Текст книги "Запасной путь"

Автор книги: Ежи Тумановский

Соавторы: Андрей Амельянович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

19

Открыв глаза, Костя несколько минут не мог сообразить, где находится и почему лежит на твердом полу, глядя в странный потолок, бо2льшую часть которого занимали небольшие экраны. Экраны ничего не показывали, словно их включили, забыв обеспечить сигналом, но светились неярким серым светом.

Откуда-то из-за головы послышался слабый стон. Костя поднял руку, осторожно пошевелил ногой и, решившись, начал приподниматься на локте. И вместе с этим движением к нему начала возвращаться память.

За серые экраны он принял окна вагона, которые оказались на своих местах, стоило ему сесть. В кресле слабо ворочался полковник Кудыкин, с трудом приходя в себя и обводя вагон мутным взглядом. Стонал же, как оказалось, губернатор, часть лица которого была испачкана подсохшей кровяной коркой. А потом Костя увидел Наташку и сперва испугался за нее – девушка лежала неподвижно, свернувшись калачиком. Но как раз в этот момент она тоже пошевелилась, повернулась и посмотрела на Костю удивительно чистым и спокойным взглядом. Чуть в стороне, недовольно морща нос, сидела Марина.

– Я не очень хорошо понимаю, что происходит, – сказал сидящий на полу Ломакин, – но, по всей видимости, мы крупно вляпались в какую-то аномалию.

– Надо выяснить, что у нас с людьми и поездом, – сказал, поднимаясь с кресла, Кудыкин.

Костя подошел к Наташке и помог ей подняться. К этому моменту все, кто находился в вагоне, уже пришли в себя и слабо двигались, создавая впечатление, как от больничной палаты. Из спального отсека появился растрепанный Вадик. Дверь, ведущая в складской вагон, открылась, и на пороге появился Миха с пистолетом в руке.

– Как вы тут? – спросил он, подозрительно оглядывая штабной вагон. – А то везде сонное царство какое-то.

– Так, – сказал Кудыкин. – Миха, за клиентом смотрит Вадик. Поэтому твоя задача – тепловоз. Посмотри, что с Иванычем. И в каком состоянии техника. Мы вроде бы на рельсах стоим, но хотелось бы подробностей. Феоктист Борисович разбирается со своей лабораторией. Вадим Сергеевич – вагон охраны. Господа журналисты – прошу вас оценить последствия для складского вагона. Сам иду смотреть, что у нас с поездной бригадой. Встречаемся здесь через двадцать минут. Выбираться наружу до выяснения обстоятельств категорически запрещаю.

А через час они все уже стояли на крыше складского вагона. Один из лаборантов Ломакина в защитном костюме выбрался наружу и взял пробы с крыши и стен вагонов. Оказалось, что отравляющее вещество успело разложиться на безопасные компоненты и больше не представляло угрозы. После этого Кудыкин объявил по общей связи, что разрешает с осторожностью покинуть состав и осмотреть вагоны снаружи.

Странная аномалия, усыпившая людей во всех вагонах, исчезла без следа вместе с серебристым туманом. Во всяком случае, ни малейших следов ее присутствия люди Ломакина не обнаружили. Никакого особого вреда она тоже не принесла, и вскоре с обеих сторон от поезда замелькали люди.

Поезд стоял перед разрушенными рельсами, буквально в нескольких метрах позади замершей неподвижно беспилотной дрезины. Со смотровой площадки, где Кудыкин устроил совещание, хорошо просматривалась проплешина в лесу, откуда когда-то пришел водяной вал, промоина в насыпи и торчащие в разные стороны, вывернутые стихией рельсы. Люди Ломакина, наскоро изучив характерные признаки случившейся здесь когда-то катастрофы, сделали вывод, что базовый принцип путешествий в Зоне по железной дороге остался ненарушенным: пути были уничтожены водой, которая где-то долго копилась, а потом вырвалась на волю, похватала камни, бревна, веревки и проволоку – все, что оказалось рядом, – и ринулась в атаку на лес. Устроила настоящую просеку, повалив все деревья, что посмели встать на ее пути, а потом влетела на аномальные поля, протянувшиеся вдоль железнодорожной насыпи, и почти немедленно превратилась в пар. Получился взрыв такой силы, словно здесь отбомбился авиационный полк.

