Текст книги "Землю - кентаврам! (СИ)"

Автор книги: Евгений Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Добро пожаловать, какая честь! – раздался возглас, и от барной стойки оторвался вчерашний гид. – Рад приветствовать в этой грязной забегаловке второе умное лицо!

– Полегче, дедуля! – пробасил бармен.

– Закрой пасть! – не оборачиваясь, довольно задорно для старичка рявкнул Настуриарий, – и не открывай ее, когда старший разговаривает! Как продвигается дело, Иван?

Итак, компания в баре мне была обеспечена. Бармен что-то проворчал в спину старику, но замечаний больше не делал, остальные тоже промолчали, и я взял на заметку для дневника, что Настуриарий здесь в авторитете.

– Все с бумажками возишься? – седая бородка махнула в сторону папки, которую я держал подмышкой. – Садись. Что пить будешь? У нас тут есть такая ядреная фишка... – старик словно знал меня уже сто лет.

– Нет, спасибо, просто кофе.

– Ну да, все так поначалу. Эй, за стойкой, кофе молодому и культурному человеку! Как работа?

– Неважно. – Честно признался я.

– А что так?

– Да как сказать... – что-то в старике располагало к откровенности, жаловаться больше было некому, если не считать молчаливого дневника, и я в двух словах описал Настуриарию трудности, с которыми успел столкнуться.

Против ожидания, Настуриарий внимательно выслушал меня, вставив лишь пару замечаний по поводу бестолковости архивариусов и неопытности администратора, а под конец заявил:

– Эх, Иван, одна правда в архиве, отрежь мои копыта да оторви хвост! Ни слова не приврал ваш архивариус, это ж я ему все рассказал. Хорошо, что я повстречался на твоем пути.

Заявление меня поразило. Информацию для кадастрового архива собирают в органах управления и в нотариальных конторах, если ранее архив никогда не создавался.

– Он и собирал! – заверил меня Настуриарий. – Ваш архивариус полгода таскался по столице да по району, по району да по столице. На редкость упорный малый был. Вот тогда он и тронулся потихоньку. Когда архив к нам перебросили – а чего перебросили? больно нужен он им там был, полоумный в столице! – он уже тогда по-своему на мир смотрел, так сказать. А как застрял здесь с архивом – и вовсе поехала крыша. Тогда я пришел к нему и все по полочкам разложил: кто, где, почему. Я же всю географию да историю здешнюю...

– А кто такой "третий сын генерала"? – сам не ожидая, брякнул я.

– Известно, кто! За Синей скалой, и зовут его ..., – старик назвал имя, – а получил он все добро в дар от своего бати-главаря, который всю нашу интеллигенцию и укокошил в то смутное время.

– А отец добро от кого получил?

– Да не получал он ничегошеньки. Понравилась ему ферма, он и грохнул того бедолагу, что построил там усадьбу и овощи выращивал. Провозгласил ее собственностью народного ополчения – чушь какая, один сброд там был! – а как прижали, десять лет там от властей прятался, подполье организовывал, пока армейцы не выследили, так он совсем из наших краев подался, а усадебку типа сыну подарил. И документы у сына есть, у батьки денег было в достатке, чтоб нотариуса купить. Только бумажкой той можно известное дело подтереть, потому как нотариуса того давно судили за мошенничество, в тюряге теперь номерки бандюкам ваяет. А усадебкой власти не интересовались, так она и осталась сынку.

– А бедолагу того он тоже заставил документы на себя переоформить?

– Там все проще простого было: обвинили в предательстве и расстреляли без всяких бумаг, даже некролога не написали.

– А рядом с пищеблоком есть плантация, там тоже непонятно как...

– Все понятно! Один пьянчуга получил в наследство от матери, заложил местному воротиле, деньги пропил, а сам повесился в третьем блоке переработки, по вине совести, помнишь, я рассказывал, что привидений народ боится. В прошлый сезон это было, а документы в порядке, у воротилы спрашивать надо, он их схоронил, потому как сам полуграмотный, бумагу не понимает, а делами жена его ворочает, совсем под копыто загнала...

