Текст книги "Безымянная невеста (СИ)"
Автор книги: Евгения Ладыжец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Я пожала плечами. Высокий плечистый парень, в меру накачанный – на руках он меня держал совершенно спокойно. Приятный, немного хриплый низкий голос – таким здорово петь баллады под гитару у костра. Модная сейчас трехдневная щетина на тяжеловатом подбородке, четко очерченные губы – не тонкие и не пухлые, как у девчонки. Ровный загар, короткий ершик густых рыжеватых волос и карамельно-карие глаза с черными пятнышками по краю радужки. Верхняя часть лица закрыта маской, имитирующей шкуру рыси. Смотрелось шикарно. Но и только.
Я уже собиралась сесть в такси, как вдруг дверцу кто-то схватил и рванул на себя. Я чуть не вылетела на асфальт, в последний момент успев разжать руку.
– Девушка! Ой, простите. Я так торопился. – В салон старенького форда заглянул нескладный парень в мятом пиджаке, джинсах и круглых, как у кота Базилио, очках.
– Говори давай, кавалер, ехать пора! – грозно отозвался со своего места таксист.
– Да-да, я быстро... Так вот, девушка, скажите, вы суеверная?
– Нет.
– А верующая? – взгляд впился в крестик, болтающийся на шее.
– Бывает иногда. К чему такие вопросы? – парень начинал раздражать. Еще и ветер холодный в салон впустил.
– Отличненько. Раз все так сложилось – будем вас очень ждать в следующую субботу на спектакль! Прошу вас, приходите обязательно! – парень всунул мне в руку карточку и прикрыл дверь машины. Таксист, ворча под нос про творческих личностей, тронулся с места.
С карточки мне подмигивала черным глазом ворона в короне, указывая на название спектакля кривым когтем.
Готическим шрифтом меня скромно приглашали на "Игры со смертью."
Золотоволосая девушка проводила задумчивым взглядом синий форд с шашечками на крыше, в котором уезжала от театра девчонка, игравшая ведьму Марену. Помолчала, после чего подошла мужчине в маске рыси, обняла его и заглянула в глаза.
– Милый, и как это понимать? Почему ты выбрал ее, если мы уже сто раз играли пару? Никто бы ничего не сказал тебе!
– Эльза, не кипятись. Хороший спектакль получился, с неожиданной концовкой. – Мужчина усмехнулся. – К тому же я, наконец-то, увидел, что и правда тебе нужен. Какой накал страстей, уму непостижимо. – Он склонился, притянув блондинку ближе к себе, нежно поцеловал. – Моя маленькая ревнивая Эльза... Подумать только, я и не знал, что ты такая собственница. – Девушка фыркнула в ответ, попробовала вырваться. Мужчина толкнул ее под колени, подхватил на руки и поцеловал еще раз. – Пойдем домой, замерзнешь еще. У тебя следующий спектакль через неделю.
Глава 5. Новые знакомцы
Не проститься ли нам на месте?
Прежде, чем осознаем кто мы.
Даже через полвека вместе
Мы останемся незнакомы.
Первое ноября я благополучно проспала до обеда. Проснувшись, не сумела вспомнить ни одной детали из собственных снов. Так, неразборчивое мельтешение, искры, гул голосов. Голова после вчерашнего побаливала – после того чудо-спектакля мне не удавалось заснуть, так что я благополучно просидела на кухне часов до четырех утра. Зато стих написала. Месяц уже ничего родить не могла стоящего, а тут просто само на бумагу просилось. После обеда заскочила Лелька, сгребла остатки вещей, оставила свою часть квартплаты за прошедший месяц и умчалась по делам. А я, недолго раздумывая, устроила себе день безделья. Купила в продуктовом у дома попкорн, быстренько приготовила себе пятилитровую кастрюльку лакомства и запустила первую серию Дома кукол, сериала, который мне давно советовали посмотреть Ирка с мужем.
Утро понедельника встретило меня ровным слоем снега, еще чистым и незапятнанным. Кружка кофе, каша, легкий макияж, теплый деловой костюм, черное пальто до колен, берет, кокетливо съехавший на бок, сапожки – и бегом к метро. Рабочий день, полный криков, слез, угроз, соплей и сплетен – очередной клиент с делом о наследстве и его великовозрастные охамевшие детки. Еще один рывок на метро – и можно расслабиться. До начала новой лекции еще полчаса, так что я решила прогуляться по университетскому скверу. И вот иду я, никого не трогаю...
