Текст книги "Звёздный мост"

Автор книги: Евгений Гуляковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

– Давай проверим.

Я уже давно научился направлять полет ножа усилием мысли и знал, что не промахнусь. Мне вовсе не хотелось убивать нашего гостя.

Прежде чем он успел нажать гашетку, сталь ударилась о сталь, выбитый парабеллум оказался на земле, а нож вернулся ко мне.

Человек в домотканом плаще не двинулся с места, лишь смотрел на свое оружие расширенными от изумления глазами. Я отдал должное его выдержке.

– Как вам это удалось?..

– Поднимись к нам, и я тебе расскажу. А пистолет оставь, пусть пока полежит там, где лежит. Я за ним присмотрю.

Он не стал спорить и, несколько раз оглянувшись на свое оружие, словно никак не мог поверить в очевидное, стал медленно подниматься по металлической лестнице на смотровую площадку.

Глава 39

Он остановился на последней ступени у самого края, словно готов был в любую минуту спрыгнуть вниз, к своему оружию.

По лицу этого человека невозможно было определить, сколько ему лет. Его лоб и скулы покрывали глубокие морщины, но волосы, серые от пыли, не тронула седина.

Он держался совершенно раскованно и разглядывал нас так, словно не мы его, а он нас взял в плен. Его серые внимательные глаза прошлись по нашим лицам и остановились на моем.

– Кто вы такой? – спросил я довольно резким тоном, стараясь поставить его на место и упредить готовый сорваться с его губ вопрос.

– Я Димитрий Галов, свободный охотник.

– И что это значит? Чем вы занимаетесь на самом деле? Здесь есть дичь?

– Это значит, что я не принадлежу ни к одной из банд, оккупировавших город, и сам себе добываю пропитание.

– Каким образом? Попрошайничеством?

– Грабежом в основном. Добровольно здесь никто ничего не отдает, так что приходится отбирать силой. Но я отбираю только самое необходимое.

– Благородный разбойник, местный Робин Гуд. А ваш отец не говорил вам, что отбирать чужое нехорошо?

– У меня нет отца. Во всяком случае, я его не знаю, и он ничего не мог мне сказать.

Я чувствовал, что меня начинает раздражать этот человек своей непробиваемой самоуверенностью и спокойствием. Он держался так, словно его забавляла сложившаяся ситуация, и разглядывал нас с нескрываемой насмешкой.

– Что вы-то тут делаете, благородные туристы? На эту площадку никто не поднимается по своей воле. – Его взгляд скользнул по лицу Лании и перекинулся на Анну. Улыбка еще явственней обозначилась на его узких, презрительных губах. – К тому же, я смотрю, вам здорово не повезло. У вас сразу две мисс Брове, а мы тут с одной не знаем, как сладить.

Не дождавшись ответа на свою насмешливую тираду, он тем не менее не потерял своего апломба и продолжил:

– А как вам понравилось это произведение искусства? – Он кивнул в сторону побелевшей стены, напоминавшей сейчас толстое матовое стекло.

– Вы считаете, что город за ней не настоящий?

– Нет, отчего же – он самый настоящий. Кто-то рисует картины, кто-то создает города. Каждый развлекается по-своему. Желаете посмотреть поближе?

Мой интерес к этому человеку возрастал с каждой минутой.

– Вы знаете, как туда попасть?

– Я многое здесь знаю. И если вас заинтересовало мое предложение, может, стоит начать мирные переговоры? Для начала позвольте подобрать мое оружие. Без него я чувствую себя неуютно. Автоматический револьвер здесь слишком большая ценность, чтобы позволять ему безо всякого присмотра валяться посреди дороги. Оглянуться не успеете – сопрут.

– Хорошо. Но держите его подальше.

– Я запомнил ваше первое предупреждение.

Он кивнул на рукоятку моего кинжала и легко, как пантера, спрыгнул вниз сразу через несколько ступенек.

Не прошло и минуты, как он снова оказался на площадке, демонстративно засунув свой парабеллум за ремень с задней стороны.

