Текст книги "Бывшие в прошлом (СИ)"

Автор книги: Евгения Грозд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Я позвоню, – пообещал Алику и поспешил за Андреем.

Уже начинало светать, а над землёй поднимался густой утренний туман.

– Совсем не кстати, – ворчал Зуев, включив дальние фары. – Ни хрена не видно!

Туман и правда действовал против нас. Мужчина ехал на максимально возможной скорости в таких погодных условиях, опасаясь во что-то или в кого-то въехать. Близ Новодевичьего кладбища рассвело основательно, и на пару с туманом сложно было вообще что-то рассмотреть.

– Блядь, хоть глаз коли. Жуть полнейшая, – ворчал Зуев, жмурясь и крутя головой. – Куда ехать?

– Прямо, – указал я, помня, где похоронена супруга. – Потом скажу, когда свернуть.

– Слушай внимательно, – велел он, открыв в машине все окна. – В лесополосе крики разносятся на несколько метров. Девушка может звать на помощь.

Кивнул и буквально вылез наполовину из окна, вслушиваясь в мертвую тишину. Холод полз по жилам при мысли, что мы опоздали и мои девочки лежат сейчас где-то там среди мраморных плит. Нет! Только не так! Не так бесчеловечно и жестоко! Прошу не забирай их! Я сделаю всё, что ты захочешь! Только сохрани им жизнь…

Что-то отдалённое, похожее на вскрик лесной птицы почудилось справа от нас.

– Сбавь скорость, – посоветовал я, вслушиваясь в туман до боли в голове.

Может и правда птица?

– Далеко ещё?

– Да, минут пять… Тормози! – в панике заорал я.

Из тумана на дорогу выскочил то ли призрак, то ли неясное существо, и бросилось нам под колёса. Фары выловили перекошенный ужасом лик, и авто рвануло влево.

– Держись! – успел крикнуть Зуев, и тачка ушла в кювет. Мозг прыгнул, а травма на спине парализовала работу мышц и тела, оставив в голове тошнотворный гул.

Глава 36

ЕВГЕНИЯ

Истерика беременной любовницы моего мужа длилась ровно до момента, когда я поняла, что с этими идиотами, совсем упустила из виду дочь Лёвы. Уже готова была развернуть автомобиль и вернуться, но Соня остановила, предложив связаться с её матерью. Спустя несколько минут, облегчённо выдохнула, когда кухарка сообщила, что кроха с ней и всё хорошо. Я же решила отвезти Соню к своей маме. Пусть там перекантуется, пока Слава не утихнет. По дороге выслушивала мольбу девушки, не заставлять её идти на аборт.

– Я растила ребенка одна, 2014чсчитала важным поделиться с ней своим опытом. – Ты не представляешь, как это тяжело. Работу не найти, постоянный поиск денег и страх попасть под соцопеку. Его будущее, окружение, образование. Ты сама ещё ребёнок, в конце концов. Соня, послушай мой женский совет, ты возненавидишь потом это дитя. Не рожай несчастных.

Девушка пускала грады слёз по щекам и вздрагивала, уверенно протестуя и убеждая в обратном то ли себя, то ли меня. Господи, ну до чего ж бабы бывают дуры! Ну хотела она с ним шуры-муры крутить, ради бога, а о последствиях кто думать должен? Ребёнок?! И муженёк мой тоже хорош, не мог позаботиться о контрацепции для неё, сам же не хочет и видел, что несмышлёная ещё. Кобель! Нет, свинья!

– А вдруг он передумает, Евгения Викторовна? Вдруг захочет его?! Он уже немолод, и такие шансы на ветер не пускают. Может переждать?

– Сомневаюсь, Сонь, – покачала я головой. – У него сейчас в голове, что угодно, но точно не младенцы. Не порти своё будущее. Поверь мне, Слава не тот мужчина, что тебе нужен. Ты сейчас слишком молода, чтобы это понять, но обязательно поймёшь позже.

Девушка осела на пол, прислонив голову к каркасу кровати и отрешённо уставилась в никуда. Сердце невольно сжималось, глядя на неё. Неужели, она настолько влюблена в моего подслеповатого мужа?

– Послушай. Я дам тебе денег. Сделай аборт и поезжай в куда-нибудь. Я попробую подыскать тебе другую работу. Пойми, уйдя от него сейчас, ты сделаешь самый верный шаг.

