Текст книги "Звёздный мост"

Автор книги: Евгений Гуляковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Набирая на пульте серию стандартных команд, Зарегон думал о том, как, в сущности, мало он знал своего друга, а также о том, что его характер будет нелегко выносить в течение долгих рабочих будней.

Глава 19

Я ждал Ланию весь день и всю следующую ночь. Но пустыня загадочно молчала, усмехаясь мне в лицо вспышками метеоритов. Лания не появилась в этом мире. Даже сейчас, спустя сутки, моя рука хранила ощущение ее руки. Но переход разъединил нас. Где она сейчас? В какой из тысяч фантасмагорических миров перенес ее огненный вихрь?

Я готов был броситься вслед за ней в бесконечный, смертельный лабиринт переходов, но проход исчез. Я больше не чувствовал его. Я больше ничего не чувствовал, кроме горечи утраты и одиночества.

Она сказала, что всегда будет рядом, пока я сам этого хочу…

Но ее нет. Я понимал, что она не нарушала обещания, ее вины не было в том, что произошло с нами… Но она исчезла. И лишь сейчас, потеряв ее, я понял, как она мне дорога.

На третий день, когда кристаллическая вода из неприкосновенного запаса в капсуле кончилась, я забрал свое снаряжение и медленно побрел в сторону Барнуда, совершенно не думая о том, что меня там ждет. Жизнь потеряла вкус.

Если даже то, что произошло, было всего лишь наркотическим сном, сейчас он казался мне реальнее и желаннее действительности, окружавшей меня. Я с горечью, усмехнулся собственным мыслям. Я сомневался во всем, даже в себе самом… И в этот самый момент моя рука случайно задела небольшой посторонний предмет, прикрепленный к поясу. Я остановился, потрясенный, еще не веря…

Если мне нужно доказательство того, что происшедшее со мной не было наркотическим сном, то вот оно было здесь, на моем собственном поясе.

Камень на рукоятке древнего кинжала вспыхнул в лучах восходящего солнца ослепительной россыпью цветных огней. А на поверхности светлого стального лезвия возникали древние письмена, возникали из ничего и уходили в никуда. Каждый раз я замечал что-то новое в этом таинственном кинжале, словно он был живым существом. Раньше надпись на лезвии была просто надписью, теперь один текст исчезал, а вместо него появлялся другой, будто некто неведомый передавал мне непонятное послание, смысл которого, возможно, останется скрытым от людей навсегда.

Но главное в том, что оружие против тех, кто разлучил меня с Ланией, по-прежнему было со мной… Я почувствовал, как в глубине моего равнодушия поднимается волна гнева. Еще до перехода я собирался уничтожить всех, кто манипулировал людьми и мирами, кто высасывал человеческие мысли, фантазии и желания для того, чтобы воплотить их в реальность, а затем разрушить…

В минуту горечи, в минуту собственного поражения мы всегда ищем ответственных за наше унижение, за нашу собственную слабость…

Я словно забыл о том, что решение вернуться в реальный мир было моим собственным решением. Что меня предупреждали о последствиях…

Лании больше не было со мной, и кто-то должен за это ответить. Только это одно имело сейчас значение.

Когда «Орешек» вышел из оверсайда в районе Зидры и Северцев ввел все необходимые для посадки данные, Зарегон мрачно спросил:

– Ты хотя бы представляешь, что нас там ждет? Мы спускаемся в логово льва…

За все время перелета он упорно называл Северцева на «ты», не желая переходить на официальный тон и не обращая никакого внимания на замечания и явное недовольство капитана нарушением уставной субординации. Сейчас, впервые за весь полет, Северцев не напомнил ему о соответствующем параграфе устава.

– Ты прав. На Зидре давно знают, какой старт мы устроили на Галеде. Я не сомневаюсь, что они подготовились к нашему прилету.

– Что ты собираешься делать?

