Текст книги "Пульсация. Книга 1. Марк (СИ)"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

16 часть

– Ты определённо бредишь, но, как ни странно, твоя шизофазия звучит на удивление… возбуждающе!

От резко нахлынувшего облегчения, Эльвира чуть было не заулыбалась во весь рот.

В это было сложно поверить, но ей-таки удалось каким-то непостижимым образом поддеть его за живое. Сколько и как бы он не хорохорился, прячась за титановой маской бесчувственного пофигиста, что-то от человека сочувствующего в нём всё же да прослеживалось. Вполне возможно, он мог испытывать даже чувство вины за содеянное, пусть где-то и скрытое очень-очень глубоко.

– И как расценивать твои слова? За согласие или?..

– Такие вещи, как правило, с бухты-барахты не делаются и уж тем более на ходу не решаются. Тебе вдруг стрельнуло в голову и всё? Ты тут же свято уверовала, что в твоей ситуации – это лучшее, что вообще к тебе возможно применить, даже если эффект окажется полностью противоположным твоим наивным ожиданиям? Я понимаю, ты сейчас на взводе, эмоции зашкаливают и всё такое. Ещё и столкнуться нос к носу с самой Лиз Кэрролл. Всё равно, что соприкоснуться с ожившими призраками недосягаемого мира своих детских грёз и окончательно уверовать в их реальное существование. А после этого у тебя было время на подумать? Ты взвесила все за и против? Стоит ли всё то, что тебя так сейчас непреодолимо манит всего того, что ты собираешься с собой сделать? Даже если гипотетически предположить, будто тебе удастся вправить себе на место мозги после того, как я тебя вые*у, то где гарантия, что они тебе помогут в нужный момент, когда ты каким-то чудом вдруг окажешься в «Вёрджл-Флеш»? С чего ты взяла, что Лиз вообще обратит на тебя свой царственный взор, а потом ещё и выделит среди многотысячной толпы таких же одержимых, как ты, желающих попасть в её компанию на постоянное место работы? Насколько я помню, ты штурмовала совсем другие студии этого города. Или ты вбила в свою больно стукнутую за сегодня головку, что Кэрролл станет для тебя тем самым счастливым билетиком в мир большого кино, о котором ты так долго мечтала?

– А ты разве не знаком с Яном Новаком? – если он рассчитывал на то, что Эльвира тут же спасует и даст задний ход, то он явно не на ту напал.

Она не собиралась сдавать своих позиций и отступать раньше времени только потому, что Гордон не видит в её действиях многообещающих перспектив. Не для этого она сюда явилась, буквально наступив себе на горло.

– Он ведь тоже начинал свою карьеру в «Вёрджл-Флеш». Пришёл туда в качестве начинающего клипмейкера, а теперь штампует высокобюджетные фильмы, которые ежегодно номинируют на какую-нибудь очередную мировую кинопремию. Про остальных можно даже не расписываться. У меня уйдут часы только на то, чтобы просто перечислить имена всех известных фотомоделей, начинавших своё восхождение на кино-Олимп под патронатом Елизаветы Кэрролл и, в конечном счёте, добившихся мирового признания в качестве кинозвёзд ПЕРВОЙ величины благодаря ЕЁ стараниям. Она их всех создала, слепив буквально из ничего собственными руками! Помогла пробиться наверх, поскольку знает, как это сделать, причём с любым, хоть с красавцем, хоть неказистым горбуном. И не надо мне сейчас втирать лекцию о том, что я понятия не имею, о чём говорю и слишком далека от реального мира большого кино. «Вёрджл-Флеш» всегда считался, считается и будет считаться одним из лучших трамплинов для любого начинающего актёра, причём гарантируя успех во всех начинаниях на все двести процентов!

