Текст книги "Орк-лекарь"

Автор книги: Евгения Лифантьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 15

Однако побездельничать как следует не удалось.

– Ты тут жить собрался? – услышал я голос Асаль-тэ-Баукира.

Мертвый маг предпочитал, чтобы посторонние его не видели, поэтому даже тут, в тумане, обретая телесность, старался спрятаться подальше от чужих глаз. Вот и сейчас, пока я разговаривал с Шаманом, он куда-то исчез. Вернее, сначала возился у меня за шкиркой, а потом я перестал его ощущать.

– А что? – лениво ответил я.

– А то, что я тебе еще одного гостя привел.

– Где?

Вроде, кроме меня, у костра никого не наблюдалось.

– Да не туда смотришь! Положи свой щит на землю!

Я послушался. На выпуклую поверхность щита взобрался маг-ящерица, а за ним – еще кто-то. Этот кто-то был размером с ноготь большого пальца и с виду здорово напоминал таракана, только не черного или рыжего, а радужно переливающегося, словно усеянного драгоценными камнями.

– Прошу любить и жаловать: Илионир-отшельник, великий мудрец и учитель учителей.

Я нагнулся, чтобы как следует рассмотреть этого «мудреца и учителя». Таракан привстал на задние лапки и церемонно раскланялся.

– Очень приятно, – сказал я. – Рад познакомиться.

– Ты еще не понимаешь, как тебе повезло! – продолжил Асаль-тэ-Баукир. – Ты думал, что будешь делать дальше с этим дураком Мухтиэлем?

– Думал, – кивнул я. – Я хочу попытаться его загипнотизировать и сломать то кодирование, которое заставляет его истерично верить в нового бога. В принципе, на Земле с жертвами тоталитарных сект такие вещи иногда получаются. К тому же если у него рука пройдет, то он на собственной шкуре убедится в слабости своего божка. Да и психотропы у меня интересные есть…

– И сколько ты провозишься?

– Не знаю, – я пожал плечами. – А что еще с ним делать? Не убивать же? Если твое заклинание подействует, то получится, что мы его вылечили. Но вылечить, а потом грохнуть – это как-то неправильно…

– Я тебе предлагаю путь гораздо проще и короче, – заговорщически подмигнул Асаль-тэ-Баукир. – Мы забираем с собой господина Илионира и подселяем к Мухтиэлю. Думаю, великий мудрец прекрасно справится с тараканами в голове мальчишки.

– Как – подселяем? – удивился я.

– Очень просто. – Ящерица села на задние лапы и с профессорским видом продолжила: – Мы – головоломы и мозгокруты, мы способны существовать в сознании разумных, корректируя их мысли. Они ощущают нас как некий голос, некую волю внутри себя, зачастую принимая то, что мы говорим, за свои собственные мысли.

– Так что это… вроде искусственно вызванной шизофрении?

– Вроде нее… только с абсолютно противоположными последствиями.

Я обрадовался. По сути, парень превращается в исполнителя воли этого самого «мудреца и учителя». Своя-то психика у Мухтиэля – ни к черту…

– Здорово! – согласился я. – Надеюсь, господин Илионир отрицательно относится к Хаосу вообще и ко всяким самозваным божкам в частности?

– Не говори глупостей! – возмутился Асаль-тэ-Баукир. – Ему пришлось пережить не меньше, чем мне. И он так же ненавидит Хаос, как и я!

– Ну, тогда возвращаемся!

Но мертвый маг остановил меня:

– Только одна просьба – пусти пока моего друга к себе в голову. А когда Мухтиэль проснется, ты его загипнотизируешь, а потом я подскажу тебе, что сделать, чтобы переселить мозголома к твоему пациенту.

– Ладно… Да, Асаль-тэ-Баукир, слушай, а почему ты поселился в щите, а не у меня в голове? Из-за того, что в щите много магических сил?

– И из-за этого тоже. Но главное – не хотел сражаться с твоими тараканами. Мне еще моя личность дорога!

Глава 16

Не знаю, чем мертвому магу не понравились мои головные тараканы, но с завиральными идеями в мозгах Мухтиэля удалось разобраться довольно быстро.

