Текст книги "Орк-лекарь"
Автор книги: Евгения Лифантьева
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Глава 12
Полдень следующего дня я встречал довольно далеко от стойбища. За утро ничего экстраординарного не произошло – та же степь вокруг да редкие рощицы. Потом дорога выбежала к гряде невысоких холмов. Поднявшись на перевал, я решил переждать там самые жаркие часы. Тем более что на вершине нашлось укрытие от солнца – несколько торчащих вплотную друг к другу останцов. Вокруг – десяток раскидистых сосен. Оказавшись рядом с камнями, я вдруг подумал, что они чем-то схожи с древним капищем. Щель между камнями манила тенистой прохладой. Сосны пахли смолой и солнцем. Сквозь усыпанную сухими иглами щебенку у корней пробивались крошечные гвоздички. Очень приятное место. И вполне подходящее для того, чтобы кому-нибудь попоклоняться. Тем более что дорога с перевала просматривается на несколько километров в обе стороны, да и соседние холмы – как на ладони.
Я разгрузил Маню и стал думать, как выразить свою благодарность Тому, Кто Держит Золотой Щит. Я не знал ни одной молитвы, но посчитал, что соблюдение формальностей при общении с богами не так уж важно. Главное – искренность. Поэтому я вышел на открытое место, поднял глаза к небу и громко произнес:
– Спасибо тебе, Тот, Кто Носит Золотой Щит! Знаешь, из меня конный воин – как из слона балерина. Мне привычнее пешком… Конечно, лучше в строю, но где мне тут строй взять? А в одиночку с кулачником – самое то! Так что спасибо за подарок, ты как знал! Спасибо огромное!
Если до этого я не совсем понимал, что значит выражение «как гром среди ясного неба», то тут осознал. Прочувствовал. Солнце хохотало, стреляя протуберанцами и обдавая меня жаром, так что чуть халат не задымился.
– Еще не раз поблагодаришь! – раздалось сверху.
Я пожал плечами:
– Знаю. Только вот что теперь-то делать?
Но в ответ небо молчало.
«Сеанс связи закончен», – пробормотал я себе под нос.
И пошел готовить обед. А что делать? Арагорн считает, что этот мир болен. А он действительно болен, если так можно сказать. Несколько кусков этого мира похожи на раковые опухоли, в которых изменены физические законы… Даже не изменены – их вообще нет. А боги изъясняются туманными намеками. При этом вокруг одного из таких участков – озера Асан, оказывается, шарятся какие-то криминальные личности. А где-то по степи бродит «мужик в черном халате», который, как мне думается, и «заказал» меня бандитам. Причем не удивлюсь, что он знает, что первая попытка избавить этот мир от моего присутствия провалилась, и теперь придумывает что-то новенькое. А я ничего не понимаю. Главное – не понимаю, что можно сделать с тем, что проникло в этот мир.
Чем дольше я думал, тем дерьмовее мне становилось. Даже есть не хотелось, словно вместе с божьим благословением я заработал солнечный удар.
И тут меня «накрыло». Как-то только сейчас дошло, что меня, во-первых, хотели по-настоящему убить, а во-вторых, я убивал сам. Тоже по-настоящему. И неважно, что не людей, а орков. Разумных. Сам я не лучше сейчас. На фоне этого факта малоаппетитные обряды и явления богов во плоти становились чем-то малозначительным.
Только сейчас до меня дошло, что все это – не игра.
Сначала орки показались мне нормальными степняками вроде каких-нибудь казахов. Они уважали закон и, честно говоря, в ставке князя порядка было больше, чем в земном городе. Помахать кулаками мне пришлось лишь раз – когда какой-то алкаш, которого жена тащила домой, на миг вспомнил о мужском достоинстве и заехал ей в ухо. По какой причине, не знаю. Видимо, ему не понравились комментарии, которыми его благоверная сопровождала процесс движения по улице. Можно было, конечно, не обратить внимания – сами разберутся. Но это произошло у меня под носом. И мне пришлось аккуратненько стукнуть разбушевавшегося пьяницу. Тот моментально стал смирным, был подхвачен своей благоверной, очухавшейся после нокаута, и транспортирован дальше. Апа-Шер сказала, что я поступил совершенно правильно – все взрослые мужчины именно так и должны поступать.
