не бежал от русских войск и не оставался в бездействии. Русские войска встречали отпоры и противодействия. 25 сентября Текеллий с войсками передвинулся на р. Убин.

В числе других разведочных отрядов был послан отряд под командой полковника Мансурова для осмотра густого леса. Отряд подошел к этому лесу на рассвете 26 октября. В это же время начали показываться небольшими партиями горцы. Завязалась перестрелка. Количество горцев росло быстро, и неприятель начал окружать Мансуровский отряд. Вдруг появились турки, «наскакивая», по выражению Текеллия, на русские войска. На позиции вывезены были турецкие пушки. Завязался горячий бой, во время которого количество горцев все увеличивалось и увеличивалось. Бой длился с раннего утра и до 9 часов вечера. Черкесы и турки почти окружили русский отряд.

Мансурову послано было сильное подкрепление. Войска были присланы вовремя, и черкесы с турками отступили. Но и черкесы с турками выказали свою силу. Особенно ожесточенно дрались горцы. Черкесские панцирники переезжали реку и бросались на казаков у главного каре. После боя русские нашли в разных местах более двухсот пятидесяти неприятельских тел. Взято было также одно турецкое знамя. По показаниям пленных, в битве участвовало до 8000 черкесов и 2500 турок под командой Мустафы паши, недавно приехавшего из Турции на фрегате в Анапу. Те же пленные показали, что будто бы убитых у неприятеля было 1500 человек, и в том числе до 700 одних турок. То же подтвердил потом ушедший из плена грузин. Со стороны русских, по сообщению генерала Текеллия, было убито только 28 нижних чинов и ранено 205 нижних чинов и четыре офицера.

Двигаясь к Черному морю, 8 октября русские войска были на р. Кодако, а 10-го прибыли к Кубанскому лиману и остановились здесь лагерем.

14 октября Текеллий отправил для рекогносцировки морского берега и окрестностей крепости Анапы два отряда – один под командой генерал-майора Шевича и другой полковника Германа. Вблизи Анапы оба отряда были встречены многочисленными толпами черкес, подкрепленных войсками анапского гарнизона. Канонада открыта была неприятелем с крепости, откуда потом выведены три батареи. Сражение продолжалось с 9 часов утра до 3 часов пополудни. Русским посланы были сильные подкрепления, и к концу боя прибыл со своим отрядом генерал-поручик Талызин. Со стороны неприятеля в деле участвовало до 6 тысяч горцев и анапский турецкий гарнизон.

Дело окончилось ничем, но рекогносцировка показала, что Анапа имела сильную артиллерию и значительный гарнизон. На этот раз самонадеянный Текеллий попал впросак. Не покоривши за Кубанью черкесов и совершивши крайне трудный и дорого стоивший, по выражению этого генерала, «марш» с войсками до Черного моря, а главное, упустивши удобное время для военных действий, он повернул назад, ограничившись рекогносцировочным боем, в котором сам почему-то не участвовал, так и не взявши Анапы.

«Не предвидя пользы сию крепость взять штурмом, – рапортовал он князю Потемкину, – и имея в виду, что взятую крепость пришлось бы бросить, тем более что оная крепость вовсе не входит в связь Кавказской линии, за поздним временем и недостатком провианта, простояв в виду Анапы трое суток, истребляя все ногайские селения около Черного моря и лимана, предпринял (я, Текеллий) обратный путь». Гора мышь родила. Князь Потемкин, желая ослабить силы турок, совершенно верно наметил блокаду Анапы и Суджука, из которых первая, помимо значения первоклассной турецкой крепости, служила связующим центром для разрозненных черкесских племен. В этих целях были собраны все кавказские войска в западной части Кавказа, двинуты были войска, расположенные по Дону и в Екатеринославской провинции, потревожена Воронежская провинция, Бахмутская округа и пр., пр. И все это затем, чтобы генерал Текеллий упустил, в бесконечных подготовлениях, удобный момент для военных действий, совершил ненужный кружной путь к Анапе, испытал по пути вместо разгрома черкесов ряд затруднений и неудач и, подойдя к Анапе, отказался в решительный момент от взятия этой крепости, совсем не увидев даже Суджука! Как ни красноречиво объяснял Текеллий столь неожиданный исход экспедиции, двух фактов нельзя было утаить: явной неспособности генерала, создавшего нелепый план проведения без нужды армии по горам за Кубанью, и безрезультатных потерь людьми и материальными средствами.

