Текст книги "Прости… Забудь"

Автор книги: Евгения Арапова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

–Как ты, кстати, догадалась? Ты же говорила, что не читала дневник дочери.

–А я и не читала. Все как всегда случайно. Коллега рассказал про нагадившего кому-то Вавилова, мне стало интересно, кто посадил этого персонажа, спросила у папы, знает ли он что-нибудь о нем. Папа, в ходе разговора упомянул вашу фразу о том, что вы с ним работать не будете, слишком агрессивно реагировал, плюс ваш быстрый отъезд. Я заподозрила и спросила. А оказалось, была права. Теория случайных чисел, не расскажи мне о Вавилове Паша Печерников, никто бы ничего не узнал.

–Да, Оля, эмоции и случайность. Если бы они еще так часто не играли трагическую роль в нашей жизни. Я думаю, ты никому ничего не сказала?

–Нет, даже Славе, который сейчас сидит в этом помещении.

–А отец знает, что ты здесь?

–Знает, что в Риге, но не знает, что разговор состоится именно с вами. Я же говорила, никто, ничего…

–Никому и не говори.

–Вы знаете мой неподдельный интерес к этой ситуации. Я хотела разобраться до конца. Однозначно ответить себе на вопрос в моей жизни дорогого стоит.

–Я даже рад, что могу, наконец-то, с кем-нибудь об этом поговорить. Ни один человек не знал о том, почему я это сделал. Даже люди, помогавшие мне, были уверенны, что этот мудак кинул меня, как одного из многих. И я решил отомстить. На самом деле, если бы вопрос был в деньгах, дешевле было забыть и зарабатывать дальше, учитывая, сколько мне стоила его посадка. Рядом с ним были люди, готовые помочь, но и они оказались бессильны в этой ситуации. Следак из СК объяснил адвокату, что брать не будет, не его уровень, все решено выше. Его только реализация. А знакомые… Никто не хотел лезть, понимая, что все решено на достаточно высоком уровне. Собственная безопасность важнее. Я, честно говоря, боялся, что будет сложнее, но все прошло относительно легко. Правда, очень недешево.

–Вы сказали, «люди, которые мне помогали», фэйсы, СК?

–Да.

–Как пришло такое решение?

–Я внимательно прочитал присланный текст. Из него четко видно: именно из-за этого человека с ней случилось то, что случилось. Как выясняется, существует множество способов загнать человека в могилу. Например, сломать ему жизнь. Вытащить ее, похоронить заживо. Я не понимаю всех нюансов женского восприятия ситуации, при других условиях, скорее всего, разделил бы точку зрения Вавилова. Но не сейчас, когда дело касается моего ребенка. Мне насрать, что между ними произошло, Леры нет из-за проблем с ним, а значит—виноват. Этот пидарас живет в свое удовольствие, а моя слабая, беззащитная, хрупкая дочь на том свете. Что я должен был делать с этим? Забыть? Понять и простить и существовать дальше, как будто ничего не произошло? Меня охватила ярость и невыносимое чувство собственного бессилия. От того, что это случилось, от того, что не смог предотвратить, из-за того, что сейчас не могу ничего сделать. Я потерял своего ребенка по глупости, когда ей было 8. А в 31, у меня ее отняли. Свою ошибку я пытался исправить, может мне и не удалось, но я многое для этого сделал. И теперь должен смириться с тем, что кто-то, походя, забрал дочь? Первая мысль была самой страшной: «Если у меня забрали ребенка, я должен поступить так же». Знаешь, я никогда не понимал мысли: «Мы не должны опускаться до их уровня». Какая разница, как действовать, если тебе причинили боль? Если тебя задели, ты имеешь право на любой ответ. Гораздо важнее внутренние ограничения. Я никогда не убивал людей. И я не смог бы причинить боль ребенку, даже в мыслях. Да, этот хуесос довел Леру до того, что сердце ее остановилось, но я не раню его детей. Хотя бы потому, что я—это я, а он—это он. Следующий вариант—убить самого Вавилова. Мог бы. Но поверь мне, хотеть и сделать—разные вещи. При одной мысли о подобном я четко осознавал, что не смогу, не переступлю эту грань. К тому же, появлялся вопрос риска. Наверняка, молодой чиновник не сам по себе так успешен, был некто, благодаря кому Вавилов огражден от неприятностей. Связей в городе достаточно. Если уничтожу сам, мне, семье и бизнесу–пиздец. Начну искать исполнителя, в тот же день об этом будет известно. Результат тот же. Сама понимаешь, я не горел желанием под сраку лет в российской тюрьме оказаться. Нужно было действовать умнее, подождать немного, понять, в каком направлении двигаться, я должен был его переиграть. Такие решения не принимают сразу. Я начал искать того, кто сильнее Вавилова. Никто из тех, кого знал, помочь не мог. Я не задавал этот вопрос напрямую, но присматривался, пытаясь понять, кто из окружающих людей сможет поучаствовать. Я ждал, чтобы не совершить ошибку, которая будет стоить слишком дорого. Ты знаешь, как это тяжело? Меня бесил сам факт того, что в сегодняшнем мире, я, взрослый мужик, прошедший через многое должен проверять, смогу ли я уничтожить молодого, потерявшего берега, ублюдка.

