Текст книги "Всё бы дурам мудрецов рожать (СИ)"
Автор книги: Евгения Петренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Король придумал возможность улучшать породу. Он дарил таких жеребцов в деревню, которая соглашалась отдавать жеребят от фризов-производителей и деревенских кобыл вместо налога, подращивая их до возраста, когда можно было начать выучку. Почему-то среди них было много чубарых и пятнистых. И конечно они уступали нашим статью. Таких называли Пинто. За непредсказуемый окрас. Эти же вояки ещё больше куксились, увидев девиц магичек восседающих на чистокровных красавцах. Они могли только это. Строить гримасы. От большего их предостерегало порыкивание пары оборотней волков и тигр Сая. Даже Рр'ав, выросший на домашних хлебах гораздо крупнее, чем обычные пустынные палевые, вёл себя необыкновенно высокомерно со встреченными вояками. Видимо хорошо ощущал их отношение. У него не было ментальной связи с другими, но зато её давала привязка с Дилей. А Диля умела считывать отношения мужчин к себе с детства. Там, где она росла, любое недовольство женщиной выражалось в побоях. А значит девочки с малых лет умели определить признаки мужской агрессии и вовремя исчезнуть с глаз. Шесть лет жизни в Академии сделали Дилю совсем другой, но навыки вбитые с детства остаются на подкорке и никогда не исчезают. Наша "синенькая" первая обратила внимание на взгляды некоторых солдат и офицеров. И пёс зарычал. Я же их просто проигнорировала.
Корвин представился старшему. Группы военных не находились постоянно на южной границе. Тут было намного спокойнее, чем на линии где наши войска постоянно сталкивались с орками. А потому сюда посылали сильно потрёпанные в боях подразделения, пополненные новым составом. Зачастую ещё не опытным. На спокойном патрулировании границы южной степи отряд находил новые связи. Офицеры и старички обучали новобранцев и походной жизни, и военной науке. Теория и практика имеют большие различия. И, прежде чем бросать людей в противостояние с орками, им стоило дать шанс воспринять опыт тех, кто через это горнило уже прошёл. Но эти, видимо были ещё совсем молодые. Старичков среди них было видно и по отношению к нам в том числе. На границе женская магия не была в таком загоне, как в остальном королевстве. И своих девчонок учили в семьях повсеместно. Это был дополнительный резерв при осаде поместий степняками. Да и за годы постоянных столкновений природа реагировала повышением резерва у детей. Независимо, девочки рождались с даром или мальчики. Корвин, постоянно совершающий инспекционные и разведывательные поездки в область боевых действий, давно это заметил. Он говорил нам, что мы в Академии смотримся сильнейшими в основной массе, а на границе подрастает поколение, которое вполне равно нам по силам. Только вот своих девочек они в Академию не отпускают.
Наш ректор жутко злился от этой косности понятий. Они на практике дошли до того, что признали женскую магию равной мужской. А значит с предубеждением относились к самой Академии, а значит и к его способностям руководителя. По прежнему, даже там, на границе, нахождение женщин вне дома считалось уроном их репутации. Именно поэтому взгляды в нашу сторону отпускались совершенно определённые. Уж не стала я разбираться в мешанине их заблуждений и желаний. Мне достало эмпатического посыла. И я направила такую неприкрытую волну ментального давления, что даже у их коней задние ноги просели. Я даже скрытничать не стала. А нагло посмотрела в глаза самого агрессивно настроенного. У мужчин агрессию и сексуальное возбуждение питает один источник, а значит стоит заставить понизить градус одного, что бы стало поменьше и другое. К счастью их командир был мужик опытный. Да ещё и Корвина знал лично. Встречались на границе. Он, конечно тоже почувствовал мою волну, но мгновенно поднял щиты. Магия орков, в том числе и ментальная, хоть и требует более долгого приготовления, но до момента активации, совершенно неощутима, а потому требует хорошей защитной реакции. Остальные, кто не успел, кто не справился, сумев прикрыться только частично, а значит правильно оценил мои способности. Кое-кто из ветеранов даже уважительно присвистнул.