В сущности, вся затеянная Текеллием военная шумиха объяснялась довольно просто. В первый свой поход на Лабу в 1787 году Текеллий считал себя грозным победителем, и ту же роль хотел он играть, двигаясь за Кубанью по направлению к Черному морю. Но в первом случае были кабардинцы и горцы-предатели, которые в качестве провод-ников вели всю экспедицию на веревочке, а во втором их не оказалось. В первом случае пришлось иметь дело с относительно ограниченным районом, а во втором потребовалось проходить по более обширным и малоизвестным пространствам. В первом случае противниками были хотя и горцы, но среди своей хозяйственной обстановки, при полном отсутствии крепостей, во втором горцы умели пользоваться густыми лесами, крутыми берегами рек, узкими проходами между болотами и пр., чтобы тормозить движение войск, а главное, за спиной у горцев была крепость Анапа, турки и артиллерия. – И вот грозный генерал, стяжавший себе военную славу на таких случайных и сомнительных подвигах, как разрушение Запорожской Сечи и разорение черкесов и татар по Лабе, на этот раз показал себя таким, каким он был в действительности, т. е. бездарностью. На этот раз Текеллию нечем было бахвалиться, и он не решился рапортовать о победах, одержанных «под предводительством» Потемкина, сидевшего в Крыму.

Так неожиданно обнаружил свою действительную цену генерал-поручик Текеллий. И князь Потемкин, и императрица Екатерина остались крайне недовольны его неумными действиями. Текеллий был удален и на его место назначен граф Салтыков.

С назначением графа Салтыкова на Кавказ имелось в виду образовать особую армию, в состав которой входил один четырехбатальонный пехотный полк, десять двухбатальонных, два егерских корпуса, три конных карабинерных полка, четыре драгунских полка, шесть казачьих донских полков, один – уральских казаков, местные казачьи войска и калмыцкое войско. По делам хозяйственным Салтыкову предоставлено было право непосредственных сношений с Военной коллегией, а по военным действиям главнокомандующий должен был сообразоваться с указаниями и руководством князя Потемкина. Как человека независимого и занимавшего видное положение при дворе, графа Салтыкова не соблазняло такое зависимое положение, и он не спешил к армии, несмотря на неоднократные напоминания об этом императрицы.

В конце мая 1789 года турки высадились на восточном берегу Черного моря и заняли пятитысячными отрядами крепости Анапу и Суджук. Опасаясь, чтобы турки не овладели Таманским полуостровом и не завязали отсюда связей с крымскими татарами, Потемкин-Таврический распорядился, чтобы Кубанский корпус был расположен на Таманском полуострове, а часть Кавказского корпуса была придвинута ближе к Кубани. Вследствие этого войска были распределены по Кубани следующим образом: в устье Лабы был поставлен отряд из 4-х батальонов, 8 эскадронов, 300 казаков при двух орудиях под командой генерал-майора Булгакова; при Темижбеке несколько меньшего состава отряд бригадира Депрерадовича; у Недреманного поста отряд генерал-майора Плагина; у Невинного мыса отряд бригадира Германа; наконец у Песчаного Брода расположился с 4 батальонами пехоты, 3 эскадронами кавалерии, 300 казаков и двумя орудиями сам Текеллий.

В июле на Кавказ прибыл новый главнокомандующий граф Салтыков, но он, не успевши ознакомиться с положением дел, был назначен командовать армией против шведов. Екатерина Вторая предоставила князю Потемкину назначить на Кавказ командующим войсками кого-либо из подчиненных ему генералов.

До назначения нового командующего старшим лицом в армии числился генерал-поручик Бибиков, заступивший таким образом фактически место командира в конце 1789 года. Узнавши, что турецкий султан Селим III отправил фирман лжепророку Мансуру о возбуждении горцев против России, Бибиков, под влиянием ложных сведений, сообщенных ему анапскими армянами, решил предпринять экспедицию в горы и с этой целью снарядил отряд в 7609 человек. В суровое зимнее время, 10 февраля 1790 года, он по льду перевел войска через Кубань и направил их во владения махошевцев. Горцы бросили свои жилища и скрылись в горы. Черкесы, жившие на Лабе, изъявили покорность. Отсюда отряд двинулся к темиргоевцам.

