Текст книги "Рюриковичи или семисотлетие «вечных» вопросов"

Автор книги: Фаина Гримберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Все источники настаивают на том, что монголов было «много», «очень много», «бесконечно много», «тьмы», «мириады», «десятки и сотни тысяч»… Сегодня трудно сказать, насколько подобное восприятие было верным, что называется, «формально». Кто их там считал! Но фактически подобное восприятие, конечно, было верным. Монголов было «много» за счет того, что у них принимало участие в военных действиях гораздо большее количество людей, нежели у их противников. Монгольские пехотинцы, плохо одетые и плохо вооруженные, и гибли сотнями от рук хорошо вооруженных дружинников. Но, во-первых, дружинников было меньше и потому один погибший дружинник равнялся десяти-двадцати монголам; и во-вторых, двадцать-десять погибших монгольских пехотинцев легко было заменить новыми, такими же; а как заменишь одного опытного дружинника… Не возникло и «герильи» – «партизанской войны»; ее не возникло нигде, ни на каких территориях, завоеванных монголами; именно вследствие того, что это были территории «дружинного полководчества», население давно отвыкло от системы: «каждый мужчина – воин». Потому так легко было подавить и народные антимонгольские выступления против все того же «числа»…

Теперь надо снова вернуться к определению «изолятный алфавит». Значит, ли это, что речь идет о каком-то «плохом», «неполноценном» алфавите, продуцирующем некую «неполноценную» культуру? Конечно, нет. И более того, тот же греческий алфавит долгое время был универсальным для античного мира и сделался изолятным только когда развилась латиница. Вспомним, что все литературные жанры поэзии, прозы, драматургии рождены на греческом языке и записаны, зафиксированы в греческом алфавите. Интереснейшая богослужебная литература создана на так называемом древнееврейском (иудейском богослужебном) языке, возникшем на основе одного из шумерских диалектов, этот язык обслуживался и своей алфавитной системой. Но создавать на подобном искусственном, принципиально неразговорном языке, при посредстве подобного алфавита романы, повести, рассказы – крайне трудно… Старыми алфавитными системами являются грузинская и армянская, но и они затруднены для изучения. Самый образованный китаец или японец знает от силы тысячу иероглифов, знать «все» иероглифы невозможно…

И еще одно: уровень развития алфавитной и грамматической систем соответствует уровню развития письменной культуры. При посредстве рунической письменности газету, например, издавать нельзя. Пользуясь иероглифами, можно, конечно, но тотчас выяснится, что писать в ней трудно… Таким образом, любое иероглифическое письмо становится изолятным по отношению к любой алфавитной системе. Любая алфавитная система, не знающая букв для обозначения гласных звуков («древнееврейский» алфавит) изолятна по отношению к любому алфавиту, включающему в себя подобные буквы. Греческий алфавит долгое время оставался универсальным, но латиница оказалась более простой и универсальной, и вот греческий алфавит стал изолятным по отношению к латинице… Покамест латиница остается универсальным алфавитом, самым простым, самым легким для изучения, пригодным в равной степени для написания богословского трактата и непристойной сказки, и – самое важное на сегодняшний день – латиница наиболее пригодна для работы на компьютере… Уступит ли латиница место какой-либо другой системе – пока неясно…

Кириллица, разработанная на основании греческого алфавита, прошла за столетия своего существования героический путь. При посредстве кириллицы созданы величайшие прозаические произведения, под влиянием которых сформировалась европейская литература XX века, созданы романы Толстого и Достоевского. Но… для того, чтобы прочесть эти выдающиеся произведения в подлиннике, надо не только изучить русский язык, но и овладеть сложной кириллической алфавитной системой… Ведь когда-то кириллица пришла на Русь именно для того, чтобы отделить ее от «большого», «латинского» мира и привязать к «малому», византийскому – «изолировать»…

