Текст книги "Когда я стану кошкой. Ева вне рая и ада"
Автор книги: Фанни Жоли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Июнь
1 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ
Машар страшно на меня злится. Это заметно так же, как его толстый нос на его толстом лице. За восемь дней он не сказал мне ни единого слова. Изо всех сил старается не встречаться со мной глазами, смотрит сквозь меня. Старайся дальше, Патрончик, думаешь, я сегодня утром не заметила твоего взгляда исподтишка во время собрания по стратегическому планированию?
3 ИЮНЯ, СУББОТА
Как мне хочется снова услышать мелодию, которую Принц-Сосед играл на своем пианино. Мне бы легче ждать его возвращения. Словно жена бретонского моряка, непрестанно прислушивающаяся к сводкам погоды с Азорских островов, я настраиваюсь на «Франс-Мюзик» в надежде наткнуться на нее. Поиски иголки в стогу сена.
5 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Столкнулась с мадам Дюму в супермаркете. Мне показалось, что она замечталась в отделе половых тряпок. Завидев меня, она удалилась как ни в чем не бывало.
– Ты уверена, что не ты сама там замечталась?
– Помолчи, Болтун!
6 ИЮНЯ, ВТОРНИК
Вчера впервые за два года позвонил папа. Веселый.
– Догадайся, откуда я звоню? С Та-и-ти!
Больше я ничего не узнала. Связь прервалась, и он не перезвонил. Я тоже. Номер не запомнился, да и времени у меня не было: тут же позвонила мама. Очень раздраженная. Началась обычная песня.
– Твой отец сейчас тебе позвонит!
– Спасибо. Я знаю. Уже.
– Догадайся, где он!
– Спасибо. Я знаю. На Таити.
– Да ты в курсе всех событий, браво! А вот он даже не знает номера твоего телефона. Разбудил меня, чтобы его спросить. Конечно, даже не осведомился, не разбудил ли он меня. Месье не в состоянии внести в память собственного мобильного номер своей родной дочери, это слишком трудно?
– Он мне не с мобильного звонил, мама!
– В любом случае, какая наглость уезжать на Таити! Ты знаешь, сколько стоит подобная прогулка? А знаешь, сколько времени он не выплачивает мне пособие?
Я задумываюсь над тем, излечится ли когда-нибудь моя мать от моего отца. Вряд ли. Обольщенная и покинутая на всю жизнь… Бежать с поля боя и позволить окружающей жизни себя очаровать – невозможно. Это судьба. Мама зациклилась на Лео Манжене, и в этом своем горе мама не в силах понять, почему и я не зациклилась в своей судьбе на ком-то! Однажды я спросила ее:
– Мам, ну ты чего хочешь-то? Опять жить с ним? Ты забыла, как вы ссорились? Я – не забыла!
Она подскочила на слове «ссорились», а не на словах «я – не забыла».
– Причиной ссор всегда был твой отец.
Ну, тогда конечно…
7 ИЮНЯ, СРЕДА
Встретила у кофемашины совершенно потрясенную Мари-Анник: Машар исполнил перед ней свой плач безутешного шефа. Бинго! Она просто дрожала, передавая мне откровения Патрончика. Они мне были известны. Прямо до запятых. Она взяла с меня клятву ничего никому не рассказывать. Особое усилие над собой я сделала, чтобы не сообщить ей о том, что песенка далеко не нова. Я держала себя с… необыкновенным достоинством. Сама собой гордилась. Интересно, а Мари-Анник «любящая и не скандальная»? Во всяком случае, уж в большей степени, чем я. Кроме того, она полна желания преуспеть!
9 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА
Я спокойно смотрела «Богатых и знаменитых» (но не таких уж и счастливых, как им хотелось бы), объедаясь «нутеллой» – вычерпывала шоколадный крем пальцами прямо из банки, когда ко мне без предупреждения закатилась мама. Она принесла мне пароварку, словно это было нечто чрезвычайно срочное. Машина напоминала перегонный куб и адскую башню одновременно. Мама сказала, что пароварка сохраняет вкус продуктов, а готовит их без грамма жира:
– Дорогая, я говорю это, потому что мне кажется, что последнее время ты немножко располнела, или я ошибаюсь?