Глава 4
В разговор между Корвином и офицером Тоддом мы не вмешивались. Скорее всего он ознакомил их с версией, по которой мы должны проходить стандартную практику, не заходя далеко в степь. По взгляду этого бывалого вояки, который, видимо, что-то знал об обычных рейдах Корвина, он эту версию принял исключительно потому, что решил не делиться своими выводами с остальными. Остальные ветераны просто привыкли не лезть не в своё дело. Каким бы не было задание нашей группы, им просто хотелось в полной мере вкусить спокойных деньков на южном «курорте», раз уж удача позволила им выжить и получить эту передышку. У них хватило ума понять, что мы не балласт. Зато молодняк, в глаза не видевший боя, строил из себя, кто бравых защитников, кто снисходительную охрану, в общем выделывались соответственно собственным придурям.
Я даже расстроилась. Охрана их нам была нужна как оборотням в звериной личине бальные платья. Тут ещё вопрос кто кого защищал бы, возникни действительно опасная ситуация. Каждая из нас смогла развить свои основные таланты на высшую отметку уровня. Дополнительные мы продолжали раскачивать ежедневно. Плюс привыкли работать в связке. Мы знали друг дружку досконально и могли предположить кто как поступит в схватке, соответственно собственным талантам. Имелись и стандартные наработки. А уж в плане артефактной поддержки, мы были оснащены получше королевских гвардейцев. А вот присутствие этих горе охранников лишит нас таких вечеров, какой был вчера. В своём тесном кругу мы чувствовали себя умиротворённо. Такая близость, когда молчать вместе, даже приятнее, чем говорить, уникальна для большой группы людей.
Мы, естественно, не знали маршрутов, по которым должны были следовать охранные отряды, но надеялись, что наши пути разойдутся как можно быстрее. Нам с девчонками совершенно не хотелось что-то доказывать о своих возможностях и правах. Ещё меньше нравилось видеть раздражение во взглядах наших мужчин. Далеко не у всех в пограничном отряде хватало ума правильно оценить диспозицию. Кое-кто воспринимал наши отношения так, как подсказывало собственное воспитание, вкупе с гуляющими в организме биологическими секретами. А кто-то, по глупости, кажется считал, что у него больше шансов. А ещё все они ожидали от нас, что мы станем отрабатывать защиту нас, ни к чему не приспособленных, приготовлением обеда на всю честную компанию.
Нам, конечно, стоило сохранить стереотипы, раз уж мы представились обычными практикантами. Но уж очень подбешивало отношение незнакомых мужчин, которые даже не пытаются включить мозги и увидеть в нас способности, которые, у большинства из них, не то что не дотягивали до наших – под ногами не стояли. Мы, тем не менее, стали во главе строя. Впереди бежал механик. За ним, на расстоянии нескольких шагов, Рр'ав. Механик, естественно, не уставал и ощущал любую ловушку. Пусть мы и не ожидали встретить здесь что-то подобное, но мы решили при любых условиях следовать разработанной стратегии. Пёс был более легконогим, чем все наши оборотни. Те были тяжелее, особенно Сай. Да и волки больше приспособлены к долгому бегу. Конечно, мы никуда не торопились. Отряд рысил ровно и неспешно. Но оборотни не собирались делить со всем отрядом продукты, которые имеют большой срок сохранности. Неизвестно, как пойдёт наша миссия. Поэтому они пытались унюхать дичь, которую можно приспособить на добавившуюся прорву едоков.
Въехав в каньон между холмами, волки и пёс отделились и пошли в сторону, закладывая большую петлю. Тигр рванул по низине дальше, а Корвин начал высматривать место, где удобно поставить лагерь. Офицер понятливо вскинул руку и подал сигнал своему отряду начать обустройство привала. Корвин переговорил с ним о чём-то и тот согласно кивнул. Он позвал двух молоденьких солдатиков и показал им туда же, куда до этого указывал мой жених. В той стороне было гораздо больше зелени. Кусты и небольшие деревья росли вдоль подножья соседнего холма. Я поняла, что там скорее всего протекает речушка или ручей. И солдатиков посылали за водой. Они сняли с лошадей бурдюки и собрались было топать туда, куда им указали.