Передо мной сидел полный местный архив в живом воплощении. Оставалось только выудить все, что нужно для работы, да проверить факты и найти по наводке старичка документальный материал.

День третий . Кадастр а-ля Кентаври хора

Утром Настуриарий ждал меня у архива.

– Администратор не подходил? – спросил я.

– Был, но узнал про вчерашнюю нашу беседу и уехал. Сказал, что как раз хотел посоветовать меня в помощники. Врет же, как пить дать, у него заготовка кормов перед сезоном дождей горит, и дома сейчас не поймаешь, ему только предлог подавай, чтоб смыться.

– Нехорошо. Ладно, обойдемся пока без него.

Работа закипела. Молодчики Лостеданата резво таскали мне дела, Настуриарий детально описывал историю объекта, я выбирал то, что конкретно укладывалось в рамки Кодекса недвижимости, и вносил стилусом записи в технические дела. На всякий случай я дублировал записи в отдельный файл в своем стереолисте, так как особого доверия к бумажным носителям я не питаю, а в кентавридском архиве это была даже не резистентная сверхстойкая бумага15, а самая обычная натуральная целлюлоза. Тут же разложенные стереокарты с пометками администратора и свежими результатами работы дроидов позволяли привязать материал к местности. Мало-помалу начала вырисовываться общая картина, хотя белых пятен оставалось еще предостаточно. Поначалу я опасался, что Настуриарию быстро надоест непрерывное изложение похожих одна на другую историй, но напрасно – это был его конек, старик был счастлив, что нашел такого покорного слушателя. По его рассказам можно было писать летопись чуть ли не всего народа кентавридов; его осведомленность распространялась от столицы до самых до окраин, но я старательно, хоть и не без труда, удерживал полет его мысли в рамках нашего района, который в данный момент интересовал меня больше всего. Поползновения в таком духе, как "позже он переехал в другую область, и вот там начал..." или "а началось все в столице, три поколения назад, когда предок их был министром...", пресекались тут же и приземлялись поблизости от города за стенами архива. В таких случаях поначалу вошедший в раж Настуриарий таращил на меня глаза, всем видом показывая, что я упускаю самую занимательную часть повествования, но вскоре привык и без видимых усилий переносился с уровня высокой политики и международных отношений до местной обозримой обстановки.

Перерыв на обед – кентавриды в этом отношении щепетильны не меньше людей – мы решили провести в известной таверне, по словам Настуриария там готовили не хуже, чем в столице. В этом я сомневался, но тащиться в мою резиденцию было неохота, дальше и времени больше, так проще уж было в таверну. Дорогу на перекрестке перегородила авиабаржа, в метре от земли перед нами проплыли ее борта, над которыми возвышались груды синих корнеплодов, похожих на свеклу. За ней следовала вторая, за которой прогудел вездеход Аскальдазда. В кабине маячило его растерянное лицо, красноречиво говорящее о том, что встреча со мной не входила в его ближайшие планы. Через секунду он уже приветливо улыбался, вездеход отстал от барж и вернулся к нам.

– Дела! – администратор резво выбрался из кабины, его копыта приплясывали от нетерпения, а глаза косили в сторону уходящих барж. – Утром фермеры вызвали. Урожай гниет... – я окинул взглядом последнюю баржу, мне показалось, корнеплоды имели вполне свежий, здоровый вид, гнили не было в помине, – ...сезон дождей близко. Как архив? Бездари справляются? Помощь нужна? Рад помочь. Вечером зайду, – его копыта цокнули по подножке вездехода.

– Стой! – скомандовал я. – Больше некому заняться урожаем? По улицам слоняются толпы бездельников, кроме того, у тебя есть заместители.

Администратор застыл, лихорадочно выискивая в голове аргументы в пользу своих планов. Хорош напарник, прилежен ученик, нечего сказать. Я не дал ему опомниться:

– Мне безотлагательно нужно твое участие в работе, ты должен был быть в архиве еще с утра.

С каким удовольствием он послал бы меня ко всем кентавридским чертям! Я хотел было намекнуть ему на недовольство министра, но Аскальдазд, видимо, догадался сам, тяжело вздохнул, отдал несколько распоряжений по видеофону и отослал вездеход домой на автопилоте.