– Марена?! Марена, стой!!!
Я даже сразу и не поняла, что это ко мне обращаются, потому остановилась, только услышав гулкий топот за спиной. В мою сторону во всю прыть мчался тот самый очкастый парень, который позавчера выдал мне приглашение на следующий спектакль.
– Фу, еле догнал. Что ж ты не останавливаешься, когда тебя зовут? – попенял мне парень, укоризненно глядя исподлобья и пытаясь отдышаться. Смешной. Нескладный такой.
– Вообще-то меня зовут Оксана. И на "ты" мы еще не переходили. – Пытаюсь состроить надменное лицо. Как у моей начальницы, когда она с неугодными ей заказчиками говорит.
– Прости...те. – С запинкой ответил парень, выпрямляясь. – Иван Цаплин, актер театра, где вы в субботу прекрасно показали свой талант. Вот, увидел вас, решил подойти, поприветствовать-с, а вы игнорируете.
– Оксана Карская. Прощаю. – Я улыбнулась и подмигнула незадачливому актеру. Тот воспрял духом и спросил:
– Теперь можно на "ты" перейти? – оставалось только улыбаться и кивать.
Оставшееся время до пар мы бродили по припорошенному снегом скверу вдвоем. Иван рассказывал про работу в театре, я внимательно слушала. Неожиданно его слова про показанный талант меня зацепили. Мне всегда нравилось входить в образ, когда Лелька с Маратом устраивали фотосессии на разные тематики. Иван же в этом оказался мастером. Пока мы болтали, он обмолвился, что в субботу играл роль Светлого князя. Я даже споткнулась от неожиданности, по-детски разинув рот.
– Князя?! Ты – играл князя?! Да быть не может! Я же рядом с ним несколько раз проходила, в финальной сцене почти нос к носу стояли!
Иван улыбнулся, отвернулся на секунду. Повернулся ко мне абсолютно другой человек. Он расправил плечи, выкатил вперед грудь – и оказалось, что не такой уж он и хилый, как мне показалось сначала. Наоборот, очень даже крепкий – на полголовы выше меня, плечи богатырские, осанка... Такой любой принц позавидует. А выражение лица – это просто неописуемо. Без очков и добродушной улыбки парень растерял всю теплоту, которая от него исходила, и превратился в заносчивого, холодного и крайне уверенного в себе мужчину. Серо-голубые глаза смотрят на мир отстраненно, свысока, уголок губы кривит усмешка, лицо без улыбки стало казаться уже, приглаженные волосы на выглянувшем солнце сверкают благородным золотом...
– Все, верю, действительно Светлый князь. – Именно таким я и запомнила того персонажа. Подумать только, и все это – один и тот же человек. Действительно, талант.
После моих слов парень тут же расслабился, ссутулился и широко улыбнулся. Образ князя пропал моментально, даже тени не осталось.
– Здорово. Я такого быстрого преображения еще никогда не видела.
Иван подмигнул мне и, взяв под руку, повел в сторону входа в корпус.
– Оксана, можно я с тобой на лекцию схожу? У вас же не отмечают, я правильно понял? – внезапно попросил он, задрав голову и разглядывая наш семиэтажный корпус.
– Вообще-то отмечают, но ты можешь представиться новеньким. А зачем тебе?
– Давно в универе не был. Вдруг знакомых преподов встречу, вот здорово будет. – Мечтательно разулыбался Иван.
– Ну, пошли тогда. На входе паспорт охраннику дашь, данные перепишет.
Мы миновали пост охраны, тетушку-гардеробщицу, поднялись на третий этаж и вошли в аудиторию. Почти все мои курсистки уже были на месте.
– Ванька! Ты здесь откуда?! – от окна нам махала Юля, отложив в сторону огромные черные наушники-чебурашки. Лида оторвалась от тетради, обернулась в нашу сторону и приветливо улыбнулась.
– Неожиданно, но... Пойдем, сядем рядом, это мои подруги. – Я проследила за внезапно зарумянившимся Иваном, уставившегося на девчонок (понять бы, на кого из них), потянула его за рукав.