Горничная всхлипнула и закивала головой.

– Умница… А это пройдёт, обязательно пройдёт, – и не поскупилась обнять дурёху.

Что ж влюбилась, глупая, по малолетке. С кем не бывало? Деньги вручила маме, прося пока присмотреть за ней и помочь успокоиться. Всё же моя родительница мастак в этом. Пообещала Соне вернуться через пару дней и вместе пойти в больницу. Только…

Проснулась от странного чувства внутри. На дворе ещё глубокая ночь и дом спит таким же сном. В груди давила тревога, мешая ровно дышать. Встала с постели и прошаркала в ванную. Поморщилась от яркого света электрических ламп и включила воду небольшой струёй. Из зеркала на меня смотрела заспанная блондинка с растрёпанными волосами. Шелковый пеньюар слегка перекрутился.

– Видок, что надо, – съязвила я и огрызнулась на своё отражение.

Струя воды стала теплее, и пару раз окунула лицо живительной влагой. Обмакнула кожу полотенцем и подмигнув возродившемуся отражению вышла в комнату. Замерла, увидев на кровати сумку, которой пару минут назад не просто не было, но и априори тут быть не должно. Успела лишь подумать о страшном, когда оно обрушилось сзади. Сознание растворилось в тошнотворной темноте…

Птичий гомон и громкий детский плач продирался в раненное болью сознание. Холод сковал тело. Руки обездвижены за спиной и дышать почти невозможно. Распахнула веки и сощурилась от боли в висках и на затылке. Завертела головой, пытаясь понять где я и что вообще происходит. Это машина. Я на пассажирском сиденье спереди, а сзади…

Забилась в панике, обернувшись – маленькая Маша, завернутая в пелёнку, лежала на заднем сиденье и надрывалась от плача.

Попасть назад со связанными руками вряд ли возможно. Надо выйти из машины. Толкнула плечом дверцу. Глухо – всё заблокировано, а ключ в стартере отсутствовал.

Боже мой! Нас похитили? Но кто и зачем? Об этом предупреждал Андрей? Чьи-то счёты с моим отцом, и под раздачу попала я? Разбить стекло? Да! В окно! Но как мне освободиться от пут и забрать малышку?

Хотелось кричать от страха, но вопль утопал в кляпе, перерождаясь в жгучие безмолвные слёзы. Взор скользнул по электронным часам на панели – шесть утра, а после переместился на местность за окном, которую густой воздушной ватой скрывал туман. Что это? Из клуб сизого природного пара виднелись кресты новые и чуть поваленные, памятники и мемориалы. Кладбище?! Господи Иисусе! Зачем мы здесь?! Что происходит?!

Закричала в кляп ещё громче и, упав на спину, начала бить ногами по лобовому стёклу. Сука! Чтоб его разбить нужна недюжинная сила. Села и, глушимая детским плачем за спиной, вновь выглянула в окно.

Кто-то идёт?! Да, там чья-то тень. Или от ужаса, я начинаю сходить с ума?! Нет, и правда человек. Твою мать! Вот же мразь!

– Козёл! – в ярости крикнула я в кляп.

Мой чокнутый на всю голову муж обогнул машину и сел на водительское рядом со мной.

– Очухалась? Не вертись, а то ещё добавлю.

Слава захлопнул дверцу и, выудив из-под сиденья бутылку дорогого виски, отвинтил крышку.

– Конченая пьянь, – зло заорала я, понимая, что и эту фразу кляп заглушит. – Что тебе надо?

– Тише, милая. Не вопи так. Портишь утреннюю идиллию, – пропел он, глядя на округу сумасшедшим взглядом. – Слышишь, как тут тихо и спокойно? Умиротворение, да?

– Пошёл ты, псих! – рявкнула я и боднула его раненной головой в плечо.

– Тише-тише, у тебя там кровит. Не рассчитал немного, но мы теперь квиты, – поверила, вспомнив жестокий удар, что вырубил меня, и тошноту, что не заставила ждать себя.

Застонала в кляп от безысходности, уткнувшись головой в сиденье.

– Что тебе надо? – проскулила я, поглядывая на притихшую Машу, которая подустала надрываться от плача.