– Вы, кажется, голодны? Присоединяйтесь, мы как раз собирались обедать.

Он не заставил себя упрашивать. Анна разложила на плащ-палатке пакеты с пемикаром, добавив к этой сухой походной пище, весьма жесткой и невкусной, но содержащей набор необходимых для полноценного питания витаминов и аминокислот, несколько кусков вяленой говядины, сохранившейся у нас еще с момента посещения хутора.

Говядина не произвела на Галова ни малейшего впечатления, зато на яркую обертку пемикара он смотрел с нескрываемым восхищением.

– Откуда это у вас?

– Из Барнуда.

– Вы хотите сказать, что, когда вас перенесли сюда, вместе с вами перенесли и эту пищу?

– Нас никто не переносил. Мы пришли сами.

– Сами? Сюда никто не может прийти по собственной воле. Уйти – это пожалуйста. Сколько угодно… Но прийти… Кто вы такие? И почему у Брове появился двойник?

– Долго отвечать на ваши вопросы, и я еще не решил, стоит ли терять на вас время.

– Стоит. Если вам понадобится проводник по Липону или, паче чаяния, вы вдруг надумаете вернуться обратно в Барнуд, без меня вам не обойтись.

Не слишком поверив ему, я тем не менее вынужден был скрывать от него свое волнение.

– Вы хотите сказать, что знаете, как попасть в Барнуд?

– Разумеется, я это знаю.

Он неторопливо пододвинул к себе свою порцию пемикара, с наслаждением понюхал ее и стал медленно пережевывать с таким выражением, словно смаковал некий необычный деликатес.

– Если попасть в Барнуд так просто, то почему барнудские продукты вызывают у вас такое удивление?

– Я не сказал, что это просто. Я сказал, что знаю, как это сделать. Но эта дорога в одну сторону. Вернуться по ней нельзя. Вот почему меня так удивили ваши продукты и оружие… – Он выразительно посмотрел на наши привязанные к куртке бластеры. – Как я уже говорил, сюда никто не попадает по собственной воле…

Он вновь принялся за свой пемикар и, казалось, целиком ушел в это занятие. Но я знал, что это не так, что он продолжает следить за мной, спрятавшись за маской голодного человека.

– Во сколько обойдутся ваши услуги, если мы решим вернуться в Барнуд? – спросил я напрямик, отбросив дипломатические тонкости, и сразу же понял, что наконец-то взял нужный тон в разговоре с этим человеком.

– Шесть тысяч кредосов.

– Вы с ума сошли! – возмутился Северцев, – за эти деньги можно добраться до Земли.

– Только не отсюда!

Северцев хотел еще что-то сказать, но я остановил его жестом.

– Предположим, я соглашусь на ваши условия. Но, как вы понимаете, никто не возит с собой такую сумму. Я смогу заплатить вам только в самом Барнуде.

– Я не собираюсь в Барнуд. Я остаюсь здесь. Так что платить вам придется вперед, всю сумму.

– Мне показалось, вы деловой человек, Галов. Но ваше требование неразумно. Вы прекрасно знаете, что у нас с собой не может быть таких денег.

– Догадываюсь. Но ваше оружие… Здесь оно ценится весьма высоко. Я бы, пожалуй, согласился принять ваши бластеры в уплату за мои услуги, по три тысячи за штуку.

С авантюристами проще всего разговаривать на их собственном языке, и потому я не стал упоминать о том, что в бластерах осталось по одному заряду.

– Я согласен. Но сначала вы докажете нам, что действительно знаете дорогу в Барнуд.

– По рукам. Я покажу вам дверь, ведущую в Барнуд. Прежде чем открыть ее, вы отдадите мне бластеры.

– Договорились.

Было уже около одиннадцати, когда, закончив сборы, мы тронулись в путь на поиски обещанной Галовым двери.

Улучив момент, когда проводник не мог нас слышать, Северцев спросил:

– Почему вы не сказали ему, что в бластерах осталось по одному заряду?

– Зачем?

