Текст книги "Орк-лекарь"

Автор книги: Евгения Лифантьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 11

Однако что-то в окружающем пространстве изменилось. Исчезло блаженное ощущение безопасности. Вроде бы дорога оставалась такой же, как и была. Разве что местность постепенно понижалась – ближе к горам, за чередой невысоких увалов, должна открыться котловина с озером. Вроде бы Красные Псы, владеющие этими землями, – союзники Седых Волков, так что местные пастухи не должны относиться ко мне враждебно. Однако весь день меня не покидало ощущение тревоги.

В полдень, увидев недалеко от дороги березовый колок, я решил передохнуть. Слишком жарко для комфортного путешествия. Но, отпуская Маню, я шепнул ему:

– Разомнись, но не убегай далеко!

Волк понимающе кивнул. Его тоже что-то тревожило.

Здесь, ближе к озеру, деревья попадались чаще, так что дорога не просматривалась на несколько километров вперед. Недалеко от приютившей меня рощицы она резко поворачивала за холм, а дальше пряталась то ли за кустами, то ли за молодыми деревьями. Расстояние не позволяло разобрать, что же там растет. Но эта полоска зелени почему-то привлекала мое внимание. Однако, решив, что все равно ничего не разгляжу, я занялся костром.

Они появились из-за холма внезапно. Два зверя, чуть мельче Мани, темно-рыжей масти, и семь орков. Они не понравились мне уже издалека. Какие-то неправильные орки. И псы у них неправильные…

Когда маленький отряд приблизился, я понял, в чем дело.

Во-первых, одеты орки в такие лохмотья, что сложно определить, как эти тряпки назывались до того, как пришли в полную негодность. Но при этом отдельные детали туалета – новые, богато расшитые узорами. У одного – шапка в бисерной россыпи, у другого из-под замызганного халата торчат голенища крепких сапог. Псы тоже выглядели весьма уныло. Один хромал, у второго – рана на шее, над запекшейся кровью кружит облако мух. Пес дергает головой, нервничает, из-за него все время вынужден останавливаться погонщик. Но ни один из этих уродов не подумал, что нужно хотя бы перевязать рану.

Я видел, как обихаживают волков в нашем поселке. Уважающий себя орк сам не поест, а своего зверя покормит. Если же тот случайно поранится, будет досаждать женщинам с просьбами дать то мази, то клейких листьев. Оно и понятно: ездовые звери дороги, много сил и мяса тратится на то, чтобы вырастить и воспитать щенка. Потому-то князь никак не решался избавиться от моего отморозка Мани. А если бы Гырбаш увидел у кого-нибудь «транспортное средство» в таком состоянии, как эти, отхлестал бы хозяина плеткой, не разбирая, из какого тот клана и кем у себя числится…

Удивительно – про Красных Псов в городке говорили хорошо. Дескать, небольшой клан, но гордый, традиции блюдут, в беде соседям помогают. Значит…

Я поднялся, всматриваясь в приближающихся путников.

Значит, эти оборванцы – не Красные Псы. Хотя звери у них похожи на тех, на которых приезжали в городок соседи.

В общем, меня даже не удивило, когда один из орков показал рукой в мою сторону:

– Ха! А вот и этот… нужный… кажись, тот.

И так он это произнес, что мне стало не по себе. Очень захотелось куда-нибудь подальше. Но бежать – бессмысленно. У четверых из семи в руках луки. Рощица крохотная, а в степи я буду как мишень в тире. Поэтому я свистнул погромче и с напускным спокойствием стал ждать орков.

Теперь все зависит от того, как далеко удрал Маня. Услышать он меня наверняка услышал, но вот как быстро подоспеет?

А орки между тем медленно приближались. Двое грамотно начали обходить меня, чтобы оказаться за спиной и отрезать путь к бегству. У этих и еще у троих на поясе сабли. У вожака, занявшего позицию по центру, еще и щит, и шлем. Двое, которые с псами, вооружены лишь дубинками. Эти остались сзади.