– Знаешь, это место вчера мне стало роднее нашего дома. Тут как-то спокойнее, завершённые и тихо. Слышишь? – мужчина умолк, вслушиваясь в тишину кладбища, а после неестественно рассмеялся. – Точно. Ничего не слышно! Вот где жизнь! А там вот лежат и мама моя, и папа, и даже Леська, – на имени сестры его голос, зазвенел натянутой струной, и я довольно чётко ощутила его боль.

Всё из-за неё? Он до сих пор не может её отпустить?! С сожалением, посмотрела на мужчину.

– Нет, ты не гляди так, поняла? – потряс он пальцем перед моим носом. – Не надо меня жалеть. Я в порядке. Я нашёл способ их вернуть, а ты и мелкая пойдёте со мной. Леське нужна дочь, а мне там будешь нужна ты.

О, Господи, помилуй, взвыла я, поняв, что угодила в руки к психопату.

– Тихо-тихо, ну чего ты? – ладонь Славы нежно скользнула по волосам. – Это не страшно. Я никому не сделаю больно, милая. Мы просто уснём все. Сладким и вечным сном. Я всё продумал.

Брезгливо дернула головой, скидывая с себя его мерзкие ладони и закричала, что есть мочи. Помогите! Кто-нибудь! Умоляю! Но всё снова утонуло в кляпе, введя меня в отчаяние. Ярость переполнила берега, и я заорала на гада диким приглушённым матом. Мозг прыгнул от пощёчины.

– Заткнись! Ты в моём храме. Имей уважение…

Отчаяние опустилось вниз живота, и я зарыдала навзрыд, видя, как он завёл двигатель и вышел из салона. Закрутила головой, пытаясь понять его дальнейшие действия. Муж обогнул машину и залез в багажник. Что он там ищет? Лопату?! Чтобы закопать нас после? Заерзала в путах, стараясь ослабить плен рук, но кажется закреплено капитально. Маша на заднем сиденье вновь жалобно закряхтела. Всё хорошо, девочка, всё обойдётся, милая… Но пообещать ей свободу и спасение не могла. Мы здесь один на один с психом. Человек, которого считала когда-то самым мудрым и адекватным, сошёл с ума на фоне алкогольной зависимости и семейной драмы.

Машина покачнулась от резкого закрытия багажника. Я вытянула шею, глядя назад. Мужа не было видно, только его макушку, что маячила под автосредством. Что он делает? Мужчина резво встал на ноги, и я определила в его руках резиновый шланг. Что… Зачем он?

Слава вернулся вперед и с помощью автоматизации слегка приоткрыл ветровое окно на задней дверце. Вернулся на пару шагов и затолкал шланг в образовавшееся отверстие.

Боже мой! Угарный газ из выхлопной трубы, поняла я и в ужасе забилась на сиденье.

Слава вернулся в салон автомобиля, и я снова попыталась пустить в ход ноги. Правда, в этот раз получила жестокий удар по лицу. Мозг прыгнул, и я побоялась потерять сознание. Я отключусь, а "тихий убийца" без боя заберёт с собой меня и Машу. Слезы рекой бежали по щекам, а я умоляла мужа одним взглядом одуматься, прекратить и пожалеть нас.

– Это не больно детка. Да, может начать тошнить, но потом ты просто уснёшь. Потеряешь сознание. И всё. Не бойся.

Хватит! Очнись! Что ты творишь?! За что?! Все эти вопросы вновь заглохли в кляпе.

– Ну же, Жень… Мы столько пережили. Столько обид, боли и несчастий. Ты не устала от потерь? Не устала от постоянной борьбы за счастье и свою жизнь. А там… Там спокойно. Нет правил, нет обид и все те, кого ты любишь с тобой. Не предадут, не бросят и никогда не обидят.

Заткнись! Заткнись! Заткнись! Гнев и ярость мешались с плачем Маши. Газ из трубы шёл прямо на неё, а значит в эпицентре страшной опасности – маленькое и беззащитное дитя. Надо что-то делать. Хоть что-нибудь. Вновь взмолилась о помощи извне, но без толку.

– Зачем ты кричишь? Тут всё равно никто не слышит. Некому. Да и стекла глушат крики. Смотри сама, – и освободил мой рот.

– Помогите! Убивают! Сюда! Кто-нибудь… – завопила, что есть мочи под сочувствующую улыбку Славы. – Прошу тебя, Слава, прекрати. Ведь ты же не такой. Ты всегда был добрым и заботливым. Таким я впервые тебя узнала. Ты же не убийца!

