Текст книги "1971 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Стоять в коридоре было тоже приятно. Держишься за поручень у окна, смотришь на пролетающий за окном мир, и покачиваешься в такт колыханию вагона – хорошо!

Я задумался, и не услышал, как дверь позади меня открылась. Едва не вздрогнул, когда женский голос сообщил:

– Я все! Можете заходить! Кстати, может вы тоже переоденетесь? Мне выйти?

Я не стал говорить, что ничего с собой не взял – никакого трико или чего-то подобного. Одет я был в джинсовый костюм – потертые джинсы, вполне себе приличная джинсовая куртка. И рубашка – тоже из тонкой джинсы, со всеми возможными заклепками и лейблами.

Ага, модный прикид! По нынешним временам – я в чем-то вроде фрака, или концертного костюма. Дорохо-бахато! Ну так это воспринимает советский человек, неизбалованный импортными вещами. Для меня, человека из двадцать первого века – это просто тряпки, я в джинсах в огороде ковыряюсь! А для них тут эти самые «левисА» и «монтаны» просто ой-ей какие классные штаны! Шик!

–      Если я вас не шокирую – останусь в майке – предложил я – и в брюках, само собой.

–      Ффуххх..а я уж подумала – только в майке! – хихикнула дама, и я тоже рассмеялся. И тут же предложил рассказать анекдот по этому поводу. Дама заинтересовалась, и я начал:

–      Царь вызывает к себе поручика Ржевского:

«– Ржевский, как вы можете себя так вести?! Зачем вы шокируете дам?!»

–      А в чем дело, ваше величество? Чем я и кого шокировал?!

–      Ну как же...мне поступила жалоба от графини Свиньиной – намедни она ехала мимо вашего дома, и увидела вас стоящим на крыльце – ну в совершенно непотребном виде! И упала в обморок от такого зрелища! Кстати, чем вы ее так

смутили? Она не смогла даже рассказать – слишком, говорит, ужасное зрелище!

– Ваше величество, и в чем же его ужасность? Ну да, я стоял в своем обычном домашнем наряде...в пенсне и тапочках!»

Дама заливисто расхохоталась, и я заранее простил ее за возможные прегрешения против моей личности.

Люблю людей с чувством юмора, особенно тех, которые смеются над моими анекдотами. А те, кто не смеются – идут в задницу! Нет, лучше – в Ад.

Ну да, я не толерантен, и вообще – злой вояка. Желчный, злобный, самодовольный, и... и... ну еще придумайте какую– нибудь про гадость – так это Я! Тьфу на вас! На всех хейтеров, на всех злобных и недалеких людей, посвятивших свою жизнь обгаживанию ближнего своего. Мне плевать на вас с высокой башни! Я такой, какой есть, а кому не нравится...ну ...вы знаете, куда идти. На Флибусту, с барабанным боем.

Подстаканники, позвякивающая в стакане ложечка, горячий чай и пироги. Ну это ли не счастье?!

У дамы тоже оказался вполне приличный запас питания – я угостил ее пирогами, она меня пирожными, конфетами, калачом и сырокопченой колбасой, и вывод мой похоже что подтверждается: дама непростая. Сырокопченую колбасу в магазине не продают. Даже в кооперативном. Видел я, что продают в кооперативном магазине – эту колбасу, похоже на то, делали из старых зомби. По крайней мере, выглядела она именно так.

Мы пили, ели, мило болтали – дама оказалась приятной в общении, и через некоторое время я вдруг почувствовал, что знаю ее давным-давно. Бывают такие люди, которые как-то сразу становятся «своими» – вот она была из них. Тут еще и «синдром купе», когда люди рассказывают своим случайным попутчикам такое, что не расскажут ни соседям, ни сослуживцам. Наверное потому, что – попутчик вышел из поезда, ты о нем и забыл. Больше никогда не увидишь. И он

тебя не увидит. А уже и выговорился. Как психологу. В поездах – не раз, и не два такое видел.