– В архив?

– Нет, не сразу, мы обедать хотим.

– Правильно! Здоровье всего дороже. А я прослежу за вездеходом. Не доверяю автопилотам. – Оживился Аскальдазд.

– Доберется сам, не переживай, – категорично заявил я, – а тебе тоже надо перекусить, не мучай организм. Видишь, как я о тебе забочусь.

Ну-ну, отпусти его проследить за вездеходом, нашел дурака. Потом лови администратора по всему району.

Остаток дня прошел в оживленной и продуктивной работе. Как уже было сказано, старичок знал всю подноготную местных владельцев, а администратор оказался живой картой, он мог пальцем указать на плане место и приблизительные границы любого участка и владения, о котором заходила речь. К концу долгого двадцатичасового рабочего дня администратор совсем приуныл, с тоской озираясь по сторонам, словно хотел сквозь стены и дома увидеть, что происходит в округе, чем заняты фермеры, его личные заместители и доверенные кентавриды в городе, на полях и усадьбах. Он использовал каждую свободную минуту, чтобы вытащить из кармана видеофон и провести короткое совещание по тому или иному вопросу, словно без него абсолютно ничего не могло решиться. Настуриарий являл собой явную противоположность суетливому Аскальдазду: он чувствовал себя совершенно в своей тарелке, его язык не ведал усталости, а историям не было конца.

День закончился знаменательным событием: к вечеру из столицы специальным рейсом прислали мотолет для моих передвижений по району. Как трогательно – Гуйявальг, оказывается, обо мне не забыл. Мотолет был новенький, модный, но вот беда: он больше подходил для прогулок по большому городу, чем для излишне увлажненных и продуваемых ветрами местных ландшафтов. Практичнее было найти немодный, но мощный и работящий мотолет здесь, на месте. Кроме того, под рукой был вездеход администратора, так что мотолет такого типа оказался явным бесполезным излишеством. С большим удовольствием я пересел бы в компактную рубку моего универсального "Урала-600", но, судя по срокам прибытия мотолета, мой шестисотый был обречен на долгую парковку в ремонтных боксах.

В первый момент меня одолевало желание набрать номер министра и от души "поблагодарить" его за все накопившееся. Но моя голова все же больше была занята тем, что дела проекта потихоньку пошли в гору, и потому я постарался выбросить из головы свои соображения по поводу мотолета и всего прочего, связанного с министром, и вернуться к труду в великолепно сработавшейся команде с Аскальдаздом, Настуриарием и Лостеданатом. Разумеется, я оставил за собой право реванша, мысленно пообещав на досуге выложить на страницы дневника все нелестные для министра отзывы и конструктивную критику его подхода к производству, возможно даже нецензурно.

День четвертый . Нюансы местности

Едва на следующее утро забрезжил рассвет на горизонте, а я уже подлетал на своем горе-мотолете к воротам администраторского дома. На час раньше, чем договаривались, и не зря: Аскальдазд как раз выводил со двора вездеход с сельскохозяйственными агрегатами в кузове.

– Ты забыл, что у нас сегодня работа на выезде? – сразу перешел я в наступление.

– Пахать надо. Сезон дождей скоро. Потом поздно будет. Вы, столичные, не понимаете.

– Вчера сосед вызвался ради процветания цивилизации и успеха приватизации в районе вспахать твои поля. Ты можешь не волноваться, ведь вы, кентавриды, честный народ.

Лицо Аскальдазда перекосило, как в кривом зеркале.

– Точно. Честность – залог успеха. Честнее кентавридов нет. Но сосед может забыть. Я всего одно поле. За первым пищеблоком. Управлюсь за час.

– За первым пищеблоком, говоришь? Мои дроиды вчера показали на карте это поле. С ума сойти можно от работоспособности кентавридов. Сотня гектаров – за один час, просто поразительно! Нам, людям, такое не под силу.