– Конечно не убийца. Я освобождаю нас от дурного…

– Ты убиваешь нас! – крикнула в отчаяние. – Потому что я и Маша ещё любим эту жизнь и хотим жить. Называю тебе вещи своими именами! Какой тебе на хрен рай и встреча с близкими после убийства и самоубийства? Раскинь мозгами!

В эту секунду муж задумался, а после снова отпил из бутылки.

– Я не хочу здесь оставаться, Жень, – вдруг жалобно уронил он. – И тебя отдать Вольных не могу.

– Я ничья, поймите это уже наконец. Проще и правда умереть, чем выбирать между мужчинами, что никогда и в грош меня не ставили. У меня только один-единственный мужчина – сын!

Выкрикнув последнее, задохнулась в собственном страхе и эмоциях. Голова закружилась, и я откинулась на спинку сиденья, стараясь сохранять картинку ясной. Маша раздалась ещё большим плачем, явно от того же дискомфорта, что и у меня сейчас. Вот и начало тихой смерти.

– Прошу, Слава, – жалобно пискнула я. – Ты же неплохой человек. Олеся души в тебе не чаяла, и я раньше уважала и ценила тебя, как никого другого. Перестань, пожалуйста… Вернись к нам обратно. Остановись!

Слёзы рекой текли из глаз, а душа пала ниц перед грядущей кончиной. Неужели на этом всё? Я больше никогда не увижу сына, не прижму к себе, не услышу голоса. Как же страшно умирать! Если бы знала, что сегодня умру, то сделала бы всё возможное, чтобы оставить в Косте всю свою любовь.

Дернулась и в ужасе вскрикнула, когда лицо попало в его ладони. Впервые за столько месяцев обид и отчуждения ощутила ласку. Вскинула на супруга глаза, дрожа всем телом. Взор малахита, носивший черный окрас вдруг прояснился, став прозрачным и чистым. Невольно замерла, вспомнив красоту этих глаз.

– Прости меня, родная… Прости, если сможешь, – сухие губы коснулись лба.

Отстранился, решительно выпуская из рук. Опрокинул в себя ещё виски и заглушил двигатель. Сердце в надежде застучало чаще. Стекло на заднем сиденье поехало вниз и шланг упал за пределы автосалона. Да… Боже, спасибо… Спасибо!

– Ты только дай мне уйти, ладно? – продолжил он, и вдруг достал из-за пазухи нож.

Сжалась в комок, вновь испугавшись за себя, но после безудержно закричала, наблюдая, как муж располосовал себе оба запястья.

– Нет-нет! – в истерике вопила я, видя бег кровавых змеек из перерезанных вен. – Господи! Что ты наделал? Не надо!

Забилась в путах, желая освободиться и пресечь столь жуткий акт суицида. Слёзы давили в горле, мешая правильно говорить.

– Не плачь. У тебя всё будет хорошо. Обещаю, – с этими словами Булатов, бросил нож куда-то под сиденье, вышел из машины и, покачиваясь, направился вдоль могил и крестов.

– Слава! Стой! Нет! Вернись… Слава! Пожалуйста!

Бежать за ним связанной – дохлый номер. Нащупав рычаг ручки, толкнула дверь наружу. Попыталась спуститься осторожно, но всё же клюнула носом в сырую землю. Осмотрелась. Утренний туман стелился по всей поверхности кладбища. Памятники и кресты вспарывали его дымчатое полотно, нагоняя всё больше жути. Максимально увела руки вниз, пытаясь продеть через них нижнюю часть тела. Ремень больно раздирал запястья, а руки едва не выскочили из плеч. Получилось! Оковы впереди, а значит возможностей для свободы в разы больше.

Нырнула под сиденье, ища нож. Ремень хоть и толстый кожаный, но, если хорошенько постараться, перерезать его вполне реально. Усиленно принялась за дело, одновременно, пытаясь успокоить плачущую Машу. Холодный пот стекал по лбу и спине, пока я отчаянно пилила ножом оковы, что медленно, но верно поддавались. За усердной работой не сразу заметила вдалеке движение. Свет от фар был едва уловим. Кто-то едет по основной дороге и в кромешном облаке тумане вряд ли заметит нас.

– Эй! – крикнула, что есть мочи. – Помогите! Стойте!

Надо бежать навстречу. Нельзя упустить очередной дар к спасению.

