Текст книги "Между Дьяволом и глубоким синим морем (ЛП)"

Автор книги: Эйприл Женевьева Тухолки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Ривер положил руку на плечо Нили.

– На этот раз я держу всё под контролем. Клянусь.

Тот стряхнул её.

– Ты всегда так говоришь.

Когда Ривер заявил, что Арчер в счёт не берется, щёки Нили слегка покраснели. Сейчас же его шея и лицо покрылись бурыми пятнами.

Ривер поджал губы, и на его подбородке появилась ямочка. А глаза… последний раз, когда он так прищуривался, мужчина убил себя прямо на городской площади.

– Корнилий, не начинай эту ссору. Она плохо закончится.

– Только отец может называть меня Корнилием, – сказал он стальным голосом. Его взгляд лишился всяческого юмора. Мне было страшно наблюдать за ссорой двух братьев. Я чувствовала себя героем «Подглядывающего».

– А как там папа поживает? Каково постоянно играть роль примерного сына? Не надоело ещё? – они смотрели друг на друга с секунду. – Я пытаюсь остановиться, Нили. Правда. Но если я вернусь домой, всё пойдёт по второму кругу. Я уже не так хорош, как прежде. Сияние меняется…

– Ты пытаешься остановиться? – Нили хохотнул. – У тебя отлично получается, Ривер. Куда бы ты ни поехал, через час в этом городе будет царить хаос, – он потёр пальцами покрасневшие виски и закрыл глаза. Затем отрыл их и посмотрел на меня. – Спроси его о Ратлснейк-Олби.

– Ривер, что произошло в Ратлснейк-Олби? – тихо спросила я, боясь услышать ответ. Мне хотелось выйти за дверь, прогуляться вдоль берега и не возвращаться, пока не пойму, как воскресить Фредди.

Ривер открутил холдер от кофеварки и начал наливать в чашку эспрессо. На меня он отказывался смотреть.

– Ничего там не произошло. Нили как обычно делает из мухи слона. Когда-то давно я наткнулся на небольшой городок в прериях. Мне показалось, что будет весело, если его жители поверят, что находятся под индийской атакой. Откуда же мне было знать, что все в городе вооружены?

Нили злобно покосился на брата.

– Весь город погиб. Двадцать три человека. За один час. И как же я делаю из мухи слона? Как такое можно раздуть?!

– Слушай, ни один невинный не пострадал. Все жители были пенсионного возраста и злыми, как злодеи в шекспировской пьесе. Я пробыл там всего пять минут и успел стать свидетелем, как мужчина стегает свою кобылу, а женщина выбрасывает кота с верхнего этажа. На табличке у церкви было написано: «Все женщины – наложницы Дьявола, все дети – его пешки». В городе ежегодно проводилось празднование в честь чумы, которая избавила мир от скверны. Мне стоит продолжать? Я сделал миру одолжение.

– Нет. Ты сыграл в Бога.

– Я и есть Бог.

Нили всплеснул руками.

– Ну вот, опять! Что я могу на это сказать? Как мне вразумить Бога?

– Почему я об этом не слышала? Жители города перестреляли друг друга насмерть. Почему это не попало в новости? – я встала между братьями. В моём животе разрастался чёрный, яростный ужас. Ривер не мог уничтожить целый город. Это не озорство и не месть. Это зло. Дьявольское зло.

– Ратлснейк-Олби находился в таком захолустье, что всем было на него плевать. – Пауза. – Ну и мы с папой позаботились о том, чтобы всем было плевать.

Последовала минута молчания.

– Знаешь, у вас с отцом больше общего, чем ты думаешь, – сказал Нили. – Жить стало бы намного легче, если бы вы наконец это признали.

Ривер резко повернулся к брату.

– А ты ещё спрашиваешь, почему я постоянно сбегаю! Думаешь, я не знаю, что сильно на него похож? Думаешь, меня это не пугает? Езжай домой, Нили. Разговор окончен.

