Текст книги "Землю - кентаврам! (СИ)"

Автор книги: Евгений Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– В этом уже нет надобности, – возразил старик, выглянув из архива и посмотрев на небо, – сегодня начнутся дожди, так что забот у всех будет предостаточно. Повстанцы не придут до конца сезона дождей.

Я снова подивился уверенности местных, ведь небо по-прежнему поражало девственной чистотой. Им, конечно, виднее, но по пути в архив я специально поднялся на мотолете выше крыш, чтобы осмотреть горизонт – он был пуст, никакого намека даже на облачко при полном штиле.

Циркуляция воздуха в архиве неожиданно прекратилась. Бравая троица архивариусов во главе с Лостеданатом прибыла на службу и закупорила дверной проем при попытке ввалиться в архив одновременно.

– Дождь на пороге! Какие будут указания, начальник?

– На пороге я наблюдаю иное стихийное бедствие. Попробуйте войти по очереди. А про дождь мне с утра все говорят, и все же я не ощущаю его приближения ни одной клеткой тела.

– Ты плохо чувствуешь наш климат! – возразил Настуриарий вполне дружелюбным тоном, но мне почему-то захотелось огреть его архивным регистром.

– Нужно браться за работу, – выбросив из головы пустое, я постарался сосредоточиться на делах насущных. – К полудню я планирую отлет в столицу, нужно проверить комплектацию материала по проекту.

– Не забудь заказать катер, причем лучше непосредственно из столицы, потому что с первыми каплями дождя найти свободный транспорт станет проблемой! – посоветовал старик и снова отправился в обход по городу, на этот раз посмотреть, как горожане готовятся к незримо нависшему над ними сезону готовых вот-вот пролиться дождей.

Бросив взгляд на толстый архивный регистр, и снова подавив желание огреть им по лбу, только уже самого себя, я набрал номер столичного транспортного центра и заказал катер. Затем набрал номер Гуйявальга и послушал гудки. Позвонил в секретариат Департамента кадастра и поверхностных отношений и снова послушал гудки, даже перепроверил номер – а вдруг машинально набрал номер министра снова?

– Можно попробовать голосовой набор, так надежнее. И пальцы не устают, начальник! – участливо подсказал Лостеданат.

Я зыркнул в его сторону, и вся троица архивариусов побледнела. Ну да, они же с самого прихода ждут моих распоряжений, а отсутствие таковых действует на подчиненных отрицательно, что выражается в повышении инициативы и снижении производительности. Я рявкнул несколько указаний, и работа закипела.

Все было готово задолго до полудня. Поддавшись какому-то непостижимому предчувствию, я отправился в гостиницу и собрал свои вещи. Так, на всякий случай, хотя после предварительного ознакомления специалистов Департамента кадастра и поверхностных отношений с материалами пилотного проекта я планировал возвращение в город для доработки и уточнения расхождений, которые непременно обнаружатся в процессе проверки. Проектов, не требующих доработки, в природе не существует, это любому инженеру с первой студенческой сессии ведомо.

Выходя из гостиницы, я увидел вдалеке заходящий на посадку катер. Сердечко екнуло при мысли, что где-то в мастерских столицы простаивает мой "Урал-600".

Вернувшись в архив, я снова попытался дозвониться до Гуйявальга, с прежним успехом. Сложив свой багаж в приемной, чтобы в любой момент можно было быстро погрузить его и выехать, я занялся наставлениями Лостеданату. Он, конечно, уже достаточно был намуштрован в части бережного отношения к сокровищнице вверяемого ему на время моего отъезда архива, и мы оба это знали, но инструктаж действовал на меня успокаивающе и давал возможность убить еще немножечко времени. А именно десять минут.

Послушав еще раз гудки, и поморгав на темный экран видеофона, я уселся за стол и впал в ступор. Когда в приемной разом появились Аскальдазд и Настуриарий – оба заметили прибытие катера и поспешили в архив – я вышел из ступора с созревшим решением, что надо лететь в столицу прямо сейчас.