– Я сейчас, Машенька… – зачем-то предупредила ребёнка и, закрыв машину, бросилась меж оградок к дороге, чтобы успеть пресечь им путь.

Мокрая от росы трава хватала за ноги, противно хлестая и облизывая босые ступни. Буквально вылетела дорогу, махая руками и не думая, что могу попасть под колёса и погибнуть. Машина дала по тормозам, но я была слишком близко. Водитель ушёл влево, едва не задев меня. Склон лесной дороги погнал автомобиль в кювет, посадив мордой в густой кустарник. Ноги подкосились на моём втором шаге, и я рухнула на холодную сырую землю.

– Женя?! Женечка…

Родной и любимый голос вызвал бурю счастья и желанного облегчения. Сильные руки подобрали с земли и прижали к крепкой груди. Зарыдала уже навзрыд, осознав, что самое страшное уже позади.

– Всё, тише, милая… Мы вас нашли. Тише… Где Маша? – его руки нежно гладили волосы, а губы целовали щёки и лоб.

– Она там… В машине, – заикаясь выдавила я, указывая рукой в нужную сторону.

Сбоку подхватили ещё чьи-то заботливые руки. Повернулась к источнику и благодарное тепло растеклось по венам – Андрей. На лбу мужчины зияла свежая ссадина, вероятно, от спровоцированной мной аварии.

– Женя, вы в порядке? – Зуев был не менее взволнован. – Он там? Вооружён? – мужчина освободил из кобуры пистолет.

Помотала головой, чувствуя, как руки Лёвы передают меня ему.

– Помоги ей, – повелел бывший и бросился на поиски дочери.

Зуев оценил мой вид и, накинув на плечи пиджак, помог наконец освободиться от пут.

– Что с Булатовым? – карие глаза разъедали сосредоточенностью, заботливые ладони осматривали меня на наличие травм. – Он опасен? Где он?

– Он ушёл, – выдавила первый членораздельный ответ, но слёзы вновь начали рваться наружу. – Он перерезал себе вены и ушёл. Андрюшенька, найди его, пожалуйста. Скорее…

– Иди к машине.

В шквале эмоций ни я, ни он не заметили, как перешли на "ты".

– Нет, я с тобой, – воспротивилась, порываясь вернуться в то адское место вместе с ним.

– Нет, у тебя интоксикация. Ты едва на ногах стоишь.

Из тумана выбежал Лёва, укачивая и прижимая к себе орущее чадо.

– Его там нет, – крикнул он Зуеву.

– Да, он ушёл, – кивнул тот и властно забрал у отца девочку. Спешно осмотрел, а после вручил мне, ещё строже посмотрев в лицо. – Живо в машину, сказано, и вызывай Скорую.

Указания казались разумными, но сердце рвалось на поиски того, кто так глупо решил избавить себя от житейских невзгод.

– Хорошо, – покорилась, понимая, что обязана отдать всё более сильному полу.

Мужчины исчезли в тумане, а я тихо взмолилась, чтобы они нашли его, как можно скорее и не опоздали.

– Тише, милая. Теперь всё хорошо, – укачивала несчастного ребенка, сев в машину.

На сиденье обнаружила сумку с детскими вещами. Сперва выискала термос с бутылочкой и дала смесь малышке. Маша мгновенно вгрызлась в соску.

Пока ребенок затих, принялась вызывать бригаду медиков. Маша причмокивала и жадно дышала, пока я всматривалась в туман и молилась, чтобы мужчины поскорее появились на горизонте, ведя Славу за собой.

Малышка выплюнула соску, и я прижала кроху к груди, помогая срыгнуть. Спустя пару минут, довольный и успокоившийся ребёнок уснул в автопереноске, а я вышла из машины, выискивая в тиши либо мигалки Скорой, либо мужчин. Последние оказались быстрее. Первый в поле видимости попал Лев, а Андрей шёл позади, неся на плече бесчувственное тело Славы.

Нет…

Эпилог

ЛЕВ

Несколько месяцев спустя

Вывернул с главной магистрали, косясь на зелёную змейку навигатора. В голову прилетел детский сандалий, который Маша по обыкновению любила стягивать с ножек, особенно в машине.

– Так, принцесса, папа за рулём, – не отрывая взгляд от дороги, вернул ей обувь.

Дочь ответила нечленораздельным звуком, который я любил интерпретировать по-своему.