Глаза кентаврида привычно вспыхнули от лести, но тут же потухли, как только он почувствовал ехидцу в моих словах. Более того, он понял, что никакое поле пахать сегодня уже не будет. Таким образом, мы выехали из города даже раньше, чем намечали. Нашей целью была проверка на местах юридических данных, необходимая для определения точности камеральных работ, а также уточнение границ участков и усадеб местных фермеров. Для полевых работ я был вооружен GPS-ровером16, встроенным в каблук правого ботинка, и электромагнитным реперным пистолетом17. Дроидов перед выездом к дому Аскальдазда я отправил по местам района, где требовалось перепроверить картографические данные или зафиксировать границу реперными патронами. Мой мотолет мирно покоился в кузове, вездеход рассекал воздух над самой поверхностью полей. Преимущества вездехода как транспорта в том, что для его воздушной подушки, удерживаемой силовым полем, не требуется ровная и твердая поверхность. Тоскующий взгляд администратора блуждал по наполовину убранным полям и приковывался к появляющимся изредка машинам и группам крестьян, убирающих урожай. Летели мы долго, первый объект находился на окраине района, необходимо было разобраться с его границей. Миновав очередное блюдце с квадратами и прямоугольниками полей, администратор посадил вездеход на гребне холмистой гряды.

– Граница. Идет по гребню.

Холмы кольцом охватывали блюдце, ничем не отличающееся от остальных, в середине его на возвышении ютились постройки хозяина усадьбы. Итак, граница шла по гребню холмов.

– Значит, усадьба ограничивается с той стороны также по гряде? – я показал на противоположную сторону долины.

– Здесь – да. Там – не знаю. За усадьбой другой район.

Я не стал пытаться выяснить что-то конкретное у администратора, это бы не дало никаких результатов. Спросим у хозяина, он должен знать границу собственной усадьбы. Раскрыв карту, я нашел место, где мы находились, и Аскальдазд провел линию по наибольшим высотным отметкам. Для точности мы объехали указанные высоты, и на каждой я выходил из вездехода и особым образом пристукивал пяткой по точке границы, активируя сигнал GPS-ровера для фиксирования координат – в кругу специалистов мы называем это "пришпорить точку". На двух вершинах, где граница делала повороты почти на девяносто градусов, я прострелил в грунт реперные патроны, представляющие из себя постоянные радиомаяки большого периода живучести. В большинстве случаев с подобными задачами справляются дроиды, но при невозможности определения границы в камеральных условиях с последующим составлением четкого полетного задания дроидам приходится производить полевые работы на месте, "вручную", и в этом есть своя особая романтика. Даже администратор немного отвлекся от своих думок об уборке урожая, и я под бодрое настроение не без удовольствия рассказал ему известную байку о том, как один незадачливый кадастровый инженер нашел пиратский схрон, но не смог убежать от погони, потому что забыл отключить GPS-ровер, и его отследили по сигналу. Выслушав байку, Аскальдазд нахмурился и заявил, что если мы вдруг набредем на стоянку повстанцев, то перед бегством первым делом нужно будет выбросить мой правый ботинок. Его реакция выбила меня из колеи, и я зарекся рассказывать администратору земные байки.

Покончив с определением границы, я велел администратору вести машину к усадьбе.

– Зачем? Границу нашли. Хозяина в архиве нашли. Что еще? – насторожился Аскальдазд.

– Во-первых, мне нужна граница по ту сторону долины. Во-вторых, раз уж мы здесь, посмотрим документы хозяина и сверимся с архивными данными.

Администратор согласился с условием, что вести разговор и объяснять причины нашего интереса буду я сам, а он не вмешивается. Вездеход в минуту домчал нас до стареньких построек, одна из которых выглядела жилой. Перед ней мы и остановились. Навстречу вышел сам хозяин.

– Чего надо? – спросил он недружелюбно, подозрительно рассматривая необычных гостей.

Очевидно, нечасто в его логово забредал администратор с живым человеком в придачу.

– Мы по государственному делу, – как можно мягче и спокойнее ответил я.

– Сам вижу, что из столицы. Этот – выскочка из города, – кентаврид показал на администратора, – а ты из столицы, на местного не похож, сразу в глаза бросается.

