Текст книги "Суккуба (СИ)"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Потянулась за пультом, включила телевизор. Нашла первый канал, посмотрела время – без пятнадцати восемь. Время-то как пролетело! Поспала, потом эти садюги ее мучили – вот время и прошло.

Скоро появится Мастер. Интересно, как его положено встречать, если при виде Лены нужно плюхаться на колени и на нее не смотреть? Может ползти нужно ему навстречу, как червяк? Как там называлось у древних, когда человек плюхался на живот и полз к правителю? Про…про…хмм…черт…проскинезис! Вот! Есть еще память! Не всю пропила! Хи хи хи…

А смех-то какой-то нервный. Как сказала бы Верка: «Что, ссышь, когда страшно?!»

Интересно, как бы она себя повела в такой ситуации? Впрочем – ей-то похеру, она-то сейчас девственности не лишится. Она ее лишилась еще в двенадцать лет, в пионерлагере, с вожатым – сама хвасталась. Говорила, что «улетела», аж сознание потеряла от оргазма. Врет, сучка, никто в первый раз не «улетает» от оргазма! Она тогда чуть с девками не подралась, когда начали ее чмырить, мол, брешет Верка, как сивый мерин!

А так-то, если разобраться, почему и не могла «улететь»? В двенадцать лет уже все, первые крови, рожать можно. Кстати – Тайка Федосова в двенадцать родила – скандал был – просто ай-яй! Искали, кто ее обрюхатил, расследование учинили, Тайку крутили-вертели – как курицу в гриле поджаривали. Но она парня так и не сдала. И чо теперь – живет с Васькой Курочкиным, уже второго заделали. Девки ее уважают – не сдала парня! Иначе бы его точно посадили. Жизнь, она такая…это вам не по гламурным тусовкам шастать, наркоту нюхать! Это реальная жизнь!

Щелкнул замок. Тихо так, неслышно, но то ли Таня стала слышать лучше, то ли нервы у нее напряжены так, что каждый шорох кажется громким, как весенний гром. Но только прежде чем дверь совсем открылась, Таня уже стояла на ногах, прижав к груди пальцы, сжатые в кулачки. Она была напряжена, едва не звенела, как струна, ожидающая прикосновения музыканта. Вот оно! Сейчас свершится!

В комнату буднично и тихо вошли Мастер и Лена. Мастер был одет в темный костюм, который очень подходил к его жесткому, волевому лицу. Белая рубаха оттеняла темную, загорелую кожу, и тем страннее на его фоне смотрелась Лена – мраморно бледная, тоже в темном костюме, на высоких каблуках-шпильках. В руках девушка держала небольшую сумку – не из числа дамских сумочек, а что-то вроде кожаного саквояжа, и похоже – из крокодиловой кожи. Лакированный, бежевый, выглядевший настолько дорого, что это становилось даже неприличным.

Таня чуть замешкалась, когда «гости» вошли, и тогда Лена холодно приказала:

– На колени! Встречать Мастера только на коленях!

– Не нужно – расслабленно приказал Мастер, повернулся к столу и неопределенно махнул рукой. Лена тут же подхватилась, шагнула, подвинула к кровати кресло. Мастер сел, не спуская взгляда с дрожащей, кусающей губы Тани.

С минуту все молчали. Потом Мастер повел рукой:

– Можешь сесть. Как тебе нравится у нас? Все ли тебе нравится?

И снова Таня замешкалась – сказать, что все нравится – это вранье. Сказать, что не нравится, когда ее унижают и бьют – а если они разозлятся, и еще добавят? Так исхлещут, что мало не покажется! Может для того и спрашивает, чтобы был повод наказать?

Однако, решилась:

– Я не люблю, когда меня унижают. И бьют. И не хочу этого.

– Ты правильно поступила – тяжело и веско сказал Мастер, вглядываясь в Таню – если бы соврала, наказание было бы жестоким. Ты должна говорить только правду – мне – только правду. И тем, кто над тобой стоит. Ты боишься меня?

– Боюсь.

– А чего именно боишься? Боишься, что не получишь свои деньги, или еще чего-то?