–Лера рассказывала вам о том, насколько сложно ей было?

–Лера молчала. Я ничего не знал о жизни, переживаниях своей дочери. Не говорила… а я не спрашивал. Ее с детства беречь нужно было, мы… я этого не делал, не защищал, не помогал. Я задыхался от бессильной злобы, когда читал о том, что она пережила, о ее эмоциях. Я сошел бы с ума, если бы не попробовал помочь. Я не сделал того, что должен был, когда она была рядом. Но чувствовал обязанность отдать долг, когда ее не стало. Чтобы ее, а может, больше моя, душа успокоилась, я доказывал уже не ей, себе, что по-настоящему люблю и способен ради своего ребенка на многое. Те трудности, о которые споткнулась она, преодолевал я. Дети идут дальше родителей, моя дочь не смогла. Она так и осталась малышкой, которой необходима защита взрослых, я попытался все решить, в силу своих возможностей. В конце концов, что я за отец, если своему ребенку помочь не смог? Я должен был доказать, что способен о ней позаботиться. Ненавижу проигрывать, а в этой ситуации я проиграл. У меня отобрали самое дорогое в жизни каждого человека-ребенка. Я пережил ее, и обязан был сделать то, что помогло бы мне справиться с утратой.

–И тогда вы решили, что посадите его?

–После того, как прочие варианты отпали.

–Я так понимаю, ждать пришлось около года?

–Именно. После нескольких неудач, я позвонил очередному человеку. Пару лет назад у него чуть не отжали бизнес, но он со всем разобрался. Никогда не думал о том, как это ему удалось, но, видимо пришло время. Для начала-несколько обязательных вопросов, затем главный:

–У тебя дела все лучше и лучше. А совсем недавно, были тяжелые времена, как ты с ними справился?

–Мне пришлось уничтожить врага.

–Физически?

–Нет, всего лишь посадил, другого выхода не было.

–Кто тебе помогал?

–Тебе фамилии назвать?

–Фамилии не нужно, но интересно, смогут ли они впрячься, если еще раз понадобится? Мне, например. И, какова цена вопроса? Притом, что «приземлить» нужно не последнего в городе человека. Во сколько тебе это обошлось?

–Мне это обошлось в хороший кусок моего бизнеса, теперь я учредитель, доля которого составляет 50%. Но ты можешь не смотреть в ЕГРЮЛ, там фиктивное лицо. И, вместе с тем, это лучше, чем ничего. Лучше того, если бы сидел сейчас я, а не он.

–Бесспорно.

–Ты сможешь узнать у этих людей, готовы ли они взяться еще за одно дело, или нет?

–Я могу попробовать, но ничего не обещаю.

Через несколько дней он мне позвонил и сказал, что люди готовы помочь, со мной свяжутся.

–Вы не испугались? Знаете же наверное, полно таких историй про "решал", которых после передачи денег никто не видел.

