Текст книги "Невыносимая жестокость"

Автор книги: Ф. Дж. Лауриа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

Больше всего на свете Гас Фетч любил свою работу, которая заключалась в том, чтобы хватать за задницу кого следует. Когда же у него выдавалось свободное время, он любил покуролесить вместе с друзьями-приятелями, жившими по соседству. Его детство прошло в Комптоне, в квартирке, где на всю семью, состоявшую из чрезвычайно религиозной мамаши, четырех сестер и его самого, была всего одна ванная. Он на всю жизнь запомнил это кошмарное существование и всегда, сколько себя помнил, стремился к двум вещам – заработать на собственное жилье и проводить время в мужской компании, восполняя переизбыток женского общества в детские годы.

На данный момент успешная деятельность на поприще частного сыска дала ему возможность жить в собственном доме с четырьмя ванными и работать в кабинете размером с баскетбольную площадку. «Нет, все-таки Америка великая страна», – в очередной раз подумал Гас, обозревая плоды своих трудов. Для собиравшихся у него гостей в доме Гаса имелись пинбол, видеоигры, бильярдные столы и всегда полный бар. А гостей у него вечно бывало видимо-невидимо. Эти многолюдные вечеринки заставляли Гаса представлять себя самого неким чернокожим вариантом Хью Хефнера.

Гас знал, что люди считают его агрессивной, бесцеремонной и крайне назойливой скотиной, которая любит завоевывать авторитет и сшибать бабки, чтобы потом манипулировать людьми. Он был вынужден признать, что доля правды в подобной оценке его персоны имеется, и немалая. Но его мало беспокоило, кто и что о нем думает, поскольку выбранная им манера поведения и образ жизни позволяли получать то, чего он хотел. А получить он сумел многое.

«Голливуд – это такое место, где ценят твой антураж», – размышлял Гас, наблюдая за тем, как гости реагируют на предложенное им зрелище. Вся толпа его приятелей собралась у гигантского телевизора. Отхлебывая пиво и хрустя чипсами, они от души веселились, просматривая кассету с его «величайшими хитами». Некоторое время назад Гас смонтировал самые занятные кадры в пятидесятиминутный фильм и теперь стриг купоны, наслаждаясь бурной реакцией зрителей.

По доносившемуся от телевизора хохоту и воплям он понял, какая сцена веселит сейчас его публику: Генри Нирхауз, владелец крупнейшей компании по производству курятины, был застукан с Ланой Ламонт. Гас вломился к ним на кухню как раз в тот момент, когда они предавались детским забавам, обмазывая друг друга взбитыми сливками и поливая шоколадным сиропом.

«Клево, классно и офигительно смешно», – без ложной скромности оценил Гас результат своей работы.

– Давай, давай, крошка, съешь-ка это! – завывал здоровенный детина по имени Свами Лжей. – Нет, брат, это просто улет! Охренеть можно!

– Слышь, брат, а может, на пару минут на футбол переключимся? Посмотрим, как наши играют? – робко предложил кто-то из задних рядов зрителей.

– Да поцелуй меня в задницу! – рявкнул Гас. Публика примолкла.

– Там все равно перерыв между таймами, – сказал Свами Джей, который разрывался между желанием увидеть все сразу и в то же время растянуть удовольствие. – А тут классная хрень! Порадовал Гас старых друзей!

Из динамиков телевизора послышался измененный микрофоном голос Гаса:

– Схватил я вас за задницу!

– Эй, Гасси, – заорал кто-то – кажется, это был толстый лоснящийся котяра по прозвищу Бад Тяжеловес. – Давай прогоним еще разок тот кусок с Рабиновичем. Ну, это просто финиш! Ус-саться можно!

– Нет-нет, подождите! – строго сказал Гас. – Сейчас будет клевый эпизод. Тоже не соскучишься.

В этот момент зазвонил его мобильник, но Гас не стал отвечать. Он ткнул пальцем в экран:

– Во, гляди… здесь плохое освещение было, но все равно видно: она ищет свои трусы, а они на нем!

Вся компания разразилась хохотом. Это была самая сладкая музыка для ушей Гаса, настоящий триумфальный марш.

Совершенно неожиданно в комнате, в которой, казалось, сам воздух был донельзя пропитан запахом мужского пота и до предела насыщен тестостероном, послышался женский голос. Гас вздрогнул и даже не сразу понял, что до него по громкой связи пытается докричаться Леона, его личная ассистентка.

