Текст книги "Суккуба (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

«Каналов дофига, а смотреть нечего!» – расслабленно подумала Таня, в очередной раз пролистывая телевизор, и сонно почесывая грудь. После вчерашнего ей хотелось поваляться подольше. Вернее – какого вчерашнего? Сегодняшнего! Ночью ей пришла в голову идея пригласить в номер еще какую-нибудь пару (а что – гулять, так гулять!), и они все, впятером, до самого рассвета занимались сексом. Потом Таня всех прогнала, чтобы нормально поспать, и только теперь проснулась – к самому полудню.

Четыре дня они с Колей и Олей безумствовали, придумывая все новые и новые постельные развлечения, и вот – апогей всего! Впервые Таня была сразу с двумя мужчинами. Не сказать, что ей как-то особо понравилось, но…возбуждает, да! Это – без всякого сомнения. Натрахалась – аж все дырочки заболели! Даже губы опухли. «Слишком хорошо – тоже нехорошо»!

Все-таки это замечательное свойство – вчера все было красное, больное, едва дотронешься, так старались двое парней и две девушки, доводя ее до оргазма, сегодня – будто и не было безумной ночи, стонов, криков, едва не достающих до самого сердца мужских «приборов». Как не было и похмелья – вчера Таня решила испытать, действительно ли на нее не действует алкоголь. Прямо из горлышка выпила целую бутылку «Хеннеси», как воду «Колокольчик», залпом! И что? И ничего! Только в туалет сбегала раза четыре, вот и все! А сегодня – никакого похмелья!

Может она в раю? Нет, в самом деле – это настоящий рай, в котором исполняются все твои желания. И как оказалось – рай тоже имеет свои ограничения. Нельзя выйти из комнаты, нельзя противоречить хозяевам рая, а так…в комнате твори, что угодно! Ох, что она творила…даже вспомнить стыдно! Порнуха отдыхает!

Кстати, ей неожиданно стал нравиться секс с женщинами. Ну…по крайней мере со здешними женщинами. А что – молоденькие, красивые, чистые – чего бы с ними не покувыркаться?

А как они умеют удовлетворять женщину – это просто песня! Ни один мужчина с ними не сравнится, точно! Даже первый учитель – Коля!

Таня довольно улыбнулась, протянув руку, потрогала между ног. Снова вспомнила, как там у нее все было красным и припухшим – все-таки трение, а если тереть сутками напролет – пожалуй, сотрешь напрочь!

Не стерлась. Четыре дня безумных оргий, включавших в себя все возможные придумки, от самых невинных, нежных поцелуйчиков, до таких сексуальных изысков, что и не во всех порно увидишь. Но Тане «грязь» не понравилась. Все-таки секс, есть секс – он должен быть чистым, вкусным, хорошо пахнущим. А все эти «золотые дожди» не для нее. Хотя посмотреть интересно – как это делают с другими. Ну и самой…на них. Ради прикола! Только – ради прикола!

Честно сказать, Таня уже начала скучать. Она понимала, что нужно цепляться за это вот безделье, за микрорай, который ей предоставили, явно в награду за правильное поведение, но ничего с собой не могла поделать. Все-таки, золотая клетка – есть золотая клетка, пусть даже в ней тебе облизывают с ног до головы и удовлетворяют всеми возможными способами и средствами. Недостаток информации, недостаток впечатлений – это как голодание, когда все мысли только о том, чтобы перехватить кусочек-другой вожделенной еды. Пусть даже и не очень вкусной.

Таня со вздохом отложила пульт управления телевизором, поднялась, побрела в ванную. Долго колдовала с ручками включения функций (так и не привыкла к этому аппарату!), установила температуру воду, включила массажные струи, которые так приятно били в бока, в спину, в попку, и с облегченным вздохом погрузилась в горячую воду. Хорошо!

Теперь надо подумать о том, какое бы хитрое блюдо заказать. За эти дни перепробовала все, что пришло в голову, даже дуриан, который потом пришлось хихикая смывать в унитаз – так воняла эта пакость, которую во многих странах запрещено даже заносить в метро и в учреждения.

Кстати сказать – рассказы о его особо приятном, экзотическом вкусе сильно преувеличены. Ничего в нем хорошего нет!

