Текст книги "Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада"

Автор книги: Фанни Жоли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Декабрь

1 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА

У меня создается впечатление, что Туфик мне не доверяет… Каждый вечер он задает мне вопросы, а его большие черные глаза горят беспокойным огнем: как я себя чувствую? болит моя нога меньше? не слишком ли я на него сержусь? Он, должно быть, боится, что я сдам его хозяину или что-нибудь в этом роде. Чтобы так поступить, нужно быть чудовищем, он ведь так самозабвенно ухаживает за мной после несчастного случая. Надо бы его успокоить: если я что-то обещаю, мое слово крепче стали. Ну, скажем… Иногда… Во всяком случае, у меня нет никакого желания всаживать ему нож в спину. С другой стороны, если я его совсем успокою и он меня бросит, что я со своей хромой ногой буду делать одна в своей квартире?

2 ДЕКАБРЯ, СУББОТА

Мне позвонила Селеста. Словно с неба свалилась. Как это я могла не сообщить ей в тот же момент, что я попала в аварию? Она бы поместила меня в больницу в Гарше, мной бы занялись ее влиятельные друзья. Какая я безответственная, имею ли я хоть малейшее представление о том, какие жуткие осложнения могут возникнуть при неправильно сросшемся переломе? Ух ты! Мне пришлось признаться, что, поскольку в водительских правах у сбившего меня шофера грузовичка оказалось видимо-невидимо штрафных очков, мы с ним решили дело полюбовно: полицию не вызываем, иначе он теряет права, а значит, и работу, а он в благодарность за это каждый день будет мне помогать до тех пор, пока я не смогу самостоятельно передвигать ноги. В какой-то момент мне показалось, что Селеста собирается вызвать для меня скорую психиатрическую помощь…

– Человек, которого ты никогда не видела?

– Нет, но… Как бы это выразиться… Я сразу почувствовала, что могу ему доверять..

– Доверять? Ты позволила себя отвезти к какому-то неизвестному врачу в какую-то неизвестную больницу в дебрях Буа-Коломб?

– Нет, но… Как бы это выразиться… Туфик знал эту больницу, она совсем рядом с его домом.

– Прежде всего, кто такой Туфик?

– Так это и есть мой раздавитель, тунисец!

– Ева, я брежу? Ты что, влюбилась что ли?

3 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Туфик пришел раньше обычного, часа в четыре. Он был небрит. Сказал, что у него сегодня нет никаких дел и он подумал, что, может быть, мне что-нибудь может понадобиться, но, если он меня напрасно побеспокоил, он уйдет. Я сказала «нет-нет-нет». Мне ничего не нужно, но… Я рада, что он пришел. Темная щетина бороды подчеркивала овал его лица, грубо вылепленный подбородок. Он принес плитку шоколада. Заварил мятного чаю, и мы уговорили всю плитку, макая кусочки шоколада в горячий чай. Это был простой черный шоколад. Я такой никогда не покупала. И зря. Он ужасно вкусный, если его растопить в чае. На Туфике была майка с надписью «Платформ дю Батиман». Я никогда не видела такого высокого, худого человека с такими широкими плечами. Попытаюсь его нарисовать.

4 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Мне очень нравится портрет Туфика, который я нарисовала. Улыбка в уголках губ получилась именно такой, как у него в жизни.

– Корона не жмет?

– Что, Болтун? В первый раз в жизни я не слишком собой недовольна…

Подумать только, сейчас я должна была бы ехать в метро, начинать трудовую неделю. Какое это счастье – сломать ногу, надо честно признаться! Месяц без МАЖИ – it is магия! Пока-пока, Машар, «Королевский кот», Мари-Анник и вся компания, до… Ну да! До следующего года! Выздоровление плюс рождественские праздники – все это, вместе взятое, перехлестывает за тридцать первое декабря, день святого Сильвестра! Как там Флоке? Святой наш мученик Жиль! Если бы я была хорошей девушкой, я бы позвонила ему… А он? Почему он сам не звонит? В конце концов, это я больна…

