Текст книги "2010 № 1"
Автор книги: Евгений Лукин
Соавторы: Кори Доктороу,Евгений Гаркушев,Юн Ли,Тед Косматка,Альберт Коудри,Рик Нойбе
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Вскоре (ровно через десять минут, надо полагать) вновь запела входная дверь, и в захламленную однокомнатку ступил кандидат в Президенты суверенной республики Баклужино от блока «Колдуны за демократию» Глеб Портнягин.
Вероятно, сказалась дурная привычка старого колдуна мыслить заклинаниями. Взял вот и вызвал нечаянно. Хотя, с другой стороны, государственные мужи, чем их ни заклинай, на призывы простых избирателей отзываются редко.
Из-под кровати раздалось радостное поскуливание ученой хыки. Узнала, кинулась навстречу.
– Соскучилась… – с ностальгической улыбкой молвил Глеб. Нагнулся, потрепал жуткое исчадие потустороннего мира по незримой холке, затем выпрямился и, растроганно вздернув брови, разгладил просевшую эфирную оболочку правого косяка.
– Ну, здравствуй, что ли… – прочувствованно произнес он.
Прищуренным глазом старый чародей окинул выученика с головы до ног. И у этого тоже аура в косицы свалялась. Чисто осьминог!
А ведь, пожалуй, и впрямь Президентом станет.
– Здравствуй, здравствуй… – прошамкал колдун и кивком указал на свободный табурет. Присаживайся, мол.
Где они, привычные джинсы и кожаная куртка! Одетый с иголочки (будьте уверены, лучшей иголочки Баклужино), рослый кандидат в Президенты шагнул к табуретке и, как в добрые старые времена, сел напротив учителя.
А вот любопытно: визит к бывшему наставнику у него в плане мероприятий был заранее отмечен или как?
– Вот зашел узнать… – со сдержанной грустью молвил высокий гость. – Не нуждаешься ли в чем…
– Я? – Старый колдун помолодел от изумления. – Ты, Глебушка, часом не прихворнул? Третий глазик у тебя как? В порядке?
Действительно, если верить третьему глазу, лучистая аура Ефрема Нехорошева по-прежнему отливала глубочайшей синевой: верный признак того, что маститому чародею давно уже все фиолетово, в том числе и собственные нужды.
– Ну… – замялся Глеб. – Я ж не во вселенском смысле… Так, в житейском… Жилплощадь расширить, пенсию хорошую устроить…
Старый колдун уставил на него охальные желтоватые глазенки, потом захихикал:
– Ну ты сказанул! Пенсию! По инвалидности, что ли? В сорок-то восемь лет…
– Сколько?! – ужаснулся Портнягин.
Честно сказать, он всегда полагал, что наставнику его не меньше восьмидесяти.
А тот, все еще похмыкивая, покосился на край стола, где в непорочной целокупности стояла непочатая бутылка водки, и почувствовал вдруг, что нет ничего проще, чем свинтить пробку и принять первые сто двадцать капель. Жизнь возвращалась. Визит блудного питомца произвел на старого колдуна поистине волшебное действие.
– Ты уж, Глебушка, не крути, не надо… – веселея на глазах, посоветовал старикан. – Это не у меня, это, брат, у тебя во мне нужда припала… С чем пожаловал?
Глеб Портнягин крякнул, нахмурился. За полмесяца стремительной политической карьеры его еще никто не посмел раскусить с такой оскорбительной легкостью. Напрочь отвык.
– Ладно, – натужно усмехнувшись, признался он. – Просто зашел…
– А это ты поди хыке расскажи. Она поверит.
Портнягин встал, словно собираясь в знак протеста покинуть зал заседаний, потом вспомнил, где находится, и снова сел. Засмеялся, не разжимая губ.
– Да… – сказал он наконец. – Давненько не видались. Целых две недели… В чем нужда, говоришь? – Вскинул глаза, стал серьезен. – В тебе, Ефрем.