«Видимо, поэтому в городке такая тишина, – подумал я тогда. – Любой, загрубив, рискует получить в морду от ближайшего соседа. А не поймет – так и от дружинников князя. Орки – ребята резкие, долго уговаривать и успокаивать не будут…»
И все же… Я попытался сформулировать то, что меня поразило в этом мире. Орки, на мой взгляд, были слишком уж законопослушными для нормальных степняков. Создавалось ощущение, что на самом деле уровень цивилизации тут выше, чем кажется. Но вот я столкнулся с тем, кто в этом мире вне закона… и пришлось убивать. Жуткое ощущение…
Кликнув Маню, я велел ему охранять вход в щель между скалами, а сам забился поглубже и улегся. И так тошнит, а тут еще на солнце жариться. Спадет жара – отправлюсь в путь. В конце концов, ехать можно и ночью, света звезд достаточно, чтобы разобрать дорогу.
И снова вокруг был туман. Я чувствовал, что на спине висит щит, а по бедру при каждом шаге похлопывали ятаган и дорожная сумка. Мимолетом удивился: я точно помнил, что, ложась, отцепил оружие и пристроил у скалы. Не черепаха же я, чтобы в панцире спать. Но оно опять как-то оказалось на мне. Как всегда, когда я попадаю в это странное место: полная выкладка, набор для выживания в любых условиях. Но каких-то особых условий нет: только туман и совершеннейшая неизвестность.
Честно говоря, все это мне начало надоедать. Туманные путешествия во сне, туманные сказки старой лекарки, туманные намеки местных богов, туманные рассуждения каких-то дамочек…
Арагорн – скотина недобрая. С какого-то перепугу он решил, что я, дескать, «справлюсь». Вопрос – с чем. Объяснил бы все толком, было бы гораздо проще. А тут – как у того же доктора Хауса… Хаоса… все врут, и из этого коллективного вранья нужно построить картину болезни. Да еще есть какие-то заинтересованные силы, которым совершенно не хочется, чтобы эта вселенная выздоравливала… В общем, в эфире новый сериал: «Хаус против Хаоса»…
Я брел куда глаза глядят, хотя глядеть, по большому счету, было не на что. В тумане кружили какие-то смутные тени, что-то булькало и поскрипывало. Узнавать что у меня не было никакого желания. На миг показалось, что где-то в нескольких шагах от меня мелькнула фигура одоспешенного воина. Я рванул со всех ног в ту сторону, но в моих глюках пространство вело себя как-то странно. Приблизиться удалось лишь настолько, что я рассмотрел симпатичное девичье лицо, обрамленное светлыми волосами. Витязь оказался женского пола. Пытался окликнуть – она не слышала. Равнодушно мазнула по мне взглядом, накинула капюшон плаща и исчезла.
Я развернулся и снова пошел в каком-то направлении. Впрочем, а не все ли равно – в каком? Кажется, в тумане все появляется и исчезает не в определенных точках, а в определенное время… или в определенном состоянии…
В конце концов я вышел к странному месту. Я находился на откосе, а неизвестно откуда, из заменявшего небо тумана, в глубочайший колодец низвергался поток то ли воды, то ли еще какой жидкости. Через туман – хоть и более редкий здесь – не видно, что там течет. Но если судить по радужным переливам, то это было похоже на пленку бензина на весенней луже.
Не знаю почему, но у меня возникло ощущение искусственности, словно водопад был не природным явлением, а сооружением типа японского бонсая: крохотные кустики, притворяющиеся издалека огромными соснами… Так и с этим водопадом было что-то не так. Настолько не так, что я невольно отступил на несколько шагов. Цветовые всполохи почти скрылись в тумане, но от этого видимость одновременно и циклопичности, и миниатюрности стала еще сильнее.
Очень неприятное ощущение – понимаешь, что не можешь определить размер объекта. Все плывет, кружится, в тумане снова активно забулькало, заухало, заклокотало…
Не знаю почему, но эти стихи показались мне подходящими к ситуации. Фигня. Торчит. Течет и не падает… Полная фантасмагория.