К XIII веку мы видим парадоксальное явление (еще один парадокс!): в Византии, на родине греческого, в прошлом универсального алфавита, уменьшается число грамотных людей, хиреют жанры «светской литературы», некогда здесь же и рожденные. Алфавитная система в сравнении с латиницей сложна для изучения… К XIII же веку на кириллической алфавитной системе созданы на Руси интересные и даже удивительные произведения, но алфавит сложен, еще не выработаны методики, облегчающие его изучение; произведения, созданные при его посредстве, – не «мирские», не «светские»… А для сопротивления мигрантам-монголам была необходима именно «светская», «мирская» культура, именно она создает, формирует физиономию, лицо народа. В XIII веке на Руси еще не было такой культуры. Фактически мы не можем представить себе, как жили – не духовенство, не князья – а «все прочие»; во что они верили, какие песни пели и т. д. Но (к счастью!) монголы не создали собственной письменной культуры, настоящей «мирской» культуры; и в итоге – «прошив» Среднюю Азию, волжские земли, северо-восточную Русь своим интенсивным влиянием, растворились сами, исчезли на завоеванных землях как таковые… Таким образом, то, что кириллица была изолятным алфавитом, позволило монголам первоначально интегрироваться на Руси; но то, что она все же была алфавитной системой, она жила и развивалась и не имела противника в лице монгольской «контрсистемы», помешало созданию великой «совсем монгольской» Руси… Впрочем, монголы сами себе «подставили ножку», щадя духовенство на покоренных территориях, ведь именно духовенство являлось на этих территориях носителем письменной традиции. В итоге кириллица и русская письменная культура продолжили свое развитие; а волжские болгары даже обратили своих завоевателей в мусульманство и фактически навязали им арабскую графику, также изолятную письменную систему… Вот так: монголы боялись «чужих» богов, а выходит, следовало бояться маленьких значков на писчем материале…

Итак, все же кажется, что вхождение Руси в складывающийся мир европеизма не могло состояться. Коней на переправе не меняют. Византийское христианство уже модифицировалось как неотъемлемая часть русской культуры. Вопрос выбора таким образом решался однозначно: языческая «толерантность» монголов оказывалась предпочтительнее католической Европы. Кто олицетворял этот выбор? Можно сказать, что две конкретные личности: Александр Невский и митрополит Кирилл, бывший печатник (канцлер) Даниила Галицкого, перешедший к Александру. Судя по всему, Кирилл был умным и дальновидным церковным деятелем. С «воцарением» монголов церковь фактически освобождалась от попыток Рюриковичей отстаивать примат светской (княжеской) власти перед церковной, церковь получала небывалые имущественные, землевладельческие права и льготы. И – снова подчеркнем – «толерантные» язычники никак не намеревались вмешиваться в церковные дела, и уж тем более не интересовали их вопросы догматики. Монголы дали русской церкви возможность небывалого возвышения, и она эту возможность использовала в полной мере. Александр (Невский) также понял, вероятно, что уничтожение монголами его мятежных братьев и родичей дает ему возможность укрепить свою власть. Контакт с возвысившейся и фактически неподконтрольной Рюриковичам церковью был ему выгоден. Духовенство сделалось силой. Рюриковичи были для монголов просто вассалами, покорными или непокорными, а духовенство – это были жрецы «чужих» богов, и «чужих» богов следовало задобрить, чтобы они не причиняли зла, и, соответственно, следовало задобрить их жрецов. Вероятно, ни одному Рюриковичу не приходилось прежде так зависеть от церкви, как Александру Ярославичу, вот где он должен был проявлять себя «великим дипломатом», отстаивая свои права правителя. Но, вероятно, он на этом поприще преуспел, поскольку церковь щедро отплатила ему, заложив основы его культа; впрочем, первоначально это был не культ «защитника народных интересов», но культ «борца за веру», «борца с латинством» (католичеством). Впрочем, вероятно, не случайно оформление в XIII веке самого этого образа «борца за правильную веру», ведь именно в XIII веке Рюриковичи вступают в контакт с немецкими рыцарскими орденами; и особенно интенсивен был этот контакт у Александра Ярославича и, естественно, при таком контакте рядом с князем всегда находятся духовные лица. Русское духовенство относится к орденцам с определенным уважением. Так, например, в известном «Житии» Александра доказательством его известности служит именно визит к нему магистра рыцарского ордена: «…некто силен от Западныя страны, иже нарицаются слугы Божия, от тех прииде… именемъ Андреяшь…». (Вероятно, имеется в виду Андреас фон Фельзен, вицемагистр Ливонского ордена)…