Но по мере того как войска углублялись в горы, горцы стали оказывать все большее и большее сопротивление. Под влиянием Мансура и турок они в свою очередь перешли в наступление, окружили отряд со всех сторон, появлялись с тыла, а впереди устраивали завалы и преграждения из срубленного леса. Отряд очутился в критическом положении. Сражаясь ежедневно с многочисленными партиями неприятелей, русские войска шли без дороги и проводников, по снегу и в стужу. Провиант и фураж были в недостатке; воду часто приходилось добывать нагреванием снега в солдатских котелках. Черкесы угоняли всюду скот и истребляли все, что могло служить продовольствием для людей и лошадей. Когда вышли сухари, пришлось резать обозных лошадей и довольствовать солдат одним лошадиным мясом. Только в некоторых аулах были найдены запасы проса, не истребленного черкесами. 15 марта отряд подошел к ущельям, которые выходили на равнину к Анапе, а 16 марта, вблизи р. Шебше турецкий двухбунчужный Мустафа-паша с 2000 человек преградил русскому отряду дорогу. После непродолжительного боя турки отступили, но затем четыре дня подряд войска выдерживали беспрерывные стычки с неприятелем, пока 21 марта отряд Бибикова не занял сел. Заны.

Здесь отряду был дан двухдневный отдых. 24 марта произведена была рекогносцировка Анапы, в которой считалось до 40 000 жителей и гарнизона. Русским удалось измерить глубину и ширину рва, окружавшего Анапу, но турки со своей стороны сделали вылазку из крепости. Завязался бой с гарнизоном, которым командовал Батал-паша. Турки не выдержали натиска русских, и одна часть их с Батал-пашой заперлась в Анапе, а другая, бывшая под командой Мустафы-паши, не успела попасть в крепость и отступила на Суджук-кале.

Под влиянием этой удачи Бибиков решил взять штурмом самую крепость, но приведению в исполнение плана помешала снежная буря. Она разразилась в ночь на 26 марта таким холодом, что в одну ночь пало 150 лошадей. Войска ослабели. «Все начальники, кроме меня, – рапортовал Бибиков, – такую получили простуду и ослабели, что ни к какому действию уже приступить не могли». 27 марта отряд генерала Бибикова оставил Анапу и отступил обратно. Начались новые бедствия: разливы горных речек мешали движению войска. Целых 15 дней, с 27 марта по 11 апреля, войска прошли всего 120 верст, т. е. по 8 верст в сутки. Провианта не было. Войска питались кониной, кореньями и травой.

По распоряжению князя Потемкина, до которого дошли слухи о бедствиях экспедиции Бибикова, командир Кубанского корпуса барон Розен послал отряд из 600 драгун для розыскания экспедиции. Наконец, 4 мая войска ее в ужасном состоянии появились у Григориополиса. Офицеры и солдаты, по словам генерала Розена, «были изнурены сверх человеческого терпения стужей и ненастьем, от которых ничего для укрепления себя не имели; босы, в рубах и без всякой нижней, а в беднейшей верхней одежде, которая вся сгнила и изодрана. Больные, едва имея дыхание, опухли, да и те, кои считаются здоровыми, немного от них рознятся и в самых слабейших силах; полки и артиллерия потеряли лошадей, а вообще весь корпус крайне расстроен».

Произошло, очевидно, колоссальное недоразумение, порожденное легковерием, недальновидностью и, быть может, тщеславным желанием отличиться такого полководца, каким оказался генерал Бибиков. «Сей недостойный офицер, – писал о нем князь Потемкин императрице Екатерине, – для снискания личной пользы, пренебрег все и подвергнул гибели людей, из которых каждый поистииие дороже его». А потери за все время в отряде 233 убитых, 618 умерших от болезней, 23 утонувших, – всего 874 человека, или 12 % отряда. Кроме того, пленено 121 человек и 111 человек бежало. Но особенно возмущало светлейшего князя Потемкина то обстоятельство, что неумный Бибиков своими неумелыми действиями «намерениям моим (Потемкина) положил препону. Сколь сим возгордятся турки!» – восклицал временщик. Великолепный князь Тавриды несколько изменил свое мнение о Бибикове после того, как из подробного донесения о действиях экспедиции узнал, что бесталанный Бибиков, повторивши, под влиянием ложных и непроверенных сообщений о критическом положении дел в Анапе, ошибку генерала Текеллия, в единичных случаях действовал далеко успешнее этого последнего. Императрица приказала, однако, отдать под суд Бибикова.

Возвратившиеся из экспедиции войска были размещены в Прочноокопе. В течение месяца люди были освобождены от всякой службы; их кормили улучшенной пищей, дали чистое белье и одежду. Благодаря такому отвлечению боевых сил правый фланг Кавказа оказался слабым по обороне. Для защиты его генерал Розен подразделил Кубанский корпус на три части. Одна часть войск была расположена на Карасу, притоке Ей, в верховьях, другая у Темижбека, а с третьей Розен остался у Ейского укрепления. При таком положении дел командующим всеми этими войсками назначен был генерал-поручик граф де Бальмен.