Время словно замедлилось. Мысли проносились в голове со сверхсветовой скоростью…

Я прикидывал мои шансы не получить по морде. Я один против семерых, и Маня один против двоих. Псы хоть и мелкие по сравнению с ним, но тоже те еще зверюги. По рассказам орков, в бою главная сила не наездник, а такая вот клыкастая образина. Хорошо хоть на этих рыжих нет утыканных шипами щитков – ударяя грудью, волк или пес сшибает с ног даже быка, а шипы наносят глубокие раны…

И тут у меня возникла идея, как изменить расклад сил. Псы явно не горели желанием бросаться в бой за жизнь своих хозяев. Да и хозяева ли это? Почему никто не едет верхом, только тюки на зверей навесили? А потому что боятся, что эти милые собачки их скинут. Кажется, единственное, что не дает им наброситься на погонщиков, – магия обряда подчинения. Проведенного, кстати, не так давно. Оба пса – почти щенки… ничейные еще. Обычно со щенками проводят обряд подчинения и лишь потом – обряд единения с наездником. Взрослый волк рвет того, на кого укажет наездник, и четко определяет, где свои, а где враги…

Не знаю, что мне помогло – то ли то, что я привык разговаривать с Маней, угадывая его мысли, то ли врачебный опыт, то ли начали проявляться какие-то колдовские способности, но я читал в головах зверей, словно там было написано русскими буквами. Наложенные обрядом оковы боролись с мутившей разум злостью… Что ж, песики, погодите… Конечно, у орков такие шутки считаются преступлением, но я как-то не хочу оставаться без вещей и с битой физиономией…

Я зашептал формулу разрушения оков. В основе многих недугов – заклятие, наложенное на разум или на тело больного. Так что очистить пациента от чужой магии – первая задача лекаря… Должно сработать и с оковами…

– Что ты там бормочешь, дед? – насмешливо спросил вожак шайки. – Богам, что ли, молишься? Ну, молись, молись, скоро свидишься…

Остальные заржали.

– Пусть халат скинет, нечего хорошую одежу кровью марать, – хозяйственно добавил второй.

И тут только до меня дошло, что ограблением я вряд ли отделаюсь.

Эти гады собираются меня убить. Убить по-настоящему, до смерти, а не просто начистить морду и ограбить.

По спине пробежал холодок. Почему именно я им нужен – об этом подумаем потом. Но идея нарушить орочьи законы и снять оковы подчинения с псов перестала казаться мне некрасивой. Все-таки моя жизнь гораздо дороже, чем все традиции этих зеленых обезьян…

– Сейчас, сейчас, – угодливо закивал я и начал медленно разматывать кушак, проверяя незаметно, как быстро я могу дотянуться до рукояти ятагана.

Орки опять довольно заржали. Они ждали в полной уверенности, что я никуда не денусь.

И тут одновременно произошло несколько событий.

Из-за деревьев выскользнул Маня.

Я пробормотал последнюю фразу заговора, выхватил ятаган и резко крикнул: «Свободны!»

Псы взвились на дыбы. Один из погонщиков попытался огреть своего зверя палицей и моментально лишился руки. Второй зверь, не дожидаясь, пока на него замахнутся, вцепился в глотку ближайшему орку.

Маня одним прыжком оказался у меня за спиной, там тоже кто-то истошно заорал.

Мне удалось блокировать первый удар вожака. Второй я пропустил мимо себя, крутанувшись и присев. Под пальцами левой руки оказался посох, о котором я от волнения забыл. Я схватил его и тычком ударил в лицо набегающего слева бугая. Обратным движением подставил посох под саблю вожака. Та звякнула и отскочила. Ах, какой я молодец! Не зря вымачивал деревяшку в заговоренных отварах! Палочка-то теперь будет покрепче той дерьмовой стали, из которой сделаны клинки у этих уродов!

Рванувшись вперед, я полоснул вожака по шее ятаганом и, развернувшись, ударил посохом еще одного орка, того, что стоял справа…

И – все. На этом, собственно, все закончилось. Остальное доделали Маня и псы, так что, когда я перевел дух, у меня уже не было возможности выяснить: а что, собственно, эти ребята против меня имели? И почему вожак сказал, что я им нужен? Причем с таким выражением, что, происходи дело на Земле, я бы подумал, что меня «заказали».