– Ну как «зачем», Олег! То, что вы делаете, – бесчестно! Он же выполняет свою часть договора!

– Откуда вы знаете, как он ее выполняет? Галов авантюрист, и нас ждет впереди немало сюрпризов. Так что будьте внимательны. А если он действительно честно выполнит свою работу, я сумею с ним рассчитаться, не сомневайтесь.

Часа два мы пробирались через развалины Липона. Иногда совсем близко, иногда далеко в стороне слышались выстрелы. И Галов, давно уже с недоумением поглядывавший на наши импровизированные носилки, наконец не выдержал:

– Здесь довольно опасный район. А вы странно обращаетесь со своим, то есть с моим, оружием. Я бы посоветовал привести его в рабочее состояние. Оно может понадобиться в любую минуту.

И опять я не стал ничего объяснять, лишь последовал его совету. Пришлось отыскать в развалинах два подходящих металлических прута. Носилкам замена пошла на пользу, а мы с Северцевым почувствовали себя довольно неуютно, взгромоздив на шею практически бесполезное и довольно тяжелое оружие.

– Последний заряд не трать ни в коем случае! – шепнул я ему, когда мы производили эту замену.

Вскоре развалины кончились. Мы благополучно миновали район боев и вышли в относительно целый городской центр.

Липон по-прежнему производил на нас мрачное впечатление и вызывал желание поскорей покинуть город. Те, кому пришлось здесь жить, наверно, испытывали к этому городу похожие чувства – нигде я не смог заметить следов постоянного человеческого жилья. Или хоть каких-то попыток наладить свой быт. Встречались лишь временные убежища да покинутые военные укрепления.

Самым непонятным казалось полное отсутствие жителей. Иногда мне казалось, что за нами кто-то следует, а из пустых глазниц домов следят чьи-то глаза. Но этим все и ограничивалось, никаких прямых контактов с жителями Липона так и не произошло.

К вечеру Галов вывел нас к необычному зданию, похожему на два мавзолея, поставленных друг на друга, причем верхний был перевернут. Эта странная башня производила угрожающее, давящее впечатление. Казалось, совершенно непонятно, каким образом строителям удалось добиться того, что ее верхняя тяжеловесная часть до сих пор не рухнула.

У этого здания Галов остановился и решительно заявил:

– Прежде чем идти дальше, я хотел бы убедиться, что оружие, которое мне обещано, вполне исправно.

Все-таки он заподозрил, что с бластерами не все благополучно. Хотя в наблюдательности ему трудно было со мной соревноваться – слишком серьезную школу я прошел еще на Земле и почти не сомневался: бластер ему совершенно незнаком. Поэтому я не стал спорить и протянул ему свое оружие.

– Вы умеете с ним обращаться?

– Нет, но в Барнуде я видел его в действии. Стрельба из него не намного сложнее, чем из базуки. Объясните, как включать контакты.

– Вот это предохранитель, а это спуск. Прицеливаясь, нужно смотреть в это окошечко и медленно подводить перекрестие к цели. Стрелять только наверняка – это не пулемет, и ему требуется некоторое время, чтобы войти в режим готовности к следующему выстрелу.

Выслушав мои объяснения, Галов направил бластер в сторону перевернутого мавзолея, нашел ему одному ведомую цель и нажал гашетку. Бластер вздрогнул, на стене вспух огненный шар разрыва, грохнул взрыв, и осколки камня брызнули на землю в нескольких метрах впереди нас.

Внизу на рукоятке вспыхнула маленькая красная точка, видимая мне одному и свидетельствующая о том, что батарея полностью разряжена. Я вел опасную игру и вряд ли мог предсказать в этот момент, чем она закончится.

– Здорово действует эта штука… Взрыв намного мощнее гаубичного снаряда. С вашего позволения, я оставлю ее у себя, – восхищенно проговорил Галов, поглаживая разогревшийся от выстрела энергетический раструб.

– Мы, кажется, договорились, что вы получите бластеры лишь после того, как покажете нам выход в Барнуд.

– А он здесь. В этом здании. Мы уже пришли.

