Текст книги "Благие намерения"

Автор книги: Евгений Лукин

Соавторы: Любовь Лукина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Глава 10
БЛИСТАТЕЛЬНАЯ АЛИЯТ

Не желая более рисковать, решили отогнать оба судна подальше от этого опасного скрещения путей и затаиться где-нибудь в барханах, тем более что на горизонте снова завязалось смутное облачко, причем куда обширнее первого. Правда, ползло оно по кромке, не приближаясь, и особой тревоги не вызывало.

Отойдя на несколько миль, залегли в ложбинке между двумя песчаными гребнями, прихваченными корнями узловатых кустарников, и занялись добычей.

Часть провизии, обнаруженной на борту «Белого скорпиона» (так называлась каторга), перегрузили на «Самум». А вот захваченный груз вызвал недоумение. Выяснилось, что каторга везла в Зибру боевые щиты. Только щиты, и ничего больше.

– Что с ними делать? – озадаченно спросил Ар-Шарлахи, оглядывая сваленную на песок стопу обернутых в толстую материю дисков.

– В крайнем случае попробуем продать в Туркле, – с сильным сомнением промолвила Алият.

–Кому?

– За боевыми щитами кимирны охотятся. Скупают, перепродают в казну. Сами-то они их в Кимире делать не умеют…

Сидящий рядом на корточках командир зеркальщиков Илийза развернул ткань, поставил сияющий метровый диск на ребро и, внимательно осмотрев, присвистнул.

– Что? – повернулся к нему Ар-Шарлахи. Не отвечая;

Илийза вскинул щит на грудь и, держа его за обе ручки, плавно послал яркий овальный зайчик по склону и обратно. Потом еще раз, но уже сменив направление. Хмыкнул и, проваливаясь по щиколотку в песок, полез со щитом на гребень. Ар-Шарлахи с Алият переглянулись и последовали за ним.

Илийза замер среди узловатых мелколистых древес, едва доходивших ему до пояса. Припав хищным глазом к прицельной планке, он наводил щит на что-то весьма отдаленное. Потом расслабился и повернул к Ар-Шарлахи темное, изрубленное морщинами лицо. Нежно блеснул на виске подживший розовый ожог.

– Ну, таких я еще не видел, – со сдержанным удивлением сообщил Илийза. – Наши-то щиты собирают зайчик в точку шагах в тридцати, а этот бьет… – Он с уважением оглядел сияющий диск и покачал головой.

– Дальше, что ли?

– Да чуть ли не на сотню шагов!

Теперь уже присвистнул Ар-Шарлахи:

– Ну-ка дай-ка!..

Илийза отдал щит и огляделся, прищурясь.

– Вон, – сказал он, указывая пальцем. – Рядом с той саксаулиной. Видишь? Давай быстрее, пока не унесло.

В указанном направлении между барханами темнел косматый шар приостановившегося перекати-поля. Ар-Шарлахи для начала поиграл зайчиком по песку, потом выдохнул и принялся наводить. Сухое растение вспыхнуло и тут же, как нарочно, было подхвачено ветром. Огненный шар подпрыгнул и полетел над барханами.

– Неплохо, – оценил Илийза,-Я смотрю, ты и со щитами дело имел…

– Да как?.. – сказал Ар-Шарлахи. – В строю, конечно, не ходил. Так, баловался…

– Гляди-ка! – подивился Илийза. – И глазомер, и руки, главное, не дрожат…

Услышав про дрожащие руки, Ар-Шарлахи и Алият одновременно вскинули глаза, и Илийза крякнул, сообразив, что сказал бестактность.

– Что?.. Сильно заметно?.. – упавшим голосом осведомился Ар-Шарлахи.

– Да нам-то какое дело?.. – покашливая от неловкости, уклончиво пробасил зеркальщик. – Может, тебя вино… это… – он выразительно пошевелил пальцами возле лба, – …взбадривает…

Все трое нахмурились и зачем-то принялись оглядывать лежащую у ног песчаную ложбину. Прямо перед ними, слегка накренясь, угрожающе поднимал розовую с золотом корму «Самум». В полусотне шагов белела захваченная каторга. Потом Ар-Шарлахи спохватился и вернул щит.

– Как же они их все-таки в Харве делают?.. – буркнул он, явно меняя тему разговора. – Ну вот попробуй такое выковать!..