Тот не сдвинулся с места.

– Я читал о тех подростках. О том, что ты с ними сделал. Целых два часа они думали, что горели заживо. Два часа криков, полных ужаса. Два часа они извивались от боли, пока родители беспомощно наблюдали за своими детьми. – Нили указал на свой фингал. – Прочитав об этом случае, я нашел студенческую пивнушку и затеял драку с богатеньким пареньком. Каждый раз, когда я бил его по лицу, я представлял тебя.

Ривер сделал шаг назад и поднял руки вверх.

– Горящие подростки? Нили, ты о чём?

– Это случилось пару недель назад в техасском парке. У меня в машине осталась газетная вырезка. Думал, я никогда не узнаю?

Ривер покачал головой.

– Я никогда не был в Техасе.

– Хватит врать! – Нили стукнул кулаком по столу.

– Клянусь тебе, я понятия не имею, о чём ты говоришь! Я. Никогда. Не. Был. В. Техасе. Ты мой брат. Если ты мне не веришь, то кто поверит?

– Я хочу тебе верить, Ривер. Ты даже не представляешь, насколько. Я люблю тебя… больше всего на свете. Но ты. Меня. Убиваешь. Я ненавижу то, что ты делаешь. Ненавижу! Ненавижу так сильно, что мне приходится бить незнакомцев до потери сознания, просто чтобы не сойти с ума! Я становлюсь психом! Иногда мне кажется, что я совсем теряю самообладание. И это меня пугает, Ривер. Я боюсь!

Ривер посмотрел на своего брата, на меня, затем снова на него, и в его глазах была написана горечь. Острая, как бритва, перерезавшая глотку Даниэлю Липу.

– Знаете, что? – сказал он через минуту. – Катитесь к чёрту. Оба.

А затем он вышел через дверь.

Я собралась было идти за ним, но Нили встал у меня на пути.

– Ему нужно побыть одному. Через пару часов он придёт в себя. Так происходит каждый раз, когда мы встречаемся.

Я прислонилась к дверной раме и наблюдала, как Ривер исчезает за деревьями.

– Да. У меня тоже есть брат, – покосилась на сарай. – Мне это знакомо.

Нили окинул меня внимательным взглядом и улыбнулся. Покраснение начало сходить с его лица.

– Ну, здравствуй, Вайолет Уайт. Рад знакомству. Я Корнилий Реддинг из семьи Реддингов с Восточного побережья. У меня есть волшебный брат-убийца и проблемы с управлением гневом, – сказал он и засмеялся.

Я хихикнула в ответ. Так мы и стояли, переглядываясь и смеясь, как ненормальные. Подул морской ветер, и я учуяла запах Нили. От него пахло ромашковым шампунем, свежей одежной, грязью, лесом и полночью.

Нет… не полночью. Полуднем.

Солнцем, а не звёздами.

Глава ²⁰

 

– Что делаешь? – Саншайн зашла в мою спальню без стука. Похоже, в этом доме никто не имел представления о правилах приличия. – Люк и тот мальчишка рисуют. Я услышала, что у вас новый жилец, и пошла его поприветствовать, но в гостевом доме никого не оказалось. Мне стало скучно, так что я отправилась на твои поиски. Что это у тебя на тумбочке? Лягушка? Лягушка из стодолларовой купюры?

– Думаю, – ответила я на первый вопрос. – Валяюсь и думаю. – Я убрала ноги, чтобы Саншайн могла сесть на кровать, но девушка подошла к большому зеркалу и начала рассматривать свою грудь и длинные каштановые волосы. – И да, это лягушка-оригами. Ривер постоянно их дарит. Я не слишком-то этим горжусь.

Будто если я произнесу эти слова вслух, они станут правдой.

Саншайн просто покачала головой.

– Я много чего о тебе слышала в последние дни, Вайолет. Сначала ты спишь с Ривером. Теперь это, – она махнула на лягушку. – Вау.