– Аминь! – холодно обрезал или поставил в душещипательном монологе девушки свою жирную точку Марк Гордон. – Вот об этой проблеме я тебе и толкую тут, дорогуша. Ты себе уже нарисовала бог весть какую фантастическую картинку о мнимой возможности куда-то там взлететь и чего-то для себя урвать. А всего-то, увидела краем глаза Лиз Кэрролл, пронюхала о том, что я якобы очень тесно с ней знаком и, всё, наша наивная девочка мгновенно потекла. И не просто потекла, а уже готова забраться в штаны к первому встречному бомжаре и отсосать ему немытый месяцами х*й только за мнимую иллюзию добраться нашару до самого поднебесья. Ты хоть представляешь, как это выглядит со стороны в действительности? Откуда такая слепая уверенность, что я именно тот, кто способен помочь тебе достичь хотя бы одну из преследуемых тобою целей (ну, кроме вероятности довести тебя до сквирта пару раз)? Не велика ли цена для вчерашней старшеклассницы, которая ещё пять минут назад мечтала пробиться в большое кино только своими актёрскими талантами, без помощи постели?

– Считай, я-таки купилась на твой крышесносный дар убеждения. Я серьёзно, Марк.

Эльвира вперилась в лицо мужчины с эдаким вызовом непомерно упрямой в своём окончательном решении молоденькой ослицы. Какой смысл было так изгаляться перед ним, чтобы, в конечном счете, дать обратный ход? Или ей действительно было что с ним терять? Что именно? Свою девичью честь? Серьёзно?

Да и зачем скрывать то, что и без лишних объяснений всегда находилось на поверхности? Для этого она и приехала в этот далеко не гостеприимный город, растратив все свои сбережения всего за несколько дней, но так и не сбежав с поджатым хвостом обратно домой. Она очень и очень сильно жаждет этого, после стольких неудач и проколов, после раз сто сдохшей и заново реанимированной надежды. Она просто обязана это сделать, тем более теперь и сейчас, когда сумела лишь вскользь соприкоснуться с тем миром, о котором грезила всю свою сознательную жизнь едва не с песочницы. Долгое время она считала его несбыточной мечтой и недосягаемой иллюзией, а тут… Ей только что продемонстрировали насколько он реален и до дикого головокружения близок, достаточно только протянуть руку… через этот грёбаный столик! По сути, ей дали попробовать самую первую и очень лёгкую дозу, от которой снесло крышу практически на раз. Естественно, она захотела ещё! И, самой собой, намного больше!

Елизавета Кэрролл – не какой-то там фотохудожник с мировым именем, которому по чистой случайности удалось достичь нынешних высот. Она и являлась неотъемлемой частью того поднебесного мира, куда так неистово рвалась Эльвира Бабич. Или, ещё точнее, тем исключительным проводником между двумя измерениями, ключами от которых (и от всех ведущих наверх и вниз дверей) владела на правах единоличной хозяйки. Но, самое главное, это была Лиз Кэрролл! Находится рядом с которой, слушать, видеть и внимать – куда большее наслаждение, чем брать автографы у тех же любимых актёров. А сравнивать испытанные при этом невероятно сильные эмоций с пробирающим до костного мозга потрясением – просто грех. Даже от одной мысли, что Кэрролл вдруг возьмёт тебя под своё защитное крыло, выбивало из-под ног опору похлеще реального землетрясения в десять баллов.

– По сути, тебе и делать ничего не придётся, всего лишь позвонить кому-нибудь из «Вёрджл-Флеш» и закинуть для меня удочку. Ты же не мог за эти месяцы растерять все свои старые связи и знакомства с нужными людьми, как и врождённого дара пролазить в любую щель без мыла?

Гордон оставался на удивление серьёзным, но теперь ещё к его сосредоточенному выражению лица присоединилась совсем уж ему не свойственная задумчивость, на грани твердолобого упрямства. Он рассматривал сидевшую напротив девушку с таким пристальным вниманием, что даже у Элл создавалось впечатление, будто она ощущала его сканирующий взгляд буквально физически. Интересно, что будет, если она позволит ему куда больше, чем просто на неё смотреть?