Осмотревшись, я тяжело вздохнул. Все происходящее мне очень не нравилось. За пять минут я нарушил пару местных законов, причем и в том, и в другом случае наказание одно – смерть. Но, с другой стороны, кто поверит, что один старик уложил семерых крепких мужиков?

От вида разорванных тел мне стало как-то нехорошо. Нет, крови я не боюсь, жертвы автомобильных аварий выглядят не лучше. Но вот последствия… Впрочем, меня может оправдать то, что орки из этой шайки сами вели себя неправильно.

Как ни странно, в степи чтут закон. Да, могут угнать у соседей отару овец, но убивать кого-то считается последним делом. А эти набросились на беззащитного старика, у которого имущества всего – халат, шапка да пара пригоршней сушеной травы… Сомнительно, что парни эти были из такого уважаемого клана, как Красные Псы. Значит, и своих зверей они тоже, видать, украли. Орки не продают их на сторону…

Эта мысль вернула меня к реальности. Надо было что-то сделать со щенками. Бросить в степи – так они ж не смогут сами освободиться от мешающих охотиться тюков и подохнут от голода или от ран. Я сделал несколько шагов по направлению к ближайшему псу, но тот попятился, не подпуская.

– Маня! – подозвал я волка. – Ты можешь объяснить этим оболтусам, что я их не обижу?

Зверь кивнул, одним прыжком оказался рядом с псом и толкнул того головой в мою сторону. Пес недоверчиво посмотрел на меня, но все ж подошел. Я перерезал упряжь, скинул тюки на землю. Второй зверь, видимо, сам сообразил, что я им не враг, потому что подошел сам и смирно стоял, пока я вожусь с ремнями.

У этого была рана на шее. Я мельком взглянул на нее – из-под слипшейся шерсти виднелась полоска голого мяса, а вокруг уже ползали личинки каких-то летучих тварей.

– Маня, – снова я обратился к своему волку. – Надо бы полечить немного. Вылижи болячку, а?

И для наглядности я лизнул свою руку.

Все-таки я – точно любимчик судьбы. Иначе как объяснить, что мой зверь не только все понимает, но соображает порой лучше меня? Маня обхватил рыжего пса лапами, аккуратно заставил лечь и сам уселся рядом, придерживая «пациента» лапами. Язык у волка – что моя ладонь, да еще шершавый, а слюна – антисептик. Так что в несколько мгновений пострадавшее место было вылизано, и я уже посыпал рану заговоренным порошком фрах. Теперь несколько клейких листьев сверху, еще один заговор – и отпущенный Маней пес недоверчиво крутит шеей. К счастью, чей-то клинок (рана определенно нанесена саблей) не повредил крупных сосудов, но рассек одну из мощных мышц, идущих к голове. Теперь зверю наверняка стало полегче, фрах не только заживляет раны, но и обезболивает.

А я наконец-то заставил себя сделать то, что надо, только очень не хотелось: обыскать трупы. Точнее, то, что от них осталось. В тюках не обнаружилось ничего интересного: одеяла, шкуры, какие-то тряпки… В поясных кошелях орков – тоже. Немного денег, несколько дешевых украшений, причем – женских, что мне очень не понравилось, парочка неизвестного происхождения камешков. Однозначно – не драгоценные. Эти последние меня заинтересовали больше всего. Простую гальку с собой обычно не таскают. Значит, эти камешки должны быть как-то связаны с магией.

Что-то особенное удалось найти только у вожака. У того на шее на веревочке висел странный знак: серебряный круг, на котором черной и красной эмалью нанесен рисунок, изображающий появляющегося из вихря крокодила. Или тираннозавра, потому что крокодилы не ходят на задних лапах. Вещичка эта тонкостью работы разительно отличалась от всего, что я видел у орков, поэтому я не побрезговал и сунул ее в свою сумку вместе с парочкой неизвестных камешков.