– Эй, крикнула я им, – возьмите с собой бурдюков побольше и лошадей не отпускайте. Нагрузите воду на них, чего самим тащить? И привезти сможете побольше, чем на своих двоих. И лошадь раньше вас почует, если какая опасность.
Парни насупились. Конечно обидно, если какая-то девчонка им указывает на их недомыслие. Только мне лениво было бежать их спасать, если с этими умниками что случится. Я слышала предупреждения Уйки, что она видела следы пумы. Так что мы зря решили, что в здешних холмах только мелкие хищники. Вообще-то я знала, что на юге водится пума-конкоролла. Она среднего размера и редко вырастает больше, чем килограмм до семидесяти. Однако человеку этого вполне хватит. В холмах у нет таких конкурентов, как в степи. Но здесь меньше и крупной дичи. Зато сейчас самое время нереста. А эти кошки прекрасно ловят рыбу в неглубоких ручьях. И обожают подзаправиться жирной икрой и тешей, рыбьими животиками. Я сама их обожала. Мама покупала их на рынке и варила из них уху. Вкуснее ничего не ела. И пристрастия пум разделяла. Судя по местности, эти придурки выйдут прямо на излучину, где ручей огибает холм. Там должно быть удобное место для рыбалки кошки. И, если она там и их почует, однако не захочет освободить место, парни могут нарваться на неприятности.
Не желая вызывать ещё большее недовольство у парней, которые слишком молодые, что бы быть меньшими придурками, чем их старшие товарищи, я передала свои мысли Корвину. Он вздохнул и догнал телков, заявив, что хочет ополоснуться. Телками мама обычно называла глупых и любопытных мальчишек, которые по жизни не умеют сидеть на попе ровно и вечно влипают в неприятности. Это прозвище прилипло после того, как она читала нам о новорожденных антилопах гну, которые, только встав на ножки, лезут знакомиться со всеми, кто находится рядом. И иногда их убивают даже не хищники, а агрессивные жеребцы зебр. Хоть они и антилопы, но автор ласково называл их телками гну. Вот мама и подхватила.
Пума, если и была у реки, знакомиться с ректором не пожелала. Тем более, что он пустил волну страха. Слабенькую. Его спутники не почувствовали. Но животные намного чувствительнее. Однако, следы её присутствия на берегу были. Несколько рыбин, с вырванными животами, валялись на каменистом бережке. Это всё же была речка. Небольшая, перекатистая. И рыба стояла против течения. Солдаты хотели подобрать брошенную кошкой добычу, но Корвин запретил. Пока они набирали в бурдюки воду, он воспользовался заклинанием. Импровизируя, видоизменил защитную магию в призрачную сеть и несколько раз протащил её по плёсу. поднимаясь по течению вдоль реки. Вытащенную рыбу погружал в стазис. Когда посчитал, что наловил достаточно для хорошего котла ухи, взял несколько длинных и гибких ивовых прутов, соорудив из них куканы для улова. Продевая тушки сквозь жаберную щель и рот, нанизал несколько связок, согнул их наподобие подковы и прихватил за оба конца. Получилось четыре больших кукана и один поменьше.
Корвин не знал эту некрупную рыбку. Но я сразу узнала шемайку. За отменный вкус её называют царской рыбой. Речушка эта, точно доходит до моря, раз в ней нерестится шемайка. Только у нас её во время нереста старались не ловить. Но здесь, в местах дальних от поселений, от одного лова популяция сильно не пострадает. Да и была она здесь непривычно большая. Обычно больше сорока сантиметров она не вырастает. Среди здешней попадались экземпляры до полуметра. То ли что-то было в этой воде, то ли когда-то с рыбой поработали маги кентавров. Не представляю на что была способна их магия. Знаю только, что они были стихийниками. А именно этот дар позволял видоизменять живые существа. Может и у них с орками конфликт начался на этой почве. Если так, то мы и в степи можем увидеть следы их вмешательства в фауну. А может и во флору. Никто толком изучением видов в Проклятых степях не занимался. Кентавры были настолько закрытым видом, что о них и их магической деятельности очень мало сведений.