Он ведь не мог не понимать, в каком отчаянном положении она сейчас находилась и по любому могла оказаться в проигрыше, несмотря на принятое им решение. А вот ему-то как раз вообще нечего было терять. Выбрав одно из двух зол, он оставался при своём хоть так, хоть эдак. Чего не скажешь об Элли, которая явно погорячилась, когда решила поставить на человека, в принципе лишённого каких-либо добродетелей и той же человечности. На кой ему сдалось связываться с абсолютно безопытной девчонкой, пытающейся по ходу нащупать в его чёрной дыре с символичным названием «душа» что-то близкое к понятию «совесть»?

И даже если он и согласится провести с ней заранее оговорённый сеанс секс-терапии, где гарантии, что он выполнить свою часть сделки, а не пошлёт её в пешее эротическое, не моргнув при этом глазом? С него-то станется!

– Банально говоря, ты нацелилась на какой-нибудь ближайший фото-кастинг в «Вёрджл-Флеш», или же просто хочешь протолкнуть своё резюме в отдел кадров, чтобы тебя там сразу же заприметили и как бы «случайно» подложили под Лиз Кэрролл?

– Если такое действительно возможно?..

– Возможно всё и даже более того! Только, боюсь тебя разочаровать, милая, ибо, кроме теоретической стороны твоего вопроса существует ещё и практическая, плюс один немаловажный фактор-загвоздка. Я порвал с этой женщиной все отношения не на одних только словах и не хочу иметь с ней ничего общего ни в прямом, ни в косвенном смысле. То же самое касается всего, что у неё имеется, и с чем она связана так или иначе.

– Но я же не предлагаю тебе обращаться к ней лично!

– Понятие «косвенный», золотце, как раз и подразумевает исключение личного контакта с обсуждаемым объектом интереса. Как правило, для данной цели используются либо вторые, либо третьи или даже десятые руки. И меня совершенно не вставляет от мысли, что она узнает, как я за кого-то прогибаюсь, используя её имя и её ресурсы.

– Да с чего ты вообще взял, что она должна узнать? Может дальше порога отдела кадров её компании я так и не пройду?

– Можешь поверить мне на слово. Она обязательно узнает, рано или поздно. А если у тебя вдруг всё получится, и ты предстанешь пред её ясны очи, тут, как говорится, любые комментарии уже излишни.

– А с чего ты так вообще переживаешь? Разве ты ей клялся на крови, что будешь обходить её владения десятой дорогой и никогда-никогда не воспользуешься всеми известными тебе лазейками и «тайниками»? Ты же конченный пофигист, без стыда, чести и совести? Кому и чем ты пытаешься что-то этим доказать? Что у тебя есть гордость и чувство достоинства? Серьёзно? У тебя? Да и не по херу тебе в целом, узнает она что-то или нет? Вдруг она наоборот поймёт, что ты пытаешься вроде как за её спиной загладить передо мной свою вину (которую, к слову, у тебя тоже хрен где найдёшь)?

Красивые губы мужчины наконец-то после столького времени растянулись в почти восхищённой усмешке. Если он и сомневался до этого в здравом рассудке сидевшей перед ними девушки, то по части завидного упрямства она точно никому не уступала.

– А, знаешь, кажется, я начинаю прониматься верой касательно твоего великого будущего. Чем чёрт не шутит, а вдруг ты действительно далеко пойдёшь. С таким-то напором и стальными яйцами. Хотя, если отпустить всю предыдущую утопию о моих глубоко скрытых добродетелях отважного рыцаря, – он даже тихо рассмеялся, то ли над приписанным ему образом, то ли от мысли, что он на самом деле способен разродится на подобные подвиги. – неужели, ты сама веришь в то, что говоришь и предлагаешь? Даже если допустить, хотя бы гипотетически, что я вдруг соглашусь и отымею тебя по полной, со всеми прилагающимися последствиями, то где гарантия, что я попросту тебя не пошлю, как это и следовало сделать несколькими минутами ранее? Да и мало ли? Вдруг мне не понравится? Вдруг тебя саму проблюёт мне на член? И где ты собираешься брать силы вместе с нужным настроем после всего, что тебе пришлось недавно пережить? Ты уверена, что сумеешь сегодня залезть хоть на какой-нибудь член? А если у тебя начнётся истерика, например, в не самый подходящий момент? Или, не дай бог, забьёшься в угол, начнёшь выть во всю глотку и рвать на себе волосы? Ты же понимаешь, что мне тогда придётся вызывать санитаров, а, значит, придумывать для них на ходу слёзную историю о том, как ты схоронила этим утром свою любимую кошку в палисаднике у дома, так и не сумев справиться со столь тяжкой для себя утратой.