Удивительная наблюдательность – на местных я действительно был похож не более, чем наполовину, начиная от пояса, где схожая с человеческой часть тела кентавридов переходит в основное тело, подобное лошадиному. Стоило отметить, что и на столичных я был похож не больше, чем на местных.

– Следи за разговором! – встрепенулся Аскальдазд. – Кому продаешь свои гнилые овощи? Пищевому комбинату. В городе. А я – администратор.

– Могу продать и соседям, – хозяин указал в сторону загадочной границы с соседним районом, – пугай городских, а мне плевать. Чего явились?

Меня не волновали их повседневные споры, на мне лежала ответственность за решение более масштабных вопросов. Поэтому я повторил уже тверже:

– Мы по государственному делу. И мне плевать, кому ты будешь продавать свои овощи. Этот район, тот район – все вы под столицей ходите. Ты – хозяин дома?

– А ты видишь кого-то еще? Я, конечно. А ты кто такой?

Хозяин усадьбы вел себя довольно нагло, это меня раздражало, но я всегда отличался большим терпением.

– Я – кадастровый инженер, выполняю задание кентаврихорского Департамента кадастра и поверхностных отношений по внедрению реформ приватизации. Понятно?

– Ни хвоста. Это что, новая банда повстанцев? Никаких поверхностных отношений я ни с кем не поддерживаю.

За моей спиной тяжело вздохнул Аскальдазд. Я продолжал:

– Приватизация – это признание государством частного права собственности на что-то, в данном случае на твои поля, твой дом и все твое недвижимое имущество.

– Это за кем они признали такое право?! – набычился кентаврид. – Я здесь с рождения живу, сам все построил и каждую пядь земли заставил урожай давать. Что за бред вы там, в столице, несете?

– Государство признало право собственности за тобой, а не за кем-то! – повысил я голос, таяло уже и мое терпение. – Но я должен удостовериться. В архиве записано, что у тебя оформлено наследство по документам. Ты что, не соображаешь, зачем делаются такие бумаги?

– Наследство мне сделал отец, а не государство. Чего вдруг там заинтересовались моими бумагами?

– Мы у всех документы проверяем, не только у тебя.

Фермер сделал каменное лицо и застыл, не моргая. Казалось, он пытается убедить себя, что мы вот сейчас устанем ждать и просто развернемся, сядем в вездеход и исчезнем из его жизни. Через минуту ожидания его задняя нога, видимо непроизвольно, сделала тягуче медленный шаг назад к дому.

– Тащи сюда свои потертые бумажки, я их проверю, а потом сделаю тебе новые с изотопными печатями на резистентной бумаге, потому что твоими теперь только дыры тараканов затыкать можно! Посмотреть только, понял?! – вырвалось у меня.

Не знаю, что собой представляют их тараканы, но аналог этого понятия в кентавридском языке существует.

– Хвост тебе! – взвился хозяин. – Отобрать мою землю хотите, бандиты! С каких это пор государство отдает мне мою же землю? Нет, вы что-то вынюхиваете, злодеи!

– Тащи бумаги, скотина! – взорвался вдруг Аскальдазд.

Хозяина как ветром снесло, он исчез в дверях, а через мгновение громко лязгнул внутренний засов двери.

– Кто бандит?! – громыхал администратор, сотрясая дверь своими экскаваторными руками.

Казалось, он вырвет их сейчас вместе с фасадной стеной.

– Кто бандит, негодяй?! Я – администратор! Неси документы! Живо! Сейчас солдат притащу! Сгниешь в тюрьме!

Я был шокирован. Стоял столбом и даже не представлял, что делать. Администратор вихрем проскакал к вездеходу и вернулся с огромным дробовиком. Неудивительно, что я в последнее время столько слышал о повстанцах – кентавриды, похоже, народ горячий.

Аскальдазд встал перед дверями и пальнул в воздух. С деревьев посыпалась листва, а на болотах примолкла живность. Я ждал, что с неба упадет один из спутников АстроПоза, но обошлось.

– Именем демократии! Гони документы администратору! Быстро!

Безусловно, мои ежедневные лекции о демократии не прошли для Аскальдазда даром, хотя путь демократии в народ я видел в несколько ином свете.