–Было не по себе, но в тот момент у меня появилась хоть какая-то надежда на то, что я перестану чувствовать себя как последнее говно.  И я был готов рискнуть. Я знал Сашу, он не пиздабол, если говорит, о чем-то, значит, так оно и есть. Мне позвонили со скрытого номера через неделю и сказали, что пора обговаривать условия. Я назвал фамилию-Вавилов. Человек, который не представился, ответил:

–«Клиент», конечно, не самый простой.

Последовало тяжелое молчание.

–Мне выбирать не приходилось.

–А почему именно он? Работать не дает?

–Да, работать. Так сколько это будет стоить?

–Мы проверили ваши активы и думаем, что 50 процентов будет достаточно. Устраивает?

–У меня нет выбора. Я понимаю, что не могу спрашивать о гарантиях, но я хочу знать, я могу рассчитывать на положительный результат?

–Можете. Если человек-не наш уровень, так бы и сказали. А Вавилов… если говорим, что сможем, значит сможем. Вы в качестве аванса 10 процентов своей доли подарите надежному человеку. Можете проверить со своим юристом, все чисто, после сделки начнем работать. И, кстати, на сколько вы хотите, чтобы он сел?

–Как можно дольше, вплоть до пожизненного.

–Ну это слишком, на это всех ваших денег не хватит. 8 лет, мы же не серийного насильника и убийцу из него делать будем.

–А кого?

–Взяточника—того, кем он, собственно и является.

–Что нужно делать, конкретно.

–Если конкретнее, то первый шаг за вами.

–Я понял, когда нужно дарение оформить?

–Чем быстрее оформите, тем быстрее начнем работать по вашему вопросу. С вами свяжется еще один человек, который будет сопровождать сделку.

Через несколько дней нужный договор был подписан. Началось ожидание. Где-то месяц не было слышно вообще ничего и я начал беспокоиться, появились мысли о том, что мне самому пора опасаться рейдеского захвата, так как 10% бизнеса юридически не были моими. Однако, через несколько дней позвонил «первый» неизвестный человек и сказал, что в ближайшее время все будет и нужно готовиться к подписанию договора дарения на остальную часть доли. Сделал. Спустя неделю во многих СМИ, включая некоторые федеральные, появился сюжет о том, что чиновника администрации Василеостровского района Глеба Вавилова задержали при получении взятки в крупном размере. Я наблюдал массированную поддержку в прессе, блоггеры эти, журналисты и прочая срань господня. Масса непрофессиональных статей, зато общественное мнение формировалось в определенном русле. Вавилов преподносился как человек, которые последние 15 лет неустанно воровал, что, конечно, правда, но то, насколько «на отъебись» это было сделано, шокировало даже меня. Перетряхнули все его грязное белье, до которого смогли добраться. Многие из тех, кто распространял новость, путали статью и имя фигуранта. Они вообще не вникали, писали не разбираясь в деталях. Несмотря на наличие постоянного места жительства и места работы, суд решил, что он может скрыться от следствия или оказать давление на свидетелей. Итог—арест. Через два месяца приговор-8 лет строгого режима. Потом апелляция, которая оставила его в силе.

–Вы довольны?

–Хорошо работают, чисто. Они и приговор старались «засилить» как можно быстрее, чтобы ничего не поменялось, никто не смог решить проблему. Им удалось, свои обязательства выполнили полностью.

–Сейчас вы живете в Испании?

–В Аликанте. У меня произошли изменения в личной жизни. Я расстался с Наташей.

–Новые отношения?

–Да, новая женщина, очень спокойная и уравновешенная, у нее дочь, которой 16, нормальная, без особенных подростковых взбрыков, девочка-отличница. Кажется, чем-то похожа на Леру. Я же не знаю, какой она была в 16. Мне сейчас спокойно и комфортно. Новые отношения с правильным человеком дают нужные эмоции.

–Вторая дочь, она с мамой в Питере осталась?