Эльвира несдержанно заулыбалась в ответ, в коем-то веке за последний час позволив себе хоть как-то расслабиться. Но данная заслуга всё же принадлежала Гордону. Ему это как-то, да удалось. И, скорей всего, от ложного ощущения, что перед ней сидел тот самый Марк, на которого она запала больше недели назад и о котором грезила в своих секс-фантазиях чуть ли не каждую ночь перед сном. Сколько раз она мастурбировала, представляя, как отсасывает ему?.. Ведь она шла в салон Зака Фильцмана, не в состоянии думать ни о чём другом, как об этой красочной и так сильно возбуждавшей её картинке. Кто ж знал, что она увидит предмет своих тайных желаний (вернее, член Гордона) воочию именно сегодня, ещё и при таких сумасшедших обстоятельствах?

Естественно, всё произошедшее сегодня, вся это безумная какофония с эмоциональными встрясками, дичайшими переживаниями и стоящими до сих пор перед глазами шокирующими образами не могли так быстро сойти ни с тела, ни с травмированного сознания. Их болезненные следы-отпечатки всё ещё царапали по коже и нервам своими раздражающими коготками, хотя уже не настолько ощутимо, как ещё совсем недавно, буквально десять-двадцать минут назад. И, да, она ненавидела Гордона едва не до истерики, презирая его всей душой и, конечно же, мечтая вытереть о него ноги. Но!.. Её с таким же остервенелым неистовством тянуло стащить с него водолазку, расстегнуть ему брюки и облизать упругий леденец солоноватой головки его возбуждённого члена, ещё хранящей вкус и запах недавней эякуляции.

А может она попросту сошла с ума? По крайней мере, так проще объяснить все её противоречивые желания и несовместимые друг с другом эмоции. К тому же, она была более, чем уверена, что со всеми ними лучше покончить прямо сейчас, а не изводиться потом все последующие месяцы мыслями о навечно утраченном шансе и ускользнувшей прямо из пальцев столь редчайшей возможности.

Само собой, знать обо всём этом Марку не нужно. Достаточно и того, что она испытывает к нему далеко не одно желание придушить его голыми руками. Хотя вопрос о причастности Лиз Кэрролл к не совсем здоровым чувствам Элл до сих пор оставался открытым.

– Не знаю… – девушка с наигранной апатией пожала плечами, копируя почти один в один мимику и манеру поведения Гордона. – Как ты сам сказал до этого, возможно всё. Ты ведь тоже можешь впасть в кому, окочуриться от сердечного приступа или выпрыгнуть в окно. От этих вещей даже ты не застрахован. А вот на счёт остального… Тут, как говорится, не попробуешь – не узнаешь. Можешь смеяться надо мной, но я почему-то уверена, что как раз ТЫ и выполнишь свою часть сделки. Конечно, то, что ты тот ещё отморозок и конченная кобелина дополнительных баллов к твоей личности никак не прибавляет, но что-то исключительное в тебе определённо имеется. Раз уж сама Елизавета Кэрролл явилась в это богом забытое место по твою душу…

Взгляд Марка снова потяжелел и не по-доброму царапнул глаза Элли осязаемым сканером. Одно лишь упоминание о Кэрролл превращала его в едва контролируемого зверя, но хотя бы разумного и то, под большим сомнением. Ибо искушение вновь сорваться и сделать что-то совсем нехорошее жгло его мышцы и нервы похлеще любого убойного энергетика. Да, демонического в нём было на порядок больше, чем человеческого. И то, создавалось ощущение, что от человека у него была только внешность.