Назначение это совпало с особенно напряженной деятельностью турок, перешедших в наступление против русских. По обыкновению, турки направили свои усилия на то, чтобы вызвать поголовное возбуждение в среде черкесских племен против русских. С этой целью в июне 1790 года Батал-паша послал особого турецкого чиновника с письмами и подарками к влиятельным представителям кабардинского народа и закубанских горцев. Закубанцы и без подарков склонны были начать войну с русскими, и кабардинцы приняли подарки, и свое участие в войне против России обусловили необходимостью присылки к ним турецких войск и достаточного количества артиллерии.

Тогда Батал-паша принялся деятельно за организацию отряда против русских. Снесясь с аварским ханом, дженгутайскими владельцами и ахалцыхским пашой, он направился в Кабарду во главе 8 тысяч пехоты, 10 тысяч турецкой конницы и 15 тысяч закубанских горцев при 30 орудиях. Князь Потемкин заранее был оповещен об этом и поэтому поручил графу де Бальмену идти против турок, не дожидаясь их наступления. Граф находился в тяжелом болезненном состоянии, но еще при жизни распорядился о сформировании трех отрядов генерал-майоров Германа, Булгакова и бригадира Матцена. Командиру же Кубанского егерского корпуса барону Розену и войсковому атаману Иловайскому приказал вести свои отряды против горцев за Кубань.

В это время Батал-паша успел передвинуться со своим отрядом от Анапы к верховьям Кубани. 28 сентября он переправился на правый берег Кубани, чтобы двинуться в Кабарду и занять Георгиевскую крепость, долженствующую служить центром его операций. Но стоявший на р. Куме при Песчаном Броде генерал Герман с 3 тысячами отряда решил преградить туркам путь в Кабарду. Присоединивши к своим войскам незначительный отряд бригадира Беервица и пославши за помощью к генералу Булгакову, с наличными силами Герман подошел 29 сентября к лагерю турок, расположенному у горы Тохтамыш и реки того же имени. Хорошо понимая, что каждая минута промедления грозила для русских потерей бассейна р. Кумы и присоединением к туркам кабардинцев, Герман на совете с товарищами офицерами решил немедленно атаковать турок в лагере.

Разделивши весь отряд на пять колонн, Герман в 8 часов утра 30 сентября направил авангард в 700 человек при двух орудиях под командой майора князя Орбелиани с поручением занять одну из высот, главенствовавших над р. Тохтамыш. Горцы первыми бросились на цепь казаков и фланкеров, шедших впереди отряда. Атака эта была отбита, авангард занял намеченную высоту над р. Тохтамышем и удержал ее за собой.

В то же время средняя колонна бригадира Матцена и егеря бригадира Беервица заняли высоты, к которым одновременно с противоположной стороны подходили турки. Завязался бой из-за этих высот. После того как черкесы, бросившиеся в атаку на наши войска с флангов и тыла, были отбиты кавалерийской бригадой полковника Буткевича, генерал Герман повел атаку по всей линии. Против левого крыла турок направлена была правая колонна, состоявшая из егерей под командой Беервица, а на правое крыло турок должны были наступать мушкатеры под командой полковника Чемоданова. Турки оказали сильнейшее сопротивление егерям, но в это время понеслись на них драгуны полковника Муханова, расстроившие ряды турок. Неприятель дрогнул, и сбитые с позиции турки начали поспешно отступать по всей линии. Не успел еще полковник Чемоданов с егерями напасть на правый фланг, как неприятель показал тыл. Брошены были пушки, и турки толпами побежали к Кубани. Двигаясь по пятам турок, русские войска ворвались в лагерь, захватили все 30 орудий, снаряды, припасы и взяли в плен самого Батал-пашу. Турки понесли огромные потери убитыми и потонувшими при переправе через р. Кубань.

Так разгромлена была сорокатысячная армия Батал-паши малочисленным отрядом генерала Германа.

В то же время барон Розен со своим отрядом громил горцев и жег их аулы по рекам Псекупсу, Пчасу, Марге и Пшишу. Узнавши о поражении армии Батал-паши и о пленении его русскими, горцы, не ожидая более помощи от турок, просили принять их в подданство России. Розен приводил их к присяге и брал аманатов. Ногайские татары, кочевавшие по Лабе, перешли, с разрешения Розена, на правый берег Кубани в количестве 2000 семейств и осели временно в пределах Кавказской линии.