–В Питере, но не с мамой, у нее своя семья. Моя дочь Настя с детства тоже была непростым ребенком. Мне повезло, они у меня обе с придурью, причем с придурью разной полярности. Настя–полная противоположность Леры. Наверное, в этом виноваты мы, как родители. Наташка-тупая пизда, на нее рассчитывать в плане воспитания не приходилось, а я зарабатывал деньги. И с ней тоже многое упустил. Мне очень жаль, что мои дочери такие неправильные, изломанные. Я то ли не показал, как быть должно, то ли не научил (если это вообще возможно), может, они не видели достойного примера. Хотя я старался всем их обеспечить. Получается, я проебал обеих девчонок. Одна одинокая, несчастная, не знающая, как вести себя в социуме. Вторая, наоборот, живет на полную. Красивая, смелая, уверенная в себе, ни в чем никогда не знающая отказа. Алкоголь, наркотики, мужики… Я удивляюсь, как она ни одного аборта не сделала. Может я конечно, чего-то не знаю, но она бы ко мне за решением вопроса прибежала, не к придурочной же матери. Она, слава богу, замужем, у меня внук, к воспитанию которого я не буду иметь никакого отношения. Тяжело осознавать, что ты не вырастил ни одного нормального ребенка. Теперь у меня третий, последний, шанс воспитать дочь, пусть и не родную.

–С Натальей развелись?

–Официального развода не было. Зачем делить имущество и бизнес? Мою подругу юридический статус не волнует. Я всем, чем мог, обеспечивал жену и дочь, и больше ничего им не должен. Квартиры, машины у них есть, Настя институт закончила, вышла замуж за мажора с хорошим папой, пусть теперь он ради сына напрягается. У меня Лена и Карина…

–Наталья так просто вас отпустила?

–Такие как она ничего не воспринимают нормально. Орала, истерила. Сказала, что подаст на развод и мы долго будем делить имущество, если я исчезну и перестану спонсировать. Пришлось даже врезать в профилактических целях. Настолько мудрая у меня жена, что доводит до рукоприкладства. Потом объяснил, что сейчас ей помочь некому, ее лучшие времена прошли, поэтому не нужно бесить. Я понимал, что она-не Татьяна, которая вообще ни на что не претендовала, правда и было у нас в тот момент немного. Могла бы на алименты подать, нервы мне трепать, ничего подобного не сделала, отпустила. Хорошие они у меня, и Таня, и Лера. Но знаешь, я не жалею, что ушел от Татьяны, всему свое время, Таню разлюбил, а Наташа—легкая, молодая, работала в Ленинградском доме моделей, и так отличалась от образа советских девушек, к которому я привык, влюбился… И не захотел отказывать себе в возможности прожить еще одну, новую, счастливую жизнь. Я не мог знать, что и она закончится через 7 лет. В этот раз развод последнее, что мне было нужно. Наташа, как я уже говорил, не Таня, она бы не осталась ни с чем, еще молодая и красивая, вполне могла найти любовника из моих врагов, который помог бы от меня избавиться и стала бы она богатой безутешной вдовой. К тому же, имущества у нас было в разы больше, чем с Таней. Я начал жить своей жизнью, мне было достаточно девушек, которые, то появлялись, то исчезали, когда надоедали. Наташе я сказал, что она продолжает оставаться матерью моего ребенка, которого мы должны воспитать. Деньги у нее будут, устраивает такой вариант, хорошо, не устраивает, может уходить, дочь останется со мной. Согласилась. Мы так и существовали, в параллельных реальностях, каждый ни в чем себе не отказывал. Знаешь, в Насте я тоже быстро разочаровался, в этой маленькой копии Наташи, пытался, конечно, как-то помочь. Психологи, наши с ней разговоры, деньги, лишение денег-ничего не работало. Ей было всего 15, когда я от нее устал до невозможности. При том, что она моя дочь и я ее очень-очень люблю, я не мог найти с ней общего языка. Вся в мать: своенравная, вечно чего-то требующая, недовольная. Она могла быть очень грубой и чуть ли не прямым текстом нахуй меня посылала. Ей, кстати, тоже доставалось от меня. Две девушки, на которых я поднимал руку. Иногда появлялось ощущение, что ни она, ни ее мать вообще ничего ко мне не чувствовали, им нужны были только деньги, которых я не жалел. У настии было все: брендовые шмотки, лучшие салоны, машина в 18 лет, собственная квартира, хороший вуз. Она считала, что такая жизнь-норма, даже подумать не могла, что это все стоит денег и их нужно как-то зарабатывать. Я хотел устроить ее к себе на работу, на что дочь мне заявила: «Папа, я работать не собираюсь, я выйду замуж и муж будет меня содержать!» Она вышла и пока все складывается. Ее муж, которому сейчас 30 работает у отца, я так понимаю, бизнес в перспективе перейдет к нему. У Насти все хорошо с деньгами, как было с самого рождения: квартира в центре, няня, домработница, машина теперь уже с водителем. И дай бог. Настя хваткая, вся в маму. Победительница по жизни. Кстати, с Лерой они вроде бы неплохо общались, несмотря на разницу характеров. Она не могла бы оказаться в ситуации, в которую попала Лера. Я рад за нее, хотя бы потому, что она жива и получила то, чего хотела. Пусть хоть у нее все будет хорошо.