– На счёт отморозка, я бы ещё поспорил. Это, вообще-то, не я сижу тут напротив своего несостоявшегося насильника и не умоляю его себя трахнуть, за одержимую идею-фикс попасть в Нирвану. Хотя… Может всё не так уж и плохо. Вдруг в тебе действительно заложен неплохой потенциал, и тебе даже получится меня завести. Титьки у тебя вполне себе даже ничего, да и дырка пока ещё не раздолбана до необъятных размеров. Но и ты должна понимать, насколько я в подобных вопросах искушённый мальчик и едва ли меня можно будет пронять одним видом женской обнажёнки. Стараться придётся не только мне, киска. Тем более, сегодня я себе уже дрочил, так что заряжаться по второму кругу…

Грёбаный ублюдок!

Мужчина вдруг потянулся к бутылке, противореча собственным словам. Едва ли новая доза алкоголя подействует на него желаемым эффектом афродизиака, поэтому Элли отреагировала практически сразу же, выхватив ядовитое пойло прямо из его руки. Гордон от неожиданности и удивления даже брови приподнял.

– Раз уж ты намереваешься меня трахнуть и тебя надо завести по-новому, не лучше ли это сделать на трезвую голову? Мы оговариваем секс-терапию надо мной, а не над твоим вялым членом. Упиться ещё успеешь. Желательно уже после…

– Ну ты и… – он качнул головой, самодовольно скалясь и совсем уж неожиданно переходя на русский мат, – бл*душка. Уже не терпится, чтобы тебе засадили?

– Вначале засади, а то кроме словесного поноса, я так до сих пор ничего конкретного от тебя и не дождалась.

– Я реально х*ею, детка!

– Так ты будешь е*ать мою пи*ду или мой мозг? – девушка не удержалась и спросила его по-русски с милым, можно сказать, очаровательным лёгким акцентом.

Губы Марка растянулись едва не до ушей, в более восхищённой, чуть ли не по-детски восторженной улыбочке. В слегка затуманенных глазах вспыхнули демонические искры коварного предвкушения. Можно подумать, это и стало последним аргументом, рубанувшим его непреклонное упрямство под самый корень.

17 часть

Он жил всего через два дома от фотостудии Фильцмана на Мелборн-Стрит, в одной из старых, малогабаритных построек, сохранившихся в этом районе каким-то чудом ещё с 40-50-ых годов. Его квартира походила на те комнатки, что так часто любили снимать в чёрно-белых фильмах того времени и вошедших в киноклассику обособленным киножанром криминальной драмы под французским термином Нуар. Как правило, в подобных лентах фигурировала мрачная атмосфера беспросветного фатализма, насыщенная циничным пессимизмом и почти стёртыми гранями между положительными и отрицательными персонажами. Ну и, само собой, с обязательным присутствием лживых героинь с внешностью роковых искусительниц, ради которых героям-мужчинам приходилось идти на преступления и даже убийства.

Одно из окон подобных квартир обязательно выходило на железный балкон с пролётами пожарной лестницы на нижний и верхний этажи. Истёртая до трещин классика давно обветшалого квартала с уровнем жизни чуть ниже среднего (а может и намного ниже). Жильё Эльвиры Бабич мало чем отличалось от Гордоновского, разве что всегда сверкало идеальной чистотой и было обставлено почти что винтажной, но ещё вполне добротной мебелью. Во всяком случае, у неё хотя бы имелась настоящая кровать, а не один полуторный матрац, как в опочивальне у Марка, занимавший почти треть всего пола помещения прямо под окном.