Из вредности, раз уж нам придётся готовить на всех, усадила чистить рыбу тех же солдатиков. Наладила икорку складывать отдельно, пообещала жениху местный деликатес – южную царскую уху. Заправка для супов, которую мы с кухаркой самолично заготовили для похода, в уху годилась как нельзя лучше. Овощи в неё пошли обожжённые на сухой сковороде для более яркого вкуса и высушенные. Свежей взяли только картошку. У нас её было не много. А солдаты прихватили несколько мешков. Пока Гизем чистила картошку, а она обожала очищать овощи, так, что бы кожура вилась тонкой непрерывной ленточкой, Дилю я послала на склон набрать молодого прироста дикого розмарина. Он к земле не требовательный растёт и на каменистой почве. Не любит сырости, а вот солнышко наоборот любит. Без розмарина южная уха нужного вкуса не даст. И икорку надо отдельно обжарить. Этим я заняла Эш. Она не даст огню баловать. Он у неё гореть станет так, как она прикажет. Ничего у неё не сгорит и не убежит. Сначала я поставила сварить все головы, потом уж, в чистый бульон, добавила картошку и приправу из кореньев. Там и лук, и морковь, и сельдерей, и петрушка, и острый перец, и чеснок. А вот специи смешивать заранее я не любила. Под каждое блюдо свой набор. А вот ухе и вообще, кроме чёрного да толики душистого перца, ничего и не надобно. В южную вот даже и лавровый лист не добавляют. Вместо, как раз розмарин, для хвойного запаха. Куски рыбы класть надо, уже при готовой картохе. И не разваривать в вату, а уж прижаренную икорку в самом конце.
Офицер Тодд, поглядывая, как я колдую над котлом, покопался в своих запасах и порадовал меня свежим саламуром. Сказал, что прикупил на рынке, когда покупали запасы. Знаю я таких любителей местного остренького. Настоящий южный саламур, из первых помидоров и острого перца, без всяких там вычищаний семян, горел во рту и требовал привычки. Чеснок непременно молодой, душистый, растёртый в ступке с солью и чёрным перцем, а уж потом и яркими красными стручками. Местные тётки помидоры в соус брали мясистые, тёрли их на тёрке, не заморачиваясь ошпариванием и освобождением от кожицы. Просто дотирали мякоть до самой шкурки и шлёпали её в дуршлаг. Их проваривали в ухе, опуская прямо так, не вынимая из дырявой посудины. Не знаю, сможет ли кто из отряда есть уху, как у нас привыкли, макая куски рыбы и лепёшки в саламур… А вот ложечку соуса в котёл я добавлю. Вырви глаз не будет, но хоть чуток южного солнца во вкус добавит.
К готовой ухе пожаловали и охотники. Уйка с Ульвом и псом, притворились стаей и выгнали прямо на затаившегося тигра молодого муфлона. Баранина пойдёт на жарку. Кто-то из ветеранов уже целился ободрать да разделать добычу. Волки услышали про пуму и решили сбегать к реке понюхать, а заодно и пыль смыть. Прибежали похохатывая, что спугнули рыбачку, которая видать, следила за нами из кустов и вернулась сразу, как мы ушли. А вот волков не учуяла. Когда Ульв рявкнул ей в спину, подпрыгнула, плюхнулась в воду и унеслась, похоже уже с концами. А то станет ночью вокруг лагеря бродить.
– Вы ей требуху за реку вынесите, – посоветовал Тодд, – нажрётся и не станет подходить близко. А то кошки мстительные, ещё испортит чего.
Оборотни только захмыкали. Она их шуганулась, а уж тигра почует, и близко не сунется. Ну поспят они сегодня зверями. Так одна ночь погоды не сделает.