– Почему в Харве? – не поняла Алият. – Харва на севере, а каторга шла с юга… Щиты новенькие, неразвернутые…

– Слушай, а ведь кивающие молоты, по слухам, как раз на юге… – начал было Ар-Шарлахи, но закончить мысль ему не пришлось. С дальнего конца ложбины донесся взрыв яростной ругани, и все обернулись.

– Что-то случилось, – озабоченно сообщила Алият. – Вон Рийбра бежит…

Сутулый Рийбра, спотыкаясь и вздымая песок не хуже военной каторги, торопился к «Самуму» с каким-то свитком в руке. Возле «Белого скорпиона» галдела толпа. Переглянувшись, трое сбежали вниз по оползающему песку.

– Я их сейчас поубиваю всех, этих каторжан! – вне себя завопил подоспевший Рийбра. Он вел себя настолько свирепо, что невольно закрадывалась мысль: струсил, но трусом показаться не хочет.

– Что там стряслось?

– Расковали их на свою голову! – орал Рийбра, потрясая свитком. – А они уже двух пленных убили!..

– Надсмотрщиков… – понимающе кивнув, как бы про себя промолвил Илийза.

– Ну а то кого же? Конечно, надсмотрщиков!.. Я ему говорю: «Вот ты их убил! А выкуп теперь за них – с кого? С тебя, что ли, получать?..» А он мне: «Всех сейчас перебьем – будет вам тогда выкуп!..» Вот! – Рийбра ткнул измятым свитком. – Чуть список мне не порвал!..

Он готов был возмущаться и дальше, но тут вмешалась Алият.

– Щиты – в трюм! – скомандовала она с такой решимостью и злостью, что Рийбра чуть не подавился повязкой. – Людей – к барабану! Отгонишь «Самум» шагов на четыреста… Быстрее, быстрее! – Стремительно обернулась к Илийзе: – Готовь своих! Как только остановитесь, строй фалангу и жди нас… – Она чуть помедлила и с нежным вызовом взглянула на главаря: – Ну что? Пойдем, Шарлах…

Возможно, с юмором у Алият дела и впрямь обстояли неважно, но зато умение уязвить подчас наводило оторопь…

Открытый бортовой люк «Белого скорпиона» обороняли человек пять мятежников с «Самума», и среди них бледный мальчонка-писарь. А раскованных каторжан было много. Около сорока.

– Ну ты чего там бормочешь? Вино давай, говорю!..

– Вино выставляй, ты! Кисточка щипаная! Тебя что, из люка вынуть? Сейчас вынем…

– Во! – разинул рот кто-то. -Еще командиры пожаловали!..

Толпа зашевелилась, как бы выворачиваясь наизнанку.

Точнее – на лицо. Вскоре все уже глазели на Ар-Шарлахи и Алият. Писарь хотел было воспользоваться такой возможностью и захлопнуть люк, но Алият показала ему рукой: не надо. Уверенность ее произвела определенное впечатление, и толпа заинтересованно примолкла.

– К кому попали знаете? – скорее равнодушно, чем презрительно прозвучал в тишине хрипловатый мальчишеский голос Алият.

– А нам без разницы… – отозвался в толпе по всему видать, уже сильно пьяненький каторжанин.

– Говорят, к Шарлаху… – настороженно добавил другой.

– Стало быть, знаете, – все так же невыразительно продолжала она. – Так вот. Шарлах желает выяснить, кто из вас без приказа убил двух заложников? Заложников, за которых он собирался получить выкуп.

– Да что ж это? – плачуще выкрикнул кто-то. – Там приказы, тут тоже приказы!.. Может, еще снова на цепь посадишь?..

Толпа взбурлила, раздвигаясь, и над Алият навис огромный каторжанин с кровавыми вывороченными веками.

С треском рванул на груди балахон, выпростал мощное плечо, повернулся спиной.

– Выкуп? – прорычал он, предъявляя шрамы от трости. – За это тоже выкуп, да? Убили… Да их два раза убить мало!..

– Я не спрашиваю, сколько раз их надо было убить. Я спрашиваю, кто убил. Ты?

– Кто убил, кто убил… – звонко передразнили из толпы. – Все!..

Грянул хохот. Алият терпеливо ждала, когда он смолкнет.

–Это что же, сорок человек кончали двоих?

–Ага!..-дурашливо подтвердили из толпы.

Алият коротко взглянула на Ар-Шарлахи. Тому давно уже было не по себе.