–Наталья запрещала вам видеться с Лерой?

–Не то, чтобы запрещала, я, как любой нормальный мужчина в браке прислушивался к своей жене, но выбор делал сам. Так получилось, что мы отдалились. Татьяна не препятствовала встречам с дочерью, я сам не особенно рвался. Наташа, Настя, работа, постоянная занятость. К тому же, общаясь с Лерой, я должен был постоянно испытывать чувство вины. Это последнее, чего мне хотелось. Они живы, здоровы, и слава богу.

–Вы знали, что с ними все в порядке?

–Нет, но я надеялся. В тот день, когда я снова увидел свою дочь, понял, что не ошибся. Я очень благодарен Татьяне, что она столько вложила в другого моего ребенка. Даже несмотря на то, что Лера-очень своеобразная девочка.

–Вы никогда не хотели вернуться к Татьяне? Или позже, когда брак с Натальей исчерпал себя, попробовать создать семью еще раз?

–Как я мог к ней вернуться, если давно не любил? Зачем? Я уважал ее, но все было в прошлом. Татьяна, конечно, не заслужила подобного. Это ваше вечное женское «Я хорошая, зачем он так со мной?» заставляет мучиться, но не играет роли, если мужчина решил уйти. Решение сложное и болезненное, но меня жалость не заставила остаться рядом… Вообще, мне кажется, мужчины никогда не жалеют, если дело дошло до такого серьезного шага, как расторжение брака, в котором есть ребенок. Ответственный поступок, на который мало кто решается, поэтому и случается подобное нечасто. Сильные чувства должны захлестнуть. Или жена невозможная, что более вероятно. Это не про Татьяну. Я ушел именно за любовью, а сейчас считаю, что ее можно и нужно пережить, исчезать нужно, когда рядом находящаяся мадам жить и дышать мешает. Наверное, чтобы к этому прийти, доживают до моих лет, и переживают то, что я пережил. А новая семья? Там не было бы ничего такого, с чем я не сталкивался, ничего необычного. Влюбиться как в молодости я не мог. Знаю дедов, которым срывало колпак, но я бы не хотел быть одним из них, да и испытал я все, что мог, в свое время. А просто так менять одно на другое? Мне это не было нужно, жизнь понятна и налажена. К тому же, у меня появилась вторая дочь-Лера, которой я надеялся стать хорошим отцом. Исправить ошибки, допущенные с Настей.