– Несу, несу! – раздался за дверью испуганный голос, былой наглости как не бывало. – Вот они, я просто не мог их найти, – хозяин с опаской вышел из дверей и трясущимися руками подал администратору документы.

– Теперь разговаривай. – Аскальдазд вручил мне документы и отошел в сторону, презрительно отвернувшись от хозяина усадьбы.

Я растерялся, признаюсь. Нет, я не был напуган. Факультет первого контакта, видовой рекогносцировки и интеграции при кишиневской академии готовит специалистов для работы с инопланетными видами, и хотя упор делается на лояльные взаимоотношения культур, среди дисциплин обучения предусмотрен также курс предметов, обобщенно называемых "основами нейтрализации". Под столь расплывчатым названием подразумевается сложный курс занятий, основанный на более чем полувековом опыте разнообразного общения представителей Земной Федерации с иными видами, включая боевые действия. В рамках курса студенты проходят физическую и психологическую подготовку к действиям в условиях "первого контакта" и прочих ситуаций, в которых человек может столкнуться с агрессией. Тем не менее, еще тепленького и неоперившегося выпускника академии, прибывшего на высокоразвитую и дружелюбную планету в составе Галактического Содружества Цивилизаций фактически с бюрократической миссией (а не в дикие дебри, например, миров цивилизации аргри с кровожадными хищниками и дремучими туземцами, где нельзя выпускать оружие из рук), жесткий разворот событий со стрельбой и едва ли не вымоганием документов попросту огорошил. После ознакомления с материалами межвидового контракта, наущений куратора, встречи с кентавридским министром, администратором города и его жителями я настраивался на другие методы работы, что уж тут говорить.

Хозяин с опаской косился на администратора и ждал моего слова. Сделав над собой усилие, я сосредоточился на документах, проверил, все совпадало с архивной информацией. Прежде чем вернуть бумаги, я попытался еще раз, более подробно и понятно, объяснить хозяину цель реформы. Он слушал внимательно и молча. В надежде, что кентаврид хоть немного проникся сутью дела, я спросил, все ли он понял.

– Да, конечно! – утвердительно закивал головой фермер. – Спасибо.

– Вот твои документы. В скором времени ты получишь новые, их подлинность будет удостоверена с применением последних технологий, в документах будут зафиксированы твои индивидуальные данные, а также точная схема твоих владений. Сведения о твоем праве будут внесены в Галактический кадастровый регистр, и никто и нигде не сможет оспорить твое право на твою собственность.

Возвращение документов озадачило хозяина, и я понял, что даром сотрясал воздух своей проникновенной речью. Для него мы по-прежнему оставались бандитами. Тогда я выбросил из головы стремление переубедить кентаврида и вернулся к первоначальной цели нашего визита.

– У меня остался только один вопрос. Где проходит граница твоих владений?

– Там. – Кентаврид покорно вытянул руку в сторону границы с соседним районом.

– Мне нужно знать точнее. До какого предела простираются твои владения?

– До линии горизонта, если смотреть с холмов, – "точно" указал хозяин.

Чудесно, не правда ли? Что может быть стабильнее, чем линия горизонта? За холмами рельеф менялся, весь соседний район располагался в широкой пойме реки, которую не было видно даже в бинокль. Вы пытались когда-нибудь определить линию, по которой проходит горизонт на равнине? Или просто до него дойти? Поистине, хозяин усадьбы был крупнейшим землевладельцем, которого когда-либо видела история цивилизации.

– Ты не можешь мне объяснить?.. – обратился я за помощью к администратору.

– Все понятно. Здесь болото. Никто не живет. Поселения только у реки. До реки пусто. А он здесь охотится. Его болото.

– Нет, так дело не пойдет. Это болото, по сути, ничье, то есть государственное. Я вижу здесь только один выход: нужно установить границу где-то между болотом и обрабатываемой территорией. Вопросы такого характера решает администрация, так что определяйся, где будем делать границу.

Аскальдазд безразлично ковырнул копытом землю.

– Здесь. Делаем по холмам. Как с другой стороны.