– Боюсь за свою жизнь, боюсь за деньги, ее боюсь (Таня указала пальцем на каменно-спокойную Лену), боюсь первого секса. Боюсь вернуться домой нищей и больной.

– А чего бы ты хотела? О чем мечтаешь? Не спеши, подумай, покопайся в себе.

Таня молчала минуты три, Мастер терпеливо ждал. Потом – решилась:

– Я хочу быть красивой. Такой красивой, чтобы мужчины штабелями валялись у моих ног. Я хочу быть богатой, такой богатой, чтобы не думать о деньгах, не думать, что буду есть, пить и одевать завтра, через месяц, через десять лет. Я хочу, чтобы исполнялись все мои желания! И не хочу много за это платить.

Мастер слегка улыбнулся, и Лена чуть приподняла брови. Видимо, они не ожидали услышать такое от «провинциальной дурочки», а вот эта тонкая улыбка была для Мастера чем-то вроде гомерического хохота.

– Увы, девочка, все желания исполниться не могут – Мастер снова улыбнулся – Даже у меня. А вот такие, приземленные – красота и богатство, это все в твоих руках. И в наших. И если ты как следует поработаешь – все у тебя будет. А что касается платы – все субъективно. Один считает, что отдать жизнь за нечто дорогое – небольшая плата, другой не хочет расстаться и с медным грошем. У каждого свой критерий определения величины платы. Подойди ко мне.

Таня сделала пару шагов, остановившись у колен Мастера. Он протянул руку, провел по Таниной спине, между ягодицами, скользнув подушечками неожиданно горячих пальцев по сжавшемуся в испуге анусу. Пальцы добрались до щелки, скользнули вглубь, и тут же отпрянули.

– Подготовь ее – приказал Мастер, и Лена тут же начала раздеваться. Она скинула белую блузку, костюм, кружевные трусики, оставшись в одних чулках. Таня завороженно смотрела за действиями своей мучительницы, не понимая, что последует дальше, а когда та подтолкнула к кровати, поняла, и у Тани перехватило дыхание – с женщиной?! Она никогда не была с женщиной! И женщины никогда Таню не привлекали, скорее, наоборот!

И мама всегда презрительно относилась к лесбам, говорила, что лучше сама себя будет удовлетворять, чем допустит до киски этих кобелов! Западло!

– Встать на кровать, на колени! – приказала Лена, и Таня повиновалась, будто завороженная, под гипнозом. В ее голове уже определенно закрепился некий посыл: «Ты должна ей повиноваться! Она главная! После любого сопротивления последует наказание!»

Таня встала на четвереньки, задом к Мастеру – так, как приказала Лена – приподняв попку и раздвинув колени. Таню била дрожь, она сама не понимала – почему. То ли ей было стыдно, что все ее интимные места теперь открыты взгляду незнакомого человека (но у гинеколога же она так не волновалась!), то ли ждала, что Лена сейчас сделает ей больно, как-то унизит перед мужчиной. Но ничего такого не случилось.

Пальцы Лены были на удивления нежными, даже мягкими. Она легонько коснулась «лепестков», расправила их, провела пальчиком посередине, добираясь до вожделенного бугорка. Потрогала его, касаясь так нежно, так сладко, как и не снилось суметь ни одному мужчине – ведь только женщина знает, как нужно делать ей хорошо!

С минуту она ласкала киску, промежность, время от времени обводя пальцем анус, но не нажимая, не пытаясь в него проникнуть (чего Таня очень боялась, непроизвольно втягивая его внутрь). А потом Таня ощутила, как что-то влажное, горячее, шершавое прошлось по губам, по клитору, поднялось вверх, обойдя анус и заходя на самый верх, к копчику, и дальше, к пояснице.

Лена работала языком необычайно умело, Таня, которая была искушена в оральных ласках (Учитель, где ты, Коля?!) поразилась ее умению. Это было потрясающе! Никакая мастурбация, никакой предыдущий опыт не шел ни в какое сравнение с тем, что сейчас делала Лена!