Когда у нас зашел разговор о стране, о политике – не знаю. Как-то плавно перетекла беседа к политике, и все тут. Дама была в моем городе в командировке – что-то там в областном правительстве насчет сельхозпоставок и всякой такой лататы. Я не очень понял, впрочем – она и не очень рассказывала. Так, пару слов – работает в министерстве, вот и приехала в командировку. Может секретно, а может просто скучно и не хотела вгонять в тоску. А я и не настаивал.

Речь как раз и зашла про поставки – например, про обеспечение городов и республик Союза товарами народного потребления. И начал это, само собой – я.

– Вот скажите, Наталья (Мы уже познакомились)...почему несколько республик должны тащить на себе остальных? И притом при всем – жить, можно сказать, впроголодь? Вы же прекрасно знаете – прибалтийские республики живут лучше нашего. Фактически сосут деньги из казны, как щенята мамку! А кавказские республики? Вот доколе мы их будем кормить?! Да еще и отдаем им лучшее! Они сгрудились вокруг великой России, и высасывают из нее соки!

–      Ну уж… вы преувеличиваете! – усмехнулась Наталья – Впроголодь! У нас в стране никто не живет впроголодь! Что, разве не так?

–      Ну… я слегка утрировал, но...вы посмотрите опять же на Прибалтику, и на центральную Россию – кто живет лучше? У кого лучше обеспечение? Ну да – Москва, Питер... Ленинград, – они живут хорошо. А провинциальные города? Вот такой, как наш! Он как живет? А почему? Мы что, не достойны хорошо жить?!

–      Ну... вы-то живете вполне неплохо (она скользнула взглядом по моему «прикиду). И другие не бедствуют. Так о чем речь?

–      Я считаю, что некогда большевики, и конкретно Ленин допустили одну огромную, просто фатальную ошибку. Которая когда-нибудь всем нам аукнется.

–      И какую? – заинтересовалась дама, забравшись с ногами на постель. Кстати, постели во всех СВ стелют сразу, и белье это вполне чистое, белоснежное, не серое, как в обычных купейных, и уж тем более плацкартных вагонах.

–      Нельзя было делить страну по национальным границам. Категорически нельзя! Нужно было нарезать территории ровными квадратиками, вне зависимости от того, какие народы там проживают, и дать этим квадратам свои названия. А еще – каленым железом выжигать любые проявления национального самосознания!

–      Ффуу... – помотала головой Наталья – как же так? Забыть свой язык? Свою культуру? Мне вот нравится украинский язык – он такой певучий! Песни красивые. И все только на русском языке? А другие народы? Они как?

–Нужно было перемолоть все народы в один фарш, и вылепить из них другой народ, один народ – СОВЕТСКИЙ, с русским языком – единственным государственным языком! Понимаете? Если кто-то хочет поддерживать свою национальную культуру – пожалуйста! Собирайтесь на кухнях, пойте песни, сказки рассказывайте. А выхОдите в люди – тут только советский народ и русский язык! Никакой поддержки национальных движений внутри Союза, никакой поддержки национальным культурам! А если поднимает голову национализм – безжалостно истреблять! И только так!

–      Но зачем?! Ведь и так все идет хорошо! Ваши тезисы неверны! – Наталья недоверчиво помотала головой – Так нельзя! Ленин не мог ошибаться!

–      Только так и можно. И Ленин ошибся. И Сталин ошибся. И эта ошибка фатальна, и еще нам аукнется.

–      Да как?! Как она может аукнуться?! – вскричала Наталья и хихикнула – Ну вы и фантазер! Кем, вы сказали, работаете?

–      Санитаром – улыбнулся я – Санитаром в психбольнице.

–      Шутите! – искренне воскликнула Наталья – Ой, простите...я не хотела. Все работы заслуживают уважения. Просто вы такой...хмм...образованный, так грамотно рассуждаете обо всем...я считала, что санитары, особенно в психбольницах, это нечто другое. Погрубее и...поглупее. Простите, еще раз. Кстати, вы так и не ответили – чем аукнется нам это национальное разделение?