– Эк ты! – поразился тот. – Ну-ну…
– Пойми: ты нужен движению! – Портнягин повысил голос. – Именно ты! Старейший… – Тут он запнулся, вспомнив, что старый колдун Ефрем Нехорошев, оказывается, не так уж и стар. – Да, старейший! – с вызовом повторил кандидат, упрямо сводя брови. – Старейший чародей Баклужино… Люди к тебе тянутся… Вот и поддержи нас!
– Смешной вы народ, – сказал колдун. – Чуть во что уверуете – тут же всех давай в свою веру на веревке тащить. То ли скучно одному, то ли совестно…
– Ефрем! – укоризненно прервал его Глеб. – Нам необходимо сильное, справедливое Баклужино. Держава, которой можно было бы гордиться! Вспомни, сам же столько раз власти бранил, говорил: до революции доведут… Ну так вот он, наш случай: взять власть самим…
– Мало ли что бранил! – невозмутимо возразил Нехорошев. – С кем не случается? Мне вон таракан в аккурат перед твоим приходом тоже на ковре целую прокламацию выписал…
Портнягин взглянул на пол, тронул носком туфли трупик насекомого, потом всмотрелся, свел брови. Прочитать астральные знаки, начертанные издыхающей тварью, для питомца чародея не составляло труда. Тем более свежие еще, не выдохшиеся.
– В-С-Е-Х Н-Е П-Е-Р-Е-Т-Р-А-В… Вот видишь? – упрекнул он учителя. – Даже таракан – и тот сознает, что сила в единстве…
– С дихлофоса – чего ж не осознать… – проворчал тот. Затем как-то по-особенному покосился на выученика – и решительно протянул руку к бутылке.
– Зря ты, – обеспокоенно предупредил Портнягин.
Не слушая, старый колдун привычным движением свинтил пробку, наполнил мутноватый граненый стаканчик, но вместо того, чтобы принять его самому, подал Глебу.
– Ты выпей, – сочувственно произнес он.
Кандидат в Президенты недоверчиво воззрился на бывшего своего учителя.
– Выпей, выпей… – настаивал тот.
И неспроста. Водка подчас расплетает волокна ауры не хуже размыкала. Не зря же бытует в народе выражение «промыть мозги».
– С ума сошел? Мне сейчас мост открывать!
– Какой мост?
– Через Чумахлинку. Ленточку золотыми ножницами резать, речь говорить…
– Ох и житуха у тебя!. – посочувствовал чародей. – Тогда так… – отставил стаканчик на стол и с кряхтением поднялся с табурета. Достал из кармашка засаленного халата уголек и, с видимым трудом опустившись на карачки, начертал на полу неровную замкнутую кривую.
– Становись в круг.
Портнягин усмехнулся:
– Боишься от меня идей нахвататься?
Дело в том, что, когда работаешь с сильно запущенным клиентом, первое правило: ставь болезного в круг, а то, не дай бог, порчу подцепишь. Ефрем Нехорошев обычно такой предосторожностью пренебрегал, говоря, что зараза к заразе не липнет. И если он теперь вспомнил об этой уловке, значит уже и сам опасается.
Печально, печально… Хотя, с другой стороны, такая осторожность лишний раз подтверждала завораживающую притягательность предвыборных обещаний Глеба Портнягина. Это радовало.
– Плохо ты обо мне думаешь, Глебушка, ой, плохо… – посетовал с ухмылкой старый колдун, видимо, угадав тайные чувства питомца.
– Там у меня… – наклонил башку и потыкал хрупким пальчиком в проплешину на макушке, – такая давка, что ни одна чужая мыслишка не втиснется. А втиснется – ей же хуже. На словечки разорвут да по ветру пустят…
– Тогда зачем…
– Сейчас поймешь. Становись в круг.
Молодой человек пожал плечами и, вставши с табурета, переступил угольную черту.
– Дальше, – велел старикан. – Посередке стань…
Портнягин шагнул в центр круга и вдруг пошатнулся. Импровизированное размыкальце сработало. Конечно, до Секондхенджа ему было, как батарейке до электростанции, и тем не менее привычным колдовским глазом Ефрем Нехорошев отчетливо различал, как начинают слегка лохматиться энергетические канатики, связывающие Глеба с людским скопищем, как отслаиваются от них отдельные аурические волокна.