Тем не менее, после короткого осмотра, монтажная бригада решила, что сумеет восстановить дорогу за несколько часов. Теперь платформа, груженная рельсами, пустела прямо на глазах. Подъемный кран, лебедка и люди двигались в настолько согласованном ритме, что Костя даже начал «отключаться», погружаясь в транс наблюдателя.

– Вы все прекрасно знаете, что положение дел у нас – незавидное, – начал свою речь Кудыкин, но вынужден был прерваться, чтобы откашляться.

Собственно, именно из-за этого он и перенес совещание на открытый воздух – в штабном вагоне он кашлял так, словно собирался выкашлять не только легкие и бронхи, но и вообще все внутренние органы.

– Бандиты применили самое настоящее боевое отравляющее вещество, – продолжал Кудыкин. – И это не просто какой-то яд, с которым справится любой противогаз. Все было рассчитано именно на то, что мы воспользуемся противогазами и сразу же погибнем. Как они такой химией в Зоне разжились – понятия не имею.

Все подавленно молчали. Только Марина шептала что-то успокаивающее Наташке на ухо. Да переглядывались «костюмы» из свиты губернатора.

– Ситуация сложилась непредвиденная. Мы потеряли больше половины личного состава экспедиции. И находимся во внутренних районах Зоны. Позади у нас бандиты, в распоряжении которых есть гранатометы и даже орудие, поставленное на тепловоз. Впереди – разрушенные рельсы и полная неизвестность. Вдобавок, мы попали в аномалию, которая частично вывела из строя некоторые приборы. Судя по тому, что я вижу вокруг, сейчас вечер. Это значит, что без сознания мы провели много часов. А еще это означает, что сегодня мы вернуться на базу вряд ли успеем – придется ночевать здесь, в Зоне.

Костя ждал, что губернатор снова набросится на Кудыкина с упреками, но тот, оглядев свою «свиту», поднялся, подошел и положил ему руку на плечо.

– Полковник, ты не держи на меня зла, что орал на тебя, – извиняющимся голосом сказал губернатор. – Нет тут теперь начальников и подчиненных – все в одной ловушке сидим. Знаю, с пулеметчиками у тебя напряг – давай, я к станку встану. Не бойсь, умею.

Кудыкин несколько секунд испытующе смотрел на него, потом, не говоря ни слова, лишь устало качнул головой, соглашаясь.

– А если со мной что – вон, мужики подменят. Стреляют, они, конечно, как придется, но это лучше, чем ничего. Справишься, Федор?

– Да чего там, – отозвался молодой мужчина из «свиты». – Наши все служили, записывайте в пехоту.

– Теперь главное решить, что дальше делать, – сказал губернатор.

– Проедем и сразу же демонтируем рельсы, – сказал Кудыкин. – Потом отъедем на несколько километров, чтобы нас нельзя было достать газом. Закроемся изнутри и будем ночевать. Предпринимать еще что-либо в нашей ситуации – безумие. Ну, придется провести в поезде ночь или две. А потом нас либо обнаружит спасательная экспедиция, либо мы сами выберемся на основную дорогу и вернемся на базу своим ходом. Как бы ни печальны показались наши дела, мы все-таки находимся в достаточно безопасном месте. Хоть и среди аномалий.

– Отличный план, – сказал губернатор, поворачиваясь к «свите». – Так, мужики, убираем костюмы до лучших времен. Всем надеть форму. Переходите в полное прямое подчинение начальника экспедиции.

– Наталья, – позвал Кудыкин. – Как там Роман Андреевич себя чувствует?

– Действительно, – сказала издевательски Марина. – Как там наш Замзам поживает?

– Лежит лицом к стене, – сказала Наташка, поправляя рукой сползающие на лицо волосы. – Иногда что-то бормочет и всхлипывает.

– Все как обычно, – «перевела» Кудыкину Марина. – Жалеет, что не может задержаться здесь подольше, ведь тут так интересно!

На разборку путей позади бронепоезда Кудыкин отправил всех свободных людей, которые в состоянии были держать инструмент. Поэтому приличный участок дороги разобрали за каких-то пару часов. Снятые рельсы тут же пустили на починку дороги впереди, и вскоре бронепоезд отошел от места последней остановки на несколько километров. Но снова был вынужден остановиться из-за точно такого же разрушения путей.

К этому моменту сумерки окончательно накрыли одинокий бронепоезд, и Кудыкин приказал закрыть все двери и герметизировать вагоны.