– В оригинале несколько по-иному звучит, – раздался у меня за спиной дребезжащий фальцет – то ли подросток «петуха пускает», то ли старуха ворчит…
– Тут в тумане всякие девицы бродят, не хочется хамом показаться, – автоматически ответил я и только после этого посмотрел, кто же решил со мной пообщаться.
К счастью, это оказался мужик – а то женское общество меня в последнее время стало раздражать.
Если встреченная мной в прошлый раз дама перенеслась в мои глюки прямиком с гламурной вечеринки, приуроченной к Хэллоуину, то этот тип – из какого-нибудь бомжатника. Небритая пропитая морда, папиросина в зубах, даже майки нет – ватник на голое тело. И при этом за спиной – радужные, как у стрекозы, крылья.
– Вы читали Олдей? – с удивлением спросил я. – И что вы думаете об их последнем цикле?
– Нашел место о литературе болтать, – проворчал мужик. – Ты, можно сказать, судьбу свою только что решил. Хотя забавно: хаосит на службе Порядка. Оказывается, и так бывает…
– Вы думаете, у меня есть с кем поговорить о литературе? Да я за последние три месяца не прочитал ничего, кроме пары трактатов по травам и заговорам…
– Ты идиот? – мужик уставился на меня с каким-то исследовательским интересом.
– Нет. Я – орк! – гордо ответил я.
– Тогда все понятно. Кстати, на тему судьбы – я ошибся. Тебе еще предстоит сделать выбор.
– Выбор чего? – не понял я.
– Пути.
Мужик пожал плечами и повернулся ко мне спиной, намереваясь раствориться в тумане. Одним прыжком я оказался рядом с ним:
– В конце концов! Хоть кто-нибудь что-нибудь толком объяснит? Какой выбор? Какого пути?
Бомж скривился:
– Ну что за тупые стабилизаторы пошли! Ты уже знаешь практически все. Тебе остается только начать действовать. Есть Порядок. Есть Хаос. Хаос стремится захватить упорядоченные миры. Во вверенном тебе мире уже есть несколько точек прорыва. Твое дело – уничтожить их.
– А почему мне? Что, в этом дурацком мире с орками нет никого покруче?
– Есть. Но ты – не как все. Этим и хорош. Ладно, давай лучше про новинки литературы…
– Какая литература? – возмутился я. – Вы говорите, что мне типа вверен целый мир? Но я…
– Я, я… головка от патефона! Заладил как попугай! Подонок ты гламурный, а не орк! Маникюр еще сделай! – смачно выругался бомж.
Пока я пытался придумать, какую бы гадость сказать в ответ, мужик взмахнул крыльями и моментально растворился в серой мути, заменявшей здесь небо.
От злости я некоторое время даже не замечал, куда иду. Туман становился все гуще. В конце концов он приобрел плотность киселя, так что через него приходилось проталкиваться, словно идешь против ветра. Скользящие вокруг тени налились плотью, стали осязаемы и даже обоняемы. Откуда-то потянуло такой помоечной вонью, что я начал задыхаться. У вас под окном когда-нибудь жгли мусорку? Возле моего дома, ну, который на Земле, это происходит с регулярностью…
Вдруг дорогу мне заступила какая-то образина, похожая одновременно на лягушку и на инспектора ГИБДД. Мордатый урод, руки-ноги в коричневых пятнах, кислотного зеленого цвета жилетка, в когтистой лапе – полосатая булава. С заляпанных грязью штанов капают на землю ошметки не то одежды, не то плоти.
Я был зол на всех и вся, поэтому разговаривать не стал. Правда, прикасаться к этой гадости кулаками не хотелось. Быстренько скинул со спины щит и навернул им образине по морде. Хорошо так навернул, умбон впечатался в харю, а сам «регулировщик», нелепо дернув ногами, улетел куда-то в туман. Я оглянулся и вздрогнул – сзади и с боков ко мне приближался еще добрый десяток таких же жаб. И это только то, что видно в тумане. А сколько их скрывается в глубине?
Выбрав направление, свободное от тварей, я рванул с максимальной скоростью, на которую был способен. За спиной раздалось омерзительное «хлюп, хлюп», словно кто-то скачет по болоту. К счастью, звуки не приближались, даже начали немного отставать. Обрадовавшись, я поднажал и вдруг выскочил на свободную от тумана площадку. И вынужден был остановиться, чтобы не врезаться в поджидавшего меня мужика.