Я успела запихнуть «нутеллу» под диван, но на щеке у меня остался похожий на шрам след от шоколада, я потом это заметила…
Пароварку мама получила в подарок от «Редута», у нее уже есть одна, купленная у ее обожаемого диетолога. Так настала моя очередь насладиться благодеяниями «Редута» и пара… Благоразумно ли оставлять у мамы дубликат ключей? Когда благодаря ей я экономлю на срочном вызове слесаря, это хорошо, но когда она заваливается без предупреждения в девять часов вечера, это уже хуже… Еще не хватало, чтобы она застала меня в постели с мужиком. Во времена Бертрана она, по крайней мере, звонила, перед тем как открыть дверь. Надо сказать, что дубликат был и у него.
12 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Машар возвопил посреди коридора, чтобы все слышали:
– Вы позволите ввести вас в курс нового проекта, госпожа Моцарт?
Похоже, он поднабрался сил. Мари-Анник внесла свой вклад? Он подготовил удар. Как мальчишка, который разбегается перед тем, как швырнуть комок грязи. Я не сразу поняла. Моцарт. Пианино. Наш ужин. Мой бред. Мне надо было ответить:
– Конечно, господин Мари-Анник!
Но мне пришло это в голову только десять минут спустя. Удачный ответ и я – две вещи несовместные. В каком-то смысле так даже лучше: зачем подводить Мари-Анник? Новый проект обещает стать тем еще праздничком: наш клиент, производитель колбас, откликающийся на нежное имя Свиньон, запускает новый вид продукции: колбасный стаканчик. Уже порезанная колбаса, упакованная в пластиковый цилиндр. Яркий пример действительно плохого и лжехитроумного изобретения.
– Это революция! – утверждает Машар на полном серьезе.
– С какой точки зрения? Способ продать подороже меньшее количество продукта? – усмехнулась я.
– Мадемуазель Манжен, – впервые со времени вступительного интервью шеф обзывает меня мадемуазель Манжен. – Ах, если бы можно было платить вам меньше и получать от вас большее количество более качественного материала… – притворно вздохнул он.
Меньше платить? Дальше ехать некуда! Почему я не воспользовалась подвернувшейся возможностью? Почему я не затолкала ему в рот его мерзкую колбасу вместе с пластиковым цилиндром? Бывают дни, когда мне самой хочется покромсать себя на кружочки…
15 ИЮНЯ, четверг
Мари-Анник сделала меня своим доверенным лицом. Плакать мне или смеяться? Я должна следить за развитием ее идиллии, как будто это мне страшно интересно. Машар пригласил ее поужинать в итальянский ресторан и подарил ей розу. После китайского облома он сменил континент и пожертвовал несколько евро флористу? Действия, на мой взгляд, достаточно разумные. В остальном он охмуряет ее самым бесстыдным образом, а она этим страшно довольна.
– У Патрика, позволь себе заметить, очень интересный взгляд на отношения мужчин и женщин, инь и ян, распределение обязанностей, все такое. Редко в наше время встречаешь человека чувствительного и в то же время знающего, куда он идет, это великолепно…
Ей нравится «Жимназона». Ей нравится Машар! А ты сама-то куда идешь, Мари-Анник?
16 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА
Ужас и омерзение. Вернувшись вчера домой, я обнаружила, что мой холодильник истекает вонючим коричневатым соком, одинаково отвратительным и по виду, и по запаху. Он был безмолвным снаружи. И теплым внутри. В морозилке все продукты мягкие, как пастила. Разорение. Мне надо съесть за два дня месячный запас продовольствия. Фу-у-у! Меня одолевают все возможные чувства, кроме голода. Едва нашла в себе силы позвонить в гарантийную мастерскую. Чудо: в семь часов пятьдесят девять минут мне ответили. Придут завтра утром.
17 ИЮНЯ, СУББОТА
Мастер оказался мастерицей. Красная кепка, комбинезон, чемоданчик с инструментами и в придачу ко всему хорошее настроение. Может быть, это одна из тех женщин, которые встают в шесть часов утра? Медитировала ли она над смыслом жизни в полной пены ванне, глядя на встающее солнце под звуки… э-э… скажем, канала RTL? Я не решилась спросить ее об этом. Она была слишком занята, она стояла на четвереньках позади больного и орудовала разводным ключом. Поднявшись с пола, она без церемоний заявила мне, что холодильник умер и надо покупать другой. Спросила, нет ли у меня симпатичного соседа, в чей холодильник можно было бы положить то, что еще съедобно. От упоминания ли о симпатичном соседе, от тревоги ли вечно не состоятельного плательщика или при мысли о покупке в кредит холодильника, но я разразилась слезами на плече красного комбинезона.