– Ты уверен?

Он молча выдержал мой взгляд и, закинув бластер за спину, решительно двинулся к зданию.

Когда до него оставалось всего несколько метров, я вскинул электронный искатель и постарался рассмотреть то место, куда только что выстрелил Галов.

На одной из верхних ступеней здания, куда ударил заряд, что-то было. Остатки какого-то механизма. У бластерного заряда нет металлической оболочки, но я отчетливо различил блестки оплавленного металла, вкрапленные в камень стены.

Я ни о чем не стал спрашивать Галова, лишь поудобнее расположил рукоять ножа. Игра входила в свою завершающую фазу.

Через несколько минут мы стояли перед входом в здание. Дверей здесь, как, впрочем, и во всех других домах Липона, не было. В стене чернел округлый темный провал – словно вход в какую-то пещеру.

– Нам туда? – В ответ Галов кивнул. – Пойдешь первым. – Он не стал возражать, и это несколько успокоило меня.

Прежде чем войти в здание, я последний раз при свете дня всмотрелся в лицо Лании. Оно оставалось таким же безмятежным, каким стало в ту минуту, когда подействовало лекарство Мейнуса. И совершенно белым. Дыхания не было, пульс не прощупывался – мы несли труп, и мне потребовалось огромное усилие воли, чтобы убедить себя в том, что это не так.

По крайней мере, мышцы до сих пор не смогло одолеть трупное окоченение, и если мы успеем вовремя найти «Орешек», если сумеем добраться на нем до Земли… Земные медики ее оживят…

Я мысленно прикинул наши шансы: если Галов нас не обманет, если «Орешек» окажется на месте, если боевики повстанцев нас выпустят, если крейсеры «Феникса» не испепелят нас при выходе на орбиту…

И все же надежда оставалась, совсем крохотная. Может, один шанс на тысячу… И все же она была. Земные медицинские центры справятся с ее раной в два счета, земные врачи сумеют вывести ее из анабиоза… «Держись, девочка… Я увезу тебя отсюда, как обещал», – прошептал я, словно она могла меня услышать.

В следующую минуту мрачная темнота липонского здания поглотила нас. Здесь не было никаких светильников, а если и были, пронесшиеся над этими стенами века давно разрушили их. Узкие лучи наших фонарей не могли справиться с огромным пространством. Внутри этого здания не было ни единой перегородки.

Вскоре мы достигли противоположной стены. Мы с Северцевым опустили носилки на пол и уставились на стену, словно увидели в ней привидение.

Из серого необработанного камня, словно отлитого из единого куска, наружу выступала обыкновенная, земная, кессонная дверь. С большим поворотным колесом, снабженным толстыми спицами, с окошечком кодового замка и большими заклепками, обегавшими ее по периметру.

– Это и есть проход, – не без гордости проговорил Галов. – Я выполнил свою работу и хотел бы получить обещанную плату.

Краем глаза я заметил, что он отступил на пару шагов и, словно ненароком, навел на нас ствол бластера.

– Сначала откройте дверь.

– Это уж ваше дело. Об этом мы не договаривались. Я обещал только проводить вас к проходу.

– Мы договаривались о проходе, а не о запертой двери. Но тем не менее я готов пойти вам навстречу. Вы можете оставить у себя этот бластер. Второй мы положим у порога, если сумеем открыть дверь.

– Нет. Так не пойдет. Вы отдадите мне его сейчас.

В темноте отчетливо прозвучал щелчок спускового механизма. Если бы бластер был заряжен, от всех нас осталась бы лишь горсточка пепла.

Нож пронесся в темноте невидимой молнией. Вскрикнув, Галов выронил бластер и схватился за правое плечо.

Прежде чем он понял, что, собственно, произошло, нож снова оказался у меня в руках.

– Уходите. Я выполню свое обещание, несмотря на то что вы пытались нас убить. Позже вы сможете вернуться и забрать свои бластеры.