Этот, к счастью, выглядел почти как человек. Точнее, как негр-качок, зачем-то намазавший морду белой краской. Тоже мне Майкл Джексон нашелся! Мужик здорово напоминал гаремных охранников, как их рисуют в игрушках: гора лоснящихся мышц, голая грудь, шаровары, на поясе – пара сабель.
– Стой! – простер руки негр.
– Стою, – ответил я.
– Да не ты, идиот!
Я был очень зол. Уже второй раз за один сон меня называют идиотом!
– Слушай, родной, а правда, что в охранах гаремов служили только евнухи? Типа, когда к турецкому султану попадал в плен какой-нибудь симпатичный малый, ему предлагали выбор – отрезать или голову, или головку?
– А что, неплохая шутка, – ухмыльнулся качок. – Надо запомнить и как-нибудь использовать. А ты бы что выбрал?
Я в ответ тоже осклабился:
– Если меня пустить в гарем, все наложницы разбегутся с перепугу. Да и выбор из двух альтернатив – не выбор, а манипуляция. Всегда есть третий путь.
Качок уставился на меня, словно я – что-то забавное.
Задумчиво положил ладони на эфесы сабель.
Я напрягся и тоже положил руку на ятаган.
Я был зол. Очень зол. Но бешенство вдруг сделало мои мысли предельно ясными. В голове словно компьютер заработал.
Черномазый хочет развлечься? Пожалуй, что так. Его холуи, словно собаки, выгнали «дичь» на «охотника». Прекрасно. Значит, до поры он не кликнет этих слизистых тварей. Гордость не позволит. Он уверен, что может прекрасно поразвлечься. А вот я в этом не уверен.
Он выше меня и намного тяжелее. Но у него две короткие сабли. Идиот – он, а не я. Парные клинки – для маленьких и быстрых, а не для таких бугаев. В руках перекачанной туши они – лишь безоружных пугать. Или он привык драться в узких проходах? Мой ятаган длиннее его сабель на ладонь. К тому же у меня по-орочьи длинные руки. В итоге фора – сантиметров тридцать с учетом моего третьего места по России в категории «щит плюс меч».
Если бы у него имелся щит класса «бронедверь», то шансов у меня бы не было… Но с двумя клинками массой давить неудобно…
Скорее всего он надеется на какую-то магию. Вон как переливаются, поблескивают сабли. Самый тупой в колдовстве поймет, что тут что-то нечисто. Впрочем, и меня все хором убеждают, что я – необыкновенно крутой маг. Я не знаю ни одного заклинания, но тупо, по-орочьи, наверное, что-то могу. Вот и посмотрим… Что там за Сила, которая со мною пребудет?
В общем, «двум смертям не бывать, а одной не миновать», – решил я.
После этого очень медленно достал ятаган и встал, демонстративно опустив клинок. Пусть нападает первым – а там его проблемы…
Негр с выкрашенной известкой мордой саркастически поднял бровь и взглянул мне в глаза.
Я поймал его взгляд и снова улыбнулся.
В памяти вдруг промелькнуло чужое воспоминание: ровесники преградили дорогу нелепо долговязому орчонку, живущему не с родителями, а с бабкой-знахаркой. А орчонок, вспомнив бабкины уроки, улыбается и идет вперед так, словно перед ним никого нет. Каждого из этих, стоящих теперь на его пути, он уже лупил – за кличку «бабкин наследник». Все же знают, что дар ворожеи можно передать лишь девочке. Теперь они собрались, чтобы навалять ему вместе, даже притащили с собой пацаненка постарше… Но почему-то расступаются перед ним…
Или это было вовсе не в приречном стойбище, а в полутемном проулке между двумя панельными пятиэтажками? И никакие не орки стоят на дороге, а мальчишки из соседнего двора?
Но и они расступаются, увидев эту улыбку-оскал.
«Псих! – несется вслед. – Тебя в дурдом сдадут!»
Потом, через много лет, одного из этих, стоявших на дороге, привезут в психушку. Как раз в мою смену… В приступе белой горячки он зарежет жену и ребенка…
И тут стало происходить что-то странное. Стоило мне поудобнее перехватить «кулачник», как воздух перед ним очистился от мелкой мути, которой было достаточно даже на этой относительно свободной от тумана площадке. Щит засиял, разбрасывая по земле солнечные зайчики. Вслед за ним заискрился и клинок.