Понимаю, что в 23 года воспитывать ребенка поздно, но мне хотелось общения с другим дитем. Понимаешь, я сразу почувствовал симпатию к Лере, не могу сказать, что полюбил, но мне понравилась эта милая, скромная, воспитанная девочка. Мне хотелось помочь ей стать счастливой. Я старел, становился сентиментальным, понял, что у нее не было многого из того, что есть у Насти, и я хотел ей помочь, не «разгоняя» чувство вины. Я хотел, чтобы она была счастлива, гордиться ей. Предпосылки были: девочка, интеллигентная и образованная. Помню, она постоянно рассказывала про книги, которые прочитала, про театр, выставки, путешествия. Я видел, что она очень одинокая, несчастная. Со временем, я полюбил эту девочку и даже пытался восполнить всю ту любовь, которую не дал раньше. По-моему, у меня даже получалось. Я хотел, как родитель, помочь ей найти свое место в этой жизни. Осознавать, что в этом есть и моя заслуга. Поначалу, когда у нее появился этот сраный Вавилов, я радовался. Очень странно, до таких лет быть одной. Я не поклонник дешевого фрейдизма, который старые пезды-психологи активно внедряют в массы, но ей действительно было сложно общаться с мужчинами, отсюда проблемы. Поэтому она и споткнулась о такого мудака. Не потому ли она влюбилась в урода, потому что у нее перед глазами был пример папаши-урода? Она обвиняла меня в тексте, и я, пожалуй, готов признать свою вину, ответственность. Я видел, что она угасает, но ничего не сделал. Думал, все пройдет само собой. В какой-то момент, когда я целиком погрузился в процесс мести, задал себе вопрос, почему я это делаю? Я-оскорбленный собственник, мщу другому человеку просто потому, что он отобрал мое или потому, что ничем не могу заглушить боль от утраты ребенка? Знаешь, я сам не заметил, как из приятной девочки она стала родным мне человеком, ребенком, для которого я все сделаю. Для отца, в отличие от матери, чья любовь безусловна, важны достижения, его любовь, как бы это грубо ни звучало, нужно заслужить. Так вот, Лера заслужила мою любовь тем, что была доброй, чистой. Она ничего не добилась в жизни, и это не было важно, я очень ее любил просто потому, что она-моя дочь. Как видишь, я почти приблизился к безусловному чувству.

–Получается, что если бы она вам по-человечески не понравилась, вы бы не стали продолжать общение, несмотря на то, что это ваша родная дочь?

–Думаю, именно так и было бы.

–Вы говорите о решительности в вопросе ухода из семьи и готовности мужчины к этому шагу, а как же рассказы для «любимых» за пределами брака, о том, что «люблю тебя, но не могу от жены уйти, долг, обязанность, дети»?

–Ты правильно говоришь, рассказы. Это обязательная программа, без которой ничего не будет. Потому что, в основном, желание нового тела (много прекрасных девушек), новых впечатлений. Можно восхищаться каждой, которая в определенный момент твоей жизни была рядом, но не любить, на это сил не хватит. Я высказал свое мнение о причинах распада брака, и желание секса на стороне, возникающее у привлекательного, востребованного мужика, который не играет в верность никоим образом к ним не относится. А само желание возникает, когда жене не до тебя, или еще какие-нибудь проблемы. Но не нужно той, другой, думать, что она ценнее и важнее жены. Сам не знаю, как это устроено. Страх перемен, дети или все же оставшаяся любовь, но зачастую персона любовницы не играет большой роли и, естественно, мужчина никуда не уходит. Важно недопонимание с женой, которое и выступает на первый план, это с ним у мужчины диалог и отношения, а не с новой женщиной. Все то, что есть—это проблемы мужчины и его жены. Той, другой, как личности часто вообще нет.

–Алексей Владимирович, скажите, вам стало легче, когда история с Вавиловым закончилась?

–А ты уверенна, что она закончилась и что значит легче? Он остался в живых, а моя дочь умерла. У этого человека есть будущее, даже после отсидки, у Леры его нет. У Вавилова есть дети, у моей дочери их не было и не будет, я не стану дедушкой внуков, мамой которых была бы Лера. Я сделал, все, что мог, при этом, многое потеряв. Не знаю, правильно ли поступил, но не жалею. Я, как бы ни отстранялся от этого чувства, но ощущал себя перед ней виноватым. Своим поступком я решил некоторое количество проблем. Ты сама знаешь, что значат для нас наши дети, и на что мы способны ради них. Это особенно сильная боль. Я немного ее заглушил, хотя, понятно, дочь не вернуть, но отомстил за своего ребенка, объяснил «обмудку», что нельзя ломать жизнь другого человека, нельзя играть чужими чувствами. Я сделал то, что позволило мне перестать себя ненавидеть. Я спас память дочери и себя.

