Текст книги "Не место для якоря (СИ)"

Автор книги: Евгения Петроченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

14

Мири

В день конечного испытания я была готова ко всему: и к открытому космосу, и к анализу инопланетных существ, и к бегу по пересеченной местности, и к самому страшному – своему провалу. Когда я в начале лета мечтала о том, что окажусь здесь и докажу всем, что достойна быть в рядах исследователей дальнего космоса, вся эта ситуация казалась какой-то неопределенной перспективой, слабой возможностью, невыполнимым желанием. Но момент пришел. Я всё это время была максимально сосредоточенна и училась на пределе своих возможностей. И теперь я знаю точно – я сделала всё, что было в моих силах. И итоговое испытание я должна выдержать с достоинством. Если же меня не сочтут пригодной, значит, так и есть. Мне дали шанс, я им воспользовалась и показала себя, и если этого было недостаточно, то мне останется только довериться мнению бесконечно уважаемых мною людей и принять их решение. Но я хотя бы буду знать, что попыталась.

  Так что ранним августовским утром я пребывала в спокойном и мобилизованном состоянии, разве что руки иногда порывались дрожать, но я быстро восстанавливала над ними контроль. Небольшое волнение вполне естественно для такой ситуации, здесь нет ничего необычного. Но зато через совсем небольшой промежуток времени я узнаю, как проходит это загадочное испытание, и ответ на этот вопрос стоит проведенных здесь пары месяцев.

  В этот день мне стало доступно одно из отделений в стене, на котором уже с пяти утра светилась красная надпись "Форма для испытания". Я не стала вставать так рано, лишь пару минут посмотрела на это напоминание и продолжила положенный сон до половины седьмого. Затем душ с уже родным и привычным яблочным шампунем и гелем, зубной консилер, сушка волос и тела в теплой струе воздуха душевой кабины и, наконец, ощущение прохладного гладкого покрытия под пальцами, от которого створка двери загадочного отделения поползла вверх. Внутри был практически стандартный костюм абитуриента, только из черного с серыми отблесками материала. На ощупь и на внешний вид очень похоже на мимикрирующую ткань, подстраивающуюся под окружающую среду. Костюмы из такой ткани, которая помимо мимикрии обладала повышенной прочностью и климатоустойчивостью, использовались для высадки на другие планеты, имеющие схожую с Землей атмосферу и температурные перепады. Конечно, в других случаях использовались скафандры. Значит, вполне вероятно, что открытого космоса не будет.

  Костюм состоял из штанов, неплотно прилегающих к телу, и пиджака мундирного плана с капюшоном. Так же прилагалась обувь с шероховатой подошвой и футболка из искусственного хлопка под пиджак. Так же в небольшой коробочке лежало несколько предметов, которые, видимо, должны были нам чем-то помочь: небольшой нож в чехле, который я засунула за голенище высоких ботинок, маленькая плазменная горелка низкой мощности, наверное, чтобы добывать огонь, ибо на большее она не годится, металлическая бутылка и раскладывающаяся глубокая тарелка. К бутылке прилагался пояс с креплением на бедрах, а тарелка с горелкой легко поместились в нижних карманах пиджака.

  Я переоделась, туго завязала волосы резинкой и вышла из комнаты. Жаль, что ничего нельзя с собой брать и ничего нельзя с утра есть, только пить. Я выпила в холле стакан виноградного сока, и мне даже пришлось постоять в очереди у пищевого автомата. В этот раз в гостиной было невиданное оживление, и некоторые соседи по дому между собой разговаривали. Я лишь привычно со всеми поздоровалась, как повелось в последние полторы недели, и спокойно выпила сок за общим столом. Никто со мной не разговаривал. В конце концов, я не самый сильный союзник, если нам придется искать дружбы в экстремальных условиях, и слабый конкурент, которого отметут без особых проблем, если нам придется друг с другом бороться. Что нам ожидать, было неизвестно, так как дружба или же конкуренция тренерами не поощрялись и в то же время не пресекались.

  Ученики постепенно стали покидать помещение, я сделала последний глоток и выкинула стаканчик в перерабатыватель материи. На улице было на удивление многолюдно, обычно все рассредоточены по разным корпусам, а в перерывы никогда не передвигаются толпами. Хотя это слишком громкое название для горстки из ста человек, но в этом маленьком лагере не было ощущения просторности Московского конгломерата или же обычного города вроде моего Новоактоба. Вроде бы и территория лагеря достаточно большая, но домики и административные здания слишком миниатюрные и низкорослые по сравнению с городским размахом построек.

