Текст книги "Острые шипы и темные души"

Автор книги: Евгения Кочетова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Неожиданно раздался голос Беатрис из столовой и прервал момент. Мэделин повернулась в ее сторону и сделала пару шагов навстречу, а когда обернулась обратно, то уже не застала мужчину. Он куда-то исчез, словно растворился во мраке.

– Подружка, ты что тут делаешь одна в темноте? – спросила озабоченная Беатрис, подойдя.

– Ты не видела здесь неподалеку человека? – задала ей вопрос взволнованная Мэдди.

Беатрис опустила в непонимании брови и уточнила:

– Какого человека? Где? Я вижу только тебя… Может, кто-то из гостей…

На последнее предложение Мэделин ответила отрицанием из-за повседневной и простой одежды на незнакомце и показала в ту сторону, откуда он появился.

– Аа, это, наверно, один из конюхов мистера Верджила, там находится их конюшня, – смекнула Беатрис. – Пойдем в дом, на улице прохладно, – позвала она.

По пути девушка поделилась, что Эмили передала ей о разбитом блюдце, дама затревожилась за Мэдди и попросила найти. Мэделин сослалась на неловкость и случайность, не рассказав про иллюзию. Она несколько раз оборачивалась назад, но там никого не было, лишь шумели деревья и кустарники.

– Подружка, мистер Верджил как раз обсуждает уволенного учителя музыки дочери, – сказала Беатрис и подвела за руку Мэдди в центр беседы.

– Этот чертов учитель, а вернее, бездарь только занимал наше с дочкой драгоценное время, а вместо обучения пялился на мою красавицу! Старый пень! – грозным басом возмущался Верджил друзьям, среди которых находились Говард, Дэвид и барон.

Последний вновь закурил сигару и на сей раз предложил имениннику. Верджил не отказался выкурить одну после ужина.

– Мистер Верджил, Мэдди у нас прекрасный музыкант, – похвалила Беатрис и дала намек.

– О, я арфистка, нежели пианистка или иное… – с робостью пояснила Мэделин и вспомнила, как ее выпроводили из консерватории из-за неоплаты.

Верджил беспардонно указал сигарой в сторону юной и сказал:

– Как раз пианино Алесса уже освоила, но я бы хотел еще один инструмент, она у меня умница и очень талантливая; арфа, кстати, не будет лишней… да и учитель теперь нужен только женского пола, больше никаких самцов…

Конечная речь немного смутила Мэделин, показалась весьма откровенной. Решил поддержать Дэвид:

– Тогда мисс Фэйн в самый раз, она и по возрасту недалеко ушла от Алессы, уверен, они подружатся.

Однако мистера Верджила как раз смущал юный возраст, подумалось, что опыта еще маловато, до этого он нанимал зрелого учителя из оркестра. Однако, вновь вспомнив неприятную ситуацию с тем мужчиной, озабоченный отец задумался.

– Пускай попробует, дай шанс мисс Мэделин, – добавил спокойный Говард, попивая ром из рюмки.

Тогда Верджил согласился и пригласил юную на своего рода прослушивание.

– У нас как раз осталась без дела арфа после исчезновения моей дорогой супруги, – сказал он.

Мэделин, право, не была уверена, что ей такое по душе, как и сам глава дома… Присутствовало смятение.

– Брось, всё получится… – подбодрила Беатрис, когда они отошли. – Ради своей любимой дочери мистер Верджил готов на всё… он тебе будет платить весьма большие деньги… так почему бы нет…

Мэделин подумала об арфе, по которой сильно скучает; желание играть превысило остальное, и она согласилась. Мистер Верджил велел служанке показать будущей учительнице музыкальную и ознакомить. Впечатленная юная последовала и по пути подумала про сестру. «А где Бекки?» – размышляла она. Служанка открыла двери и показала войти. Внутри раздавался неумелый набор звуков, Джеральд стучал по клавишам пианино, якобы играет, и напевал какие-то песенки, а Ребекка уселась на крышку инструмента, у обоих были бокалы с вином. Увидев вошедших, Бекки соскочила, юноша перестал стучать и смирно встал. Однако через мгновение пошатнулся и его одолел смех. Фыркнув губами в веселье, он и не подумал извиниться или объясниться, выпитое вино будоражило.