–Если во главе СССР встанет глупый человек, а тем паче – скрытый агент зарубежной буржуазии, то он может по своей глупости, или по своей злой воле утратить контроль над республиками. А там могут зародиться национальные движения, которые ставят своей целью отделение республик от государства. Вражеские силы не дремлют – они ищут в рядах наших людей предателей, и денег на это не жалеют. И вот представьте – во главе страны стоит откровенный дурак, пустой болтун, который не понимает, во что может вылиться утрата контроля над республиками, и который не умеет и боится наводить порядок на местах. Вместо того, чтобы воспользоваться сталинскими методами и пресечь сепаратизм – жестко, и бескомпромиссно, он просто болтает. Болтает, болтает, болтает... А руководители этих республик, будучи главами движений сепаратизма, собираются вместе и объявляют: все! Кранты! Мы теперь сами по себе, а Союз сам по себе! А если сунетесь – будем воевать! Ну вот представьте – Украина взяла, и объявила себя независимым государством! А на ее территории, между прочим, и атомное оружие, и группировка войск вторая по силе после российской группировки. И что тогда? Залить Украину кровью? Начать гражданскую войну? Поздно. Вот вам результат политики Ленина. И Сталина, если уж быть объективным. Он тоже не увидел этой опасности, хотя при нем гидра сепаратизма не то что не могла поднять голову – она просто никогда бы не зародилась. Раздавили бы, как тараканов!

– Ну вы и картину нарисовали, Михаил! Ну и фантазия у вас! – Наталья усмехнулась, помотала головой – аж мороз по коже! Такая антиутопия, просто...слов нет! Вы просто фантаст какой-то! Кстати, а вы фантастику любите? Я обожаю. Сегодня по управлению распространяли книжки, и я оторвала одну. Зачиталась в гостинице, пока до поезда время коротала – чуть не опоздала! Слышали, новый фантаст появился? Карпов? Написал такую книжку – просто слов нет! Говорят – новое слово в фантастике! Это даже не фантастика, ведь фантастика про корабли всякие, про космос, про ученых. А тут...сказка для взрослых, вот как! Но вы, наверное, не любите фантастику?

–      Почему вы так решили? – меня разбирал смех, но я сдержался.

–      Ну вы такой...хмм...мужественный, наверное бывший военный, да? Выправка у вас военная. И...шрамы.

–      Да, был военным. Наверное. Ну...так говорят. Не смотрите на меня так удивленно, у каждого своя история. Я пока промолчу о своей. Значит, понравилась вам книжка? А можно посмотреть на нее?

– А вот! – женщина полезла в сумку, достала книгу в твердом глянцевом переплете – Смотрите! «Нед. Путь Найденыша». Говорят – продолжение будет! Вот здорово, а?

Я взял книгу, полистал страницы. Да, хорошо печатали в Советском Союзе! Это не наши серые книженции на туалетной бумаге! Тут – просто блеск. Авторские экземпляры я еще не получил, надо будет выжать из Махрова побольше книжек. Раздавать знакомым и друзьям – если такие у меня заведутся.

«Книга – лучший подарок!» – ага, тут это именно так. Хорошую книжку у «Букиниста» с рук у «жучков» меньше чем за двадцать рублей не купишь. А за двадцать рублей работяге три дня работать надо. Фантастики и приключений днем с огнем в книжном магазине не купишь! Только по блату, только своим, или вот так – в закрытое учреждение, для сотрудников. Мда...мечта писателя, а не время! Здесь вам не тут...чтобы – вот!

Я перевернул книгу, глянул на свой портрет и подпись под ним: «Михаил Карпов живет и работает в городе...» – ну и так далее. На фотографии у меня довольно-таки молодая физиономия, фотограф видно хороший попался. Или просто я довольный и отдохнувший, а довольный и отдохнувший человек выглядит всегда моложе своих лет. Если только он не детсадовец, конечно.

Я приложил книгу к правой щеке фотографией к попутчице и с улыбкой спросил:

– Похож?