  Я пошла к небольшой площадке перед ангаром, по всему выходило, что мы куда-то полетим. Вокруг было много знакомых лиц, уже приевшихся за два месяца обучения, мне был даже известен примерный уровень способностей научной части абитуриентов.

  Вдруг где-то впереди мелькнула светлая макушка Атона, а это был он, с его цветом волос исключений быть не могло. Я ускорила шаг, даже перешла на легкий бег, чтобы его догнать, но куда уж мне угнаться за его уверенной и быстрой походкой. Немного подумав, я выкрикнула "Курсант Стингрей!", надеясь привлечь его внимание. Мне очень хотелось бы перекинуться парой слов с единственным человеком здесь, по-доброму ко мне относящимся. Атон мгновенно повернулся на источник звука, приветливо улыбнулся мне и остановился подождать. Я подбежала, прекрасно ощущая в своем теле последствия его тренировок, так как дыхание даже не подумало сбиться.

  – Привет, – поздоровалась с ним я, а затем мы пошли вровень.

  – И тебе привет. Надеюсь, скоро мы будем здороваться "Скай", – он с легкой полуулыбкой посмотрел на меня.

  – Ага. Я тоже надеюсь, – ответила я. Это же неотделимая часть моей мечты – право сказать традиционное приветствие всех космических работников. Всем известно, что корни происхождения этого слова английские, хотя оно уже давно вписалось в словарь лингвы. Хотя, если подумать, не все слова в лингве выдуманные, её создатель попытался уделить внимание каждой национальности земного шара, так что там можно встретить и арабское "умма" для обозначения нации, и шумерское "гиш" для дерева, и много других странных словечек. Лингва очень причудлива, но построена так, чтобы никому не было обидно. Поэтому её и приняли единогласно в качестве космического языка еще на первом заседании Международного Космического Совета и закрепили обязательность её изучения в школах в первой редакции Космической Доктрины.

  – Настрой боевой? – иронично поинтересовался Атон, огибая тую и сворачивая направо по дороге.

  – Вроде того, – пожала плечами я.

  Видимо, мой голос друга не вдохновил, так что он решил меня поддержать:

  – Не надо переживать, это всего лишь последнее испытание, а не главный экзамен. В конечном итоге будут учитывать успехи и неудачи каждого дня, проведенного здесь, ведь ты наверное заметила, что экзаменов по предметам у вас нет. И оценок тоже. И это испытание – лишь одно в череде уже прошедших.

  – Как нас будет оценивать, если самих оценок нет? – удивилась я, хотя и предполагала нечто подобное раньше.

  – Тут важны общая обучаемость и способность преодолевать себя, правильно распределять время и пользоваться им максимально разумно. Потом, как и я, будешь вспоминать испытание и думать, до чего же легким оно было по сравнению с тем, какой ад тебя ждет в академии. Поэтому не волнуйся, на этом испытании ты должна плыть в том же русле, что и прежде, и у тебя всё получится, – он посмотрел на меня своими добрыми ясными глазами, и я ему поверила. Ничего страшного не произойдет. В конце концов, это даже не экзамен, и если я его выдержу с достоинством, он не перечеркнет мои предыдущие заслуги (если учитывать, что они были, конечно).

  Естественно, мне хотелось много о чем спросить Атона, и он наверняка знает намного больше, чем говорит, но ему нельзя отвечать, а я не хочу выглядеть так, словно пытаюсь воспользоваться нашей ещё хрупкой дружбой.

  Тем временем мы подошли к толпе, собравшейся на площадке перед ангаром. Атон легонько сжал моё плечо, прежде чем отправиться к собравшимся у небольшого возвышения тренерам и преподавателям, и этот простой жест поддержки окончательно вселил в меня уверенность в собственных силах и в мудрости приемной комиссии. Они всё знают, всё видят, и нужно только показать всё самое лучшее, что во мне есть.

  Пришлось подождать ещё минут десять, прежде чем основное действо началось. На импровизированную сцену – зависший в воздухе гравипласт – взошел тренер по боевым искусствам у военных. Получается, что это он глава приемной комиссии, хотя возможно, он курирует только военных. Это был невысокий смуглокожий мужчина явно азиатского происхождения, облаченный в стандартную синюю форму исследователя, которую носили все присутствующие здесь тренеры и преподаватели. Гравипласт, ощутив вес человека, поднялся выше, давая нам рассмотреть выступающего.