Уха понравилась. Оборотни на саламур зафыркали, а я и Корвин, ели с удовольствием. Составили Тодду компанию. Эш попробовала и тоже оценила. Огневичка. Оказалось, любит она острые приправы. Просто в Академии не было шанса попробовать. Там пищу готовили такую, что бы подходила всем. Без экстремальных крайностей. А я только плечами пожала, южане считают жгучий перец профилактикой от кишечных инфекций. Не знаю так ли, но в жарком климате пищу часто готовят острой. А вот мама говорила, что после неё наутро чувствуешь себя бодрым и отдохнувшим.
К вечеру мы с девчонками засиживаться у костра не стали. Парни будут чувствовать себя свободнее. Выпивку в походы не берут. Строго запрещено. Только молодое девичье тело ещё похлеще провоцирует. Мы на палатку защиту поставили. А сигналку я навешивать не стала. С этой дурной молодёжи станется попробовать её на прочность. Только поднимут среди ночи. А так, я среди них ни одного не видела, что бы защиту любой из нас нарушить смог. Ещё и полог тишины Корвин навесил. Видимо там снаружи пошли уж совсем вольные разговоры. Он сам, да и Марсен только посмеются, если им какой придурок глупые вопросы задавать станет. Ульв оборачиваться не стал, а Уйку Ильхан всё же к нам отправил. Приставать к волчице идиотов, конечно не найдётся, только не хотел волк, что бы ей своими понятиями по ушам ездили. Если девушка не услышит дурных разговоров, достаточно одной затрещины, чтоб дурака вежеству научить. А вот, если при женихе невесту обидят, то серьёзной драки не избежать.
Ильхан тоже был на ты с огнём. Барашка распотрошили, обрезали мослы, соорудив аккуратную тушку и нанизали на вертел, который вместе с котлом и кухонными причиндалами везли отдельным вьюком. Угли Одинокий волк привёл в состояние, когда они держали постоянный жар, мерцая рыжими сполохами. Дежурные солдатики, сменяя друг дружку, крутили ручку вертела. Такую мирную картинку мы оставили, отправляясь спать. Утром готовое мясо есть не станут. Слишком тяжёлая еда для завтрака, но погрузив его в стазис, мы избавимся от проблем с приготовлением завтрашнего обеда. Ну разве что каши какой-то по быстрому упарим. С мясом сытно будет. Веточки тимьяна и розмарина, и крепкий дух маринада, которым натёрли тушку барана изнутри, чтоб не подгорал, несли такой дух по горам, что он сам по себе мог служить приправой к тем обрезкам, что вынесли для зверья за реку.
Какое-то время мы с девочками переговаривались, придумывая приключения, которыми нас может встретить степь, но как-то вместе провалились в дрёму. Провидиц среди нас не было, а потому сны снились обычные, девчачьи. Мне по крайней мере точно. И жениху в них там было больше места, чем таким, вроде бы, желанным приключениям. Проснулась я с рассветом, подняла девчонок. Ложились мы спать в гимнастической форме. Мы решили, что в походе она будет прекрасной ночной одеждой. В ней и выйти, если ночью приспичит можно. И утром мы не собирались отказываться ни от разминки, ни от медитации. Тодд тоже оказался строгим офицером. Солдатикам расслабляться не давал. И тоже проводил между ними учебные спаринги. Мы устроили пробежку и провели комплекс привычных упражнений подальше от бивака. Будь мы там, парни пялились бы на нас, вместо того, что бы делом заниматься.
Мандолину я с собой, конечно не брала, а вот свирель всегда висела у меня на поясе, рядом с ножом. И то, и другое в замшевых чехлах. Она для меня была оружием, ничуть не менее эффективным, чем кинжал. Чужие об этом не знали. И пояснять я не собиралась. А вот добавить музыки в медитацию полезно. Нам это всегда помогало развивать возможности. Здесь, в холмах, музыку понесло эхо. И она напомнила пастушью мелодию, которая была здесь так уместна, что пробуждала сам дух холмов. Чем дольше звучала мелодия, тем глубже становилась медитация девчонок. Я почему-то чувствовала, что прерывать игру нельзя. Но и взгляд со стороны я тоже ощущала. Не злобный, иначе рыкнул бы механик или завыл пёс. Их с нами послали парни. Сами они остались потренироваться с солдатиками. Тодд попросил показать приёмы для спаринга с оборотнями и кое-какие простенькие магические заклинания для новичков.