– Ну, это я и хотела узнать, -.сказала она. – Стало быть, все сорок.

– Ребята, да это баба!-ахнул кто-то. Толпа обомлела. Алият только усмехнулась:

– Так чего вы хотите? Вина, что ли?

– Вина давай!.. – взревели по-звериному сразу несколько глоток, но были заглушены новым взрывом хохота.

– Хорошо, – спокойно сказала Алият и направилась к люку. Ар-Шарлахи следовал за нею по пятам.

– Кто старший? Айча? Два бочонка вина сюда. Коренастый Айча заморгал, но подчинился. Вскоре два бочонка под восторженный вой каторжан перевалились через порожек и были подхвачены добрым десятком рук.

– М-мало!.. – страдальчески выкрикнул кто-то. – Еще бы один, почтеннейшая!..,,

– Айча, еще бочонок. Трех пока хватит? Ну и ладно. Закрывай люк.

Выпуклая створка захлопнулась, шепеляво скользнули в пазах мощные деревянные засовы, и каторга вдруг ожила, забормотала. Откуда-то снизу сквозь настил поднимался приглушенный гомон, разлагающийся постепенно на ругань, стоны, злобные выкрики. Заложники в трюме, понял Ар-Шарлахи. Вот кому сейчас особенно не сладко…

– Давай за штурвал, – тихо сказала Алият. – А я – к ним…

Ар-Шарлахи поднялся в рубку, но тоскливый гомон последовал за ним по лесенке. Какие все-таки тонкие на кораблях переборки! Борта еще куда ни шло – потолще, попрочнее, – а вот внутри…

– Тихо! – полоснул наотмашь голос Алият там, внизу, и шум на минуту смолк. – А ну-ка, досточтимые, разомнем ножки, разомнем!.. Правую ножку на перекладину – и толкнули… Р-раз!..

В трюме громко вознегодовали, но потом вдруг притихли вновь. Должно быть, Алият предъявила заложникам что-нибудь весьма убедительное. Хорошо, если трость…

– С вами никто не шутит, досточтимые! Там, снаружи, каторжане кончать вас задумали, ясно? Так что, не кобенясь, правую ножку на перекладину… Р-раз!..

Скрипнули оси, и каторга покачнулась. Песчаная ложбина дрогнула, медленно пошла навстречу. Стоя за штурвалом, Ар-Шарлахи обернулся. В амбразуре заднего обзора он увидел, как сгрудившиеся вокруг бочонков каторжане с удивлением начинают оборачиваться вслед отъезжающей каторге. Вот кто-то вскрикнул, выбросив вперед руку. Должно быть, заметил, что в том конце ложбины уже не маячит розово-золотая корма «Самума». Спотыкаясь, падая, поднимаясь, кинулся вдогонку.

– Айча! – Голос Алият был упругим и жестким, как трость. – Бери своих – и наверх! Полезут – руби!..

Но особой нужды в этом приказе уже не было. Башмаки каторжан, предназначенные в основном для отжимания перекладин ведущего барабана, безнадежно вязли в песке. А «Белый скорпион» наращивал скорость. Заложники не на шутку были испуганы словами Алият о жутком намерении раскованных.

Вскоре показался «Самум». Зарозовела, брызнула золотом похожая на башню корма. Сияли щиты. Все сорок, как раз по числу противника. За спинами фаланги теснилась готовая к отпору встревоженная команда. Ар-Шарлахи налег на штурвал, огибая толпу,

– Все, досточтимые! – пришел снизу голос Алият. – Отдыхайте пока…

Тяжело шаркнули деревянные засовы, люк открылся. Ар-Шарлахи сбежал по лесенке и спрыгнул на песок как раз в тот момент, когда между барханами показался первый каторжанин. Должно быть, тот самый, что раньше всех кинулся в погоню за «Белым скорпионом». Увидев, что оба судна остановились и что никто никого не собирается бросать посреди пустыни, успокоился и перешел на шаг.

– Жди, пока скомандую остановиться… – торопливее говорила Алият хмурому, внимательно слушавшему Илийзе. – Если не остановится – ожги по ногам. Легонько, но так, чтобы почувствовал… – Она обернулась и повысила голос: – Остальным молчать! Ясно?..

Каторжанин был уже шагах в тридцати. Всех прочих пока что-то видно не было. То ли приотстали, то ли просто не захотели бежать…

– Стой!