– Просто садиться. А что нам еще остается? Посадка на Зидре один из основных пунктов федерального приказа.

– Но мы же не камикадзе…

– Знаю. Будем действовать по обстоятельствам. Может, дезы снова выручат нас.

– Их возможности небезграничны, а наше единственное преимущество внезапность – давно утрачено. Они знают и о наших дезах, и обо всем, на что способен твой корабль. Во время прорыва мы выложились до конца, раскрыли все свои козыри. Или я чего-то еще не знаю?

– Ты знаешь все. Но приказ все равно должен быть выполнен…

– В таком случае нам остается составить завещание.

Вопреки всем ожиданиям, на поверхности планеты их встретило сонное спокойствие пустого провинциального космодрома. Они сели так, словно это была рядовая посадка обычного торгового транспортника. Не последовало даже требования стандартного досмотра.

Сразу после посадки Северцев связался с дежурным космопорта и попытался прояснить хотя бы этот вопрос.

– У вас лицензия по категории А-2, досмотра не требуется.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Зарегон, сидящий по боевому расписанию за пультом управления огнем. – Они знают даже номер нашей лицензии, что происходит?

– Я думаю, нас решили использовать в качестве подсадной утки. Они полагают, что успеют свести с нами счеты позже, когда мы выполним свою роль. Им нужен федеральный агент, ради которого мы сюда прилетели.

– Ты знаешь, кто он?

– Нет. Мне о нем ничего не известно, кроме того, что он здесь уже несколько месяцев и «Феникс» до сих пор не сумел наложить на него лапы.

– Почему ты в этом так уверен?

– Потому что иначе нас ждала бы здесь совсем другая встреча.

– Что ты собираешься делать дальше?

– Мне приказано ждать на космодроме. Вот и будем ждать. Корабль не покидать. Задействовать все системы защиты и ждать.

– Как ты его узнаешь?

– Он сам нас найдет.

– Но для этого ему придется сунуть голову в подготовленную петлю. Как он сможет миновать расставленную на космодроме ловушку?

– А вот это уже не мои проблемы.

Я знал, что поступаю непрофессионально. Я знал, что рискую заданием и своей собственной жизнью. Я прекрасно понимал, что мне нельзя показываться в районе барнудской мэрии, где меня почти наверняка ждали, и все-таки я находился на расстоянии ширины улицы от нее. И самое главное, я не мог толком объяснить, что именно я здесь делаю. Аниранский кинжал с предельной ясностью доказывал, что все происшедшее со мной не было галлюцинацией, что миры четвертого измерения такая же реальность, как этот. Лания осталась в одном из этих миров, ее не могло быть в старом Барнуде.

И все же вопреки логике и здравому рассудку я торчал напротив мэрии.

Я больше не был инспектором внешней безопасности с особыми полномочиями и безупречным послужным списком. Я был просто человеком, который потерял самого близкого ему друга и который использует малейшую возможность, малейший шанс – нет, не вернуть его, а хотя бы увидеть. Пусть даже не его самого, а лишь образ, лишь модель той женщины, что была со мной в фантасмагорическом мире Барнуда-2…

Я надеялся, что если правило о невозможности переноса биологического объекта из реального мира в мир четвертого измерения абсолютно, тогда Лания, которую я узнал и полюбил там, – всего лишь копия, созданная не без помощи моего воображения, а ее прообраз, Л. Брове, возможно, по-прежнему существует в мире старого Барнуда.

Я чувствовал, что мой рассудок постепенно увязает в паутине реальности двух переплетенных миров. Я знал, что те, кому удалось вернуться из четвертого измерения, как правило, сходят с ума. Я чувствовал, как близко подобралось ко мне безумие. В расплывающемся по всем швам мире твердых островков реальности оставалось совсем немного.