– Он боится, что у меня закончатся деньги, и я не смогу купить продукты.

– Оправданная забота, – подруга откинула волосы за спину и повернулась ко мне. – Но оставлять денежную лягушку на твоей тумбочке… всё равно странно.

Мне не хотелось говорить о Ривере. Встреча с Нили пробудила во мне новые ощущения. Я пока не знала, какие именно. Но я чувствовала себя… лучше. Чище. Избавившись от Ривера, я наконец-то могла подумать и о других вещах. О Фредди, о рисунке Джека, об ощущении, которое меня охватило, когда я увидела Люка с Джеком в сарае, и когда увидела, как Ривер и Нили пьют кофе.

– Однажды Фредди мне кое-что рассказала… Она прихорашивалась к рождественскому ужину. Еду мы готовили сами, так как за пару месяцев до этого нам пришлось отказаться от повара. Она надела облегающее чёрное платье. Вид у неё был грустный и задумчивый. Не из-за того, что у нас заканчивались деньги – это её вообще не заботило. Она считала, что, возможно, это её последнее Рождество. И оказалась права.

Я сделала небольшую паузу и часто заморгала.

– Бабушка расчёсывала себе волосы прямо перед этим зеркалом. Я наблюдала за её отражением, восхищаясь тем, как её платье сочиталось с крестом на стене. Они бы хорошо смотрелись напротив зелёной стены. Я подумала, а не нарисовать ли мне эту картину? Но затем Фредди отложила расчёску и повернулась ко мне. Она сказала: «Прячь свои письма, Ви. Прячь их, но не слишком хорошо, чтобы близкие смогли найти их после твоей смерти».

Густые брови Саншайн взметнулись вверх. Она опустилась рядом со мной на кровать.

– С тех пор я и ищу эти письма. Я обязана их найти, Саншайн, и как можно скорей. Почему-то… это кажется важным.

– Ну, мне всё равно нечем заняться, – девушка встала, подошла к моему шкафу и начала вытаскивать ящички.

Я улыбнулась. Иногда она была хорошей подругой.

Мы обыскали два шкафа в спальне. Ничего. Посмотрели за семью картинами в гостиной, надеясь найти потайной сейф. Ничего. Порылись в комоде и под кроватью. Всё это я делала и прежде, но решила попробовать снова.

Всё ещё ничего.

И тут я представила Фредди. Представила, как она отворачивается от зеркала в своём чёрном платье, ловит мой взгляд, и смотрит на…

Я подошла к деревянному кресту и сняла его со стены. Он оказался тяжелее, чем выглядел – пять сантиметров в толщину, с простой резьбой средневекового монаха. Затем перевернула его, прижала пальцы к задней части и сдвинула панель в сторону.

Внутри оказалось пустое отверстие длиной в 30 сантиметров. Я вернула крест на место и позвала Саншайн:

– Идём за мной.

Мы зашли в гостевой дом. Как Саншайн и говорила, внутри никого не оказалось. Наверное, Нили отправился на поиски Ривера. Я зашла в спальню последнего и открыла верхний ящик комода. Крест был на том же месте, где я его и спрятала. Я перевернула его и нажала на заднюю панель подушечками пальцев.

Она открылась.

– Вот и нашли, – сказала Саншайн, когда из отверстия выпало два сложенных листа бумаги и упали к нашим ногам.

Я улыбнулась.

21-е июня 1947

Фредди…

Прошлая ночь была ошибкой.

Я влюбился в тебя с первого взгляда. Как только переехал в твой гостевой дом, как только ты щёлкнула пальцами и сняла одежду прямо передо мной. Бесстыжая и раскрепощённая, как танцовщицы в европейских клубах.