– Ох-ох-ох… Нет у меня больше холодильника. И денег тоже нет. В морозилке все растаяло. А мой возлюбленный уехал в Аме-е-ерику. И я даже не знаю, возлюбленный ли он мне к тому же!
Красный комбинезон, хоть и привык к поломкам, смутился. Мастерица похлопала меня по плечу.
– Ну, ладно, ладно… – Косой взгляд на часы. – Все это так, но у меня семнадцать вызовов, а вы только первая!
Удар в челюсть. Будешь знать. Какие могут быть отношения между занятым по горло мастером и неудачницей без мужика и холодильника? Психологическая поддержка компанией «Дарти» не предусматривается…
19 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Что же я вижу, раскладывая остатки лазаньи на кухонном подоконнике? Свет у Принца-Соседа! Я быстро сплавила лазанью в унитаз. Не хочу, чтобы он меня за грязнулю принял. Тишина. No sonata tonight. Вернувшись from Соединенные Штаты, испытываешь jet-lag, isnʼt it? То же самое происходит с Машаром каждый раз, когда он приезжает от своего папы Оскара из Атланты с дубовой башкой. Я без лишнего шороха улеглась в постель. Спи, мой Принц, прижмись своим прекрасным лицом к белоснежной вышитой подушке. Next time, быть может, наступит уже завтра?
21 ИЮНЯ, СРЕДА
Музыка и тишина.
23 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА
Тишина и музыка.
25 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Испепеляющее солнце. Жеральдина позвонила и предложила прогуляться с ней по Тюильри… Без Зоэля: он сегодня работает, играет на тонге для фонограммы короткометражного фильма своего лучшего друга. Вопрос: есть ли у Зоэля не лучшие друзья? Надо было согласиться пройтись. Мне было бы полезно проветриться. И настроение бы улучшилось. А я отказалась под предлогом легкой головной боли. Когда я покидаю дом, когда теряю из вида дверь и окна Принца-Соседа, мне кажется, что я ухожу от своей судьбы.
26 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Музыка и тишина.
28 ИЮНЯ, СРЕДА
Тишина и музыка. Я больше не могу. В жизни не только Моцарт существует, черт подери!
30 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА
Лежу в постели. И хочу умереть. Мадам Дюму сказала, подавая мне утреннюю почту:
– Знаете что? Ваш хорошенький сосед, он педик!
– Что?
– Педик, как дети выражаются!
Гомосексуалист! Голубой! Я встала в дверях, обмахиваясь своим единственным письмом (счетом за электричество).
– Но… но как вы узнали?
Она убиралась у него в прошлый понедельник:
– Он живет с маленьким кудрявым загорелым парнем, кровать там одна, тут уж и захочешь, а не ошибешься! Все очень просто… Ох, милая моя, видели бы вы, сколько там работы: комната полна зеркал. А мыть их – одно мучение. Трешь, трешь, а следы все равно остаются…
Июль
1 ИЮЛЯ, СУББОТА
Жара. По радио вещают о пробках, пляжах и пальмах. Я размышляю, поджидая поставщика, который, наверное, вместо того, чтобы везти мне новый холодильник, принимает ванну. Мне надоело и негодовать, и обижаться. На чемпионате мира по возведению воздушных замков я точно займу почетное место. Есть даже шансы на медаль. Как я могла потерять два месяца, заблуждаясь по поводу подобного рода соседа? Неудивительно, что при этаких темпах я ничего еще в жизни не успела сделать.
– Да хватит самоуничижаться…
– А ты считаешь, Болтун, стоит себе поаплодировать?
– Нет, лучше сделать выводы, Ева.
2 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Выводы, выводы! Легко сказать. Я все время думаю про тех двоих, что целуются там, за стенкой. Я говорю целуются, а имею в виду… Около полудня Деметриуш Улескаевич сел за пианино. Интересно, второй тоже играет? Сидя? Стоя? Лежа? Я их представляю себе во всех положениях. Смешно. Какое мне до этого дело? Париж полон людей, которые любят друг друга и которых я не знаю. Это не должно помешать приятно провести воскресенье. Какое там приятное воскресенье! Звуки пианино выводят меня из себя.