– Вы мне за это заплатите…

Он медленно стал пятиться к светлому квадрату выхода, ни на секунду не поворачиваясь к нам спиной. Я заметил, что его левая, здоровая рука скользнула вниз, к поясу, где находился пистолет.

– Оставьте это. Даже думать забудьте, иначе никуда отсюда не выйдете.

Все же он сделал выводы из знакомства с моим ножом, его рука послушно вернулась обратно. Когда до выхода оставалось несколько метров, он повернулся и побежал.

– Зачем вы его отпустили? – спросил Северцев. – Теперь он вернется уже не один. А нам ни за что не справиться с этой дверью.

– Это не совсем так. Совершенно случайно я знаю код ее замка.

Глава 40

– Откуда ты можешь знать этот чертов код?

– Я его не знаю.

Капитан растерянно посмотрел на меня:

– Тогда зачем ты…

– Помнишь дверь, через которую я навещал Гифрона?

– Еще бы ее не помнить!

– Так вот, я знаю код этой двери. Коленский не скрывал его, полагая, что столь длинный и сложный шифр невозможно запомнить. Но у меня профессиональная память. Гифрон обычно копирует вещи полностью, а если это копия.

– То шифр замка должен совпадать!

– Совершенно верно. Сейчас мы убедимся, прав я или нет.

Я торопливо набрал на диске нужную комбинацию цифр. В замке что-то щелкнуло, но я не был уверен, что он открылся. Проверить это можно было только после того, как будет отпущено запорное колесо, а оно не желало поддаваться нашим с Северцевым объединенным усилиям. Возможно, механизм заржавел. Возможно, дверь заклинило в стене во время обстрела, а может, здесь все-таки был установлен другой код. Мне показалось, что стрелки часов, отмерявшие оставшиеся у нас десять суток до того как Лания умрет, сорвались с места и стремительно понеслись вперед.

– На стене, в том месте, куда стрелял этот мерзавец, был какой-то механизм. Что, если он связан с запором двери?

– Возможно. Но какое это теперь имеет значение?

Я услышал металлическое лязганье у выхода, за которым несколько минут назад исчез Галов.

– Кажется, Галов со своими дружками собираются нанести нам визит…

– Подождите! – воскликнула Анна. – Какую комбинацию ты набрал?

– Какое это имеет значение?

– Имеет. Надеюсь, это не секрет?

– Разумеется, нет. Сорок восемь, шестьдесят четыре, двести пятьдесят шесть, два.

– Прибавь в конце единицу. Вместо двойки должна быть тройка.

– Почему ты так думаешь?

– Слишком долго объяснять. Через минуту люди Галова будут здесь. Просто прибавь единицу.

Мы ничего не потеряем, если выполним ее просьбу. Я пожал плечами и повернул кодовый верньер еще на одно деление. Раздался визгливый щелчок, словно внутри механизма кто-то провел ножом по сковороде, и запорное колесо сдвинулось с места.

Едва мы распахнули дверь шлюза, сзади у входа раздались выстрелы.

Я тут же погасил оба фонаря, и хотя у нападавших были свои, они не могли сразу сориентироваться, попав из освещенного пространства во внутренний полумрак мавзолея.

Выстрелы загрохотали чаще, но теперь это уже был не прицельный огонь. У нас появилось несколько секунд, и мы использовали их полностью.

Одним рывком я втянул носилки с Ланией внутрь переходной камеры, оба моих спутника были уже там, дверь с грохотом захлопнулась за нами, щелкнул замок. Сразу же вслед за этим дверь затряслась так, словно по ней прошелся отбойный молоток. Автоматная очередь наших преследователей ударила в ее поверхность.

– Думаешь, она выдержит?

– Она сделана из добротного земного металла и рассчитана не на такие нагрузки. Меня гораздо больше беспокоит вопрос о том, что находится за следующей дверью, куда ведет этот кессон?

– Я думаю, он ведет туда, куда нам надо, – сказала Анна, устало поправляя прядь волос. – Нет ему никакого резона потерять тебя посреди дороги.

– Кого ты имеешь в виду?

– Это ты и сам знаешь.