Каторжанин приостановился и, окинув взглядом изготовившуюся к бою фалангу, неуверенно взгоготнул:

– Это на меня одного столько?.. А справитесь?.. – Шагнул вперед, тут же взвыл, подпрыгнул и, схватившись за ногу, повалился боком на бархан. Вскочил, изрыгая проклятия, ринулся к обидчикам, и вдруг что-то случилось с его лицом. Повязка и головная накидка стали нестерпимо белыми, а в следующий миг – вспыхнули. Короткий вскрик, подогнувшиеся колени – и каторжанин, сламываясь в поясе, ткнулся тлеющими волосами в песок.

– Положи щит и выйди из строя! – прорычал Илийза. Испуганный матрос подчинился, и Ар-Шарлахи понял наконец, что произошло. Один из новичков, недавно зачисленных в зеркальщики, то ли случайно, то ли с перепугу навел зайчик на лицо каторжанина.

– Бегом туда! – рявкнул Илийза. – Посмотри, что с ним!..

Взрывая песок, матросик бросился к лежащему. Добежал, рухнул на колени, припал ухом к скругленной спине. Слушал долго, с надеждой. Потом медленно встал и затоптался, беспомощно приседая и разводя руками…

– Ну, это уметь надо, – процедил Илийза. – Что будем делать?

Алият угрюмо молчала.

– А что еще остается!.. – сказала она наконец отрывисто. – Жги в уголь. Теперь чем страшнее – тем лучше…

Илийза сделал знак матросику посторониться и скоман довал. Тихий, но отчетливый треск воспламеняющейся ткани и шипение плоти ужаснули Ар-Шарлахи. А потом стало еще страшнее: почерневший мертвец задергался, зашевелился, словно пытался еще встать на колени – это, обугливаясь, сокращались мышцы.

– Достаточно, – тихо сказала Алият. – Пусть подымит… В этот миг из-за барханов показалась растянувшаяся ватага каторжан. Шли неспешно – неподвижные мачты обоих кораблей были видны даже с того конца низины. Кто посмеивался, кто злобно ворчал. Двое несли последний непочатый бочонок.

Не дойдя пяти шагов до трупа, остановились и замолчали. Потом медленно подняли внезапно протрезвевшие глаза. Фаланга сияла щитами, жаля воздух поверх голов. Из-за бархана, переругиваясь и балагуря, подтягивались отставшие, но, увидев, в чем дело, тоже смолкали.

– Шарлах по-прежнему желает знать, кто убил заложников, – снова прозвучал исполненный скуки голос Алият. – Пусть сами отойдут в сторонку. Чтобы не пострадали невиновные. Или вы твердо стоите на том, что виновны все?..

В толпе началось смятение. Кого-то в чем-то убеждали. Пока еще по-хорошему.

– Поскольку времени у нас мало, медленно считаю до пяти. Раз…

– Да он! – отчаянно крикнул кто-то, указывая на дымящий обуглившийся труп. – Вот он и убил!..

– Два…

Толпа заворочалась, зарычала. Послышался хруст зуботычины.

– Три…

Вытолкнули двоих. Один сразу упал на песок и зарыдал, забился, извиваясь, как червяк, и почему-то прикрывая руками голову. Второй стоял, беспомощно озираясь.

– Четыре…

Огромный угрюмый каторжанин в разорванном на плече балахоне сам вышел из толпы. Процедил: «Вар-раны» – непонятно, впрочем, кого имея в виду, – и стал смотреть в небо.

– Пять! – Алият сделала знак фаланге запрокинуть щиты повыше и двинулась прямиком к троице каторжан.

– Попали к Шарлаху? – негромко, с угрозой осведомилась она. – Ну так запомните. У Шарлаха – строго… – И, уже отворачиваясь, как бы между прочим, бросила через плечо: – На этот раз он вас прощает. Но только на этот раз.

За спиной запала тишина – не смели верить.

– А-а?.. – начал кто-то в толпе.

Алият обернулась. Говорящий, не в силах закончить фразу, вопросительно помахал рукою в сторону скорчившегося и обугленного тела. Алият с сожалением взглянула на мертвого.

– Приказали остановиться, а он, дурачок, не послушал… Рийбра! Разведи людей…

И пока Алият шла к «Самуму», все торопливо, чтобы не сказать – испуганно, уступали ей дорогу. Поравнявшись с Ар-Шарлахи, она приостановилась и взглянула искоса. Видишь, дескать? И мы тоже кое-что умеем.