– Неделю назад они заставляли тебя мечтать..
– Ну да! Угол падения и должен быть равен углу отражения…
– Ты не первая, кто ошибся насчет сексуальной ориентации партнера, это не драма…
– Партнера?
– Ладно, слово выбрано неудачно… Скажем…
– Скажем, хватит об этом говорить, понятно?
Чтобы успокоиться, я вышла из дома. Ну, чтобы попытаться успокоиться. Два часа рисовала на самом солнцепеке на берегу Сены, напротив музея дʼОрсэ. Разорвала все, что получилось. Потные туристы на каждом углу. На каждой травинке растянулись загорающие. Намочила голову под струями фонтана Тюильри. Это немного остудило нейроны. Но когда вернулась, снова услышала пианино. Б-р-р-р…
Попробовала использовать затычки для ушей. Полученные в наследство от Бертрана. Беруши не действовали. Я отлично слышала звуки пианино… И стук своего сердца вдобавок. Завтра попробую купить затычки из поролона. Жеральдина говорит, что с тех пор, как она открыла этот новый вид тампаксов для барабанных перепонок, она не замечает даже строительных работ на бульваре.
3 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
У Машара грипп. В июле! Молодец! Мари-Анник мне сказала об этом. Я скрыла свою радость. Без начальника, без пианино, великолепная рабочая атмосфера! После обеда, прихватив с собой стопку папок, я перебралась в актовый зал, устроилась поудобнее в кресле и включила телевизор. Показывали отличный репортаж про ездовых собак. Прямо-таки захотелось завести себе такую же. Ежедневно понадобятся пять килограммов мяса и восьмичасовая пробежка по паковым льдам. Вот бы жизнь изменилась…
4 ИЮЛЯ, ВТОРНИК
Встретила Деметриуша Улескаевича в подъезде. Он со мной поздоровался. Сделала вид, что впервые его вижу. К черту вежливость. Его кудрявый загорелый малыш, весьма точно описанный мадам Дюму, шел рядом с ним. За руки они не держались, но выглядело это так, словно держались. Они будто передразнивали друг друга, оба гибкие, с гладкими лицами и ангельскими улыбками. Я заметила, что у них одинаковые розовые носки. Вместе, наверное, покупали: «Тебе какой цвет больше нравится, лапка: фуксия или карамельный?»
А может быть, они их завернули в ломтики лосося и подарили друг другу во время романтического ужина?
– Или поклонение, или отрицание, среднего режима у тебя нет? А бывают в твоих чувствах хоть какие-нибудь оттенки?
– А у тебя? Режим молчания, например, Болтун? Может, попробуем?
5 ИЮЛЯ, СРЕДА
Письмо от папы. Посылает мне два билета на соревнования по синхронному плаванию в Виллер-сюр-Мер. Какого черта я потащусь на соревнования по синхронному плаванию в Виллер-сюр-Мер? Записочка от руки, почерк, как мне показалось, более дрожащий, менее уверенный, чем раньше. Паркинсон? Надо спросить у мамы, в каком возрасте заболел дедушка Манжен.
– Ева, осторожно, минное поле… Ты готова к шквалу вопросов в случае, если поднимешь эту тему?
– Верно замечено, Болтун. Если папа заболел, я очень скоро об этом узнаю. И уж точно не я буду за ним ухаживать…
– Какая ты милая!
– Подожди, не забывай, он бросил меня, когда мне было семь лет.
– Я все помню. Он не просто бросил тебя, он влюбился, это тоже нюанс. Ты с ним проводила столько времени, сколько предусмотрено законом. Он платил столько, сколько был должен платить.
– Платил… Должен… Ты издеваешься надо мной? Это отец или банкир?
– А ты бы хотела, чтобы он любил только тебя?
– А почему бы и нет?
Сколько раз в жизни отец писал мне письма? Три? Четыре? Я говорю о настоящих, серьезных письмах. Подпись на почтовых открытках не в счет. Записочка, лежащая передо мной, тоже: «Цыпленочек, Глории будет приятно, если появишься, потому что организатор соревнований – ее двоюродная сестра…»
Доставлять удовольствие двоюродной сестре Глории, вот до чего я докатилась! А если бы Глория попросила его сбросить на меня нейтронную бомбу, он бы так и сделал?