Я любил тебя рисовать. Любил выводить углём острый угол твоего локтя, любил рисовать розовый блеск твоей кожи на холсте, любил смешивать разные краски, чтобы подобрать идеальный оттенок для твоих голубых глаз. Любил, когда ты голая разваливалась на моём диване и нежилась, как котёнок под солнцем. Любил, как ты пила джин из фляжки, словно заправский матрос. Любил, что тебя никогда не интересовало, кто я такой и откуда взялся, потому что это не имело значения. Единственное, что было важно, это то, что ты видела перед собой. И тебе это нравилось. Нравился я. По крайней мере, мне так кажется.

Но у тебя есть муж. А у меня… у меня нет ничего. Ничего, кроме нескольких кистей и дикого желания рисовать.

Сейчас я собираю свои вещи. К тому времени как ты проснешься, к тому времени как достойный, мужественный Лукас вернётся, меня уже не будет. Я возвращаюсь в город. Я оставил тебе две картины. Они были твоими любимыми.

– Джон

Я знала. Знала ещё до того, как прочту следующее письмо.

27-е февраля 1950

Фредди,

Давно мы не общались. Этим летом будет три года. Ты могла рассказать мне об этом раньше. Тебе стоило рассказать об этом раньше. Но я тебя прощаю. Полагаю, ты боялась, что я вернусь и создам кучу проблем… буду выть на луну или устраивать дуэли. Но ты должна была догадаться, что я не такой. В отличие от моих коллег, мой характер никогда не славился пылкостью и артистичностью.

Недавно я женился на девушке из Эхо. Энн Мэри Томпсон… да, та симпатичная блондинка, которая когда-то работала у тебя горничной. Мы встретились пару месяцев назад на танцах в Нью-Йорке. Она шикарно танцует, Фредди. Ты и представить не можешь. Она почти так же хороша, как ты.

Через несколько недель мы переедем в Эхо. Как я и сказал, я не собираюсь устраивать неприятностей. Сделаем вид, что мы незнакомы.

Но я был бы счастлив периодически видеться с мальчиком. Хотя бы мельком.

– Джон       

П.С. Ты назвала его в мою честь. Это очень мило с твоей стороны.

– Это значит то, что я думаю?

Мы с Саншайн вернулись в мою спальню. Теперь мы сидели у меня на кровати и передавали друг другу письма, перечитывая их снова и снова.

– Похоже на то, – ответила я сдавленным голосом и прочистила горло.

– Твоего папу зовут Джон, – Саншайн внимательно наблюдала за мной, пытаясь понять, что я буду делать. Например, начну метаться по комнате и разбрасывать вещи в разные стороны. Хотя она прекрасно знала, что я не стану вести себя подобным образом.

– Да, я знаю, как зовут моего отца.

– И этот «Джон» был художником, и твой папа художник, и вы с Люком художники…

– Да, я знаю. И что?

Девушка всплеснула руками.

– Ох уж эти аристократы!

Я покосилась на неё и, полагаю, что-то в выражении моего лица заставило её молча встать и направиться к выходу. Но затем она остановилась. Её лицо было… грустным… и задумчивым, и очень на неё непохожим.

– Ви… думаю, тебе стоит поискать остальные письма.

Она окинула меня долгим взглядом, и я кивнула.

Подруга ушла.

Фредди тоже любила так на меня смотреть. Задумчиво. Грустно. Особенно когда волновалась из-за того, что Люк побил меня, или когда я говорила, что ненавижу его, или когда наши родители уезжали на слишком долго.

Я пошла в бальный зал. Села под портретом дедушки Лукаса. Сидела так до самого заката, размышляя о всяком и чувствуя, словно вот-вот расплачусь, если дам себе волю.

Но я этого не сделала.

Глава ²¹

В тот вечер на городской площади показывали очередной фильм.

Люк и Джек продолжали рисовать в сарае. Я хотела поговорить с ними о письмах, но никак не могла набраться храбрости. Кроме того, их было больше. Я в этом не сомневалась.

Но где?

Где я видела ещё один чёрный крест?