О господи-.я такой реакции не ожидал! Наталья вытаращила глаза так, будто из меня только что вылез «Чужой», раскрыла рот – и тогда я наконец-то понял, что означает выражение «отпала челюсть». Она несколько секунд ничего не могла выговорить, потом мучительно сглотнула, схватила недопитый чай и одним глотком осушила стакан. И только тогда сумела из себя выдавить:

–      Да ладно! Да не может быть! Это вы написали?! Ваша книга?! Вы – Михаил Карпов?! Да на работе все обалдеют, когда я им расскажу! Вот это да! То-то я смотрю, думаю – где– то я его видела! А где – и вспомнить не могу! Ах вы, мистификатор! Ну-ка, подписывайте скорее книгу! О-бал-деть! Эх, жалко две книжки не ухватила, сейчас бы две подписали – я бы начальнику подарила. Премию может выписал бы, старый осел! Но да ладно, хоть так вышло. И вы мне тут лапшу на уши вешаете – санитар! Вот это так санитар!

–      Да ну что такого-то? – искренне смутился я – ну да, писатель. И что такого? Не космонавт же, не член правительства. Просто сказочник, и все тут. А санитаром я работал, в психушке. Некоторое время работал. А сейчас книги пишу. Вот, везу продолжение романа, будут издавать. Ну...как– то так!

–      Вы не понимаете – вздохнула женщина – Писатель для большинства людей...это как небожитель! Вы где-то там, высоко витаете, над нами. Придумываете свои книги, а мы читаем их и уходим в ваши миры, и нам вроде как легче жить. И вот я вдруг...оп! И натолкнулась на небожителя! И он сидит передо мной – простой такой, и прикидывается всякими там санитарами!

– Что вам написать? – открыл я книгу и приготовил авторучку – достал из кармана куртки. Честно сказать, меня слегка утомил и восторг моей попутчицы, и такое повышенное ко мне внимание. Не привык я к такому. Вот прочитать про себя гадости на пиратских говносайтах – это привычно. Вначале бесило, хотелось морду разбить мелкой ботанской твари, которая героически сидит на своем стульчаке и пишет мерзости в сети, изощряясь в остроумии и не подозревая о своем скудоумии. А потом перестал беситься, и начал даже забавляться, читая особенно мерзкие про себя придумки. Даже в фейсбуке их выставлял – чтобы мои приятели и читатели поржали – до какого скудоумия могут дойти хейтеры.

– Напишите... – и она продиктовала, что я должен написать. Ничего нового, ничего особенного. Все, как обычно. Приятно, конечно, когда вдруг сталкиваешься со своими читателями, можно сказать – поклонниками. Бывало у меня такое, и не раз. Но в моем времени...нет, теперь – В ТОМ времени, это все проще и банальнее. Писатель в двадцать первом веке – это совсем не то, что в советское. Телевизор и интернет убил литературу. По крайней мере – бумажную литературу. Люди теперь не желают покупать бумажные книги, тем более по таким – дебильным ценам. Скажи сейчас этой женщине, что книга в будущем станет стоить 500 рублей – смеяться будет до упаду. Мол, это уже не фантастика, это... безумие. А я вот в таком безумии жил еще только недавно.

Мы говорили еще долго – о жизни, о литературе, только политики больше не касались. Как-то инстинктивно решили, что не надо больше о ней. Когда ложились спать, я предупредил, что иногда храплю и заранее за это извиняюсь. Наталья беспечно отмахнулась, сообщив, что как храпит ее муж – все остальные храпуны в сравнении с ним просто дети. Так что...«Делайте что хотите» – ей это не помешает спать.

Перед сном я задумался, что она имела в виду под делайте что хотите, но ни к какому выводу не пришел, и незаметно уснул.

Подняла нас проводница, громко и трубно сообщив о скором прибытии в город-герой Москву, и мы начали собираться. Вначале я – надев штаны и рубаху, потом Наталья – и я вышел из купе. Спать хотелось до жути – разбаловался, привык работать ночами и спать утром, вот и огребаю по– полной. Организм бунтует. Старею, что ли... Кстати, на удивление – я в последние месяцы чувствовал себя просто великолепно. Ничего не болело, двигался как молодой. Даже поясница перестала ныть, когда долго ходил. Зина это объясняла хорошим питанием, физкультурой и регулярным сексом на благо своей любовницы, а я и не возражал – может все так и есть. Но вообще – немного странно. Может виной всему позитивный настрой? Радость от попадания в мир детства? Может быть, может быть...