А потом она вонзила язык в Таню. Прямо в киску, до самой девственной плевой, прогнувшейся под напором этого, самого сильного мускула в теле человека. Язык сделался твердым, упругим, как член, и Таня была уверена – если бы Лена захотела, она бы порвала девственную плеву, как паутинку, и проникла бы внутрь до самой матки!

Тут же Таня ощутила, как в анус ткнулся один из пальцев Лены – он был тонким, и вероятно чем-то заранее смазанным, потому что скользнул в сжавшееся в испуге отверстие так легко, как будто там не было никакого сфинктера, запирающего эту «дверь».

Таня ойкнула, задышала – ей не было больно, совсем нет! Если быть честной, она уже пробовала совать туда и палец, и даже ручку массажной расчески – хочется же попробовать, испытать, как оно? Девчонки рассказывал про анальный секс всякое – одни тащатся от анала, получают такой яркий оргазм, что обычному сексу и не снилось, некоторые вообще кончают только, исключительно от анала, не получается у них кончить просто так.

Другие – наоборот. Больно, противно, попа горит, кровь даже течет – одна в больницу так попала, муж ей всю задницу порвал по-пьянке!

Но все сходились в одном – все мужики любят трахать своих партнерш в попу, и если хочешь удержать мужика – смирись. Расслабься, и получи удовольствие! Или терпи.

Таня, когда попробовала – ничего не испытала, кроме разочарования и раздражения. Ничего хорошего в этом нет. Одна грязь. Потом пришлось ручку расчески отмывать, вот и весь опыт.

Когда в твоей киске елозит язык, когда он трется о клитор, тогда и палец в попе воспринимается как-то по-другому, совсем по-другому! А если за первым пальцем входит второй…нет, не больно! Странно, но…можно даже сказать – приятно.

Анус слегка ныл, ощущение было таким, будто хочется по-большому, но можно еще и потерпеть. А когда Лена снова начала ласкать языком, когда язык вновь принялся нырять в глубины Таниной «киски», она уже и думать забыла о том, что находится в ее попе и сосредоточилась лишь на ощущениях от движений горячего языка, от бабочек, которые начали свой полет d животике Тани и скоро должны уже разбушеваться по-полной.

И да – она кончила. Со стоном, дергаясь всем телом, норовя как следует потереться киской о лицо той, кого ненавидела, и которая сейчас доставила Тане такое наслаждение!

Таня не соображала что делала – упершись грудью в постель, она схватила Лену за голову и буквально вжала ее в истекающую соком мокрую щелку, будто норовила запихнуть ее внутрь по самые плечи.

Лена не протестовала, и только когда сокращения Таниной матки успокоились, и Таня, тяжело дыша, застыла на четвереньках, опершись на выставленные локти, отодвинулась назад, слезла с постели, и встала рядом с мужчиной, отирая с лица жидкость, похожую на сгущенное молоко.

– Мастер, вас подготовить? Поласкать? – предложила Лена, тоже раскрасневшаяся и влажная.

– Давай, только недолго – услышала Таня голос мужчины, но обернуться и посмотреть не посмела. Хотя ей ужасно хотелось это сделать – какой член у мужчины? Он больше, или меньше, чем у Коли? Мужчина уже в возрасте, у него, наверное, вялый, не такой, как у ее учителя!

Ждать пришлось недолго. Чмоканье, стоны Лены закончились минуты через три. Потом послышались шаги – тихие, осторожные. Зашелестело постельное белье, а на пол упало что-то легкое – рубашка, сделала заключение Таня, на которую вдруг накатила истома. У нее всегда так бывало – после оргазма ужасно хотелось спать. Даже сейчас, когда в попе торчала пробка, а сзади подкрадывался незнакомый мужчина, чтобы лишить ее девственности – Таня едва удерживалась, чтобы не закрыть глаза и не упасть на постель!

Спать! Как хочется спать! Это был замечательный оргазм! И почему она раньше не занималась сексом с женщинами? И целка на месте, и оргазм получила! Нет, это было упущением – что не попробовала! Когда-нибудь обязательно повторит!