Наконец мелодия получила своё логичное завершение и я опустила флейту и открыла глаза. Девочки всё ещё находились в состоянии полного погружения. Я, с удивлением, уставилась на призрачную фигурку сильфы.
– Спасибо, родная кровь, – склонила головку в приветствии беловолосая красотка, – твоя музыка – чистая магия, она поможет мне воплотиться. Ненадолго, всего на часок. Помоги мне, воздушная. Приведи мне мужчину на этот час. Если получится зачать ребёнка, я получу тело. Я так давно здесь одна. Кажется я заснула, когда кентавры упокоили моих подруг. Эти животные считают нас демонами. А мы элементали. Но твоя музыка разбудила меня. Надеюсь, здесь нет кентавров?
– Не знаю порадует ли это тебя, но их давно считают вымершими. Мы идём в Проклятую степь, что бы это проверить.
– Не в поселение? – обрадовалась маленькая сильфа, – тогда может быть я смогла бы незаметно следовать за вами. А мужчина, который согласится сделать мне дитя, сможет переспать со мной столько раз, пока я не почувствую в себе жизнь. Только тебе придётся играть для меня. Сама я могу обращаться только раз в году. Но ты сильная магичка, да ещё и воздушница. А твоя музыка имеет силу, которая позволяет мне воплощаться. Передаёт мне энергию. Я точно чувствую, у тебя были сильфы в роду. Помоги… пожалуйста…
Я подумала, что такую просьбу адекватно сможет воспринять, пожалуй, только Тодд. И сильфу он не обидит. Видна в нём такая настоящая мужская обстоятельность. Каким-то образом сильфочка передала мне, что я никому, кроме самого любовника, ничего говорить не должна. Потому я пообещала малышке попробовать. Но, если никого не смогу уговорить, пусть она не обижается. А пока приказала ей спрятаться и вывела из медитации девчонок. Видимо сильфа чем-то их приложила. Далось мне это нелегко. Но мои подруги после медитации чувствовали себя прекрасно и я не стала обижаться на одинокую элементаль.
Когда мы прибежали в лагерь. я навесила рассеивание внимания и отвела в сторонку Тодда. Коротко пояснила ему просьбу сильфиды. Тодд почесал затылок и я поняла, что он колеблется.
– Не бойся её. Сильфы хорошо награждают тех, кто помогает им получить тело. Ты солдат. Тебе лишняя магия может жизнь спасти. Так что бери магией, не драгоценностями. Советую от души. Я о сильфах много читала. И главное, никому не рассказывай о чём вы там договоритесь. Даже мне.
Сообщать офицеру, что искала подтверждение своей принадлежности к этому роду, не стала. Но уже и сомнения пропали, раз вторая сильфа называет меня родственницей. Тодд, как я и подозревала, манерничать не стал. Обернулся на своих, попросил присмотреть, и пошёл в холмы. Мы пока занялись завтраком и отсутствие мужчины как-то никто не заметил. Вернулся он минут через сорок. Встрёпанный, как посметюшка. И какой-то размякший. Присел к накрытому завтраку и молча ел, с каким-то отрешённым выражением лица.