5 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК

Сто лет не слышно пианино. Деми и Бенжи отправились в путешествие праздновать свой однополый союз? Сегодня утром я забавлялась, рисуя домики, где проводила отпуск, в том порядке, в каком они вспоминались… Туке, Ибица, Нуармутье… Силуэт человека, бредущего по пляжу далеко-далеко за домом на острове Ре, напомнил мне Туфика… Я это далеко не сразу заметила. Только потом мне это бросилось в глаза. Можно подумать, что мой раздавитель просто преследует меня. Вместе с тем вот уже десять дней как он является единственным живым существом, которое я вижу в своей башне из слоновой кости. Кстати, мое одиночество мне очень нравится. Если бы месяц назад кто-нибудь описал положение, в котором я сейчас нахожусь, я подумала бы: «Какая тоска». А на самом деле совсем наоборот… Я узнаю его шаги по лестнице. Никто не поднимается так быстро, как он.

6 ДЕКАБРЯ, СРЕДА

Туфик принес вчера свой личный глиняный горшок тажин и все ингредиенты для приготовления курицы с картошкой, маслинами и маринованным лимоном… Настоящее объедение. С ума сойти, как он мастерски все приготовил. Пахло вкусно, было чудесно. Он подал мне свое блюдо, достойное четырех звезд, на подносе, попутно рассказывая о своей работе. Он делает ремонт в двенадцатом округе, рядом с Лионским вокзалом, в квартире пятидесятилетней сексуально озабоченной дамы, которая вертится вокруг него в шелковом пеньюаре и просит называть ее уменьшительным именем… А какое у нее уменьшительное имя? Бирнадетта! Акцент, с которым он произносит «Бирнадетта», смешит меня до слез. Мы вспомнили о святой Бернадетте Субиру. Он знает Лурд, его гроты, его Святую Деву. Он там работал.

– Только Бирнадетта Субиру красивее, чем моя клиентка Бирнадетта!

– Но не такая сексуальная! – заметила я.

Он как-то странно посмотрел на меня. Интересно, он мусульманин? Скорее всего да. Надо следить за тем, что я говорю…

7 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ

Мама позвонила из Иерусалима в состоянии экстаза, близкого к мистическому трансу. Какая удача, между прочим, что Жанна отправилась в паломничество как раз накануне аварии. Это чудо. Будь благословенна святая Симона, которая отдала ей билет Юбера, и слава в вышних Богу, который в милости своей ниспослал Юберу грипп! Если бы мне пришлось терпеть мою мамашу наряду с гипсом и прочим дерьмом, моя жизнь уж точно стала бы адом на земле…

А земли Жанна больше не касается даже кончиками пальцев ног. Вознесение Пресвятой Девы по сравнению с этим – просто чепуха. Я пришла в восторг, насколько хватило сил. Потом, когда запас восклицаний, ахов и охов у меня иссяк, я спросила, какая там погода. Все проклятия ада! Как я могла задать такой низменный вопрос? Даже если бы лило как из ведра, она бы этого не заметила! Моя мать идет по стопам Бога живого – я отдаю себе отчет в том, что происходит? Я не проронила ни слова насчет моих собственных стоп. Вернее, об их временном выходе из строя. Зачем? Чтобы пожаловаться? Чтобы она меня пожалела? Не хочу ни того, ни другого.

8 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА

Я предложила Туфику перейти на «ты». Он спросил, есть ли у меня родители. Я сказала, что они разведены уже двадцать лет, что мой отец скоро женится на женщине, о которой мне не хочется говорить, а моя мать сейчас путешествует (не уточняя где), и это, в принципе, удачно получилось… Засим последовал такой диалог:

ОН: А почему?

Я: Потому что иначе она захотела бы постоянно заботиться обо мне…

ОН: Ну и что? Это счастье, когда у тебя есть мама, которая про тебя заботится, когда ты болен! У меня мама нет, и папа тоже…

Я: Сочувствую, Туфик… Но когда ты с моей мамой познакомишься, ты меня поймешь..

ОН: Как я с ней познакомишься?