Больше мне здесь делать было нечего, поэтому я взобрался на Маню, и мы потихоньку потрусили в ту сторону, откуда появились эти уроды. Оглянувшись, я заметил, что псы на некотором отдалении следуют за нами. Странно: я бы на их месте, получив свободу, удрал подальше в степь и постарался больше не встречаться ни с кем из двуногих.

– Только этого еще не хватало, – пробормотал я. – Маня, ты твердо уверен, что хочешь быть вожаком стаи? Я как-то не хочу грузить на себя заботу об этих оболтусах.

Мой гиено-волк помотал головой: дескать, я тут ни при чем, они сами…

Впрочем, к вечеру нашлось объяснение странного поведения нашего рыжего эскорта. Мы миновали несколько распадков. Поднявшись на очередной холм, я увидел внизу жутковатую картину.

Наверное, здесь еще недавно было стойбище. Теперь чистоту степи пятнали черные следы от сгоревших юрт. И никого – ни орков, ни псов, ни овец.

Спустившись к пепелищу, я спрыгнул с Мани и стал обходить остатки стойбища по кругу. Постепенно у меня в голове складывалась картина того, что тут произошло.

Мужчин, видимо, не было дома. Только женщины, дети, несколько молодых псов да пяток овец, которым в ближайшие дни предстояло очутиться в кухонном котле.

Куда подевались мужчины? Скорее всего ушли с отарами. Орки занимаются отгонным скотоводством. Есть постоянные городки вроде ставки Гырбаш-князя Ултыр-Пхаа и деревеньки помельче. Там и ремесленники живут, и огороды кое-кто держит. Но основа богатства у степняков – овцы. Зимы в нашем понимании тут нет, но раз в году наступает сезон дождей. Тогда корма для скота хватает рядом с поселками. Но летом приходится отгонять стада все дальше и дальше, поднимаясь даже в горы. Временную стоянку ставят у какого-нибудь ручья, озерца или хотя бы колодца. Овцы под присмотром пастухов ходят весь день по округе, порой удаляясь на довольно значительное расстояние. Иногда даже на ночь отару не пригоняют к юртам.

Похоже, мужчины с овцами ушли далеко, и тогда кто-то напал на стоянку. Я увидел три женских трупа чуть поодаль от сгоревших юрт. Наверное, это те, кто пытался бежать. Остальные погибли на стойбище, их трупы закинули в огонь. Так что и не понять, сколько тут было народу…

А вот тушу такого же рыжего, как те, которых мы освободили, пса оставили на улице…

Пока я бродил вокруг пепелища, появился наш «эскорт». Вздрагивая и принюхиваясь, щенки обошли курящиеся едким дымом остатки от юрт, уселись рядом с собачьим трупом и завыли. И так мне нехорошо стало от этого воя, что я аж выматерился.

С другой стороны, вид разгромленного стойбища меня немного успокоил. Если там, на дороге, валяются трупы тех бандитов, которые порезвились здесь, то ко мне не может быть никаких претензий. Наоборот, я сделал все правильно. Красные Псы – дружественный нам клан, его князь еще наградить меня должен. Да и по поводу щенят у меня голова больше не болит. От трупа своей матери – а мертвая собака была определенно самкой – они никуда не денутся. Не завтра, так послезавтра вернутся пастухи – вот пусть они и разбираются со своим имуществом.

Но все же перспектива ночевать рядом с трупами и воющими псами меня не радовала. Нужно найти что-то более подходящее для сна.

Однако сразу уехать мне не удалось. Пока я размышлял о последствиях, Маня что-то учуял, и вскоре у моих ног оказалась девчушка лет шести. Маня очень аккуратно, как кошка котенка, притащил бесчувственную малышку в пасти и положил на землю. Я осмотрел девочку – ран нет, только глубокая царапина на голове. Похоже, что во время нападения малышка рванула в степь, но кто-то выстрелил ей вслед. Не попал, зацепил лишь кожу, но от страха она потеряла сознание. Про «контрольные выстрелы» в этом мире, наверное, не знают, так что сочли ее мертвой.