Кстати, Коля предупреждал, но Таня все равно заказала эту пакость – только лишь из чувства протеста – «хочу, и буду»!

Ах, какие все-таки тут мужчины! Когда пристроились сзади – сразу, оба, Таня едва не потеряла сознание, в голове билось только «Как бы не порвали! Что я творю?!».

А еще: «Стыдоба какая! Видели бы меня девки! Ох, я и шлюха! Настоящая блядь!»

А потом кааак…накрыло! Спереди – Оля и другая девчонка, сзади Коля и другой парень, и нет ничего вокруг, кроме этой кровати, этого наслаждения, захлестывающего, подминающего сознание, как морская волна накрывает упавшего с доски серфера! Пары превратились в какого-то спрута, в осьминога, засовывающего во все Танины дырочки свои щупальца-члены, языки, добираясь до самого сердца, лишая ее воли, превращая в стонущую, безвольную, похотливую куклу, просящую лишь, чтобы все это происходило как можно дольше и сильнее!

Бррр…даже вспомнить страшно. И сладко… Безумие какое-то! Такое наслаждение уже на грани безумия!

Таня протянула руку, опустила ее между ног и стала медленно, осторожно теребить «кнопку», отвечающую за наружный оргазм. Сразу тяжело задышала, расслабилась, но потом все-таки убрала руку – хватит! Сама себя всегда успеет удовлетворить, нужно оставить силы для «основного блюда»!

Непроизвольно посмотрела на левую руку. Вчера она решилась попробовать, как работает ее новая регенерация. Взяла нож, и распахала себе предплечье – до самого мяса! Было ужасно больно, аж слезы брызнули из глаз – не собиралась так сильно разрезать, но рука дрогнула, да и нож оказался слишком острым, вот и результат – кровь ручьем, весь ковер залила, пришлось вызывать слуг для очистки.

Ну и что потом? А ничего! Через пять минут вместо разреза – красный рубец, такой бывает через несколько месяцев после ранения, а еще через пятнадцать минут – ни следа от раны. Цирк, да и только!

Отраву, яд пить не стала (чтобы проверить и тут) – ограничилась бутылкой «Хеннеси». Впрочем – а где бы она взяла эту отраву? Вряд ли принесли бы по заказу цианистого калия, или хотя бы крысиного яда! Но любопытно, да. Нужно же удостовериться в своих способностях? Удостоверилась. Едва не описалась во время секса из-за проклятого «хеннеси». Нет уж, хватит таких экспериментов. Одного раза хватило!

Лену за все эти дни не видела ни разу – с тех пор как та рассказала о возможностях нового тела. Впрочем – не особенно и волновалась. Откуда-то знала, чувствовала, что Лена появится снова, и возможно – это новое появление Тане не понравится. Учителей никто не любит – если только они не вылизывают тебе гениталии. Но даже если вылизывают – все равно не любят. Учитель – это, можно сказать, инструмент угнетения, тот, кто заставляет тебя делать то, что ты совершенно не хочешь, и следит за исполнением этого самого деяния. Так за что его любить?

Коля? Тот, старый Коля. Ну да – Тане было приятно, когда он перебирал, вылизывал ее «лепестки», «кнопочку», доводя до оргазма. Ну и что? Любила она его? Скорее всего – нет. Во-первых, было приятно, что взрослый, уважаемый мужчина снизошел до школьницы, относясь к ней, как к взрослой женщине. Предпочел ее сотням взрослых претенденток, готовых для него на любые сексуальные изыски.

Во-вторых, он, как это называется у политиков, «лоббировал» интересы Тани в школе – не зря же она закончила ее с серебряной медалью. Там попросил, тут попросил – вот и натянули оценки. Что, впрочем, не особо ей помогло в жизни. Вернее – никак не помогло.

Ну и в третьих – неплохой сексуальный опыт, и притом при всем – без каких-либо последствий. Она научилась получать оргазм, научилась давать оргазм партнеру. Учитель заботился о том, чтобы она получала удовлетворение. Так что спасибо тебе, учитель русского языка и литературы, и покойся…хмм…нет, не покойся – чего ему покоится? Живи с миром в своем Краснозадрищенске! А Таня уходит за горизонт, к своему новому, яркому будущему, в котором нет места очкастому неловкому учителю с довольно-таки приличным по размеру, но совсем ей не нужным теперь членом. Его членом.