Я ждал на углу Байкальской и Манхэттенской улиц, в маленьком бистро, где подавали холодное пльзенское – напиток, о котором на Земле давно забыли. Отсюда хорошо было видно стеклянное здание мэрии. Я видел всех, кто выходил оттуда, а затем поднимался к станции воздушной дороги. Я рассчитал расстояние и время таким образом, чтобы успеть перехватить любого, кто пересечет Манхэттенскую, чтобы воспользоваться стоянкой каров или станцией воздушки.

Рабочий день кончился полчаса назад. Схлынула толпа служащих, а Лании все не было… Она говорила мне, что после окончания рабочего дня гораздо удобнее заниматься делами подполья, и поэтому она часто задерживается на работе, но я не знал, насколько и как долго мне еще придется ждать… Мое отчаяние постепенно нарастало, потому что в глубине души я был уверен, что Лании не может быть в этом мире и все мои надежды – игра больного воображения, отравленного пространственным переходом.

Мое долгое сидение в бистро уже вызвало подозрение. Толстый бармен в засаленном переднике, отправив на мой столик очередную кружку пива, выразительно посмотрел на часы, а затем на вифон. Я не сомневался, что в этот момент он решал немаловажную проблему: не позвонить ли ему в полицию и не доложить ли о подозрительном клиенте, который не спешит домой после окончания смены.

Видимо, он решил отложить звонок до следующей кружки. И я, наконец, понял, что дальнейшее ожидание становится не просто бессмысленным, но и опасным. У меня мелькнула безумная мысль подойти к вифону и набрать ее номер. Но я уже наделал сегодня достаточно глупостей. После такого звонка через пару минут здесь окажутся люди «Феникса», странно, что их нет до сих пор.

И когда я собрался встать и покинуть свой наблюдательный пост, так и не решив, что мне делать дальше, – она появилась…

Лания шла в легком голубом плаще, защищающем от постоянной барнудской пыли. Своей стремительной и такой до боли знакомой походкой она направилась к станции воздушки.

Я почувствовал, как мое сердце громко ударило два раза и остановилось на секунду… Кажется, я произнес вслух достаточно громко, чтобы бармен обернулся в мою сторону: «Этого не может быть. Это невозможно». Я отставил кружку и медленно, слишком медленно поднялся из-за столика. К счастью, в капсуле, поджидавшей меня в пустыне, было достаточно местных денег. Я бросил на стол монету, не слишком крупную, чтобы не вызвать новых подозрений бармена, и не торопясь направился к выходу.

Я буквально чувствовал на своей спине его сверлящий взгляд. Я так и не узнал, бросился ли он к вифону, как только за мной захлопнулась входная дверь заведения. Все это уже не имело никакого значения.

Сначала меня отделяло от нее пятьдесят метров, потом двадцать, потом я удачно затесался среди небольшой группы приезжих, ожидавших вагон воздушки. Затем мне удалось сесть с ней в один вагон и остаться незамеченным.

Через пять остановок она сошла. Улицы уже опустели, и любого прохожего видно было за полквартала. К счастью для меня, барнудский смог позволял надеть воздушную маску и защитные очки, не вызывая при этом подозрений прохожих. Лучшую маскировку трудно было придумать. Я не знал, что бы сделала эта Лания, если бы узнала меня… Остатки здравомыслия не позволили мне приблизиться к ней на людях, зато теперь…

Мы вместе пересекли улицу возле ее дома. Она ускорила шаги, очевидно заметив странного преследователя. Вокруг по-прежнему никого не было, и, нагнав ее у самого подъезда, я снял маску.

– Здравствуйте, мисс Брове…

Я не смог назвать ее по имени. Я чувствовал, как сердце отчаянно колотилось, а легким не хватало воздуха, вероятно, из-за барнудского смога.

– У вас очень странные манеры, мистер Егоров, и прогрессирующая мания преследования. Почему вы не позвонили в мою контору? Я ведь дала вам номер вифона, который не прослушивается.