– Иван, это Лида. С Юлей, я так поняла, вы уже знакомы.
Парень поправил съехавшие на кончик носа очки и задорно поклонился в пояс. Юлька захихикала, Лида продолжала отстраненно улыбаться.
– Юль, где вы познакомились? – шепнула я в спину подруги, пока новый препод писал тему занятия на доске. Кажется, сегодня у нас этика. Скукота.
Юлька, не оборачиваясь, положила на край стола записку.
"Мы в одном театре работаем"
"В Les Marionettes?"
"А ты откуда знаешь? Или он сам сказал?"
" Я там была в выходные, на спектакль с Лелькой ходили."
"Ого. И как, понравилось?"
" Очень!"
" Я рада"
"В смысле?"
"Это мой сюжет был, я всю неделю придумывала"
Я в шоке оторвалась от записки. Любопытный Иван тут же заглянул в записку, прочитал и затрясся от смеха. После чего подвинул листок к себе и размашисто написал:
"Юлька – хвастунишка"
Остаток пары они, хихикая, переписывались друг с другом. А во время перерыва Иван, подбоченясь, важно надул щеки и заявил, что таким красивым и воспитанным девушкам нет смысла сидеть на этике, потому он, как старший среди нас, забирает всю честную компанию под свою ответственность.
– Куда, папочка?
– В Рыбу, доча. – подмигнул мне Иван и, сняв со спинки стула свое и мое пальто, насвистывая, двинулся к выходу. Лида с Юлей переглянулись, дружно скинули тетради в сумочки и потянулись за ним. Я замыкала шествие прогульщиков.
Слава всем богам, на препода мы так и не наткнулись, хотя ее голос постоянно звучал где-то поблизости. Кажется, она отчитывала несчастного, что писал у нее диплом...
– От сессии до сессии живут студенты весело, – отпустил бородатую шутку в сторону истязаемого паренька Иван, посмеиваясь на ходу. – Все-таки есть своя прелесть в студенческой жизни, девчата. Все вокруг молодые, полные сил, свободные от обязательств и избытка морали. Красота...
– Поступай да получай вторую вышку, снова почувствуешь себя студентом, – предложила Юлька, разглядывая стенд с афишами университетских мероприятий на первом этаже. – Я летом получила диплом и как-то больше за парту не рвусь.
– Все у тебя впереди, Юленька, – тоном умудренного годами старца произнес Иван, – ностальгия потом мучать будет, сама в магистратуру побежишь. Да и что твой бакалаврский диплом, а? Ну вот скажи, Оксана, взяла бы ты к себе такую сотрудницу? Четыре года отучилась, диплом отхватила – и вуаля, специалист высшего класса. Ну, где это видано? Как таким специалистам вообще доверять можно?
– А вам всем подавай молодую, с двумя вышками, опытом работы пять лет и 2 взрослыми детьми, ага – огрызнулась Юлька, прибавив шаг. – Вань, знаешь же, что больная тема, чего лезешь-то?
– Кстати, Юль, я давно спросить хотела, для чего тебе эти курсы? Тем более раз ты в театре работаешь.
– Лида, я людям роли пишу! Мне нужно разбираться с первого взгляда, что человек потянет, а что нет. Как с ним говорить, о чем он думает, чего хочет. На курсах, конечно, бреда хватает, но и пользы тоже много.
– Плюс ко всему директор давно предлагал менеджера по кадрам официального завести, а то ему лень самому собеседования с новыми дарованиями каждую неделю проводить, – Иван еле успел увернуться от подзатыльника, которым его пыталась наградить коллега. – Видишь, Лид, я о ней забочусь, спасаю от зряшной траты времени, а меня за доброе дело бьют.
Лида, глядя на печальное лицо актера, фыркнула и пошла дальше, чуть вырвавшись вперед.
– Королева не хочет говорить с тобой, смерд, – перевела реакцию подруги Юлька, похлопала парня по плечу и умчалась догонять Лиду.
– Вань, ты на нее не обижайся, Лидочка у нас о принце голубых кровей мечтает, даже к гадалке ходила, как выяснилось.
– К Юлькиной бабке, что ли?
– Ну да. А как ты догадался?