С неслышным взвизгом метнулась под койку ученая хыка.
Старый колдун огляделся, запахнул поплотнее халатишко и, покряхтывая, присел на табурет.
Глеб Портнягин стоял неподвижно. Глаза кандидата в Президенты опасливо блуждали – классический вид внезапно разбуженного сомнамбулы.
– Слышь, Ефрем… – испуганно выдохнул он вдруг. – Я ж вроде не пьяный был! А столько дури наплел…
– Да не то чтобы совсем дури… – задумчиво молвил Ефрем. – Тут еще с какой стороны посмотреть… Ежели с государственной – все по делу, все разумно…
– Ой-й!. – зажмурившись, тихонько взвыл Портнягин. – А на митинге-то, на митинге…
– Табурет дать? – с тревогой на него глядя, осведомился наставник. – Голова не кружится?
– Нет…
– Здоров… – оценил старый чародей. – Которые послабже, бывало, и с копыт падали…
Портнягин глубоко вздохнул, пришел было в себя – и тут же снова обмер, зажмурился:
– Йо-о!.
Что-то, видать, еще припомнил.
Присел по-тюремному на корточки, посидел так, посидел, головушку свеся, а там и вовсе опустился на пол. Нет, не то чтобы обмяк или там ослаб в коленях – просто подчинился порыву души. Шутка, что ли – разом от всего опомниться!
– Костюмчик испачкаешь, – заметил колдун. – Эх, не смикитил я что-нибудь подстелить…
– Не последнее, чай, донашиваю… – ответ прозвучал хрипловато, но все-таки это был ответ – Портнягин стремительно приходил в себя. Могучий организм, ничего не скажешь!
Размыкальце выдыхалось. Напряжение астрала, сфокусированное заклинанием в центре круга, быстро падало. Для настоящей, серьезной промывки ауры в корень требуются куда более высокие энергии.
– Пересел бы все-таки на табуретку…
– Нет, не надо. Тут посижу… – Портнягин вскинул голову. – Ка-ак они меня все достали, Ефрем! – вырвалось у него. – Шагу самому ступить не дают: ногу поставь так, голову поверни так, подбородок вздерни повыше… Референты, имиджмейкеры, политтехнологи, тудыть иху перетудыть!. Думаешь, я речи сам сочиняю? У меня тут… – потыкал пальцем в правое ухо, – динамик вставлен. Вот и повторяю все за ним, как попка… Эх, если бы не народ баклужинский! Бросил бы все к чертовой матери…
Распушившиеся было аурические нити кандидата вовсю уже сплетались в привычную идеологическую неразбериху.
– Глеб Кондратьевич, – послышалось из прихожей. – Пора. Надо ехать… – Далее почтительный голосок пресекся: – Ой, да что ж вы на полу-то сидите?! – взвизгнул он.
За каких-нибудь несколько секунд в комнате стало шумно и людно. Кандидата в Президенты подняли, отряхнули, сдули последнюю пылинку и, укоризненно косясь на Ефрема Нехорошева, повлекли вон. Открывать мост через Чумахлинку и резать ленточку золотыми ножницами.
– Я еще загляну… – только и успел пообещать он, обернувшись напоследок в дверях.
Глава 9Богопротивные эволюционисты рассчитали однажды, как изменится человеческий профиль, если им в течение долгого времени рассекать воду. В итоге на мониторе возник абрис дельфина. Прямо скажем, невеликое открытие. Не только вода, но даже преодолеваемое нами бытие незаметно обтачивает нам физиономии. Наиболее обтекаемый вариант – кувшинное рыло. С бытодинамической точки зрения оно совершенно: раздвинешь любую толпу, проникнешь в любой кабинет.
Волевой подбородок в качестве рассекателя неплохо смотрится в кинематографе и благосклонно принимается глотателями детективов, однако в обыденной жизни это, как правило, первичный признак неудачника. А уж проминать повседневность высоким, выпуклым лбом – и вовсе гиблое дело.