Таня снова вздохнула, прикрыла глаза. Хорошо! Меньше недели назад она думала, чем будет жить, а теперь…чистая ванна, массирующая бока, вкусная еда, вкусный секс, и за это еще и деньги платят! Ну не смешно ли?!

– Подъем! – Таня от неожиданности едва не нырнула в воду, захлопала ресницами, возвращаясь к действительности. Вот правильно мама говорила: «Вспомни гавно, и вот – оно!» Лена!

– Вытираться, и за мной! – скомандовала Лена, и Таня беспрекословно подчинилась, уже на ходу растирая тело белым махровым полотенцем. Здесь не было даже халата, черт подери! Не делать же что-то похожее на тогу из простыни?!

Впрочем – ее новые «постельные друзья» сразу предупредили – изготовление одежды из подручных средств, а также ношение одежды, отнятой у слуг считается серьезным нарушением правил. И как следствие – жестоко карается. Как именно – они не уточнили, но Таня подозревала, что ей это не понравится. А тогда зачем испытывать судьбу?

– Одевайся. Мы летим на Остров! – скомандовала Лена, указывая на разложенные на кровати вещи – короткую юбку, топик, и стоящие возле кровати элегантные туфли на низком каблуке.

– Быстро! У тебя пятнадцать минут на одевание, не успеешь – пойдешь как есть, с голым задом! – Лена явно была не расположена к объяснениям и сантиментам. Впрочем – как и обычно.

– А трусики? Лифчик? – слегка растерянно спросила Таня, глядя на простенькие вещи, будто купленные на рынке – А ничего поприличнее не нашлось? Чем это тряпье?

Рраз!

Хлесткий удар, в ухе зазвенело, из глаз едва не брызнули слезы:

– Оделась! Быстро! Иначе пожалеешь! Отпуск кончился, начинаются будни!

Таня молчком натянула на себя юбку, пришедшуюся точно по фигуре, надела топик, обулась. После почти недели, которую провела голышом, как в бане, странно было ощущать себя одетой. После того, как надеваешь юбку тут же возникает иллюзия, что ты теперь стоишь на одной ступеньке социальной лестнице с той, кто только что закатила тебе пощечину. И рука так и тянется послать ответ – в обратку!

Хлоп!

Еще одна пощечина, из глаз аж искры посыпались:

– Медленно собираешься, курица! Пошла к двери!

Пошла. Кипя от злости, кусая губы, чтобы не сказать что-нибудь такое, после чего все станет гораздо хуже.

Мда. Вернулась к тому, с чего начала. Может так и задумано? Чтобы сбивать с толку? Растерянный, не понимающий, как себя вести человек менее опасен и более управляем! Для того и держат голышом – голый человек беззащитен, постоянно испытывает дискомфорт, а значит легче поддается управлению. Все логично! Не такая Таня и дура, чтобы не понимать сути происходящего!

По коридору, такому же вымершему, как и тогда, когда шла сюда – в лифт, вылизанный до болезненной чистоты, ухнувший вниз так, что сердце едва не выскочило через глотку. Лена молчит, смотрит над головой, в пространство, всем своим видом будто бы говоря: «Все! Прежнее осталось позади, теперь – новый этап! Ты снова Никто, и звать тебя Никак!»

Таня читала про изуверский опыт с собачкой. Ее абсолютно непредсказуемо то били, то гладили, и она не знала, чего ждать от рук «хозяина» – наказания, или ласки. Через некоторое время собака превратилась в запуганное, нервное, истощенное существо, боящееся каждого шороха. Вот то же самое, похоже на то, пытаются сделать и с ней. Но Таня не собачка, Таня их всех на одном месте вертела, со всеми их экспериментами! Обломаются! Пять лет – это не вечность! А там – заживет! Может даже бизнес свой откроет! Кафе какое-нибудь, например! Ресторан! Она так-то умеет готовить, и любит это дело. А можно магазинчик, типа бутик – тоже здорово!