– Да Юлька всю труппу к ней перетаскала, проверить на везение, линию жизни и так далее. Мориш только поржал над нами, но сходить разрешил. Даже Эльза ходила, – он усмехнулся, видимо, вспомнив что-то забавное.
– Эльза – это...
– Девчонка, которая Ларену играла. Златовласка наша звездная. Что в ней Ян нашел, не понимаю.
– Ян – это тот оборотень – я проявила чудеса логики, вспомнив парочку, обжимавшуюся в углу цветочного зала.
– Ага. Ян Моришевич, старший сын директора. А Эльза – наша прима, как она себя величает. – Юлька вернулась к нам, смешно сморщив нос. – Ах, она не может играть эту роль, это не ее типаж! Ах, она отказывается играть в паре с Иваном, ЯН не поймет и будет расстроен. Ах....
– Юль, мы все поняли, что ты ее не любишь, – оборвал ее излияния Иван.
– Да курица она белобрысая! Лидочка в сто раз красивее, если уж на то пошло! И понтов у нее меньше! Спорим, она лучше играет? – Юля совсем разошлась, тормознув нашу процессию на полпути к метро. Она стояла, воинственно уперев руки в бока. – Ну, что скажете? Ксан, ты же видела ту мымру!
– Видела. Мне кажется, Лида и правда симпатичнее. Изящнее, что ли.
Лида зарумянилась под нашими взглядами.
– Решено! Значит, на следующий спектакль Лида приходит, а я даю ей главную роль! – Юлька захлопала в ладоши и тут же зашагала дальше по дороге.
– А...Ксан, какой театр, какие роли?! – Лида в смятении обернулась ко мне.
– Не переживай. Доедем до Рыбы – и все расскажем.
Для тех, кто не был в Питере, поясню. Ресторан «Rыба» – почти что самый крутой ресторан на седьмом этаже торгового центра «River House». Туда модно водить партнеров и любовниц, там же элита всех мастей считает достойным проводить свои корпоративы и праздники. Ресторан двухэтажный – если первый этаж занимает элегантный зал в красно-коричных тонах "для взрослых", где ведутся неспешные разговоры, то на втором этаже зажигает молодежь – именно там обустроен бар с высокими стульями, стойкой, танцплощадкой и всем прилагающимся. Тоже в красно-коричных тонах. Собственно, туда мы и направились, благо, что время давно перевалило за шесть часов вечера, и этаж был открыт для посещения.
Мы устроились за столиком у окна с видом на Неву. Взяли по коктейлю, заказали с первого этажа итальянскую пиццу и... началось.
– А теперь рассказывайте, что за театр, какие еще главные роли, и о чем вообще вы талдычили всю дорогу? – Лида отставила свой бокал, подперла щечку ладонью и приготовилась слушать.
Пока Юля с Иваном, перебивая друг друга, рассказывали о феномене контактного театра, я рассматривала Лиду. Девушка с модельной внешностью, что уж говорить. Волосы платинового цвета (свои!) до попы, изящная стройная фигурка, красивая грудь, длинные ноги – она всегда подчеркивала свои достоинства, даже на курсах, где большая часть студентов – женщины. Узкое лицо с немного раскосыми голубыми глазами, тонкий носик, заостренный подбородок – Лида похожа на ласку. Красивая-то красивая, но и укусить может. Она бывает очень доверчивой, наивной, как будто не девушка 21 века, а тепличное растение какое-то. О семье она никогда не рассказывала, хотя судя по ее "экипировке", родители явно не бедствуют. К той гадалке она, как я потом узнала, ходила на следующее утро после нас с Галкой. И с тех пор ходит и чему-то мечтательно улыбается.
Я попыталась вспомнить Эльзу-Ларену, которая мелькала у меня перед глазами весь субботний вечер. Тоже блондинка, только оттенок больше золотистый (ретриверский, я бы сказала), тоже высокого роста, с фигурой проблем нет. Но что-то в ней все-таки отталкивает. То ли выражение лица спесивое уж слишком, то ли манера двигаться... Пока сидит и молчит – девочка-картинка. Как только откроет рот – сразу хочется отвернуться. Не понимаю. Но для роли насквозь порочной светлой княжны – самое то. Может, она, как Ваня, играла?