А потом стало не до сна. Сон улетел в испуге, оставив мозг чистым, промытым свежим ветерком.

Сильные, горячие руки мужчины обхватили Таню за бедра, а чья-то рука (Лена, кто же еще?) приставила к Таниной «киске» что-то огромное, что-то огненное, будто это был не член, а громадный паяльник, по какой-то причине еще не достигший нужного уровня разогрева, но уже раскаленный, горячий, как батарея центрального отопления в администрации города Красноармейска.

ОН медленно, осторожно двинулся вперед, раздвигая киску так, будто Тане норовили засунуть бутылку из-под пепси. Если бы не обильная смазка, на отсутствие которой Таня никогда не жаловалась, если бы не крем, который, без сомнения наложила Лена перед началом «сеанса», это чудовищное «сооружение» никогда бы не смогло проникнуть внутрь узкой, девственной Таниной щелки. Ее кожа так натянулась, что едва не потрескалась, и если бы не «подготовка» перед началом секса – так бы все и случилось.

Но теперь член медленно подошел к последней преграде, по которой почему-то судят о нравственности ее владелицы, и двинулся дальше, нажимая, натягивая тонкую, упругую, но гибкую плеву. Таня застонала, задышала часто-часто, понимая, что вот-вот все и случится, прогнула спину, закидывая назад голову с широко раскрытым ртом, и…все произошло.

Боль! Резкая, жгучая, перехватывающая дыхание, ощущение огромного предмета, который упорно стремиться достать до самого сердца, горячие, упругие шары, которые бьют, хлопают тебя по лобку, возбуждая, заставляя стонать, дергаться, насаживаться на член все глубже и глубже! Забыта боль, забыто тянущее неудобство в анусе из-за огромной пробки, соответствующей своему живому «собрату», теперь – только толчки внутри тела, только чмоканье и хлюпанье, только смазка, каплями и ручейками стекающая по бедрам.

И наслаждение. О, какое наслаждение! И кто там говорил, что с первого раза не бывает оргазма?! Таню били оргазм за оргазмом, она кончала при каждом движении, при каждом погружении члена в ее киску, и она выла, как зверь, содрогалась, дергалась, кричала – сама не зная что. Вроде как матом, требовала, чтобы любовник засунул свой член как можно глубже, чтобы имел ее, как последнюю блядь, чтобы он…чтобы она…

А потом ее живот стал наполняться чем-то горячим, нестерпимо, на грани боли горячим веществом. Его было столько, что сегодняшние клизмы не шли ни в какое сравнение с тем, что сейчас выбросил в нее этот чудовищный, огромный «аппарат» странного человека по имени «Мастер».

И Таня потеряла сознание. На минуту, или на час – она не знала, очнулась от поглаживаний, от того, что кто-то пытался привести ее в чувство. А еще – услышала голоса:

– Надеюсь, она выживет.

– Мастер, неужели она вам так понравилась? Эта уродка? Деревенщина?

– Она не уродка, ты же знаешь. Увидишь, ее лицо совершенно не изменится после трансформации. Оно свежее, невинное, и это ее преимущество. А вспомни себя! Тобой детей пугать было можно! Таня – очень чувственная девочка. Перспективная. Не ревнуй, не ревнуй – всем свое место. И свое время. Давай, буди ее – время идет, нужно покончиться с этим делом. Слишком большой промежуток между порциями – это уменьшает ее шансы на выживание.

– Я сейчас ей понюхать дам…вот так…дыши, девочка! Ну, отошла?!

Таня и в самом деле отошла – после того, как в нос ударил знакомый запах нашатырного спирта. В голове сразу прояснилось, и она вспомнила – все, свершилось, теперь – она женщина! Но как это было здорово! Невозможно – здорово!

– Вставай на четвереньки, ну?! Поднимайся!

Таня встала на колени – с трудом, едва не закряхтев, как старуха. Тут же вспомнила – ее же накачали спермой, небось – всю кровать залила, ужас, сколько в нее влил этот Мастер! Пощупала промежность…нет, не вылилось! Думала – сейчас все ноги будут липкими, вся простыня! Но жидкость из «киски» выливаться не желала – то ли впиталась, то ли была очень густой, и не могла вылиться наружу. А может матка забрала в себя все, до последней капли. Что, конечно, довольно странно. Но факт, есть факт – если не считать смазки, на бедрах, промежности и постели ни одной капли.