Я помог попутчице вытащить чемодан из-под полки, и одетые, мы сидели и ждали, когда поезд наконец-то втянется на Павелецкий вокзал. Перед тем, как выйти из купе Наталья сунула мне бумажку с телефоном:

– Вот! Позвоните, если надумаете! Может, в гости к нам придете, посидим, пообщаемся, мы будем очень рады! И мало ли...может и мы когда-нибудь вам пригодимся! Чем черт не шутит!

Я был согласен с таким выводом – черт иногда так шутит, что поражаешься его извращенному чувству юмора. Впрочем – на то он и черт. Дьявольское отродье.

Шагать по перрону вокзала было странно и весело. Помню, как в первый раз я попал в Москву, еще четырнадцатилетним мальчишкой – шел, и в душе у меня все пело! «Москва! Я в Москве! Ураа!» Это потом чувства к столице

притупились и сошли совсем на минусовой уровень. Впрочем, как и к родному городу. Уж больно сильно они изменились, эти города. Или просто я постарел и стал ненавидеть скопления народа? Социопатом заделался? Может быть, и так.

Первое, что сделал – спустился в метро и отправился куда подальше от вокзала. Бросать письмо в ящик здесь, на Павелецком, было бы большой глупостью – по штампу легко определить, где письмо опустили в почтовый ящик, и вычислить примерное направление моего проживания. Ну да, повторюсь – меня все равно в конце концов вычислят, я верил в эффективность нынешнего КГБ с его практически безграничными возможностями и профессиональными аналитиками, цепляющимися за любой «хвостик», но все-таки хотелось бы прежде забронзоветь, чтобы ни одна сволочь не могла меня ни грохнуть, ни закрыть в дурку под предлогом моей неспособности соображать в соответствиями с современными реалиями. То есть – в свете учения партии и правительства.

Вышел из метро я в самом центре – на Арбате. И пошел куда глаза глядят, надеясь увидеть почту или хотя бы почтовый ящик. Нашел через полчаса, и со вздохом облегчения опустил мое сочинение в нутро голубого друга. Все! Теперь буду ждать результата. Какого? А какой получится. Хотя бы отклика в газете – мол, получили твое письмо, Шаман, счастливы безмерно и прыгаем от восторга.

Письмо я направил Брежневу, вложив листки в несколько конвертов. Не доверяю Андропову, что бы там не говорили о нем историки. Мол, и справедливый, и дельный, и совсем не агент буржуазии. А кто травил Брежнева? Кто настоял на вводе войск в Афганистан, что стоило трехсот тысяч жизней? И самое главное – кто вытащил из Ставрополья Меченого, мерзавца из мерзавцев, развалившего огромную советскую империю?! Да за одно это его следовало просто расстрелять! Само собой, письмо все равно попадет к Андропову, но...это ничего. Не страшно. Главное, чтобы знал Брежнев.

Став старше, я вдруг понял, что этот генсек, которого у нас представляли старым полудурком, развалиной, неспособной на разумные действия, был совсем не так прост. И совсем не глуп. В интригах он разбирался – как рыба во вкусе червяков. А еще – он был все-таки хорошим человеком. Возможно – одним из лучших наших «царей» и царей. В его правление, которое называют застоем, мы жили вообще-то очень даже недурно. Квартиры получали бесплатно, медицина – сколько угодно. Путевки в санатории и дома отдыха. А самое главное – уверенность в завтрашнем дне, когда ты знаешь, что будет через год через два, через десять, двадцать лет. Ты – молодой специалист? Для тебя готово рабочее место, и место в общежитии для инженерно-технических работников. А через несколько лет – отдельная квартира. И это воспринимается в ранге положенности – ну как же может быть иначе?!

Да, я бы рассказал, как может быть иначе...как людей с детьми выкидывают из квартир на улицу, потому что они просрочили банку несколько платежей.