– Если можно, девочки, я бы очень хотела с вами пойти. Мне гадалка сказала, что на всякие предложения на этой неделе нужно отвечать положительно, – голос Лидочки звенел от серьезности.
– А предложение спрыгнуть с десятого этажа ты тоже примешь положительно? – поинтересовался Иван, погладив пальцем руку Лидочки. Та фыркнула в очередной раз и отвернулась.
– Иван, не трави Лиду, она у нас девушка стеснительная! – прикрикнула Юлька. – Лид, без возражений, в субботу мы идем все вместе в наш театр. Я для тебя такую роль напишу... Закачаешься! И Директора попрошу посмотреть на тебя внимательнее!
– Я хотела узнать, почему у вашего директора такое имя странное. Это псевдоним такой? – мне и правда, было интересно.
– Мориш Леру, отчество не вспомню, эмигрировал из Польши в 1975 вместе с родителями. – Начала рассказывать Юлька. – Осел в Питере, закончил театральный, женился на начинающей актрисе, съездил с ней на гастроли в Париж, вернулся и создал наш театр. Нам в этом году... Вань, сколько театру?
– Пятнадцать лет весной будет, – флегматично отозвался Иван, глядя в окно.
– О, надо же, юбилей! Так, о чем это я... А, вот, мы – третий состав труппы. Я самая мелкая, Ефим Иваныч, наш костюмер, самый старый – ему пятьдесят с хвостиком. Жену его мы ни разу не видели, она где-то в штатах выступает. А два сына – Ян и Димитрий – играют с нами. Ты, кстати, обоих видела, – подмигнула девушка. – Ян был твоим оборотнем, Рик – провожал к костюмеру. Ох, и вопила же потом Эльза, что на ее Янчика всякие ведьмы покушаются, ты бы слышала...
– Нужен мне больно ее Янчик. Я его видела раз в жизни. Рик – это...
– Димитрий. Митя или Дима ему не нравится, так что его все зовут Риком, так его первого героя звали.
– Кстати, ваш режиссер...
– Аннушка? с синими волосами такая?
– Ага. Почему она так смеялась, когда мне благодарность от Яна за коктейль передавала?
Иван с Юлькой переглянулись и мерзко заржали – другого слова и не подобрать. Мы с Лидой оторопело на них смотрели и ждали, пока театралы угомонятся.
– Ксан... прости...– простонала Юлька, наконец, успокоившись и разгибаясь. – Просто все знают, что у Яна аллергия на брусничный сок. Он весь пятнами покрывается и опухает. А ты в зелье свое ему как раз бруснику намешала...
– Вот он попробовал и побежал убивать повара, – подхватил улыбающийся во все зубы Иван. – У нас же свой повар есть, как ты мимо него прошла на спектакле, никто и не понял. Вообще-то все блюда по сценарию он готовит и выдает актерам.
– Ага. И повар знает, что бруснику Ян не выносит. А тут такая подстава...
– Вот-вот. И бежит наш Янчик, пышет гневом, влетает на кухню, речь уже заготовил ругательную... – Иван замер в предвкушении финала. Я же тихо краснела.
– А там – ведьма! – выкрикивает Юлька, подскакивая на своем месте. – Красиваяяяяя...
– Он и решил сюжетную линию поменять, – закончил рассказ Иван. Юлька покивала с важным видом, после чего снова согнулась от хохота. Даже Лида сидела и улыбалась. Одна я была пунцовая, как помидор.
– Ребят, я же не знала, про повара вообще никто не сказал...
– Забей! Зато постановка получилась – зашибись! И Эльзе нос утерли. Вот она и вопила в воскресенье, потому что ее с пьедестала потеснили.
– Ага, как же – спектакль один, а главных героинь две. Еще и она вдруг отрицательного персонажа играет. Ору было... – оба театрала замолкли, блаженно лыбясь – по-другому не назвать.
– Диагноз ясен. В следующий раз буду умнее. А перед Яном... извинюсь. – Подумать только, из-за моей фантазии человек чуть анафилактический шок не получил, а они ржут. Балбесы, блин.
– Не получится, – посерьезнела Юля. – Ян сейчас по командировкам мотается, у него же группа своя. По концертам ездит.
– Нет так нет. – Боги, и тут музыкант. Хорошо, что у него уже есть девушка, да и мне он не интересен.