Качок криво усмехнулся и с досадой произнес:
– Что, испугался, смертный? Лихо я пошутил? Какие вы все нервные, однако!
– Да, неплохо, – согласился я, не отпуская взгляда противника.
Негр с трудом опустил глаза:
– Ну, гуляй пока, умник. Не ты первый про «третий путь» говоришь. Пусть с тобой Арагорн помучается. То-то посмеемся!
И, шагнув в сторону, исчез в тумане.
Я оглянулся, принюхался. Зелеными образинами не пахло.
Выдохнув, я потопал туда, где туман казался не таким густым. И точно – вскоре впереди замаячило что-то, напоминающее далекий огонек.
– Не могли бы вы пустить меня под свой щит? – раздалось у меня за ухом.
От неожиданности я чуть не подскочил на месте. Скосив глаза, увидел у себя на плече какую-то мелкую тварюжку. Трогать что-то руками в этом сволочном тумане мне не хотелось, поэтому я изловчился и поддел это нечто краем щита. Существо радостно пискнуло, скатилось к самой рукояти и уставилось на меня парой сиреневых глаз. Если не обращать внимания на отсутствие ушей и хвоста – ну точно кот из «Шрэка». Только в миниатюре. Размером это создание было со спичечный коробок. Кургузое светло-серое тельце, смешные лапки с маленькими коготками, круглая голова, состоящая в основном из одних глаз.
– Ты вообще – что? – спросил я. – И зачем тебе мой щит?
– Твой щит – самое надежное место в этой реальности, – ответил «котенок». – А я – великий маг Асаль-тэ-Баукир, владыка Башни Света и прилегающих земель.
Тварюжка была забавной. К тому же я каким-то непонятным мне образом выпустил всю накопившуюся во мне злость на черномазого качка, хотя мне так и не удалось ему врезать. А это существо разговаривало вежливо и не обзывало меня идиотом.
– Очень приятно, – ответил я. – Меня зовут дед Мышкун. Или Сан Саныч – как удобнее.
– А тебе?
– А мне по фигу. Хоть горшком зови.
Существо поерзало, устраиваясь поудобнее.
– Слушай, ты что, в щите жить собрался? – забеспокоился я. – Вообще-то он мне иногда бывает нужен…
– Не беспокойся, закончив беседу, я спрячусь под рукоять. Тебе это нисколько не помешает использовать щит.
– Только не нагадь там, – ворчливо предупредил я.
– Что ты! Я вообще не справляю естественных надобностей. Их у меня просто нет. Как и желудочно-кишечного тракта.
– А чем же ты питаешься?
Разговор меня заинтересовал.
Тварюжка взобралась на край щита и уселась там, словно на скамейку.
– Я питаюсь остаточными эманациями магии, проникающими из живых миров…
Этот Асаль-тэ-Баукир оказался интересным собеседником. Я выслушал длинную лекцию о судьбе «неприкаянных душ», то есть душ тех разумных, которые при жизни были атеистами. Дескать, боги заботятся только о своих адептах, а тот, кто пользуется «научной» магией, игнорируя всевозможные заговоры и молитвы, после смерти оказывается предоставлен сам себе. И там уже от самого духа зависит, сколько он просуществует на просторах межмирового эфира. Кто-то из магов продолжает существование за счет подпитки от стихийных сил. Но некоторым, как моему собеседнику, не везет – связь с их родным миром теряется. Или мир теряется…
– Вот это лихо – потерять целый мир! – не выдержал я.
– Ну что ты, еще не то бывает, – махнул лапкой Асаль-тэ-Баукир. – Один мир – это ерунда. Бывает, боги так разбушуются, что целые гроздья миров гибнут, не оставив после себя и следа… Тут главное – понять, на чью сторону надо встать, чтобы не погибнуть вместе с миром.
– И вечный бой, покой нам только снится, – хмыкнув, нараспев процитировал я. – А ты как? На ту сторону встал, на какую нужно?
– Я до конца защищал Свет. Но своей ошибкой это не считаю. Лучше тысячелетия блуждания в тумане, чем жить, понимая, что не сделал то, что должен был сделать.