6 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ
Ходила в кино с Жеральдиной… и Жоэлем. Он выбрал какой-то корейский фильм, и обсуждению это не подлежало (мое предложение посмотреть комедию было воспринято как оскорбление). Чертов фильм! Можно было умереть от скуки! Какие-то там люди ходили по улицам. Башни, дома, рисовые поля. Какие-то люди катались в постели. Башни, дома, рисовые поля. Жеральдина проспала почти весь фильм. Интересно, когда она спит, ее будущий ребенок спит тоже? Желаю ему этого от всей души! После окончания фильма Жеральдина нашла его небезынтересным. Жоэлю очень понра-а-а-вилось. (Мне решительно и совсем не нра-а-а-авится Жоэль!) Он не успел закончить объяснения причин своего энтузиазма, потому что у Жеральдины начался приступ тошноты (на мой взгляд, побочный эффект фильма). Направление – туалет киношки. Я, со своей стороны, пошла занять столик в соседнем ресторане с техасско-мексиканской кухней, где мы решили после выхода перекусить. Мне пришлось ждать их… Сорок пять минут. Когда я наконец позвонила Жеральдине на мобильный, ответил Жоэль. Они вернулись домой. Он утверждает, что мы друг друга не поняли. Я поняла: они обо мне забыли.
– Хватит, Ева, напрасно ты мучаешь себя. Когда ты будешь ждать ребенка, ты тоже станешь необязательной…
– Я – ребенка? А где его папа, а? Папа где?
7 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА
Мне приснилось, что я беременная. Огромная, как бочка. Акушер был похож на Жоэля. Он был весь очень волосатый, на руке у него болталась толстая серебряная цепочка с висюльками в форме черепов. Это было ужасно. Ребенок никак не мог выйти. Я испытывала невыразимые муки. Родильное отделение было расположено под сводами подвала в готическом замке. В конце концов из меня как ракета… выскочила ездовая собака.
8 ИЮЛЯ, СУББОТА
Снаружи дождь. Внутри пианино. Пианино. Пианино. Пианино. Пианино. Пианино.
9 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Первые ноты прозвучали в девять часов семь минут. Я копила бешенство до одиннадцати часов. Потом решила идти в наступление. Чересчур – это чересчур. Я была взвинчена до предела. Позвонила в дверь. Ясно, что при таком шуме они услышали меня минут через десять. С моих губ уже готов был сорваться крик: «Мне надоел ваш Моцарт и весь этот гвалт!» Дверь открыл малыш. Нежный, милый и улыбчивый.
– Здравствуйте, месье, я живу тут рядом и…
– О, как хорошо, что вы зашли, добрые отношения между соседями – это очень важно. Кстати, в этом доме соседи отмечают вместе праздники? Там, где я раньше жил, в Малахове, мы организовывали чу-де-е-есные фиесты! Зайдете выпить кофейку? Я совсем один. У Деми сегодня сольный концерт в Руане…
Бешенство у меня как рукой сняло. Музыка, которую я слышала, была компакт-диском Деми.
Малыша звали Бенжамен:
– Но все зовут меня Бенжи…
Деми и Бенжи в студии. И кто тут подгребает? Ева! Я пробормотала, что пришла, в общем-то, чтобы… э-э… попросить у него кое что…
– У вас яйца не найдется?
Конечно, есть, никаких проблем! Тем временем он подал мне капучино в полторы тысячи калорий и кусок плотного, как панцирная сетка, чизкейка.
– Я его сам сделал, дам вам рецепт, если захотите…
Оргия любезности. Бенжи – танцовщик. Я могла бы и сама догадаться: он весь как на шарнирах. И словно купается в потоке наслаждения, теплоты и чувственности.