Дальше мы уже просто болтали ни о чем, потягивая коктейли. А я сидела и думала, что так спокойно и тепло я уже давно не проводила время. Разве что в родном городе, пока мы все – я, Ирка и Верка, подруги еще со школы – не разъехались по разным городам.
Глава 6. Безымянная
Я знаю, где-то есть любовь,
Но только там, где нет войны,
Где не пугаются шагов,
И где спокойно видят сны...
Сколько себя помню, всегда удивлялась людям, которые женятся, рожают детей, а потом вдруг разводятся из-за какой-нибудь ерунды вроде любви к котикам или собачкам. Мои родители, Юрий Витальевич и Римма Борисовна Карские, дружили со школы. Поженились на третьем курсе университета, успешно его закончили и на радостях через год родили меня. Мне уже 26, а они все еще вместе. Несмотря ни на что. Как и бабушки с дедушками. Воспитание такое – чтобы выбрать один раз и на всю жизнь, а за свои решения нести ответственность. Семья Карских – потомки аристократов, которые переехали из Омска во время революции, да так и остались в нашем городе. Городок оказался мирным, спокойным и... научно-рабочим. Прадед папы был ученым-металлургом, так что он просто взял свои бумаги и пошел на завод, градообразующее предприятие, как его сейчас называют. Семья ждала на вокзале. Прадед вернулся только к ночи, но зато довольный, как начищенный самовар. Его приняли на работу, а семье позволили остаться в городе. Так его увлечение спасло родным жизнь и дало будущее.
Папа продолжает его дело, работает с металлургическими предприятиями по всей стране. Мама стала начальником жилуправления. Она увлекается всеми видами рукоделия – так что наш дом увешан картинами, букетами, расписными вазами и прочим хэнд-мэйдом. Она так после работы расслабляется. Родители же привили мне вкус к хорошей музыке и литературе. Не мешали и не запрещали, пока я пробовала свои силы в жизни, решала – поступать или забить, как Лелька, уезжать или нет в Питер. Твой выбор – под твою же ответственность, говорили мне. И особенно намекали на выбор спутника жизни.
К чему это я? Сидим мы с Юлей в гостях у ее бабушки, пьем чай с малиновым вареньем, смотрим ее детские фотки... и слушаем рассказ философини-гадалки Василисы о беспутной дочери. Родители Юльки – Василий Петрович и Галина Ивановна Селиверстовы – развелись, когда Юльке исполнилось только пять лет. Из-за глупости, на мой взгляд. Мама Юльки хотела заниматься научной работой, защищать диссертацию, а папа считал, что место женщины – на кухне, причем обязательно быть босой и беременной. Внезапно как-то вылезли у него эти замашки, которых во время конфетно-букетных ухаживаний не наблюдалось. Пять лет Галина Ивановна терпела, после чего собрала вещи, увезла маленькую дочь к бабушке и уехала в Новосибирск, строить научную карьеру. Документы на развод прислала уже оттуда. Папик долго не думал, подписал и в тот же вечер уехал в Москву, а потом и в Штаты.
– Представляешь, Ксан, у меня две сестры сводные. Бетти и Линди. Прикольные девчонки, в Питер приезжали по обмену. – Юлька рассказывает, а у самой глаза грустные. – Отец все никак не соберется. Деньгами отдаривается. Тяжело ему, видите ли, в России, – она зло усмехается, постукивая ногтем по фотографии отца.
Юлька сейчас живет в общаге – от бабушкиного дома ехать до универа было долго. После выпуска комендантша разрешила Юльке остаться за небольшую плату, пока та не найдет квартиру. Когда становится совсем тоскливо, наша девочка-батарейка едет ночевать в родной дом. Или в театр, к Аннушке.
С Аннушкой и компанией она познакомилась на втором курсе. В университетскую театральную студию, куда она ходила, как-то раз заглянул Рик. Посмеялся над молодыми актерами и пообещал показать класс. Все обиделись, Юлька заинтересовалась. Рик притащил ее втихушку на репетицию к отцу в театр, где их за кулисами и засекла Аннушка. Они разговорились, выпили по рюмочке чая, обсудили последний сценарий, над которым корпела Аня... С тех пор Юля играет и пишет роли в театре Les Marionettes. К этому благому делу она решила привлечь и меня, вычитав ВКонтакте про мое увлечение стихами и детективами Агаты Кристи (было дело).