Видимо, министр обладал присущей многим чиновникам государственного уровня экстрасенсорной способностью тормозить чужие мыслительные процессы – потому что, едва я отказался от навязчивого стремления непременно доложить ему о вылете в столицу и сообщил своей команде, что мы незамедлительно загружаем багаж в вездеход и отправляемся к катеру, как все стало просто, легко и понятно. В моментально прояснившейся голове тут же обрисовался в общих чертах план действий: добраться до столицы, сдать материалы пилотного проекта сотрудникам Департамента кадастра и поверхностных отношений, сообщить руководителям других ведомств о необходимости его согласования и договориться на правительственном уровне, когда и где для согласования собраться. С министром или без него.

Очень кстати озарила меня еще одна идея, так что, едва вездеход рванул от архива в сторону окраины, я позвонил в столичный коммуникационный центр и заказал сеанс галактической связи21. К сожалению, контракт Кентаврихоры с Земной Федерацией по поддержке галактической связи предусматривал минимальный коммуникационный пакет, иначе я давно связался бы с Семеном Яковлевичем самостоятельно прямо со своего стереолиста по Интергалу22.

Пилот катера, суховатый и светлый кентаврид с щеголеватыми эмблемами авиации в виде серебряных крылышек на пястьях, ждал нас на краю посадочной площадки.

– Давайте скорее, сейчас дождь начнется! – поторопил он нас, хмуро поглядывая на небо.

Тема дождя мне порядком приелась с утра, я собрался было обронить что-то едкое по поводу навязчивой паники и кентавридских суеверий, но поднял голову, да так и замер с открытым ртом – в небе происходило нечто невообразимое! Воздух заметно и стремительно густел, высоко над нами появлялись вихри, они закручивались фронтами циклонов и антициклонов, влага на глазах конденсировалась в тяжелые беспросветные тучи. Движения воздуха здесь, внизу, не ощущалось поначалу, но вот прошелестел легкий ветерок, утих, вот еще порыв чуть сильнее.

– Погрузка окончена! Все в катер! – крикнул кто-то нетерпеливым тоном.

Я с удивлением осмотрелся. Пока я глазел на небо, мои товарищи успели перенести весь багаж.

– Быстрее на борт, Иван! – мягко подтолкнул меня Аскальдазд к трапу. – Сейчас вдарит! Старик уже в катере!

Я шагнул на трап, но любопытство заставило снова посмотреть вверх. Тучи сомкнулись в сплошной темно-серый полог, клубящийся и поблескивающий молниями. Вдруг громыхнуло, сверкнуло, и небо с нарастающим гулом стало падать вниз! Мгновенно сообразив, что это открылись хляби небесные, я метнулся в люк, в салоне прыгнул в кресло и приник к иллюминатору. Хлесткий ветер бил струями воды в стекло. Катер поднимался над равниной, превращающейся в мелководное озеро, бетон взлетной площадки уже покрывал слой воды в ладонь; опустился туманный сумрак, видимость резко сократилась до полусотни метров, а то и меньше, и вездеход администратора медленно, словно загруженный под завязку, ушел в вязкую муть, окутанный коконом брызг, и в обозримом мире больше ничего не осталось, кроме катера и жидкой среды вокруг.

– Дождь пришел! – произнес старый кентаврид, и на лице Ноя, перерубающего швартов, наверно не нашлось бы столько благоговения к низвергающимся с небес потокам.

Какие, к чертям, повстанцы в этом потопе?!

