Текст книги "1971 (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Хорошо. Без проблем! – легко согласился я, и скинул с плеч пальто, оставшись в свитере и брюках – Только вот вопрос...спарринг по каким правилам? Есть какие-то правила, или нет? Или все-таки реальный бой?

Задумался. Смотрит на меня уже с легким недоверием – а спроста ли я взялся в зале? Может, подстава? Может я вообще какой-нибудь инструктор из другого города, и на самом деле что-то могу? И его посрамлю, а ему это надо? Но раздражение переселило:

–      В пах не бить, глаза не выдавливать, рук и ног не ломать. Слушать противника – как рукой стучать по ковру начал – значит, все, бой прекращается. Поняли, парни?

Ах ты ж...молодец! А я думал – это он мне говорит. А он вроде как и не мне, а всем. Рассказывает своим парням, чтобы со мной осторожничали – как начну вопить и хлопать ладонью по ковру, так меня и на свободу с чистой совестью.

Снимаю шарф, стягиваю свитер грубой вязки. Люблю такие свитера а-ля Хемингуэй. Они мне идут. Отрастить бороду – так вылитый Хемингуэй и буду. По крайней мере Зина так говорит. А я ей не мешаю. «Говори, говори!»

Остаюсь в майке-алкоголичке, правда не сиреневой (это уж слишком!), а белой. Стягиваю и носки, босиком меньше шансов поскользнуться. На ковре в носках – чуть ли не как на льду. Проверено.

–      Готов! – киваю я, и выхожу на ковер – С кем спаррингуем? С вами (киваю тренеру), или кого-то мне дадите?

– Селезнев – на ковер! – командует тренер, и здоровенный детина, слегка рыхловатый, но плечистый, медленно, вразвалочку подходит ко мне – Слышал, о чем говорили? Вот и давай, покажи товарищу, на что ты способен. И способен ли вообще.

«Товарищу». Хорошо хоть не «гражданину» – и на том спасибо. Хе хе... странное у меня ощущение, сам не пойму, что со мной такое. Нынешние люди кажутся мне...детьми! Да, да – детьми! Наивными, ни о чем не ведающими, жизни не знающими – детьми! С высоты жителя двадцать первого века...

Эх, двадцать первый век! Как мы о нем мечтали! Как мы хотели, чтобы наши корабли бороздили... Нет, не бороздят. Мы бесконечно воюем, боремся и выживаем. Все, как и всегда. А коммунизм не наступил. И не наступит. И это грусть и печаль.

Парень вознамерился покончить со мной сразу и без вариантов. И скорее всего он был борцом-классиком, который решил изучить боевые приемы. Забыв обо всех боксерско-самбистских делах, парень просто бросился на меня и решил заломать, как медведь косулю. Я же просто подправил направление его движения, а когда он пробегал мимо – просто поставил подножку. Ох и шлепнулся же парнище – любо– дорого смотреть! Метра полтора по ковру пропахал! Неуверенно встал, посмотрел на меня со смешанным чувством обиды и недоверия и снова попытался встать в боевую стойку.

–      Хватит – остановил его тренер – Горюнов, сюда! Если вы не против… Михаил, да?

–      Михаил. Карпов! – кивнул я, и едва не рассмеялся. Запомнил, ага. Зацепил я его!

Горюнов был настоящим бойцом. Чуть ниже меня – что и немудрено, вот такой я длинной орясиной уродился, и весом поменьше. Что тоже понятно. Все-таки вес должен соответствовать росту. Ну и я всегда отличался атлетическим сложением, хотя тренера это дело обычно не приветствуют – мол, не надо закачиваться, скорость теряется. Но сдается мне, что это все чушь. Скорость зависит не от размера мышц, а... хмм... в общем – от способностей человека. Если реакция у него хорошая – так чем мышцы помешают? Только помогут! Впрочем – я не стану с полной ответственностью это утверждать. Просто мне так кажется.

Этот был когда-то боксером. Стойка боксерская, передвигается уверенно, движения быстрые и мягкие. Только данное обстоятельство ему не помогло. Я ведь не боксер. Я рукопашник, для которого главное не красивый натиск и в конце нокаут, главное – вывести противника из строя. Потому я сразу засветил ему ногой по бедру. А когда он, обозленный и жаждущий мести бросился вперед – вырубил его ударом ноги в солнечное сплетение. Пнул, если говорить проще.