Наука физиогномика обманывает редко. И трех минут не прошло с момента отбытия кандидата в Президенты на торжественную церемонию, а загадочный обладатель кувшинного рыла вновь прошмыгнул в прихожую, даже не потрудившись открыть дверь полностью.
Сказывалось совершенство обводов.
– Н-ну… – вновь помрачнев, молвил хозяин. – И о чем же ты, мил человек, со мной собрался беседовать?
– Будем откровенны, Ефрем Поликарпович, – прямо предложил тот, с достойной зависти непринужденностью располагаясь в кресле.
– Конечно же, мы с вами противники и таковыми останемся…
– А ты, я гляжу, высоко себя ценишь, – заметил тот, усмехнувшись. – Ко мне в супротивники еще, знаешь, не всякий годится.
– Я имел в виду не личные, а идейные разногласия, – уточнил гость. – Вы колдун, то есть представитель чуждого нам мировоззрения… Кстати, можете называть меня товарищ Викентий. Хотя нет… Для вас – просто Викентий.
– Можно и так, – не стал перечить покладистый чародей.
– С темными силами оккультизма, – продолжал Викентий (просто Викентий), – мы, как вы знаете, намерены бороться беспощадно. Но в данном случае, мне кажется, наши интересы совпадают.
– А наши – это чьи?
– Лично ваши, Ефрем Поликарпович, и наши партийные.
– Так-так… – заинтригованно молвил колдун. – Ну-ка, ну-ка…
– Вы потеряли ученика и друга, а нас угораздило приобрести сильного политического врага.
– Ну так на то они и ученики. Выучатся да упорхнут.
– А друзья?
Колдун насупился, взял с краешка стола так и не опорожненный стаканчик и, осмотрев, поставил обратно.
– Что-то ты, Викентий, не с того конца заходишь…
– Предпочитаете, чтобы я начал с угроз?
– Да хотелось бы…
– А вот не дождетесь! – сказал Викентий. – Нет, не потому что угрожать нечем. Есть чем. В господнадзоре сидит наш человек, и он может лишить вас лицензии хоть сегодня. Но какой смысл? Через неделю Портнягин становится Президентом – и лицензию вам вернут в золоченой рамке. Неделю без практики, я думаю, вы продержитесь…
– Продержусь… – кивнул чародей.
– Чем еще можно вас запугать? Физической расправой?. Ну вот видите, вы и сами улыбнулись! Угроза вас наверняка не впечатлила, а если мы приведем ее в исполнение, то выйдем, согласитесь, полными кретинами. Учинить перед выборами расправу над немощным стариком! Что о нас избиратели подумают?
– Да-а, плохи ваши дела… – соболезнующе молвил Ефрем.
– Вот, – сказал кувшиннорылый. – Потому я и пришел к вам, Ефрем Поликарпович, так сказать, с чистой душой и открытыми картами. Это, конечно, образно выражаясь. С азартными играми мы тоже боремся…
– Короче, Викентий… – насупив косматые брови, прогудел старый колдун. – Кончай крутить. Что вы там, голуби, затеяли?
Викентий заколебался, но лишь на секунду.
– Секондхендж, – внятно выговорил он, глядя в глаза старику.
– Вона как! – подивился тот. – А ко мне чего пришел? Неужто за советом?
– Не совсем, Ефрем Поликарпович, – сказал Викентий. – К вам я пришел не столько за советом, сколько за помощью. Мы прекрасно понимаем, что Глеб Портнягин, сам будучи колдуном, ни за что и близко не подойдет к этим заклятым местам.
– Ну почему же? – мягко возразил Ефрем. – Раньше он туда полез бы запросто. Из упрямства, из любопытства… А теперь… Да и теперь, пожалуй. Просто некогда ему. Да и не пустит его никто туда. Берегут…
– В том-то и дело, – подтвердил Викентий. – Поэтому остается один-единственный вариант. Вот если бы вы, Ефрем Поликарпович, согласились назначить своему бывшему воспитаннику встречу в Секондхендже…
Старый колдун Ефрем Нехорошев долго и внимательно смотрел на кувшиннорылого искусителя.