Нас дергало, словно в штормовом море, пока мы пробивали завесу туч, поднимались над грозовым фронтом и брали курс на столицу. Даже в чистом небе, над дождевыми водоворотами, катер подбрасывало на воздушных ямах и пинало боковым ветром. Вопреки своей натуре, Настуриарий умиротворенно молчал, и я некоторое время безмолвно дивился глубине его душевного трепета, пока не обнаружил, что он беззастенчиво дрыхнет. Мне не припоминалось, чтобы в справочниках о цивилизации кентавридов описывался какой-то климатический эффект сезона дождей на их цикл жизнедеятельности, и все же я засомневался, не свойственно ли им впадать в спячку на время непогоды. Ведь в самом деле, чем еще можно заниматься в непрекращающийся многодневный ливень?! Урожай собран, скот заперт на фермах, повстанцы отсиживаются – или отлеживаются? – в тайниках. А столица, часом, не впадает в спячку?! Мне в голову не пришло проверить столичный прогноз погоды. Впрочем, быть такого не может, чтобы столица поддалась чарам Гипноса – столицы никогда не спят...

– Мы над столицей! Вставай! Подумать только, как дождь усыпляюще действует на людей!

Настуриарий бодро тряс меня за плечо. Очевидно, я уснул, размышляя о возможных спадах активности и замедлении процессов жизнедеятельности кентавридов в период сезона дождей.

Осадками в столице и не пахло. Жарило знойное солнце, ленивый ветерок медленно волок массы расплавленного воздуха по посадочной зоне. К корпусу катера боязно было прикоснуться, как к разогретому утюгу. А чего удивительного? Столица находится на тысячу километров ближе к экватору.

В отличие от первой поездки по столице, когда меня вихрем промчали от аэропорта до резиденции министра, в этот раз мне довелось вдосталь полюбоваться видами столичной архитектуры. Смешение форм и цветовых гамм здесь определенно приветствовалось. Не будучи дизайнером, я не сумел в богатом разнообразии увиденных мною зданий, арок, оград и мостов выделить преобладающие тенденции и характерные особенности стиля, разве что бросалась в глаза одна общая черта фасадов: окна преобладали мелкие, но многочисленные, а парадные двери узкие, высокие и обязательно не менее двух. Кроме того, я также обратил внимание, что в столице очень мало старых построек.

– Разумеется, они не успевают стареть! – подтвердил Настуриарий, к чести которого можно сказать, что едва мы покинули посадочную зону, как его голос, методично излагающий названия и задачи каждой постройки по маршруту, стал постоянным звуковым сопровождением нашего путешествия. – Хотя в руины превращаются непременно. Повстанцы редко добиваются победы, но когда это все же случается, историческое событие отмечается основательными сносами на периферии и свежей застройкой в угоду новой власти. Щадят только древний центр столицы.

С продвижением к центру мегаполиса транспорт редел. Указывая на толпы передвигающихся пешком кентавридов, старик не преминул отметить, что столичные считают пешую ходьбу признаком аристократического воспитания, поэтому за хороший тон принимается передвижение пешком как минимум по центральным кварталам. К сожалению, наш багаж и дефицит времени сегодня не позволяли нам такую роскошь, как следование высшим проявлениям столичного этикета, и наш грузовой автолет, в который мы пересели из катера, с деревенской беззаботностью несся в направление Министерства природных ресурсов.

Гуйявальг по-прежнему... впрочем, приевшаяся фраза теперь не вполне соответствовала своему первоначальному смыслу. По прилету в столицу я включил в своем видеофоне функцию постоянного автодозвона, и теперь молчал уже мой видеофон, упорно не подавая сигнала об ответе абонента.

Здание министерства, словно вырезанное из цельной серой скалы с черными вкраплениями и прожилками, своей спартанской аскетичностью настраивало на ответственный и взвешенный подход к любому вопросу относительно природных ресурсов планеты. Чувствовалось, что если бы в дизайн здания кто-нибудь когда-нибудь попытался легкомысленно инкрустировать какой-нибудь ажурный или яркий элемент, или прочее излишество, то непременно нашлась бы твердая суровая рука, беспрекословно удалившая такой дискредитирующий облик и репутацию госучреждения элемент в любое иное, более вульгарное и ветреное место. В резиденции Гуйявальга, к слову, по совпадению таких элементов было предостаточно, но ведь как раз там, в домашней обстановке расслабляющего спокойствия и уюта, им самое место.