Ривера нигде не было, и внутри меня снова начало зарождаться неприятное ощущение. Я не знала, что оно значило, и почему вообще появилось, потому пыталась его игнорировать.

Саншайн пригласила нас на ужин к себе домой. Её родители приготовили жареного цыплёнка с молодым картофелем в сметане. Люк и Джек отправились к ним, но я осталась в Ситизене. У меня не было сил на светские беседы. Зато было настроение, чтобы посидеть на ступеньках в дом и посмотреть на море. Именно за этим занятием меня и обнаружил Нили.

– Хочешь сходить на старый фильм? – спросила я.

– Да. Очень даже.

Я собрала нам вещи для пикника, прямо как Ривер, когда мы ходили на «Касабланку». Но на сей раз всё было иначе. Сейчас в общей картине появился Дьявол, привидение, убитый мужчина и двадцать три трупа в захолустном городке под названием Ратлснейк-Олби.

Когда мы проходили мимо туннеля, я подумала о том, чтобы рассказать Нили его историю. О том, что Ривер показал Саншайн, пока они были там вместе. Но, в конце концов, решила промолчать. Нили всё равно либо бы рассмеялся, либо набил бы кому-то морду. Я даже не знала, что хуже

– Значит, Ривер сбежал не в первый раз? – спросила я через пару минут в молчании.

– Ага, – Нили забрал у меня корзинку для пикника.

– И ты всегда отправляешься на его поиски?

– Ага.

– А затем вы ссоритесь, он исчезает на время, и вы возвращаетесь домой.

– Обычно так и бывает, – он покосился на меня. – Ривер не останется, Вайолет. Не знаю, чего он тебе наговорил, но он никогда не остаётся на одном месте надолго. Даже дома.

Я попыталась придать себе равнодушный вид. Я же ненавижу Ривера! Мне должно быть всё равно.

– Ты его первая девушка, если тебя это утешит, – сказал парень, заметив выражение моего лица. Он остановился, взял мою ладонь и перевернул её. Затем наклонился и поцеловал её. Я ахнула от удивления. Он сделал это так легко и естественно, как люди улыбались солнцу.

А я-то думала, что это Ривер – дамский угодник.

Нили рассмеялся.

– Я никогда прежде не видел, чтобы Ривер с кем-то спал. Несомненно, он пичкал тебя ложью. Он всегда так делает. У моего брата… проблемы. Но, насколько мне известно, ты – первая девушка, на которую он обратил внимание. Наверное, это хорошо. Поэтому… спасибо.

– Ты поцеловал мою ладонь, чтобы выразить благодарность?

– Ага.

Последние несколько дней я провела с парнем, обладающим сиянием, которое он не мог перестать использовать, и склонностью к убийствам в качестве правосудия. Но всю оставшуюся дорогу к городу меня не покидала лишь одна мысль – я до сих пор чувствовала поцелуй Нили на своей ладони

≈≈≈

По приходу я осмотрела парк, пытаясь найти Ривера. Его там не было.

Вечер выдался прохладным, потому я ощущала тепло, исходящее от тела Нили, пока он сидел рядом со мной на подстилке. На экране показывали едущий поезд. Заиграл Рахманинов. Фильм назывался «Короткая встреча». Я уже смотрела его прошлым летом на этой же площади. Яркий британский акцент и чертовски душещипательная концовка.

Слева от меня перешёптывались две девушки, пока маленький ребёнок делился подтаявшим мороженым с очень вежливым колли. Справа высокий и худощавый мальчик с рыжими – почти фиолетовыми в сумерках, – волосами резал перочинным ножиком яблоко на дольки и передавал их светловолосой девочке, пришедшей на фильм с семьёй. Бородатый мужчина наступил на кучку грязи и постелился рядом с ней. Я знала, почему там оказалась эта кучка грязи. Кто-то вырвал всю траву, где… капала кровь Даниэля Липа.

– Ты волокита? – тихо спросила я у Нили, когда жутко болтливая женщина в огромной шляпке встала прямо перед нами, закрывая вид на обречённую парочку на экране.