Долго ждать не пришлось – снова руки за бедра, снова Лена, раздвигающая Танины ягодицы и направляющая член начальника.

Ожидала, что будет гораздо хуже. Больно, да, жжет, и ощущение, как… «испражнение наоборот» – как выразилась одна девушка. Но вообще-то вполне терпимо. Особенно, когда внизу, под киской, устроилась Лена и начала нежно ее лизать. Сразу в теле возникла любовная истома, и как-то сама собой прошла боль, оставив ощущение инородного, но очень приятного тела внутри попки.

Член был горячим, как и в первый раз, но теперь Таня знала, что следует ожидать, и не удивилась. А когда он начал выбрасывать сперму, кончила – так же бурно, как и в самом начале – с криком, стонами, содроганием всего тела и судорогами, сотрясающими живот.

Теперь она сознание не потеряла, лишь свалилась на бок, и сквозь затуманившиеся, полные слез глаза следила, от от нее удаляется что-то огромное, продолговатое…

– Иди сюда! – приказал Мастер, и Таня, ощупывая попку, бессильно сползла на пол, и поползла на коленях, будто ноги перестали ей служить.

– Возьми в рот! – приказал мужчина, и Лена вдруг протяжно вздохнула:

– Мастер?! Третья порция?! Вы серьезно?! Вы считаете, что она перенесет?!

– Я знаю, что делаю. Молчи! И помогай ей. Меньше слов, больше дела! Время идет!

Таня подползла к Мастеру, взяла в руки его член, и не думая, не рассуждая взяла в рот. Горячая головка, была гладкой, приятной, и пахла не мужским естеством, а чем-то странным, будто Таня сейчас держала во рту искусственный член, дилдо. Но он был натуральным, это без всякого сомнения. Он стал еще тверже, когда Таня заработала языком, чмокая, обсасывая, совершая поступательные движения головой вперед-назад.

Справа подползла Лена, и стала помогать, занявшись гениталиями мужчины с другой стороны.

Таня выпустила член изо рта, заработала руками – это у нее получалось умело и легко, еще бы – после стольких лет тренировки с Колей. Теперь они с Леной касались друг друга щеками, и Лена почему-то вдруг перестала быть такой ненавистной. Секс сближает, это точно, невозможно истово ненавидеть ту, которая только недавно вылизала тебе попку и киску, доставив совершенно неземное удовольствие.

А потом Мастер схватил Таню за голову, дернул к члену, сунул его в Танину глотку, и стал кончать, выбрасывая потоки горьковатой на вкус, пахнущей железом жидкости.

Таня поперхнулась – было слишком много – начала глотать, захлебываясь, кашляя.

Ей не было противно, она впала в странное состояние, сродни трансу – вроде и понимала, что делает, все чувствовала – запахи, вкус, но как-то отстраненно, издалека, вроде как это происходит не с ней. Все – как во сне.

Закончив, посмотрела на пол – увидела на ковре лужицу. Наклонилась, вылизала и ее, не испытывая ни малейшего чувства брезгливости. Она знала, что это правильно, что поступает так, как надо, и не было в душе ничего, кроме чувства удовлетворения от хорошо выполненной работы. Вот теперь – все.

– Что еще желаете, Мастер? – Таня наклонилась, упершись взглядом в пол и видела только ноги мужчины, обутые в остроносые кожаные ботинки. «Когда он успел обуться? Ведь только что был голым!» – мелькнула глупая мысль, и тут же убежала куда-подальше.

Ее сменила другая мысль – он еще ее будет брать? Она не переживет еще одного такого наслаждения за такое короткое время! Это выше ее сил! Но очень хочется, очень хочется повторить!

– Достаточно – низким голосом прогудел Мастер – Ложись в постель, и спи. Хорошо поработала, хвалю. На твой счет будет добавлено двадцать тысяч долларов. Завтра поговорим, когда все закончится.