Я проснулся почти в полдень, но парень еще дрых, как говорится, без задних ног. Осторожно приподняв тряпки, налепленные на пораженные участки, я решил, что мы с Асаль-тэ-Баукиром кое-чего стоим. Почти везде вместо сочащейся гноем мертвой плоти наросла вполне здоровая кожа. Она была намного светлее и даже чище, чем на остальной поверхности тела. Видимо, творя заклинание, я умудрился обратиться не к тому времени, когда Мухтиэль был здоров, а к тому, когда он был нормален. То есть когда еще жил во дворце и не знал ни о каком новоявленном божестве. Ведь сын правителя, посвящающий все время книгам, – это нормально и даже хорошо, у старшего брата будет образованный советник. Но принц, пусть даже не наследный, отправляющийся на приключения в чужую страну, – это не нормально.

Лишь в нескольких местах у локтя и на груди оставались пятна измененной плоти. Я сменил повязки и попытался разбудить Мухтиэля.

– Можешь не стараться, – прокомментировал мои попытки говорливый щит. – Он еще сутки храпеть будет.

– Откуда знаешь? – удивился я.

– Подсчитал. В рецепте сколько мяты написано? А ты сколько набухал?

Интонации мертвого мага здорово напомнили мне Апа-Шер, бурчащую по поводу очередного моего косяка. Если я что-то напутал с рецептом, то может случиться что угодно.

– Он хоть жить-то будет? Как думаешь?

– Будет, будет… только раньше завтрашнего утра не очухается.

– Ну, фиг с ним. Займемся другими делами, – решил я.

«Другие дела» – это капище новоявленного бога. Если там готовится прорыв Хаоса, то нужно сделать все, чтобы свести на нет усилия фанатиков. А для этого нужно выяснить, кто или что поселилось в капище. И попытаться с этим кем-то или чем-то что-то сделать. Какую-нибудь непристойность, которая пусть не полностью подорвет, но хотя бы поколеблет веру адептов. Но для этого сначала надо попасть в Храм. А вот это – задача.

Я прикидывал и так, и эдак, перебирал все имеющиеся у меня артефакты, листал «записнушку», выискивая подходящие заклинания, но ничего в голову не приходило. Был бы я нормальным попаданцем, то, наверное, мне достаточно бы было промчаться по ущелью, расшвыривая врагов направо и налево, взлететь к Храму и украсить его интерьер похабными надписями. Но, к сожалению, я ненормальный, так что приходится работать мозгами.

– Ничего не поделаешь, единственный путь – со скалы на крышу портика, – пробормотал я вслух. – Но летать я не умею, а сигать с пятиметровой высоты – увольте. И веревки нет…

– Даже повеситься не сможешь, – моментально отреагировал Асаль-тэ-Баукир.

– Угу, – согласился я. – И где взять – не знаю…

«Ищите и обрящете! – раздалось у меня в голове. – Молитва и еще раз молитва! Тому, кто предан душой, воздастся втрое».

От неожиданности я подскочил на месте. Никак не проявлявший свое присутствие Илионир вдруг заговорил цитатами из какого-то Писания. Бедные шизофреники! Если у них такое творится в голове…

«Господин Илионир, что это значит?» – как можно строже подумал я.

«А то, что я немного покопался в твоих воспоминаниях, лекарь душ, – ответил мне мозголом. – И нашел то, что тебе нужно. Когда в больнице нет нужных лекарств, что делают врачи?»

«Просят родственников больного достать», – я начал догадываться, к чему клонит мертвый мудрец.

«А кто твой пациент сейчас?»

– Вау! – выдал я вслух. – Слушай, Асаль-тэ-Баукир, а нам обязательно надо будет этого умника отдавать дураку Мухтиэлю?

– Как хочешь, – рассудительно отозвался щит. – Но мудрый советник у одного из правителей этого мира – это весьма полезно для дела Порядка.

– Ладно, пусть этот потенциальный советник дрыхнет, а я пойду обретать!