– Кто? – переспросил он, кидая на меня озадаченный и игривый взгляд.

– Парень… у которого много девушек.

Громоподобный хохот Нили нарушил вечернюю тишину. Люди начали оглядываться на нас, но это его не остановило. Моё лицо залилось краской. Слава богу, что на улице темно!

– Теперь я понимаю, – прошептал он. – Ривер. Ты. Всё ясно. Он всегда был слишком требовательным к девушкам. Но это… – указал на меня, – имеет смысл. Ты имеешь смысл.

А затем он улыбнулся кривоватой ухмылкой, как у его брата, и я вспомнила, как сидела на этом же месте, смотрела фильм с Ривером, и было это всего пару дней назад.

_≈≈≈

На середине фильма, прямо после сцены на лодке, я почувствовала, как кто-то взял меня за локоть. Подняв голову, я уставилась прямо в карие глаза Джанни.

– Пойдём, Вайолет. Нам нужно поговорить.

– Ладно, – прошептала я. Мне было любопытно, и я совсем не волновалась. Наверняка он хотел показать мне свою новую кофеварку.

Я поднялась на ноги. Нили посмотрел на меня и поднял брови, но я ткнула в сторону Джанни и пожала плечами.

Нили нахмурился.

– Поспешите.

Я последовала за Джанни прочь с площади. Он остановился в маслянисто-жёлтом круге света от фонаря у антикварного книжного магазина и стряхнул кудрявые чёрные волосы с глаз. На его правой щеке красовался свежий порез.

– Джанни, что случилось с твоим лицом? – спросила я. Он меня проигнорировал.

– Вайолет, я хочу тебе кое-что показать.

Вдруг откуда ни возьмись налетел холодный ветер. Я застегнула свой жёлтый кардиган.

– Хорошо. А это не может подождать до конца фильма?

– Нет. Ты должна увидеть сейчас.

Это было странно. Не будь я так рассеянна из-за мыслей о Ривере, Нили, Дьяволе, суициде, Джеке, письмах и сиянии, то тут же бы это заметила. Вместо этого я позволила Джанни взять меня за руку и пошла с ним по улице. Вниз, вниз, к тёмному тупику.

Стоило сказать кому-нибудь, что я ушла с ним к великому неизвестному. Например, Нили. Бородатому мужчине. Пареньку с яблоком. Кому угодно. Но я смолчала, потому что доверяла ему. Чёрт побери, мы дружили с шестого класса!

Я последовала за ним, спокойная и безмятежная, как монахиня, читающая молитву. Мы остановились на дороге у поместья Гленшипов.

– То, что я должен тебе показать, находится внутри, – произнёс Джанни.

Наконец-то во мне зародилось семя страха.

– Но он заколочен! Туда нельзя входить. Да мне и не хочется. В этот дом годами не ступала нога человека. Там наверняка полно крыс, летучих мышей, приведений и… других тварей.

Обычно я не такая трусиха. Но ночь была темна, а поместье Гленшипов выглядело большим, чёрным, внушительным и полным чёртовых призраков. Джанни как-то странно на меня поглядывал. Его большие карие глаза выглядели иначе в лунном свете… как-то тускло и бесчеловечно. Он опустил руку в карманы джинсов и достал небольшой молоток.

– Пойдём.

Парень вцепился в мою руку и повёл меня к поместью. Я заметила на земле две деревянные планки. Одно из огромных окон дома было расколочено, и я увидела тусклый огонёк внутри здания. Джанни оторвал ещё одну планку и откинул её наземь. Окно оказалось разбито, но парень убрал все оставшиеся осколки из рамы, прежде чем затащить меня внутрь.

Затем он отбросил молоток и поднял с пола масляную лампу. Ориентируясь благодаря лунному сиянию, льющемуся внутрь через расколоченное окно, Джанни нащупал дверь в другой части комнаты и повернул ручку. Помещение наполнилось ярким светом.