– Потерпи ещё чуть-чуть. Почти приехали. Успеешь ещё пощеголять в своих супер-туфельках.

Навигатор увёл в тихий дворик, где удобно в живописной сирени расположился районный ЗАГС. День был не для торжественных бракосочетаний, поэтому у входа не толпилось куча машин и людей. Перед лестницей уже, видимо, кто-то успел бабахнуть хлопушкой, рассыпав бело-розовое конфетти по округе.

– Приехали, – сообщил дочери и принялся освобождать малышку из детского кресла.

– Тай! – заканючила Маша, выронив из рук злосчастный сандалий.

– Его надо обуть… Не пойдёшь же ты босая, – поймал крохотную ножку, чтобы одеть туфлю.

– Не, – заупиралась малышка.

– Не вредничай, – сказал строго и чмокнул упрямицу в пухлую щёку.

Заплакать чадо не успело, так как сразу же оказалось на улице, встав на асфальт своими ещё неумелыми ножками.

– Подожди, машину закрою, – удерживал свою красотку, что, заметив впереди растяжку из шаров, уже вовсю стремилась вперёд. – Всё-всё, идём.

И направился к зданию. Войдя внутрь, тут же увидел всех приглашённых. Огляделся, ища ту, что всегда будет для меня во главе всех. Женя стояла в компании неизменного Зуева – чтоб его пронесло! – и Тони, что держала за руку Костю. Бывшая буквально сияла в шикарном серебряном платье, вышитом пайетками и бисером, и привлекала внимание кажется всего сильного пола, что так же толпились в фойе, приглашенные на другие свадебные церемонии.

– Папа! – воскликнул сын и побежал ко мне.

– Привет, орёл! – обнял мальчугана, осматривая. – Ух ты! Прямо истинный джентльмен, – похвалил его костюм, подёргав бабочку.

– Да… Как у тебя, – улыбался сын с прорехой вместо двух передних зубов.

Заметив меня, Женя также пошла к нам навстречу, протягивая руки к Маше. Дочь мигом заметила свою крёстную и радостно потянулась к ней в ответ.

– Какая же ты красавица у нас! Привет, блондинка! Ох, какие у тебя черевички!

– Ага, у меня от них скоро точно шишка на затылке вырастет, – смеясь пожаловался я.

Женя тоже лучезарно улыбнулась в ответ и посторонилась, когда возле неё вновь нарисовался Зуев.

– Чудесный день, не правда ли? – в своей манере вмешался он и протянул мне руку для пожатия.

– Да, был только что, – ревниво скривился я, видя, как этот солдафон кладёт ладонь на талию Жени.

Бывшая между делом ловко увернулась от его загребущих рук.

– Андрей, проверь, пожалуйста, фуршетный зал. Всё ли там в порядке?

– Как прикажете, моя королева, – кивнул он, смерив меня соперническим взглядом.

– Ему обязательно так тебя называть? – ворчливо уточнил я, глядя в след удаляющемуся мужчине.

– Вполне безобидно. Ты ревнуешь, а мне приятно, – лукаво сощурилась Женя, держа на руках Машу и гладя по спинке.

– Это необязательно, потому что я ревную тебя к нему каждую секунду. У него рожа хлеще, чем у хищника. Одна хватка пастью и дичь сломлена.

– Не драматизируй. Андрей – отличный телохранитель и хороший друг.

– Это я и боялся услышать, – цокнул в ответ.

– Перестань. Я без него, как без рук, а ты между прочим сам мог бы остаться жить в доме Виктора и тоже быть ближе ко мне и к сыну.

– Я не привык жить на содержании у женщины, – гордо повел головой.

– Вай, какие мы гордые, – беззлобно фыркнула девушка и заметно прояснилась в лице, глядя мимо меня.

Обернулся в направление её взгляда и тоже снисходительно улыбнулся. Возле ещё закрытого зала для бракосочетания появились жених и невеста. Мой бывший шурин, брат покойной супруги и дядя маленькой Маши счастливо улыбался гостям, благодаря, что пришли и обнимал за беременную талию нашу бывшую горничную Соню.

В тот жуткий день мы потеряли его, а точнее, то во что превратила этого мужчину скорбь, зависть и ненависть. Я и Зуев нашли бесчувственное тело Булатова на холодной чёрной земле, возле старого могильного памятника, и спешно доставили в больницу. Дочь и его жену так же осмотрели медики на степень отравления угарным газом.