Ехали мы дольше, чем вчера. Обедать тоже остановились позже. И кашу всё же забросили в котёл. Перловка оказалась отменной. Упарившись в котле, с тем же сушёным сбором овощей, что мы использовали для суповой заправки, поскольку коренья давали прекрасный вкус и отдушку каше, я просто любовалась разваристыми зёрнами. Не даром у нас на юге называли эту кашу жемчужной. В конце я добавила чабера. Он рос целыми подушками на холме, где мы стали лагерем. Уйка побегавшая вокруг волчицей, обнаружила целую полянку земляничной травы. Обернулась и набрала целый букет её симпатичных веточек с жёлтыми шариками цветоносов. Она притащила её на чай и всю дорогу нюхала, как одержимая. Ещё бы, волчица. Она знала толк в запахах. Цефалофору, где называют земляничной, где ананасной травой. Люди немного по разному воспринимают запахи, так же, как каждый по своему видит оттенки цветов. Это растение для меня лично имело аромат ближе к ананасному, но с примесью земляники и даже карамели.
Я попросила Эш высушить её. Она прекрасно даёт отдушку чаю. Но много её класть нельзя, хоть и хочется, а то напиток станет горчить. Сегодня наш невозмутимый командир Тодд выглядел рассеянным. Он всё время поглядывал по сторонам. Корвин даже забеспокоился. Он привык доверять чутью ветеранов. А парень стал не похож сам на себя. Я убедила его не беспокоиться. Сильфа скрыла мои мысли от жениха, но он чувствовал, что эмоционально я спокойна. Для того, что бы помочь элементали проявить физическое тело, мне не нужно было уходить в горы. После чая, пока новые дежурные мыли посуду у заводи, я расчехлила свирель и заиграла. Широко, с переливами. Тодд, чуть ускоренным шагом, двинулся за завесу кустов. Наверное, правду я вычитала, что сильфы нежные любовницы. Интересно, это у них в натуре? Ведь учиться им плотской любви негде. Духи не занимаются любовью. Но зато воздух, стихия, которая позволяет ощущать малейшие нюансы запахов. А чувства, говорят тоже пахнут. Наверное, мне как воздушнице, да ещё и имеющей сильфскую кровь, нужно прислушаться к своим ощущениям. И я тоже научусь этому. Хотя пока я за собой такого не замечала. Может крови маловато.
Я видела, что Тодд очарован. Но я не боялась, что парень не сможет забыть нежную беловолосую красавицу. Если она не захочет с ним остаться, то заберёт у него из памяти эти дни. А, если она захочет быть с ним рядом, то не станет обрывать привязки, которую я хорошо видела между ними, как воздушную нить, чуть более плотную, чем воздух вокруг. Мужчина шёл по ней, как будто сматывал моток с путеводной нитью. Вот шевельнулись ветки кустов и даже я на время как будто забыла о нём. Сегодня он задержался чуть дольше. Видно связь между ними окрепла и он сумел продержать её физическое тело дольше. Так скоро и мой зов не понадобится. Я чувствовала, что выбрала для элементали правильного партнёра. Когда он уходил, я не могла не думать о том, что будет происходить между этими двумя и краснела от жарких мыслей возникавших в голове. Мы с Корвином довольно близко подходили к откровенным ласкам. Самого тесного общения он себе не позволял, говорил, что вряд ли сможет остановиться. Но даже его прикосновения через одежду вызывали бурю ощущений. И моё тело реагировало на мысли соответственно. Мелодия становилась более чувственной и Корвин подошёл ко мне, присел, прислонившись плечом и предложил прогуляться вокруг лагеря.
Скромнее всего вели себя Диля с Марсеном. Хотя артефактор поедал нашу скромницу глазами, но я никогда не видела, что бы он позволял себе прикосновения. Впрочем осталось только пройти практику и мы поженимся. Как давно решили, все вместе. Устроим одну большую общую свадьбу. И никакой король нам не помешает. Мы решили сделать это у нас, в доме моих родителей. У нас на юге в Храме только помолвки оглашают. А церемонию заключения брака чаще всего заканчивают на морском берегу. Алтарь в Храме только свидетельствует невинность невесты, а у моря, под алтарным покровом, который над женихом и невестой поднимают свидетели, храмовый служитель заканчивает таинство, опуская кропило прямо в морскую воду. Все знают, что семена жизни боги посеяли в море. А что проросло из них и как изменилось, это уже не в компетенции богов. Жизнь сама нашла пути. Но магическая стихия воды была первой. Она осталась в живых кровью. Не даром кровь солона.