Небывалое возвышение церкви отчасти явилось причиной начала собственно «изолятного» развития Руси. Русь являлась неким изолятным регионом «духовной культуры кириллицы», противостоящим в своей изолятности именно открытости Европы как региона «мирской культуры латиницы»… Подобное противопоставление («оппозиция») продуцирует для Руси своеобразную «скачкообразность» развития, при котором периоды постепенных, исподволь заимствований элементов мирской европейской культуры сменяются резкими скачками интенсификации процесса заимствования, так называемыми периодами «реформаторства» с характерным образом «правителя-реформатора» (Иван III, Петр I, Александр II)… В связи с этим можно сказать и о противостоянии «европеизма», то есть собственно гуманизма нового времени, и «антиевропеизма», то есть утверждения архаических, «изолятных» ценностей. Это противостояние постепенно становится центральным в культуре человечества. Для антиевропеизма прежде всего характерно утверждение архаических форм религии и письменности (раннее древнеримское язычество – для итальянского фашизма; руническая письменность и «арийская культура» – для немецкого фашизма)… Любопытно, что деятели антиевропеизма действуют, развертывают свою деятельность в совершенно европейских формах – выступления в газетах и журналах, издание книг для массового чтения. Получается забавная ситуация: для того, чтобы пропагандировать руны, Веды и архаические культы, необходимо воспользоваться именно достижениями европеизма: латиницей, печатным станком и радио… Замечательный пример антиевропеизма являет Достоевский в своем «Дневнике писателя»; при этом, разумеется, это массовое чтение, написанное на усовершенствованной кириллице и тиражированное посредством печатного станка; более того, по форме и приемам это… европейская публицистика… Еще более трагический пример являют две книги, созданные в начале 20-х годов XX века; и снова – борясь за «архаические интересы», оба автора естественным образом прибегли к латинице и печатному станку (ну не пользоваться же германскими рунами и иудейским алфавитом – кто тогда прочитает!). Речь идет об очень известной в свое время книге публициста, прозаика и театрального деятеля Макса Брода «Im Kampf um das Judentum» («В борьбе за иудейство»). На «борьбу» Брода другой, впоследствии куда более известный деятель, ответил знаменитой книгой «Моя борьба». Борьба с европеизмом оказалась еще и борьбой «антиевропеистов» друг с другом (вспомним борьбу православных церквей на Балканах, конфликты сербской, болгарской и греческой церквей). Что получилось в итоге – всем известно… Невольно вспоминаются слова из одного письма русского писателя Михаила Осоргина, жившего в эмиграции в Париже, и оттуда писавшего своему другу Буткевичу: «В идее святости, т. е. независимости, достоинства, неприкосновенности человеческой личности, никаких оговорок быть не должно… Ты пишешь: «Гуманизм в наше время неизбежно должен выродиться в слезливую слащавость, сентиментальность или в лицемерное ханжество. Время сейчас боевое, а на войне как на войне надо занимать место по ту или иную сторону баррикады». Я отвечу, что пусть он лучше выродится в сентиментализм, чем в свою противоположность – в отрицание человеческой личности (как это случалось везде). «Время сейчас боевое» – да! Правда, оно всегда боевое, потому что гуманизм всегда под угрозой. Мое место неизменно – по ту сторону баррикады, где личность и свободная общественность борются против насилия над ними, чем бы это насилие ни прикрывалось, какими бы хорошими словами ни оправдывало себя».

Эти слова могут очень пригодиться при оценке деятельности самого значительного для северо-восточной Руси в раннемонгольский период Рюриковича – Александра Ярославича…