Из уст такой малявки, как мой новый знакомец, эти пафосные слова звучали весьма забавно. Но было в его интонации что-то, что не позволило мне засмеяться. Наоборот, я вздохнул и вдруг пожаловался:
– Вот и мне нужно сделать то, что я должен. Раз клятву Гиппократа давал – значит, должен лечить.
– Так делай! – с непередаваемой уверенностью сказал Асаль-тэ-Баукир. – Кстати, ты знаешь, куда мы идем?
– Понятия не имею.
– Так посмотри – вот место, которое тебе нужно.
Я поднял глаза. Действительно, далекий огонек превратился во вполне различимый костер. Около него сидела странная фигура – здоровенная птица с человеческой головой. Однако, стоило мне подойти поближе, существо у костра встало, подняло посох – и я понял, что это вовсе не птица, а человек в покрытом перьями плаще. Незнакомец оглянулся по сторонам, пожал плечами и шагнул в туман. Тот довольно чавкнул, моментально скрыв фигуру.
Мне же не оставалось ничего другого, как выйти к огню.
Костер как костер… Большой. Неизвестно кем разожженный. Неизвестно кто подкидывает дрова, которых на самом деле нет.
Я побродил вокруг. Забавно. Такое ощущение, что тут бывают, и довольно часто. Вон – обрывок какой-то бумажки, вон – перышко. Наверное, от того парня в плаще осталось. Несколько хлебных крошек возле одного из камней. Этот и еще несколько валунов, похоже, кто-то постоянно использует в качестве сидений. Камень мягкий, вроде известняка, на нем видно несколько царапин, которые можно оставить прицепленными к поясу ножнами.
Единственное, что привлекло мое внимание, это большой щит, прислоненный к одному из камней.
«Аш назг дурбатулук,
Аш назг гимбатул,
Аш назг тракатулук
Ак бурзум иши кримпатул», – прочел я.
И даже не удивился. Чему удивляться? Ну, кто-то еще темное наречие помнит… Хотя я лично не решился бы воспроизвести формулу «три-семь-девять-один». Вряд ли получится без ошибок. В голове засели только стебные варианты перевода вроде «И один – бабе Нюре, что спит в коридоре: чтобы всех разыскать, воедино собрать, за собою заставить бутылки сдавать в коридоре, где вековечная тьма…» [2]2
Стебный перевод Элрун (Линойи).
[Закрыть]. Однако я – орк, с меня взятки гладки. Но знавал когда-то девчат, которые на квенья стихи писали, а на темном наречии – с кондукторами в автобусах ругались. Причем, что самое забавное, те понимали, что им хотят сказать…
– И что тут интересного? – риторически спросил я, обращаясь к моему миниатюрному собеседнику. – Место и впрямь хорошее, уютное. Но толку? Я же жить тут не собираюсь.
– А никто и не думает, что ты тут поселишься, – раздалось в ответ за спиной.
– Ара? – Я уставился на Арагорна, как бык на красную тряпку. – Слушай сюда, быр-гымнюк, если ты тоже попытаешься назвать меня идиотом, я тебя стукну.
– А что, уже называли? – хихикнул мастер.
– Пробовали, – мрачно ответил я. – В общем, давай так: гони мой загруз в той долбаной реальности, куда я угодил. И не говори, что ты не виноват!
Арагорн открыл рот, кашлянул, потом закрыл, сделал глубокий вздох:
– Саныч, а ты не обнаглел, часом? Ты вообще-то соображаешь, с кем говоришь?
При этих словах Арагорн раздулся, стал раза в два выше и заполыхал радужными искрами по контуру. Но если я завелся, то меня остановить трудно. К счастью, злюсь я редко. Но, как говорят, метко:
– Все я соображаю! Если это все – твоя работа, то ты – какой-то супер-пупер-маг, бог или еще какая дрянь. Только мне наплевать, кто ты есть! Я понял одно: тебе надо, чтобы я что-то там подшаманил в той реальности, куда ты меня засунул. Но ты же, гад, мне не дал ресурсов, чтобы развиться и разобраться, что к чему. Богиня эта, Мать-Земля, ничего толком не знает. Жалуется, как старая бабка участковой врачихе: тут у нее крутит, там – ломит, а здесь – выворачивает. Дескать, деточка, дай таблеточку, чтоб сразу все отвалилось и больше не крутилось. И думай: то ли у нее артрит, то ли невралгия, то ли микроинфаркт, а то ли она вчера что-то не то съела.