А действительно, как? Я ляпнула наугад, чтобы сменить тему. Почти засыпая, я вдруг вообразила себе официальную церемонию представления: познакомьтесь, Жанна – Туфик.

А потом то же самое в виде конфронтации Жанна – Туфик. Результат – до двух часов ночи не могла заснуть…

9 ДЕКАБРЯ, СУББОТА

Туфик пришел после одиннадцати. Я не могла больше рисовать, не могла даже читать и уж совсем не могла ни о чем думать. Я ждала звука его шагов, поворота ключа в замочной скважине. Пора мне самой на ноги становиться! Голова идет кругом. Не знаю, что со мной случилось, но я вдруг представила, как он занимается любовью со своей Бирнадеттой прямо на полу посреди банок с краской… Никак не могла выкинуть эту картину из головы. Когда он появился, я начала искать следы разврата на его лице. Он был вымотан и покрыт пылью, в качестве ужина принес половину пахнущего олифой батона и три старых сморщенных апельсина (клиентка ему отдала это сокровище, спасибо, Бирнадетта, жаль, что было несъедобно). Все магазины уже закрыты. Он извинялся так, словно в чем-то был виноват. Я спросила, не хочет ли он принять душ, он ответил, что помоется дома, спасибо. Оказалось, это клиентка его задержала, но не таким способом, который я себе напридумывала. Он поменял ей палас во всей квартире за один день – на девяноста квадратных метрах.

– Повезло твоей клиентке! Посмотри, на что мой палас похож, – вздохнула я.

Туфик опустил глаза в пол, потом поднял их на меня – они сияли. Он рассказал, что старуха-хозяйка купила материала в десять раз больше, чем надо. Осталось полно обрезков. И если я захочу, он их принесет, и завтра здесь будет новый палас!

Я: Бирнадетта никогда не согласится…

ОН: Конечно, согласится, она мне его даже предлагала!

Я: Предлагала постелить палас у меня?

ОН: Забрать его и делать с ним, что я хочу…

Я: Бесплатно?

ОН: За твоих прекрасных глаз!

Если бы я была здорова, бросилась бы ему на шею. На радостях даже забыла спросить, какого цвета палас. С моим везением он вполне может оказаться оранжевым или зелено-желтым. Наплевать. Хуже быть уже не может. Сегодня палас из кислой капусты ночует у меня последний раз. Да здравствует жизнь и сломанные ноги.

10 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Поднимаясь по лестнице со свернутым паласом на плече, словно шерп по склону горы, Туфик столкнулся с Бенжи.

– Вы стелите паласы? Мне тоже нужно, – обрадовался сосед.

Тут же состоялся обмен телефонами. Туфик рад до смерти. Если он приведет нового клиента, Дос Сантос ему простит десять процентов долга. Он сварил кофе, а потом принялся за работу. Я сидела как султанша посреди паласового океана. Туфик резал, раскатывал, клеил у моих ног. Он мастер – золотые руки. Чтобы положить палас под моей кроватью, он перенес меня на руках на диван. Палас, кстати, бежевый. Очень даже ничего. Туфик называет этот оттенок цветом Сахары.

11 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Мне снилось, что я пересекаю бескрайнюю пустыню. Туфик нес меня на руках. Я смотрела и не могла насмотреться на его улыбку. Я испугалась, что по моей вине эта улыбка может обернуться раскатами смеха, от которых, скажем, рухнут стены… Или пальмы будут вырваны с корнем…

12 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК

Завтра надо ехать в больницу к двенадцати часам. Если со мной все в порядке, мне наложат новый гипс, в котором можно ходить. Я надеюсь, что все будет хорошо. Я убеждаю себя в том, что на это надеюсь. На самом деле все не так просто. У меня ничего не болит. Я как сыр в масле катаюсь. Я бы и дальше так рисовала, мечтала, бездельничала..

– А ты хоть понимаешь, что за всем этим стоит? – раздается тонкий голосок. – Ты ведь, по сути, обездвижена, словно калека!