Нам кажется, что мы все о нем знаем, что мы чуть ли не видели его вживе. Однако, увы, это ощущение «знания» возникает у нас вследствие того, что «образ Александра Невского» давно уже сделался обязательным элементом официозной пропаганды. Лучше всего мы, конечно, знаем известный фильм Эйзенштейна с прекрасной музыкой Прокофьева и Александром Невским – Черкасовым. Далее – триптих Корина, рисунок Верещагина; стенные росписи – Семирадского – в храме Христа Спасителя в Москве, и Нестерова – в Александро-Невской лавре… Впрочем, в 1990 году в честь юбилея Невской битвы была представлена в Государственном Эрмитаже выставка «Александр Невский в памятниках русской культуры»… Но… заглянув на страницы летописей, то есть писаний наиболее близких по времени к жизни нашего героя, мы видим, что не всегда оценивают его положительно и… не называют Невским… Так, Новгородская летопись рисует картину борьбы Александра с Новгородом, за князем уже стоит Орда и потому он требует подчинения ему и выполнения ордынских распоряжений. Александр пытался создать в Новгороде свою проордынскую партию «вятших» – подкупленной обещанием льгот верхушки духовенства и боярства… «… и рекоша меншии у святаго Николы на вечи: братье, ци како речеть князь: выдайте мои вороги, и целоваша святую богородицю меншии, како стати всем, любо живот, любо смерть за правду Новгородьскую, за свою отчину; и бысть в вятших с/о/вет зол, како победити меншии, а князя ввести на своей воли…» Летописи даже не дают нам сведений о годе рождения Александра Ярославича. Приводимая в большинстве работ о нем дата – 30 мая 1220 года – условна, она установлена по исследованиям, написанным в XVIII веке Г. Миллером и… Екатериной II; то есть фактически у нас нет возможности установить даже приблизительно год рождения героя. Кто был его отец – по крайней мере не вызывает сомнений; на этот счет летописи единодушны: он сын Ярослава-Феодора, внук Всеволода Большое Гнездо. Ярослав был женат дважды: на внучке хана Кончака и на некоей Феодосии. Феодосией называет мать Александра Ярославича его «Житие», составленное, возможно, в первой половине XIV века (или в конце XIII). В Новгородском Юрьевом монастыре имелась плита с наименованием Феодосии матерью всех сыновей Ярослава-Феодора, эта надпись сделана в XVI веке. Историки так и не пришли к соглашению, кто же мать Александра: Феодосия, дочь рязанского князя Игоря Глебовича, или Феодосия, дочь известного Мстислава Удалого… К этому вопросу примыкает и другой: была ли «Феодосия» матерью всех сыновей Ярослава-Феодора?.. Плано Карпини говорит о супруге Ярослава-Феодора как о живой, но по летописным данным она уже скончалась… Версия о дочери рязанского князя имеет менее оснований, нежели версия о дочери Мстислава Удалого… Но если Александр – сын дочери Мстислава Удалого, и если и все остальные известные нам дети Ярослава-Феодора – дети этой Феодосии Мстиславны, то, значит, и Андрей Ярославич, о котором мы еще будем много говорить, тоже ее сын. Но ведь она родная сестра Анны Мстиславны, жены Даниила Галицкого и матери его дочери, неизвестной нам по имени. Значит, законный брак Андрея Ярославича и дочери Даниила Галицкого не мог состояться, двоюродные брат и сестра – слишком близкое родство – церковь не признала бы такого брачного союза. Но венчание состоялось, и в самой торжественной обстановке… Чей же сын Андрей Ярославич? Но мы еще об этом поговорим… А пока ясно, что мы не знаем, кто была мать Александра Невского… Любопытно, что «Невским» Александр не зовется и в «Житии»… Из летописных известий мы знаем, что Александр был женат на дочери полоцкого князя Брячислава, неизвестной по имени. Затем появляются у него жены «с именами» – Александра и Васса. Идет речь о «мирских» или о «монашеских» именах? Сколько раз был женат Александр?.. Например, Татищевский свод называет годом рождения Александра – 1219, а жену Александра, дочь полоцкого князя, называет Параскевией. И снова неясно: Татищев это просто придумал, или он на чем-то основывает свои утверждения… Известное нам выражение «псы-рыцари» – также результат недоразумения. Нет, Маркс в своих заметках по истории не называет так противников Александра – «hundesritters». Нет, по Марксу Александр победил «bundesritters» – «рыцарский союз»… Отношения Александра с Русским Севером – с Новгородом и Псковом – трагическая страница русской истории. В отношении Севера Александр продолжил политику своего отца, который всячески пытался подчинить Новгород и несколько раз пытался, в частности, оставлять на новгородском княжении своих сыновей-подростков Феодора и Александра. В сущности, история взаимоотношений Ярослава и Александра с Новгородом – это история постоянных конфликтов. Из них особенно известно трагическое проведение «числа» в Новгороде, когда Александру с трудом и с помощью ордынских войск удалось подавить возмущение новгородцев; жестоким казням были подвергнуты участники возмущения, зачинщики; примкнувший к новгородскому возмущению сын Александра Василий был подвергнут опале и казнен… Страшные казни и пытки – вовсе не редкость для средних веков. Не редкость и для Рюриковичей. Ново было лишь то, что князь Рюрикович действовал в качестве «карательного проводника» интересов новой власти, которую он признал над собой. «Число» было проведено по всей Руси – теперь население русских городов должно было платить налоги новой власти и служить в армии этой власти… О борьбе Русского Севера мы еще будем говорить. Однако север был не только русским. Насельниками его были и финноязычные племена – летописная «чюдь». Сюда же примыкали и балтийские племенные образования: эсты, ливы, леты… Борьба Александра с немецкими католическими орденами была еще и борьбой за то, кому христианизировать этих «насельников севера» – католикам или православным. В итоге надо сказать, победили… протестанты. И балтийцы и финны формировались позднее под интенсивным влиянием немецкого протестантизма… Впрочем, и в XIII веке «чюдь», «сумь» и «емь» чаще всего поддерживала орденцев; в частности, и в битве на Неве и в Ледовом побоище…