Полиция занялась мужчиной, возбудив уголовное дело по подозрению в поджоге и в покушении на убийство. Слава между этим продолжал пребывать в тяжелейшей депрессии, и врачи настоятельно советовали отправить мужчину в лечебный центр.

Долгое время я не мог нормально смотреть на шурина, не выпуская из мыслей и сердца, что он едва не убил моих девочек. Только чудо или остатки здравого смысла смогли перенаправить его намеренья. Женя просила меня забрать заявление из полиции, считая, что в случившемся виноваты все мы. Вместо того, чтобы поддерживать друг друга, говорить по душам, мы обособились и отдалились, считая обиды и оскорбления. В плане поджога суд постановил возместить потерпевшей стороне нанесённый ущерб, а заявление о покушении на дочь я всё же решил забрать.

Булатова поместили на несколько месяцев в лечебницу, откуда после он вышел более уравновешенным и целеустремлённым человеком. Первым делом Слава развёлся с Женей – мирно и без претензий друг к другу. После мужчина продал особняк и исчез, аж на несколько месяцев. Бывшая едва не забила тревогу, пока Зуев, как обычно не сунул свой нос. Оказалось, что шурин уехал в Воронежскую область искать сбежавшую Соню. При увольнении кухарка призналась Булатову, что её дочь сохранила малыша, несмотря ни на что, и намерена растить его самостоятельно. Мужчина отыскал будущую мать своего ребёнка и добился её прощения, а после руки и сердца. И вот теперь упрямая и отчаянная горничная дома Булатовых сегодня станет законной супругой Вячеслава Сергеевича, а чуть позже матерью его первого и уже желанного сына.

– Идём? – предложила Женя, вручая обратно дочь, и взяла за руку сына.

Кивнул и повёл бывшую к новобрачным. Завидев нас, Соня радостно улыбнулась и обняла Женю. Я же сдержанно пожал жениху руку.

– Евгения Викторовна, спасибо, что пришли. Лев Константинович, – девушка поприветствовала и меня поклоном головы.

– Можно просто Женя и Лев, – разрешила бывшая. – Вы великолепно смотритесь. Особенно он, – и указала пальцем на огромный живот. – Скоро уже?

– В следующем месяце ждём, – широко улыбнулся Слава и посмотрел на притихшую у меня на руках Машу.

Заметив его поскромневший и чуть виноватый взор, обратился к дочери:

– Маш, хочешь познакомиться со своим дядей?

Дочь сунула в рот кулачок и во все глаза уставилась на Булатова. Не заметив препятствий в ребёнке, аккуратно передал её Славе, что с благоговением протянул к ней руки.

– Привет, принцесса, – ласково улыбнулся он девочке. – Ты настоящая красавица у нас. Копия мамы… – Голос мужчины дрогнул от тяжести, а веки слегка увлажнились. – Прости меня, родная, – дядя прошёлся ладонью по светловолосой головке и чмокнул пупса в пухлую щёчку. – Я так виноват перед тобой. Обещаю, ты будешь самым счастливым и любимым ребёнком в нашей семье. Дядя очень тебя любит…

Слова Славы окончательно застряли в горле, и мужчина спешно смахнул набежавшие слёзы. Забрал у него чадо, решив дать шурину успокоиться. Соня любяще обвила руку жениха ладонями и потерлась щекой о его плечо, получив в ответ благодарный поцелуй в макушку.

– Дорогие жених и невеста, а также их гости, – громко обратилась к присутствующим работница ЗАГСа. – Приглашаем вас в зал. Церемония сейчас начнётся.

Женщина распахнула двери в небольшое украшенное цветами помещение и проследовала к регистрационной стойке. Мы заполнили зал собой и замерли, слушая обращение к жениху и невесте. Невольно поглядывал на стоящую совсем рядом Женю. Девушка украдкой подсушивала набегающие слезинки красивым белоснежным платком и следила за процессом церемонии. Приобнял её за талию, предоставляя своё плечо, но Женя плавно отстранилась, продолжая сохранять между нами чертовы дружеские отношения.