–Вам никогда не хотелось, чтобы Вавилов узнал, кто устроил ему настолько сладкую жизнь?

–Я проделал большую работу, потерял деньги, и время от времени у меня возникал подобный соблазн. Хотелось бы, чтобы он понял, из-за кого сидит, и охуевал от злости и бессилия, так же, как я, когда ее потерял. Я хотел, чтобы Вавилов чувствовал себя так, как моя дочь. Но знаешь, есть особое удовольствие и в тайном глумлении над «невинно осужденным». Сейчас мне нравится знать, что он мечется в своей клетке (в прямом смысле), пытаясь узнать, но, надеюсь, никогда не узнает, что, на самом деле, сидит за убийство. В этом есть некая ирония: сначала он не знал, до чего довел человека, теперь не знает, что платит за это. Я сейчас выгляжу как дед, ударившийся в излишнюю сентиментальность?

–Вы уехали потому, что боялись, что все еще может измениться?

–Я уехал потому, что устал. Всю жизнь вкалывал и заслужил спокойной, тихой жизни, теперь уже можно. Этот город отнял у меня дочь, здесь распались оба брака, и я, не зная, сколько осталось, хочу прожить следующие годы, по возможности, счастливо. Что касается страха, он был и остается. Я до последнего боялся, что моих «решал» перекупят заинтересованные люди и посадят меня. Боялся, что что-нибудь сорвется, Вавилова выпустят, а деньги, в виде доли не вернут, о риске рейдерского захвата я уже говорил. Эти мысли мешали мне жить и я решил, что в Испании безопаснее и спокойнее. Круг общения найти несложно, были бы деньги. А они, пусть и в небольшом количестве, есть. Нам хватает. Я превращаюсь в настоящего европейца. Автомобиль-скромный focus, в дом и обстановку вкладываемся. Продукты пусть дороже, но качественнее российских. Образование Каринке оплачиваю, это да, недешево. Она симпатичная девчушка, все, что нужно в этом возрасте, у нее есть, но без излишеств, я не повторю ошибок, допущенных с Настей. Здесь мне легче, с переменой места я о многом забыл.

После паузы Свирский продолжил:

–Оля, теперь ты единственная, кто знает, как и зачем я это сделал. Я не жду, что ты меня поймешь и не жду одобрения, оно мне не нужно. Но стало не знаю, может чуть легче, когда я об этом рассказал. Ведь, получается, поговорить об этом я мог только с тобой. Если в нашей жизни факты, которым вообще ни с кем не поделишься. Тем, например, что ты-гей, или еврей. Не принято о подобном сообщать, я про Россию. Нужно молчать и надеяться, что никто никогда не узнает. Самое уебищное в моей ситуации, что меня же еще и осудят. Понимаешь, осудят. За то, что я отомстил, лишил детей отца, лишил женщину мужа. Ну во-первых, не навсегда. Потерпит, переживет, работать пойдет или своими дырками поторгует, ей не привыкать. Моя дочь 6 лет жила в аду, не справилась, но она слабая. А все остальные сильные, вот и посмотрим, насколько хватит этих сил. Вся эта херня, про то, что мстить грешно, не по-христиански, так говорят и думают сраные терпилы, которые боятся, и у которых нет смелости или ресурса. Слава богу, у меня было и то, и другое. А что касается кармы, расплаты… я все потерял. Дочь, семью, чего мне еще бояться, что сдохну? В принципе, пожил уже, достаточно. Страшно, что посадят, вот подобного я бы действительно не хотел. Опасаюсь, и стараюсь сделать все, чтобы этого не случилось. Но опасаться не значит обосраться от страха. А те, кто осудит… Пусть потеряют любимого ребенка, пройдут тот же путь, и только тогда получат право открывать рот. У них появится право говорить, а у меня–интерес слушать. Прежде чем судить одного человека за то, что он сделал с другим, нужно четко осознавать, что тот конкретно натворил, тогда и ракурс поменяться может. И не нужно будет кудахтать, хотя… это каждый горазд. Каждый из нас должен платить за то, что сделал. Я не бог, чтобы определять степень и наказывать, но я отец, и в этой ситуации на многое имел право. Вот ты меня слушаешь, тебе жалко Вавилова?