И снова Тане очень хотелось спросить – что, что закончится?! И снова она не решилась. А когда закрылась дверь, выпустившая из комнаты «гостей», с трудом доползла до кровати, забралась на нее и провалилась в сон – так, будто ей врезали палкой по голове.

Началось это часа через два. Первым делом заболел живот. И не просто заболел – его будто рвали раскаленным железом, выкручивали, резали скальпелем, сверлили дрелью и били ногами. Боль была такой сильной, такой нестерпимой, что Таня завопила, скрючившись в позе эмбриона, покрылась потом, ее били судороги – одна за другой, проходя через тело волнами, сворачивая кости, сухожилия, суставы, разрывая мышцы, пытающиеся расслабиться, но остающиеся твердыми, будто сделанные из камня.

Потом начались галлюцинации. Вот она голая, в синяках, в крови сидит на стуле в подсобке «Торпеды», и несколько здоровенных потных мужланов бьют ей по лицу кулачищами, хлещут пощечинами, а потом, загнув, насилуют во все дырки – больно, так больно, что после этой боли выжить уже точно нельзя! Она кричит, просит пожалеть, но мужланы лишь гогочут, обнажая гнилые, черные зубы, и снова суют в нее свои вонючие, вялые отростки.

А вот она сидит в кафе над морем – вверх уходит дорога, по которой проезжает запоздавший автомобиль. Солнце уже почти село, и на зеркально спокойной глади воды осталась только красная полоска-отблеск, оставляющая надежду на то, что завтра будет новый день, и солнце все-таки разгонит тьму.

Над головой Тани светят тусклые фонари, создающие ощущение интима, а напротив ее сидит мужчина – высокий, стройный, красивый…как в рекламе косметики. И она знает, что этот мужчина никакой не педераст, как большинство моделей, а настоящий мужчина, и он хочет ее, пожирая Таню взглядом, и Таня знает – сегодня будет секс, и она будет улетать и опускаться на волнах оргазма. И так будет всегда, столько, сколько она захочет!

А вот – солнечный день, дорога, Таня за рулем в маленькой красной машинке с отрытым верхом, рядом кто-то сидит, кто-то, кого она, Таня, знает. Таня поворачивает голову, и видит…это рыжая телка! Та самая, вражина! Телка злобно смеется, и вдруг бросается на Таню, норовя впиться ей в шею острыми, как шило зубами! И Таня знает – бросит руль – улетит в пропасть, разобьется, не бросит – тоже умрет, но по-другому, накормив это исчадье Ада своей горячей кровью!

И тогда Таня выпрыгивает, отправляя машину лететь в пропасть под разочарованный вой кровопийцы. Упав на землю, перекатившись в кусты, ползет, ползет туда, где может получить помощь и спасение.

Таня не понимала, что все это не наяву, что ползет она не по земле, а по ковру, оставляя за собой дорожку из крови и рвоты.

Что за ней сейчас наблюдают, но никто и пальцем не пошевелит, чтобы ей помочь.

Что стучать в дверь, кричать, молить о помощи совершенно бесполезно. Здесь слезам не верят. Здесь верят только в силу денег и даруемую ими власть. А значит – она должна выбираться сама. Или умереть.

Спасительное бесчувствие настало через час после начала трансформации, на пике боли и страданий. Таня замерла возле двери, исчерченной кровавыми следами, оставшимися от ее пальцев, неспособных сломать металлическую бронированную дверь, отделанную пластиком «под дерево». Но даже если бы она выбралась в коридор – никто не мог оказать ей помощь. Во-первых, потому, что это запрещено.

Во-вторых, никакая помощь не могла бы помочь теперь этой девушке, перешагнувшей порог между прежней жизнью, и новой, совершенно не похожей на прежнюю.

«Живи, или умри» – и только так.

После того, судороги затихли, и Таня перестала кричать и метаться, наблюдатели выждали еще три часа, только тогда в номер отправилась команда медиков и уборщики, которые должны были подготовить номер или к дальнейшему проживанию Тани, или к тому, чтобы здесь жила новая претендентка на Большой Куш.