На улице, в закрытом от глаз прохожих высокими стенами дворе ждал микроавтобус – большой, черный, блестящий, наглухо тонированный. Возле него джип – тоже черный, и тоже весь в тонировке – не видно, сидит кто-то в салоне, или нет.

После прохлады офисного здания встретила августовская жара – солнце, сухой, горячий ветерок, непонятно каким чудом забравшийся в огороженный бетонными плитами двор.

Таня вдохнула полной грудью пыльный городской воздух, в котором чувствовалась примесь выхлопных газов, вылетевших из тихо пыхтевшего микроавтобуса, и губы ее раздвинулись в улыбке – а все-таки хорошо! Живому – все хорошо, как сказал один персонаж из читанной давно книжки. Или в кино где-то слышала? Да – неважно. Главное – в точку. Это мертвец не может ни о чем мечтать, радоваться жизни, живой же – всегда надеется на лучшее! Скоро курорт, море, красота! А эти пять лет она как-нибудь уж проживет!

Дверь микроавтобуса отошла в сторону, и Таня легко вспорхнула в салон, наслаждаясь тем, что у нее ничего не болит, что стройные, сильные ноги балерины несут куда надо, и как надо, и что вообще – она молода, красива, а впереди – конечно же, только хорошее и самое лучшее!

Опустилась в мягкое кресло, спиной к водителю, лицом к салону, дверь закрылась, микроавтобус тихо, почти неслышно заурчал. Поехали!

– А здороваться кто будет, сучка? Впадлу, что ли?

Голос был знакомым, и очень, очень неприятным. Глаза после яркого солнца улицы как следует еще не работали в полутьме салона, и Таня заводила головой, стараясь рассмотреть говорившую. Через минуту глаза привыкли к рассеянному свету, и Таня обнаружила «объект» – рыжая телка, высокая, губастая, сисястая, ногастая – секс-бомба, да и только! Огненно-рыжие волосы облаком обрамляли точеное, матово-бледное лицо, зеленые глаза смотрели прямо, нагло, с вызовом. Она закинула ногу на ногу так, что узкая юбка поднялась почти до пояса, и длинные ноги торчали едва не выше головы.

– Ну и чего таращишься, навоз ты колхозный? – с интересом осведомилась рыжая, и наморщила лоб – Ну-ка, ну-ка…что-то мне твоя рожа знакома! Ааааа…это та сучка, что мне едва ногу не сломала! Наступила, сука! Хромая манда! И ты тут?! Ой, как хорошо! Ты у меня еще ответишь за свое хамство! Тварь неумытая!

– Заткнулись! – мужской голос со стороны водительского кресла заставил рыжую замолчать, но она все-таки не успокоилась – исподтишка показала Тане кулак, и многообещающе ухмыльнулась, мол – сочтемся!

Дальше ехали уже молча. Таня тихонько, стараясь не вызвать агрессии рассматривала тех, кто сидел в салоне – это были девчонки, все неопределенного возраста, на вид от пятнадцати до двадцати пяти. Иных не так просто вычислить по возрасту, как ту же Таню – на личико ей едва не пятнадцать, а на самом деле – девятнадцать! А в свете последних событий так и вообще возраст никакими судьбами не определишь! Лена что сказала? Сотни лет они могут жить? Интересно, сколько же ей лет на самом-то деле, Лене-то? Выглядит она максимум на двадцать – двадцать три!

Мдаа…и та рыжая здесь. Она-то как проникла в состав…хмм…неизвестно кого. Ее-то как взяли? И что, Мастер трахал и ее? (Как встал-то на эту уродину! Тьфу!) И она трансформировалась в эту красотку? Поразительно!

И…показательно. Похоже, что все здесь находившиеся в обычной жизни не блистали красотой. Дурнушки, и просто уродки – как эта самая рыжая. Почему? С какой стати взяли не записных красавиц, а именно таких, несчастных, обиженных судьбой?

Кстати, похоже что они не отличаются и образованностью – рыжая, так вообще уличная хабалка, гопница. Странно еще, что не матерится. Может, запретили? Запросто – могли. Здесь умеют добиваться абсолютного подчинения!