  Мужчина прокашлялся и начал речь:

  – Доброе утро, уважаемые абитуриенты! Я не со всеми из вас знаком, так что спешу представиться. Меня зовут Виктор У, я являюсь подполковником отдела безопасности Космических войск Земли и также этим летом выполняю обязанности тренера по боевым искусствам у претендентов на военные позиции в Академии Космических Исследований. Сегодня день последнего испытания, и только от вас зависит, день оно продлится или три дня, – он послушал удивленные возгласы и охи нашей группы и продолжил: – Сейчас методом жеребьевки будут сформированы группы из четырех человек, состоящих из двух военных и двух научных работников, затем опять же методом жеребьевки вы получите задание и комплект необходимых вещей для прохождения испытания, который будет ждать вас внутри подготовленного заранее ангара. Если вы пройдете испытание раньше пары дней – это отлично, конечно, так как после истечения трех суток задание автоматически становится невыполненным. Но лично от себя я бы советовал вам не спешить и действовать осторожнее.

  Тут У выдержал драматическую паузу, оглядев нас с высоты своего помоста, и продолжил:

  – Давайте начнем, – он как-то предвкушающе улыбнулся, – Чтобы всё было по-честному, предлагаю кому-нибудь из вас, вам, например, – он кивнул стоящей прямо перед ним девочке с неизменными косичками, – предоставить мне ваш планшет.

  Девушка несколько замешкалась, но потом протянула ему вверх руку с планшетом. У благодарно кивнул, наклонился и взял его из рук абитуриентки.

  – Список вас всех хранится в открытом доступе в лагерной базе, как вы уже, наверное, видели, с пометками, кто на какое отделение претендует. Я его копирую в стандартную программу жеребьевки, которая есть на любом планшете, и задаю параметры, – всё это он приговаривал, водя пальцами по экрану. – Итак, готово!

  Ещё одно движение подушечками пальцев и справа от него появился светящийся список с цифрой "1" и четырьмя фамилиями. Подполковник У проговорил их все и сказал, что озвученным людям нужно пройти первыми в дверь ангара и взлететь на первом флаере к первому полигону, где их ждет задание номер один.

  Ряды испытуемых постепенно редели, а до меня список никак не доходил. Девочка с косичками ушла в пятнадцатой четверке. Я предполагала, что групп должно быть примерно двадцать пять, если нас всего около ста абитуриентов. То, что мы будем проходить испытание не в одиночку, даже несколько радовало. С одной стороны, это сложнее, так как придется работать сообща, но продуктивный диалог никогда не был моей слабой стороной, как-нибудь да справимся. А вот то, что испытание займет примерно три дня, заставляло радоваться компании даже малознакомых людей, преследующих общую со мной цель.

  Моё имя было четвертым в двадцать второй группе. К этому времени мы были уже маленькой горсткой людей, так что я легко нашла глазами тех, кому предстояло пересечь этот последний перевал со мной.

  Больше всего меня обрадовало, что в нашу группу попал Шота с медицины. Он быстро нашел меня глазами и сверкнул своей белозубой улыбкой на фоне темной кожи. Это маленькое проявление симпатии приятно согрело мою душу. Когда он двинулся в сторону ангара, я последовала за ним и, не удержавшись, взглянула в сторону Атона, где натолкнулась на ободряющий кивок. Я улыбнулась ему. В этот момент страх уже полностью отсутствовал, я сосредоточилась на задании, и невероятная удача в виде знакомого лица со мной в одной упряжи вдохновляла на дальнейшие свершения.

  Поравнявшись с Шотой у двери ангара, я радостно с ним поздоровалась. Он пропустил меня вперед, а затем мы пошли вместе к лифту. Через минуту к нам присоединились ещё двое. Раз мы с Шотой – научники, получается, что они военные, но у них были другие нашивки, на которых не указывалась дифференциация по специальностям внутри космических войск. А сейчас на новых костюмах нашивок и вовсе не было.

  Первым при жеребьевке назвали среднего роста парня, очень широкоплечего и даже мускулистого, что в его годы могло говорить только о врожденной силе, с темно-русыми короткострижеными волосами по имени Иван Ромашин.

  Вместе с ним к нам подошла высокая девушка, которую назвали второй. Они о чем-то переговаривались и явно были знакомы. Возможно, у военных с межличностными отношениями дела идут получше, чем у нас. У девушки были каштановые волосы небольшой длины, по мочки ушей, огромные карие глаза и скользящая походка. Именно она выдавала в ней более высокую скорость реагирования, чем у обычных людей, и в том числе общую повышенную быстроту действий. Звали её Марина Николаенко.