Арагорн заржал, подвизгивая от хохота. Одновременно он уменьшался в размерах и успокоился, когда вернулся к обычному человеческому росту.
– Так что гони ресурсы на исследования, – тихо фигея от собственной наглости, продолжил я. – Мне понять надо, что это за гребаный Хаос, как диагностируется, чем отличается от Порядка, как на него воздействовать… мне опыты нужно провести… ну хотя бы по минимуму… А если думаешь пугать – я самоубьюсь тапком и обломаю тебя в лучших чувствах! Или найду этого черножопого с саблями и наеду на него!
Отсмеявшись, Арагорн сделал несколько глубоких вдохов и лишь потом тихо простонал:
– Саныч, ну кто же ты еще, как не это самое? В смысле, то, чем ты не хочешь, чтобы тебя называли? Тебе Смотрители лично-персональную информационную базу подкинули. Причем за какие такие красивые глаза – не знаю. А ты еще с меня что-то требуешь!
– Это чего?
И тут до меня дошло:
– Асаль-тэ-Баукира, что ли? Так он сам ко мне прибился, как котенок. Мне его жалко стало.
– Ничего себе котенок! – фыркнул Арагорн. – Это же был крутой маг из веера Сахахаэ! Он один несколько веков сдерживал наступление Хаоса!
– Правда, что ли?
Я недоверчиво заглянул под щит. Асаль-тэ-Баукир с задорным видом высовывался из углубления под рукоятью. Дескать, а вы что думали?
– Правда, правда, – подтвердил Арагорн. – Он и тут, в Междумирье, немало дел наделал… такая беспокойная душа! От него не то что боги, демиурги вешались… в переносном смысле, конечно.
– Подтверждаешь? – строго спросил я обитателя умбона.
Асаль-тэ-Баукир закивал головенкой:
– Ну, а что, личность терять, что ли, как всяким разным простецам? Мне мыслить еще не надоело!
– Во-во! – Арагорн нахмурился, словно что-то вспоминая, но продолжил уже спокойно: – Сколько веков прожил, а все ему не надоело. В общем, душа качественная и весьма информированная. Бери, владей, используй по назначению.
– Спасибо хоть на этом.
– Кстати, откуда у тебя щит? Вроде на Земле такого не было…
– Один знакомый бог задарил, – я пожал плечами. – А что?
– Хорошая вещица. Смотри не потеряй.
По выражению лица Арагорна я понял, что мой щит в его глазах представляет гораздо большую ценность, чем мне показалось сначала. Не зря же глазастый умник Асаль-тэ-Баукир сразу к нему прилип, словно дом родной нашел.
– Да уж как-нибудь постараюсь, – ворчливо ответил я.
– Тогда иди, – махнул рукой Арагорн.
– Как?
Но вдруг понял, что знаю как. Асаль-тэ-Баукир прошептал начальные слова заклятия, и у меня словно кто-то покрывало с памяти сдернул, всплыли строчки:
– Клинок прольется, мыслию мечен, гибок белый бамбук, гибок и вечен.
«Какой бред», – подумал я и открыл глаза.
Передо мной маячила широкая серая задница Мани. Небо начинало темнеть, в расщелину между сказами задувал ветер.
– А здесь не так уж плохо, – раздался голос со стороны щита.
Я похлопал глазами, пробормотал: «Глюки продолжаются», – и со всех сторон осмотрел щит. Давешнего бесхвостого котенка не наблюдалось, но мой «кулачник» явно говорил голосом мертвого мага.
– Не ищи, я слился с металлом, – объяснил Асаль-тэ-Баукир. – Я же все-таки бесплотный дух и в воплощенных мирах могу существовать только как часть какого-то предмета, наделяя его разумом, или как быстролетная мысль, не имеющая ни формы, ни веса.