–Я до конца не понимаю, что произошло между ним и Лерой. Но если вы так поступили, значит, на то были веские причины. Вы знаете, я достаточно цинична в силу профессии, и понимаю, что кроме закона существует еще и справедливость. Лерино сердце не выдержало, по закону Вавилов не при чем, чего бы вы добились? Как бы кто ни относился к вашему поступку, я понимаю, насколько сложно он вам дался, это решение сильного человека. Я видела достаточно людей, переживших беззаконие. Многие сдавались, не шли до конца из страха или из-за жуткой апатии, в которой находились. Притом, что им, в отличие от вас, терять, зачастую, было нечего. Единственное, что могли сделать, заткнуться, молчать и жить дальше. И молиться, чтобы последнее не отобрали. Они слабее и должны знать свое место, да в этой стране есть люди, с которыми ничего не случится, что бы они ни натворили. А что, этого кто-то не знает? Сейчас все так и если ты хочешь жить, принимаешь правила, можешь, конечно, попробовать «ссать против ветра», но результат предсказуем. Все мы варимся в этом дерьме, играем в игры, делаем вид, что все нормально, понимая, что дно пробито, и так быть не должно. Бывают одиночки, пытающиеся что-то изменить. Чем все это заканчивается, кроме того, что на них представители народа-богоносца, которым они же и помочь пытаются, первые накидываются? С увещеваниями на тему того, что нечего вмешиваться, нужно молчать и терпеть. Воистину, основная масса народа заслуживает того дерьма, в котором живет, жаль, что вместе с ними мучаются и те, кто хочет нормальной жизни и готов ее таковой делать. А одиноких борцов ждет профилактическое физическое насилие, уголовные дела, аресты, в самом неприятном случае, смерть. Никому из нас это не нужно. Живем в предлагаемых условиях.

–Лера смогла победить ненависть к этому человеку но не к самой себе, боль разъела ее душу, но она нашла в себе силы на прощение. Несмотря на это, я думаю, что она бы одобрила мой поступок. Или хотя бы простила меня за все, что я сделал, как простила его. Заметь, я его не убил, он отсидит 8 (я надеюсь) лет, о том, чтобы в УДО отказали, я тоже попытался позаботиться. Выйдет, жена дождется, детей вырастит, ничего, захочет, справится. Не факт, конечно, что он здоровье не потеряет, но, зато, жизнь сохранит. Знаешь, он сам виноват, что довел меня до подобного, нужно было головой думать с кем и как ты себя ведешь. Ты хочешь прочитать дневник Леры?

–Хотела бы, но я не знаю, будет ли это корректно по отношению к вашей дочери?

–Там нет ничего такого, что нужно было скрывать от отца, а значит и от других людей, очень личная, но очень аккуратно рассказанная история. Прочитав, я надеюсь, ты еще лучше поймешь меня.

–Алексей Владимирович, я не пытаюсь судить, но не считаете ли вы все-таки, что…

–Что сам виноват? В этой ситуации виноват каждый и не виноват никто. В дневнике дочери я прочитал важные слова, которые все расставили по местам. Она права, я бросил ее и мало что успел дать. Немногочисленные материальные ценности не в счет. Я попытался понять, как она чувствовала себя всю свою жизнь и никогда, вообще никогда ни слова не говорила. Бедная моя, маленькая девочка. В этом мире не было более одинокого ребенка. Я понял, откуда эта нескончаемая хандра. А ведь тоже осуждал за то, что дома сидит, не выходит никуда, ни с кем не знакомится. Сломана в самом начале, в детстве. Всю жизнь безуспешно пыталась себя починить. Мы не могли помочь, все видели, но не понимали, как правильно поступить. Она пыталась, но я отмахивался. Я ошибся, при этом, попытался все исправить. Ошибся не в том, что ушел от Татьяны, в том, что забыл про Леру. Много раз задавал себе вопрос, могла ли она стать другой, счастливой, не оставь я ее? Я поступил подобным образом еще и для того, чтобы избавиться от мерзкого, разъедающего намека на вину.