Несмотря на путешествие в волчьей пасти, в себя она не приходила. Мне пришлось разводить костер, греть воду, заваривать травы. От запаха листьев эххи малышка очнулась – и сразу же принялась плакать. Ревела долго, а я потихоньку поил ее успокаивающим. В конце концов маленькая орчиха заснула, а я выбрал место в отдалении от стойбища, постелил одеяло, завернул в него девочку, а сам с Маней пристроился рядом.

Проснулся я от того, что почувствовал рядом с собой возню. Оказалось, ночью щенки перебрались к нам, и проснувшаяся девочка гладила того, который ранен в шею.

– Привет, – сказал я малышке. – Меня зовут дед Мышкун. А тебя?

– Ивика, – пропищала орчонка.

– Давно ушли овцы?

– Два дня уж как… Скоро придут.

До прихода отар я немного прибрал на пепелище. Принес тела женщин, положил их рядом с остатками юрт. Вонь тут скоро будет – не подойти, но что поделать? Похоронными обрядами должны заниматься родичи. Не успело солнце подняться в зенит, в стороне от дороги поднялось пыльное облако.

– Ну, наконец-то, – облегченно пробормотал я.

Орки – сдержанные ребята. Когда пастухи увидели, что произошло на стойбище, раздалась только пара проклятий – и все. И сразу же все занялись делом. Одни готовились к похоронам, другие что-то искали на тех местах, где стояли юрты. Вернее, не что-то, а кого-то. Вскоре к трем телам погибших женщин прибавилось еще с десяток обгоревших трупов. Всех сложили в выкопанную неподалеку от ручья яму и засыпали ее землей. Тихо. Без слез. Только старшина стойбища прочитал молитву – и все.

Двое после моего сообщения о разбойниках, лежащих мертвыми на дороге, вскочили на своих псов и помчались в ту сторону, откуда я пришел.

Потом был разговор со старшиной этого стойбища. Под началом Ив-Ыхе был пяток семей. Спасшаяся девочка оказалась его дочерью. Она как увидела отца, так вцепилась в полу его халата и всюду ходила за ним, а потом заснула у него на руках.

Вскоре вернулись парни, посланные посмотреть на мертвых разбойников. Впрочем, они не только посмотрели – притащили отрубленные головы.

– Знаешь их? – спросил я у Ив-Ыхе.

– Нет, чужие, – покачал головой старшина. – Дальние.

– Интересно, как тут оказались?

Я не надеялся на ответ, но Ив-Ыхе высказал достаточно разумное предположение:

– У озера земли ничейные. За рекой земли ничейные. Мы туда не кочуем, старики не велят. Говорят, земля порченая. А еще говорят, что туда стал собираться всякий сброд. И еще говорят, там поселились какие-то колдуны. Делают странное.

– Что? – уцепился я за информацию.

– Говорят, они хотят призвать могучего духа, чтобы он помог им создать великую армию и захватить степь.

– Так что же об этом никто не знает?

– Как не знают, знают, – удивился Ив-Ыхе. – Наши старики знают, наш князь посылал гонцов к соседям и даже в Карод. Да так просто степь не захватишь. Даже эти разбойники, видать, ждали, когда стада уйдут, чтобы на женщин напасть. Теперь пошлю гонца, чтобы всем сказал – женщин одних не оставляйте… Чужие с озера стали нападать на стойбища.

И все же у меня что-то не складывалось в голове. Действия разбойников казались мне абсурдными. Ну чем можно поживиться на временной стоянке? Старыми тряпками? Женскими побрякушками, да и то – какие драгоценности у жен и дочерей пастухов? Копеечные. Главное богатство кланов – отары овец. А еще – гиеноподобные волки. Или – псы. Впрочем, как ни называй, но похоже, что все это – звери одного вида, только разных пород.

Овец угнать просто, но сохранить – проблема. С отарой от погони не убежишь. Потому-то воровство скота и превратилось у орков в своеобразный вид спорта. Десяток-другой молодых приключенцев выжидают момент, когда чужой скот подходит как можно ближе к границе между землями кланов. Избив пастухов, «герои» гонят овец к своим стойбищам. Пострадавшие, придя в себя, мчатся за подмогой и стараются догнать захватчиков. Если это удается раньше, чем те окажутся рядом с постоянным городком, то морду бьют уже ворам. В общем, развлечение для тех, кому делать нечего.