Перейдя с отрядом на Линию, барон Розен сильно заболел и вскоре умер. Так как незадолго перед тем умер и граф де Бальмен, то командующим войсками Кубанского и Кавказского корпусов был назначен генерал-аншеф Гудович. Генералу этому Потемкин-Таврический дал специальное поручение взять возможно скорее Анапу, «дабы истребить сие гнездо турок» и прекратить возбуждаемые ими волнения между кавказскими горцами.

В конце января 1791 года Гудович прибыл на Кавказскую линию. Начались подготовления к походу на Анапу. Но находившийся в Анапе шейх Мансур вместе с Мустафой-пашой вели деятельную агитацию между горцами, побуждая их к всеобщей войне с русскими. Сам султан турецкий, по циркулировавшим в массе слухам, разослал фирман, грозя в нем разлучить с женами и детьми тех, кто не примет участия в вой-не правоверных с гяурами. Горцы, и без того склонные к войне, шли охотно на этот призыв единоверцев. Поход на Анапу осложнялся этими неблагоприятными обстоятельствами, а между тем приготовления к нему шли медленно.

Только 4 мая 1791 года у Темишбека собраны были 11 батальонов пехоты, 1900 человек егерей и 24 эскадрона кавалерии с 20 орудиями. С этими силами генерал Гудович двинулся 9 мая к Анапе. В помощь к ней шел выделенный из Кубанского корпуса отряд под командой генерал-майора Загряжского, состоявший из 4 батальонов пехоты, 20 эскадронов драгун, 2 донских казачьих полков и 16 орудий полевой артиллерии, 24 мая оба отряда соединились у Талызинской переправы через Кубань, вблизи нынешнего Екатеринодара.

Подвигаясь вперед, генерал Гудович старался укрепить связи и сообщения с Кавказской линией. По дороге к Ейскому укреплению устроены были укрепленные этапные пункты; на обоих берегах переправы через Кубань возведены были также два укрепления и для защиты оставлено 422 человека пехоты с 4 орудиями под начальством полковника Брауна; тут же были оставлены больные, обоз и излишние тяжести; понтонный мост, разорванный большими деревьями, пущенными по воде черкесами, был снят, и переправа производилась на паромах. Основательно укреплены и снабжены необходимыми силами главные опорные пункты Кавказской линии – редут при Темишбеке и укрепление при Ейском городке.

Запасшись провиантом на 40 дней, Гудович 29 мая двинулся по левому берегу Кубани по направлению к Анапе. 8 июня к главным силам Гудовича примкнул посланный из Крыма через Тамань отряд генерал-майора Шица, состоявший из 10 эскадронов кавалерии, 800 егерей, 300 донских казаков, 14 орудий полевой артиллерии и 90 штурмовых лестниц. На следующий день соединенные войска подошли к Анапе. В четырех верстах от нее русские были атакованы несколькими тысячами черкес. Одними силами авангарда черкесы были отброшены и ретировались в горы, а русские войска расположились на виду у Анапы.

Анапа была сильно укреплена по всем правилам тогдашнего военного искусства французскими инженерами. Крепость состояла из семи бастионов; снаружи на протяжении 700 сажен тянулся глубокий и широкий ров, выложенный камнем, за рвом возвышался вал, а за валом следовал палисад; с моря Анапу ограждала естественная защита – крутые утесистые берега и морская отмель, мешавшая подходу к городу больших судов: масса мелких вооруженных судов расположена была со стороны моря у стен Анапы; в крепости было 83 пушки и 19 мортир, наконец, гарнизон Анапы состоял из 10 тысяч турок и 15 тысяч татар и черкесов. Все эти силы находились под начальством трехбунчужного Мустафы-паши, но душой гарнизона был шейх Мансур, деятельно подготовлявший гарнизон и жителей к упорному сопротивлению против русских.