– Признайтесь, вам ведь тоже приходило в голову нечто подобное, – нисколько не оробев, продолжил тот. – Не зря же вы там были позавчера… Может быть, даже заходили в кольцо камней, – испытующе добавил он.
Старый колдун Ефрем Нехорошев смотрел.
– Неужто вправду заходили? – ахнул Викентий.
– Вчера – нет… – чуть помедлив, отозвался чародей. – А вообще заходил, конечно. Было время – сутками оттуда не вылазил. Первый раз, помню, на спор… перед пацанами выпендривался. Ну а потом уже так, мозги на прочность проверить. Местечко-то интересное…
– И-и… что? Никаких последствий?!
– А какие могут быть последствия? Аура, что ли, дыбером встанет? Так она у меня с четырнадцати лет дыбером… без всякого Секондхенджа… Слышь, мил человек! – не выдержав, перебил себя старый колдун. – Может, хоть ты этот стаканчик примешь? Чего он тут, понимаешь, стоит? Ну не обратно же его, согласись, вливать! Или вы и с пьянством тоже боретесь?
– А как же! – с достоинством сказал Викентий, неприязненно отодвигаясь от предложенной ему граненой мутноватой стопки. – С пьянством – в первую очередь.
– Иэх!. – укоризненно молвил Ефрем, вот уже в третий раз ставя стаканчик на место.
Моралисты! Прогуляли в детстве урок физики и с тех пор свято убеждены, будто положительное и отрицательное взаимно отталкиваются. Думают, раз ты непьющий и ведешь здоровый образ жизни, то и музей никогда не ограбишь. В то время как даже малое дите знает: не изымешь ты полотно из охраняемого зала без ясной головы и хорошей физической подготовки!
Как же они, интересно, собираются строить свое государство – ежели, конечно, к власти придут?
Нет, правда! Разве не с Указа о борьбе с пьянством и алкоголизмом начался распад Советского Союза? Разве не запрет горячительных напитков вверг Америку в пучину преступности, а затем и в Великую депрессию, выкарабкаться из которой удалось лишь после отмены «сухого закона»? А попытки одолеть исламский терроризм так и останутся попытками, пока государственные мужи не поймут, что он прямое следствие трезвого образа жизни, предписанного Магометом.
А началось все с библейского Хама – того самого, что, обличая бражничество, отца родного не пощадил. И какого отца! Патриарха Ноя, дважды спасшего человечество: первый раз в ковчеге, второй – когда вино придумал…
– Ну, положим, назначу встречу, – раздумчиво заговорил старый колдун. – Положим, придет… И что?
– Как что? – взволновался Викентий. – Вы же сами не раз высказывались в том смысле, что политика – это порча. Вот и избавьте от нее вашего питомца… Кстати, – насторожился он вдруг. – А почему вы раньше так не сделали?
– Раньше! – с досадой бросил Ефрем. – Когда раньше? Полмесяца назад? Когда Глебушку на массу прошибло?
– Ну да…
– Так полмесяца назад новолуние было! В новолуние размыкало вообще не работает.
– А в полнолуние?
– А в полнолуние – на полную мощь!
Обомлел кувшиннорылый, прикинул. До полнолуния оставалось три дня. Стало быть, есть еще шанс.
– Я смотрю, старшой-то ваш, – ворчливо заметил колдун, – так книжку и не прочел.
– Книжку?.
– Савелий Сирота, – напомнил Ефрем. – «Промывка ауры в корень»?
– М-м… нет. Точно нет. Во всяком случае, не осилил. Он при мне ее в угол швырял.
– Талантливый был мальчонка, – молвил со вздохом старый колдун, должно быть, имея в виду безвременно ушедшего ауролога. – Даром что парикмахер. Жаль, затравили… Так вот у него там в книжке этой все по фазам луны расписано. Насчет размыкала.
– Тоже ваш ученик?