– Гас! Тебе звонит Майлс Мэсси из «Мэсси и Мейерсон»!

– А, ну запиши телефон! Я перезвоню! Если что срочное – пусть оставит номер мобильника! – проорал в ответ Гас куда-то в потолок. Он знал, что Мэсси – игрок очень крупного калибра и просто так звонить не станет. Но как же ему не хотелось сейчас бросать такую отличную веселую компанию и тащиться в кабинет, чтобы снова браться за работу.

– Он говорит, что дело очень срочное: есть работа на сегодняшний вечер!

– Твою же мать! – выругался Гас и потащился в кабинет. Впрочем, даже ругаясь, он в глубине души уже знал, что согласится на заказ от Мэсси. Внеплановые заказы никогда лишними не бывают, так же как и деньги, а главное, от работы на таких клиентов, как Майлс Мэсси, отказываться не стоит, чтобы не испортить репутацию.

«Дерьмо всегда сливают сверху вниз», – размышлял про себя Гас, собираясь на так внезапно назначенную встречу. Интересно, кого собирается схватить за задницу Майлс Мэсси, и откуда, мать его, такая спешка. Далась же ему эта задница именно сегодня вечером…

Майлс продумал абсолютно все.

Сегодняшний вечер был расписан по минутам. Столик в бистро «Флобер» был зарезервирован на восемь часов, а на оставшуюся часть вечера его имя было внесено в список приглашенных в ночной клуб «Гадюшник» (если до этого дойдет).

Впрочем, Майлс сомневался, что сегодня дело может дойти до чего-либо вообще. Спору нет, бывшая жена Рексрота – настоящая красотка, признался он себе, дожидаясь ее появления. Но вообще бизнес есть бизнес. И такой поступок выходил за рамки бизнеса. Он не относился к тем приемам, к которым адвокаты обычно прибегают, чтобы добиться преимуществ для своих клиентов. Майлс рисковал, причем рисковал сильнее, чем когда-либо за все время своей юридической карьеры. На этот риск он шел совершенно сознательно.

Взяв со скатерти ложку, он поднес ее поближе к лицу и посмотрелся в нее, как женщины смотрятся в маленькое зеркальце. Нет, все-таки эта экс-миссис Рексрот просто фантастическая женщина. Майлс всячески старался не называть ее по имени, что позволяло, как ему казалось, соблюдать по отношению к ней некоторую эмоциональную дистанцию. Любая очаровательная женщина может быть чертовски опасна для любого мужчины.

Человек с таким положением и с таким обаянием, как Майлс, не мог не привлекать к себе бессчетного количества женщин – и Майлс любил их всех. Он не отказывался от возможности проявить свое к ним расположение, но ни один из этих скоротечных романов не затягивался дольше, чем на месяц. Профессия давала о себе знать: он был чрезвычайно циничен во всем, что касалось долговременных отношений. Однако же время шло, приближался уже и сороковник, и Майлс понемногу начинал ощущать, что этот странный образ жизни его тяготит.

Некоторое время назад ему совершенно неожиданно (пусть и ненадолго) пришла в голову мысль остепениться и даже завести семью. Никогда и ни за что на свете никому, а особенно самому себе, Майлс не признался бы, что где-то очень глубоко под маской власти, славы и успеха он чувствует себя одиноким.

«Такие мысли надо держать при себе, да и самому на них не слишком зацикливаться», – подумал Майлс, проверяя время по своему «Ролексу». Она немного опаздывает, но это и к лучшему. У Раса Фетча будет больше времени, чтобы раздобыть то, что ему заказано. Спокойствие, прежде всего – напомнил сам себе Майлс. Успокоиться, расслабиться и наслаждаться приятным вечером.

Тем не менее, когда прошло еще несколько минут, Майлс обнаружил, что сгорает от нетерпения увидеть ее.

При появлении Мэрилин весь ресторанный зал словно завибрировал от волны ее чувственной энергии. Все головы, как одна, повернулись в ее сторону: посетители хотели получше рассмотреть шикарную женщину в черно-алом платье, скользящую между столиками.

Несмотря на всю решимость оставаться холодным и безразличным, Майлс не мог отвести от нее глаз. Когда она подошла к его столу, он встал и протянул ей руку. Рука Мэрилин была холодной. Очень холодной.

– Миссис Рексрот, я чрезвычайно рад, что вы все-таки сочли возможным принять мое приглашение, – церемонно сказал он, подумав про себя: «По правде говоря, я очень на это рассчитывал».

На лице Мэрилин не дрогнул ни один мускул. Она молча позволила метрдотелю пододвинуть свой стул и лишь затем абсолютно ровным голосом сказала:

– Должна признаться, мне было любопытно.

– Чего желаете для начала? – осведомился у элегантной пары метрдотель. – Какое вино?

Майлс вопросительно взглянул на Мэрилин.

– Красное?

Та пожала плечами и безразличным тоном, обращаясь скорее к метрдотелю, предположила:

– Может быть, французское?

Майлс лукаво улыбнулся и продолжил игру:

– Бордо?

Мэрилин вновь лениво пожала плечами:

– «Шато Марго»?

– Пятьдесят седьмого?

Мэрилин не стала уточнять, вино, какого года ей хотелось бы попробовать в этот вечер.

– Мистер Мэсси… – начала она, и ее холодный тон вновь остудил только-только начавшую теплеть атмосферу.

Майлс кивнул метрдотелю, который с почтительным поклоном удалился. Затем он обернулся к Мэрилин и, одарив ее улыбкой, сравнимой только со вспышкой сверхновой звезды, сказал:

– Ваш муж говорил мне, что вы самая красивая женщина, которую он когда-либо видел, но я не ожидал, что вы окажетесь самой красивой их тех, кого видел я.

– Расстанемся, не время для бесед… Сними же с сердца моего осаду и знай, надежды на победу нет! Брось клятвы, лесть, притворные печали. Там не пробьешь, где сердце крепче стали,[4]4
  Шекспир У. Венера и Адонис. Пер. Б. Томашевского.


[Закрыть] – процитировала она низким и выразительным голосом.

Майлс поймал себя на том, что восхищается этой женщиной. Чтобы перевести разговор в более непринужденное русло, он наклонился над столом и с совершенно серьезным видом спросил:

– Это откуда? Саймон и Гарфункель?

На мгновение, на ее бесстрастном, словно вырезанном из слоновой кости лице мелькнула тень улыбки. Прежде чем она нашлась с ответом, к их столику подошел официант. Плеснув в один из бокалов вина, он протянул его Майлсу. Тот сделал глоток, не отрывая взгляда от Мэрилин.

– Любовь и размышленья не дружны; лишь те, чья страсть внезапна, – влюблены.[5]5
  Марло К. Геро и Леандр. Пер. Ю. Корнеева.


[Закрыть]

Майлс кивнул официанту который тотчас же наполнил вином два бокала.

– Да ладно вам, хватит заливать, – усмехнулась Мэрилин. – Я же понимаю, что приглашена сюда вовсе не потому, что вам вдруг захотелось за мной поухаживать. За такое дело могут и из адвокатской коллегии в шею вытурить.

«За то, что я организовал на сегодняшний вечер, меня и арестовать могут», – подумал Майлс, а вслух сказал со своей мальчишеской улыбкой:

– А вот такой я отчаянный парень.

Мэрилин пригубила вино, внимательно разглядывая Майлса поверх бокала.

– Скажите, что за представление вы устроили сегодня утром у себя в кабинете?

Майлс ждал этого вопроса.

– Ну… как бы вам сказать… – Он старательно сделал вид, что проницательность и любопытство Мэрилин застали его врасплох. – А что сказал на это ваш адвокат?

Глаза Мэрилин неотрывно следили за собеседником.

– Фредди назвал вас шутом гороховым. Потом он пояснил, что вам слишком долго сопутствовал успех, и вы сломались, привыкнув к легким победам. Теперь, по его мнению, удача от вас отвернулась, и пик вашей славы остался позади. Вы, стало быть, катитесь по наклонной плоскости к неизбежному краху.

– Как я понимаю, у вас сложилось другое мнение, – спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, заметил Майлс.

Вновь на губах Мэрилин мелькнула улыбка.

– С чего вы это взяли?

– А с того! Сами скажите: стали бы вы отвечать на мое приглашение, если были бы согласны с Фредди в оценке моей персоны? – Задав вопрос, Майлс поднял бокал и, поднося его к губам, заодно незаметно бросил взгляд на часы. Неплохо. Гас Фетчуже, наверное, пробрался туда, куда нужно, и делает свое дело.

– А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Неужели мне не может быть просто по-человечески любопытно? – сказал Майлс.

Мэрилин откинулась на спинку стула и тряхнула головой.

– Любопытно что?

Майлс по ходу дела оценил привлекательность фигуры Мэрилин в новом ракурсе, не забыв про себя отметить, что смутить ее чем-либо или заставить путаться в показаниях во время судебного разбирательства будет очень нелегко.

– Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос? – поинтересовался он.

– А вы?

У столика вновь появился официант. На этот раз он держал в руках меню. Майлс отмахнулся от кожаных с золотым тиснением папок и сказал, по-прежнему глядя на Мэрилин:

– Мне турнедо из говядины. Даме – то же самое! – Официант, кивнув, удалился, а Майлс, обращаясь к Мэрилин, заметил:

– Мне почему-то трудно представить, что вы убежденная вегетарианка.

Глаза ее сверкали, как два черных бриллианта.

– Мистер Мэсси, откуда вам знать, вегетарианка я или закоренелая хищница?

– Ну, пожалуйста, называйте меня просто Майлс, – словно бы смущаясь, попросил ее Мэсси. Он взял собеседницу за руку и сказал:

– Расскажите мне о себе.

Мэрилин не резко, но настойчиво вытянула свою руку из-под его ладони.

– Ну, хорошо, Майлс, давайте я расскажу вам все, что вам следует знать. Может быть, вы считаете себя крутым, но предупреждаю: таких, как вы, я сжираю на завтрак прямо с костями. Что касается моего брака с Рексом, то я инвестировала в это мероприятие пять лет своей жизни. Причем позволю себе уточнить: пять лет молодости. Я крепко взяла этого болвана за задницу и теперь собираюсь надрать ее по первое число. Что после этого события от нее останется – меня мало интересует. Может быть, я просто выпотрошу его, набью соломой и повешу чучело на стену, чтобы мои подруги могли метать в него дротики.

– О-о, как страшно, – нахмурился Майлс. – Так вы, оказывается, мужененавистница?

В этот миг ему показалось, что Мэрилин сейчас выплеснет остатки вина ему в лицо. Но она, не дрогнув, осушила бокал и, кривовато улыбнувшись, заметила:

– Люди ездят на сафари вовсе не потому, что они ненавидят животных.

«Расскажи об этом животным», – подумал Майлс, а вслух сказал:

– Значит, это было для вас всего лишь охотой, цель которой – заполучить трофей, в данном случае – чучело вашего супруга?

По-прежнему бесстрастно Мэрилин возразила:

– Неужели я произвожу впечатление настолько легкомысленной женщины? Никакой личной мести. Этот развод означает для меня лишь одно: деньги. А деньги означают независимость. Независимость – вот то, что мне нужно. А что нужно вам, Майлс?

– Мне? Да знаете, мы ведь с вами во многом похожи, – убежденный, что говорит искренне, произнес Майлс. – Я, в общем-то, тоже присматриваю для себя подходящую задницу, которую можно было бы надрать в свое удовольствие.

– На мою можете не рассчитывать, – предупредила его Мэрилин.

«А ведь именно этим я и собираюсь заняться, – подумал про себя Майлс. – Больше того: первый этап прихватывания твоей очаровательной попки уже с час идет своим чередом». Посмотрев на часы, Майлс совсем успокоился. Как бы ни пошел теперь вечер, у Раса Фетча будет достаточно времени, чтобы выполнить заказ. Сам же Майлс Мэсси не мог не признаться себе в том, что в собеседницы ему сегодня досталась очень неординарная женщина. Он почти чувствовал себя виноватым перед Мэрилин за то, что поступает с ней так жестоко.

Едва… почти… все это не считается. На самом деле никого ему жалко не было. Как-никак, не зря его прозвали Терминатором.

Гас Фетч, в свою очередь, изрядно сожалел о том, что взялся за этот заказ.

Первым делом, еще на этапе предварительного обсуждения, выяснилось, что с него не требуют схватить за задницу блудливого мужа или изменщицу-жену. Из веселого захватывающего приключения заказ тотчас же превратился в унылую рутинную работу. Никакого драйва, никакого прикола.

Вместо всего этого Гас Фетч получил двух треклятых псов, совершенно одуревших от злости.

Согнувшись в три погибели в темной гостиной, Гас пытался сделать разминку и растяжку, чтобы хорошенько разогреть мышцы и связки для решающего рывка. Больше всего его беспокоило левое колено. Когда-то давно, еще выступая линейным игроком за «Грэмблинг», он серьезно травмировал ногу. Пока что старая рана не давала себя знать. Но Гаса это не слишком обнадеживало. «Хрен его знает, как оно себя поведет, это чертово колено, – бурчал он себе под нос, вытягивая ноги в разные стороны и поочередно дотягиваясь пальцами рук до носков. – С такой растяжкой и ловкостью я мог бы выступать в какой-нибудь первоклассной труппе современного танца, например у Элвина Эйли. Выходил бы на сцену в черном танцевальном комбинезоне… А я тут, чем занимаюсь? Фактически подставляюсь под несколько уголовных статей, под пулю меткого полицейского, вызванного соседями, или – куда уж лучше – под клыки этих кровожадных тварей».

Задание, которое привело Гаса Фетча в этот дом, было выполнено. Теперь ему оставалось только добраться до своего джипа-«мерседеса», причем по возможности целиком, а не кусками. План побега уже был разработан. Для начала он вытащил из морозилки несколько котлет для гамбургеров. Затем, еще раз прикинув расстояние, открыл дверь кухни и, посвистев в нее, чтобы наверняка привлечь внимание собак, вышвырнул ком твердого как камень мяса на землю.

Гас услышал свирепое рычание метнувшихся к кухонной двери псов и бросился через весь дом к парадному входу. Последний глубокий вдох – и, распахнув дверь, упитанный, похожий на мячик частный детектив бросился бежать по направлению к воротам.

Он уже миновал фонтан и был на полпути к заветной цели, когда за его спиной послышалось яростное рычание и стало ясно, что уловка с мясом хотя и сработала, но не до конца.

Гас Фетч понял, что единственной целью двух несущихся за ним по пятам ротвейлеров с горящими глазами и стекающей с клыков слюной было вцепиться в него и надрать его столь бесцеремонно вторгшуюся на их территорию задницу.

Поскольку возразить ему было нечего, Гас перешел на режим форсажа. Буквально через секунду выяснилось, что этого было недостаточно. Собаки явно нагоняли его. Оставался последний шанс.

Издав отчаянный вопль, Гас метнулся в сторону и в прыжке вцепился в прутья высокой, футов в десять, кованой металлической ограды, которой был обнесен дом. Он еще успел подтянуться и в тот же миг услышал, как под его ступнями клацнули две пары челюстей. Не дожидаясь, пока собаки «пристреляются» и выберут оптимальный разбег для удачного прыжка, он вскарабкался как можно выше.

Выдохнувшись, Гас Фетч повис на железной решетке. Впрочем, успокоиться и отдохнуть ему не давало грозное рычание, доносившееся снизу. Ротвейлеры, как две четвероногие акулы, кружили под ним у забора, время от времени пытаясь в прыжке ухватиться за ближайшую к ним часть его тела. Чего-чего, а упорства этим тварям было не занимать. Да и спешить им было особо некуда. Они вполне могли подождать, пока столь аппетитное блюдо свалится к ним прямо в пасти.

Гас с тоской посмотрел на свою машину, припаркованную практически перед самыми воротами. Спасение было так близко и в то же время так чертовски далеко. Может, стоит попробовать пробраться дальше по забору и спрыгнуть прямо на крышу джипа? Понимая, что особого выбора у него нет, Гас стал медленно пробираться вдоль по ограде, вдруг очень лично прочувствовав слышанные им когда-то в детстве обидные замечания по поводу «черной обезьяны». Собаки, разумеется, не собирались отставать и так же неспешно перемещались вслед за ним вдоль решетки.

Гас обогнул скользкий, стоивший ему немалых трудов столб и преодолел еще пару футов. Вдруг он с изумлением ощутил, как забор, покачнувшись, поплыл куда-то в сторону. Проклиная себя, на чем свет стоит, Гас Фетч понял, что одна половина его тела остается на неподвижной створке ворот, а другая стремится унестись куда-то прочь вместе с калиткой.