Ар-Шарлахи сглотнул, еще раз посмотрел на черное тело в тлеющих лохмотьях. Почувствовал дурноту и торопливо отвел глаза. Хорошо хоть ветер не в эту сторону…

Глава 11
ПРОВИАНТ ОТ АР-МАУРЫ

– Так я и знала! – страшным шепотом выговорила Алият и, прикрыв за собой дверь, задвинула оба засова. – Чем дальше, тем хуже! Ты хоть бы изнутри запирался!..

В полном расслаблении раскинувшийся на ложе, принадлежавшем когда-то караванному Хаилзе, Ар-Шарлахи попытался приподняться, не преуспел – и с виноватой улыбкой (повязка болталась на груди) вновь растекся со стоном по покрывалу.

– Вот пойду сейчас, – пригрозила Алият, – и всем скажу, кто ты есть на самом деле!

Ар-Шарлахи вскинулся с надеждой, заерзал локтями по ложу.

– Слуш-ш… С-скжи… – истово, со слезой взмолился он. – Я… н-не м-могу… б-больше…

Не обращая на него внимания, Алият принялась открывать все шкафчики по очереди, пока не наткнулась на нужный. Сбросила повязку и, насупившись, приступила к поискам. Один за другим она вынимала из гнезд склянки и пузырьки, вытаскивала пробки, нюхала и, закрыв, отправляла на место. Вскоре искомое было найдено. Нюхнув, Алият отшатнулась и стала хватать ртом воздух. Поспешно вернула пузырек вместе с пробкой на полку и, плотно зажмурившись, взялась двумя пальцами за переносицу.

Отдышалась, сморгнула слезы и занялась Ар-Шарлахи. Держа пузырек на отлете, она приподняла свободной рукой жертву за волосы и сунула склянку горлышком в ноздри.

Ар-Шарлахи ахнул, рванулся, но хватка была железной. Он взбрыкнул еще раз – и сдался…

Наконец мучительница убрала пузырек и притерла пробку. Воздух в каюте караванного Хаилзы был теперь напоен чем-то нестерпимо едким и противным,

-Ну что? Ожил?

Ар-Шарлахи кое-как сел и вытаращил на Алият страдальческие, полные слез глаза.

– Ну ты зверь все-таки… – еле выговорил он.

– Куда мы идем? – жестко спросила она. Лицо его плаксиво скривилось.

– Не знаю…

– Знаешь! Куда?

Ар-Шарлахи ссутулился и горестно замотал опущенной головой. Алият, ни слова не говоря, снова откупорила пузырек.

– Прекрати!.. – испуганно закричал он, но маленькая цепкая пятерня уже впилась в его затылок. Схватка повторилась.

– Куда? – не отставала Алият.

– Ну, в Ар-Мауру…

– Почему?

– Слушай, отстань! – попросил он. – Вина вон лучше дай…

– Я тебе сейчас этот пузырек в ноздри вылью! – вполне серьезно предупредила Алият. – Почему мы идем в Ар-Мауру? Кто нас туда потащил?

Ар-Шарлахи убито молчал.

– Кто собирался отомстить судье?

– Н-не хочу… – снова внезапно раскисая, выговорил Ар-Шарлахи. – Мстить не хочу… Ничего не хочу… Черный, обугленный… дергается… Взяли сожгли…

– А-а… – с неожиданным злорадством протянула Алият. – Жалко, да? Каторжанина – жалко?

– Ж-жалко…

– А кто виноват? Кто распустил команду? Кто назначил этого придурка помощником?.. – У Алият гневно раздулись ноздри. – Ты теперь уже не одним, ты двумя кораблями рискуешь!..

– Да не надо мне ничего… – стонуще проговорил Ар-Шарлахи. – Ни кораблей, ни… Дай выпить!

– Не дам, – безжалостно сказала Алият. – Утром чашку налью, раз ты без этого не можешь, а сегодня – все!.. И еще: придем в тень Ар-Мауры – от корабля ни на шаг!..

– Это… почему? – ощетинился Ар-Шарлахи.

Алият смерила его недобрым взглядом:

– Да ты же спишь и видишь, как бы сбежать в первом порту! Что? Не так?

Ар-Шарлахи обиженно засопел:

– А сама?..

– Что сама?