20

Несмотря на потери, людей в составе экспедиции оставалось достаточно, чтобы пришлось срочно решать проблему с организацией спальных мест. Правда, все к вечеру вымотались настолько, что никого не смущало отсутствие постелей. Вагон для охраны оказался наиболее заполненным, и люди просто ложились на пол, подложив под голову любую скомканную тряпку.

Люди Ломакина решили ночевать в своей лаборатории. Самого профессора, губернатора, Наташку и Марину Кудыкин определил в спальный отсек по соседству с Романом Андреевичем. А Косте и ефрейтору Хиженкову предложил размещаться в общем помещении штабного вагона, где собрался ночевать и сам.

– В нашем вагоне дежурить будете вы, – сказал он, раскладывая на диване подушку, завернутую в одеяло, – и телохранители Романа Андреевича. Средства связи, инструкции – все выдам сейчас, когда соберутся дежурные из остальных вагонов.

Заметив, как Марина вышла из спального отсека и отправилась в тамбур, Костя пошел следом и попросил у напарницы сигарету.

– Держи, – сказала Марина, открывая новую пачку. – Отравы не жалко.

В темноте неосвещенного тамбура вспыхнула зажигалка, подсветив осунувшееся, но без тени уныния, лицо Марины. Как выглядит его собственное лицо, Костя старался даже не думать.

– За красавицу свою не волнуйся – дрыхнет уже без задних ног, – сказала Марина, сделав пару глубоких затяжек. – Зачем этот дурак потащил молодую девку в Зону – огромная для меня загадка.

– Как думаешь, – осторожно спросил Костя, – завтра сумеем вернуться?

– Костя, ты же мальчик, – шутливо сказала Марина, – а девочка здесь я. Это ты меня успокаивать должен.

– Я не то чтобы сильно боюсь, просто хотел спросить, – сказал Костя и вдруг понял, что на самом деле ему есть чего бояться. И что прямо за стенкой вагона царит ночь, в которой может бродить что угодно: от мутантов и завистливых людей с гранатометами до каких-нибудь движущихся аномалий.

– Боишься-боишься, – сказала Марина. – А если не боишься, значит совсем мозги себе из-за Наташки вывихнул. Не знаю насчет завтра. Мне теперь кажется, что если мы вообще из этой истории выпутаемся, это будет для нас удача. А ты, кстати, почему перестал снимать?

– Снимал, когда вспоминал, – сказал Костя. – Просто, не всегда об этом думать была возможность.

– Ну и напрасно, – сказала Марина. – Это же наша работа. Представь, какой будет успех, если мы с таким материалом отсюда сумеем выбраться?

– Так нам и дали такое показать, – возразил Костя, – но в целом ты права. Постараюсь вести съемку как можно чаще.

С непривычки от сигареты начала немного кружиться голова. Но пришла и некоторая расслабленность, словно бы отодвинувшая на второй план все тревоги и волнения.

Дверь из вагона открылась, и в темноту тамбура сунулся ефрейтор Хиженков.

– Костя, ты здесь? Пойдем, товарищ полковник начинает инструктаж для дежурных.

Пока Кудыкин объяснял график дежурств и порядок действий в случае тревоги, Костя снимал инструктаж на камеру. Полковник не только не возражал, но даже одобрительно кивнул, увидев, как загорелся индикатор начала записи на корпусе камеры.

Вскоре все разошлись, а поскольку первым выпало дежурить Хиженкову, Костя соорудил себе нехитрую постель из двух бушлатов, которые ему дал Кудыкин. Дежурство ему выпало под утро, поэтому он рассчитывал поспать хотя бы четыре часа.

Он думал, что сразу заснуть не получится – слишком много всего случилось за прошедший день, и слишком неопределенной оставалась ситуация. Но стоило голове опуститься на самодельную подушку, как он немедленно провалился в сон.

Проснулся Костя от звуков возни рядом с тамбуром. Кто-то с яростью в голосе шептал:

– Пусти, сволочь. Там мой дружбан!

– Совсем сбрендил, солдат, – отвечал ему другой голос тоже шепотом. – Откуда твоему дружбану взяться здесь, да еще среди ночи? Тебе разве это полковник объяснял?

– Руки убери, – шептал первый. – Руки! А то вдарю!

Костя быстро поднялся и, еще ничего не понимая, пошел на звуки яростной, хотя и очень тихой, перебранки. Он вдруг понял, что проснулся именно из-за этой вот напряженности в голосах обоих спорщиков, поскольку сам их шепот был еле слышен.