– Не-эт… Даже и не встречались ни разу. Тусовки-то разные. Он – теоретик, я – практик. Да и возраст тоже… Ну да дело прошлое, что о нем толковать? Ты мне лучше, мил человек Викентий, вот чего скажи… Положим, разочаровался Глебушка в политике. Послал всех к черту перед самыми выборами. Пришли вы к власти. И начали, стало быть, бороться с темными силами оккультизма. То есть с кем? А со мной и с тем же Глебушкой… – Колдун замолчал, вперил испытующий взор в кувшиннорылого.
Тот был скорее задумчив, нежели смущен.
– Знаете, Ефрем Поликарпович, – с некоторым даже сожалением заговорил он. – Мне почему-то казалось, что вы сильнее в диалектике. Как ни странно, предстоящая наша борьба с оккультизмом и есть залог вашего будущего благоденствия.
– Даже так?
– Да, представьте. Я ведь перед тем, как сюда явиться, тщательнейшим образом изучил все доносы в господнадзор на вас и на вашего ученика – во всяком случае, за последние полгода. Как вы думаете, кто их туда посылал? Не знаете? Так я скажу! Бесчисленные ваши коллеги, которые спят и грезят, как бы вас съесть с потрохами. Как перехватить вашу клиентуру. Как навести на вас порчу. На Глеба-то, кстати, навели… А Савелия Сироту и вовсе затравили… Так вот именно с ними, с вашими недоброжелателями, мы и намерены вести борьбу. Открытую и беспощадную.
– А со мной, значит, нет?
– С вами – нет.
– Из благодарности, что ли?
– Ну, во-первых, согласитесь, пока еще благодарить не за что. А во-вторых… Видите ли, с кем бы государство ни принималось бороться, оно обязательно оставляет парочку врагов в целости и сохранности.
– Вроде как на развод?
– Нет-нет, отнюдь не на развод. Оставляет для того, чтобы в любой момент их можно было предъявить международному сообществу. Дескать, извольте убедиться, дамы и господа: мы боремся не со всеми колдунами, как нас обвиняют, а только с плохими колдунами. С теми, кто приносит явный вред населению. Но у нас есть и хорошие колдуны. Вот, пожалуйста, маститый чародей Ефрем Нехорошев, мировая величина. Вот достойный продолжатель его дела Глеб Портнягин. Да, инакомыслящие! Но с ними мы не боремся. Мы холим их и лелеем…
– Так-так…
– Иными словами, мы предлагаем вам, Ефрем Поликарпович, роль хорошего колдуна. Вам и вашему питомцу. Однако все это при условии, что операция «Секондхендж» пройдет успешно… Лет-то уже немало, а, Ефрем Поликарпович? А конкуренты все наглее, все бесцеремоннее, беспощаднее… Вы говорите: борьба! Какая борьба? Та жизнь, которую вы ведете сейчас, – вот это действительно борьба! Борьба за существование. Кстати, такое впечатление, что вы ее проигрываете…
И товарищ Викентий соболезнующе оглядел убогую однокомнатку, и впрямь похожую больше на склад старьевщика, нежели на человеческое жилище.
– А что вам сейчас предлагал Портнягин? – неожиданно полюбопытствовал он.
Колдун пожал острыми старческими плечами.
– Да примерно то же самое, что и вы… – Слово «вы» опять-таки прозвучало с подчеркнутой гадливостью: не ты, дескать, лично, а твой идеологический колтун. – Жилплощадь расширить, пенсию оформить…
– Да, – согласился кувшиннорылый. – Материально вы и в том, и в другом случае ничего не теряете. Даже приобретаете. Но все-таки, насколько я понимаю, порчу с выученика вам снять хотелось бы…
Ефрем присел наконец к столу, отодвинул стаканчик, подпер кулаком щеку, пригорюнился.
– Знаешь, в чем беда? – посетовал он. – Штаб-то избирательный у Глебушки – из одних колдунов. Как узнают, что он на капище собрался – костьми лягут, а не отпустят… Ладно. К завтрему, глядишь, что-нибудь придумаем.