А пусть не нарывается! Голова должна быть холодной! Нефиг злиться и лезть недуром!

Выключился он мгновенно, даже руки к животу не прижал и калачиком не свернулся. Классический нокаут. Тренер сразу засуетился, начал его по физиономии хлестать. Ничего, скоро очнется, ничего страшного не случилось. Я ж не в полную силу бил – спарринг же. И добивать пяткой в шею не стал, ломать позвонки – не война же.

–      А с ножом позволите?

–      Без проблем! – снова кивнул я, и на ковер вышел сухощавый, двигающийся как на шарнирах парень. Разболтанная походка, широкие плечи – снова боксер? Нож, само собой, был тренировочным, из твердой резины. Но хоть и тренировочный – ткнуть им в живот, или по ребрам – мало не покажется. Синяк точно останется.

Ножом он работал неумело. Я бы в этом деле ему сто очков вперед дал, без всякого сомнения. Но это и понятно – их учат защищаться от ножа, а не наносить им удары. В дурном сне не привидится, что милиционер вдруг берет, и убивает задержанного его же ножом. Или своим (Ха! Ха!). Вот если стрельнуть в воздух – это нормально. Или по ногам. А чтобы зарезать человека – в дурном сне не приснится!

Нож я вынул у него из руки легко, будто отнял конфетку у ребенка. Почему-то все новички, которые работают с ножом, зацикливаются именно на это факте: «У меня нож, и теперь мне сам черт не брат!» Как будто имея в руке нож, ты защищен от всех неприятностей. Им еще надо уметь как следует работать.

Я заблокировал удар, и медленно, давая разглядеть происходящее, вывернул нож из руки слегка ошеломленного противника, используя клинок, как рычаг. А потом этим же ножом провел по сонной артерии парня:

– Убит.

Простейший прием, если знать, как его провести. Но в том и дело – знать! А еще – отработать это до такого автоматизма, чтобы делать прием не задумываясь, без работы мозга, на одних рефлексах. Как я это и делаю.

Тут ведь какая штука...чтобы быть готовым к рукопашному бою, нужно в совершенстве владеть парой десятков приемов. Отработать их до автоматизма, до уровня инстинктов и рефлексов, и тогда ты сможешь победить многих, очень многих противников. А если ты кроме «базовых» приемов владеешь еще парой десятков других – так тебе вообще цены нет. Я по молодости очень увлекался этим делом, хотя снайперу вроде бы такие штуки и ни к чему. Его дело – пускать пулю в цель. «Одна пуля – один труп» – как говаривал некий персонаж голливудского фильма. Именно так и называющегося: «Снайпер». Но вот ведь какая штука: патроны имеют свойство заканчиваться. А еще – нужно быть готовым ко всему. Даже к тому, что из-за куста может выскочить «черт», и попытаться тебя зарезать. А у тебя только винтовка, да пистолет на поясе в кобуре, и времени достать его совсем даже и нет.

Ну и кроме всего прочего – занятия рукопашным боем, это хорошая физкультура. Нужно же себя держать в тонусе! Не все время валяться на раскладушке! Или на диване...

–      Можно сразу трое – с ножами – предложил я – Только тогда буду бить. Крепко буду бить, чтобы встать не смогли. И не гарантирую, что ничего не сломаю противнику. Если играть всерьез, так всерьез.

–      Не нужно! – серьезно ответил тренер – Все, что мне было нужно увидеть, я увидел. Касьянов, проводи тренировку, мне с товарищем потолковать нужно. Пойдемте, пройдем в тренерскую.

Все это напомнило мне недавнее посещение тира, и я невольно улыбнулся. Тренер чуть нахмурился – мол, чего это он, надо мной смеется?! Но я сделал примирительный жест рукой, мол, не обращайте внимания, это я так...по жизни долбанутый. Тренер ничего не понял, но спрашивать не стал. Успокоился.

Обычный тренерский кабинет – кубки, вымпелы, дипломы. Какие-то бумаги в папках на завязочках, в шкафу. Стол – полированный, массивный, старый, но еще крепкий. В кабинете чисто и пахнет почему-то кожаными ботинками. Борцовки где-то сложены?

–      Вы кто, Михаил? – сходу спросил тренер

–      Вы дзюдоист? – поинтересовался я, задав встречный вопрос – Мастер спорта?

–      Да, мастер спорта. Призер всесоюзных соревнований. Сейчас вот наших ребят тренирую. Рукопашный бой преподаю. А вы где рукопашный бой изучали? Десант? КГБ?

–      Тут знаете, какое дело... – вздохнул я, морально готовясь изложить мою историю с потерей памяти – в общем, слушайте.

Изложил я быстро – уже и привычка появилась! Как стихи читаю! Тренер слушал с удивленным лицом, а когда я закончил – помотал головой и выдавил из себя что-то вроде:

–      Ну и дела! Вот это ни хрена себе! И ничего не помните?! Ну, вы же должны были где-то записаны! Вы точно бывали в горячих переделках – у вас следы ранений на теле, я заметил. А это значит, что вы воевали. А где могли воевать, кроме как на войне? Для Отечественной вы, наверное, слишком молоды, а вот Вьетнам... только почему так вас и не сумели найти? Странные дела творятся, ей-ей... Но да ладно. Паспорт у вас с пропиской есть?

Молча достаю паспорт, даю в руки. Внимательно его изучает, как в войну сотрудники СМЕРШ изучали документы задержанных бойцов на предмет нахождения в документах скрепки, сделанной из нержавейки. Реальная история – немцев ловили на такой мелкой глупости, как скрепка в красноармейской книжке бойца. У всех настоящих документов скрепка была сделана из обычного железа, со временем ржавела и окрашивала окислами железа всю доступную территорию, у фальшивых скрепки были сделаны из нержавейки. Так этих шпионов и ловили.

–Мдаа... – тянет тренер – Чего только в жизни не бывает! Так что вы хотели от нас, товарищ писатель? Персонажей выискиваете, или что? Кстати, а как вы узнали, что владеете рукопашным боем? Если ничего не помните? (усмехнулся, подмигнул)

–      Просто хочу заняться собой – слегка отяжелел, дыхалка не та стала, надо подтянуть свой организм. А как это сделать лучше, как если не занявшись прикладным видом спорта? А что касается того, как узнал – так мало ли у нас еще хулиганов? Грабителей всяких. Понимаете ли...кое-где у нас порой кое-кто честно жить не хочет! А тогда наша задача дать ему смертельный бой. Разве нет?

–      Точно, смертельный? – построжел тренер – Кстати, ваши приемы вообще-то не годятся нашим операм. С ножом вы как поступили? Не выбросили, не изъяли – просто зарезали противника, и все! Вы понимаете разницу между задержанием и уничтожением противника? Вас явно учили не задерживать, а убивать!

Вообще-то он прав. Именно так меня и учили. В армии. В ОМОНе совсем другое дело, вот там как раз задерживают. Но... я отрабатывал и спецприемы. И, кстати, был чем-то вроде помощника тренера, а иногда и за тренера. И приемы эти я ребятам давал. Пригодятся – в командировках в горячие точки. И в жизни пригодятся. Мало ли что бывает...лучше отсидеть, чем гнить в могиле.

–      Я не знаю – где меня учили, кто меня учил. Просто я знаю эти приемы, и все тут! – усмехнулся я.

–      Вы не просто их знаете, вы отработали их до совершенства, я же вижу. Но да ладно...что же с вами делать? Интересный вы кадр. А вот скажите, если я вам откажу, что вы станете делать? Куда пойдете?

–      Куда? Пойду в другой зал. В Буревестник, например. Ну, или еще куда-нибудь.

–А если и там откажут? Боюсь, что вы пойдете в какой-нибудь сарай, предварительно найдя себе партнера, и будете учить его боевым приемам. А потом ваш парень совершит преступление, наши опера попробуют его взять и он поотшибает им бошки. Может такое быть?

–      Хмм... ну... если я обучу – вполне вероятно, что и поотшибает – ухмыльнулся я, примерно понимая, куда ведет тренер – Что делать, если не пригодился правоохранительным органам!

–      Уголовных наколок у вас нет – тренер задумчиво постучал пальцами по столу, – Значит, скорее всего, вы не бывший уголовник. Да и к тому же я их чую за версту – хотя бы только по разговору. Уголовное прошлое никак не скрыть.

Эх, тренер, тренер...живешь ты в розовом мире и не ведаешь, что будет впереди – подумалось мне – будут уголовники такие, что хрен ты их отличишь от интеллигента, и интеллигенты такие, что ты от уголовника не отличишь.

–      Ладно! – решился, наконец, тренер – Приходите тренироваться. Я не представился – Самойлов Виктор Иванович, заслуженный тренер СССР мастер спорта международного класса. Теперь тренирую сотрудников. Сегодня в основном опера тренируются – УВД и райотделы. В другие дни...другие сотрудники. Когда вы бы хотели тренироваться, в какое время?

–      Хмм...пока не решил – смущенно признался я – А можно я буду приходить... когда смогу? И я вам если что помогу, ребят потренирую, приемы интересные покажу.

–      Хорошо! – тренер аккуратно приложил ладонь к столу – на всякий случай принесите справку из поликлиники, вдруг вы больной какой. Крякнете тут у меня на ковре, а я потом отвечай! Паспортные данные я сейчас перепишу, ну и... куртку купите, или кимоно. И приходите. Расписание у входа на стене. А там уже определимся со временем тренировок, и вообще... как жить. Понятно?

–      Понятно – я поднялся, чувствуя, что разговор наш закончен, и шагнул к двери. Но тренер меня остановил:

– А хочешь попробовать со мной? Мне очень интересно, уж больно случай не ординарный. Сумеешь у меня нож выбить? Или просто свалить?

Я едва не поморщился. Вроде только что договорились, все обговорили – и на вот тебе, еще раз покажи! Зачем мне это надо?! Тут ведь какая штука – если все происходит на глазах у группы оперов (а оно так скорее всего и будет), то мое участие в поединке, это все равно как драться со старым дедом. Если он тебя отлупит – позорище, стыдоба! А если ты его – стыдоба другого плана. «На старика руку поднял!». Нет, в роли старика тут не тренер. Старик тут – я.

Хмм... мы уже на «ты»? Впрочем, тренер ведь. Он и сам не замечает – для него все ученики естественно ниже его на социальной лестнице. Ну да ладно, пусть будет так. Я вообще– то не против, когда ко мне обращаются на «ты» люди одного со мной социального статуса, одного возраста. Только терпеть не могу, когда некто ведет себя как барин, «тыкает», и сует руку так, что не знаешь – ее надо пожать, или поцеловать.

Тренер помолчал пару секунд, и продолжил:

–      Давай знаешь как сделаем...выставим все дело так, будто мы их разыграли. Будто мы давно знакомы, и я нарочно пригласил тебя, чтобы время от времени тренировать парней спецприемам. А ты...ну...допустим бывший военный, а где воевал и с кем – государственная тайна! Вот! Хорошо? Согласен?

–      Да я не против, Виктор...думаешь, поверят?

–      Почему – нет? Зато интересно будет! Заодно ребята попробуют себя – в реальном так сказать, бою. И мне всегда было интересно: практик, армейский боец против спортсмена –      кто победит?

–      Постой...ты вообще понимаешь, что можешь получить травму? Если драться по– настоящему, как в боях без правил –      минимум, как фингал заработаешь! А то и еще чего похуже!

–Хмм...все возможно. Только с чего ты решил, что фингал заработаю я? – глаза Виктора смеялись, но чувствовалась решимость и уверенность в своих силах. Вообще-то он мастер спорта, а не хухры-мухры. А я... я всего лишь вояка, выучивший некоторое количество приемов и способный с их помощью убивать. Его-то я ведь не убью! Рука на него не подымется! А значит – преимущество у него. Похоже, что тренер решил все– таки восстановить реноме и слегка меня проучить. Ну что же... как хочешь! Думаешь, я буду драться по правилам? Нет, братец, ты не угадал...

–      Куртку найдешь? А то в майке как-то стремно. Я бы и борцовки попросил...в обуви мне как-то привычнее.

–      Боксерки могу дать.

–      У боксерок подошва жесткая, боюсь тебя покалечить. Но если не против – давай. Сорок четвертый размер.

Нашли самбисткую куртку – старую, но чистую и самое главное крепкую, сделанную из толстой грубой ткани. Пояс я надел белый – не надо выеживаться, я не мастер спорта чтобы в черном поясе ходить. Просто уличный боец. Ну... почти уличный боец.

Боксерки тоже нашли – кстати, в соседнем зале, как оказалось – есть и ринг, и мешки. Там боксеры обитают. Часть их бывают и тут, у самбистов. Так что я точно угадал насчет боксера в прошлом поединке.

Когда мы вышли в зал, все замерли, глядя на нашу парочку. Тренер же поднял руку, привлекая внимание и с легкой улыбкой на лице, объявил:

–Кто не понял – это была маленькая мистификация, розыгрыш. Я знаю Михаила давно, и решил сегодня вам показать, сравнить, какие приемы применяются в армии, и какие в милиции. Само собой, следовать примеру Михаила, учить особо опасные приемы не следует. Вы же не собираетесь убивать противника, вам надо его только нейтрализовать! Как показали сегодняшние спарринги – против такого, как Михаил, вы не выстоите. Но надо учесть, что у него специальная подготовка, которую дают только особым подразделениям (хмм...а ведь он сам того не зная – в точку!). Думаю, вам будет интересно посмотреть, что это такое. Сейчас я попробую достать Михаила ножом, а потом мы с ним проведем реальный бой – без правил. Я буду за милиционера, он за хулигана. И я попытаюсь его нейтрализовать. Итак, Михаил, что скажешь?

–Ну что сказать... – начал я, и слегка смешался, обводя взглядом лица оперов – Я не чемпион, и не спортсмен. Все мое умение имеет прикладное значение – с помощью этого умения я должен в максимально короткое время вывести противника из строя с максимальной эффективностью. Так, чтобы он не встал в ближайшие несколько часов. А лучше всего – никогда. Потому, скорее всего, мое умение вам не пригодится. Задачи у вас иные. Но мне кажется, вам все-таки эти навыки могут пригодиться (Если в Афган загремите! Надеюсь, я все-таки сделаю так, что никакого Афгана не будет). Виктор пригласил меня быть помощником тренера, так что мы с вами будем встречаться достаточно нередко. И все-таки надеюсь, мои знания вам пригодятся, и может быть даже – спасут жизнь.

Опера захлопали в ладоши, и я скромно поклонился. Ну чем не звезда! Твою ж мать...мда.

Виктор взял в правую руку деревянный нож, и встал на середине ковра. Я пошел за ним. Затем он коротко скомандовал:

– Начали! – и тут же попытался нанести режущий удар в область груди. Очень быстрый удар, резкий, и если бы я не был готов к чему-то подобному – удар бы прошел. Кстати, на войне – чуть собачья это, а не удар. Грудь в разгрузке, а то и бронежилет – на кой хрен резать по груди? Вот если бы в лицо, или конечности – тогда да. А тут... Кстати сказать, рана от такого удара будет неглубокой и не угрожающей жизни – если только не резануть по горлу, или по внутренней части бедра. Но эти раны очень болезненны и кровоточивы. Нанеси их несколько, и человек истечет кровью, ослабнет, и тогда его можно будет добить без особых проблем.

Кстати сказать, с ножевым боем Виктор явно не знаком – так, какие-то верхи, или уличные замашки. В нашей стране много «сидельцев», прошедших лагеря, а в лагерях умение владеть ножом вполне вероятно может спасти жизнь. Уважают таких умельцев на зоне.

В общем, размахивал он ножом достаточно шустро, но не очень профессионально. Потому через минуту боя я захватил его руку, и не вынимая из нее ножа, «воткнул» его тренеру в солнечное сплетение.

–Ребята, вы видели, что я сделал? – обратился я к операм, которые стояли вокруг нас кружком, горя глазами и едва не подпрыгивая от возбуждение – Я практически убил противника, но никто не может сказать, что я держал нож в руках! Поняли, да?

Опера поняли, захихикали, начали переговариваться и мотать головами. Пусть. Я вообще-то сторонник того дела, что если ты вынимаешь нож, пытаясь зарезать противника – будь готов получить его в обратную. Как там сказано-то было? «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!» И я не преминул озвучить этот тезис, чем вызвал дружный смех большинства оперов.

Только два или три человека из толпы стояли со спокойными, и даже хмурыми лицами, но скорее всего потому, что такие они по жизни. А может что-то случилось и парни расстроены. Ну например – в постели не вышло. Я-то такого представить не могу, но слышал – у других мужиков бывает. Хе хе...

–А теперь реальный бой – объявил невозмутимый Виктор – Ограничения – нос не ломать, в пах не бить, глаза не выдавливать. А в остальном – все, что угодно.

Тяжко. Видел я бои без правил – сам не участвовал, но видел. И как ни странно, частенько там побеждают борцы. Почему? Потому что ему достаточно вцепиться в противника, а там уж и понеслось – бой переводится в партер, а в партере борец как рыба в воде. Удушающие приемы, болевые приемы. А значит – нельзя допустить, чтобы Виктор сумел меня уцепить и доказать, что он не зря носит на себе черный пояс.

Хлесткий лоу кик! Еще! Еще! В бедро! В голень! Нет, ребята, хватать я себя не позволю! Еще! Представляю, что сейчас творится с ногами Виктора – синяк на синяке. Зря ты позволил мне обуть боксерки – даже в борцовках, и то было бы больно, а уж в этих жестких «шкарах» совсем печально.

– Нечестно! – не выдержал и завопил кто-то из болельщиков, когда я в очередной раз хлестнул ногой по голени Виктора. Я невольно улыбнулся, и наши с Виктором взгляды скрестились. Он был разъярен, и жаждал меня уничтожить. И я его понимаю – на глазах учеников, он, чемпион, мастер спорта – и получает пинки, как какой-нибудь гопник?! Обидно же! Ну, сейчас он мне покажет.

«А мы не позволим вам ничего показывать! Мы сами вам все покажем!» – чеканная фраза из старой комедии «Гараж» была сейчас как раз к месту. Виктор рванулся вперед, норовя уцепить меня за рукав куртки и шваркнуть на ковер, как злую соплю, но...ожидаемо нарвался. Я ждал этого броска. Все мои лоу-кики были лишь средством вывести из себя спокойного и уверенного в себе борца. Он должен был понять, что единственная возможность меня одолеть – это перейти в партер и задавить, задушить на полу. Кстати совершеннейшая глупость, кто ему сказал, что меня так просто задавить на ковре? Силы у меня хватает, умения тоже, а массой я килограмм на пятнадцать его тяжелей. И выше ростом. Вот если бы мы сошлись по борцовским правилам, тогда – да. Никаких лоу-киков, никаких ударов. Только подсечка, да подножка. Ну и броски, само собой.

Я отпрыгнул в сторону и встретил его ударом в горло, когда он проскакивал мимо, с трудом сдержав руку в желании разбить гортань. Но и этого удара хватило, чтобы Виктор задохнулся и едва не потерял сознание. А когда он упал, я прыгнул ближе и пяткой обозначил удар в шею, на добивание. Как и положено – вдруг враг встанет? У борцов не поставлена ударная техника – по понятным причинам.

Все в зале молчали. Гробовая тишина! Потом кто-то из толпы угрюмо сказал:

–      Это просто трындец. Статья обеспечена! Если мы так будем добивать своих задержанных – Нижний Тагил нас точно ждет.

–      А кто вам велит добивать? – парировал я – Эта связка рассчитана на то, чтобы уничтожить врага. Именно врага, а не преступника. Правильно сказал ваш тренер – у вас совсем другие задачи и методы борьбы с преступниками. Я армейский боец, разведчик, можно сказать – террорист, моя задача – убить. Да так убить, чтобы он перед смертью и пикнуть не успел! То, что я вам показал – это секретная техника специального назначения. Вам мы будем давать облегченную версию. Ну а кто захочет – с разрешения тренера – тот изучит и специальную часть. Но повторюсь – с разрешения тренера, и после того, как мы убедимся, что вам можно ее изучать. Почему так? Потому что неуравновешенный человек, получив в свои руки смертельные приемы борьбы без оружия, может натворить дел не меньше, чем с пистолетом либо винтовкой. Никто из вас по пьянке не стрелял из пистоля в потолок, а? Никто не показывал таскисту ствол и не требовал везти его бесплатно?

Парни засмеялись, посмотрели друг на друга и я увидел, как смутились двое из них. Ага! Взять на заметку! Видать, любители покуролесить. Опера всегда были такие...не от мира сего. Их время от времени приходится останавливать, иначе совсем пойдут вразнос. Работа у них такая. Многие или спиваются, или (и) крыша у них едет и могут натворить всякого. Впрочем, в этом времени, насколько я знаю, к бухалову на службе относят гораздо лояльнее, чем у нас. Будут долго уговаривать, вешать на бухарика выговоры, и лишь когда он совсем зарвется – вышибут по компрометирующим обстоятельствам. Или предложат написать рапорт на увольнение по состоянию здоровья. Это у нас, в нашем времени вылететь из ментовки, то бишь из полиции – совсем плевое дело. И никто за тебя не заступится – бухарики не в честИ.

–      Ребята! – я возвысил голос, перекрывая шум и внимательно наблюдая, как Виктор тяжело поднимается, растирая горло (слава богу, вроде не сильно врезал!) – Вообще-то для военного рукопашный бой практически не нужен. А вот вам – он совершенно необходим!

Ага, затихли! Ну, кто спросит?

–      Почему это военному не нужен? – спросил высокий худой парень с лицом, будто вырубленным топором – А зачем тогда вы его изучали? Ну мы-то понятно, нам нужно уметь драться, а вам-то почему не надо?

–      Чтобы вступить в рукопашный бой с противником, бойцу нужно потерять на поле боя автомат, пистолет, нож, саперную лопатку, поясной ремень. Потом найти ровную площадку, на которой нет ни камней, ни палок, и на этой площадке

обнаружить такого же раздолбая, который все потерял. И только потом вступить с ним в рукопашную схватку.

Нет, все-таки приятно быть застрельщиком, а? Я эту шутошную рассказку слышал и читал раз сто, не меньше! Но придумана он была точно позже 1970-го года. Иначе бы эти парни не хохотали так яростно, утирая слезы и хлопая по ляжкам. Да, я великий фонтан юмора! Хе хе хе... Даже как-то неудобно стало – дети этого времени наивны и у них нет интернета. А я ведь теперь обладаю абсолютной памятью!

Кстати, странное и приятное обстоятельство. Приятное – ясно, почему. Когда ты можешь враз выдать на-гора любой текст, прочитанный тобой, или написанный тобой – разве это не счастье?! Да за такую способность любой писатель отдаст все, что у него есть! И еще в долги залезет! Теперь я могу присвоить любой текст, который читал в своем времени. Начиная с моих коллег-фантастов, и заканчивая каким-нибудь Аберкромби или Вегнером. Ну что мне стоит теперь взять, и повторить слово в слово романы Аберкромби «Герои» или «Лучше подавать холодным»? Если только совесть...

Но вот очень важно то, что я теперь могу повторить все мои книги, написанные за мою жизнь. А ведь это не так просто. Мне приходилось заново переписывать «Неда», мучительно вспоминая то, что было мной и написано. А теперь...ох, что будет теперь! Дух захватывает! Кстати, а не перейти ли мне на новую систему написания книг? Зачем писать самому, если можно нанять классную, дорогую машинистку и диктовать ей текст, читая «с листа»?! Просто закрыл глаза, представил страницу книги, и...чи тай! Надо будет над этим обстоятельно подумать! Ну а пока совсем не о том.

–      Но все-таки, зачем вы изучали? – не унимался парень.

–      Я десантник. Десантник может оказаться в любых обстоятельствах, и владение приемами рукопашного боя совсем не помешают. Тем более, как я уже сказал – разведчику. А кроме того – занятия единоборствами есть та же самая физкультура – дисциплинирует тело и разум, учит терпеть боль и сохранять присутствие духа. Так что если вы связаны с какими-то силовыми структурами – милицией, КГБ – вам обязательно нужно заниматься единоборствами. Как и стрельбой. С пистолетом вы не всегда ходите, ведь так же? А владение приемами рукопашного боя всегда с вами. А я вам скажу, что иногда важнее уметь драться, чем иметь при себе пистолет. Впрочем, вы это лучше меня знаете.

Улыбки, кивки – все они знают, сколько надо отписываться после применения оружия. Лучше лишний раз его не применять. Тем более сейчас, в этом времени, когда применение огнестрельного оружия преступниками – это настоящее ЧП, на которое выезжает прокурор города. Да, это не наши времена, когда какой-нибудь поддатый мажор легко может расстрелять из пистолета водителя снегоочистителя, помешавшего ему подъехать к тротуару.

В спортзале я пробыл еще час. Кое-что из приемов показал парням – например, как завладеть ножом противника, как взять на болевой – стоя, без особых усилий. Как выбить из рук противника пистолет, при этом сломав ему палец. Как работать ножом против одного и нескольких противников. Ну так...слегка показал, не все, конечно.

Вообще-то у дзюдоиста не было против меня ни малейших шансов. Вот если бы он был боксером того же уровня, тогда – да. Вполне вероятно, что мне пришлось бы туго, хотя и тут совсем не факт – я ведь не собираюсь биться с боксером по правилам бокса. Я собираюсь его поломать. Любым доступными мне способом. Например – сломав ногу или пнув в пах. У боксера ахиллесова пята – его ноги, и все, что ниже пояса. Он не ждет туда удара, а я бью ногами не выше солнечного сплетения. Только идиоты устраивают балет со всякими там хитрыми мавашами и уромавашами. Реальный боец не задирает ноги выше пояса. И не стесняется пользоваться «грязными» приемами.

Помню, смотрел один старый фильм о противостоянии кланов самураев и ниндзя – типа они в наше время устраивают схватки друг с другом и режутся до полной победы или смерти. Глуповатый фильм, но с хорошо поставленными боями – на мечах и в рукопашную. Так вот там ниндзя говорит обманутому им, пойманному самураю: «Глупый самурай! Для ниндзя главное – не честь, для ниндзя главное – победа.» И в этом он был совершенно прав. Для бойца главное не его честь, не его порядочность, а выполнение приказа командования. Выполни – или умри! И если для этого тебе придется пользоваться грязными, подлыми приемами – никого не волнует. Главное – выполнить задание!

Пока возился в спортзале, подкрался вечер. Конец ноября, темнеет быстро. На стекло машины налипли последние, сорванные ветром мокрые листья, с машины стекали потоки дождевой воды. Я нырнул в холодный салон «Волги», и повернув ключ зажигания, замер, глядя на то, как дворники очищают стекло от мусора и капель. День прошел вполне себе неплохо, продуктивно. Наладил контакты в стрелковой секции, договорился о занятиях в зале самбо. Все, что наметил на сегодня – сделал. Зачем мне стрелковая секция? Если я и так неплохо попадаю в цель? А где мне взять оружие? Мне нужен «Марголин», и добыть его я могу только в спортивной стрелковой секции, и больше нигде. А мне никакой другой ствол не нужен. Почему? Потому что у малокалиберных патронов мягкая свинцовая пуля, деформирующаяся при попадании в тело человека. По которой нельзя провести экспертизу и привязать ее к определенному пистолету. Главное – не оставлять гильз на месте происшествия.

Так и захотелось написать: «на месте преступления». Ну да, с точки зрения закона – это место преступления. А с моей – происшествия. И только так. Если я не остановлю маньяков – кто их остановит? Государство? Государство не может наказать за то, чего его гражданин еще не совершал. А когда совершит – будет уже поздно. Я не знаю, кем вырастет мальчишка, которого убьет Сливко, и вообще никто так и не узнал – кто был этот подросток. Но он точно не заслуживает такой страшной и безвременной смерти.