Для общения с Матушкой-Землей я решил выбраться на поверхность. Подземелье защищено какими-то заклинаниями, вдруг они и молитвы экранируют? Поднялся по лестнице, прислушался. Вроде бы все тихо. Попытался осторожно приподнять крышку люка – она не поддавалась. Нажал сильнее, с трудом сдвинул и обнаружил, что вход в подземелье был придавлен овечьей полутушей. Где-то невдалеке наверняка ухмылялся сытый Маня. Точно – я почувствовал присутствие невидимого зверя, протянул руку и потрепал по шерсти:

– Ну, ты, парень, даешь! Спасибо за свежатинку! Я же говорил, что так тебе охотиться в сто раз легче будет.

– Арг! – ответило пустое место.

– Да, и попрошу не комментировать то, что будет, хорошо? – предупредил я гиено-волка.

Маня ничего не ответил, но на всякий случай сместился в тень от разрушенной стены, прихватив с собой и мясо.

А я прочитал заклинание «Разговор с богом», встал на четвереньки и начал колотить лбом по плитам, которыми был вымощен дворик форта.

– И нечего так стучать, – раздался гулкий голос. – Я все прекрасно слышу.

– Не оставь лекаря твоего недостойного своей милостью! Не откажи в просьбе!

Кажется, мозголом начал на меня дурно влиять. Эта сволочь умудрилась незаметно убедить меня, что именно так нужно обращаться к богам. Может быть… хотя мой опыт подсказывал совершенно иное.

Я представил, как выгляжу со стороны, и почувствовал себя полным идиотом.

– Что еще? – прогудело из-под развалин.

– Мне веревка нужна… мыла не надо.

Последнее я добавил, чтобы этот наглый мудрец не подумал, что может управлять мной.

– Какая веревка? – Голос богини на этот раз был гораздо тише.

– Реп-шнур… метров двадцать… Ну, в общем, крепкая веревка, которая меня выдержит.

– И больше ничего?

– Нет…

– А откуда ее взять? – недоуменно спросила Матушка-Земля. – Это же не клад какой-нибудь, не золото и каменья драгоценные и не колдовской цветок…

– Не знаю, – честно признался я. – Но ты же, в конце концов, богиня…

– Ладно, подумаю, – согласилась Матушка-Земля. – Жди.

И она действительно придумала!

Через час с небольшим, когда я пожарил принесенное Маней мясо и собирался начать есть, стены подземелья загудели:

– Иди и обрети, лекарь!

Я опрометью бросился наверх.

Над развалинами кружились орлы. В лапах у них была рыбацкая сеть. Снизившись, они сбросили груз и взмыли в небо.

– Хватит? – спросила Матушка-Земля. – Ну, задал ты задачку! Пришлось с Морским Хозяином договариваться и с Пастухом Ветров, чтобы птицы принесли самую крепкую сеть, которую нашли на побережье. Ты больше таких вещей не проси, хорошо?

Мдя… вот так – понадобится тебе ниточка-веревочка, а из-за этого три бога напрягаются. К тому же представляю себе удивление рыбака, у которого уперли снасти. Но что я могу поделать? Степь – не джунгли, здесь лианы не растут…

Я хотел просто сказать «спасибо», но вместо этого завопил:

– Чудо! Явлено чудо недостойному! Как мне отблагодарить тебя, Мать-Земля? Какую жертву принести, какую молитву?

– Уж лучше дело делай, лекарь, – прогудело в ответ. – Жрец из тебя все равно не получится.

– А я что делаю?

Но присутствие богини больше не ощущалось.

«Слушай, мудрец или как там тебя! – подумал я. – Еще один такой выверт – и я найду способ избавиться от твоего присутствия в моих мозгах. Понял?»

«Но я хотел как лучше, – я ощутил то, что Илионир чувствует себя виноватым. – Боги обычно любят, когда им поклоняются. А у тебя опыт общения с ними невелик, ты можешь совершить непоправимую ошибку и навлечь на себя их гнев».

«Как-нибудь сам разберусь, хорошо?»

Споря с поселившимся в моих мозгах премудрым тараканом, я не терял времени: собрал сеть и порезал ее на отдельные веревки. Оказалось даже больше, чем нужно. Материал какой-то незнакомый: шелк – не шелк, хлопок – не хлопок. Сплел из обрывков канат метров двадцать длиной. Тяжеловато, конечно, получилось, не то что земное альпинистское снаряжение. Но зато надежно.