По холлу, лестницам и коридорам степенно блуждали одетые в строгую бордовую форму кентавриды самых разных мастей, шептались и вполголоса обсуждали достойные внимания тенденции государственной добычи полезных ископаемых и перспективные методы сырьевых разработок. И это только то, что я успел услышать краем уха. На шумовом фоне организационного процесса эксплуатации природных ресурсов в холле также ненавязчиво бренчала ласкающая слух музыка.

– Министра нет! – предупредительно взмахнув перед нами длиннющими ресницами огромных томных глаз, категорично заявила в приемной начальства молодая чопорная кентаврида, в верхнюю половину которой я едва не влюбился с первого взгляда.

– Не надо врать старшим! Совсем распустились в своих кабинетах! – бесцеремонно возмутился Настуриарий, давно достигший возраста, когда пришибить женской красотой практически невозможно, а вялое бюрократическое сопротивление лишь раззадоривает.

– Я пять суток не могу с ним связаться. Между прочим, под угрозой выполнение делового контракта, подписанного нашими цивилизациями – вот о чем речь! Мы летели полдня ради встречи! – взяв пример со старика, поддержал я атаку на изящный бастион министерской приемной.

– Но его действительно нет, вы опоздали! – сраженная нашим бравым кавалерийским наскоком, пролепетала красавица, нерешительно прицокнув украшенным витиеватым орнаментом копытцем с блестящей золотистой подковкой.

Я с легким изумлением поймал себя на мысли, что до сих пор не только не подмечал, но даже не задумывался о тонкостях женского кентавридского педикюра. И уж точно не заглядывался на декольте кентаврид, а вот сегодня, именно сейчас, поди ж ты, на делах государственного значения не могу сосредоточиться!

Кентаврида и вовсе растерялась, заметив такое внимание с моей стороны, смущенно заулыбалась совершенно как любая земная девушка и даже невольно поправила непокорно выбившийся из-за ушка локон волос.

– Завяжи мне хвост узлом! – брякнул озадаченно старик и уже менее суровым тоном проворчал, – молодежь везде одинакова, как ни странно... и все-таки я, то есть мы, настаиваем на встрече с министром! Ведь так, Иван?! – на последних словах старик сделал особый нажим, уставившись на меня в упор.

– Это он мне! – улыбнулся я кентавриде. – Вообще-то меня зовут не Иван, а Геннадий, но здесь это имя как-то не прижилось ко мне, представляете? Глупо, Вы не находите?

Мой неосторожный выброс информации, не переведенной в местную систему общения, ввел очаровательную бедняжку в ступор. Озера глаз заметно помутнели, а лучезарная улыбка превратилась в дежурную стеклянную – для посетителей, которых секретарь министра затруднялась понять.

– Министра нет. – После секундного замешательства настойчиво повторила она, и ее декольте стало притягивать меня чуточку меньше.

– Он покинул планету и не имеет возможности ответить по видеофону? – как можно более саркастично спросил я, отважно выгоняя из головы въедливые клочки тумана женских чар.

– Или его пристрелили повстанцы во время поездки в районы, и он не отвечает, потому что занят организацией захоронения?! – совсем уж несуразно ввернул старик, видимо, в воспитательных целях вознамерившись довести юную кентавриду до истерики. – Говори, где министр, а то мы опоздаем к захоронению, а вдруг – и он тоже! Куда он тогда без нашей помощи денется?!

– У нас нет повстанцев! Министр уехал на срочное заседание правительства! – состояние кентавриды приближалось к нервному срыву, и она инстинктивно прибегла к древнейшему секретарскому способу концентрации для обороны от внешней агрессии: принялась энергично молотить круги ложечкой в чашечке на своем столе, размешивая какой-то ароматный тонизирующий напиток.

– Отправляемся во Дворец правительства, – обратился ко мне старик, тут же забыв про напуганную секретаршу.