Имел ли Александр какое-либо образование? Едва ли. Но зато он с детства участвовал в военных походах своего отца… А как выглядел Александр? Изображения Рюриковичей сделаны в рамках византийских канонов, поэтому нам очень трудно судить об их внешности. Изображений Александра, современных его жизни, не существует. Кстати, он не был «градоустроителем», как, например, Андрей Боголюбский. Нет, Александр ничего не строил; в сущности, его деятельность, помимо укрепления ордынской власти на Руси, заключалась в «покорении» Русского Севера… Но имеется довольно ясное изображение отца Александра, Ярослава-Феодора, в церкви Спаса-на-Нередице близ Новгорода. Это так называемый «ктиторный» или «донаторский» портрет (стенная роспись), то есть изображение основателя (или украшателя) данного храма с моделью этого храма в руках. У Ярослава-Феодора – огромные черные глаза и крючковатый нос, лицо смуглое. Он выглядит настоящим греком. Впрочем, гречанкой ведь была его бабка, мать Всеволода Большое Гнездо. Подобная внешность чаще всего наследуется. Так что и сыновья Ярослава могли так же выглядеть. Но скорее всего, перед нами не портрет в современном смысле, а всего лишь воспроизведение одного из византийских канонов… Плано Карпини называет жителей Руси «белыми и светловолосыми», но напрасно мы бы стали искать подобных изображений в церковных росписях, подчиненных византийским канонам…

Канонизация Александра Невского в XVI веке, написание его жития, популяризация его в качестве «защитника отечества» – дело рук первоначально духовенства, затем потомков Александра, «начинающих абсолютистов», которым необходимо было опереться на некий прецедентный образ сильного и властного правителя в прошлом. Вероятно, современниками Александр воспринимался как представитель и проводник всесильной ордынской власти… Свое «самодержство» он основывает на силе ордынских войск… Надо сказать, что еще более, чем Рюриковичам, пригодился Александр Невский их преемникам, Романовым. Ведший десятилетиями войны со шведами Петр I назвал именем Александра монастырь, заложенный в 1710 году у впадения Черной речки в Неву. В Александро-Невскую лавру перенесен был прах Александра… Но и после Романовых Александр продолжал верно служить определенной государственной модели, прокламирующей сильную тоталитарную власть.

Не случайно фильм об Александре явился первым в известной фильмовой трилогии: «Александр Невский» – «Иван Грозный» – «Петр Первый»… Кстати, именно в правление Ивана Грозного Александр Невский был канонизирован…

Разумеется, никаких свидетельств популярности Александра Невского «в народе» не обнаружено. Он становится популярен не в качестве «живого лица», но именно в качестве «мифического героя официальной истории». С этой специфической «популярностью» связано, например, позднее переименование холма под Переяславлем-Залесским, носившего название Ярилина плешь, в Александрову гору… Уже в советский период Александр Невский прокламируется в пропагандистских сочинениях как «правитель, близкий народу, понимающий нужды народа»…

Следует остановиться и на оценке деятельности Александра зарубежными историками. Это важно, поскольку деятельность Александра непосредственно затрагивает историю Германии и скандинавских стран… Итак…

Задается вопрос: а зачем, в сущности, свейским полководцам было предпринимать поход на Неву (речь идет о Невской битве)? Хотели ли они завоевать Новгород?.. Подчеркивается скудость известий о битве на Неве и зависимость их от позднего текста «Жития». Описания этой битвы нет в Лаврентьевской летописи, нет и в Троицкой летописи. Краткие упоминания имеются в Псковской летописи, начатой век спустя после события на Неве, то есть в XIV веке… В рифмованной шведской хронике «Эрикова сага» также не упомянута битва на Неве (впрочем, и этот источник относится к XIV веку)… Впрочем, столкновение Александра со шведами на Неве могло состояться, если поход свеев на тавастов («емь») состоялся в конце 30-х годов XIII века; однако некоторые историки датируют этот поход концом 40-х годов… Таким образом, столкновение на Неве, в котором по кратким упоминаниям в Псковской летописи, погибло 20 человек, если и состоялось, то не могло иметь такого значения, какое приписано ему в «Житии», где событие это гиперболизируется посредством реминисценций и оборотов, заимствованных из библейских книг и из «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия, античного историка, рассказывающего о покорении Римской империей территорий Ближнего Востока («Житие» сравнивает Александра с Давидом, Соломоном, Моисеем и Иисусом Навином)…