– Здесь нет таких вифонов. Да это, в общем, и не важно…

Я чувствовал солоноватый привкус во рту от прикушенной губы. Мне хотелось закричать. Но даже это ничего бы не изменило в том простом факте, что Лания, которую я здесь встретил, ничего не знала о Барнуде-2…

– Вы исчезли на целый месяц. Я не знала, что и подумать. Администрация рудника на мой официальный запрос…

– Послушайте, мисс Брове, не могли бы мы поговорить где-нибудь в другом месте? Например, у вас дома. Поверьте, я не набрасываюсь на малознакомых женщин. Есть обстоятельства, важные для нас обоих, которые необходимо прояснить.

Секунду она смотрела на меня внимательно, слегка расширившимися глазами. За эту секунду мне показалось, что в ее глазах мелькнуло что-то от той Лании, которую я знал.

– Что с вами случилось, мистер Егоров?

Я чуть было не сказал, что это случилось с нами обоими.

– Больше месяца о вас не было ни слуху не духу.

Лишь сейчас до меня дошел смысл сказанного ею.

– Месяц? Этого не может быть! Я был там всего неделю!

– Где вы были, мистер Егоров?

– В Барнуде-2. И мы были там вместе, мисс Брове. Поверьте, мы были там вместе…

Я чувствовал, как меня охватывает отчаяние. Месяц – слишком большой срок при скоротечности местных событий… Мое задание, ситуация в Барнуде… Я вышел из игры, я остался в стороне от происходившего в реальном мире. И самое главное – я потерял ту Ланию, которую нашел там.

– Это невозможно. Биологические объекты не переносятся в парамиры. Все, кого вы там видели, это плод вашей фантазии. Ваши собственные создания.

– Я готов согласиться с тем, что «парамир», как вы его называете, плод моей фантазии. Однако он существовал реально. И я могу это доказать. Вы так и будете разговаривать со мной перед закрытой дверью?

– Вы сильно изменились за этот месяц, мистер Егоров. Раньше вы бы не решились зайти ко мне. Вы потеряли былую подозрительность и осторожность. Вы больше не боитесь подслушивающих устройств и скрытых видеоглазков, которыми может быть нашпигована моя квартира?

– Барнуд-2 вылечил меня от подобных мелочных страхов. Я утратил ощущение реальности. Сейчас я даже не знаю, какой из этих миров существует на самом деле. Я не знаю, события какого из них имеют ко мне отношение.

– Оба этих мира вполне реальны. Вам потребуется некоторое время для адаптации. Все, кому удалось вернуться, нуждаются в помощи психиатра.

– Спасибо.

– В этом нет ничего обидного. Психика любого человека имеет свой порог сопротивляемости.

– Так вот почему вы не хотите пригласить меня к себе! Вы считаете, что я не способен контролировать собственное поведение?

– Я не приглашаю к себе посторонних малознакомых мужчин. Я вижу вас всего второй раз, и между нашими встречами прошел почти месяц. Чего вы, собственно, от меня ждете, мистер Егоров? Любые вопросы мы могли бы разрешить у меня на работе.

Ушат ледяной воды, который она вылила на меня, почему-то не произвел должного впечатления. Я не знал, в чем причина. В интонации голоса? Во взгляде?

Что-то было не так в ее поведении, в манере держаться, в ее слишком явном стремлении поскорее прекратить наш разговор и избавиться от моего присутствия.

Я не знал, что мне делать, но в любом случае не собирался отпускать ее. Слишком многое оставалось недосказанным, слишком многое в моих мыслях о ней, об этом городе, обо всем, что здесь происходило, начинало складываться в странную, почти понятную картину. Словно калейдоскоп перевернули, и из тех же стеклышек проявилась другая картина, еще туманная, еще неясная, но совершенно непохожая на предыдущую.