– Ксана, пойми, людей, которым нравятся настоящие детективы, очень мало! Это же логика, воображение, фантазия, умение поставить себя на место героя! Ксаночка, пожалуйста, давай вместе попробуем поработать над сценарием! Я верю, что у нас получится шедевр! – вопила Юлька в трубку, разбудив меня посреди ночи со вторника на среду.
Несмотря на строгое правило, принятое в театре, начинать работу над сценарием минимум за семь-восемь дней, Юлька такими условностями не тяготилась и начинала писать только за три дня.
– Так проще себя держать в рамках! И на чепуху не обращаешь внимания, и роли пишутся быстро и четко. Я к экзаменам так же готовилась всегда! – объясняла мне подруга, впуская в дом к бабушке – работать решили тут.
Василиса Петровна, ухмыляясь, подкладывала нам на стол пирожки с капустой (девочки, у вас же ребра просвечивают! Кушайте на здоровье!), подливала чай и всячески отвлекала от дела. Видимо, соскучилась по внучке. Ее помощница ушла еще час назад, когда мы только ввалились в дом, слиняв со второй пары в универе.
– Смотри, рисуем три круга – каждый вложен в предыдущий. Внешний круг – второстепенные роли, для актеров, чьи анкеты или неполные, или слишком простые характером, – объясняла мне тонкости работы подруга, вооружившись блокнотом и цветными ручками. – Второй круг – герои, от которых зависит развитие сюжета. Их обычно не больше десяти, иначе сложно управлять игрой. Внутренний круг – главные герои, максимум четыре для наших постановок.
– А что за жирная клякса в центре?
– Сама ты клякса! Это Мастер, тот, кто знает весь расклад игры, все роли, все варианты развития сюжета.
– Бог театра?
– Хм, интересно звучит, – задумалась Юлька. – Вообще-то ты права. Обычно Мастер и автор сюжета – одно лицо, но иногда Мастером становится директор. Как в прошлый раз, например. Он следит за актерами, помогает, направляет новичков – и все это делает незаметно. Так спектакль доигрывается до конца, зрители получают удовольствие от игры в актеров, а актеры – гонорар и поклонников. Ну а мастер за этим безобразием наблюдает и улыбается.
– Жуть какая. – Я поежилась. Понимать, что твоими действиями во время спектакля кто-то управлял, а ты и не заметила, было не очень приятно.
– Нет же, ни капли не жуть! Мастер в основном наблюдает и вмешивается только в самом крайнем случае! От его действий иногда зависит успех всего спектакля. Не успеет он подтолкнуть к решению новичка – завалится целая ветка сюжета. Обычные актеры знаю только роли, относящиеся к их линии, не больше. Кому охота запоминать по семьдесят-восемьдесят ролей?
– Все, поняла. Мастер – добрый и заботливый бог в мире отдельно взятого сюжета.
Юлька засмеялась и согласно кивнула. А я вспомнила парочку сказок о норнах, прядущих нити судеб каждого человека. Подумать только, тот, кто пишет сценарий, сочиняет судьбы героев, действительно практически бог. И мне предлагают этим заняться?!
– Юль, ты извини, но это же очень серьезное дело! Я дилетант, так что толку-то от меня...
– Не кипишуй. От тебя требуется сейчас меня выслушать и дать свои комментарии по задумке. А потом раскритиковать роли. – Юлька нахмурилась и стащила из тарелки очередной пирожок. – Будешь на сегодняшнюю ночь критиком.
Ну, критиком так критиком. Так и пошло. Юлька описывала сюжет, я критиковала. И затянулось это аж до ночи пятницы. Все это время мы ночевали то у меня (комната Лельки была свободна), то у Василисы Петровны. Иногда к нам присоединялся Иван, слушал, вставлял свои пять копеек и мчался дальше по делам. Вот и сегодня он перехватил эстафету по общению со мной у Юльки с ее бабулей и потащил меня к такси.
– Не против, если я у тебя сегодня останусь? – на полдороге к моему дому он все-таки решился и задал вопрос.