Д. Феннел в книге «Кризис средневековой Руси: 1200–1304», переведенной на русский язык и вышедшей в Москве в 1989 году, оценивает личность и деятельность Александра достаточно критически; относительно военных столкновений Александра с немцами и шведами, он полагает, что эти столкновения затормозили двусторонние контакты… Такого же мнения придерживается и католический историк Амман… Приводятся факты, подтверждающие сложность и неоднозначность отношений. Так, Владимир Мстиславич, будучи князем Пскова, выдал свою дочь за брата рижского епископа Теодориха и впоследствии принимал участие в военных действиях, поддерживая то одну, то другую сторону. Так же действовал его сын Ярослав, принимавший участие в рижском ополчении против Изборска и Пскова, а затем сделавшийся князем Нового Торжка. Новгородская летопись упоминает под 1228 годом об отказе Пскова присоединиться к походу Ярослава-Феодора на немцев. Как известно, вскоре пришлось покинуть Новгород и сыновьям Ярослава, которых он оставил в качестве своих наместников… Псков и Новгород, в сущности, находились в состоянии выбора: немцы или Рюриковичи… Брат епископа Альберта был женат на дочери псковского князя, того же Владимира Мстиславича, выдавшего другую дочь за брата епископа Теодориха. Псковичи принимали участие в военных действиях Ордена меченосцев против эстов. Желанным союзником этот орден представлялся и для Новгорода. В 1233 и 1240 годах войска Ордена вводились в Изборск и Псков для защиты от действий Ярослава-Феодора, по просьбе псковского князя Ярослава Владимировича. Орден меченосцев продолжал быть союзником новгородцев на протяжении всей своей истории… Новгородцы и псковичи неоднократно выступали союзниками крестоносцев. В 1240 году Орден меченосцев сливается с Тевтонским орденом. Новое орденское государство воспринималось Александром Невским как серьезный соперник в его планах укрепления своей власти на Русском (и не только русском) Севере. Политику Новгорода и Пскова с их «западной ориентацией» Александр, великий князь Владимирский, воспринимал как «изменническую» именно в отношении его самого в качестве великого князя и его родичей, подчинившихся ему…

Разумеется, можно оспаривать подобные мнения, но не следует просто делать вид, будто подобных мнений, противоречащих «официальным установлениям», не существует вовсе…

Однако самым трагическим противником Александра являлся не Псков, и не Новгород являлся подобным противником, и не объединенные Ордена… Нет, самым трагическим противником Александра являлся его родной по отцу брат Андрей…

Интересно, что и для русской летописной традиции наиболее важным событием «начала новой власти» являлось противостояние Александра и Орды Андрею и Даниилу Галицкому…

Однако прежде, чем рассказывать обо всем этом, следует сказать об Андрее Васильевиче Экземплярском, благодаря капитальному труду которого «Великие и удельные князья северной Руси в татарский период» (СПб, 1889–91), было, в сущности, положено начало «научному изучению» истории Древней Руси. Многие вопросы, поставленные Экземплярским, многие сделанные им выводы ставили под сомнение концепции «официальной истории». Труд его не переиздается уже более ста лет; ни в «Большой советской энциклопедии», ни в «Исторической энциклопедии» ему не нашлось места. Он не был «глобалистом», создателем «концепций»; он был очень серьезным человеком, тщательно собирающим и анализирующим материал. Даты его жизни: 1846–1900. Окончив историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, он преподавал историю; в частности, в гимназиях Екатеринбурга и Перми. Кроме уже упомянутого труда, ему принадлежит и другой – «Угличские владетельные князья» (Ярославль, 1889), а также ряд статей для «Энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона…