– Это закрытое заседание! – крикнула вдогонку кентаврида.

Я не удержался и напоследок обернулся в дверях: разволновавшаяся кентаврихорская красавица дышала глубоко и часто, и выглядела восхитительно. Я уверен в этом наполовину.

Наш груженый уникальными кадастровыми материалами автолет ждал у входа в министерство, и мы направились тревожить вибрацией двигателя нетронутую мостовую еще глубже к сердцу мегаполиса. Что до меня, то вибрации автолета я почти не замечал, так как насыщенность и настырность туристических комментариев моего гида попросту не позволяли уделять подобным мелочам хоть толику внимания.

– А вот учреждение, чья помощь нам совсем не помешала бы! – воскликнул Настуриарий на следующем перекрестке, оборвав на полуслове историю посаженной на разделительной полосе шеренги влажноствольных карликовых деревьев, описываемую взахлеб, – полюбуйся, как зорко всматриваются в каждого прохожего прищуренные глазницы его окон, как нависают над горожанами стены! Даже планировка его рассчитана таким образом, чтобы загораживать как можно больше солнечного света и отбрасывать на улицу максимальную тень!

– Тюрьма, что ли? – вклинился я с наивной догадкой.

– Не кощунствуй, это Департамент информации! – возмутился старик, понизив голос. – Знаешь, как в народе говорят про Департамент информации? – Настуриарий воровато оглянулся и просипел мне в ухо: – кентаврид справляет нужду не там, где кентавриду вздумалось, а там, где департаменту оказалось удобнее за ним следить. – Старик прыснул от смеха, но тут же испуганно вскинулся, пристально вглядевшись в ближайшего прохожего, и с серьезной миной громко продолжил повествование о ландшафтном дизайне столицы.

Мы упорно пренебрегали полезностью пеших прогулок, по-прежнему изображая беспечно мудрое деревенское равнодушие к столичным капризам в ответ на укоряющие взгляды пеших горожан. С каждым кварталом наш автолет собирал таких взглядов все больше, и я без какого-либо восторга подумал, что мой второй визит в столицу кентавридов, скорее всего, сохранится не только в анналах бюрократических хроник.

– Нехорошо как-то! – наконец не выдержал я. – Может, пожертвовать временем и прогуляться к Дворцу правительства пешими? Автолет постоит здесь, никуда не денется.

– Теперь уж ни за что! – с неожиданным озорством возразил Настуриарий. – С последней войны ближе десяти кварталов к Дворцу правительства ни один транспорт не пропускали, разве что правительственные эскорты по специально охраняемому маршруту. А нам осталось-то всего квартал! – и старик хохотнул, как мне показалось после его слов, с легким безумством.

Я выглянул из кабины. Над крышами зданий барражировали три оранжевых катера, причем у каждого на орудийных платформах обязательно что-нибудь торчало. Снизу не разобрать, но нетрудно догадаться, что торчать над обтекаемыми фюзеляжами на орудийных платформах могут лишь приведенные в боевую готовность пушки.

– Жарковато в столице! – прохрипел я, ослабляя сдавивший шею воротник, – а почему нас не остановили?

– Ты не похож на повстанца. Более того, ты и на кентаврида-то похож не полностью, так что командование попросту не решило, что же делать, и сейчас, могу поклясться, в суматохе пытается найти ответственных и согласовать дальнейшие действия с вышестоящими инстанциями! – Настуриарий лучился, как нашкодивший сорванец, и задорно похлопывал меня по плечу: дескать, ни хрена все равно не сделают, так что наслаждайся ситуацией.

В этот момент у меня появились очередные вопросы о прошлом старика, но обстановка не особо располагала к сиюминутным откровениям.