И я действительно знал. Чтобы проверить правоту Анны, требовалось всего лишь открыть дверь, запертую изнутри на обыкновенную щеколду с блокиратором кодового замка. Если уж вы попадали в кессон, вам не было необходимости второй раз набирать код, нужно только снять щеколду. Но почему-то это простое движение потребовало от меня невероятного напряжения. Я весь взмок и чувствовал, как пот каплями стекает по спине.

Еще одно усилие, и вторая дверь, наконец, распахнулась.

За ней виднелись помещение шахты и подъемник.

– Кажется, это наша шахта, – потрясенно произнес Северцев. Он все еще боялся поверить. Но в подъемнике тускло светилась знакомая лампочка, патрон был с дефектом, и во время движения она начинала мигать. Сейчас мы смотрели на нее как на восьмое чудо света.

В толстом слое пыли перед дверью сохранились следы восьми человек. Казалось, можно подойти к подъемнику и через переговорное устройство вызвать Влаша…

– А вдруг это та шахта, в которой мы очутились после твоего возвращения?

– Ту шахту мы сожгли. Вспоминаешь? Но я и сам боюсь поверить. Давай скорее наверх, только там мы сможем окончательно убедиться, в каком мире теперь очутились.

– Лампочка горит – значит, энергия есть и можно воспользоваться подъемником.

Мы перенесли в кабину носилки с Ланией и замкнули ходовой рубильник. Клеть затряслась, заскрипела и медленно двинулась вверх.

Один за другим мелькали освещенные шахтные горизонты, клеть постепенно набирала скорость. Я подумал о том, что, если сейчас наверху окажется хоть один охранник «Феникса», нам отсюда не выбраться. Но, может, это и к лучшему… Мне надоел этот безумный мир, я был сыт им по горло.

С грохотом, способным разбудить весь рудник, клеть, наконец, остановилась на нулевом горизонте. В каптерке никого не было.

– Я до последней минуты надеялся, что увижу здесь Влаша, – признался Северцев.

– В таком случае мы должны были сначала встретить самих себя. Но такой парадокс невозможен. Одновременно люди могут находиться лишь в одном из миров.

– С момента нашего ухода прошло совсем немного времени, рассвет только начинается, – отметила Анна.

– Если это тот же самый рассвет… – мрачно возразил Северцев, и он был прав.

Пока мы отсутствовали, времени могло пройти сколько угодно: час или год… В разных мирах оно текло по-разному. Пока нас не было, корабль мог улететь, или его захватили отряды «Феникса», или на него наложил свои лапы Коленский…

К счастью, он оказался на своем месте. Мы увидели его гордый, вонзающийся в небо корпус сразу же, как только вышли из каптерки подъемника.

У меня гора с плеч свалилась, хотя это еще ничего не значило.

Мы не могли знать, кому теперь принадлежит «Орешек». Рации не работали – то ли электроника испортилась во время наших пространственных переходов, то ли сели батареи, но в наушниках не раздавалось даже обычного треска.

Отбросив все опасения, мы бросились к кораблю. Если бы не носилки Лании, мы бы преодолели расстояние до него за несколько минут, теперь же для этого потребовалось почти полчаса.

Когда мы приблизились к «Орешку» настолько, что стали видны поручни трапа и наглухо задраенный люк, рассвет уже набрал свою полную силу.

В обращенном к нам борту корабля что-то изменилось. Секундой позже я понял, что там раздвинулись шторки одной из лазерных амбразур. Спокойный голос Зарегона, усиленный корабельными динамиками, произнес:

– Стойте на месте! Еще шаг, и я буду стрелять!

– Он что, спятил? – ошарашенно спросил Северцев.

– Возможно, просто нас не узнал. Мы уходили с дезами, а вернулись с двумя женщинами, одна из которых лежит на носилках. Я бы на его месте заподозрил неладное. Это можно расценить как специально подготовленную ловушку.

– Но у него же есть электронные умножители! Он может муху рассмотреть на наших лицах!