– Лания, мне необходимо поговорить с тобой. Это будет очень серьезный разговор, и я не собираюсь вести его на лестнице. Если ты не можешь пригласить меня к себе, давай уйдем отсюда. Найдем какой-нибудь отель. Остались же в этом городе отели, не принадлежащие «Фениксу». У меня достаточно денег, чтобы снять номер в самом шикарном из них.

– У вас ужасные манеры, мистер Егоров. Мы, по-моему, не переходили на «ты», и с какой это стати…

Я прервал ее сложные рассуждения поцелуем. Это был грубый поцелуй. И вначале она отчаянно вырывалась, пытаясь меня ударить. Но поцелуй все длился, и постепенно ее сопротивление слабело. Когда, наконец, я отпустил ее, она не сказала ни слова.

– Ну, так ты пойдешь со мной?

– Лучше, если вы подниметесь. Здесь не бывает отелей без подслушивающих устройств, у меня же в квартире их нет. Но вы должны обещать не вести себя подобным образом…

– Обещаю все, что ты захочешь.

Ее квартира, слишком большая и слишком шикарная для помощника мэра, произвела на меня именно то впечатление, которое я ожидал.

Она подошла к зеркалу и до боли знакомым жестом поправила прическу, раскрыла сумочку, достала пудреницу и провела подушечкой по своему лицу торопливым, небрежным движением, словно совершала какой-то давно надоевший ритуал. Широкие рукава ее кофты опустились вниз, и на правой руке, чуть пониже локтя, открылся шрам. В том самом месте, где ему и положено было быть. В том самом месте…

Неделю назад или, может, вечность назад? С моим представлением о времени происходило что-то странное, но, как бы то ни было, я прекрасно помнил, как перетягивал ее руку жгутом, останавливая кровотечение, после того как ей в локоть вонзилась стрела пустынной колючки того мира, из которого я только что вернулся.

– Мисс Лания, откуда у вас этот шрам?

Я ожидал, что она смутится, торопливо спрячет руку, но она лишь пожала плечами.

– След от пустынной колючки. Здесь это часто случается. Почему вы спросили?

Я не знал, что ответить, я вообще не знал, как мне теперь с ней держаться.

Глава 20

Северцев увидел этих двух недомерков, когда они неуклюже пытались спрятаться за рекламным щитом. От корабля их отделяло не более пятидесяти метров, и он мог в подробностях рассмотреть лицо каждого из них в перекрестие лазерного прицела.

Стрелять он не собирался, а вот взять хотя бы одного из них для допроса и выяснения обстановки не помешает. Он щелкнул переключателем интеркома и сразу же услышал знакомый, лишенный интонаций голос сержанта:

– Влаш слушает.

– Противник выставил наблюдателей.

– Я слежу за ними второй час. Уничтожить?

– Нет. Одного возьмите живым, второго отпустите.

Дезам понадобилось не больше пятнадцати минут, чтобы выполнить приказ. В кают-компании «Орешка», где только что появился еще не выспавшийся после своего дежурства Зарегон, стало по-настоящему тесно.

Пленник, не успевший толком понять, что произошло и каким образом он очутился внутри корабля, растерянно хлопал глазами. На парне была добротная куртка с эмблемой «Феникса» на рукаве.

– Они даже не считают нужным скрывать своей принадлежности! – с глухой неприязнью разглядывая парня, произнес Зарегон.

– Что вы делали у моего корабля? – спросил Северцев, незаметно для окружающих всматриваясь в вазу с цветами, в которую сегодня превратился Мейнус. Он всегда принимал форму подходящего к обстановке предмета, едва в кают-компании появлялся кто-нибудь посторонний.

– Ничего. Мы просто прогуливались.

– Прогуливались. По космодрому. В шесть часов утра.

– Мы здесь работаем, а к вашему кораблю подошли случайно.

Цвет роз в вазе неожиданно изменился. Их лепестки приобрели ядовито-фиолетовый оттенок.