– Почему без стука? А вдруг я тут голый! – выдал выпивший Джеральд и схватил Бекки за руку, будто бы в забаве.

Ей также было смешно, она последовала за юношей в двери, ведущие в гостиную. Мэделин пришла в шок от поведения молодого человека, но еще больше от сестры. Служанка не подала виду и взяла оставленные на пианино бокалы. Юная подошла к арфе и провела пальцами по струнам, возвращаться в столовую ей совершенно не хотелось, праздник утомил, а увиденная очередная иллюзия не давала покоя и постоянно крутилась в голове. Любимая арфа издавала божественные звуки, очень напоминала свою сгоревшую. Мэделин прикрыла глаза, на лице проявилась легкая улыбка; в мысли пришел тот необыкновенный мужчина в саду… Открыв очи, она заметила сквозь струны столик, на котором лежала золотистая флейта. В ней узналась та самая с узорами в руках у женщины на фотографии, как и у статуи. Увиденное весьма удивило и заинтриговало.

Вскоре гости начали расходиться. Эмили почувствовала себя плохо и очень устала, женщина едва передвигала ноги. Супруг взял ее под руку и повел до поданного экипажа. Следом твердым шагом шла Сьюзи, провожая пару.

– Сынок, поцелуй за меня внученьку… – произнесла она.

Арчи пообещал выполнить и пригласил матушку навестить ребенка.

– Эмили, пожалуйста, не пренебрегай лекарством, что тебе выписали, – добавила напутственно Сьюзи, однако без переживания в голосе и на лице, скорее безразлично, с желанием лишь показать беспокойство по поводу настойки.

Мэделин осмелилась подойти и попрощаться с приятной Эмили. Ей сразу же сделала сдержанное замечание Сьюзи, что ее невестке плохо и лучше не задерживать экипаж.

– Всё в порядке, спасибо за беспокойство, – сказала свекрови Эмили, совершенно без недовольства, и бледной рукой отодвинула дальше шторку на окне кареты. – Была рада знакомству, Мэделин. Мое приглашение к нам в дом остается открытым, надеюсь, ты посетишь нас в скором времени, – вымолвила вслед и улыбнулась.

Оказалось, что Ребекка и Джеральд умчались самые первые. По пути Беатрис замучила икота, девушка была расслаблена после вина, глаза ее порой прикрывались, а тело наклонилось на спинку.

– Смотрю, твоя сестра уже втюрилась в Джерри… – произнесла вдруг она.

Мэделин была не особо приятна данная тема, к тому же сам Джерри вызывал сомнения, не хотелось, чтобы Бекки выглядела в плохом свете.

– Я даже не знаю… они просто подружились, – ответила довольно неуверенно юная.

Беатрис с закрытыми глазами заулыбалась, что напоминало больше ухмылку. Приоткрыв их, она с поволокой посмотрела в окно и одновременно спросила:

– А ты была в кого-нибудь влюблена?

Мэделин медлила с ответом и размышляла, ибо сказать по этому поводу ей нечего. Лишь в детстве ей нравился сын друга отца, но это было просто фантазией и ребячеством. В момент паузы Беатрис вдруг вновь вымолвила:

– Влюблена так сильно, что теряла бы рассудок… воспылала страстью к объекту своего обожания и не представляла бы жизни без него…

Голос ее звучал приглушенно и с придыханием, вожделеющее состояние было, словно о чем-то мечтает, очи невольно прикрывались то ли от вина, то ли воспоминаний.

– А ты? – неожиданно задала вопрос Мэделин, уловив ее странное поведение.

Беатрис распахнула большие глаза и округлила их, будто пришла в себя.

– Причем тут я… я говорила о твоей сестре… С Джеральдом невозможно дружить, он не из тех юношей… – внезапно сказала она и, встрепенувшись, села ровнее.

– А что не так с Джеральдом? – уточнила Мэделин.