– И что, ты считаешь, он должен подумать, увидев двух одинаковых женщин? Твоя рация молчит, и вряд ли ему известна причина нашего странного молчания.

– Вот дьявол! Что же нам делать?

– Ждать. Рано или поздно он захочет проверить, что за странная компания к нему пожаловала.

– Он остался на борту один и ни при каких условиях не покинет корабля.

– В таком случае ты должен подать ему знак. Такой, по которому он тебя узнает. Думай, старина, у нас не так много времени. Как только окончательно рассветет, здесь появятся люди Коленского.

Секунду Северцев напряженно думал, затем выхватил из своей заплечной сумки фонарь, навел его на корабль и стал лихорадочно нажимать на кнопку в какой-то странной последовательности: длинная вспышка света, короткая. Короткая, длинная… Его действия показались мне бессмысленными, я даже подумал, что наше бурное путешествие подействовало на его психику слишком сильно.

– Что ты делаешь? – наконец не выдержал я.

– Это код. Старинный код, которым когда-то пользовались моряки. Его передают друг другу курсанты звездной академии просто так, из озорства. Когда-то он назывался азбукой Морзе. Не сомневаюсь, Зарегон его знает не хуже меня.

Собственно, я тоже его знал. Просто не сразу сообразил, что Северцев использует азбуку Морзе.

Капитан оказался прав. Не прошло и минуты с начала передачи, как амбразура закрылась, а входной люк распахнулся.

Последовали бурные приветствия, объяснения, и, когда я через полчаса оказался в рубке, первое, что я сделал, – просмотрел последние записи в корабельном журнале.

Журнал свидетельствовал, что мы отсутствовали трое суток. За это время боевики Коленского дважды пытались захватить корабль. Но, отогнанные огнем его лазеров, ушли и новых попыток не предпринимали.

Гораздо большее удивление вызывало у меня поведение отрядов «Феникса».

За все время нашего отсутствия они ни разу не приближались к месту посадки «Орешка». Больше того, с локаторов дальнего действия исчезли оба федеральных крейсера.

Удивленный их уходом не меньше моего, Зарегон отправил орбитальный зонд, и через несколько часов сканирования аппарат сообщил: космос над Зидрой чист.

Корабельный медицинский автомат подтвердил, что состояние Лании стабильно, и после завершения процедуры анабиоза она сможет вынести перелет.

Нас любезно приглашали покинуть планету, и все складывалось слишком уж удачно.

Усталые, мы разошлись по своим каютам, отложив решение всех вопросов на вечер.

Но, оказавшись у себя, несмотря на бессонную ночь, я так и не смог заснуть.

Мое пребывание на Зидре подошло к концу. Все ли я сделал, выполнил ли задание? В голове возникали еще не написанные строчки отчета начальнику нашего управления. Отчет практически закончен. Остался последний, самый важный раздел – мои собственные выводы и рекомендации.

Так что же я должен посоветовать федеральному центру? Военное вмешательство на Зидре бессмысленно. Уничтожение Гифрона невозможно. Но это знаю я после всего, что здесь пережил. Поверят ли мне? Примут ли мои выводы всерьез? Наши генералы до сих пор слишком легко и просто решали возникающие проблемы военной силой… Если они применят свой метод на Зидре, они могут спровоцировать Гифрона на более активные действия, и тогда он проявит всю свою невообразимую мощь…

Но самое худшее даже не это. Главная опасность заключалась в том, что, понадеявшись на военную акцию, федералы не станут слишком строго соблюдать карантин для Зидры, если даже решат его объявить.

Флоту, направленному к этой планете, понадобится постоянное снабжение. Транспортные корабли начнут курсировать между Землей и Зидрой, и на одном из них…

Я представил, как это будет. Сержант из карантинного патруля просмотрит грузовые накладные очередного транспортника, прибывшего из зоны военных действий. Груз будет самым обычным. Раненые, заболевшие, аппаратура, требующая ремонта, эвакуируемые гражданские лица…

Он, как и положено, осмотрит трюмы транспортника. Не слишком внимательно, но все же… И ничего не заметит. Стандартные упаковочные ящики никто не станет вскрывать, и никакие приборы не обнаружат ничего подозрительного.