– Врет он все. И, по-моему, вообще не собирается говорить правду, мрачно констатировал Зарегон.

– Конечно, врет, но правду ему все равно придется сказать.

– Для чего выставлена вооруженная охрана вокруг нашего корабля? Почему этим занимаются люди «Феникса», а не космодромные службы? Отвечайте, и я не советую вам врать, иначе… Посмотрите внимательно на эту вазу с цветами. Что вы там видите?

Пленный побледнел и рывком попытался отодвинуться от стола вместе со стулом, к которому был привязан.

– Что тебе от него нужно? Мы же и так знаем, что в этом замешан «Феникс», – сказал Зарегон.

– Да, но мы не знаем, зачем «Фениксу» понадобился наш корабль. Мы не знаем, какие силы нас окружают, сколько у них огневых точек, где они расположены, есть ли космическое прикрытие, и если есть, то какое именно.

– Я всего лишь охранник, – сдавленно проговорил пленный, не отрывая взгляда от вазы с цветами.

– Что он там видит?

– Если я тебе скажу, ты не поверишь. Не мешай мне вести допрос. Сколько людей у «Феникса» в Барнуде?

– Столько, сколько понадобится. Вся планета принадлежит нам!

Он неплохо держался, этот парень, хотя и с явно показной наглостью. Северцев знал людей, которых голова горгоны с шевелящимися змеями вместо волос, стоявшая на столе кают-компании, заставляла терять сознание уже через пару минут.

– Если я ее попрошу, она позавтракает твоими внутренностями.

Змеи на голове горгоны зашевелились и вытянулись в сторону пленного. Мейнус мог по просьбе Северцева принять любую форму, и за несколько лет капитан хорошо освоил неслышимый посторонним язык, на котором общался со своим любимцем.

– Сколько огневых точек на космодроме?

– Двенадцать лазерных батарей по периметру и столько же тяжелых бластеров.

– Это уже лучше. Почему так много?

– Вы не взлетите. Вас уничтожат в любом случае.

– Так чего ждут ваши стрелки?

– Только приказа!

– Значит, приказа…

Северцев догадывался о том, когда последует этот приказ. Сразу после визита таинственного гостя, ради которого они прилетели, или несколько раньше, если непокорный «Орешек» попытается взлететь до его визита. Судя по плотному кольцу огневых точек, старт на Галеде «Феникс» запомнил надолго.

– Что ты с ним собираешься делать дальше? – спросил Зарегон, когда Северцев закончил допрос.

– Отпущу. О нашем корабле они уже давно знают все. Пусть с этим молодчиком разбирается его собственный командир.

– У тебя есть какой-нибудь план? – спросил Зарегон, после того как они остались в рубке одни, если не считать Мейнуса, вновь превратившегося в вазу с цветами.

– Будем ждать. Пока мы сидим на космодроме, они нас не тронут. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Я не представляю, как федеральный агент сможет проникнуть на корабль при таком плотном прикрытии, – но это уже не наша забота.

Я смотрел на Ланию и мучительно думал, что мне делать дальше. Ну вот, я ее увидел, добился этого ненужного свидания, теперь все запуталось еще больше. Я задавал ей пустяковые вопросы, не имеющие не малейшего отношения к тому, что меня действительно интересовало. Я говорил с ней о сопротивлении «Фениксу», о научных исследованиях, черт знает о чем еще, а в голове рефреном стучала одна и та же фраза: «Да узнай же ты меня, наконец! Узнай!» Как будто это было возможно.

– Сколько у вас в сопротивлении людей, которым можно доверять? По-настоящему доверять?

– Таких человек двадцать, не больше.

Она ответила почти сразу, не задумываясь, и индикатор на моем часовом браслете показывал, что она говорит правду. Еще совсем недавно я мог бы определить это без всякого прибора… Многое изменилось с тех пор. Например, ее волосы… Они были светлее, чем в Барнуде-2. Другой оттенок шампуня или все-таки время? Месяц достаточный срок, чтобы от барнудского смога слегка изменился цвет волос…

– Среди людей, в которых ты не сомневаешься, есть ученые?