Как удачно, что я был не на родном "Урале-600". Его простенькая противометеоритная пушечка могла бы стать в этот день поводом для вооруженного конфликта между двумя цивилизациями. В оправдание кентаврихорского командования могу признать, что я оказался в не меньшем замешательстве, и тоже не успел определиться с правильным решением до того момента, когда наш автолет оказался на краю большой площади. Открывшуюся за площадью перспективу заняло большое помпезное здание, а если говорить точнее, то целый комплекс зданий, который и представлял собой Дворец правительства. Широкая лестница с пандусами по бокам, ведущая к парадному входу в виде трех высоких порталов, была запружена толпами кентавридов, причем многие, насколько позволяли судить мои познания кентавридов, были в военной форме, в-основном серого цвета. В небе появились новые боевые корабли, а ранее замеченные мною оранжевые катера садились на площадь между нашим автолетом и дворцом. Из-за центрального купола дворца, с упрятанной где-то между зданиями взлетной площадки взмыла вверх аэрояхта и умчалась в окружении истребителей.

– Президентский транспорт, оторви мои копыта! – воскликнул Настуриарий.

– Стоп! Хватит! – Решительно сказал я, останавливая автолет. – Еще несколько метров, и нас встретят таким салютом, что осколки зашвырнет за окраину!

Хотя Настуриарий не стал возражать, соглашаясь со справедливостью моих слов, все же физиономия его выражала глубокое сожаление, словно он не довел до конца дело всей своей жизни, за которое его бы вспоминали потомки. Я был уверен, что он зря расстраивается, место в хрониках теперь нам уж точно обеспечено, а визит к власть предержащим Кентаврихоры только начинался.

Мы вышли из кабины и расслабленной походкой, без резких движений, пересекли площадь. Возле оранжевых катеров патруля кентаврид в голубой форме летной полиции проверил документы Настуриария и даже просканировал сетчатку его глаза, но со мной возиться не стал. Скорее всего, командование сошлось на том, что я вряд ли могу оказаться кентавридом, ловко выдающим себя за единственного находящегося сегодня на планете человека. Окончив процедуру идентификации личности Настуриария, страж порядка звякнул серебряными крылышками на ногах и молча отступил к катеру, освобождая дорогу, но два других встали по бокам, намереваясь сопровождать нас до дворцовой лестницы. Мы без лишних слов продолжили путь. Толпа впереди заметно редела и становилась пестрее по мере того, как в ней уменьшалось количество кентавридов в монотонно-серой военной форме. Бросалось в глаза то, что, несмотря на разнообразие цветов и формы одежды, собравшиеся на лестнице кентавриды по своему естественному окрасу были в-основном вороные. У земных ксенологов существовала пока неподтвержденная версия, что вороная масть у кентавридов неофициально считается признаком родовой аристократии.

Сопровождающие нас кентавриды летной полиции начали отставать в трех десятках шагов до встречающих, а за двадцать шагов и вовсе остановились, опять же звякнув серебром щеголеватых крылышек на пястьях передних ног. Настуриарий презрительно фыркнул и притопнул передними копытами.

– Это местная манера хорохориться? – краем рта спросил я старика.

Старик интригующе ухмыльнулся и ответил так же украдкой:

– Крылышки отточены и в схватке применяются как боевые ножи, так что их звон – предупреждение, что эти самоуверенные юнцы неподалеку и следят за нами. А я дал понять, что справлюсь с ними без оружия.

Тем временем мы сделали еще десяток шагов и остановились почти вплотную к ступенькам. Кентавридов на лестнице оставалось всего около полусотни, они возбужденно переговаривались и с любопытством разглядывали виновников суеты. При нашем приближении вперед выступил кентаврид в фиолетовой форме с золотыми нашивками и воротом, чья величественная осанка и посадка головы сразу выдавали аристократический характер, несмотря на тучность. Он широко развел руками и поднял правое копыто к своему могучему торсу в приветствии:

– Мы приветствуем тебя, гость с Земли! Перед тобой Зервх, министр информации и коммуникаций. Надеюсь, тебя не оскорбил небольшой переполох.