– Сама спишь и видишь… как бы нас Шарлаху сдать… тому… настоящему…

– Сплю и вижу, – негромко подтвердила Алият.

– Ну так сдавай быстрей!.. – не выдержал Ар-Шарлах. – Сил моих больше нет!..

Алият болезненно усмехнулась и подошла к иллюминатору, за которым покачивался дымный желтовато-бурый закат.

– Если б я только знала, где его теперь искать…

Миновав в рассветных серых сумерках пересыхающее озеро Хаилве, разбойничий караван подкрался к тени Ар-Мауры с запада. Огромное розовое солнце всплыло над пальмами маленького оазиса, положив длинные лохматые тени на изрытый и разутюженный колесами песок подковообразного порта, где этой ночью нашли приют почтовая каторга, дряхлый одномачтовый парусник да несколько торговых суденышек. С севера порт был ограничен героической пальмовой рощицей, что, стоя по колено в песке, из последних сил сдерживала напор пустыни. Глядишь, еще лет десять – и тень Ар-Мауры лишится своей удобной гавани…

Время налета было выбрано не случайно. Зайдя против солнца, Ар-Шарлахи рассчитывал припугнуть судью зеркальными щитами, поскольку на десант людей просто не хватило бы.

На рассвете в покачивающейся каюте караванного, приведенный в себя стараниями Алият, он хрипловато изложил разбойничкам план кампании:

– Главное – не опускать зеркало… Потому что, если опустишь зеркало, ты что-нибудь подожжешь… А этого не надо… – Поморщился, одолевая головную боль. – Хватит нам вчерашнего! Поджигать будет Илийза со своими ребятами… И только то, что я скажу…

Со времен войны, то есть вот уже лет пять, тень Ар-Мауры не видывала ничего подобного. Два боевых судна, остановившись посреди порта, исторгли через распахнутые люки изрядную толпу, рассеявшуюся вдоль края быстро укорачивающейся тени. Потом с боевых зеркал слетели холстинки, и перед изумленными и встревоженными служителями порта грозно воссияла готовая к бою фаланга неслыханных размеров. Откуда же им было знать, что добрая половина этого внезапно свалившегося на их головы воинства первый раз в жизни держит в руках боевые щиты!

Возле чудовищного переднего колеса «Самума» был расстелен ковер, посреди которого воссел на табурете досточтимого Хаилзы насупленный, мающийся после вчерашнего Ар-Шарлахи. У правой ноги его стояли песочные часы в медной оправе.

– Сначала – барак, – сипло приказал Ар-Шарлахи, и вскоре деревянное строение запылало. Сперва вспыхнула крытая пальмовыми листьями крыша, затем занялись балки каркаса.

С палубы «Самума» отсигналили приказ начальнику порта: приблизиться без сопровождающих. Испуганный старичок заметался, всплеснул руками, потом наконец собрался с духом и торопливо заковылял к разбойничьим судам. Оказавшись перед главарем, тихонько ахнул, видимо, узнав в нем того самого узника, что отправили несколько дней назад в Харву с почтовой каторгой.

– Судью мне, – буркнул Ар-Шарлахи. – Причем так… Часы видишь? Как песок до конца пересыплется – перевернем и еще что-нибудь зажжем-Так что пусть поспешит…

…Прежде чем на немощеной, вьющейся среди пальм дороге показался крытый паланкин, чуть ли не бегом несомый четырьмя слугами, часы успели перевернуть дважды. В порту было шумно: трещало и свистело сбиваемое песком пламя, метались с воплями люди в развевающихся балахонах. Верный слову, Ар-Шарлахи успел к тому времени поджечь еще два строения, однако, когда стражники и часть жителей дерзнули у него на глазах тушить пожар, препятствовать им не стал.

К общему удивлению, из паланкина выбрался отнюдь не судья, а молоденький голорылый секретарь. Кинулся к Ар-Шарлаху, на бегу сламываясь в полупоклоне.

– Досточтимый Ар-Маура просит прощения у почтеннейшего Шарлаха, – зачастил он, слегка при этом задыхаясь, – и скорбит, что, прикованный болезнью к ложу, не может сам засвидетельствовать почтение почтеннейшему…

– А что с ним? – недоуменно насупившись, прервал Ар-Шарлахи.

Лицо юноши опечалилось, и он виновато развел ладони.

– Подагра…

– И давно?