Откуда-то появился Маня, ткнулся мне в щеку носом. Я потрепал его по холке:

– Теперь у нас все, что нужно. Так что далеко не убегай. Вечером предстоит небольшое веселье.

К вечеру Мухтиэль не проснулся. Оставлять его одного было страшновато, но что делать? Пришлось. Ведь до того, как ненаследный принц очухается, переселить к нему в голову премудрого таракана невозможно. Поэтому я для собственного успокоения связал парня, благо веревок теперь – в избытке. Потом, на ощупь оседлав Маню, я взобрался в седло и пробормотал формулу «распространенного заклинания». Теперь мы оба стали невидимыми. Иначе вид плывущего в полутора метрах над землей орка мог бы вызвать нездоровый ажиотаж. Вот среди кого – не ясно. Среди сусликов? Или кто тут еще живет в степи? Вокруг – ни души.

Стоило мне представить колонию то ли сурикатов, то ли тушканчиков, впадающих в экстаз при виде летучего орка, как в голове раздался смех:

«Теперь понятно, почему Асаль-тэ-Баукир предупреждал меня о серьезных трудностях, с которыми я столкнусь».

«А что, предупреждал? – заинтересовался я. – И что говорил?»

«Ну, в общем, говорил, что твои мозги – место, в котором любой головолом способен потерять собственный разум».

«Так что помолись своим богам, как ты умеешь, чтобы все у нас с Мухтиэлем получилось, – пробурчал я мысленно. – А то придется тебе на всю оставшуюся жизнь застрять в моей голове. А сейчас не лезь с советами. Договорились?»

Видимо, Илионир внял, так что его присутствие я больше не ощущал. Он затих где-то на краю сознания, не мешая мне любоваться пейзажем.

Смеркалось. Горы на востоке искрились в лучах закатного солнца на фоне уже почти ночного неба. Постепенно одна за другой загорались звезды. А земля уже тонула во тьме. Скалы казались живыми существами, полосы кустов в распадках, выглядевшие при свете довольно жалко – мало что могло выжить на этой каменистой, иссушенной солнцем земле, вдруг превратились в непроглядные дебри. Стоило солнцу скрыться за горизонтом, резко похолодало. Степь наполнилась шорохами и скрипами, временами кто-то посвистывал или попискивал. Это зверье, что пряталось от жары в норах и расщелинах, выбралось на поверхность.

Я ехал, прислушиваясь и принюхиваясь к окружающему меня миру. Казалось, я могу проследить путь каждого суслика, знаю, где свернулась под камнем гадюка, где сторожко спит на яйцах птица. Но это ощущение одновременно и вечности, и суетности мира исчезло сразу же, стоило мне подумать о предстоящей авантюре.

Чтобы оказаться на утесе над Храмом, пришлось сделать большой крюк – подняться километра на три вверх по течению реки и перебираться через ущелье там, где вряд ли можно наткнуться на дозорных.

По дороге я несколько раз повторил Мане, что он должен сделать:

– Как только услышишь громкий шум – скачи ко мне. Я буду наверху, в большом белом доме из камня. Постарайся, чтобы тебя заметили как можно позже. Надеюсь, фанатикам будет не до тебя.

Стемнело. Я отпустил Маню в дюжине шагов от обрыва и стал ползком пробираться сквозь растущие здесь кусты. Хоть в этом повезло – если бы не полоса молоденьких карагачей, которую я заметил в прошлый раз, то весь мой план мог бы пойти насмарку. А так я привязал веревку к корням сразу нескольких деревьев и, стараясь как можно меньше шуметь, подобрался к краю ущелья.

Теперь наступал самый опасный момент. Кто-то мог ненароком взглянуть вверх и увидеть, как на фоне чуть более светлого, чем откос, неба что-то шевелится. Но повезло и тут. Я соскользнул с обрыва и, постепенно разматывая бухту каната, спустился сначала на край стены, а потом – и в само капище. Все-таки быть орком очень удобно! Босые ноги легко находили опору на неровном камне, так что мне удалось пробраться в Храм практически бесшумно.

Оказавшись на полу, я замер, прислушиваясь…

Вроде все тихо. Стража – снаружи. Да и особо не напрягается небось. Те фанатики, кого я заметил в прошлый раз на площадке перед Храмом, наверняка считают этот пост чем-то вроде почетного караула.