А вот волка или пса не украдешь. Он связан со своим наездником и скорее погибнет, чем даст кому-то другому себя оседлать. Лишь молодые звери, у которых еще нет наездников, могут смириться с присутствием у них на загривке кого-то незнакомого.

Видимо, сначала бандиты не собирались нападать на стойбище. Они шли куда-то… непонятно куда. Но вот им выпадает уникальный шанс: два еще «ничейных» щенка, а рядом – ни одного мужчины. Бабы не в счет. Мать щенков защищалась, как могла, но ее буквально утыкали стрелами.

Захныкала, просыпаясь, Ивика. Отец уже успел расспросить девочку о том, что она видела. Я слушал их разговор и поражался прочности психики у орков. Земная малышка после таких передряг вряд ли могла бы без рыданий вспоминать о случившемся. А эта – ничего. Папа рядом – значит, все хорошо.

– Ой, дедушка Мышкун! – обрадовалась девочка, увидев меня. – А у тебя есть еще сладкие шарики?

Накануне я угощал ее «китикетинами», которые мне насыпала в сумку Жужука.

– Есть. Только ответь еще на один вопрос, хорошо? – попросил я.

– Ответь дедушке, – разрешил девочке отец.

– Скажи, ты умеешь считать?

Ивика энергично закивала.

– А можешь вспомнить, сколько было злых дядек?

Девочка, наморщив лоб, зашевелила губами. Она то загибала пальцы, то разгибала их и в конце концов растопырила ладошки:

– Вот сколько!

Я посмотрел – два пальца загнуты.

– Восемь?

– Да! Дядька в шлеме, потом – большой толстый дядька, дядька в черном халате, дядька с красным кушаком, босой дядька, дядька с полотенцем на голове и еще два парня молодых.

Я сравнил со своими воспоминаниями. «Босой дядька» – это, наверное, тот, который в новых сапогах. Другой бандит заменил полотенце на найденную в юрте шапку. А вот «дядьки в черном халате» среди напавших на меня бандитов не было… Странно…

Тем временем Ив-Ыхе, оставив дочь со мной, занялся подготовкой к какому-то новому обряду. Привезенные молодыми орками головы сложили кучкой на могиле убитых женщин. У каждой староста отрезал по уху и зачем-то сложил эти мало аппетитные вещи в кожаный кошель. Потом головы закидали ветками и полили жиром.

Я ждал представления, а Ив-Ыхе – темноты. Вернее, того момента, когда солнце коснется горизонта.

Рассевшиеся вокруг могилы орки затянули песню, в которой я не понял ни слова. Что удивительно – до этого я думал, что в момент переноса в Иномирье меня снабдили способностью понимать язык аборигенов. Ан нет. Орки пели что-то странное. Тягучие, низкие, вибрирующие звуки. По моим ощущениям – гораздо более древнее, чем все, с чем я сталкивался до сих пор. Немного напоминало алтайское горловое пение – но не на сцене, а то, что изредка можно услышать в горах…

Солнце постепенно садилось. Вот его диск наполовину скрылся за дальним холмом.

Орки встали, окружив могилу, и стояли, слегка покачиваясь в такт песне. А ее ритм изменился, он стал жестче, энергичнее. Ив-Ыхе, не переставая солировать в хоре, жестами позвал меня в круг. В принципе имею право – пара бандитов из семи стала трупами благодаря моим усилиям.

Я встал в круг и невольно подстроился под общий темп. И вдруг обнаружил, что понимаю, о чем песня. Что за напасть – то не понимал языка, а то вдруг понимаю? Слова-то простые – об отступниках, нарушивших закон степи, о преждевременной смерти женщин и детей, не успевших стать воинами, и о праведной мести, настигшей злодеев. В общем, поэтизированный отчет о произошедших событиях, протокол дознания или еще что… Ив-Ыхе говорит, его пастухи подтверждают. Ив-Ыхе спрашивает – орки соглашаются. Нет лжи в словах Ив-Ыхе. Все так и было…

От солнца остался только самый краешек.