Сама квартира состояла из большой гостиной без прихожей, которая делила общую территорию с компактной зоной угловой кухни и двумя смежными комнатами. Шикарными габаритами и роскошной обстановкой здесь совершенно не пахло, если не считать настоящего камина, расположенного практически по центру апартаментов в центральной стене между дверьми спальни и ванной (что тоже не являлось неожиданной редкостью для построек старого фонда). На его не такой уж и вместительной полке располагался целый арсенал разнокалиберных бутылок, причём какая-то часть из них была либо непочатой, либо не до конца допитой. Между бутылками – несколько оплывших свечей, где-то по центру – увесистая шкатулка из резного дерева с претензией на звание секретного ларца.

Прочая, присутствующая здесь мебель старой уж точно никак не выглядела, хотя ремонт тут проводили явно очень давно, что невольно портило общее впечатление и о самой обстановке, и о её владельце.

– Извини за беспорядок, только, боюсь, моя горничная понятия не имеет, где я сейчас живу. А если и имеет, то едва ли захочет прийти сюда по собственной инициативе.

Назвать шутку Марка за попытку оправдаться перед спонтанной гостьей, как-то совсем не поворачивался язык. Это же, мать его, Гордон. Ему не бывает стыдно ни перед кем и ни за что, тем более за какой-то там беспорядок в квартире стопроцентного холостяка.

Мужчина сделал пару шагов в сторону кухоньки к невысокому, но хотя бы не древнему, как сам дом, холодильнику. Пока он ставил почти ещё полную бутылку водки на почти пустую полку рефрижератора, Эльвира успела по-быстрому оглядеть окружавшую их обстановку. Кухня, кстати, оказалась не только компактной, но и на удивление вместительной – угловая столешница со шкафчиками, газовой плитой и алюминиевой раковиной; единственный на всю гостиную пластиковый столик, на котором красовался подключённый к удлинителю закрытый ноут и парочка дешёвых стульев. Свечей тут предстало пред взором ещё больше. Казалось, они были повсюду, занимая практически весь периметр всей комнаты на всех подходящих для их безопасного использования поверхностях, включая крышу холодильника. Конкурировали они, разве что, по своему количеству с пустыми или полупустыми бутылками и банками из-под пива.

В общем, первые общие впечатления тянули далеко не в сторону зрительских симпатий. Элл не заметила, как напряжённо нахмурилась, в попытке определиться в неразборчивых позывных контуженной за сегодня интуиции. Впервые в жизни она познакомилась с мужчиной буквально помешанного на свечах и выпивке. Сочетание не то чтобы очень странное, скорее не вполне для неё объяснимое (по крайней мере, сейчас). И едва ли наличие такого обилия свечей было связано с романтической натурой хозяина квартиры.

Впрочем, если уж быть честной до конца, она и таких мужчин никогда раньше не встречала, не говоря уже о представшей возможности с ним переспать.

Гордон закрыл холодильник и направился в противоположное крыло гостиной, снимая на ходу куртку и в конечном счёте сбрасывая её в ближайшее из двух кресел у окна. Естественные, но всё равно слегка завораживающие действия от истинного владельца данного места. Эльвира даже не заметила, как залипла на его почти манерных движениях полностью расслабленного и весьма грациозного хищника. Очень опасного хищника. Была б её воля, наблюдала бы так за ним хоть целую вечность, если бы не извечное кошачье любопытство с тлеющими остатками чувства самосохранения. Но, судя по имеющимся здесь вещам и мебели (во всяком случае, в самой гостиной), никакой открытой угрозы для девушки тут нигде не наблюдалось.

Завершали общую обстановку малогабаритной комнаты угловая горка-стеллаж из хромированного металла и впечатляющая аудиосистема с плазменным телевизором. Так что, даже по первым впечатлениям на имеющийся здесь более-менее сносный интерьер, было и ежу понятно, что Гордон – отнюдь не бедствующий мальчик. Или же его прошлый статус не позволял ему нищенстововать, как и подобает всем неудачникам, включительно большинству безработным творческим личностям. Не могла же его Кэрролл отпустить в этот мир с пустыми карманами? Если он у неё жил до этого и, возможно, работал на неё, хоть какие-то сбережения у него должны были оставаться. Тогда почему он снимал столь дешёвую квартирку в таком убогом и абсолютно бесперспективном месте?