– Большинство из них ученые. Я вам говорила, мы проводим самостоятельные исследования по изучению Гифрона вот уже несколько лет.

Она не желала замечать моего «ты», но и я ничего не мог с этим поделать. Называть на «вы» эту женщину было выше моих сил.

– Они работают под патронажем «Феникса»?

– Конечно нет. Их исследования не зависят от «Феникса».

– Тогда откуда берутся деньги на работу? Насколько я понимаю, лабораторное оборудование стоит недешево.

– В Барнуде осталось несколько фирм, которые до сих пор сопротивляются засилью «Феникса». Они готовы платить любому, кто пытается ему противостоять.

– Мне необходимо встретиться с вашими исследователями.

– Это возможно. Но они работают не в Барнуде. От первых поселенцев здесь осталась заброшенная база. «Феникс» пока не проявляет к ней интереса.

– Как тебе удалось попасть в мой город?

Я перескакивал с темы на тему и старался задавать ей неожиданные вопросы, надеясь, что она скажет правду. Но она отлично держалась. Может, как раз потому, что скрывать ей было нечего.

– Меня там не было. Это был фантом. Иллюзия. Я тебе уже говорила.

Она даже не заметила, что тоже перешла на «ты». Можно обмануть детектор лжи, но нельзя обмануть губы мужчины, когда он целует женщину не в первый раз.

– И какой же предел у этой «иллюзорности»?

– У него нет пределов. Все зависит только от твоей фантазии…

– Помнишь, как мы в первый раз были вместе, в «пентхаузе» твоего шефа? Родинка на твоем правом бедре тоже плод моей фантазии?

– У меня нет родинки.

– Может, проверим?

– Не забывайтесь, мистер Егоров!

– Ну что вам стоит на секунду показать свои очаровательные ножки. Ведь это же чисто научный эксперимент. И у меня не останется сомнений в том, что я ошибся. Я даже буду готов извиниться.

В это мгновение я ее почти ненавидел за то, что она так похожа на ту, другую, за то, что она и в самом деле может оказаться той Ланией, которую я узнал в Барнуде-2 и которая теперь лжет мне…

– Мистер Егоров, когда я приглашала вас к себе, вы, кажется, обещали, что будете вести себя прилично, или я ослышалась?

– А вот это уже запрещенный прием!

– А разве вы сами не пользуетесь недозволенными приемами?

– Я лишь пытаюсь установить истину.

– Вы ее никогда не узнаете! Вы даже не можете отделить реальность от иллюзий! Что вы считаете истиной?

– Например, то, что ты была вместе со мной в параллельном Барнуде.

– Не было меня ни в каком Барнуде, кроме этого. Я много раз повторяла – вы могли вообразить себе там все что угодно!

Она почти кричала, и я не понимал, что послужило причиной столь бурного взрыва эмоций. Возможно, как раз то, что я слишком приблизился к истине…

– А это тоже плод моего воображения?

Я вынул из ножен кинжал и протянул ей его на ладони. Камень на рукоятке, обращенной в ее сторону, сверкал как голубой бриллиант.

– Что это?

– Нож, который я нашел в параллельном мире, тот самый нож, что помог мне спасти тебя от солдафонов «Феникса». Помнишь его?

Она молчала, наверно, с минуту, не в силах оторвать взгляда от сверкающего кинжала. Я видел, как целая гамма чувств сменилась на ее лице растерянность, смятение… Но почему? Почему она не хочет признать очевидную истину? И почему у меня самого теперь исчезли все сомнения, что именно она, именно эта женщина рискнула всем, чтобы вызволить меня из параллельного Барнуда.