Но Таня была жива, на это указывало легкое, едва заметное дыхание, и чуть слышный, ритмичный, медленный стук сердца, работавшего гораздо медленнее, чем у нормального человека.

Таню тут же погрузили на каталку и отвезли в медицинский бокс, где снова провели полное, исчерпывающее исследование – необходимо было знать степень мутации этой девушки в сравнении с прежними, уже известными показателями состояния организма. Мутация не была еще закончена, окончательно она закрепится примерно через два-шесть месяцев, но девяносто процентов изменений были уже совершены. По крайней мере, так считали специалисты Корпорации.

Мозг функционировал отлично, и это было главным делом после происшедшей трансмутации. Нередко бывало так, что после трансформации объект превращался или в пускающего слюни идиота, или в зверя, мечтающего лишь об одном – убить, и напиться свежей крови жертвы. Такие экземпляры уничтожались сразу – просто исчезали, как и те, кто не пережил невероятно болезненной и опасной трансформации.

Таню вымыли, и снова отвезли в номер, в котором уже были уничтожены все следы этой ночной драмы. Таня так и лежала без чувств, заторможенная, будто в коме, но врачи заверили, что она очнется, и очнется совсем уже скоро. Синусоиды деятельности ее мозга приходили в норму, приближаясь к уровню обычного спящего человека.

Пробуждение было странным. Как в детстве, когда всю ночь тебя мучили кошмары, ты металась, страдала, на грани сна и яви, а когда проснулась, увидела – за окном ясный летний день, в окно, заделанное сеткой, бьется толстенный пузатый шмель, и с утренним ветерком влетает сладкий запах цветов, высаженных в маленьком палисаднике.

Мама всегда любила красивые цветы, и надо отдать ей должное – росли они у нее на загляденье. В отличие, кстати, от огурцов-помидоров. Те чахли, желтели, и никак не желали обеспечивать Таню с мамой свежими, необходимыми растущему девичьему организму витаминами. Что, впрочем, их обеих не очень-то и расстраивало.

В номере горел свет, как и до того, как Таня уснула в постели. Все на своих местах, как и было – кроме столика с остатками обеда, и другого столика, того, что Таня бросила в ванной (он так и оставался усыпанным крошками и кусочками бутербродов). То есть, кто-то все-таки в номере был, прибрался, а она, Таня ничего так и не услышала.

Впрочем – и немудрено, после вчерашнего-то траха! Вот ведь силен оказался Мастер! Ведь он фактически кончил три раза подряд! Без отдыха! Без перерыва! Накачал ее, как из гигантской клизмы! Инопланетянин, точно! Разве люди могут выбрасывать столько спермы за считанные минуты-часы?!

Таня ощупала себя – ничего не болит, ничего не ноет. А ведь должно было бы болеть! После лишения девственности!

Села на край ванны…чистая ванна – тоже убрали! Ей-ей стоит немного поплескаться в горяченькой вода после такой встряски организма. Девки говорили – после первого секса надо отмачиваться в горячей ванне, тогда легче заживает. И то – неделю не то что секс – пальчик во влагалище не сунешь! Оно и понятно – фактически открытая рана.

Да, надо искупаться. Но прежде – на горшок!

Таня встала с края ванны, шагнула вперед, и вдруг поняла. Еще тогда, когда она шла в ванную комнату, ей будто чего-то не хватало! Что именно – спросонок так и не разобрала, а теперь, слегка отойдя от сна, сообразила – она больше не хромает! Совсем! Ничуточки!

Таню как кипятком ошпарило. Она бросилась к зеркалу – огромному, во весь рост – и стала жадно себя разглядывать.

Первое, что бросилось в глаза – нет шрамов! Вообще! Никаких! Гладкая, безволосая кожа, даже без раздражения после эпиляции. Невероятно гладкая, как пластиковая! Ни одного волоска!

Груди! Они стали такими, какими Таняи хотела бы их видеть – ровные, будто сделанные по лекалу, с большими сосками, ровными околососковыми кружками…второго размера груди! Обе! Торчат вперед так вызывающе, что ни один мужчина не смог бы спокойно пройти мимо таких полушарий!