– Это другое дело. Такую границу я могу показать на карте.

– А болото? Кому?

– Придет время, оно понадобится для общей охоты или для добычи полезных ископаемых, если таковые здесь найдутся. Поэтому мы не можем отдать его одному кентавриду в рамках приватизации недвижимого имущества. Будущий владелец болот обязан прежде выкупить эту территорию у государства, если у него появится намерение стать собственником такой обширной территории.

Мой вариант решения утроил и администратора. Мы забрались в вездеход и отправились к другому объекту, где требовалось прояснить ситуацию с документами. Администратор молчал, сосредоточившись на управлении машиной.

Перед моим мысленным взором маячил образ Семена Яковлевича. Видавший виды куратор, помнится, так наставлял группу именно перед началом курса по "основам нейтрализации":

– Не всегда нам, специалистам, несущим сообществу Галактики высокие и мудрые демократические заповеди, сопутствуют встречные предрасположенность и понимание. Нам-то известна бесспорность истины, что мы несем благо – к сожалению, не все виды достигли соответствующих высот для осознания этой истины в ракурсе перспектив общественно-культурного развития. Разведка и подготовка соответствующей почвы – в первую очередь специализация выпускников Кафедры первого контакта, но к разрешению потенциальных конфликтов по мере их возникновения, а тем более к выживанию и преследованию первоосновных целей ваших будущих миссий даже в негативных условиях должны быть готовы и вы, специалисты Кафедры приватизации и организации территории. Если инообщество не понимает и противится – надо объяснить и переубедить, даже переломить в чем-то, возможно. Донести смысл, привить, помочь и заставить осознать – вот, в конце концов, ваша задача!

Да, богатый опыт человечества заставляет Академию общественных институтов, территориального хозяйствования и интеграции готовить своих выпускников и к таким поворотам событий, с одним из которых я сегодня столкнулся. А кто говорил, что будет легко?

Следующий объект находился недалеко. Километраж я не запомнил, но летели всего минут десять. Построек было больше, они выглядели более ухоженными, а дом – обжитым. Еще издалека мы заметили странную суету перед домом, но когда мы приблизились, вокруг уже не было ни души.

– Есть кто дома? – крикнул я в сторону окон, за которыми то тут, то там можно было заметить скрытное движение. – Хозяин есть? Выходите, мы из управления.

Дверь чуть приоткрылась, словно кто-то разглядывал нас через узкую щель.

– Мне нужен хозяин, – обратился я к двери, стоя поодаль, чтобы не спугнуть жителей, – есть разговор. Меня интересуют документы на дом, я из столицы.

Загремели выстрелы, и в воздухе засвистели пули. Мы с Аскальдаздом одновременно прыгнули под защиту бортов машины.

– Прекратить стрельбу! – снова загрохотал администратор, приходя в ярость. – Поубиваю всех! Я – администратор!

– Убирайтесь отсюда! – заорал кто-то из дома.

– А, это ты?! – Аскальдазд назвал имя, он узнал фермера по голосу. – С ума сошел? В администратора стреляешь, идиот!

– Убирайтесь! – повторил фермер. – Мне звонил сосед, он рассказал, как вы угрожали ему оружием и хотели отобрать землю! Это моя земля, она никому не достанется, и правительству тоже!

– Кому ты нужен? Никому, даже с землей! Бросай оружие! Выходи из дома! – Аскальдазд уже заряжал дробовик.

Я поспешил вмешаться:

– Сосед твой – трус, он даже не разобрался, зачем мы пришли, с перепугу придумал невесть что. Приди мы со злыми намерениями, он бы уже не смог тебе позвонить. Свяжись с ним и спроси его: мы хотели посмотреть документы, и сразу же их вернули. Мы ничего у него не отобрали, и у тебя не отберем. Это твоя земля, ты платишь за нее налоги, и никому больше ничего от тебя не надо...