– Ты что-то говорила об аппаратуре, способной перебросить человека в параллельный мир и вернуть его обратно. Не хочешь рассказать мне об этом подробнее?

– Нет. Я хочу, чтобы вы ушли, мистер Егоров.

– И не подумаю.

Не торопясь, я стал доставать из своей поясной сумки различные приборы, взятые мною из капсулы в пустыне. Я раскладывал их перед собой ровными рядами. Молча разглядывал каждый из них и иногда менял местами.

– Что это вы собираетесь делать?

Впервые ее голос дрогнул.

– Собираюсь приступить к допросу третьей степени.

– Кажется, ты и в самом деле рехнулся в этом своем Барнуде! А ну убирайся отсюда!

Все-таки я ее достал, и сейчас с горящими глазами, готовая броситься на меня, она была той самой Ланией, которая стреляла из ультразвукового пистолета и стремительной ящерицей скользила между камней под огнем врага.

Конечно, это невозможно. Но тем не менее это была она. Я стиснул ее в своих объятиях, и на какое-то время наш словесный поединок перешел в физический.

Борьба в конце концов закончилась капитуляцией с ее стороны, и я сумел убедиться в том, что родинка на бедре все-таки имела место, хотя, честно говоря, ее форма вызывала у меня некоторое сомнение, как и все остальное.

Прежде всего ее сопротивление. Оно было слишком яростным и совсем не походило на игру. Мне пришлось взять ее почти силой. Это возбудило меня настолько, что я перестал владеть собой… Ей нравится грубый секс? Что-то я этого не замечал в параллельном Барнуде…

Когда через какое-то время мы вновь обрели способность рассуждать трезво, я спросил ее, не скрывая своего неудовольствия:

– Зачем ты лгала мне? Для чего ты придумала эту дурацкую историю?

– Мне казалось, так будет проще всего… Я хотела покончить со всем этим. Наши отношения не могут продолжаться слишком долго. Ты все равно уедешь, как только выполнишь свое задание. А я… Я не хочу привыкать к тебе. И потом, здесь идет настоящая война. Люди каждый день гибнут, наши отношения могут помешать той очень важной работе, которую мы с тобой обязаны выполнять. Одна случайная встреча, ну пусть даже две… Это мало что значит…

– И кто же это вложил в твою голову такие мудрые мысли?

Она молчала, и по ее замкнутому, отрешенному выражению я понял, насколько это для нее серьезно. Намного серьезней, чем я мог предположить.

– Ты хочешь, чтобы мы расстались?

Она опять промолчала, и ее молчание мне совсем не нравилось.

– Ну, хорошо, оставим это. Зачем тебе понадобилось скрывать существование машины, способной перебросить человека в четвертое измерение? Неужели ты не понимаешь, насколько это важное открытие? С ее помощью можно вернуть обратно сотни несчастных, заблудившихся в наркотических дебрях.

– Машина слишком ненадежна. Был лишь один пробный эксперимент, да и то по моему настоянию… Коленский почему-то считает, что он не удался или, во всяком случае, удался не полностью. Он хочет, чтобы в этот его проект не вмешивались федеральные власти, по крайней мере сейчас, когда он находится на стадии разработки.

На этот раз она ответила спокойно, хотя мне и послышалась в ее тоне нотка необъяснимой грусти, словно она сожалела о том, что решила мне помочь.

– Кто такой Коленский? Разве не ты руководишь сопротивлением?

– Номинально я. Но Коленский заведует всей научной частью и нашей единственной надежной базой, где располагается его исследовательский подпольный центр. Он достаточно властолюбив и постепенно перетягивает на себя все рычаги управления. Волей-неволей я должна с ним считаться. Кстати, он дал указание, как только ты появишься, переправить тебя на базу. Так что твое желание встретиться с ним будет нетрудно осуществить. Но я не уверена, что из вашей встречи получится что-нибудь дельное. Слишком уж вы разные люди.