Даже Болтуну не удается испортить мне настроение. Я парю в небесах. Когда я сообщила Туфику, что заказала машину «скорой помощи» на завтра, на десять тридцать, он тут же позвонил и отменил вызов. Он взял выходной, чтобы меня отвезти. Почему он такой добрый? Я задала ему этот вопрос.

Ответ:

– Почему? Ты хотела бы, чтобы я был злой? Потому что я араб, да?

13 ДЕКАБРЯ, СРЕДА

Отправилась в больницу, лежа на заднем сиденье грузовичка «Дос Сантос». Того самого, который на меня наехал. По дороге туда смеялись до упаду. На обратном пути – уже меньше. Я так привыкла к своему старому громоздкому гипсу, я была в нем, как в домашних тапочках. А новый – бирюзовый, к нему прилагаются такого же цвета костыли, он очень красивый, но ужасно жмет. У меня ноет стиснутая нога. Ничего не ела, проглотила только две таблетки снотворного. Все словно в тумане. Туфик говорит, что завтра будет лучше.

14 ДЕКАБРЯ, ЧЕТВЕРГ

Действительно. После обеда я бросилась в бой: сделала три круга по новенькому паласу на новеньких костылях, одна, как взрослая. Успех полный. Добралась до кухни, где сама приготовила себе чай, впервые за… Завтра будет три недели. Никогда еще я не стояла на ногах так нетвердо. И редко бывала в столь радужном настроении. Парадокс. Это оттого, что мое физическое состояние соответствует духовному? В шесть часов я снова легла в постель. Не хватало еще, чтобы Туфик увидел меня на ногах.

– Ты что, боишься, что он скажет: «Привет, пока, я тебе больше не нужен?»

– Угадал, Болтун!

15 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА

Туфик увидел на столе мой раскрытый дневник. Он пришел в восторг от моих рисунков. Он их находит великолепными, необычными, замечательными… Ну-ну! Я успокоила его:

– Ты что, никогда не видел, как люди малюют понемножку?

Оказывается, его мать очень хорошо рисовала. Акварелью. Углем. Переворачивая страницы, он увидел свое имя.

– Это что? Ты обо мне пишешь?

Он стоял в другом конце комнаты. Я запаниковала:

– Отдай мне дневник, отдай сейчас же!

– Почему ты краснеешь? – спросил он.

Я сунула дневник себе под задницу, смущенная, словно школьница. Общее замешательство.

– Ты пишешь про меня гадости?

Я напрасно клялась ему, что нет, он был уверен в обратном. Иначе почему бы не показать ему дневник? Почему, действительно? Он ушел. Я не нашла слов, которые смогли бы его удержать. Вот и плата за неподвижность. Мысли в голове – как загипсованные.

16 ДЕКАБРЯ, СУББОТА

Весь день боялась, что он не придет. Что я его больше никогда не увижу. Его улыбка засела в моем сердце, как заноза. А где мои ключи, кстати? Big расстройство. В шесть часов он все-таки явился, вид суровый.

– Ты можешь писать все, что хочешь, Ева, мне совершенно все равно. Ты уже в состоянии ходить. У каждого из нас своя дорога. Мы не должны были встретиться, мы никогда больше не увидимся, и ничего страшного.

Сказал он это все, между прочим, очень серьезным тоном. Две мои знаменитые прищепки для белья… Переместились в горло. Он достал из рюкзака ключи и бутылку шампанского.

– Отпразднуем твое выздоровление.

– Нет, спасибо, не надо шампанского, я не выздоровела, тебе все еще необходимо приходить. Ты… Ты должен отвезти меня в парикмахерскую!

Это вырвалось у меня само собой. Я могла с таким же успехом сказать, чтобы он отвез меня на бойню. Он улыбнулся. Мир рухнул. Все пальмы попадали на землю. У меня в квартире их нет, но от его улыбки они могли бы вырасти. Он заявил, что в прошлой жизни был парикмахером, что он может постричь меня, нет проблем, стоит только пожелать… Правда? Честно? Да? Я тебе не верю… Выпьем за это. Открыли шампанское. Чокнулись стаканчиками из-под горчицы. Потом он помог мне помыть голову над ванной. Когда он убрал руку с моего затылка, я обернулась:

– Ты точно был парикма…

Мне не удалось закончить. Его пальцы раздвинули пряди моих волос и прикоснулись к губам. А затем к ним прикоснулись и его губы. Мои руки. Его кожа. Нас потянуло друг к другу, как два магнита. Как два магнита любви.