  Мы молча забрались в четырехместный флаер, который, по-видимому, должен был довезти нас до места назначения в автоматическом режиме. А значит, у нас было минут пять-десять на знакомство перед попаданием в те самые загадочные условия. И они это понимали. Первым заговорил Иван:

  – Думаю, мы все знаем, как кого зовут, так? Вопрос лишь в том, чем наши специальности помогут друг другу.

  Мы кивнули, никто плохой памятью не страдал.

  – Я претендую на место на курсе космических оружейных систем, Марина хочет быть специалистом по безопасности экипажа. Вас я помню, Мирра, вы были у нас на практикуме и демонстрировали врожденную точность. Вы ведь биолог, верно?

  Я снова молча кивнула, а Шота удивленно на меня посмотрел, недоумевая, что я могла делать на занятии у военных. Затем он решил взять дело в свои руки и вообще представиться:

  – А я Шота, если вдруг кто не помнит. Хочу изучать медицину, – он взглянул на Ивана, как на одного из самых активных в нашей компании. – Предлагаю ещё раз провести жеребьевку, но уже среди нас четверых, и определить, кто будет главным в группе. Думаю, это необходимо.

  – Верно, – кивнул Иван.

  – Давайте, – поддержала Шоту я.

  – Каким образом мы это сделаем? Снова на планшете? – Марина достала его из кармана и принялась разворачивать. А затем нахмурилась. – У меня одной так?

  Она развернула планшет к нам. Экран на неё не реагировал и был обычной прозрачной пластиной без намека на какие-либо технические возможности.

  Мы все как по команде достали свои планшеты и обнаружили, что они тоже ни на что не реагируют.

  – Видимо, когда мы синхронизировались с инфомсистемой лагеря, нам передали и подпрограмму, которая в нужный момент их отключает, – выдвинула разумное предположение Марина. Это было логично, так как планшеты, неразрывно связанные с сетью, на поверхность неизведанных планет брать запрещено.

  – Тогда предлагаю провести жеребьевку по старинке, – я стянула резинку с волос, достала из кармана тарелку и разложила её. – Только пусть её проведет человек без быстроты и точности. То есть не я и не Марина.

  – И не я, – вставил Шота.

  – Что надо делать? – спросил Иван.

  – Пусть каждый достанет тарелки, они ведь у нас одинаковые, – пояснила я, – и Иван под одну из них поместит мою резинку, а мы отвернемся. А затем каждый сделает выбор, и тот, кто получит резинку, станет главным. Знаю, это не гигиенично, но горелка или нож будут греметь внутри тарелки, а больше у нас ничего с собой нет.

  – Отличная идея, – кивнул Иван и достал тарелку. Мы молча подвинули свою посуду к нему и отвернулись. Через полминуты он нам разрешил повернуться назад. Благодаря тому, что в четырехместном флаере два сидячих места располагаются напротив двух других, нам предстал вид из четырех абсолютно одинаковых тарелок, стоящих на полу в ряд. Только что отворачиваться было не очень удобно, пришлось всем корпусом вертеться в кресле.

  Под выбранной Мариной тарелкой ничего не было, моя тоже была пуста, а вот Шоте выпала резинка. Я улыбнулась ему, эта случайность меня обрадовала. Иван тоже не выглядел особенно расстроенным, наверное, тоже ничего не имел против Шоты.

  За всеми этими обсуждениями, стремясь хоть как-то скоординировать свои действия перед получением задания, мы даже не глазели по сторонам, и только когда флаер начал снижаться, стали смотреть в окно. Я увидела знакомые серебристые очертания полигона, который походил на тот, который предстал моему взору при прибытии в Айхал, только наш, двадцать второй, был намного дальше от лагеря и, скорее всего, возведен специально для последнего испытания.

  Флаер опустился на каменистую поверхность в нескольких метрах от входа. Дверь располагалась ещё на земле, а затем узкий восходящий коридор соединял её с основным сооружением, которое зависло метрах в трех над неровной поверхностью нашей планеты.

  – Ну что ж, удачи нам всем! – произнес командное напутствие Шота, и мы вторили ему "удачи!", обращаясь друг другу.

  Мой страх пока и не думал появляться, а некоторая нервозность пропала ещё во флаере. Мы вместе, мы команда и мы должны поддерживать и оберегать друг друга. Не время для переживаний, теперь я отвечаю не только за себя, но и за товарищей, и так же, как и они меня, буду стремиться огородить их от опасностей.