Я оказалась в пыльной, ветхой библиотеке. Обои отклеились, одинокий кожаный стул был разорван, все книги исчезли, полки смотрелись голыми и пустыми. Я поборола в себе желание изучить эту комнату. Мне претило заходить внутрь, но при этом было жаль, что я не заходила в Гленшип раньше. Мне жутко хотелось сравнить его с Ситизеном, увидеть, что осталось от былого величия этого поместья, порыться в ящиках и ещё много-много чего. Джанни продолжал странно на меня смотреть. Чёрт, мне хотелось увидеть спальни, кухню и подвал, где была убита девушка. Фредди однажды сказала, что в Гленшипе был подземный бассейн, шесть потайных ходов и…

Джанни потянул меня за руку.

– Пойдём, Вайолет. Он наверху, – парень посветил лампой на лестницу.

Я перестала разглядывать комнату и сосредоточилась на Джанни.

– Кто там?

Он уставился на меня своими пугающими, безжизненными глазами.

– Ведьма, конечно же.

Даже после того, как он это сказал, я не испугалась по-настоящему. Думала, что он шутит. Скудно и безвкусно, в духе той истории из Иерусалим Рок. Но всё же. Мы вышли из библиотеки, прошли по чёрно-белому плиточному полу, поднялись по большой лестнице, как в Ситизене, мимо второго этажа, мимо третьего. Лестница становилась всё уже и уже, а затем вывела нас к чердаку.

У меня перехватило дыхание. Чердак Гленшипов так сильно походил на чердак у меня дома, что на секунду я забыла, где нахожусь. Зеркала от пола до потолка, шкафы, сундуки, паутина… Кто оставил все эти вещи? Остался ли кто в живых, чтобы объявить на них своё право?

Мои руки чесались от желания покопаться в пыли и узнать, что здесь таилось. Я представляла фотографии, старые пластинки и, возможно, упоминание о Фредди в каких-нибудь письмах…

Джек.

Его рыжие волосы были спутанными, припыленными и грязными от бог знает чего. Тощие ручки мальчика были подняты у него над головой. Его запястья были обвязаны веревками, висящими на опорной балке, простирающейся вдоль потолка. На Джеке были только джинсы. Его маленькие босые ноги казались фарфоровыми на фоне грязного пола. Веснушчатое лицо мальчика было повёрнуто вбок. Я видела полоски от слёз на его испачканных щеках.

– Помоги, – сломленным голосом произнёс он. – Он постоянно называет меня ведьмой. Что это значит? Что с ним?

Джек потянул за верёвки на потолке. Его ручки выглядели невероятно крошечными под узлом.

Я повернулась к Джанни. Весь страх, который я не испытывала до этого момента, нагнал меня со скоростью мчащегося поезда.

– Джанни? Что здесь происходит? Что ты делаешь? – в моём горле появился комок, и голос начал затихать до уровня шёпота.

Тот улыбнулся и подтолкнул меня локтем.

– Кое-кто мне рассказал, что ты скрывала ведьму у себя дома. Я пошёл в Ситизен и вытащил его из твоей берлоги. О чём ты думала, Вайолет? Посмотри на эти рыжие волосы! Какое зло! Рыжеволосый монстр, поклоняющийся Дьяволу! – он наклонился и что-то поднял. – Я должен был показать тебе, Ви. Не любая девушка сможет оценить то, что я собираюсь сделать. А ты – не любая.

– Что ты планируешь сделать, Джанни?!

Тут я заметила, что было у него в руке. Я вырвала лампу из его левой ладони и осветила чердак.

В углу слева лежала груда камней. Рядом с красной канистрой бензина. Джанни посмотрел на меня пустым взглядом.