К слову, передние ноги его над самыми копытами посверкивали великолепными золотыми лезвиями, которые я уже не рассматривал как исключительно декоративное украшение. Представляясь, как мне показалось по его тону, он едва не обронил вслух "пади ниц, смерд!", а реплика Зервха по поводу переполоха сквозила не столько надеждой на то, что я действительно не оскорблен, сколько приказом, что мне не разрешено оскорбиться. Да, по всей видимости, столичные мало интересовались событиями в провинции, так что я отметил, что придется и здесь осадить пару жеребцов, чтобы научились уважать. Разумеется, при выборе методов следовало делать поправку на утонченный столичный менталитет, и в качестве способа привлечения внимания и убеждения использовать дипломатию, а не большой калибр. Тем более что арсенал находился в автолете на другом краю площади.

– Приветствую, министры Кентаврихоры. Приветствую, Зервх. Со мной Настуриарий, представитель региона. Я не заметил переполоха, – проговорил я небрежно, – тем не менее, если об этом утверждает достойный кентаврид, приму на веру. Мы прибыли для решения производственных вопросов с министром природных ресурсов, и, конечно, счастливы, что благодаря удачному стечению обстоятельств имеем возможность между делом лицезреть кабинет министров в полном составе. Жаль, что истинной причиной неожиданной встречи нашей скромной делегации собранием высоких представителей кентавридского народа, скорее всего, послужила случайная суматоха, неосторожно вызванная кем-то из мелких служащих. Кстати, уже выяснили, что случилось?

Я очень надеялся, что у меня получился эдакий тактичный и элегантный намек, что мы-де проходили мимо, а вы тут все в штаны наложили, и вообще, у нас дела и нам недосуг. Кабинет притих. В памяти отчетливо прозвучал давешний возглас повстанца "О, да ты говорящий!", хотя контекст теперь был иной. По шороху где-то позади я догадался, что носители серебряных крылышек насторожились и подтянулись поближе. Настуриарий не проронил ни слова, что могло говорить либо о том, что он опешил не менее прочих кентавридов, либо о том, что моей длинной тирадой он доволен настолько, что ему просто нечего добавить. Оба варианта можно было вменить мне в маленькую дипломатическую победу, даже не принимая во внимание, что я здорово досадил говорящему со мной министру информации и коммуникаций, о чем красноречиво свидетельствовало буйство мимов, стремительно сменяющихся на его надменной аристократической физиономии. Но Зервх был битым парнем – как-никак, из бывших повстанцев, если у меня сложилось верное представление о наиболее популярном кентавридском способе сделать карьеру в политике – и сумел всего за пару секунд загнать свое чванство в дальний угол и обратиться к более гибкой, но не менее опасной тактике.

– Разбираемся, – медленно произнес министр, – найдем виноватого и обязательно кого-нибудь накажем. – Он обвел глазами своих коллег, словно обмениваясь с ними мыслями, и сменил тему разговора, и даже смягчил тон в сторону легкой иронии: – а что, могу я узнать, сильно ли торопится гость с Земли? По последним сведениям доверенных источников, он сейчас в провинции занят подготовкой пилотного проекта по внедрению кадастра недвижимого имущества.

– Считаю, кабинету министров самое время получить новые сведения от меня лично – они наиболее свежие и достоверные: подготовка пилотного проекта фактически завершена и находится на этапе передачи материалов для согласования соответствующими инстанциями.

Кентавриды снова шумно загалдели. У меня сложилось впечатление, что новость свалилась на них как снег на голову. Причем, исходя из моих непосредственных наблюдений стихийности климатических проявлений на Кентаврихоре, такое происшествие непременно грозило бы совершенно неаллегорическими последствиями.

– По этой причине я не менее двух суток пытаюсь связаться с министром природных ресурсов. Возможно ли найти его во Дворце правительства? – продолжил я, подводя беседу к интересующему меня предмету.

Перспектива проболтать остаток дня с министрами на ступеньках Дворца правительства меня не особо прельщала, тем более, принимая во внимание отсутствие ярко выраженного дружелюбия к моей персоне.