Раз, два…семь…одиннадцать! Одиннадцать девчонок! Всех размеров, всех калибров, и…не только европейки. Одна – точно казашка, или кореянка, или японка – глаза раскосые, миндалевидные. Другая, похоже, то ли арабка, то ли из восточных республик – кожа смуглая, желтоватая. Эта – явно нордического типа, прибалтийка, скорее всего. Но большинство русские – эти скуластые лица узнаешь где угодно, не спутаешь ни с кем. Бывает – иностранная актриса, или актер, а в лице что-то родное, знакомое! Начинаешь рыться в родословной – точно, в предках славяне! Таня однажды специально провела что-то вроде исследования, и убедилась – все так есть.

Девчонки сидят тихо, не разговаривают – да и с кем разговаривать? О чем? Друг друга скорее всего и не знают. Это Таня с Рыжей встречались до этого момента, остальные же видят друг друга скорее всего впервые. А о чем говорить с тем, с кем говорить не о чем?

Да и нарваться можно. А вдруг какая-нибудь подстава? Скажут, что разболталась, и денег лишат!

Ехали долго – часа два, не меньше, и Таня стала дремать, откинув голову на спинку. Ночь была бурной, почти не спала – оргия, это такая штука, которая требует отдачи всех твоих сил! Хи хи хи…

Нет, правда, затрахалась – в буквальном смысле слова. Вспомнить приятно! Когда снимаются запреты, когда тебе нечего бояться – осуждения общества, порицания друзей и родствеников, опасения заболеть или забеременеть – будто плотину прорывает! Это как голодный, который дорвался до еды – жрет, пока его не вырвет. Но жрет! И наслаждается этим! Такая у человека натура, что поделаешь. Запретный плод сладок, а когда тебе эти запретные плоды вываливают целой корзиной…главное – не обожраться, и не помереть от жадности! Человек – тот еще зверь.

Микроавтобус остановился, дверь открылась. Снова солнце, снова горячий ветер. Но еще – гул самолетов! Аэропорт!

– Все на выход! – голос Лены, как всегда спокойной, сосредоточенной, строгой, в строгом темном костюме (в такой-то жаре!). Перед микроавтобусом – самолет. Таня такие видела только в кино – небольшой, можно даже сказать – маленький – белоснежный, он был похож на чайку. Тонкие, стреловидные крылья, острый нос. Что-то написано на английском, но Таня не поняла – чего именно.

Трап, на трапе стюардесса – чем-то очень похожая на всех женщин, что Таня видела в Корпорации – возможно, своим безмятежным, спокойным выражением лица, а может – точеной красотой, достойно увековечивания на полотне художника.

Сразу пришла мысль: «Интересно, весь обслуживающий персонал у них состоит из провинившихся? Или есть те, кто работает за зарплату?» Но думать было некогда. По команде Лены «отряд» потянулся по трапу ко входу, мимо каменной статуи стюардессы, в сияющее чистотой бежево-кожаное нутро самолета.

Вот где Таню оторопь взяла. Одно дело – читать об олигархах, о богатеях, которые могут себе позволить дорогие яхты, поместья, стоимостью в сотни миллионов долларов, частные самолеты, и другое – видеть это все наяву! Что там Танин номер с чудо-ванной и бормочущим по-японски унитазом! Вот она, настоящая роскошь! Все в коже – стены, диваны, кресла. Приятный кремовый цвет, мягкая кожа с золотым тиснением – кто скажет, что олигархи тоже плачут? Иди, и посмотри – плачут те, кто увидел, как эти самые олигархи летают поплакать!

– Вот это да! – раздался шепот – Ништяаак! Умеют же жить, суки!

Тут же звук удара, стон, и тихая очередь из матерных слов. Таня едва не захихикала – нарвалась, Рыжая! Но вообще-то сейчас Таня с ней была согласна – ага, умеют!

– Всем сесть, пристегнуться!

Девчонки зашевелились, начали искать ремни. Пока искали – самолет уже зашумел, загудел, через несколько минут дернулся, и покатился по аэродромной полосе. Никто ничего больше не сказал, никто не объявил, типа: «Вас приветствует…!» Никто не приветствовал, да этого никто и не ждал. Девчонки сидели тихие, нахохлившиеся – даже Рыжая, на щеке которой краснел отпечаток пятерни.