– Ничего… он просто любит женский пол, как и многие мужчины… – ушла от ответа Беатрис. – Мне понравился фуршет у мистера Верджила, он вообще современный человек, всегда старается привезти какие-либо новшества в наш захудалый городишко, – перевела тему.

Вспомнив про мистера Верджила, Мэделин произнесла:

– Интересное имя Алесса…

– Поговаривали, ее отец итальянец, – неожиданно ответила подружка.

Юная поразилась, разомкнув уста.

– Отец не мистер Верджил?

– Алесса его падчерица, но он воспитывает ее с детства, как родную, поэтому ни у кого нет и мысли…

– А пропавший сын?

– Мальчик их общий сын с супругой… – пояснила Беатрис.

Новость озадачила Мэделин.

По прибытии в дом юная не видела, когда вошла к себе Бекки, позже она несколько раз открывала дверь спальни и смотрела, в коридоре было тихо, в комнате сестры тоже.

Новым днем Мэделин направилась в библиотеку. Она достала фотографию женщины с флейтой и убедилась в идентичности инструмента, увиденного вчера. Далее юная стала искать план особняка, о котором говорила Жюли. Он должен был находиться где-то на полке возле настенного бра. Таких светильников было в зале два, Мэделин подошла к одному и принялась проверять близстоящий шкаф, там были книги в переплете, но никаких бумаг или свертков не наблюдалось. Тогда она подошла к следующему. Привлекла красота золотого светильника, он был более узорный и массивный, нежели первый. Юная протянула руку и стала трогать. Показалось, бра некрепко прикреплен и двигается. Она пошевелила за ножку, и вдруг раздался шум. Мэделин осмотрелась, но ничего не увидела, затем вновь задела светильник, немного повернув. Вновь донесся звук, будто двигающейся мебели. Зал был большой, пришлось внимательно разглядывать. Внизу всё стояло на местах, юная поднялась выше. В стороне, над местом, где висел бра, она заметила слегка отошедшую нижнюю часть одного из шкафов с книгами. Увиденное изумило, захотелось разузнать больше. Мэделин быстро спустилась и попробовала повернуть светильник, в сей момент продолжил раздаваться шум двигающейся мебели. За шкафом был потайной вход куда-то. На сей раз юная взяла с собой свечу и, освещая путь, заглянула. Странно, но она не оказалась наверху, там было обычное одноуровневое помещение. «Какой непонятный дом…» – подумала юная и сделала шаги вперед, для чего пришлось пригнуться, так как часть шкафа была невысокой. Внутри стояла темнота, окон не было, зал напомнил рабочий кабинет. Располагался письменный стол с кучей бумаг на нем, также шкафы, забитые и книгами, и листами, и свертками, и всяким иным, в том числе хламом. Стояли сосудики, пробирки, колбы разных форм, как пустые, так и чем-то наполненные. На втором столе несколько микроскопов, лабораторные приборы и аппараты, железные коробочки, возле микроскопов лежали иглы, трубки, записные книжки, медицинские инструменты и иное оборудование, что не разглядеть с одной свечей. Мэделин осторожно переступала, огонек дребезжал в ее трясущейся от волнения руке. Внезапно она на что-то наткнулась. Повернувшись, юная вскрикнула и отскочила. Там на полке лежал человеческий череп, а рядом другие кости и даже глаз на подпорке. Мэделин попыталась себя успокоить, глаз был очевидно искусственный, а значит кости наверняка тоже. «Видимо, это кабинет доктора Дэвида», – подумала она. Юная не стала больше бродить и лазить, и собралась на выход. Вторая обычная дверь, судя по всему, в коридор стояла закрытой. Вблизи Мэделин осветила вход, откуда пришла, с данной стороны он был замаскирован под обычные декоративные выемки по всем стенам. Дабы закрыть обратно потайные двери юной пришлось повернуть бра теперь в обратную сторону и поставить ровно. «Только бы мистер Дэвид ничего не заметил», – беспокоилась она. Неподалеку взор поймал вставленные между книг листы, соединённые веревочкой. Это и был план особняка. Право, для юной данные рисунки и схемы были не совсем понятны, кое-где имелись надписи, например, главная гостиная, холл, столовая… Затем она заметила мелкие неизвестные символы в длинных проходах, чем были коридоры. «Вероятно, это те самые подсказывающие знаки со слов Жюли», – подумала Мэделин и направилась в коридор. На плане они были просто изображены по центру, либо левее, правее, кое-где смазаны чернила. Она стала осматриваться на наличие изображения, поиски затруднял мрак. Нижняя часть коридорных стен была окрашена в бордовый цвет, там красовалась узорная резьба. Пытливая девушка присела и, передвигаясь на корточках, трогала и разглядывала художества. Примерно в середине коридора на одной стороне она наконец наткнулась на выделенный среди прочих узоров высеченный квадрат, но на нем ничего не было… тогда Мэделин поставила свечу, отложила план и стала ощупывать странную фигуру. Внезапно квадрат отошел одной частью от стены и с помощью руки перевернулся другой внутренней, обильно покрытой пылью. Юная стерла пыль и увидела выгравированный символ. Она нашла его на плане и поняла, в какой части дома находится. Совсем неподалеку, на самом верху находились большие часы и помещение с механизмом, и являлись самым высоким строением особняка. Судя по плану, данная своего рода башня построена исключительно для часов и не имеет иных залов. «Какой замысловатый квадрат с символом…» – подумала она.