Уйка после обеда больше не оборачивалась. Они с Ильханом тоже ушли в холмы и некоторые солдаты с завистью смотрели им вслед. Мне не очень хотелось чувствовать такие же липкие взгляды в спину и я задействовала отвод глаз. О нас тут же забыли. Корвин улыбнулся. Ещё бы, он чувствовал не только мои эмоции, иногда даже мысли. Только для этого я сама должна была направить их на него. Лезть в голову без разрешения считалось не только неприличным, но и противозаконным. Мне было жалко, что я не могла поделиться произошедшим с сильфой ни с кем. Но малышка была вправе осторожничать. Применить своё очарование на одном, было в силах маленькой элементали. Я полагаю большему количеству людей она бы просто не показалась. Думаю, мы с девочками сами невольно помогли ей. Она просто чуть углубила медитацию моих подруг. А меня выбрала из-за музыки и родственной крови. Сильфы плохо проявляют эмоции в образе духа. Я её и не почувствовала, пока она сама не захотела. Что её винить. Кентавры, убивая её родню, заставили духов воздуха быть осторожными.
Эш, единственная из нас, что дополняла свой наряд широкополой шляпой. Мы так старательно выводили её веснушки, что позволять солнцу вновь раскрасить её кожу она не желала. Они ушли в тень под кусты и моя рыжая подружка дремала на пушистом тигрином боку. Ульв тоже не оборачивался. Зверю было легче держать под контролем самца, когда он и его истинная пара были разными видами. Он даже мог смотреть как она для него танцует. Вместо музыки он ей пел. Не всем нравилось слышать вой волка, потому он делал вид, что именно за этим уходит от привала подальше. Но он хотел, что бы Гизем танцевала только для него. Волков в холмах не было. Стаи делили на участки степь. А шакалы, слыша вой огромного белого самца, удирали подальше.
Степь открылась перед нами на исходе следующего дня. Оставив за собой последний холм, мы выезжали к целому зелёному морю разнотравья. Ветер пробегал волнами по верхушкам ковылей. Среди трав скромно выглядывали голубые незабудки, жёлтые крестовник и зверобой, белые брызги ромашки. Тут мы собирались стать лагерем, а Тодд уже тоскливо глядел в холмы. Я впервые засомневалась, что не нанесла вреда воину, привязав его к сильфиде. Ему и так досталось. Вся жизнь на границе. Ни семьи, ни детей. Хорошо если элементаль сможет утихомирить проснувшуюся страсть мужчины. Ведь всё, что я знала о сильфах из книг. Наша библиотекарь не спешила посвящать меня в их традиции, хоть и благоволила мне и признавала родственную кровь. Но она всегда говорила, что, чем меньше она расскажет о их расе, тем лучше и для меня, и для неё. Мир духов может найти своих детей даже в человеческих телах и позвать их обратно. Когда-то я спросила нашу сильфу, почему она одна. Ведь у неё есть ребёнок, а значит был и мужчина. Сильфы ведь очень красивы, неужели их партнёры не пытались с ними остаться.
Она смеялась долго. А потом ответила, что духи, даже обретшие тело, всё равно духи. Они не могут пройти брачную церемонию. Кроме того, что бы это тело получить, они сначала должны родить ребёнка. То есть потерять девственность. А мужчина, даже связанный узами брака, редко остаётся моногамным. Сильфы же, которым изменил избранник, могут снова потерять физическое тело, и предпочитают не рисковать. Как только сильфида получает от мужчины требуемое, связь начинает истончаться и партнёр очень быстро забывает происшедшее. Конечно, пару дней он ещё потоскует, но после произошедшее останется в его ощущениях, как светлый сон. Кроме того, любой, к кому этот народец испытывает признательность, не остаётся в накладе. Сильфа обязательно отдарится. Магией, редким артефактом, богатым кладом. Поскольку ни я, ни Тодд, ещё не получили даров, значит элементаль ещё не понесла от офицера пограничников.