Марк вернулся к своей гостье практически сразу же, разворачиваясь к ней лицом, так сказать, во всей своей боевой готовности и ошеломительной красе. Кажется, на его короткий рейд по квартире, ушло не больше минуты. Ровно столько, сколько Элли хватило на оглядеться и почти сразу же оробеть на занятой ею до этого позиции. А смелости отойти от входных дверей хотя бы на пару шагов ей так и не хватило. Уж слишком сильным пробирало ощущением, что она тут лишняя и совершенно не вписывается в окружающую обстановку ни своим опрятным видом пай-девочки, ни тем же воспитанием робкой провинциалки. Правда и Гордон не особо сильно сюда вписывался.

Поэтому наблюдать, как по его равнодушному к происходящему лицу расползается ироничная ухмылка было вполне предсказуемо, хотя и не очень-то приятно. Или, правильней сказать, немного страшно и жутковато (а может и не немного).

– Судя по твоей реакции, тебя впервые посетили более чем обоснованные сомнения касательно твоей авантюры. Так что мой встречный вопрос будет достаточно резонным. Ты всё ещё желаешь, чтобы я тебе засадил и как следует отодрал?

– Если только мы не станем заниматься сексом в этой комнате. Или всё же станем? – попытка изобразить полное спокойствие и ответную апатию не дотянула до желаемого уровня благодаря слишком натянутому смешку. Но она хотя бы попыталась и даже показала пальцем не слишком дрожащей руки в пол, на котором стояла. Правда, тут же оплошала, когда вцепилась в лямку сумочки обеими кулачками, что никак не мог не заметить всеподмечающий взор на зависть расслабленного Гордона.

Здесь не хватило места хотя бы для небольшого диванчика, не говоря уже о более вместительном мягком уголке. А Элл как-то не располагала большим рвением к неудобным углам или к очень твёрдому полу. Да и хотелось бы уже наконец-то куда-нибудь просто присесть, раз уж прилечь не давали.

– Сексом можно заниматься, где угодно и как угодно. Достаточно иметь для этого соответствующее желание, нужный настрой и… острый зуд в определённом месте. – Марк сделал к ней не более двух шагов и всё. Никакого расстояния между не осталось. – Ну и та же раскрепощённость была бы не лишней, как и богатый сексуальный опыт. Но… так уж и быть. Отсутствие недостающего опыта я ещё готов простить… на первых порах.

Элли перестала дышать от слова совсем. И не удивительно, при таком-то прессинге от чужой близости, буквально перекрывшей весь внешний мир и саму гостиную. Глядеть в упор в лицо Гордона и не ощущать исходящую от мужчины энергетику со скрытой силой самоуверенного альфа-самца? – тут уж во истину надо быть фригидной и абсолютно бесчувственной куклой.

А чего она на самом деле ожидала, когда добровольно ступила на его территорию – в личные владения безнаказанного насильника и психопата? Кто её теперь вообще после такого назовёт здравомыслящей и отвечающей за все свои поступки благоразумной особой? Она ведь явно не думала головой, когда решилась пойти к нему на ЕГО квартиру.

И что дальше? Цепенеть, дуреть и вздрагивать, каждый раз, когда он что-то сделает или скажет, притворяясь изо всех невозможных сил, что она его не боится?.. Какая же она идиотка! Её же уже топит и плавит от накрывшего с головой жара слишком очевидной паники и… чего-то ещё. Чего-то столь же всеобъемлющего и удушающего, источником которого являлся никто иной, как сам Марк.