–Со вчерашнего вечера…

– Так, – недовольно сказал Ар-Шарлахи. – А с кем мне вести переговоры? С тобой?

– Досточтимому Ар-Мауре было угодно незаслуженно высоко оценить мои скромные способности… – начал было секретарь.

– Ну, ясно, – перебил Ар-Шарлахи. – Значит, с тобой… Он шевельнул бровями, как бы сомневаясь, стоит ли соглашаться на такую подмену. На самом деле он просто пытался привести мысли в порядок.

– Досточтимый Ар-Маура, – рискнул вставить секретарь, – готов всячески загладить свою вину в тех неприятных событиях, которые… э-э…

Но тут Ар-Шарлахи с трудом поднял отяжелевшие веки, и секретарь умолк.

– Во-первых, мне нужен провиант, – выговорил Ар-Шарлахи. – Причем немедленно. Если скажешь, что склад пустой, подожжем склад.

– Склад полон провизии, – торопливо успокоил секретарь. – А… кто будет заниматься погрузкой?

Ар-Шарлахи вяло простер нетвердую руку, и юноша оглянулся.

– Вон, я вижу, стоит почтовик… Расковать каторжан – и пусть таскают. Чем быстрее все три корабля будут загружены, тем лучше для вас.

– Три?.. – Секретарь заморгал, потом оглянулся еще раз на почтовую каторгу и, облизнув губы, покивал. – Понимаю…

– Второе… – Ар-Шарлахи, не оглядываясь, щелкнул пальцами, и в руку ему был почтительно вложен свиток. – Тут список заложников. Мне надо от них избавиться в любом случае. Надеюсь, досточтимый Ар-Маура будет столь любезен, что внесет за них выкуп?

Секретарь с сомнением развернул свиток.

– Триста улькаров золотом за погонщика, – пояснил Ар-Шарлахи. – За каждого офицера – по двести. Нижние чины пойдут по пятьдесят. И не вздумай торговаться. Все равно досточтимый ничего на этом не теряет…

– Казна не возместит расходы на выкуп, – вежливо возразил секретарь. – Разбоя, согласно указу, не существует…

– Ну, пусть возьмет с каждого заложника по долговой расписке, – уже раздражаясь, ответил Ар-Шарлахи. – Что мне, учить его, как это делается?.. Выкуп доставить на «Самум» не позже полудня. В полдень я снова ставлю часы… Тебе понятно, что это значит?

Секретарь покосился через плечо на догорающий барак и содрогнулся.

Можно только представить, какой вздох облегчения исторг досточтимый Ар-Маура, услышав от секретаря о весьма скромных требованиях Ар-Шарлахи. Боясь, как бы тот не передумал, досточтимый постарался исполнить все в точности и без промедления. Раскованные каторжане с почтовика еще возились с провиантом, а выкуп уже был доставлен на борт «Самума». Пересчет золотых с профилем Улькара и передача пленных по списку тоже заняли не слишком много времени.

Половину фаланги по требованию осторожной Алият отвели подальше в пустыню – на тот случай, если вдруг покладистый судья прикажет тем не менее отряду стражников обойти под прикрытием пальм разбойничий караван с тыла и ударить против солнца, не давая возможности пустить в ход боевые щиты. Предосторожность, как и следовало ожидать, оказалась излишней.

Дело только еще шло к полудню, а увеличившийся до трех кораблей караван был уже готов к дальнейшему походу.

– Досточтимый Ар-Маура, – предупредительно, склоняясь к уху главаря разбойников, умильно сообщил секретарь, – просит принять в дар девять кувшинов того вина что в прошлый раз пришлось по вкусу почтеннейшему Шарлаху…

Ар-Шарлахи сел прямо и оторопело уставился на юношу, потом на двух слуг с корзиной, из которой высовывались глиняные узкогорлые оплетенные кувшины.

– Да верблюд меня затопчи!.. – пораженно вымолвил он. – Как же я сам-то об этом забыл?..

– Действительно странно, – не преминула холодно добавить находящаяся тут же Алият.

– Передай Ар-Мауре, что я тронут его любезностью… – Заметно оживившийся Ар-Шарлахи оглянулся, ища глазами помощника. – Рийбра! Распорядись, чтобы доставили в мою каюту… А лучше сам отнеси.

– Ты разрешишь мне задать ему один вопрос? – спросила Алият, пристально глядя на молоденького голорылого секретаря.