Ну вот, а теперь будем говорить об Андрее Ярославиче…

Впервые он упоминается в летописях в 1238–39 году в записи о сыновьях Ярослава-Феодора, спасшихся от «татарского погрома». Запись эта сделана не современником события, сделана она значительно позднее. Иные историки полагают ее позднейшей тенденциозной вставкой. И правда, едва ли именно сыновьям Ярослава могла грозить опасность; ведь он признал власть Орды, не оказал помощь брату и племянникам в сражении на Сити, и в результате гибели брата получил великокняжеский престол во Владимире… Андрей и Александр были братьями по отцу, были ли они братьями по матери – неизвестно. Да и по отцу они были особыми братьями – феодальными аристократами. Возможно, они и не воспитывались вместе и даже и мало знали друг друга. Александр во всяком случае, с малых лет сажался отцом на княжения и участвовал в походах… Об Андрее подобное сведение только одно (мы это сведение еще разберем). Вероятно все же, Александр был старше Андрея; в уже упомянутом списке сыновей Ярослава Александр идет первым, Андрей – вторым. Но возможно, список учитывает не возраст, а значимость сыновей Ярослава. Но вот еще один список, из «Степенной книги», произведения, которое можно характеризовать как «публицистическое». Составлена «Степенная книга» в XVI веке. Автор заставляет Ярослава перед смертью так обращаться к своим сыновьям: «…плод чрева моего, храбрый мудрый Александре и споспешный Андрей и удалый Константине и Ярославе и милый Даниле и добротный Михаиле…» Этот список ясно показывал, как оценивались сыновья Ярослава в позднейшее время. Любопытно, что в современных их жизни источниках «храбрым» (Хоробритом) назван именно Михаил, рано погибший в состоявшемся по его инициативе походе на Литву, и потому не успевший принять участие в политической жизни… Вероятно, именно эта характеристика Михаила перешла на Константина. Ярослав не характеризован никак. Даниил назван «милым»; непонятно, сделано ли это произвольно, или автор располагал какими-то источниками об особом расположении Ярослава именно к Даниилу… Андрей Ярославич назван «споспешным», то есть помощником. Почему? Могло ли повлиять на автора летописное сообщение об участии Андрея в Ледовом побоище? Вот вариант этого сообщения: «Великий князь Ярослав посла сына своего Андреа в Новгород Великыи в помочь Олександрови на немци и победиша йа за Плесково на озере… и возвратися Андреи к отцу своему с честью». В другом варианте сказано, что Андрей пришел с дружиной своего отца… Интересно, что ко времени Ледового побоища Александр уже взрослый человек, имеется сообщение о его браке и о рождении сына Василия; о княжении Александра в Новгороде, Дмитрове, Переяславле-Залесском. Никаких подобных сведений об Андрее нет. Он приходит в помощь Александру «от отца» и «к отцу» же и возвращается. Незадолго до Ледового побоища он был послан отцом в Новгород, где пробыл, вероятно, едва ли не несколько месяцев. Затем Андрей возвращается к отцу, а в Новгород прибывает Александр; после чего отец снова посылает Андрея в Новгород с дружиной… Логику подобных передвижений трудно понять… По летописным известиям, новгородцы «просили» у великого князя владимирского, у Ярослава, одного из его сыновей, то есть хотели, как это у них велось, «нанять» князя в качестве наемного полководца с дружинным войском, «срядиться». Ярослав «дает» им Андрея, затем вскоре отзывает его и в Новгород отправляется Александр… Было бы слишком «литературным» предположение о том, что Ярослав, желая показать новгородцам их определенную зависимость от Рюриковичей, послал к ним мальчика, подростка, именно тогда, когда им нужен был взрослый наемный полководец? Спустя несколько месяцев новгородские послы прибывают уже более покорными ко двору Ярослава, и он отзывает Андрея и позволяет ехать Александру. Затем посылает на помощь Александру свои дружинные войска и, как это водится у Рюриковичей, снова посылает Андрея, на этот раз с войском, но, вероятно, в сопровождении опытного военачальника… Но можно ли полагать «формальным клише» летописное сообщение о том, что Андрей «возвратился к отцу с честью», то есть фактически именно Андрею приписывается победа!.. Сколько же лет Андрею? Судя по этому «возврату с честью», речь идет о взрослом человеке, способном активно участвовать в боевых действиях. Но тот факт, что он послан от отца и к отцу же возвратился, а также то что нет упоминаний о его женитьбе или о том, что он был «посажен» на княжение, говорит скорее об очень юном возрасте.