Староста закончил доклад и склонился над заранее приготовленным факелом. Остальные мучительно долго держали последний гудящий звук, так долго, что казалось, у них выйдет весь воздух из легких и, замолчав, они упадут замертво. Но вот вспыхнул огонь, и Ив-Ыхе поднял факел над головой:

– Право и правда!

Неожиданно он перебросил факел мне. Зачем – догадаться несложно.

Я поймал, ткнул в кучу веток. Пропитанный жиром сухой хворост вспыхнул, как порох.

Одновременно из той точки горизонта, куда скрылось солнце, в небо ударил зеленый луч.

А еще через миг в степи на расстоянии нескольких десятков метров от костра возникла пламенеющая фигура.

Это был воин в золотых доспехах. Глухой шлем скрывал лицо, массивные наплечники делали его похожим на орка, но пропорции были все же ближе к человеческим. В руках воин держал круглый щит и короткий меч. Именно меч – прямой и узкий, а не расширяющийся к концу ятаган и не кривую саблю. Одним движением огненный пришелец оказался рядом с костром. Слегка ошизев от происходящего, я смотрел на него не отрываясь.

– Ты! – Воин ткнул в мою сторону пальцем.

– Я, – растерянно ответил я.

На какой-то миг мне показалось, что меня исследуют всеми известными и неизвестными способами. Сканируют, просвечивают да еще одновременно засунули в камеру магнитного резонанса…

– Ты! – снова повторил доспешник. – Пришедший издалека…

Фигура на миг замерла, словно задумалась, – и вдруг исчезла. И сразу же стало понятно, что давно наступила ночь. Бархатно-черное небо полыхало миллиардами звезд, костер почти потух, от мертвых голов не осталось и следа… только круглое пятно огня на свежевскопанной земле. И словно отражение костра – такое же светящееся пятно в том месте, где стоял пришелец.

Орки зашумели, затараторили что-то. Старейшина подтолкнул меня в спину – иди, дескать. Я нерешительно оглянулся, но все же потопал к светящемуся пятну.

На земле лежал круглый щит. Стоило мне к нему нагнуться – сияние исчезло, он стал обычным. Именно таким, с каким я привык драться. Не баклер, а почти метрового диаметра – предельно большой для «кулачника». Под мой рост. Аналоги по размеру находили лишь в Литве. Как и положено, щит окован по ребру сталью и обтянут кожей. Выпуклый стальной умбон сделан в форме восьмилепесткового цветка. Удобная рукоять словно прилипает к ладони…

Я подхватил щит и вернулся к оркам. Те во все глаза смотрели на меня – словно я тут же должен начать воскрешать мертвых или превращать воду в вино.

– А что это вообще было? – глупо спросил я неизвестно у кого.

– Тот, Кто Держит Золотой Щит, почтил тебя своим присутствием, – икнув, ответил Ив-Ыхе. – Я про такое только в песнях слышал.

– И что теперь мне с этим делать?

Нет, я понимаю, что вопрос был еще более глупым, но вся обстановка обряда немного выбила меня из колеи. То странное ощущение единения с поющими орками, во время которого невозможна никакая ложь, то вдруг этот… торшер ходячий…

Но Ив-Ыхе, видимо, был ошеломлен не меньше меня. Поэтому только пожал плечами:

– Твоя судьба – ты и думай! Тот, Кто Держит Золотой Щит, не дал тебе никаких советов, значит, ты должен идти тем путем, которым шел…

– Р-р-рав! – раздалось у меня за спиной.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Забытый всеми Маня, заскучав, решил пообщаться. Как это: я разговариваю с кем-то и без него? Надо вставить слово… ну, пусть не слово, но мнение свое выразить надо. Маня потянулся носом к щиту, понюхал и снова удовлетворенно произнес:

– Р-рав!

Орки захохотали.

– Ну, если эта штука и тебе нравится, – задумчиво пробормотал я, – то придется ее таскать… Причем и тебе – тоже.