– Спрашивай, – насторожившись, сказал Ар-Шарлахи.

– Тот пленник, – понизив голос, обратилась она к юноше. – Ну, которого выпустили из ямы перед нами… Помнишь?

Секретарь побледнел и кивнул.

– Что с ним стало? – еще тише продолжала Алият. – Его поймали?

– Нет, – облившись потом, шепнул секретарь. – Как сквозь песок просочился… Ни в порту не нашли, нигде…

К полудню разбойничья флотилия, к величайшему облегчению жителей, покинула тень Ар-Мауры и взяла курс на Турклу.

– Ну все! – радостно известил Ар-Шарлахи, валясь боком на низкое ложе и любовно оглядывая пошатывающиеся на полу оплетенные глиняные сосуды. – И попробуй только сказать, что я не заслужил хорошего глотка вина… О! – воскликнул он в полном восторге, потрогав влажную фуфаечку ближайшего кувшина. – Еще и охлажденное!..

– Может, подождешь до Турклы? – с недовольным видом сказала Алият.

– Никогда! – вскричал Ар-Шарлахи, доставая чашку. – До Турклы я просто не доживу… Э! – сказал он вдруг и озабоченно пересчитал сосуды. – А почему только восемь? Он же сказал: девять… Где еще один?

Алият оглядела каюту и пожала плечами. Ар-Шарлахи озирался гораздо дольше. Потом замер, осененный.

– Рийбра! – изумленно и угрожающе выговорил он. – Ну точно он! Больше некому…

– В походе, – тихо сказала Алият, – за воровство высаживают в пустыне. И воды с собой не дают.

Ошеломленный Ар-Шарлахи несколько мгновений сидел неподвижно. Он был просто не в силах поверить столь неслыханному коварству, да еще и со стороны человека, возведенного им в ранг помощника.

– Тем более если обворован погонщик, – добавила Алият.

Ар-Шарлахи вскочил и приоткрыл дверь.

– А ну-ка Рийбру ко мне! – яростно рявкнул он. – Кто там на вахте? Живо!

Вернулся, сел. В глазах стыло оскорбленное недоумение.

– Ну все! – процедил он наконец. – Долго я ему прощал… Ах, варан! Винца ему захотелось… погонщицкого…

– Шакал, – равнодушно изронила Алият. – Сразу он мне не понравился…

За переборкой прозвучали торопливые шаги, и дверь открылась без стука. На пороге стоял коренастый Айча, растерянный и испуганный.

– В чем дело? – спросил Ар-Шарлахи. – Я, по-моему, вызывал Рийбру? Где он?

– У себя… – как-то странно, с запинкой отвечал Айча. – Сам пойди посмотри…

Ар-Шарлахи с Алият переглянулись встревоженно и последовали за Айчей…

Сутулый долговязый Рийбра простерся на полу своей , каюты, неестественно выгнувшись. Перед смертью, видимо, в приступе удушья он сбросил повязку и теперь лежал с голым синевато-белым лицом, запрокинув хрящеватый кадык. Чашка и оплетенный кувшинчик валялись рядом. Всхлипнувший под ногой коврик был пропитан вином, напоминающим по цвету кровь.

Несколько секунд все стояли неподвижно. Потом Ар-Шарлахи нагнулся и дрогнувшей рукой прикрыл лицо мертвеца повязкой. Алият, очень бледная – то ли от страха, то ли от бешенства, – застыла в проеме.

– Ты все еще тронут любезностью досточтимого Ар-Мауры? – сдавленно спросила она.

Ар-Шарлахи выпрямился и дико на нее оглянулся.

– Я сейчас вернусь и сожгу этот оазис!.. – хрипло выговорил он.

– А вот глупостей – не надо! – бросила Алият. – Сейчас туда возвращаться опасно… Так что скажи спасибо этому дурачку. Он тебя, можно сказать, от смерти спас…

– Как теперь с провиантом-то? – тревожно спросил Айча. – Вдруг и он тоже…

– Да нет, – подумав, сказала Алият. – Провиант грузили прямо со склада. Когда бы они его успели отравить!..

– Вино… – вдруг прохрипел Ар-Шарлахи, рванув плащ на груди, словно тоже вдруг почувствовал удушье. – За борт его!..

– Ну зачем же за борт? – спокойно возразила Алият, – Вино дорогое, вдобавок отравленное… Пригодится.