Мэделин спустилась ниже, вошла в новый коридор на пути к своей комнате, нашла на стене также среди узоров квадрат, на развороте которого с обратной стороны был новый знак. Тем самым она ориентировалась по плану и быстро добралась, используя иную лестницу, нежели в прошлый раз. «Прямо-таки лабиринты», – подумала про особняк.

Она оставила листы в спальне и решила постучать к Беатрис, что проживала в другом коридоре на этом же этаже. Девушка недавно проснулась, от выпитого на празднике вина у нее сегодня болела голова.

– Проходи, – сказала она, сидя в шлафроке на пуфе возле зеркала. – Вчера последний бокал был явно лишним, еле встала… – шутливо поделилась.

Мэделин присела на синий стул, изящно обрамленный деревом, и взглянула в сторону камина, возле которого стояло кресло, точно такое же, как в пустующей комнате неподалеку от оранжереи. Она достала фотографию женщины с флейтой, сидящей в идентичном кресле, и настроилась спросить.

– Я случайно нашла вот это… ты не знаешь, кто изображен?

Беатрис лениво встала, запахнула светлый шлафрок и, зевая, подошла. Увидев фотографию, девушка резко распахнула щурившиеся глаза и с возникшей взбудораженностью произнесла:

– Где ты взяла?

Ее измененный настрой со спокойного на взвинченный смутил Мэделин. Юная замешкала и попыталась объяснить:

– Я… я случайно обнаружила в библиотеке в книге… я не хотела, фотография просто выпала…

Беатрис выхватила из ладони вещицу и молча посмотрела на нее. От наблюдения на лице проявилась печаль, в глазах застыли слезы. Немного успокоившись, подружка произнесла:

– Это моя матушка…

Уста Мэделин медленно разомкнулись и остались приоткрытыми, глаза были подняты на Беатрис.

– Извини, я не хотела брать чужую фотографию, – сказала после.

Беатрис стала уже гораздо спокойнее и, присев на стул рядом, вдруг поделилась:

– Она умерла год назад… даже толком не успела насладиться любимой оранжереей, ее долгожданные цветы едва успели зацвести…

Мэделин выразила соболезнования и искренне сопереживала, ибо также теряла близких. Она насмелилась спросить о случившемся. Беатрис рассказала:

– У нее было больное сердце… отец очень любил матушку, но, к сожалению, слишком поздно понял, в чем крылась ее хворь…

Юная свела в горести бровки и вспомнила, как болела ее матушка.

– Она покоится в семейной усыпальнице неподалеку от церкви… дедушка специально купил этот пустующий склеп… – добавила Беатрис.

Мэделин немного удивила сея покупка и то, что усыпальница ничейная и продавалась…

– Он купил вместе с особняком? – уточнила она.

– Да, почти в то же время… когда посетил церковь и познакомился со святым отцом – мистером Маркамом, а также епископом.