– Вань... оставайся, без проблем. Но только как друг, хорошо? – ненавижу такие моменты. Доверяешь человеку, общаешься с ним, а он раз – и влюбился.
Иван хохотал минуты три. После чего сделал серьезное лицо и поклялся, что ни в коем разе не думал обо мне как о собственной прекрасной даме.
– Мне вообще-то Лидия понравилась, – признался он, нежно пунцовея под моим взглядом. После чего вдруг весь как-то поник и перестал улыбаться. – Только она меня игнорирует.
– Любовь зла. Ладно, проходи, гостем будешь.
Я постелила ему в бывшей комнате Лельки, поставила чайник и уселась перечитывать финальный вариант сценария. Иван подсел ко мне минут через десять.
– Ксан, помоги, если можешь. Она же твоя подруга. Уж очень она мне нравится, а я даже не знаю, как к ней подступиться, – попросил он, заглядывая в бумаги из-за плеча.
– Вань, а ты ей свои метаморфозы показывал? Или так и подкатывал, тюфяк тюфяком?
Ваня обиделся, нахохлился и, кажется, собрался зачитать мне речь о том, что для любимой он в любом виде годен.
– Погоди, не шуми. Честно скажу, в таком виде ты не интересен. Ты серый, ни-ка-кой, как и остальная масса парней. А Лидочка у нас мечтательница, она ждет героя, принца, волшебника. А тут подкатывает нечто в очках и штанах на два размера больше, горбится и мямлит про свидание. Самому не стыдно? – я пристально уставилась на друга (думаю, я могу его так назвать) в ожидании реакции.
Судя по всему, процесс пошел. Ванечка открыл рот, закрыл, подумал, покраснел, побледнел и уже совершенно с другим выражением лица повернулся ко мне с требованием:
– Что мне сделать, научи!
Я порылась в листах сценария, нашла роль Лидочки, роль ее партнера по игре (Юлька вписала туда кого-то из зрителей) и сунула в руки Ивана.
– Смотри. Сможешь в своем образе привлечь ее внимание – успех гарантирую. Кстати, твоя роль еще не утверждена, так что советую поймать утром нашего мастера и потрясти ее на тему дополнений к образу.
Иван счастливо покивал и умчался в свою комнату, вцепившись в лист. Для ролей у Юли были специальные бланки – туда вставлялось фото человека, вписывались его данные из анкеты, а ниже описывалась роль и имя героя. Роль потом вручалась человеку, а его данные с именем персонажа оставались у нас – чтобы знать, кто за кого играет, и не заплутать в количестве актеров.
Субботнее утро встретило меня богатырским храпом Ивана и трелью телефона. Звонила Юлька, просила выбрать роль себе по душе самостоятельно. Подозрительно покашливала в трубку.
– Юль, ты там в порядке? – я насторожилась. Интуиция подсказывала, что что-то тут не так.
– Все норм, Ксан, к вечеру буду как огурчик.
– Пупырчатая и зеленая?
– Нет. Молодая и соленая! – отшутилась Юлька и повесила трубку.
На кухню мимо меня прошлепал Иван, почесывая затылок и в одних штанах. Я проводила его взглядом, прислушалась к бряцанью турки о плиту и поинтересовалась:
– Хорошо ли спалось тебе?
Что-то рухнуло на пол, Иван выругался, после чего пулей пронесся в комнату и выскочил уже одетым полностью.
– Прости, не до конца проснулся, – виновато покраснел он.
Дальше мы разбежались каждый по своим делам. Он – терзать Юльку насчет роли, я – видаться с Лелькой. Правда, на порог она меня не пустила, вытолкнув на лестницу и прошипев кодовое:
– Кай приперся!
Я понятливо покивала и молнией выбежала из ее дома, скрываясь в тени, как заправской шпиен.
Кай – это Костенька Бабушкин, моя последняя и пришибленная на голову любовь. Каем он стал после прихода в рок-группу. Его настоящее ФИО показалось менеджеру немодным. Костенька был одноклассником Лельки в Перми. Она же нас и познакомила, встретив на концерте в моем родном городе за год до отъезда в Питер. Сейчас он барабанщик перспективной питерской группы "Kali", которая последний гой колесит по Европе. И, видимо, черти притащили его в Питер именно сейчас.