Рядом со спальным отсеком горела крохотная лампочка дежурного освещения, и в ее свете Костя с удивлением опознал в первом спорщике ефрейтора Хиженкова, а во втором – Романа Андреевича собственной персоной. Судя по всему, Хиженков собирался выйти в тамбур, а чиновник загораживал ему выход.

– Ты что, не слышишь разве? – чуть не плача, шептал Хиженков. – Это же Ерохин. Он догнал нас и просит, чтобы его пустили. А ты что, предлагаешь ему до утра у вагона сидеть?

– Это не может быть Ерохин, – шептал в ответ Роман Андреевич. – А если сомневаешься – буди Кудыкина.

– Товарищу полковнику отдых нужен, да и незачем будить ради плевого дела. Уйди, а то применю силу.

Весь этот дурацкий разговор показался вдруг Косте на редкость зловещим. Сама мысль о том, что где-то рядом с поездом, посреди ночной Зоны, может сидеть отставший еще утром Ерохин, не вызывала никаких иных чувств, кроме страха.

– Что здесь происходит? – спросил он, приближаясь к Хиженкову сзади.

– Ерохин снаружи, – горячо сказал Хиженков. – Неужели вы не слышите, как он зовет? Ну вот же. «Хиженков, – говорит. – Открой дверь. Я очень устал и замерз. Открой скорее, брат».

Костя честно прислушался, и даже вроде бы действительно начал улавливать на пределе слышимости какое-то невнятное бормотание, но не смог разобрать ни слова.

– Что ты за дурак такой, солдат! – зашипел на Хиженкова Роман Андреевич, и Костя понял, что чиновник с трудом сдерживается, чтобы не заорать от страха. Видимо поэтому он и говорил только шепотом. – Как сквозь броню ты мог услышать тихие слова? Откуда твой Ерохин знает, что ты здесь, если ты должен быть в вагоне охраны?

– Тихо, – сказал Хиженков. – Слышите?

Теперь Костя слышал отчетливый цокающий звук где-то наверху, словно по крыше вагона действительно ходил солдат в сапогах с подковками. Только шагал этот «солдат» как-то странно. Делал несколько быстрых шагов и замирал, словно прислушиваясь к происходящему внутри вагона.

Леденящий страх хлестнул по спине колючими иглами. Костя понял, что начинает терять контроль над собой. Что же касается Романа Андреевича, то он и вовсе выпучил глаза и, беззвучно вскрикнув, вдруг метнулся в спальный отсек, чуть не сбив с ног выходящего Миху. Хиженков тут же двинулся в тамбур, и Костя вдруг предельно отчетливо понял: ефрейтору абсолютно не страшно и через несколько секунд он просто откроет наружную дверь.

– Миха, держи его! – обретая голос, вскрикнул Костя, хватая Хиженкова за плечи.

Миха повел себя, как и положено телохранителю. Не задавая лишних вопросов, он подсек Хиженкову ногу и за секунду скрутил его в какой-то замысловатый узел, из которого торчали только вывернутые в суставах руки. А Костя метнулся в общую часть вагона.

Разбуженный шумом борьбы, Кудыкин не спал. Он сидел на диване, с уже включенным светильником, и смотрел на Костю совершенно нормальным взглядом, в котором не было и следа сонливости. В руке его тускло блестел пистолет.

Пока Костя сбивчиво объяснял Кудыкину, что случилось, вокруг него собрались губернатор, Ломакин и Марина.

– Великие силы, – со страхом в голосе сказал Ломакин. – Ночной шептальщик! Прямо у нас на крыше! Полковник, будите всех! Срочно!

Костя ничего не понял, но видя, как исказилось лицо Кудыкина, сообразил, что дело плохо.

– Тревога! – рявкнул полковник в рацию, и почти в тот же момент где-то за бронированной стенкой отчетливо хлопнул выстрел.

– Это на складе, – слабо простонал Хиженков. – Отпустите, я в норме.

– Отпусти его, – быстро сказал Кудыкин Михе. – Вадика зови. Автоматы берите в пирамиде. Быстро!

Так же глухо застрекотал автомат, а следом кто-то закричал так протяжно и страшно, что у Кости аж ноги подкосились от страха. Но глядя на обоих телохранителей, деловито щелкающих затворными рамами автоматов и пристегивающих магазины, опомнился и тоже устремился к пирамиде. Правда, последний автомат прямо у него перед носом забрал Хиженков.