Пошмыгав носом, Беатрис опустила фотографию на стол и вдруг задала вопрос:

– А почему тебя заинтересовала моя матушка?

– О, я просто увидела похожую флейту у белой статуи в холле…

– Да, – сразу перебила подружка. – Это моя матушка… Отец и дед заказали статую после ее смерти как память… Значит ты догадалась по флейте? – изумилась прозорливости и внимательности.

Мэделин не могла рассказать, что побывала в спальне матушки возле оранжереи, поэтому подтвердила только сей факт, а также вспомнила:

– О, а еще я видела очень похожую флейту в музыкальной Алессы…

На это Беатрис поджала гневно губы и быстро встала.

– Это всё бабка, она же мачеха Эстер! – заявила девушка. – Мерзкая жена моего деда присвоила флейту моей матушки и подарила ее своей подруге – жене мистера Верджила на день рождения! Жадная стерва! – не выдержав, выругалась в конце.

Забродив вокруг с руками крест-накрест на груди, Беатрис одновременно говорила, будто рассуждала:

– Обожала только своего сыночка… всё никак не могла подыскать ему подходящую невесту… Считала всех хуже себя… в усыпальнице устроила ему чуть ли не музей: гроб из мрамора с резьбой и фигурками на нем, обшитый внутри бархатом, дорогущими нитями, постеленный ковер с Востока… черт знаешь что… А на день рождения своей же подруге преподнесла чужую флейту, дабы не тратиться, и заявила, что она была привезена специально для именинницы из Рима!

Девушка не на шутку взбунтовалась, ее тонкие губки в ненависти поджимались, обнажая зубы в оскале. Мэделин очень не хотела видеть ее в такой злобном виде, куда приятнее та жизнерадостная и дружелюбная подружка. Она было хотела спросить, что случилось с сыном Эстер, но Беатрис пребывала не в духе и лишнее упоминание вызвало бы только больше негатива, поэтому Мэделин не стала. К тому же теперь она поняла, что сын Эстер был неродным Говарду. В голову пришло сравнение подарка флейты, как и исключительной вазы от Балтуса… Богатые, но скупые… или просто экономные?.. Затем, дабы успокоиться, Беатрис вдруг достала из комода небольшой альбом и стала показывать фотографии ее семьи, в основном себя и матушку, так как отец не любил фотографироваться, по его мнению, сей аппарат забирал душу, поэтому лучше использовать на умерших, что часто делали в свое время. Впрочем, церковь такого же мнения и ратовала против дьявольских штук, как называла их. Таким образом, в альбоме находилась лишь одна фотография Дэвида еще в молодом возрасте.

– Мы как-нибудь съездим и тоже сфотографируемся у мистера Бернара, – сказала уже повеселевшая Беатрис про изобретателя.

– Я слышала, это дорогое удовольствие… – поскромничала Мэделин.

Подружка отмахнулась.

– Только не для моей семьи… К тому же добрый самаритянин мистер Бернар испытывает свои изобретения бесплатно… для любых желающих…

Мэдди не поняла, была ли фраза про самаритянина иронией или же истиной. Но сам изобретатель показался на празднике Верджила вполне простым человеком, и один из немногих, кто без лицемерия общался с Эмили. Беатрис сегодня решила пообедать вне общего стола, ей не хотелось видеть Эстер, которая после трапезы должна была отправиться в женское благотворительное общество, созданное ею для помощи всем нуждающимся женщинам. Дама занимала в организации главенствующее место наряду с председателями в лице других дам – ее знакомых. Сегодня состоится очередное заседание комитета по делам обратившихся. На словах про благотворительные дела миссис Бэлфорд Мэделин посчитала, что Беатрис слишком жестка к ней, возможно, Эстер вовсе неплохой человек, коли помогает людям… однако тут же возникли воспоминания, как она сплетничала с леди Кэтрин про ее семью и вообще не очень положительно отнеслась к приезду новых членов общества. Внезапно раздались выстрелы. Мэделин подскочила со стула и подбежала к одному из окон, что выходило на задний двор. Возле амбара находились кучера, мистер Бэлфорд, Джеральд и Дюк.