Другое дело – сам Храм…

Когда я оказался внутри, мои нервы натянулись до предела. То же мерзостное, липкое ощущение страха, как и при появлении жабо-ментов в Междумирье. Та же мертвая, давящая тишина…

Здесь было гораздо темнее, чем наверху, стены терялись то ли в тумане, то ли в пыльной дымке. Только статуя посреди зала чуть светилась белизной мрамора. Кажется, она изображала прекрасного юношу, вознесшего над головой факел. Однако любоваться произведением древних скульпторов мне было некогда. Я выхватил лазерную указку, нареченную в другой реальности амулетом «Воплощения», и полоснул световым лучом по статуе. Одновременно мой щит вспыхнул, как автомобильная фара.

Раздавшийся вой было слышно, наверное, километров за пять.

Статуя задрожала, по мрамору пошли волны, словно каменный юноша силился покинуть постамент, и окуталась черным дымом. Однако мертвое осталось мертвым, а дым сконцентрировался в исполинскую фигуру, повторяющую очертаниями статую.

Я снова взмахнул указкой, целясь на этот раз в размытый силуэт. Миг – и он уменьшился до размеров крупного хищника. С виду – кошка с крокодильей мордой и шипастым хвостом.

Тварь взвыла и бросилась на меня.

Первый удар лапы пришелся на щит.

«Крококот» завизжал, словно коснулся раскаленной сковородки, но не отскочил, а взмыл на задние лапы, взметнулся надо мной – того и гляди обрушится всем весом.

Но я успел выхватить ятаган, проскользнул между лапами и ударил в горло. Что-то вонючее брызнуло мне на лицо, но тварь атаковала снова. И я снова уворачивался, подставляя под удары щит, крутился, как юла, и рубил, как только представлялась возможность.

Не знаю, сколько прошло времени, мне эти мгновения показались вечностью. Орочье тело двигалось само, я-человек никогда не сумел бы уходить от когтистых лап такими перекатами, так прыгать, стараясь достать противника…

Но вдруг огромный зверь замер на миг, дернулся и захрипел. Еще мгновение – и чудовище завалилось на бок, заскребло лапами.

– Маня? – прошептал я.

Мокрый нос ткнулся в щеку. Я на ощупь нашел седло, вскочил в него, растянул на себя заклинание невидимости и, прижавшись к мохнатой шее, приказал:

– А теперь – бегом отсюда!

Правда, бегом не получилось. Снизу по широким каменным ступеням уже валила толпа, и нас выручала только невидимость. Маня то сигал через головы нападающих, то сшибал их с лестницы, я успевал добавить самым настырным ятаганом по голове…

К счастью, никто ничего не успел толком понять. Фанатики по-прежнему ломились в Храм, так что, когда мы спустились до подножия лестницы, дорогу нам никто не загораживал. Стараясь не сталкиваться с бегущими, Маня в несколько прыжков пересек лагерь.

И вот мы уже мчимся по степи. Я направлял гиено-волка как можно ближе к берегу озера, туда, где, по словам мертвого мага, от буйства тонких энергий звенит воздух. Если нас станут преследовать, то вряд ли сумеют найти по следу ауры или любым другим колдовским способом. А псов на стойбище нет – проверено…

– Интересно, кто это был? – задумчиво пробормотал я, когда мы отъехали на достаточное расстояние.

«Твоя память хранит ответ», – услышал я голос в голове.

«Правда? А чего она, память, не работает?»

«Тебе надо успокоиться и вспомнить легенду, рассказанную тебе старой женщиной».

«Шерик! Ни фига себе!»

«А чего ты удивляешься? Мелкий дух получил откуда-то силу и приобрел адептов, которые могли сделать его богом».

«Действительно, похоже. Горные духи порой принимают облик хищников», – согласился я.

– Ты лучше скажи, что ты с ним сделал? – подал голос щит.

– Воплотил, – ответил я. – Долго рассказывать, но мой амулет лишает особых свойств нежить и всех существ, которые принадлежат к миру духов. На тех, кто состоит из плоти и крови, не действует, а вот на тех, чье существование поддерживается тонкими энергиями, – очень даже.