12 июня начата была закладка трех батарей русскими войсками. Тщетно неприятель старался воспрепятствовать возведению этих сооружений. Вылазки гарнизона отражались русскими, и, несмотря на убийственный огонь из крепостных орудий, дело было доведено до конца – батареи сооружены окончательно. С 19 июня был открыт с них огонь по крепости, а ночью под 20 июня русскими бомбами и брандскугелями зажжен во многих частях город. Пожар продолжался до рассвета и сопровождался взрывами; сгорело много домов и помещение коменданта паши. Можно было полагать, что пожар этот навел панику на жителей Анапы и гарнизон, и поэтому Гудович предложил в письме на имя Мустафы-паши сдать без боя город, обещая свободный выход гарнизону и жителям и грозя в противном случае беспощадностью победителей. Паша склонен был к такому исходу дела, но шейх Мансур, пользовавшийся сильнейшим влиянием на войска и население, настоял на упорном сопротивлении. В ответ на мирное предложение Гудовича турки открыли из пушек огонь по русским войскам.

Не желая длить блокады при отсутствии осадной артиллерии и подвергать отряд с флангов и тыла беспрерывным нападениям горцев, Гудович решил взять Анапу штурмом. На такое решение имели влияние и полученные командующим вести о направлении турецкого флота с устьев Днестра в Анапу. Нужно было не допустить серьезной помощи флота с десантом осажденному городу.

21 июня начались подготовления к штурму. Гудович, генералы и начальствующие сновали по лагерю, подбодряя и одушевляя войска. Ночью лагерь был снят и войска разведены по определенным местам для атаки крепости. На месте оставлены были только 4000 человек под командой генерал-майора Загряжского для отражения горцев. Остальные 8000 человек подразделены были на пять колонн, из которых 1-я и 2-я колонны, начиная с левого фланга, были поручены генерал-майору Булгакову, 3-я и 4-я колонны генерал-майору Депрерадовичу и 5-я колонна генерал-майору Шицу. За каждой колонной оставлен был резерв и, кроме того, общий резерв под командой бригадира Поликарпова.

В полночь был открыт огонь с батарей, под прикрытием которого колонны начали приближаться к крепости. В час ночи пальба на батареях прекратилась; перестали стрелять и турки из Анапы. За полчаса до рассвета с русских батарей снова началась усиленная канонада города. Русские войска двинулись быстро на штурм. Турки заметили их у крепостного рва и при помощи светящихся ядер, брошенных в ров, открыли почти в упор картечный огонь. Это, однако, не остановило наступления войск, которые спустились в ров и стали приставлять осадные лестницы.

Четвертая колонна под командой полковника Самарина первой взошла на крепостной вал и утвердилась на нем, выдержавши отчаянную рукопашную борьбу с гарнизоном и жителями города. За четвертой последовала третья колонна, командир которой полковник Келлер и заступающий его место майор Веревкин были сильно ранены и выбыли из строя. Вторая колонна под командой полковника Муханова овладела бастионом. Первая колонна овладела валом и расположенным за ним кавальером только при помощи резерва. Но пятая колонна, долженствовавшая войти в крепость с берега, в тыл гарнизону, встретила самые серьезные затруднения. Замеченная раньше времени наступления турками, она была встречена столь убийственным огнем, что, не имея возможности дойти до контрэскарпа, начала отступление. Генерал Шиц вызвал резерв и сам лично стал впереди колонны и повел ее на приступ. В то же время подошли батальон пехоты и три эскадрона спешенных драгун, посланных в помощь Гудовичем из главного резерва. Наконец, Гудович направил полковника Поликарпова со всей кавалерией главного резерва. Частью спешенные, а частью на лошадях кавалеристы ворвались в крепость и приняли участие в общем рукопашном бое.

В течение пяти часов турки дружно и отчаянно защищались. Русские попеременно, несколько раз то овладевали передовыми частями укреплений, то отступали от них. Исход штурма становился сомнительным. Гарнизон, по-видимому, решил сопротивляться до последней крайности. Тогда Гудович двинул на штурм остальные части главного резерва – 600 человек мушкатер и три эскадрона спешенных драгун. Свежие силы решили бой. 22 июня в 8 часов утра Анапа была взята русскими войсками.

В то время, когда бралась штурмом Анапа, 8000 черкесов напали с тыла на отряд генерал-майора Загряжского. И здесь кипел серьезный бой, но в конце концов черкесы были отброшены и отступили в горы.

При взятии Анапы из гарнизона убыла громадная цифра убитых и раненых – до 8000 человек. Русскими взято 95 орудий, 130 знамен, значительные запасы боевых снарядов и провианта и пленено 5900 мужчин и 7588 женщин. Попали в плен начальник гарнизона Мустафа-паша, его помощник, сын Батал-паши, и шейх Мансур. Последний, скрывшись в погребе, не хотел сдаваться, и только после угрозы генерала Булгакова взорвать погреб он отдался в руки врагов гяуров. Его отправил Гудович в Петербург.