– Заставлю его признаться, естественно. Можешь смотреть. Или помочь, если хочешь. Вон там лежат камни, но если они не сработают… я нашёл старый ржавый нож в подвале. Он-то точно сработает. Главное не выпотрошить его всего под конец. Он должен ощутить пламя. Я слышал, что Дьявола выжигают из ведьм. Но ничего не выйдет, если они умрут до того, как ты их подожжёшь.

Джек закричал и начал извиваться. Сквозь его крики я услышала кого-то ещё. Кто-то позади меня смеялся в темноте. Я подняла лампу, но её свет не доставал до дальних уголков. Смех, смех, смех.

– Ривер? – крикнула я, но мне было не перекричать Джека. – Пожалуйста, пусть это будет не Ривер, – прошептала я, не обращаясь ни к кому конкретному, ведь никто и не слушал.

«Фредди, помоги мне. Джанни сожжёт его… что мне делать, что мне делать? С ним что-то не так, он сам не свой. И мне кажется, я знаю, почему. Фредди, помоги, помоги мне, Фредди, пожалуйста…»

Джанни взял канистру.

– Нужно намочить его перед признанием. Сэкономит нам время.

И тут он поднял её над головой Джека.

Фредди мне не поможет. Как? Она мертва.

Я накинулась на парня. Он издал странный гортанный вопль и уронил канистру. Та разлилась на пол. Воздух наполнился сильным запахом бензина.

Джанни вскочил на ноги. Его прекрасное лицо было искажено от злобы. Он взвыл и затрусил меня за руку. Лампа выскользнула из моей ладони…

И тогда всё загорелось.

И тогда появился Нили.

Дым был повсюду. Я ничего не видела, но слышала смех. Джанни потёр глаза и закричал: «Где я?». Дым немного рассеялся. Нили кидал старые покрывала и одежду в огонь, пока тот не затух. Я попыталась освободить Джека. Наконец я справилась с последним узлом, и Нили потащил нас к лестнице.

Мы выпрыгнули из разбитого окна библиотеки, и я ударилась коленом об рамку. Упав на землю, я почувствовала густую траву под своими ладонями. Поднявшись на ноги, я посмотрела на Джанни. Он больше не выглядел злым – лишь недоумённым, напуганным и чертовски растерянным.

Джек обнял меня, и я крепко прижала его к себе. Джанни продолжал тереть глаза.

– Джанни, – позвал его Нили суровым голосом. – Посмотри на меня.

Тот убрал руки от лица.

– Что я здесь делаю? Что произошло? Кто этот ребёнок?

Нили схватил его за белую футболку и потряс. Не слишком грубо, но и без особой нежности.

– Замолчи. Замолчи, чёрт тебя подери!

– Это я начал пожар? – Джанни переводил взгляд с Джека на окна чердака Гленшипа. – Я… Со мной что-то не так…

Нили врезал ему в челюсть. Парень рухнул на землю и не двигался с пару секунд. Затем Нили подал ему руку и помог подняться.

– Джанни, сосредоточься.

Кровь с его подбитой губы стекала по подбородку. Но он посмотрел Нили в глаза и кивнул.

– Вот, что ты сделаешь. Ты забудешь всё произошедшее. Ты не будешь об этом думать, не будешь задавать вопросов, – он потянулся в карман, достал бумажник и вытащил пачку купюр. – Бери их и держи рот на замке.

Джанни просто продолжал стоять с открытым ртом. Нили взял его за руку и вложил в неё деньги.

– Иди домой. Кто-то мог увидеть пожар. Наверняка полиция уже в пути. Иди. Убирайся отсюда. Сейчас же!

Парень сжал деньги в кулаке и кивнул. Затем повернулся, оглянулся через плечо на Нили и встретился со мной взглядом. Через несколько секунд он скрылся во тьме.

Нили взял меня за руку.

– Нам тоже пора уходить, Вайолет.

Я покачала головой.

– Он наверху. На чердаке. Нужно вернуться…

В ночной тишине раздался вой сирен. Нили потащил меня в сторону. Я взяла Джека за руку, и мы побежали.