– Держи, – сказал Миха, оценив взглядом безоружного оператора и протягивая ему пистолет. – К стрельбе все готово. Просто жмешь на курок и будет выстрел.

Костя лихорадочно кивнул.

– Сиди здесь и прикрывай нас со спины, – строго сказал ему Кудыкин. – Так, все готовы? Миха первый. Пошли!

В соседнем вагоне разом ударили сразу два автомата и снова кто-то закричал. Кудыкин открыл дверь и, пропустив вперед Миху, быстро шагнул следом. Над левым плечом Михи он держал включенный фонарь. Вадик шел за ним след в след, держа автомат немного под углом, но явно готовясь стрелять из-за полковника, как из-за стены. Хиженков положил левую руку Вадику на плечо, а в правой нес автомат стволом кверху и не отставал ни на шаг. Короткая колонна почти мгновенно втянулась в тамбур, и Костя остался стоять у открытой двери, за которой была лишь темнота.

Он оглянулся. Губернатор стоял, по-ковбойски расставив ноги, в рубашке с засученными рукавами и без галстука. В каждой руке у него было по пистолету. Ломакин вытащил откуда-то короткий дробовик. С оружием наперевес он сразу перестал казаться добрым дедушкой. И даже Марина встала за столом и слегка покачивала в руке небольшой туристический топорик с пластиковой рукоятью. На лице напарницы Костя с удивлением не заметил и тени страха. Марина выглядела хмурой, сосредоточенной и уверенной в себе.

Костя посмотрел на тяжелый пистолет в своей руке и вошел в тамбур. В складском вагоне снова поднялась стрельба, и раздались яростные вопли. Решившись, Костя бросился вперед, открыл дверь и вломился на склад, держа пистолет в вытянутой руке.

По вагону метались черные тени, звенел металл, пахло порохом и горелой бумагой.

– Не стрелять! – орал полковник Кудыкин. – Своих рикошетом положите!

– Вон он, стреляй! – тут же закричал кто-то с другой стороны.

Костя в растерянности остановился одновременно оглушенный, ослепленный мелькающими вспышками света и шокированный смрадным воздухом. Пистолет он продолжал держать перед собой, но никак не мог сообразить, надо ли стрелять, и если надо, то куда.

– Бей, бей его! – заорал в темноте голос Михи, и грянул выстрел, подсветив на мгновение раскоряченные на бегу фигуры и страшную тварь, несущуюся прямо на Костю.

Ее было видно долю секунды, но и этого было достаточно, чтобы навсегда запомнить бугристую кожу, похожую на кору больного дерева, длинные кривые когти и вытянутую книзу, словно обвисшую под собственной тяжестью, морду, странным образом напоминавшую и человеческое лицо, и свиное рыло. Но ужаснее всего были глаза твари, словно бы заглянувшие прямо в душу. Косте вдруг показалось, что этим взглядом тварь что-то схватила внутри него, что-то очень важное и нужное. Схватила, обернула в липкий кокон и потащила наружу.

– И-и-аа! – завизжал от ужаса Костя и конвульсивно нажал на спусковой крючок.

Тяжелый пистолет грохнул, точно в железный лист саданули молотом, отдача подбросила руку вверх, но промахнуться с такого расстояния даже такому никудышному стрелку, как Костя, не удалось. Подбежавший через пару секунд Кудыкин подсветил сперва перепуганного, но абсолютно целого оператора, и лежащую на полу тушку какого-то уродца, половина головы которого превратилось в маслянистую кашу.

– Еще один! – заорали на другом конце вагона. – Он Серегу наверх потащил!

Кудыкин хлопнул Костю по плечу и метнулся по коридору обратно. Еще не отойдя от шока, Костя все-таки бросился следом.

В темноте, лишь время от времени подсвечиваемой высверками фонариков, Костя торопливо пробирался по каким-то мягким вещам, лежащим на полу, наступил во что-то липкое и наконец оказался в другом конце вагона. Как раз в тот момент, когда сверху по лестнице с криком покатился клубок из человеческих тел, а в открытый люк просунулась хищная вытянутая морда. Судя по размерам головы, тварь была величиной с человека, а обилие кривых зубов в открытой пасти не оставляло сомнений в намерении хищника.