Получив развод и будучи пресытившись любовными неудачами, бывшая окончательно обособилась от мужского пола, решив пожить для себя и сына. Нет, меня она не оттолкнула, но увязла в трясине дружеских отношений, всячески отвергая мои скромные попытки. Боялся, что эта участь досталась мне в качестве наказания за все глупости в прошлом, но за это время не раз замечал, как за ней пытаются ухлестывать и другие мужчины, но получают от ворот поворот. Ближе всех, по-моему, только Зуев и то, уверен, терпит неудачу. Девушка неприступна, хоть и добра и любезна со всеми.

Речь завершилась обменом кольцами и поцелуем новобрачных и зал раздался аплодисментами. Поздравления, пожелания и подарки вручали прямо в фуршетном зале, а после провожали молодых до машины. Новоиспечённая семья не желала праздничных застолий, отложив всё на период после рождения малыша, поэтому наш небольшой круг близких и друзей ограничился скромными проводами в свадебное путешествие.

После Женя всё же организовала для гостей небольшое застолье в поместье своего отца, в которое она переехала несколько месяцев назад, как полноправная хозяйка. За этот период проживания здесь, девушка изрядно поработала над домом, превращая его хмурый холодного фасад в душевное семейное гнездышко.

– В саду бы неплохо заменить часть посадок, – намётанным глазом констатировал я. – А то это уже не сад, а лесная глушь.

– Я планирую заняться им в скором времени, – достойно ответила Женя. – Найду сначала хорошего ландшафтного дизайнера и садовника.

– По-моему, они у тебя уже есть, и в одном лице, – подмигнул ей стоящий неподалёку от нас Наумов.

Девушка замерла с приоткрытым ртом и немного растерялась, ища слова для резонного ответа.

– Лёва занят на новой работе, да и дочка требует времени, – ответила за меня бывшая и явно занервничала.

Подавил улыбку, вдруг поняв, что бывшая готова видеть меня в разных амплуа, кроме садовника. Дикая мысль пришла под утро.

Ночевать остался в гостевой комнате, которая уже давно была оборудована для нас с Машей: детская кроватка, игрушки и прочие необходимые вещи. Женя, зная, что я буду частым гостем в доме из-за сына заранее позаботилась о комфортном жилье для нас, тем более габариты поместья это вдоволь позволяли.

На утро, проснувшись, попросил нянечку Кости проследить и за Машей, предварительно позолотив опешившей прислуге ручку, а сам направился в сад искать садовый инвентарь. В сарайке нашёл чистый, но немного мятый комбинезон и перчатки. Облазил углы и ящики, исследуя, чем располагает поместье для облагораживания территории. Газонокосилка тоскливо стояла в углу сарая, и я решил первым делом взяться за неё. Долой лишнюю растительность, чтобы понять с чем намерен иметь дело.

На звук работающего оборудования слетелись все жильцы дома. Прислуга глазела с интересом, охрана с удивлением, а выбежавшая в одном пеньюаре Женя в шоке.

– Какого чёрта ты творишь с утра пораньше? – окинула меня взглядом, слегка побледнев. – Что… Зачем ты его напялил?

– Уже не смотрюсь в этом? – игриво улыбнулся, слегка подступив к ней.

Взъерошена, чуть заспанная и до невозможности милая.

– Всё в порядке, идите работать, – крикнула она зевакам, а после устало посмотрела на меня. – Не занимайся ерундой. Снимай это и оставь в покое садовый инвентарь.

Женя сглотнула и напряглась, когда подошёл ещё ближе. В золотистых глазах замерцали знакомые мне искры.

– Я хочу сам сделать для тебя сад. Твой сад, в котором ты будешь отдыхать, любоваться красотой природы и… – поднял ладонь, коснувшись пальцами щеки. – Чувствовать мою любовь к тебе в каждом цветке, камне и листике.

Притянул к себе, пленив талию и затылок, и властно поцеловал, чувствуя, как знакомая фигурка оплавляется в моих руках, становясь податливой.

– Я не хочу с новой строки, – горячо выдохнул ей в лицо. – Не хочу просить твоей руки и всё в подобном духе. Я просто хочу назад. Туда, где мы обрели друг друга впервые и были счастливы. Мы наслаждались жизнью и не считали обиды и невзгоды. Грезя о лучшем положении в обществе, я потерял любимую женщину, и, если для её возвращения мне вновь нужно одеть эту робу, то я готов. Хочу снова любить свою хозяйку и приносить свежие цветы к её дверям, а главное поливать и взращивать самую важную белую розу в моей жизни – тебя. Евгения Викторовна, заклинаю, возьмите меня к себе на работу.