– Понятно, – ответил я. – Теперь ясно, почему ты обещал, что не будешь мешать. А тебя не напрягает, что по щиту порой бьют? Выбрал бы себе какое-нибудь менее опасное обиталище…
– Нет, тут хорошо, и стол и дом, – захихикал Асаль-тэ-Баукир. – Про Следы Создателя тебе еще рано знать, потом разберешься что к чему. Пока только одно скажу: если встретишь тварь Хаоса, то бей ее щитом. Если мечи не помогут. А в щите есть особая сила. Да и я кое-что могу!
Я тоже хохотнул, представив это извращение: размахиваю «кулачником», как кастетом, громя нечисть направо и налево. Щит при каждом ударе ойкает и матерится, комментируя крепость голов моих врагов. Неодушевленные предметы воодушевляются и разговаривают, стоит задремать покрепче – начинаются «глюки»… Честно говоря, расскажи мне кто о таком, я бы с полной уверенностью в том, что делаю, засадил бы его в палату для буйных.
Но, к моему удивлению, происходящее мне даже начало нравиться.
Кто-то хочет войны? Что ж, он ее получит!
Подумав немного, я залез в сумку и вытащил мешочек с «артефактами», моток бечевки и рулончик скотча. По какой причине добрый земной скотч не превратился во что-нибудь фэнтезийное, я не знаю, но он был.
Маня сунул нос в расщелину.
– Ага, о тебе забочусь, – ответил я. – А то вдруг подумалось: а чего это у меня Маня не апгрейженный ходит?
Волк склонил голову набок и фыркнул.
– А вот возмущаться не надо! Лучше давай сюда шею – прикинем длину, – я отрезал кинжалом нужный кусок бечевки.
Сплел ее в косицу – получилось достаточно прочно. Потом разложил перед собой «артефакты». На ком нужно проводить опыты? Правильно, на собаках. Маня, конечно, не совсем собака, но вполне подходит. Даже сдавать его, как Шарика, никуда не надо. Будет подопытным параллельно с выполнением основных обязанностей.
Другое дело – что на него навешать. Конечно, он был бы не против «приворота», но стая озабоченных самок за спиной мне не нужна. Без «Разговора с богом» зверь тоже как-нибудь обойдется. Он и со мной разговаривать не очень-то может. Так что остается, пожалуй, «Каменная кожа», «Спасс-бросок» и «Удача». Два последних амулета – плод больной фантазии мастера по магии Машки-Эрминдандэль. С «Каменной кожей» все понятно, просто игнорируешь первый удар – и все. А вот как отыгрывать «Спасс-бросок»? Устраивать стоп-тайм и доказывать противнику, что тот ни фига не попал? С «Удачей» – еще непонятнее. Она или есть, или нет. В общем, на игре этими амулетами почти не пользовались.
Но сейчас я освободил побрякушки от тонких кожаных ремешков, на которые они цеплялись, и примотал скотчем к косице из бечевки. Для верности накрутил сверху еще слой веревки и снова обмотал скотчем. Получился жгут толщиной в большой палец. Теперь ничего не потеряется и не оторвется, даже если Маня будет ломиться сквозь заросли держи-дерева.
– Давай сюда шею, – скомандовал я волку.
Маня покорно подставил голову.
– Вот так, – удовлетворенно сказал я, поправляя самодельный ошейник. – Упряжь можно снять, а эта фигня пусть все время на тебе будет.
Гиено-волк скосил глаз, пытаясь понять, что я сделал.
– Не жмет? – спросил я. – А если не жмет, то забудь. Понятно?
У меня создалось впечатление, что Маня пожал плечами. Не знаю, умеют ли это делать волки, но склоненная голова в сочетании с невинным взглядом куда-то в небо – это словно классическое: «А я чё? А я ничё…»
Следующим шагом в подготовке к операции я наметил выяснение того, куда же мне все-таки дальше ехать. Приблизительная схема этих мест, нарисованная со слов Апа-Шер, у меня была. Но, во-первых, старуха хоть и бывала у озера, но ездила туда только в обществе покойного мужа, причем – по дороге, с торговым караваном. О том, что находится в стороне от тракта, она не имела представления. Так что «схема» ограничивалась линией дороги и какими-то значимыми местами возле нее. Ну, вроде того скопления останцов, на котором мы сейчас сидели и которое Апа-Шер назвала «древним капищем Щитоносца».