– Я надеюсь, вы любите классическую музыку, потому что иначе с такими соседями, как мы, вы будете страдать…
– О, да…
Чизкейк затормозил в середине моей глотки. Мое да можно было отнести к слову страдать, но этим все и ограничилось… Я не проронила ни слова about шума. Утопая в сладком креме учтивости, я изрекала одну банальность за другой, а потом удалилась с полдюжиной яиц в розовом пакетике. Дома у меня уже была дюжина. Осталось только пригласить Деми и Бенджи на вечеринку с омлетом…
10 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Машара по-прежнему нет на работе. Сара и Мари-Анник устроили себе шопинг-марафон в Интернете. Жиль Флоке, бородатенький бухгалтер, принес дартс, спрятав его в кейсе. Я у него выиграла со счетом семнадцать – четыре. Пусть знает. Что знает? Не знаю. Что не надо перебарщивать с серьезностью. Это что-то новенькое! Разве я написала в своих требованиях к кандидату не серьезный? В любом случае, Жиль Флоке – не кандидат. Мне кажется, этот парень – существо без пола. Стань он еще чуть-чуть более бесцветным, и просто исчезнет, растворится. Он даже появляется всегда неслышно в своих бесшумных ботинках на микропорке. Он унылый? Между словами унылый и серьезный есть разница. Нет, он не откровенно унылый. Но откровенно милый, это да. Один из немногих людей в нашей лавочке, которого стоит послушать, прежде чем заговорить самой. Недавно он угостил меня кофе. Как Бенжи. Только не таким вкусным: порошковой бурдой из машины, которая стоит рядом с ксероксом. Говорили о… ксерокопировании. Животрепещуще!
11 ИЮЛЯ, ВТОРНИК
Зашла за сметой к Натали из отдела производства и застала ее перед экраном, усеянном мужиками. Она знакомится с ними в Интернете. На всю катушку, как она говорит.
– Я отрыла там классного мужика, но бросила его, потому что в койке он совсем не то, что надо… – сказала она еще.
Так значит, не так уж все и чудесно?
– Ну, за неимением лучшего, – призналась она.
Показала мне его фотографию. Зовут его Кевин, боевое прозвище Климакс. Он переместил свою кандидатуру на киберрынок. Слегка косит. Похож на провинциального служащего почты с тенденцией к старомодной продвинутости.
– Нравится? Я тебе его отдам, если хочешь, – предложила мне Натали: ей показалось, что я чуть дольше, чем следовало, рассматривала его, но на самом деле это было не более чем удивление. – У меня его мобильный есть, не надо будет абонентскую плату за сайт вносить…
До чего же ты хитра, коллега!
– Спасибо, давай…
Она загрузила мне несколько километров интернет-кандидатов.
– Но как понять, что это не идиоты, не мошенники, не убийцы?
– Ну, так же, как и во всех других случаях! У тебя мужик есть? – спросила она тем тоном, каким спрашивают о наличии зонтика.
Я ответила утвердительно и почувствовала, что краснею. Она деликатно не стала вдаваться в детали. Ограничилась уточнением:
– Я пускаюсь в плавание только тогда, когда у меня никого нет…
В данный момент, например, она находится в плавании. Сейчас у нее три варианта. Морисио – с внешностью индейца. Кари – весь в татуировках и пирсинге. Жан-Жак – этот своим видом напоминает доброго начальника. Она колеблется.
Натали вгоняет меня в комплексы. Она такая логичная, гигиеничная, техничная. Рядом с ней я чувствую себя… старомодной. Я, наверное, слишком романтична… И недостаточно цинична…
12 ИЮЛЯ, СРЕДА
Машар позвонил мне сегодня в десять утра (случись это на пять минут раньше, я попалась бы на новом серьезном опоздании). Грипп у него дал осложнение на легкие. Он вынужден сидеть дома… Его интересовало, в каком состоянии находится проект «Свиньон».
– Я работаю, работаю! – соврала я.
Он заявил с командными нотками в голосе, что все должно быть закончено к завтрашнему вечеру:
– Вы помните, конечно, что пятница – праздничный день?
Я сразу подумала о том, что Машара не будет семнадцатого на презентации.
– Боюсь, вам придется справиться без меня, Ева.
Смешно, каким трагическим тоном он это произнес. И что-то не называет меня больше мадам Моцарт.
– Значит, теперь вы мне доверяете? – Тишина на другом конце провода. – Просто вы как-то сказали, что за свою работу я получаю слишком много…
В ответ раздался жалкий лепет шефа. Амнезия у него или он просто трус? Во всяком случае, он деморализован. Отлично я сделала, что атаковала его! По телефону это легче. Для меня, но не для него. Он промямлил, что, когда выйдет на работу, мы поговорим о моей зарплате. Слово сказано. Мораль: надо всегда открывать огонь по санитарным поездам.