– Не волнуйся, это они так проверяют ружья перед охотой, – пояснила Беатрис, закрывая комод.

– Я не вижу твоего отца, он не охотится? – уточнила юная.

– Нет, отец не любит убивать животных, ему их жалко… он добрый доктор, который режет только людей… – сказала подружка с серьёзным видом, чем вызвала у Мэдди недоумение.

Но вслед она рассмеялась и добавила:

– Видела бы ты свое лицо! Я имела в виду обычные медицинские операции… отец ведь по большей части хирург…

Юная покивала с разомкнутыми устами.

– Сожми губы, а то муха залетит… – вновь пошутила Беатрис.

Вскоре члены семьи и общества Бэлфорд отправились на охоту, а дамы по своим делам. Мэделин и Беатрис гуляли по аллее, позади раздался стук колес белой кареты, точно принцессы. Внутри сидели Айрин и Ребекка. Пока Джеральд охотился, влюбленная Бекки решила развеяться и прикупить себе еще нарядов, ибо теперь у нее есть кавалер и нужно быть во всей красе. Закрытое ландо приостановилось, оттуда выглянула хозяйка, положив ладонь в белой перчатке на окно без стекла, и с широкой улыбочкой произнесла:

– Чудесная погода для прогулки пешком…

Ее, казалось бы, приветливость и предложение ради приличия звучали все равно фальшиво, а уж ехидное выражение лица вовсе начало бросаться в глаза искренней Мэделин. Улыбочка аки дразнящая мартышка раздражала, и, вероятно, так оно и задумано хозяйкой… Беатрис натянуто улыбнулась в ответ. Рядом с Айрин сидела Бекки и помахала рукой.

– А мы решили побаловать себя покупками… – поделилась супруга Балтуса.

– Решили потратить денежки моего дедушки… – бросила намек Беатрис, не довольствуясь ситуацией.

На это Айрин тихонько, но демонстративно посмеялась и сложила губки бантиком в некоем ответном недовольстве, прикрытом ухмылкой.

– Вовсе нет… мой муж достаточно обеспечен и щедр, поэтому мне не приходится клянчить денежки… в отличие от других… мы с мужем с полслова понимаем друг друга… – заявила она мягким голоском, наполненным колкостью.

Беатрис молчала, ноздри ее раздувались. Решила обратиться к своей сестре обеспокоенная Мэделин:

– Бекки, пожалуйста, приезжай скорее…

Старшая была в хорошем расположении духа и поэтому не стала перечить, а сказала:

– Не волнуйся, мы недолго… только прикупим несколько нарядов и навестим мисс Сеймур…

Услышав имя Эбби Сеймур, той самой «беспутной», Мэделин взволновалась пуще прежнего, вдобавок вспомнилась ужасная иллюзия…

– Бекки, я думаю, тебе лучше вернуться, сегодня наверняка подадут на ужин что-нибудь вкусное после охоты Джеральда… – сказала она, используя уловку.

Ребекка в мечтах заулыбалась, вспомнив возлюбленного. Еще сильнее захотелось показаться перед ним в красивом платье.

– Всего хорошего, – вымолвила Айрин и будто нарочно не дала закончить диалог сестрам, повелев кучеру ехать.

Мэделин обратила на это внимание. По пути Айрин сделала опечаленное выражение лица, приложила ладонь на руку новой подруги и выразила якобы опасения:

– Мне кажется, твоя сестра не желает тебе счастья… Такое ощущение, что она завидует вам с Джеральдом…

– Правда? Ты это заметила? – попалась на удочку Бекки и, округлив глаза, встревожилась.

Айрин умело изобразила заботу и сопереживание, подняла бровки и вздохнула.

– Я давно заметила… Дорогая, мне незачем тебе лгать… я лишь хочу, чтобы все были счастливы…

Ребекка была уверена в искренности помыслов Айрин и начала делиться семейными секретами.

– Родители постоянно ставили в пример Мэдди, она у нас была любимицей и умницей… – в голосе ее слышались очевидные нотки зависти и обиды. – Больной отец разрешил ей заниматься любимым делом, а меня заставил изучать ужасную теологию… никогда не забуду этого! – возмутилась и вспомнила родного человека плохим словом.