И снова, в который уж раз, я пожалел о своем отказе. Возможно, согласившись, я бы не сумел справиться с задачей, но, по крайней мере, я должен был попытаться. Сейчас мое возвращение слишком походило на бегство.

Но дело было сделано, мосты сожжены. В качестве посыльного я стал для Гифрона слишком ненадежен.

Я поднялся с койки, отправил ее в нишу, сел к рабочему столу и включил обзорный экран.

На месте глухой стены возникла голограмма овального иллюминатора. Сквозь прозрачное стекло я увидел знакомые рыжие холмы Зидры и цепочки метеоритов, бегущие к Барнуду.

Поселок у шахты словно вымер. Казалось, до нас никому здесь больше не было дела.

Я включил интерком и, не сомневаясь, что Северцев тоже не спит, вызвал управляющую рубку.

– У нас все готово к отлету?

– Почти. Необходима плазма для анабиозных ванн. Корабельный запас был рассчитан только на двух человек. Дезы не нуждаются в анабиозе. Иначе кому-то из вас полгода придется бодрствовать.

– Я подумаю над этим. Мне кажется, Коленский выдаст нам все что угодно, лишь бы поскорее избавиться от «Орешка».

– Тогда закажи замороженные фрукты и овощи, наши давно кончились. Нужно еще пополнить запас воды, остальное – мелочи.

Только сейчас до меня дошел смысл фразы: «Кому-то из вас придется бодрствовать»… Что он имел в виду?

И, упреждая мой вопрос, Северцев добавил:

– Есть разговор, Олег. Я зайду к тебе, если ты не возражаешь…

Я мог бы по пальцам пересчитать случаи, когда капитан называл меня по имени, и каждый раз это не предвещало ничего хорошего.

Он появился хмурый, с помятым от бессонницы лицом, а его взгляд, перебегая с предмета на предмет в моей каюте, словно он здесь никогда не был, так и не встретился с моим.

Сердце сжалось от неприятного предчувствия, но я молчал, и старый капитан, всегда привыкший изъясняться прямо, без обиняков, и на этот раз не изменил себе.

– Мы с Анной решили остаться на Зидре.

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Чтобы Северцев добровольно оставил свой корабль… Это не укладывалось в голове.

– А как же флот? – только и смог я спросить.

– Что флот? Ты же знаешь, как только я появлюсь на федеральной базе, меня спишут. Все возрастные сроки службы для меня давно прошли. Но главное не в этом.

– Ты боишься за Анну?

– Если она появится на Земле, за нее всерьез возьмутся ученые. Кстати, и тебе это может грозить. Будь осторожен. Постарайся сохранить в тайне все, что связано с тобой и «голубым громом».

– Я постараюсь. Но кто поведет корабль? – спросил я и сам удивился жесткости своего голоса и этого вопроса. Что делать, не мог я одобрять поступки тех, кто сходил с тропы, не пройдя дистанции до конца.

– Зарегон поведет. Он был капитаном военного корабля, у него огромный опыт и знания. Я оставляю корабль в надежных руках. Прости меня, Олег, и не обижайся. Ты должен понять. Анна не сможет жить на Земле, и раз уж я встретил ее на старости лет…

– Где вы собираетесь жить? Коленский вас не примет.

– Зачем нам Коленский? Барнуд большой… Для всех найдется место. Там человек может затеряться, исчезнуть. Никому до нас не будет дела.

– На что вы собираетесь жить?

– Мне полагается пенсия, довольно приличная, за выслугу лет. Попроси, чтобы ее переводили на Зидру. Адрес почтового отделения и свой официальный рапорт об отставке я оставил на столе в рубке. Это, собственно, все… Так что прощай.

– Возьмите корабельный кар. Можете продать его в Барнуде. Мы проследим, чтобы никто не помешал вашему отъезду.

Он не решился подать руки, и мне самому пришлось, забыв о своем разочаровании и горечи, обнять старого капитана.