Справа и слева от Тани сидели прибалтийка и казашка (если она казашка). Красивые девки – Таня их осмотрела, скосив глаза. Не высокие, и не низкие, грудь – как у нее, не слишком большая, и не маленькая. Юбки – такие же, как у нее. Впрочем – как и у всех. Чем-то напоминают униформу. Длина только разная. Или это просто так ноги задрали – как Рыжая-бесстыжая. Та вообще сидела поставив ноги на подушки длинного дивана-скамьи, раскорячив колени в стороны, из-за чего была отчетлива видна ее промежность, и все, что к ней прилагалось.

Таня поморщилась – ну до чего противная, вульгарная девка! Неужели и такие нужны?

Будто отвечая на ее слова, в центре зала (а это и было что-то вроде конференц-зала, со столом посредине, и с мягкими диванами по бокам, у стены) появилась Лена – безупречно одетая, в белоснежной блузке и темной юбке. Она внимательным взглядом осмотрела присутствующих, задержавшись взглядом на ляжках Рыжей, слегка нахмурила брови и перекрывая гул моторов, объявила:

– После взлета вы сможете попить и поесть – если желаете. Туалет находится вот там (она указала в хвост самолета). Запрещается бесцельно бродить по салону, и тем более – заглядывать в кабину пилота. Ты! (Она указала на Рыжую) Оштрафована на пять тысяч долларов.

– Зато?! – возмутилась девка, спустив ноги с дивана, вскочила – Да что я сделала?

– Десять тысяч долларов! – холодно объявила Лена – Сесть на место! Быстро! По прибытии – мы еще обсудим, что ты нарушила, как нарушила, и зачем. И это будет уроком для всех вас! Вопросы есть?

– Сколько времени будем лететь? – спросила «японка». Голос ее оказался довольно мелодичным и звучным – И куда мы летим?

– Мы летим на Остров. Там вы пройдет обучение. Какое – узнаете на месте. Вкратце – вам будут преподаны уроки хороших манер, а также – вам попробуют впихнуть в голову знания, которых у вас до того не было. Например – надо ли молодой девушке сидеть, задрав ноги и показывая обществу голую задницу, или нет. И как нужно разговаривать с людьми.

Лена помолчала, обвела взглядом девиц:

– Запомните, вы уже не те, что были раньше! Вы – наши. На пять лет, а может и дольше. Вы делаете то, что вам говорят – от первого слова, до последнего. Если скажу вам прыгать на месте, единственное, что вы должны спросить – на какую высоту! Я вам это уже говорила, но не все вняли моим словам. Значит, будем вколачивать понимание. Палкой.

– Это вы умеете… – ощерилась Рыжая – А мужика дадут? Я мужика хочу! А лучше – двух!

– Будут вам мужики – Лена смерила Рыжую взглядом – На месте. Все будет – и кофий, и какава. По полной программе. Сидим тихо, и ждем прилета. Ах да…лететь будем несколько часов. Все! Отдыхать! На месте вам будет не до отдыха. Думали, что вечно будет такое безделье, какое было перед вылетом? Вы ошибаетесь. И жестоко.

– А сколько времени будет обучение? – снова спросила «японочка» – Когда и как вы решите, что мы всему научились? И где после того будем жить? Как жить?

– Все индивидуально. По вашим способностям. Но до того момента надо еще дожить? – Лена усмехнулась, повернулась, и медленно пошла в сторону кабины пилота. Исчезла за дверью, и через минуту самолет завыл, заревел, сдерживаемый лишь тормозами, а потом рванулся вперед, как гоночный автомобиль, стремящийся к победе.

Таня прикрыла глаза, всеми клеточками организма ощущая стремительное движение этого стального чуда, каким-то волшебным образом летающего по воздуху. Ей не было страшно, хотя до сих пор она еще ни разу не летала на самолете, и честно сказать – самолетов немного побаивалась. Не так, чтобы до дрожи в ногах, но…опасалась. Слишком их много падает – теракты, неисправности, безумие пилотов. Куда как лучше – улегся на полочку в купейном вагоне, и поезжай себе, слушай стук колес! Хорошо! А то можно еще и в вагон ресторан сходить. Дорого, конечно, Тане не по карману…было, но так хочется сидеть, есть борщ и смотреть в окно мимо накрахмаленных салфеток, разглядывая одинокий полустанок, затерянный в глухой степи, и человечка, медленно бредущего по своим человечьим делам.

– Эй! Тебя как звать, курица!

Голос вырвал Таню из воспоминаний и вернул к неприглядной действительности – к ней обращалась Рыжая, видно она все-таки решила ее достать.

– Хватит спать, дурища! Иди-ка, сделай мне куни! Мужика-то нет, придется пользоваться тем, что есть! Только хорошо делай, нежно!

Рыжая довольно усмехалась, глядя на Таню исподлобья, пристально, как зверь на добычу, и у той медленно, но верно закипала кровь – мерзкая тварь! Да чего она вообще докопалась-то?

– Ты чего до меня докопалась? – стараясь сдерживаться спросила Таня, говоря как можно холоднее, подражая в этом Лене – Сиди спокойно, и не рыпайся!

– А то что? Залижешь меня до смерти? – Рыжая фыркнула, и снова задрала ноги на диван, раздвинула ноги и демонстративно, ухмыляясь, начала поглаживать гладкий лобок – Иди сюда! Слышь?!

– Ты чего до нее докопалась, правда! – «прибалтийка» зло ощерилась, но как ни странно, лицо ее при этом не стало некрасивым. Красавица, аж дух захватывало!

Таня вдруг подумала о том, что красоту ничем нельзя испортить – красивая девушка красива, даже если корчит гримасы. Смешно, но даже Рыжая сейчас оставалась красивой – надо это признать. Как девка из рекламы жвачки, которая разговаривает с Зубным Налетом. Ей-ей Рыжая почерпнула сведения о красоте оттуда, сделала себя похожей на рекламную красотку. Только вот та была милой, домашней девочкой, а в Рыжей чувствовалось что-то звериное, дикое. Она как бродячий пес, привыкший выживать на улице за счет силы, хитрости, злобы, и попавший вдруг в компанию домашних причесанных псов.

– Это кто там еще вякает, а? Шпротница? Заткни свою миньетную пасть, сучка! – пренебрежительно отмахнулась Рыжая – А то я щас ее тебе сама заткну! Ты, мелкая, пошла ко мне и делаешь то, что надо. Слышала? И чтобы хорошо поработала, сучка крашеная!

– Эй, курва, внатури ты чо беспредельничаешь?! Кошелка! Щас не заткнешь хавальник, я сама тебе его заткну!

Таня посмотрела, кто это сказал, и едва не расхохоталась – небольшая хрупкая, настоящая девочка-дюймовочка! Лолита, в самом деле! Рыжая была выше ее как минимум на голову! А еще поразил контраст между грубыми, уличными словами, почти «феней», и этим личиком интеллигентного подростка, большеглазой, с припухшими пунцовыми губками девочки!

– Я курва?! Я кошелка?! – Рыжая вскочила с места, и начала обходить стол, чтобы подойти к Дюймовочке. Путь ее шел мимо Тани, про которую Рыжая уже похоже и забыла, сосредоточенная на конечной цели – Вот ты мне щас и отлижешь, гнида!

Не надо упускать из вида врагов, не надо забывать об осторожности! Таня выросла в провинциальном городке, где бывало всякое, и не отличалась особым авторитетом среди тусовки. Но постоять за себя умела. И если она не ответила на оскорбления, то только потому, что точно знала – кончится это совсем дурно. Как? Неизвестно. Но то, что дурно – она была уверена. Как и в том, что Лена и ее начальство не упускают из вида ничего. Совсем ничего!

Согнуть ногу – аккуратно, не привлекая внимания, а потом резко выбросить ее вперед, когда «мишень» проносится мимо тебя, захваченная одной лишь мыслью – убить врага!

Удар пришелся в верхнюю часть бедра, почти в зад. Энергия движения объекта добавила импульсу разрушительной силы, и Рыжая полетела по воздуху, сбивая стулья, вопя и матерясь, как грузчик из продуктового магазина «Янтарь»! Она проехалась по полированному столу, и рухнула, сбив еще три стула, похоже – сломав один из них напрочь (что-то затрещало, впрочем – это могли быть и кости).