Айрин внимательно слушала и кивала, во всем соглашаясь и поддерживая, а сама мотала на ус.

– Ты старшая сестра, Мэделин должна уважать тебя и слушать, а не давать советы и указывать… Это неприемлемо… – вешала лапшу на уши глупышке она.

Ребекка твердо соглашалась и решила больше не позволять младшей вести себя с ней подобным образом. Девушка была несказанно рада, что наконец нашла понимающего друга, ведь семья ее всегда угнетала и принижала, по собственному мнению. Втираясь в доверие, Айрин посоветовала:

– Меньше рассказывай сестре о ваших отношениях с Джеральдом, это твоя жизнь, а не ее… Джеральд хороший молодой человек, у вас всё получится, я верю, – в конце улыбчиво убедила и дружески сжала ладонь подруги для усиления эффекта.

– Я тоже верю, юноша мне очень симпатичен, – размечталась Бекки и не заметила мелькнувшую на лице Айрин жёсткость. – А твой супруг не охотится? – спросила вслед.

Подруга посмеялась и ответила:

– Ну разве только в экипаже… а то еще лошадь раздавит…

Девушки похихикали.

Будучи неподалеку от ворот, возле аллеи, Мэделин увидела подъехавшую повозку почтальона. Он спустился с места кучера и подошел к ограде. Из дома по другой тропинке шел лакей для получения писем. Когда он рассмотрел все, то подошел к девушкам и подал Мэдди конверт.

– Это для вас и вашей сестры, мисс Фэйн, – поведал он и откланялся.

Письмо пришло от любимого брата. Мэделин воодушевилась и закружилась, словно ребенок, прижав конверт. Весточка была столь долгожданна. Джонатан написал, что у него всё в порядке, работа в университете кипит, свадьба не за горами, а вот по своим сестренкам он очень скучает и сожалеет, что не успел попрощаться. Огорчили юную лишь слова о невозможности пока встретиться в связи с занятостью и дальней дорогой. Беатрис заглянула в листок в руках подружки и о чем-то подумала, будто представила существование у себя брата, или же нечто вспомнила…

Вечером Мэделин услышала быстрые шаги по коридору. В щелочку двери она пронаблюдала приход Бекки, затем та вновь вышла и поспешила в холл к лестнице, а значит наверх к Джеральду. Ребекка слегка запозднилась, пробыв в гостях у веселушки Эбби, где они выпили вина и поиграли в карты. Девушка даже случайно запнулась по ходу, что подметила младшая. Джеральд не открыл, внутри стояла тишина. Такое крайне озадачило Ребекку, возможно, юноша вновь обиделся, возникло чувство вины. Опечаленная и задумчивая девушка направилась обратно и в холле встретила тихо, на цыпочках куда-то идущего Дюка. В данном коридоре, откуда он вышел, проживала Сьюзи, она как раз открыла дверь и хотела что-то ему сказать, однако, увидев свидетельницу, тут же скрылась внутри. Молодой человек сделал обычный вид и спокойно прошел, бросив улыбку ради приличия. «Неужели?..» – пришла в шок про себя Ребекка. «Хм, сынок и мамуля», – подумала и похихикала.

Айрин также поняла, что отпрыск Балтуса до сих пор не вернулся, а как передала Жюли, юноша после охоты взял кучера Генри и карету. Он частенько брал почему-то именно данного молодого кучера, судя по всему, доверял. Из ванной комнаты появился престарелый супруг в темном шлафроке. Его парик был снят, лысина блестела на свету свечей, пара волосинок торчала в разные стороны. Возле постели молодой жены он оголился, скинув вещь и выпустив огромный живот. У Айрин совершенно не было желания ублажать уродливого старика, который еще чего-то хотел в своем возрасте и положении… Однако его положение в обществе в качестве судьи также имело большой вес… женщине приходилось каждый раз перебарывать свою неприязнь и сдерживать все эмоции. Айрин игриво подлезла к нему, изображая заинтересованность, и забегала пальцами по волосатой обвисшей груди. Но перед самым главным она напомнила выпить ему чаю, который специально принесла для любимого мужа, пока он не остыл.