Оказавшись в пучке яркого света фонаря Кудыкина, тварь зарычала, жмуря раскосые глаза. Костя судорожно поднял пистолет, но первым начал стрелять полковник. Стрелял он быстро, и Костя услышал два выстрела Кудыкина прежде, чем успел выстрелить сам. Следом загрохотал автомат, но тварь уже исчезла из проема люка.

Клубок тел, докатившись до низу, распался, и первым из него на ноги поднялся окровавленный ефрейтор Хиженков.

– Они Серегу утащили! – заорал он и снова полез вверх по лестнице, размахивая ножом.

– Стоять! – рявкнул Кудыкин. – Козлов, гранату!

В этот момент у них за спиной лязгнула дверь и Костя с испугом обернулся, ожидая увидеть очередного монстра. По счастью, это оказались солдаты и люди губернатора из вагона охраны, только к этому моменту сумевшие организоваться на подмогу. Несколько секунд царила немая пауза, пока те, кто был на складе, осознавали, что опасности нет, а те, кто пришел на помощь, растерянно смотрели в направленные на них стволы.

Первым опомнился Кудыкин:

– Это свои, блин! Козлов, гранату кинул и сразу наверх. Миха, Вадик, прикрываете. Потом все остальные разом. Да смотрите, в спины друг другу не постреляйте. Давай, Козлов!

Небольшого роста сержант взбежал на несколько ступеней, оперся о плечо замершего на ступеньке Хиженкова и ловко бросил гранату наверх в открытый люк. С оглушительным треском граната взорвалась, в броню снаружи ударил град осколков. Над проемом люка с воем мелькнула темная тень.

– Вперед! – взревел Кудыкин.

Первым на обзорную площадку устремился Хиженков. Миха и Вадик отстали на какую-то секунду.

– Иваныч, прожектора! – заорал Кудыкин в рацию.

Костя и сам не заметил, как оказался на лестнице, и побежал вверх по ступеням, чуть ли не подталкиваемый снизу вооруженными людьми. Снаружи уже вовсю трещали автоматы и визжали на разные голоса неведомые твари. Но, пожалуй, впервые с того момента, как проснулся, Костя не испытывал страха. Выбравшись наружу, он оказался на обзорной площадке, ярко освещенной прожекторами бронепоезда. Со всех сторон, спинами к люку теснились люди, поливающие огнем крыши вагонов. Правда, к грохоту выстрелов Костя уже почти привык и поэтому смело протиснулся между двумя автоматчиками, выставив перед собой пистолет.

К этому моменту почти все уже было закончено: лишь где-то в районе грузовых платформ еще прыгали в темноту скрюченные тени каких-то животных, зато вся крыша была усеяна ужасными на вид, агонизирующими трупами.

– Прекратить огонь! – скомандовал полковник Кудыкин. – Прекратить!

Почти сразу стрельба стихла. Люди поднимали оружие, отсоединяли магазины, производили контрольные спуски.

– Серега! – закричал Хиженков и бросился бежать к слабо шевелящемуся телу у самого края вагона.

Миха осторожно забрал у Кости пистолет.

– Трупы тварей сбросить вниз, – громко скомандовал Кудыкин, – и вернуться на свои места. Люк задраить. Всем дежурным пройти в штабной вагон – надо сделать кое-какие выводы из случившегося.

Вернувшись в штабной вагон, Костя немедленно подвергся новой атаке: Наташка буквально повисла на нем, спрятав лицо у него на плече. Костя растерянно гладил ее по спине и немного сконфуженно смотрел на Марину, Ломакина и губернатора, уже поубиравших оружие и спокойно сидящих за общим столом. Правда, никто, вопреки опасениям, не ухмылялся и не строил многозначительные гримасы. Дыхание смерти, прошедшей от всех присутствующих на расстоянии вытянутой руки, разом все упростило и оконкретило, лишив любые двусмысленности их волнующей остроты.

И даже когда через полчаса в вагоне собрались все дежурные, которым еще предстояло нести вахту до утра, Наташка отказалась уходить и сидела рядом с Костей, вцепившись ему в руку, словно боясь, что он вдруг встанет и снова убежит воевать с монстрами в складской вагон.