  Каждый прижал палец к двери и позволил сверить сетчатку глаза, а затем прошел в коридор, где ступеньки по принципу эскалатора вознесли нас вверх. Мы оказались в стандартном серебристом холле, похожем на все остальные административные помещения. Стоило последнему из нашей группы переместиться со ступеньки в холл, как посредине появилась голограмма подполковника У. Он серьезно посмотрел в ту сторону, где по идее должна находиться наша группа, и произнес:

  – Внимание! Прошу вас сосредоточиться и выслушать задание номер двадцать два. Вы высадились на незнакомую кислородосодержащую планету, имеющую флору и фауну и в некоторой степени похожую на Землю. Ваша миссия – найти пропавшую экспедицию, которая высадилась здесь первой, и выяснить, почему связь с ней прервалась. В случае, если они не выжили, выяснить причину их гибели. Вы можете воспользоваться предоставленными инструментами, помогающими в выполнении задания. Если вы захотите прервать испытание, вы должны сказать "Хочу закончить испытание и исключить себя из числа абитуриентов", порядок слов может быть произвольным в зависимости от ситуации, в которой вы окажетесь. Задание считается законченным, если вы вернетесь к двери, то есть подразумевается, что к планетарному шаттлу, и при попадании в это же помещение дадите верный ответ. Действия в группе и действия каждого в отдельности на протяжении всего времени прохождения испытания будут иметь такое же значение, как и нахождение правильного ответа. Также вы не должны доводить себя до физического истощения, надеясь продержаться три дня на пределе возможностей. Помните, что это сейчас у вас так мало дней, в будущем вам придется учиться равномерно распределять свои ресурсы. У вас десять минут на обсуждение условий. Удачи!

  С этими словами фигура Виктора У исчезла, зато в стене справа от эскалатора створка шкафа отъехала вверх и продемонстрировала нам набор инструментов. Первым к шкафу подошел Шота и достал с полки две винтовки. Он на несколько секунд задержал их в руках, не зная, что они делают, затем протянул Марине и Ивану.

  Иван оглядел оружие и кивнул своим мыслям:

  – Обездвиживающие. Заряд ограничен.

  Шота тем временем достал рюкзак, четыре маленьких валика спальных мешков, средних размеров аптечку, странный прибор в виде какого-то электронного ситечка с горловиной, упаковку с пищевым пайком, четыре кислородные пластины, четыре пластиковых браслета и какой-то белый прямоугольник, который медик распознал как анализатор крови.

  – Кто из нас, кроме Ивана, имеет модификацию силы? – спросил Алиев.

  Мы отрицательно покачали головами. Тогда Шота продолжил:

  – Раз у нас один рюкзак, предлагаю сложить в него то, что в руках нести неудобно, и отдать это Ивану.

  – Да, мне это будет легко нести, – подтвердил силач.

  – Значит, я сюда складываю спальные мешки, – Шота проговаривал это, укладывая предметы в рюкзак, – аптечку, так как на ней нет креплений к одежде, очиститель воды и еду. Анализатор поместится и мне в карман.

  Он протянул рюкзак Ивану, который быстро его надел. Затем подошел и каждому застегнул на руке пластиковый браслет, который пока показывал время "00.00" и красную стрелочку, указывающую направление до пропавшей экспедиции, и протянул кислородную пластину. Я никогда прежде не использовала это небольшое прозрачное мягкое колечко, но общую технологию применения знала. Если атмосфера планеты содержит кислород без вредных примесей и радиации и позволяет людям передвигаться в одних лишь костюмах без скафандра, то используют такие вот колечки, которые перерабатывают газовую смесь и делают её похожей на земную. Я сжала колечко в руке, набираясь храбрости, а затем поглотила, как таблетку. Через мгновение я почувствовала странное ощущение в горле из-за чужеродного объекта, но через полчаса мой организм должен будет привыкнуть и оно пропадет бесследно. Я вдохнула воздух полной грудью, но пока его состав не изменился, видимо, он и так был чист.

  Остальные последовали моему примеру. Теперь я уже не была так уверена в своих силах. У всех членов нашей команды было что-то, что они получили перед испытанием, у военных – оружие, у Шоты – аптечка и анализатор, а у меня – ничего. Хотя... Должно быть, в аптечке должны быть какие-то приборы для полевых анализов, вроде мини микроскопа для исследования клеток. Его я как раз смогу применить и для растений.

  От этих мыслей я воспрянула духом. Проверять содержимое аптечки некогда, но вероятнее всего я права.

  Видимо, десять минут истекло, так как напротив ступеней отъехала вверх дверь, но показала нам лишь туманную пелену, не выдавая, какие условия нас ожидают за ней и не пропуская звуки.

  Мы переглянулись, и Шота шагнул первым. За ним все остальные, и самой последней, задержав дыхание, я.