– Ты у меня просто золото! – похвалил сквозь одышку Балтус и потянулся к кружке на тумбе. – Мм, вкусный, как я люблю… ты знаешь все мои желания… даже самые грязные… – бросил пошлую шутку в конце.

Пока он хлюпал в питье, Айрин начала сидя танцевать для соблазнения. А когда наконец полезла к нему, то Балтус вдруг почувствовал себя не очень хорошо, напала усталость, тело требовало просто лечь, а уж тот самый мужской орган вовсе спрятался в складках бедер и заслоняющего живота. «Это всё возраст», – списал он, принимая укрывание одеялом заботливой женой.

Новым днем Мэделин отправилась к мистеру Верджилу показать свои умения в музыке. По пути до парадных дверей юная с интересом посмотрела в сторону большой конюшни и подумала про того незнакомца, кого Беатрис назвала возможным конюхом. Возле находился работник, однако совершенно не тот; на цепи сидела рыжая собака. В дверях появилась та самая няня детей, женщина пригласила в дом и показала на софу в гостиной, сама же поспешила на кухню. Юная сидя осматривала просторный зал без гостей, нежели в прошлый раз; заметила резной столик у дальней стены с бронзовыми тяжелыми часами на нем и с фотографиями и решила подойти. Там были в красивых рамках изображения членов семьи, супруга мистера Верджила виделась на черно-белой фотографии жгучей брюнеткой, впрочем, как и Алесса. Младший сын лет пяти имел цвет волос светлее, видимо, в отца. А вот материнской курчавости не взял никто из детей. Еще несколько рамок стояли на камине, туда Мэделин тоже подошла. Супруга мистера Верджила была весьма привлекательной женщиной и выглядела молодо. Юная вновь подумала о возможном у нее любовнике, быть может, это вовсе не садовник, а был кто-то еще… Она потянулась поставить рамку обратно и случайно задела подсвечник, который упал на камине и собой уронил на пол вторую рамку. С перепугу Мэделин присела скорее поднять и увидела, что задняя часть предмета отошла, но благо стекло не повредилось. Она взялась поправлять подпорку и вставлять на место. Но вдруг внутри, помимо самой фотографии, показалось еще что-то… Юная насмелилась достать. Этим оказался свернутый лист бумаги с написанным стихотворением, намекающим о любовных чувствах. Внизу пометка: «Любимой Сандринье». Быстро прочитав, Мэделин сложила всё обратно, закрыла рамку и поставила на место вместе с подсвечником. В музыкальную была приоткрыта дверь, оттуда донесся женский голос. Девушка посмотрела в щелку и заметила там Алессу. Девочка смеялась с отцом, сентиментальный как никогда мистер Верджил положил руку на ее нагое плечико, на ней был кружевной халатик со спущенными рукавами, а вырез горловины подобно откровенному декольте. Отец поправлял ее густые распущенные локоны и, показывая на арфу, что-то тихим басом говорил, а потом принялся шутливо кружить ее за руки. Веселье прервал стук в дверь со стороны холла. Вошла няня с чашкой горячего шоколада для девочки. Алесса тут же сделала деловой вид, сменив милую ромашку на колючку. Она, подобно настоящей хозяйке в доме, задрала голову и с явным высокомерием задала вопрос:

– Где новая учительница? Мне передали, что экипаж прибыл, но почему-то ее саму я до сих пор не вижу… Наши слуги, видимо, забыли о своих обязанностях и снова филонят…

Затем она взглянула хитреньким взглядом лисички на отца, как и няня своим смятенным и простым в поиске поддержки. Мистер Верджил произнес «кхм», поправив пиджак, край которого завернулся в процессе игры с дочерью, и с приобретённой серьезностью громко сказал:

– Похоже на то… Глэдис, позови немедленно лакея!

Няня опустила голову, держа кружку с блюдцем, и виновато сообщила, что мисс Фэйн ожидает в гостиной, куда и положено провожать гостей по инструкции от хозяйки. Алесса, подобно отцу, поправила рукавчики халатика, прикрыв плечи, и напомнила: