Текст книги "Благие намерения"

Автор книги: Евгений Лукин

Соавторы: Любовь Лукина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Глава 20
САМЫЕ ПРЕДАННЫЕ

Два рослых угрюмых разбойника сидели прямо на полу под задвинутыми деревянными засовами кормового люка. Вообще-то, конечно, на страже положено стоять, а не сидеть, однако стоять им еще было трудновато, а приближение проверки они бы услышали издалека. Тонкие переборки корабля не только пропускали звук, но, казалось, еще и усиливали его. Да и охранялись-то, в конце концов, не внешние подходы к люку (это уже дело палубных), а именно внутренние – на тот случай, если вдруг какой-нибудь разбойничек, жаждущий разжиться кувшином, попробует покинуть корабль.

Желтый неподвижный язычок огня из глиняной плошки опылял слабым светом тяжелые лбы, складки белых плащей и лежащий вдоль переборки длинный, закатанный в ковер предмет.

– Зря только маемся… – проворчал один из разбойников, огромный детина с вывороченными красными веками. – Никто сюда теперь не сунется. Как услышали, что случилось, мигом прижухли…

– Да-а… – подавленно протянул второй, поглядывая на то, что было закатано в покрытый черными пятнами ковер. – Слушай, Горха, а чего он тут лежит вообще? Вынести да похоронить

– Не положено таких хоронить, – недовольно отозвался Горха. – Вот выйдем в пустыню – там и сбросим из люка… Ну сам подумай, на бабу главаря сучок поднять– это как? За такое, знаешь, в песок зарывают… Так что, считай, правильно он сделал, что глотку себе перехватил…

– Да?.. А я слышал, он на Шарлаха с ножом кинулся, ну и тот его…

– Кто? Он? – Горха презрительно покосился на ковер. – Вот уж не поверю…

– А еще… – Разбойник огляделся на всякий случай и понизил голос. – Еще, говорят, она его сама в каюту затащила… Вроде врать не будут, переборки тонкие, все слышно…

Горха кашлянул.

– Даже если так, – сурово сказал он. – Голову-то на плечах иметь надо?.. Это же Алият! Это баба Шарлаха!.. Если жизнь дорога, обходи подальше…

Где-то впереди за несколькими переборками возник пьяный гомон, прорезаемый лающим голосом носатого Ард-Гева.

– Еще привезли, – заметил разбойник. – Так, глядишь, к утру вся команда будет в сборе… А если кто до утра не сыщется?

Горха пожал широкими мосластыми плечами:

– Значит, в Туркле останется…

Шум изменился. Лихие пьяные выкрики сменились возгласами удивления, и гомон пошел на убыль. Голоса теперь звучали приглушенно и опасливо.

– Узнали, в чем дело… – понимающе кивнул разбойник. – Да-а… Лако – тот бранится, дерется, а наш молчит-молчит, зато потом. Чик! И нет человечка… Поневоле обережешься.

В этот миг бормотание за переборками как обрезало. Казалось, «Самум» вымер за секунду. Охраняющие люк многозначительно переглянулись.

– Шарлаха привел. Слышишь, примолкли?.. Может, встанем, а?

– Да ладно… – проворчал Горха. – Пойдет сюда – услышим.

Некоторое время оба сидели, чутко прислушиваясь к невнятному почтительному бормотанию Ард-Гева.

– А еще говорят… – зябко поводя плечами, снова начал разбойник, – Шарлах к нему даже и не прикоснулся, только пальцами вот этак сделал… Так у того нож сам из руки выскочил – и по горлу!..

Горха хмыкнул, подумал.

– А что ж?.. – с уважением промолвил он наконец. – И очень даже просто…

На «Белом скорпионе» не хватало двух человек, на «Самуме» – пяти. Тем не менее Лако и Ар-Шарлахи решили, посовещавшись, бежать из Турклы немедленно, не дожидаясь рассвета. Лучший способ привести людей в чувство – это впрячь их в привычную тяжелую работу.

Этот внезапный уход, как выяснилось вскоре, почти что спас разбойничий караван. Рассвет застал их, когда окружавшие Турклу выветрившиеся слоистые останцы утонули за горизонтом. С палубы их, во всяком случае, уже видно не было, зато верховые на мачтах очень скоро подняли тревогу. Пыль по правому бедру… Еще пыль… Две малых пыли на хвосте… Все это могло означать лишь одно: разбившийся на десяток небольших караванов флот Зибры стягивался к Туркле с трех сторон.

Да, судья Зибры, досточтимый Ард-Нур, действительно был старым другом левого погонщика Турклы, досточтимого Аилши. И можно ли было отказать старому другу в такой малости, как выдача разбойника Шарлаха? Должно быть, именно так в этих же самых местах войска Кимира захватили в свое время другого известного разбойника – Анарби. Не исключено также, что сановники Тамзаа и Альраз, лично составившие план этой ловушки, умышленно повторили некоторые черты той давней истории, справедливо полагая, что коль скоро сработало тогда, то, видимо, сработает и теперь.

Благородная Туркла никогда никого не выдавала. Поэтому оба разбойничьих корабля должны были сначала покинуть порт и лишь потом попасться в руки властей Харвы. А от погонщика Аилши требовалось только проследить, чтобы отпущенные в город разбойнички явились на борт как можно позже – желательно утром. Красивый план чуть было не испортила излишняя торопливость главарей. Но кто же, с другой стороны, мог знать, что они решатся бежать из Турклы до рассвета, не дожидаясь прибытия на борт Рий-ты, помощника Лако, или, скажем, командира зеркальщиков Илийзы? Эти двое и еще пяток наиболее известных, разбойников провели ночь побега под замком в подвалах того самого дворца, где днем левый погонщик Аилша столь любезно предупредил Шарлаха о грозящей ему опасности.

Однако досадная помеха была вполне исправима. Пыль «Самума» и «Белого скорпиона» была замечена с мачт сразу с восходом солнца, и, развернувшись широким крылом, флот Зибры погнал оба разбойничьих судна в сторону тени Ар-Нау. В ту самую сторону, куда не удавалось уйти от погони еще ни одному разбойнику.

Ко второй половине дня стало окончательно ясно, что положение у Шарлаха безнадежное. В амбразуре заднего обзора кривлялись раскинувшиеся по всему горизонту косые пыльные гривы, и означало это, что, изменив курс, обязательно будешь настигнут не левым, так правым крылом погони. Оставалось гнать корабли вперед весь день, а вечером все-таки сдаться, поскольку дальше лежали пески, обозначенные на карте белым цветом смерти. Кивающие молоты.

Ар-Шарлахи обреченно всматривался в кренящуюся и прыгающую пустыню впереди, а в ушах вздыхал и всхлипывал зловещий голосок черного колдуна:

«Пришли другие и прогонят вас отовсюду…»

«Те, кому кланяется сталь, нас не трогают…»

«Ты пойдешь туда?..»

Иногда казалось, что Мбанга шепчет здесь, в рубке:

«Пришли другие…»

«Вас они жгут… Но не всегда…»

«Ты пойдешь туда?..»

– Нет, – сцепив зубы, выговорил Ар-Шарлахи. – Не пойду…

Рулевые поглядели на него испуганно, но ничего не сказали.

– Курс – прежний, – буркнул он и, поколебавшись, решил на раскаленную палубу не выходить. Воспользовавшись люком, спустился по коротенькой, прыгающей под ногами лесенке в шаткий коридор и, придерживаясь за стены, двинулся к каюте караванного, куда он ночью перенес на руках пьяную Алият.

Когда Ар-Шарлахи вошел, она уже сидела на низком ложе и в тяжком раздумье потирала лоб.

– Ну как? – хмуро спросил он.

Алият отняла ладонь ото лба и взглянула на вошедшего. Хороша, ничего не скажешь… Бессмысленные, подернутые влажной мутью глаза, нижняя губа отвисла… «А сам-то! – тут же мысленно одернул себя Ар-Шарлахи. – Не такой, что ли, бываешь?..»

– Дай воды… – попросила она.

Ну вот, это уже лучше. Он, честно говоря, опасался, что Алият снова потребует вина. Открепил и достал из шкафчика серебряный тонкостенный кувшиН7взял чашку и, стараясь не расплескать, налил до краев.

Алият выпила ее залпом и протянула снова:

– Еще…

Он налил еще.

На этот раз Алият пила медленно, с остановками. Допив все до капли, тупо уставилась на дно чашки. Веки дрогнули, начали смежаться, и Ар-Шарлахи подумал было уже, что Алият сейчас снова повалится на ложе и заснет, как вдруг она тряхнула головой и уставилась на него в тревожном недоумении.

– Слушай… – сипло сказала она. – Мне приснилось?.. Что у мальчонки горло перерезано?..

– Нет, – отводя глаза, глухо сказал он. – Не приснилось. Повернулся к шкафчику, отправил кувшин на место, затянул на серебряном горлышке крепежную петлю и, закрыв дверцу, обернулся.

Алият все еще соображала.

–Это… ты его?.. – недоверчиво спросила она наконец.

– Нет. Он сам…

– А-а… – Алият покивала. Потом горестно усмехнулась. – Это он тебя испугался… – сообщила она. – Дурачок…

– Может, еще воды?

Она отрицательно помотала головой.

– Что там у нас делается?..

– Гонят, – со вздохом отозвался он и сам удивился своему равнодушию. – Как всегда…

– Я нужна?

– Да нет, пожалуй… Отдохни пока…

Пригнувшись, вышел из каюты и закрыл дверь. Слышно было, как Алият со слабым страдальческим стоном снова простерлась по низкому ложу…

Да что же это такое?! Ар-Шарлахи взялся за ноющий бьющийся висок. Когда его привели к Ар-Мауре? Когда это было? Дней пятнадцать назад… То есть еще пятнадцать дней назад он дурачился в кофейне, обрывал лапки противозаконной мухе, развлекался стишками – и вдруг… Да что же это за смерч такой подхватил его на двадцать девятом году жизни? Ну не может, не может столько событий вместиться в пятнадцать дней!..

Последнюю фразу он выкрикнул шепотом, потом обессиленно всхлипнул и, пользуясь тем, что никто его сейчас Не видит, обмяк и привалился плечом к переборке. Постоял так, собираясь с духом. От Алият сейчас проку мало… Значит, нужно вернуться в рубку…

Он решительно оттолкнулся плечом от переборки, но тут «Самум» покачнуло особенно резко. Со стороны кормового отсека донесся глухой негромкий стук.

Ар-Шарлахи нахмурился и, пройдя по коридорчику до конца, приоткрыл дверцу. Под кормовым люком кто-то привольно разметался на небрежно развернутом ковре.

– А ну-ка встать! – придя в ярость, рявкнул Ар-Шарлахи и, поскольку пьяница не отреагировал, рванулся к лежащему, намереваясь разбудить его пинком.

Вовремя понял, в чем дело, и остановился. Ну конечно… В суматохе погони про зарезавшегося разбойничка просто забыли, так и бросили под кормовым люком, замотанного в ковер. Потом, надо понимать, «Самум» закачало на барханах, и покойник стал кататься из стороны в сторону, пока не освободился от своего кокона окончательно.

«Дурачок…» – беспомощно подумал Ар-Шарлахи, глядя на осунувшееся желтое лицо, на котором до сих пор была оттиснута та шалая безумная улыбка.

Он присел, сложил мертвому руки по швам и принялся снова закатывать его в ковер. Потом отодвинул засовы и с натугой потянул за канат, приподнимая крышку люка. В щель ворвался ошпаривающий, секущий лицо редкими песчинками ветер. Надо было бы, конечно, отправить труп за борт руками, но руки теперь были заняты – пришлось столкнуть ногой.

– Да будет ласкова к тебе злая луна… – пробормотал Ар-Шарлахи, отпуская канат и задвигая тяжелые деревянные засовы.

Дело шло к вечеру и к гибели. Ар-Шарлахи стоял, с ненужной силой стискивая нижнюю кромку лобовой амбразуры, когда в полу откинулась крышка люка и в рубку поднялась угрюмая Алият. Судя по опущенным тяжелым векам и частым вздохам, чувствовала она себя по-прежнему неважно. Молча обошла штурвал и, встав рядом с Ар-Шарлахи, через силу оглядела колеблющиеся пески.

А вот дальше… Опытному закоренелому пьянице Ар-Шарлахи не раз приходилось видеть, как мгновенно трезвеют от страха. Но он впервые видел, чтобы кто-нибудь вот так, в считанные секунды, излечился от похмелья. Алият отпрянула от прорези и уставила на него темные, широко раскрывшиеся глаза.

– Ты что? – страшным шепотом произнесла она. – Ты куда гонишь? Ты знаешь, что там, впереди?

И Ар-Шарлахи поразился еще раз – теперь уже ее способности с первого взгляда определить, где они находятся и в каком направлении движутся.

– А ты посмотри, что позади, – процедил он, и Алият кинулась к амбразуре заднего обзора. Замерла, с отчаянием считая дымные гривы, встающие на зыбком горизонте.

– Что ветер? – бросила она, не оглядываясь.

– Крепчает…

– Плохо… – Она уперлась кулаками и лбом в заслонку толстого стекла и снова застыла. Потом медленно обернулась. – Жаль… – изронила она, слегка приподняв брови, – Так я, значит, до них и не добралась…

– До кого?

Ответа не последовало, но Ар-Шарлахи уже и сам понял, о ком идет речь.

Дверца, выводящая на палубу, приоткрылась рывком, и в Щель просунулась голова Айчи.

– Лако готовится к повороту! – крикнул он. – Запрашивает, что делать дальше!..

Все повернулись к правой амбразуре. Действительно, чуть приотставший «Белый скорпион» выкинул алый вымпел.

– Если ложиться в поворот, то сейчас! – сказала Алият.

– И что будет?

Алият не ответила. Айча ждал приказа.

– Передай: следую прежним курсом, – каким-то вялым стариковским голосом проговорил Ар-Шарлахи. И, видя, что Айча исчезнуть не торопится, вскинул глаза. Разбойник смотрел на главаря с откровенным недоверием. – Ты что, не понял?

Айча судорожно кивнул и медленно прикрыл дверь. Слышны были только свист и треск песчинок в плетенных из пальмового волокна парусах да стоны и скрипы деревянных сочленений корабля. В рубке все молчали и смотрели на Ар-Шарлахи.

– Будем гнать до темноты, – ворчливо пояснил он. – А там, может быть, проскользнем как-нибудь… Луна на ущербе…

– До темноты? – взорвалась Алият. – Как раз на кивающие молоты и наскочим!..

– «Скорпион» уходит, – сообщил один из рулевых.

Белая одномачтовая каторга медленно отваливалась влево.

– Не успеет… – с сожалением обронил второй штурвальный. – Перехватят… А у него в одном Кимире два смертных приговора… А уж в Харве…

Дверь открылась снова.

– Люди отказываются идти дальше! – испуганно доложил Айча. – Говорят: там кивающие молоты…

– Кто отказывается? – спросил Ар-Шарлахи, не отводя взгляда от амбразуры. – Все?

– Н-ну… большинство…

Приступ злости был настолько силен, что на какое-то время Ар-Шарлахи даже перестал чувствовать усталость.

– Пусть прыгают за борт! – процедил он. – Скорость у нас небольшая…

Айча снова помедлил, надеясь, что главарь шутит. Но главарь, кажется, не шутил…

– Ты что, вообще решил не поворачивать? -Истерически выкрикнула Алият.

Ар-Шарлахи молчал, сутулясь и всматриваясь в мертвую зыбь мелких барханов впереди. Потом наконец повернулся. Глаза у него были совершенно больные.

– Как ты думаешь, – тихо спросил он, – что с нами сделают, когда поймают?.. За мятеж на «Самуме», за Зибру…

– Но ведь это же кивающие молоты!.. – еле выговорила она, попятившись.

– Понимаешь… – сморщившись, как от боли, невнятно сказал он. – Колдун говорит: не всегда…

– Что не всегда?

– Жгут не всегда… – упавшим голосом пояснил Ар-Шарлахи.

Глава 21
ТАМ, ГДЕ КЛАНЯЕТСЯ СТАЛЬ

Безумное мутно-оранжевое солнце кануло за горизонт. Пали серые сумерки. Дымные гривы, вздымаемые колесами боевых кораблей, осели, изжелта-бурая закатная полоса была чиста. Флот Зибры не посмел преследовать Шарлаха по внушающим ужас пескам.

За борт прыгнули всего шестеро. Остальных, надо полагать, удержала все та же простая мысль: впереди еще не известно, что будет, а вот сзади-то уж точно надеяться не на что… Судили бы их наверняка в обугленной и ограбленной Зибре, так что на пощаду можно было не рассчитывать…

Убрав паруса, «Самум» пробирался на мускульной тяге по запретным землям. Испариной проступили созвездия, блеснуло тонкое лезвие месяца. Над пустыней загустевала мгла, глыбы мрака наваливались отовсюду.

– Может, повернуть все-таки? – тихо спросила осунувшаяся Алият. – Вдруг они уже снялись…

– Корабли? – так же тихо переспросил Ар-Шарлахи. – Вряд ли… Однажды они нас уже проморгали, второго такого случая им просто не простят… Так что будут ждать всю ночь. Я на их месте еще бы и караулы между судами выставил, чтобы даже тушканчик не проскочил…

– Что ты их с собой равняешь! – недовольно возразила Алият и запнулась, пораженная собственными словами. Кажется, всеобщее благоговение перед Ар-Шарлахи невольно передалось и ей самой.

«Самум» шел по звездам, погасив огни. На палубе и на обеих мачтах наблюдатели до боли в глазах всматривались в темноту, готовые в любой момент шепотом поднять тревогу. Однако скудно присыпанные светом барханы были пусты. Впереди над выточенным на носу корабля верблюжьим рогом тяжелела граненая звезда Альк-Ганеб, или, как ее называют туземцы, НТоба.

– Странно… – пробормотал Ар-Шарлахи, мысленно развертывая свиток с картой. По его расчетам, они подползали уже чуть ли не к центру белого пятна. – Знаешь, если бы не колдун, я бы решил, что никаких молотов… Хотя… Может, и колдун врет. Он же у нас в плену был… Вполне мог сам и распустить этот слух… Ну, про кивающие молоты…

За плечом в полной черноте рубки негодующе фыркнул кто-то из рулевых. Тут же испуганно закашлялся.

– Накличешь!.. – злобно свистнул у самого уха голос невидимой Алият.

Некоторое время шли в молчании. «Самум» лениво переваливался по мелким барханам. Скрип дерева и поскуливание стали казаться нестерпимо громкими. Потом по палубе к рубке метнулась серая тень. Всхлипнул испуганный торопливый шепот:

– По правому стремени, сто шагов!.. Ар-Шарлахи и Алият, столкнувшись в темноте, кинулись к правой амбразуре.

– Заслонку подними!.. – шепотом бросил он. Алият отжала вверх оправленную в металл полосу толстого кимирского стекла, и в образовавшуюся щель лениво хлынул черный холодный ветер. Щурясь и прикрывая ладонями глаза от случайных песчинок, всмотрелись. Сначала обоим показалось, что снаружи по-прежнему нет ничего, кроме звезд да серых песчаных волн. Затем глаза уловили некое движение, некое медленное переползание волосяных бликов по темному металлу. С каждой секундой все ясней и ясней в сотне шагов от «Самума» обозначались очертания гигантской кувалды, неспешно заносящей округлую плоскую голову и одновременно опускающей противоположный конец рукояти. Вот движение приостановилось, и кулак молота с той же завораживающей неторопливостью двинулся теперь к земле. Померещилось поначалу, что железное чудище колеблется прямо в воздухе, однако вскоре напрягшиеся глаза различили приземистую колонну основания – серую на сером песке. Ар-Шарлахи несколько раз почудилось, что округлый стальной кулак силится вытянуть из земли какую-то тяжесть на туго натянутой, взблескивающей иногда стальной нити – и не может.

– Не понимаю… – услышал Ар-Шарлахи свое собственное испуганное и слегка разочарованное бормотание. – Конечно, раздробить он все раздробит… Но это же под него нарочно подлезть надо…

– Или чтобы нарочно подложили… – шепнула Алият, и по спине Ар-Шарлахи побежали мурашки. Снаружи снова засуетились серые тени. – Прямо по рогу, шагов четыреста!..

– Еще молот? – спросил Ар-Шарлахи.

– Нет… Большое, круглое…

Ар-Шарлахи выскочил на палубу и, ежась от знобящего ночного ветерка, побежал по качающемуся наклонному настилу на нос. Раздвинул столпившихся разбойничков и взглянул.

Действительно, впереди маячило нечто совершенно непонятное. Огромное, шарообразной формы, оно смутно отражало дробный игольчатый свет черных ночных небес и, казалось, медленно шло навстречу, перекатываясь через гребни барханов.

Ар-Шарлахи стоял и зачарованно смотрел на это диво, пока оно вдруг не поехало в сторону. «Самум» менял курс. Надо полагать, у Алият не выдержали нервы.

– Кто приказал? – рявкнул шепотом Ар-Шарлахи, ворвавшись в рубку. – Клади штурвал на левое плечо – и вперед!..

Оттолкнул одного из рулевых и что было сил налег на рогатое колесо штурвала. Вернув корабль на прежний курс, скомандовал возбужденно:

– Передай в трюм: на ведущем барабане – быть готовыми к остановке!.. Всё понял?

– Всё… – растерянно отозвался отстраненный от штурвала и завозился, нашаривая крышку люка.

– Ты же не пил вроде!.. – с отчаянием произнесла Алият. Он нашел в темноте ее плечи и почувствовал, что она дрожит всем телом, как тогда, в судейском дворике накануне оглашения приговора…

– Да нечего нам терять, нечего… – приговаривал Ар-Шарлахи, оглаживая ее напрягшиеся плечи и не отрывая исполненного восторга и ужаса взгляда от надвигающейся выпуклой поверхности. Уже ясно было, что огромный шар сделан из светлого шероховатого металла и что высота его немногим уступает высоте мачт «Самума».

Непонятно почему, но Ар-Шарлахи совершенно не ощущал угрозы, исходящей от темной металлической громады. Слухи о кивающих молотах оказались куда более жуткими, нежели сами молоты. Ар-Шарлахи подумалось даже, что говорить с людьми, воздвигшими посреди пустыни все эти странные сооружения, ему было бы куда интереснее, чем, скажем, общаться с теми же главарями разбойничков или с досточтимым Аилшей…

– На ведущем барабане – отдыхать пока… – приказал он, когда темная гладкая сфера нависла над колесом «Самума». И, отворив дверь на палубу, бросил вполголоса: – Веревочную лестницу на левый борт…

– Ты… хочешь спуститься?.. – не веря, спросила Алият. – Туда?!

Ар-Шарлахи хотел ответить, но не успел. Ночь впереди, казалось, взорвалась ослепительным ломким светом. Днем такой свет мог сорваться лишь с вогнутой поверхности боевых щитов. Да, но сейчас ведь ночь!..

– Все вниз! – отчаянно крикнул Ар-Шарлахи, кидаясь ничком на палубу, но слова его заглушил общий вопль ужаса.

«Вас они жгут…» – ясно всхлипнул над ухом зловещий шепоток колдуна Мбанги.

За воплем последовало несколько секунд тишины и спряженного ожидания. Ар-Шарлахи поднял руку, и кончики пальцев, оказавшись в потоке яркого ровного света, словно сами собой возникли из темноты. Жара пальцы не ощутили.

Тогда он медленно поднялся с палубы, заслонив глаза ладонью.

– Все вниз! – хрипло повторил он, и не потому, что приказ этот имел какой-либо смысл, а так, исключительно для поддержания духа. В том числе и собственного.

По настилу заметались белые балахоны, перерезанные пополам странным светом, по яркости значительно превосходившим злую луну и уступавшим разве что солнцу. На источник его, располагавшийся в какой-нибудь сотне шагов от «Самума», смотреть можно было только зажмурившись.

Вскоре Ар-Шарлахи обнаружил, что остался на палубе один. Слева нестерпимым блеском сияла, нависая, серебристая поверхность сферического сооружения. Дверь рубки была распахнута. Краем глаза Ар-Шарлахи видел, что Алият, вцепившись в косяки обеими руками, безуспешно заставляет себя переступить порожек.

Тогда он сделал над собой усилие и подошел к правому борту, где уяснил с изумлением, что свет распространяется не во все стороны, а хлещет исключительно в направлении «Самума». Как будто в центр боевого вогнутого щита поместили крохотный кусочек солнца и навели зеркало на их корабль. Зрелище было настолько завораживающим, что Ар-Шарлахи даже не заметил, как откуда-то сбоку к борту приблизился странно одетый человек и остановился, запрокинув голову.

– Кто такие? – прозвучал снизу усталый властный голос, и Ар-Шарлахи вздрогнул.

– Я… – начал было он, но горло от волнения перехватило, и Ар-Шарлахи закашлялся.

– Старший – ты?

– Да… – хрипло сказал Ар-Шарлахи, держась за кадык. Человек помолчал, что-то прикидывая.

– Скажи своим, чтобы не высовывались, – приказал он наконец. – А сам слезай сюда…

…Перекладины веревочной лестницы скользили в ладонях, влажных от пота. По предпоследней перекладине Ар-Шарлахи промахнулся ногой и едва не грянулся на песок. Спрыгнул, выпрямился и оказался лицом к лицу с одним из тех, кому кланяется сталь.

Ровесник Ар-Шарлахи, может, слегка помоложе, мужчина и впрямь был одет несколько странно. Белый плащ и головная накидка, схваченная на лбу кожаным обручем, несомненно, имели прямое отношение к Пальмовой Дороге. Только вот лица незнакомец не прикрывал вообще. Ростом он был с Ар-Шарлахи, только чуть пошире и в плечах, и в бедрах, а чертами скорее напоминал Алият: такой же смуглый и широкоскулый. А нос как будто расплющен ударом. Возможно, так оно когда-то и было…

– Кто ты?

–Ар-Шарлахи…

– Ну, это мне ничего не говорит, – заметил незнакомец. Слова он выговаривал как-то странно: мягко и с ненужными придыханиями.

– Разбойник, – сдавленно отрекомендовался Ар-Шарлахи.

Широкоскулое смуглое лицо, до этих слов неподвижное, как валун, впервые что-то такое выразило. Не то досаду, не то удивление. Человек отступил на шаг и, оказавшись спиной к свету, пристально оглядел Ар-Шарлахи.

– Что-то плохо верится, – усомнился он. – Да и корабль у тебя не слишком-то похож на разбойничий…

– Уж какой был… – сказал Ар-Шарлахи. – Выбирать не приходилось…

Тут же испугался резкости своего ответа и хотел добавить, что раньше-то, конечно, корабль разбойничьим не был, 0 мужчина жестом приказал ему замолчать.

– Как, ты говоришь, тебя зовут?

–Ар-Шарлахи.

– А ну-ка сними повязку! – потребовал вдруг незнакомец.

Ар-Шарлахи не стал упрямиться и открыл лицо.

– В Харве учился?

Поначалу Ар-Шарлахи решил, что ослышался, и поэт му ответил не сразу:

– Д-да… Только давно, лет семь назад…

– Точно, точно… – Незнакомец кивнул. – Пьяница Ар-Шарлахи… Ученик Гоена, так?

– Так… – поражение отозвался Ар-Шарлахи. Ну вот хоть убей, не было среди его тогдашних знакомых смуглого скуластого юноши с приплюснутым носом. Хотя память на лица у него всегда была скверная… Тем более тогда…

– И давно ты подался в разбойники?

– Да дней пятнадцать назад…

Не сказав ни слова, человек слегка отстранился и внимательно оглядел «Самум» от колес до кончиков мачт.

– Резво ты начал, – заметил он, продолжая рассматривать корабль. Потом, видимо, что-то сообразил и снова повернулся к Ар-Шарлахи: – Так это из-за тебя сегодня столько пыли подняли?

–Да…

– Та-ак… – Кажется, незнакомец был озадачен. – Зибру, случайно, не ты подпалил?

–Я…

Несколько секунд прошло в молчании. Мужчина глядел на Ар-Шарлахи не то испытующе, не то с недоверием.

– Ну и ученички у премудрого Гоена… – проворчал он наконец. – Значит, так. Поднимайся на борт и отгони свой корабль вон туда, подальше от бака. Нечего ему здесь делать…

– От… – Ар-Шарлахи растерянно оглянулся на сияющее из-под днища «Самума» основание огромного металлического шара.

– Ну да! – уже с нетерпением в голосе сказал незнакомец. – От бака, от бака!.. Еще раз предупреди своих, чтобы сидели тихо, а сам снова спускайся и пойдешь со мной…

Окончательно сбитый с толку Ар-Шарлахи вновь вскарабкался по веревочной лестнице на палубу. Невольно приостановился, тупо уставившись на серебряный слепящий купол. Так это бак? Хотя все правильно, не отлит же он целиком из металла!.. Стало быть, полый… Только что они в нем хранят? Воду?.. Да, наверное, воду…

Он оглянулся, думая, что незнакомец смотрит ему вслед. Но тот стоял, полуотвернувшись от «Самума». На глазах Ар-Шарлахи он шевельнул ладонью поднятой руки, и, повинуясь этому его движению, поток света хлынул в другую сторону, вымыв из тьмы череду частых мелких барханов. А на «Самум» рухнула такая беспросветная чернота, что Ар-Шарлахи пришлось добираться до рубки почти на ощупь.

– Ну? Что? – еле слышно выдохнула невидимая Алият.

– Слушай, зажги светильник, – устало попросил он. – Чего теперь-то без огня сидеть? Они нас так и так видят…

– Кто?!

– Еще не знаю… – Ар-Шарлахи перевел дух. – Давай людей к ведущему барабану. Отгоним «Самум» вон туда, где светло… Присмотри, чтобы с корабля никто не отлучался, и жди моего возвращения, ясно?..

– Они тебя забирают? – в ужасе спросила Алият. Ар-Шарлахи пожал в темноте плечами.

– Да отпустят, наверное… Зачем я им?.. Да не дрожи ты! – прикрикнул он с досадой. – Ничего ведь плохого пока не случилось…

Вскоре зажегший огни «Самум» отошел от гигантского темного шара и, покачиваясь, вплыл в полосу света, где уже стояла, поджидая, одинокая человеческая фигурка. Отдав последние приказания, Ар-Шарлахи спустился по веревочной лестнице за борт, и они двинулись вдвоем в направлении источника света.

– Твое счастье, что ты у бака остановился, – как бы между прочим заметил незнакомец.

– Почему?

– А иначе сожгли бы, – последовал довольно-таки равнодушный ответ.

– За что?

Незнакомец пожал плечами:

– На тебе же не написано, что ты разбойник. Да и вымпелов в темноте не видно. Кто там разберет, что у тебя на мачте…

Некоторое время Ар-Шарлахи брел за ним в оторопелом молчании. Мысли спутались окончательно.

– То есть не будь я разбойник… – запинаясь, начал было он.

– Совершенно верно. – Незнакомец кивнул. Ар-Шарлахи встряхнул головой. Не помогло.

– А разбойников – не трогаете?..

Должно быть, в голосе его прозвучало совершенно детское изумление, потому что незнакомец повернул к нему темное скуластое лицо и впервые улыбнулся:

– А за что их трогать? Разбойники – существа полезные… Кстати, можешь называть меня Тианги.