А потом произошло то, чего Таня никак не могла ожидать. С того места, где сейчас находилась Рыжая, вылетело странное существо – то ли человек, то ли обезьяна! Огромные белые клыки, когти, оставляющие глубокие царапины на полировке дорогого стола красного дерева, мышцы – как у гимнаста, или боксера!

Таня в первое мгновение и не поняла, кто это, и что это, а когда монстр впился ей в плечо, разрывая плоть, калеча, выворачивая мышцы и сухожилия, ударила, что есть силы, так, что ее острые когти, похожие на кошачьи, располосовали лицо монстра до самой кости, выбросив из ран фонтан горячей, остро пахнущей крови!

Сзади на монстра бросился еще один монстр – похожий на этого, но меньший по размеру. Первый монстр завопил, отпустил свою жертву и набросился на ту, что недавно еще была «Дюймовочкой», превратившись теперь в разъяренную, состоящую будто из одних когтей и зубов фурию!

Фурия рвала Рыжую сзади, располосовав спину на полоски, на лохматы кожи и мяса, добираясь до внутренних органов, рыча, как разъяренная волчица! Рыжая рванулась, и так врезала Дюймовочке, что эта помесь росомахи и ангелочка пролетела по воздуху метров пять и с размаху впечаталась в стену, по которой и сползла, оставляя на чистой коже обивки кровавые густые потеки.

На Рыжую бросились еще двое девушек, трансформировавшихся в монстров, они успели располосовать ее еще сильнее – одна даже умудрилась надорвать ухо, превратившееся в рваный кусок бумаги.

Вторая порвала ей еще не тронутую щеку, вырвав из нее такой кусок, что хватило бы на отбивную. Она фактически лишила Рыжую щеки, и теперь сквозь дыру проглядывали отвратительно белые, блестящие кости черепа.

Рыжая хрипела, захлебываясь кровью, пускала пузыри через дыру, и дралась, как берсерк. Она умудрилась повергнуть и этих девок – одной едва не оторвала руку, сломав ее в двух местах, второй вспорола живот острым, как бритва когтем, и девушка отбегала теперь к противоположной стороне самолета, зажав руками разрез, из которого проглядывали кишки. Между пальцами пострадавшей просачивалась, продавливалась кровь, густо капая на дорогой мягкий ковер и оставляя кровавую дорожку по пути отступления девицы.

– Ну, все, сука! Тебе конец! – Рыжая повернулась к Тане, но та была наготове. Что она сделала, как так получилось – Таня и сама не поняла. Но только из нее будто вылилось, вырвалось нечто вроде электрического разряда, невидимого, но такого мощного, что у всех, кто был в салоне затрещали волосы и поднялись, встопорщились вокруг головы, будто их специально электризовали, натирая эбонитовой палочкой (Таня видела такой фокус, учитель физики показывал). И Рыжая вдруг рухнула на колени, и со странным выражением лица уставившись на Таню!

– Госпожа! – Рыжая поползла к Тане, она едва выговаривала слова (с дырой в щеке не поговоришь!), но все-таки они были хорошо различимы – Госпожа! Позволь, я вылижу тебя с ног до головы! Люблю! Люблю! Люблю! Хочешь, я ради тебя убью их всех!

Она обвела взглядом ошеломленных девушек, те попятились назад, а «японочка» взвизгнула, с ужасом глядя на страшную, изуродованную «коллегу»:

– Уберите ее! Я ее боюсь! Уберите! Ааааа!

– Хватит! Заткнулись все! – холодный, просто-таки морозный голос Лены разрезал воздух салона, как отточенным клинком. Все девушки быстро расселись по своим местам, и только та, у которой был распорот живот, лежала на ковре, хрипло дыша и с ужасом поглядывая по сторонам, будто ища помощи и защиты. Да Рыжая, вышедшая из образа монстра так и стояла на коленях, с обожанием глядя на Таня и облизывая окровавленные губы острым язычком.

Она была практически обнажена – когти осатаневших девиц распороли одежду, оставив на теле только лишь обрывок топика, кольцом повисший на прекрасной, длинной шее.