13 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ
Одиннадцать часов работы над проклятой колбасой. Утром все закончила. Эксклюзивная концепция Евы Манжен: «Колбасный стаканчик – сенсация ланча!» Если это не класс – я готова стать вегетарианкой. Последний штрих в работе над макетом был сделан во время обеда в тандеме со Станом из студии звукозаписи. Смета и оформление, составленные и напечатанные со скоростью света.
Флоке мне очень помог: с тех пор, как я его обставила в дартс, он поскуливает у моих ног, может, у него предрасположенность к мазохизму? У меня уже голова стала похожа на банку с паштетом. Запоздалая мысль: наверное, несмотря ни на что, очень здорово любить свою работу. Иногда мне кажется, что я вполне на это способна, но достойна ли страстной любви колбаса в нарезке?
14 ИЮЛЯ, ПЯТНИЦА
На улице музыка. Пианино молчит. Света у соседей нет. Деми и Бенжи, наверное, отправились куда-нибудь вдвоем… На бал красавчиков-пожарных, например? Я долго смотрела на праздничный город из окна на лестничной площадке. Прошел Келлер с Кики на руках:
– Ну, что же вы не идете танцевать, мадемуазель Манжен?
– Не люблю танцевать, – буркнула я себе под нос.
Это отчасти утолило его жажду общения. Он ушел. Я прикинула, сколько мне надо было бы заплатить, чтобы я бросилась в этот уличный хоровод с праздничными перетяжками и петардами. Двадцать евро? М-м-м… Евро тридцать, наверное.
– Извини, что вмешиваюсь, – отозвался голос изнутри, – но кто готов выделить на это хотя бы один евро?
– Может быть, Келлер. И хватит об этом!
– Но он, во всяком случае, ничего тебе не предлагал!
– Заткнись..
А если мне переехать? Меня уже давно раздражает мой хозяин месье Неснос… Пока я не нашла свою любовь, можно поискать хотя бы квартиру. Появление Деми и Бенжи, быть может, и есть тот пинок в зад, который необходим для начала движения? Нет худа без добра, как говорила бабушка Манэ, когда у нее было еще все в порядке с головой…
15 ИЮЛЯ, СУББОТА
Париж успокоился, словно уснул. Только зеленые грузовики «Чистый Париж» лютуют, смывая конфетти струями воды. Надо бы сходить в бассейн. Учитывая жару, не мне одной, наверное, пришла в голову такая мысль. Вспомнила о плачевном состоянии зоны бикини без эпиляции… Отложила этот план. Тогда что? Смотрела до первых признаков тошноты парад по телевизору. Вышла из дома с идеей купить булочку с яблоками. По дороге придумала себе задание: найти булочную, в которую я никогда не заходила. Долго шла по улицам наугад, пока не перестала узнавать места. Обожаю теряться в родном городе. Обнаружила чудесную булочную: резное дерево, фаянс, позолота – просто страница из книжки с картинками. Нарисовала ее, сидя на скамейке напротив входа, в тени огромного каштана, дегустируя между делом свой завтракополдник. Была почти счастлива.
16 ИЮЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Визит к Манэ с мамой. Переступая порог дома престарелых, оставь надежду сюда входящий! Это и есть Двор Чудес, добро пожаловать: беззубые рты, лысые головы, искривленные конечности, бессвязная речь, пустые разговоры, крики… А когда вы уходите, все здесь так и остается без изменений. Единственный выход – смирение. Мама говорит мне, что всегда любила свою мать. А теперь, когда та впала в слабоумие, она любит ее меньше? Любовь, быть может, уходит вместе с жизнью, постепенно. Мы передаем друг другу билетик на карусель, и вперед, малышка, теперь твоя очередь. А я? Смогу ли я навещать свою мать просто ради того, чтобы посетить ее, разговаривать с ней, даже если она не будет отвечать, следить за часовой стрелкой, продолжая улыбаться застывшей улыбкой?
Я вспоминаю каникулы в гостях у Манэ: море, сражения в карты, поездки на велосипедах, ее грудной смех. А сегодня она спрашивает обо мне у мамы, кто эта молодая женщина, а у меня о своей дочери – кто эта дама? А потом, похожая на скрюченную куклу, посаженную кем-то в кресло на колесиках, отправляется в свое бесконечное путешествие по коридорам. В поисках чего? Наверное, просто движения. Она здесь, и не здесь. Она жива, но для меня умерла. Выйдя на улицу, мама говорит:
– Поговорим о чем-нибудь другом.