– Да! Налоги! – снова загромыхал администратор. – Ты не платил пять лет! Еще рот раскрываешь! Я вырежу твои копыта! Оторву голову! Собственноручно! Привлеку к ответственности! Ты заплатишь налоги! – администратор уже высматривал, как бы уловчиться и заскочить в кабину вездехода, на котором можно было добраться до двери все равно, что на танке. Почему-то сегодня у меня появилась уверенность, что он прекрасно подходит для роли местного приватизатора, после моего отлета дело не умрет в его руках. Надо лишь слегка понатаскать в части юридической грамотности, а опыта в общении с местным контингентом ему не занимать.

– Как же, заплачу я тебе налоги без головы! – уже менее решительно донеслось из-за двери.

– Вот и спасай ее. Вылезай живо! Мне жертвы не нужны. Тебе детей растить.

– Стрелять не будешь?

– Не в этот раз. Мы говорить пришли.

Дверь открылась шире, и из нее осторожно показался кентаврид с ружьем, опущенным вниз стволом. Администратор прислонил к борту машины свой дробовик, смахивающий на артиллерийскую пушку малого калибра.

– Так и говорите.

Администратор красноречиво посмотрел на меня: мол, пришла твоя очередь, заливай уши этого коня бредом о приватизации. Я начал речь, изощренно стараясь как можно более правдоподобно и широкомасштабно оперировать местными доступными понятиями. Это оказалось не так просто – преподнести суть систематизации правовых отношений в сфере частной собственности в соответствии с основными принципами демократии, оперируя лишь терминами понятной кентавридам концепции "все зарятся на мое добро!" – но я ухитрился управиться в три минуты, притом совершенно убедил недоверчиво косящегося на администраторский дробовик кентаврида-фермера, что мы пришли исключительно с благими намерениями. Да что там! Отметая присущую мне скромность, могу сказать, что не просто убедил, а прямо-таки завербовал его душу в религию всеобщей демократии и сопутствующих ей высших общечеловеческих приоритетов, вестниками которых мы и прибыли! К окончанию сей пламенной речи я физически ощутил своими лопатками мерные взмахи ангельских крыльев. Конечно, это могло быть и тяжелое дыханье администратора за спиной, который наравне с кентавридом-фермером внимал каждому моему слову, с каждой новой фразой восхищенно склоняясь все ближе к проявляющемуся вокруг моей головы нимбу. Наверно, уровень удивления и восторга достиг такого же уровня, как у каждого человека в легендарный День Изумления, когда зимородные переледыши из тринадцатой аберрации Тау Кита заявились на Землю с первым контактом, как представители высших разумных цивилизаций Галактики. Слегка пришибленный, то ли внезапно обнаружившейся общностью собственной персоны с космическим социумом и величием раскрывшихся крестьянскому взору вселенских просторов, то ли глубоко проникающим осознанием, что вселенские просторы, тем паче дом и поля конфисковать космический социум не планирует, по крайней мере, не сегодня, кентаврид-фермер без заметных колебаний представил документы на свои владения и даже согласился на быстрый рейд по их периметру. А расставаясь с нами, вовсе заявил, что если-де потребуется еще какая помощь с его стороны, то он обязательно примчится в город, только намекни. Позднее, ближе к исходу дня, меня вдруг осенило: да, в тот самый момент мною была покорена и в запарке благополучно минула незамеченной моя личная Джомолунгма ораторского искусства. Возможно, помог случай, но не исключено, что мною была подобрана единственно верная и органичная кентавридскому пониманию устройства мира и системе ценностей формулировка смысла приватизации недвижимого имущества, пропущенная через призму моего разума, соприкоснувшегося с самобытностью кентавридской культуры и подсознательно ассимилирующего в поисках компромисса цивилизаций. Печально, что вскарабкавшись на этот экстремум не столько от желания подвига или тщеславия, сколько по наитию души, смятенной и полностью выбитой из четко намеченной заранее колеи, я устало пересек триумфальный пятачок вершины, где надобно было бы водрузить хоругви и восхищенно замереть в порыве самосозерцания, растягивая секунды, то и дело на виду притихшего у ног кентавридского мира смахивая скупые слезы счастья, тут же высыхающие на суровом, небом благословленном ветру демократических перемен... пересек и, ничтоже сумняшеся, попер вниз по противоположному склону.