«Мне конец, – обреченно подумал Гас. – Сначала эти псы-убийцы загрызут меня, а потом разорвут на мелкие кусочки. Собственно говоря, и хоронить-то будет нечего после того, как они хорошенько поужинают в свое удовольствие. Эх, наверное, мама все-таки была права, и никакие это не собаки, а демоны, посланные прямиком из ада, чтобы покарать меня за все мои смертные грехи».

Погибать Гасу не хотелось, а главное – было бы за что? Из-за какой-то идиотской, не представляющей никакой материальной ценности записной книжки.

Нет, так просто он не сдастся. Гас собрался с силами, рассчитал все что мог и, изловчившись, выудил из кармана последнюю котлету для гамбургера. Помахав ею перед оскаленными мордами, он зашвырнул котлету так далеко, как только смог. Наступил самый ответственный момент. Гас чуть не поседел, когда ему показалось, что усомнившиеся в благородстве его предложения собаки решили не покупаться так дешево и не покидать свой боевой пост. К счастью, это продолжалось недолго. Уверенные в том, что главное блюдо от них никуда не денется, ротвейлеры метнулись в темноту на поиски предложенной им закуски.

Гас Фетч, у которого уже ныло и болело все тело, то ли сполз, то ли рухнул на землю. Подбегая к машине, он уже было вознес хвалу Богу за свое спасение, но, видимо, чуточку поторопился. За его спиной послышалось уже знакомое рычание. Более того, Гасу показалось, что он даже чувствует горячее дыхание, вырывающееся из глоток ротвейлеров. В ужасе он сделал последний отчаянный прыжок, и все было бы хорошо, если бы не проклятое колено. Нога подвернулась, и Гас рухнул на землю. Каких-то нескольких дюймов ему не хватило, чтобы дотянуться до ручки на дверце автомобиля.

Нет, Фетч не остался лежать на земле. Он отскочил от нее не хуже теннисного мячика, и отскочил в нужном направлении. Со второй попытки ему удалось распахнуть дверцу, но драгоценная секунда была потеряна. Собачьи челюсти сомкнулись на той ноге Гаса, которая до сих пор считалась здоровой. Завывая, матерясь, отчаянно пинаясь, превозмогая боль и страх, Гас сумел сбросить с себя ненавистную бестию, забраться в машину и захлопнуть за собой дверцу. Поворот ключа – и его «мерседес», не зажигая фар, рванулся от этого проклятого места. Расколотый о придорожную тумбу передний бампер был уже не в счет.

«Как только я дотащу до дома свою многострадальную задницу, – торжественно клялся себе Гас, – первым делом я составлю и распечатаю для Майлса Мэсси такой счет, что даже у этого поганого адвокатишки, у которого денег куры не клюют, волосы дыбом встанут. Ничего, пусть знает, во сколько обойдется любая подстава для Гаса Фетча».

Майлс вышел из-за стола и стал прохаживаться по своему кабинету взад-вперед. Дерзновенность собственных планов напомнила ему, казалось бы, почти забытый образ: портрет молодого Леонардо да Винчи, представившего себе впервые летящего человека.

– Итак, вы предлагаете решить ваш вопрос следующим образом. Несмотря на документально подтвержденное доказательство вашей супружеской неверности, ваша ни в чем не повинная, по крайней мере, перед лицом присяжных, супруга должна при разводе остаться с носом? Я правильно вас понял?

В тоне, которым Мэсси задал этот вопрос, Рекс услышал отголосок надежды.

– А что… вы думаете, это возможно?

Майлс подошел к окну и посмотрел на холмы.

– Это… – Резко развернувшись и посмотрев в глаза Рексу, он с торжествующим видом произнес:

– Это будет нелегкая работа, но это то, чего я так долго ждал. Настоящий риск, настоящий вызов.

В свете солнечных лучей, падавших из окна, улыбка Майлса сверкала, как ослепительная молния. От давившей его в последнее время скуки и тоски не осталось и следа. Лень исчезла. Он снова был полон сил и энергии. Предстоявшее дело, еще толком не начавшись, уже встряхнуло его.

Рекс сидел тихо, понимая, что лишь по случайности оказался свидетелем столь чудесного превращения, свершившегося прямо на его глазах. Более того, этот прилив энергии, накативший на Майлса, краем коснулся и его. Впервые с тех пор, как этот чернокожий детектив схватил его за задницу, Рекс почувствовал, что был бы снова не прочь поиграть в ночные поезда.