– И кто же тот великий искусник, который создал такое чудо?

В голосе Асаль-тэ-Баукира слышалось неподдельное восхищение профессионала чьей-то хорошо сделанной работой.

– Одна девушка по имени Маша.

– Ты был знаком с этой великой колдуньей в своем мире? – продолжил допрос Асаль-тэ-Баукир. – Как бы я хотел познакомиться с женщиной, способной на такое!

– Ну… на самом деле она – совсем не колдунья. Но, может быть, познакомишься…

Глава 17

Ненаследный принц проснулся далеко за полдень.

Я тоже выспался за все прошедшие ночи, но встал гораздо раньше, чем мой пациент. Первым делом проверил, как чувствует себя Маня. Зверь блаженствовал на солнышке. А что? Питье есть – я не лег спать, пока не наполнил водой обнаруженную еще в первый день нашего пребывания в заброшенном форте каменную колоду. А охота для невидимого гиено-волка вообще теперь не проблема.

Правда, в степи не так уж много добычи. Я ни разу не видел диких копытных. Да и откуда им тут взяться? Когда-то эта земля была пашней и лесом. Если какие-то крупные звери и жили, то они погибли после изменения климата. А потом орки стали использовать свободную территорию для выпаса овец.

Зато всякой землеройной мелочи в округе водилось с избытком. Нынешним утром Маня притащил парочку то ли кроликов, то ли сусликов. В общем, каких-то грызунов размером с кошку, светло-коричневых с черными полосками на спине. Я скептически посмотрел на испачканные в крови и пыли тушки, но все же решил взять их. Зря, что ли, мой кормилец старался? Если это едят собаки, то и орки не должны отказываться.

«Крослики», как я назвал зверьков, оказались вкусными. Запеченные в костре с перцем и душистыми травами, они походили на что-то среднее между курицей и свининой.

В общем, утро удалось на славу. Маня – счастлив и доволен, я – сыт и, кажется, пока в безопасности, ненаследный принц дрыхнет, как младенец. После завтрака я, стараясь не причинить боль, аккуратно сменил ему повязки. Гнойники уже практически зажили, остались лишь небольшие пятна. Все-таки великая вещь – магия! Если бы на Земле такие зелья были, как тут, насколько бы легче приходилось врачам!

Так что, покончив с делами, я с чувством исполненного долга улегся у затухающего костра и собрался еще немного подремать.

– И долго ты лежать собираешься? – подал голос Асаль-тэ-Баукир.

Я лениво потянулся:

– А что, я танцевать должен?

– Думаешь, проблемы больше нет? – продолжал ворчать мертвый маг. – Для Хаоса смерть этого мелкого духа – небольшая потеря. Что-то готовится, и что-то страшное, я это чувствую!

– Ну и что?

Я перевернулся на живот и уставился на щит. Все-таки ужасно неудобно разговаривать, не видя собеседника.

– Что-то делать – это не значит суетиться. Нужно подумать, что делать дальше. Мне многое непонятно. Во-первых, что делать с той энергией Хаоса, которая уже проникла в этот мир. Пока вроде дети Матушки-Земли, степные и горные духи, сдерживают ее, не давая выплеснуться из речной долины. Но бесконечно так быть не может. Открыл ворота для этой силы Шерик. Значит, надо будет эту дырку найти и как-то заткнуть. Как – не знаю. Это – раз. А два – это то, о чем говорили «чернорясники» в юрте. Они что-то задумали. Причем смерть Шерика их не остановит. Да и вряд ли они скажут толпе, что поклоняться им больше некому. Знаешь, почему фанатики сейчас не рыщут по степи? Да потому, что, с их точки зрения, какой-то странный зверь напал на их бога, и бог убил его. Статуя же никуда не девалась. Когда мы удрали из Храма, там оставалась мертвая тварь и статуя. Что может подумать рядовой фанатик? То, что бог явил очередное чудо и самолично расправился с хищником. И толпа так и будет поклоняться статуе, в которой уже нет ни грамма Силы. И я не знаю, насколько смерть Шерика может помешать тому, что задумали «чернорясники». Только ли в Шерике дело? И еще третье есть. Меня до сих пор беспокоит, почему те разбойники, что разорили стойбище Красных Псов, напали именно на меня. И куда девался «дядька в черном халате», как сказала про него девочка. Думаю, это был кто-то из «чернорясников». То есть они заранее знали о том, что я должен появиться, и старались мне помешать. Откуда? В общем, пока одни вопросы. На некоторые, думаю, сможет ответить этот спящий красавец – когда проснется, конечно.