Как коллекторы сжигают ребенка должника, облив его бензином.

Как медицину охватывает повальная коррупция, но и за деньги ты с трудом можешь получить нормальную медицинскую помощь.

Я много мог бы рассказать. И еще расскажу. Придет время...если доживу.

Позавтракал в пельменной на углу старого Арбата. В будущем этой пельменной нет, а тут...стоячие столики и вполне себе вкусные пельмени. Тут точно не отравишься – контроль! И мясо в пельменях есть – ГОСТ! Не скажу, чтобы они были как домашние – это было бы смешно – но с расползающимися магазинными моего времени сравнить их трудно. Хотя...и тут, наверное, всякие есть. Не стоит идеализировать это время. Я про него столько знаю...что лучше бы и не знал – чтобы не портилось настроение.

После пельменной уже поехал в издательство – пока доеду, как раз время и подойдет. Раньше девяти в издательстве делать нечего, а болтаться возле входа, дожидаясь, когда подойдут сотрудники – это как-то...стремно. Не для маститого писателя! Хе хе хе...

Да какой я, к черту, маститый? Ну выпустили одну мою книжку, и что? Разошлась она хорошеньким тиражом, но ведь это ОДНА книжка! Всего-навсего! Вот только время другое. Читал по советских писателей, которые за всю жизнь выпустили одну-единственную книгу, а потом всю жизнь жили на ее переизданиях, да на встречах с читателями. Соберут в Ленинской комнате коллектив какого-нибудь предприятия, и давай беседовать с писателем за жизнь – как будто он какой– то Мессия, знающий о жизни больше, чем любой из присутствующих в зале. И денежку писателю заплатят – вполне себе неплохую. И без всяких налогов. А могут еще и банкет устроить – небольшой, но приятный. Ну чем плохо жить писателю в клятые времена застоя?

Подошел я к издательству в половине десятого. Как раз – сейчас должна была закончиться планерка, и все расходятся по рабочим местам. Это признак времени – планерка перед началом работы. В своем времени я такого не помню. Хотя... может и есть такое, я же не офисный планктон, что я знаю о его жизни в ареале обитания?

Бабулька-«охранница» не обратила на меня ровно никакого внимания, и мое лицо как и в прошлый раз расплылось в улыбке – хорошо жить в безопасном государстве! Ни тебе террористов, ни диких воровливых гастарбайтеров! Все свои, все родные, и...никто не уйдет обиженным.

Когда постучал в дверь главного редактора, за ней послышался знакомый бодрый голос:

– Да-да, войдите!

Я толкнул дверь, и оказался пред светлыми (голубыми, это просто выражение такое!) очами главреда Махрова, небольшого кругленького человека, невероятно живого и подвижного. Ему бы в футбол играть, он бы точно имел успех. Футболист, который не стоит на месте, а все время куда-то бежит с невероятной скоростью и целеустремленностью. Вот таким и был Махров – целеустремленным футболистом, яростно несущимся по полю книгоиздания.

– Ооо! Привет! Михаил! Ох, как хорошо! Как хорошо!

Махров говорил это с таким придыханием, так повторял мое имя, и то, как ему в связи с этим именем хорошо, что я невольно порадовался тому обстоятельству, что на дворе 1970-й год, и если даже кто-то за дверью услышит Махровские «Ооо, как хорошо, Михаил!» – ничего скабрезного не подумает. В этом времени голубых сажают, и очень даже на приличные сроки. Реальные сроки.

Я честно говоря не знаю – зачем это нужно, и кому какое дело, как кто проводит свое свободное время. Но факт есть факт – гомосексуалистов в СССР сажают. Приравнивают к маньякам и педофилам. Мне лично всегда было плевать на то, кто какой там ориентации бродит по миру. Главное – пусть не выпячивают свои извращения, да и пусть себе занимаются чем хотят на добровольной основе. А станут детей вовлекать – сажать на кол, дабы неповадно было.

–      Как ты вовремя приехал, Михаил! Как вовремя! Ты голодный? Чаю попьем? Заодно и поговорим! Я тебе все расскажу!