– Ты не найдешь его здесь, к сожалению, – заговорил со мной другой кентаврид, в отличие от министра информации и коммуникаций без небрежно завуалированных негативных выпадов. – Час тому назад он сослался на неотложные дела и покинул заседание. Тебе, наверно, мог бы помочь президент, но у него сегодня плотный график, его нет во дворце.

– Мы видели его транспорт, – подал голос Настуриарий. – Завидный аппарат: дублированный двигатель, корпус в броне с дезактивирующим напылением, антиперегрузочный компенсатор, фантастическая аэродинамика и, главное, скорость преодоления звукового барьера ноль девять секунды с момента поступления тревожного сигнала.

– Прекрасное знание механики первого борта. При случае расскажешь президенту, он обязательно воздаст должное твоей осведомленности, – произнес Зервх с вернувшимся высокомерием, и моментально переключился на изображение лукавой лояльности, обращаясь ко мне: – мы с радостью помогли бы тебе, но кабинету министров необходимо вернуться к неотложному заседанию, которое было прервано внезапным инцидентом. Если проект действительно готов, мы встретимся в ближайшее время. Советую продолжить поиски в Департаменте кадастра и поверхностных отношений, а еще лучше обратись к моему заместителю, он сейчас в Департаменте информации. Он сумеет помочь вам, – министр бросил колючий взгляд на старика, – а мы, в свою очередь, отправим курьеров дворца в места возможного пребывания министра природных ресурсов.

– Как неожиданно! Буду благодарен. – Поспешил поблагодарить я, чтобы прервать поток неожиданной помощи расщедрившегося министра.

– Два патруля будут сопровождать автолет, для поддержки постоянной связи и во избежание нежелательных ситуаций. – Поставил жирную точку Зервх.

– Это лишнее, мы справимся без патруля, у нас отличный навигатор и два путеводителя, – возразил я запоздало.

– Это не для вас, а для горожан, так им будет спокойнее, – категорично заявил Зервх и улыбнулся по-доброму, маскируя мстительную ухмылку.

Обменявшись пустыми любезностями, мы, наконец, освободили лестницу: министры скрылись в порталах дворца, а мы сНастуриарием вернулись к автолету и уникальным кадастровым материалам.

– Сказать, что я потрясен – значит, ничего не сказать! – мои эмоции хлынули наружу, едва мы оказались скрыты от посторонних глаз и ушей кабиной автолета. – Моему пониманию доступно, когда фермеры, эти провинциальные работяги, не могут взять в толк необходимость и выгодность, масштаб и перспективы реформы, универсальность и практичность Галактического кадастрового регистра... но столица!? Центр цивилизации, какой-никакой.

– А что им? Живут себе, не жалуются, размножаются по мере возможности. Жрут, пьют, гадят, властвуют, пока новые повстанцы головы не подняли. Ты думаешь, сдалась им твоя реформа? – скептически возразил Настуриарий.

– Мне начинает казаться, что затруднения с поиском Гуйявальга вовсе не случайность.

Я замолчал, так как признаться открыто в неожиданном предположении, что министр природных ресурсов, скорее всего, пытается свести реформу к нулевому результату, не мог даже Настуриарию. Похоже, ссылка новоприбывшего, полного сил и энтузиазма кадастрового инженера с Земли в глубинку, где незыблемые демократические бастионы на страже права частной собственности должны были медленно увязнуть в трясине непонимания и дебрях выяснения отношений с инертной крестьянской массой, в отсутствие поддержки столичной администрации, была не следствием небрежности министра, а вполне планомерным шагом. При том министр не мог не догадываться, какой резонанс в Галактическом содружестве может вызвать препятствование осуществлению межцивилизационных договоренностей. Обстановка ароматно попахивала пинком межвидового уровня, и я снова мысленно вернулся к словам повстанца, от которых отмахнулся накануне.