Поэтому иначе реагировать на него она бы и не сумела, особенно от его дальнейших действий. От того, с каким спокойствием он поднял руку, чтобы тут же обхватить ей подбородок и скулы и даже часть горла властным жестом полноправного хозяина положения. И, конечно же, от того с каким пристальным интересом в чуть замутнённых глазах он принялся изучать её обомлевшее личико с распахнутыми до пределов перепуганными глазищами, оглаживая большим пальцем чувствительный изгиб нижней губы чуть приоткрытого от учащённого дыхания ротика. Естественно, от столь подавляющего жеста и ещё более неожиданной ласки, сердце Элли сорвалось в сумасшедшую аритмию буквально на раз. Кровь ударила в голову и по глазам мощным залпом, частично ослепляя и оглушая, но не настолько, чтобы вынести её за пределы бодрствующего состояния.

Можно подумать, она ждала от себя совершенно иной реакции или, скорее, от них обоих? На вряд ли бы Марк стал ходить вокруг да около, прощупывая под ней почву, как тот сапёр на минном поле. Ему проще взять нахрапом без излишних прелюдий – смять, подмять, скрутить и одним ударом вышибить последние блоки сопротивления слишком беспомощной для него жертвы. Она должна была это предвидеть. То, как он себя поведёт, и как она отреагирует на все его действия, едва ли чем-то отличающиеся от его недавних манипуляций в салоне Фильцмана.

Она определённо повредилась за сегодня далеко не одним рассудком.

– У тебя в запасе меньше минуты, чтобы передумать и уйти. Пока не стало слишком поздно. – теперь он смотрел ей в глаза абсолютно осмысленным взглядом человека, знающего наперёд всё, что он будет и что захочет с ней сделать. И от этого пронимало до поджилок не менее убийственной волной шокирующего волнения, чем паническим страхом во время едва не совершённого изнасилования. Только в этот раз дикое головокружение и трясущиеся коленки были связаны отнюдь не с остервенелым желанием закричать во всю глотку и рвануть сломя голову на выход.

И, похоже, как раз последние слова Гордона и сыграли решающую ноту в окончательном выборе девушки. Она не знала, как и почему, но от недавнего отвращения, ненависти и пережитой боли к этому демоническому красавчику не осталось и следа. Он попросту их задавил своим напором и сводящей с ума близостью, стирая в зыбкую пыль и вырывая из заблокированных глубин подсознания давно испытываемые к нему чувства нездорового притяжения.

Возможно всё это и отразилось в широко распахнутых глазах девушки, изменив выражение её лица вполне конкретным набором нужных чувств. Если страхи там и читались, то уже в совсем ином эмоциональном ключе. А вот прежняя паника просто схлынула, отступив перед открытым соблазном, подобно чёрным водам чёрной бездны, в которую она собиралась заглянуть в ближайшие мгновения через взгляд Марка Гордона. Может что-то от чувства самосохранения и оставалось, но его перекрыли совершенно другие, более осязаемые ощущения, усилившие источник всепоглощающей жажды и одержимых желаний абсолютно иного содержания. Будто, готовясь к чему-то одному и определённому, она столкнулась совсем не с тем, что ожидала увидеть и прочувствовать.

Да, она больше не боялась того, на что подписалась и что её ждало в ближайшие минуты. Теперь она была уверена в правильности своего выбора, как никогда до этого.

И именно это Марк и прочёл по её лицу и в глазах. Так сказать, понял всё без лишних слов. Его потемневшие губы искривились в уже знакомой ухмылке самодовольного кобелины.

– Ты ведь должна понимать, насколько сильно я отличаюсь от всех твоих бывших хахалей? Я слишком пресыщен и искушён. Меня растлевали и развращали не один десяток лет, поэтому… банальный секс – это не про меня. Чтоб ты знала и была в курсе предстоящих событий…

И сразу же после этих слов Гордон склонился над обомлевшим личиком девушки.

В его поцелуе не было ничего романтического или предсказуемо нежного, да и исходящий изо рта мужчины привкус выкуренных сигарет с выпитой водкой отдавал отнюдь неприятными ощущениями, но… То, что Марк умел хорошо целоваться, даже с таким изначальным напором, Элл почувствовала не только на своих губах и языке, но и мгновенно отреагировавшим на его искусные манипуляции телом.