Я не был голоден, но от чаю точно не откажусь, ибо после завтрака в пельменной меня уже достал «сушняк», в горле совершенно пересохло. О чем я и и сообщил моему собеседнику. Он тут же унесся из кабинета и вернулся минуты через три, жестом пригласив меня сесть в кресло возле журнального столика в углу. Тут было оборудовано что-то вроде места для переговоров, и сидеть здесь среди кадок с экзотическими растениями очень даже приятно. Уютно.

–      Ну, слушай! Вывалю тебе все, и сразу! Во-первых, поздравлю – весь тираж улетел, как гуси на юг осенней порой! Косяками шел! У нас заказов на книгу еще несколько десятков тысяч! Будем допечатывать – обязательно. Пока пятьдесят тысяч. Потом еще добавим. Так что сегодня в конце дня можешь получишь в кассе десяточку в хрустящих купюрах! Или тебе лучше на книжку перевести?

–      Лучше на книжку – не стал отказываться я – таскаться с десятью тысячами в кармане как-то...не очень. Впрочем – тысячу возьму наличными, по магазинам побегаю. Женщине какой-нибудь подарок куплю. Ну и себе чего-нибудь, все собираюсь часы хорошие купить, так почему бы и нет? Золотые! Поддерживаешь?

–      Поддерживаю! – хохотнул Махров – тебе надо уровень держать! С иностранцами ведь будешь общаться! Пусть видят, какой крутой мэн наш писатель!

–      Хмм...а я костюм не надел – забеспокоился я – в джинсовом-то как-то...не очень! Как считаешь?

–Да пофиг на них! – снова хохотнул главред – Это же американцы, а им ты хоть в трусах ходи – все равно. Даже интереснее будет! Писатель должен быть слегка не от мира сего, эксцентричным!

–      Ну да... – задумавшись заметил я – как сказал один хороший писатель, «у писателя что-то обязательно должно быть не как у других людей – либо ширинка расстегнута, либо рукав в говне».

–      Ха ха ха! – закатился Махров – Как, как? Либо ширинка расстегнута, либо рукав в говне? Ха ха ха! Запомню, надо будет как-нибудь твою шуточку подпустить! А кто сказал так? Небось ты и придумал! Ха ха ха! Ну, да ладно. В общем, слушай, что получилось. Приехала к нам делегация, типа – общение, разрядка, мир-дружба-жвачка, и был там представитель одного издательства, одного из крупнейших не только в США, но и в мире. Ты такое, наверное, и не знаешь: Фаррар, Страус и Жиру. Название смешное, но издательство совсем не смешное. Объемы у них не очень большие, но печатают они только очень качественную литературу. Кстати, в том числе и книги советских писателей. Только...хмм...

Он замялся, и я понимающе кивнул:

–      Диссидентов, да? Всяких там Солженицыных?

–Да. Всяких Солженицыных. Ну так вот: их пригласили на книжную ярмарку, и один из этих типов приехал. Некий Страус. Чтобы ты знал – это потомок двух богатых кланов миллионеров, человек очень обеспеченный, никогда не живший впроголодь, а потому...козел необычайный! Бедняков в грош не ставит! Но при этом очень активный, энергичный, знающий, чующий прибыль и разбирающийся в литературе. Ему пятьдесят три года, он занимается спортом, путешествует, ездит по всему миру. Теннисом занимается – чуть ли не на профессиональном уровне. Еврей. Хмм...ну что еще сказать...с ним секретарша, которая то ли жена, то ли как жена. Звать ее Пегги Миллер. Красивая баба, холеная, ну просто...хмм...самка! Она в доверии у Страуса, это сразу видно. В общем, была встреча с руководителями союза писателей CCCR разговаривали – через переводчика, конечно. И зашел разговор про тебя! Хе хе хе... Ну да, да – я всунулся, с тебя коньяк! И не меньше чем десять звездочек, ибо нефиг всякие сучки пить, опилочные ректификаты! Ну, так вот: зашел разговор о том, что они, мол, печатают только всяких там... хмм...солженицыных, а у нас ведь есть и другие! Замечательные писатели! Ну, тут я и влез – вот мол, недавно, появилась новая звезда – пишет сказки для взрослых по типу Толкина. Книга влет уходит, стотысячный тираж разлетелся – и не заметили! И никакой там политики, только рассказ о том, как герой в мире средневековья, где есть магия, поднимается с положения раба и становится великим воином. И кстати – гораздо интереснее, чем у Толкина! Толкин – нудятина еще та!

Я слушал, и представлял то, как сейчас взвились бы фапатели на несчастного Толкина. Весь этот отряд эльфо– орков, которые устраивают сходы, нарядившись в костюмы героев Толкина. Честно сказать, я трижды заснул на фильмах по романам Толкина, честно пытаясь продраться через нудятину и нелогичность повествования.

Меня всегда убивал идиотизм главной канвы повествования – полурослик должен отнести кольцо и бросить его в жерло вулкана, иначе мир погибнет. И почему нельзя было усадить этого полурослика на орла, полететь, и отбомбиться кольцом с высоты – ба-аальшая загадка. Эту логику могут понять только истовые толкинисты, и никто другой. Нормальный человек сразу увидит нелогичность и дальше уже ему будет не интересно.

Но он был первым, Толкин. Он открыл эту делянку, которую потом обрабатывали сотни и сотни писателей на большинстве языков народов мира. Он придумал эльфов, гномов, орков. Тех эльфов, гномов и орков, которые потом заполонят тысячи книг его последователей. Но это будет потом.

–О! Машенька! Давай, давай, мы почаевничаем с Михаилом! Миша, вот печенья, конфеты, зефир, шоколад – не стесняйся, налегай! А я тебе расскажу дальше что было, и что будет. Итак, на чем я остановился... а! Ну и вот – вылез я со своим рассказом о тебе, все так слегка обалдели, а я жму дальше: мол, чего бы вам не взять, и не перевести первую книгу романа на английский? Ну не все же вам Солженицыных печатать, может и художественная наша литература вызовет интерес у американского читателя? Фантастика сейчас на высоте! Космос, все такое прочее! Ну и сказки никто не отменял. Толкин-то у них вон как популярен! Этот самый Страус и завелся – мол, я сомневаюсь, что ваша фантастика будет интересна нашему читателю, и разве можно сравнивать ваши книги с толкиеновскими? Ну я ему и предложил – а вы напечатайте тысяч пять, и посмотрите – как книга пойдет. А я уверен, что она пойдет! Уверен!

Я про себя улыбнулся: этот роман вообще был вылеплен под зарубежного читателя, а точнее под англоязычного. То есть – под перевод. Он выдержан ровно в духе американского читателя – главный герой молодой человек, находящийся в самом низу социальной лестницы. Его обижают, его оскорбляют. И вот наконец он не выдерживает, устраивает бунт, и...начинает восхождение к вершинам власти! И возвращаясь туда, откуда вышел – наказывает тех, кто его обижал. Утрирую, конечно, но примерно так. Американцы любят одинокого бунтаря, который вышел из низов и всего добился. Вся суть Америки заключается именно в этом – ты приехал, ты удачливый и смелый, и потому ты добился.

Но Махрову я этого ничего не сказал. Зачем? Пусть все идет своим чередом.

–...а когда я ему сказал, что ты появился ниоткуда, и сам не знаешь, кто ты такой – он просто загорелся тебя увидеть! Сказал, что если все-таки решит тебя издать, то твоя таинственная история поднимет тиражи многократно! Неизвестный русский, который не знает, кто он такой и откуда прибыл! Не знает даже своих имени и фамилии! Да, это находка!

Дззз...у меня в голове начал звенеть звонок тревоги и заморгала красная лампа. Вот я и попался! Вот и зацепка для КГБ! Таким образом они меня и вычислят. Как бы я поступил на их месте? Стал бы мониторить все странное, искать точку, где я проявлюсь. А что может быть более странное, чем писатель, который не помнит своего имени и своего прошлого?