– Одна идея у меня есть, – перебил меня щит, которому надоело слушать мои рассуждения. – О том, что делать с энергией Хаоса. По-моему, проще всего ее воплотить, сковать формой. А уж потом разбираться с тем, что получится.

– Воплотить???

Я задумался. Интересная идея. Сейчас борьба идет только на уровне энергий. Ни орки, ни другие разумные в ней участия не принимают. Земля хранит своих детей от силы Хаоса. Но тут есть маленький моментик, который в принципе можно попытаться использовать. Столкновение живого существа с энергией Хаоса – это почти на сто процентов изменение этого существа, превращение его в тварь Хаоса. Ведь Хаос есть внутри каждого. Вопрос лишь в устойчивости разумного. Мухтиэль по непонятным мне причинам оказался «крепким орешком». А вот в столкновении твари Хаоса «во плоти» с любым живым существом побеждает тот, кто сильнее. Маня без труда перекусил глотку тому зверю, в которого превратился горный дух. Орки – очень неплохие бойцы. Если их заранее предупредить, они смогут противостоять тому, во что воплотится энергия Хаоса… Особенно если перекрыть ее приток. Только вот как это сделать? Мой артефакт – штука маломощная. На одного Шерика его хватило, а вот на все, чем заполнена речная долина… Я ощутил эту силу, когда удирал из лагеря фанатиков. Даже представить страшно…

– Да, воплотить! – гордо продолжил мертвый маг. – Я тут подумал… Теоретически твой щит может сделать любой амулет гораздо мощнее. Особенно тот, чье предназначение – стабилизация формы, а не ее изменение.

– Это как? – заинтересовался я.

– Я попытаюсь скопировать структуру магических плетений с артефакта «Воплощения». А щит… в общем, кажется, надо тебе рассказать.

– О чем?

– О Следах Создателя. Я когда-то работал с ними, но в одиночку результата добиться не смог. А помощи мне было ждать неоткуда…

Рассказанная магом история походила на сказку.

Хотя кто знает, каков был его родной мир до вторжения Хаоса? Наверное, прекрасным и полным чудес. По крайней мере фениксы там жили. Таинственные и прекрасные огненные птицы, по каким-то им одним понятным приметам выбиравшие себе друзей среди разумных. В молодости Асаль-тэ-Баукир много путешествовал и в одном из странствий наткнулся на колонию фениксов.

Это было в каких-то горах. Местные жители считали одну из долин заповедной. Там никогда не пасли скот, и даже лекарки не осмеливались слишком близко подходить к ведущему к ней перевалу, хотя именно там, у границы вечного льда, они собирали самые сильные травы.

Но Асаль-тэ-Баукир, как многие маги, не мог преодолеть любопытства. В этом я его прекрасно понимаю – я сам бы обязательно полез туда, куда никто не ходит.

Молодой маг добрался до седловины поздно вечером, когда на небе уже высыпали первые звезды. Подходя к верхней точке перевала, Асаль-тэ-Баукир обратил внимание на странное свечение, поднимающееся из-за скал. Так бывает, если внизу раскинулся большой и богатый город, улицы которого всю ночь освещены фонарями. Но реальность оказалась куда чудеснее.

Последние метры перед началом спуска маг карабкался в почти полной темноте. А когда он смог окинуть взглядом запретную долину, замер в восхищении и долго стоял, не в силах оторваться от открывшейся картины.

Десятки огненных столбов кружили над долиной в каком-то странном танце. Они манили и завораживали, они были прекраснее, чем все, что Асаль-тэ-Баукир до этого видел.

Молодой маг заночевал на перевале. Но заснуть он так и не смог. А когда рассвело настолько, чтобы можно было разобрать камни под ногами, спустился вниз.