– Для тех, кто не понял, что случилось, объясняю, – говорил между тем полковник Кудыкин, словно напрочь забывший о своих ранах. – Ночной шептальщик – один из самых неприятных монстров местного происхождения. Тварь редкая, опасная, но в сталкерской среде довольно известная. Действует на жертву, внушая ей некие галлюцинации, которые должны заставить ее подойти к нему поближе. Он не такой мощный телепат, как зомбовод или кукловод, и сопротивляться ему можно, если критически относиться ко всему неожиданному и непонятному. Поэтому сам по себе он не очень опасен. Но с ним, как рыбы-прилипалы, обычно всегда бродит некоторое количество хищного зверья. Они-то сегодня и доставили больше всего неприятностей. Итак, шептальщик опасен, прежде всего, для тех, кто не привык критически мыслить. А пример того, как поступать с ночным шептальщиком, нам сегодня подал Константин.

Костя смущенно улыбнулся, когда десяток человек с удивлением посмотрели на него.

– Не смотрите, что Константин в Зоне впервые. С одного выстрела завалил вполне серьезного монстра, – полковник улыбался и было непонятно: хвалит или тонко издевается над перепугавшимся оператором?

– Я случайно, – сказал Костя и смущенно умолк, когда все начали смеяться.

– Между прочим, Костя, – сказал Ломакин, – у сталкеров есть поверье, что убив ночного шептальщика, сталкер забирает себе часть его души. И становится не таким уязвимым перед другим ночным шептальщиком или кукловодом, например. Суеверие, конечно, но если случится пить в сталкерском баре – могут за такую историю и напоить вдребезги за бесплатно.

– Итак, – сказал Кудыкин, легко перекрывая все голоса, – шептальщик забрался к нам на крышу и попытался вынудить людей внутри открыть двери. В нашем вагоне дежурный попал под влияние мутанта, но мы успели его остановить.

– Виноват, – сказал Хиженков.

– Вашей вины здесь нет, юноша, – сказал Ломакин. – Это скорее вина руководства экспедиции. Мы не провели инструктаж по зверью. В основном, все про бандитов думали.

– В лабораторном, дежурный вместо того, чтобы нести вахту, занялся изучением интереснейшей сейсмограммы, – ехидно сказал Кудыкин, – поэтому, сколько шептальщик ни тужился, пробить научный интерес нашего ученого ему не удалось.

Все снова засмеялись, поглядывая на молодого парня, моментально покрывшегося красными пятнами от стыда.

– Дежурный вагона охраны заснул на посту, – жестко отсек веселье Кудыкин. – Стыд и позор. Его счастье, что он является лицом гражданским и принадлежит к аппарату губернатора, а то за такие дела военный трибунал – самое то.

– Я с ним разберусь по приезде, – пообещал губернатор. – Тоже мало не покажется.

– Тем не менее, крепкий сон этого человека уберег самый населенный вагон от атаки мутантов. Боюсь, если бы он открыл двери, там была бы настоящая бойня. Именно так случилось на складе. Там дежурному показалось, что принесли пиццу. Я не знаю, каким надо быть кретином, чтобы открывать люк на крышу разносчику пиццы в Зоне. Или, может, человек оказался слишком чувствительным к воздействию шептальщика. Этого мы уже не узнаем – как только люк был открыт, парня немедленно вытащили на крышу и успели наполовину сожрать.

Больше никто не улыбался. Несмотря на тот факт, что это была далеко не первая потеря, смерть члена экспедиции все еще воспринималась очень тяжело.

– Потом сам шептальщик и несколько его «прилипал» спустились в складской вагон и попытались там полакомиться. Но получили достойный отпор.

Костя вдруг понял, что медленно засыпает, несмотря на то, что отчетливо слышит каждое слово Кудыкина. Вздрогнула, просыпаясь, задремавшая было Наташка.

– Костя, ты бы отвел барышню спать, – прервался Кудыкин. – А потом и сам ложись. Я на сегодня с тебя снимаю дежурство. Далеко не каждому удается хотя бы увидеть ночного шептальщика, а не то, чтобы убить из пистолета. Так что, на сегодня для тебя война закончена.

Уже ворочаясь на своей лежанке, перед тем как провалиться в темный сон, Костя вдруг с испугом очень отчетливо вспомнил страшные глаза монстра, которого он успел убить раньше, чем тот что-то потянул из его души. И с ужасом осознал, что какая-то липкая часть неизвестно чего, принадлежащая ночному шептальщику, осталась где-то внутри Кости. И от этого «неизвестно что» будет весьма трудно избавиться.