1 7 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Мы не слышали, как открылась входная дверь. Мы спали, как младенцы. Кто-то загорланил в коридоре:

– С… нем… ждения!

Туфик нырнул с головой под одеяло. Будильник показывал восемнадцать часов девять минут. С днем рож-де-ни-я! На улице уже было темно (день, наверное, успел закончиться). Я соскочила с кровати и встала на костыли. Господи! Семнадцатое декабря! Тридцатник! Первой я увидела Глорию. И сразу начала звать на помощь. Потом заорала:

– Вы что, черти, предупредить не могли?

– Нет, конечно, это ведь день рождения! Сюрприз, дурья башка! – сказал кто-то.

Кажется, это была Жеральдина. Я с удовольствием послала бы кое-куда идиота, который выдумал дни рождения с сюрпризом.

– А я думала, ты все еще не можешь двигаться, Евочка! – закричала мама, целуя меня в обе щеки.

У меня из головы вылетело, что она вернулась вчера из своей экспедиции.

– Что за чудо! – смеялся папа.

Я видела, как в зыбком свете свечек на торте уползает в сторону ванной одеяло. Остальные ничего не заметили. Папа, мама, Селеста, Дуду, Жеральдина, Жюльетта, Мартен – все были тут, словно действующие лица в титрах фильма. Даже Зоэль был. Не хватало только Розалии, Деми, Бенжи и МАЖИ team. Слава богу, хоть они избавили меня от своего присутствия. Туфик появился как раз в тот момент, когда я задула все тридцать моих свечек и кто-то включил свет. Он вышел из ванной при полном параде: в своем шоферском комбинезоне и майке «Платформ дю Батиман». Я представила его как мастера по паласам.

– Вы работаете по воскресеньям? – удивился инспектор Дуду.

Когда я объяснила, что он просто явился за оплатой, Туфик ущипнул меня за попку и, касаясь губами уха, прошептал:

– Натурой…

Мы чокнулись, потом еще раз, потом – еще. Даже Глория с мамой. Даже Туфик с папой.

– А он ничего… – шепнула мама перед уходом. – Где это ты познакомилась с этим мастером по паласам?

Я ответила:

– Несчастный случай помог.

18 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Попросила маму вернуть ключи от моей квартиры, потому что я, наверное, буду делать ремонт.

– На какие деньги?

Жанну с курса не собьешь.

– Э-э… Огромная годовая премия!

Меня тоже.

19 ДЕКАБРЯ, ВТОРНИК

Бывают моменты, когда все в жизни меняется… Такие фразы всегда меня раздражали. Их смысл я начинаю понимать только теперь…

22 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА

Мне кажется, я его люблю.

24 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

Я действительно думаю, что я его люблю.

25 ДЕКАБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Это просто смешно: разве можно полюбить так быстро?

27 ДЕКАБРЯ, СРЕДА

Почему нет? Лучше прямо с этого начать.

29 ДЕКАБРЯ, ПЯТНИЦА

Туфик спросил, можно ли прочесть мой дневник. Я сказала, что подумаю, и через три минуты отдала ему ежедневник.

31 ДЕКАБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ

После того как Туфик прочел мой дневник, он мне все уши прожужжал, что я должна показать его издателюм. Черт знает что! Я объяснила ему, что любовь слепа и что он, должно быть, влюблен, если говорит такие несуразные вещи.

– Я точно влюблен, но одно другому не мешает, Ева!

Что мешает, так это то, что я не знаю ни одного издателя. А он, по его словам, знает.

– Да? Кто же это?

– Муж Бирнадетты. Я сделаю копию в «Дос Сантосе» и отдам ему, ладно?

– Ну, если ты настаиваешь, только все равно ничего не получится…