Утром долина показалась еще прекраснее. Огненные столбы превратились в россыпи радуг, а камни переливались и искрились, словно вся земля была усыпана драгоценностями. Но и это не самое удивительное. Средоточием этого буйства света были птицы – огромные огненные птицы, сидящие на гнездах или парящие над долиной.

Один из фениксов – самый большой и красивый – долго кружил над Асаль-тэ-Баукиром, а потом вдруг вспыхнул и осыпался пеплом. Молодой маг едва успел поймать падающее ему в руки золотое яйцо. Ослепительный металл обжег ладони, но маг не почувствовал боли. Он знал, что только что произошло такое чудо, о котором другие колдуны могут только мечтать.

– Ты хочешь отправиться со мной в путешествие? – спросил Асаль-тэ-Баукир у яйца.

В ответ все остальные птицы вдруг взмыли в небо, закричали протяжно, закружились в прихотливом хороводе.

«Они прощаются с другом, – понял молодой маг. – И в их песне нет ни зла, ни тревоги. Значит, если я унесу яйцо, то не сделаю ничего плохого».

Асаль-тэ-Баукир повернул к перевалу, и вскоре он был уже в крохотной деревушке, приютившейся в соседней долине.

– Ты нарушил запрет и ходил в Сердце Огня? – спросил молодого мага староста.

– Откуда ты знаешь? – удивился Асаль-тэ-Баукир.

– Взгляни на свое отражение, – рассмеялся старый горец. – Но если ты остался жив, то, значит, ты – хороший человек. Огонь сам защищает себя, а запрет – лишь для того, чтобы молодые и глупые не рисковали зря. Если ты выжил, то так тому и быть. Но уходи скорее из нашей деревни, чтобы не смущать сердца тех, кто верит в сказки о спрятанных в Сердце Огня драгоценностях. Увидев тебя, они могут забыть про запрет и попытаются проникнуть в долину…

Асаль-тэ-Баукир кивнул и, не заходя ни в один дом, поспешил уйти из деревни. А на следующий день ему встретился широко разлившийся ручей. Тихая вода в заводи походила на серебряное зеркало. Маг нагнулся, чтобы напиться, и чуть не уронил кружку. Он увидел, что его волосы, от природы черные, стали подобны шкуре тигра. Бывает, после сильного испуга у человека появляются седые пряди. Шевелюру Асаль-тэ-Баукира украсили пучки пурпурного, оранжевого и желтого цветов…

А феникс вылупился через неделю. Молодой маг ни на миг не давал яйцу остыть. И потом, когда скорлупа треснула и появился крохотный птенец, похожий на робкий лепесток огня, он, преодолевая боль от ожогов, держал малыша за пазухой. В первый день Асаль-тэ-Баукир беспокоился о том, чем кормить юного феникса, мучительно вспоминая строки из древнего манускрипта, который когда-то читал. Там было написано, что огненных птиц кормят жаром собственного сердца. Маг не знал, что это такое. И от тревоги за малыша сердце Асаль-тэ-Баукира замирало и, казалось, переставало биться. Но птенец не выказывал признаков того, что он голоден. Наоборот, он рос так быстро, что к вечеру стал уже размером с голубя. И тогда маг понял, что пищей для него служат человеческая любовь и нежность. И только тот, кто способен искренне беспокоиться, сможет вырастить феникса.

Так и случилось. Через три дня огненная птица доросла до размеров орла, взмыла в воздух и с радостными криками стала носиться над магом. И с тех пор феникс был неизменным его спутником во многих путешествиях…

– Как жаль, – только и смог вымолвить я, когда Асаль-тэ-Баукир прервал свой рассказ. – Как жаль, что этого прекрасного мира уже нет. Знаешь, если бы не ты, то я не смог бы понять, зачем я здесь. Этот мир тоже прекрасен. Не идеален, конечно. Но какие здесь, в степи, закаты, как одуряюще пахнут по утрам травы!

– Да, миры Сахахаэ были прекрасны, – задумчиво продолжил маг. – Десяток миров, каждый из которых – драгоценность, и ни один не похож на другой. К началу катастрофы мы умели перемещаться с планеты на планету. Может быть, мы слишком много брали у хранителей земли, поэтому наш веер и оказался поражен Хаосом…