Я ей рассказываю про «Свиньона». О том, как я в одиночку подготовилась к презентации. Представляю в выгодном свете свою ключевую роль, ответственность, которая на мне лежит… Я чувствую, что мама что-то воспринимает, а это бывает не так уж часто. Я заметила огонек восхищения в ее глазах. Наверное, как раз сейчас она думает обо мне: «Быть может, моя дочь вовсе и не такая дура, как мне кажется? Боюсь ошибиться…»
Это продолжалось, пока на светофоре горел красный свет.
17 ИЮЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Если бы Машар увидел, как я провела презентацию «Колбасного стаканчика», он повысил бы меня без промедления! Я буквально овладела ситуацией. Но вначале у меня по спине пробежал табунок холодных мурашек: я увидела перед собой шесть зловещих костюмов с галстуками, сидевших в гигантском конференц-зале за красного дерева столом в виде буквы П. Только один из них иногда смотрел мне в глаза – директор по связям. Не такой старый, как остальные. Скорее сорок, чем шестьдесят. Перед началом презентации, в коридоре, он незаметно оттеснил меня в сторонку. Он пребывал в ужасном волнении. Все время повторял:
– Абсолютно необходимо, чтобы все прошло хорошо!
Дескать, он в нашей конторе человек новый. Ему бы надо было следить за ходом работ, появляться в агентстве, одобрять. Однако ему этого сделать не удалось, потому что, бла-бла-бла, он вернулся из высокогорной экспедиции в Непал, самолет, бла-бла-бла, опоздал.
Итак, стратегия, конкурс, электронная почта, дегустация в супермаркете, лотерея на картонных кружочках, с которых надо было стереть защитный слой, – во всем этом я была великолепна. Но когда наступил момент представления слогана, у меня задрожали коленки. Во рту пересохло. Сердце забилось с перебоями. Неожиданно слова колбасный стаканчик – сенсация ланча показались мне верхом бездарности, глупостью, которую просто невозможно произнести вслух. Сейчас они мне швырнут этот слоган в лицо, и будут правы! Я поймала взгляд директора по связям. Он подмигнул мне и показал большой палец. Словно почувствовал мою тревогу. Я бросилась в атаку. Он поддержал меня. Задавал нужные вопросы в нужное время. Мы стали двумя краснобаями в колбасных шкурках, ассоциацией злоумышленников, нацеленных на обман невозмутимых старичков. Когда я закончила, Свиньон-отец почти улыбнулся. А остальные вдруг зааплодировали. Словно на заседании комитета КГБ во времена Сталина.
18 ИЮЛЯ, ВТОРНИК
Собрание меня вдохновило. Смелость, смелость и только смелость! Вот чего мне не хватает. Вот что мне нужно! Когда у меня нет выбора, я иду напролом. А когда я иду напролом, все получается! Возникает только один вопрос: как сделать так, чтобы я почувствовала, что у меня нет выбора тогда, когда выбор у меня есть?
19 ИЮЛЯ, СРЕДА
Сегодня утром в метро мне бросилось в глаза объявление на странице газеты, оставленной кем-то на соседнем сиденье. Газета называлась «ПАРИММО». «Срочно! Батиньоль, милая 2-хкомн., дом напротив отсутств., нестандартная амер. кухн. На месте, 3, ул. Бизерт, среда 19 ИЮЛЯ, с 9 до 11 часов».
Среда, девятнадцатое, – черт, это сегодня! И сейчас восемь часов пятьдесят семь минут! Впервые я почти не опоздала! Воспользуюсь затянувшимся гриппом Патрончика и организую себе добавочную порцию опоздания, раз уж фея недвижимости подала мне знак! Смелость, смелость и еще раз смелость! Я схватила газетку. Перешла на другую сторону перрона. Сделала пересадку. Машинист, гони-догоняй мою судьбу! Батиньоль. Вспоминается сквер, кафе с цинковой стойкой, песни Трене. Кстати, она продается или сдается эта 2-хкомн.? Срочно – это значит то, что значит, так? Кто первый схватил, тот и выиграл. Или первая. Вдруг я?