Попа – ровная, гладкая, упругая, как с картинки, и нигде на теле ни одного волоска!

Кстати, насчет волос – теперь Таня снова брюнетка. Да не просто брюнетка, а жгучая брюнетка, с блестящими волосами воронова крыла! Но прическа осталась прежней – короткой, мальчишеской, очень идущей к Таниному детскому личику девушки-подростка, лишь слегка подправленному неизвестным волшебником.

Исчез и лишний жирок с живота (чего греха таить, чуть-чуть было), с боков. Тонкая талия танцовщицы, длинные…очень длинные ноги с изящными ступнями тридцать восьмого размера! О господи! Она теперь выглядит, как модель!

Ииии! Вот это да!

– Ну что, нравится? – голос позади заставил вздрогнуть. Ну как эта проклятая девка так тихо подкрадывается?! Ну не девка, а змея какая-то, в самом деле!

Таня тут же опустилась на колени, но Лена сделала повелительный жест:

– Не нужно. Стой. Спрашиваю – нравится твое новое тело?

– Как?! Почему?! Откуда?! – захлебнулась словами Таня, и тут же опомнилась – Да, нравится! Я в восторге, спасибо!

– Не благодари. Тело – твой инструмент. Рабочий инструмент. И я должна тебе кое-что рассказать. Кое-что, о возможностях твоего нынешнего тела. Итак, теперь ты выглядишь, как одна из нас – красивая, стройная. Но кроме того, тебя практически невозможно убить – твои раны затянутся, не оставив следа, тебя не возьмут никакие известные болезни, и кстати – это очень важно для той работы, на которую ты подписалась. Тебе не страшен ни сифилис, ни СПИД, не страшна гонорея. Ты можешь заниматься сексом с любым человеком, и для тебя его болезни – как дуновение ветерка. Ты можешь долгое, очень долго время жить без воздуха, единственное, что при этом с тобой будет – через некоторое время впадешь в состояние транса. Или в кому. Ты выживешь, даже если половина твоего тела будет поджарена в огне. Главное, чтобы была цела твоя голова. Но даже в этом случае, если на месте хоть кусочек мозга, ты постепенно восстановишь все остальное. У тебя отрастают конечности, ты можешь жить без воды и еды месяцы, и даже годы, можешь пить из лужи, из моря, даже конскую мочу – и ничего тебе от этого не будет. Тебя даже не пронесет. Об остальном – ты узнаешь позже. Вопросы есть?

– Сейчас… – голос Тани сел, она прокашлялась, схватившись за грудь, и долго не могла успокоиться. Лена терпеливо ждала, что было, в общем-то, немного странно. Казалось – Таня будто перешагнула какой-то порог, стала на одну с ней, Леной, доску, и выглядела в глазах Лены уже не как бессловесное животное.

Или так показалось? Может все дело в том, что вчера они оказались в одной постели и язык Лены гулял по всем уголкам Таниного тела?

Или это потому, что они вдвоем делали минет одному и тому же человеку, соприкасаясь щеками, периодически обмениваясь «объектом»? Секс сближает, это точно. Тем более – такой секс. Как сестра, елы-палы!

– Все-таки, что конкретно я должна буду делать? Зачем мне нужно такое тело? – Таня впервые за последние дни посмотрела прямо в глаза Лене, и тут же отвела взгляд – странно, все-таки, когда один глаз темный, другой ярко-голубой. Говорят, такие глаза у ведьм. У ведьм?! Да ладно! Ведьма?! Это все досужие россказни! Чепуха для наивных пенсионерок! И для развлекательных каналов ТВ!

– Ты все узнаешь позже – Лена не рассердилась, и только губы чуть изогнулись в гримаске недовольства – Да, вот еще что – теперь на тебя не действует алкоголь, учти. Ты можешь выпить сколько угодно, и не опьянеешь. Только мочиться будешь чаще. Еще вопросы?

Таня вдруг решилась. Этот вопрос так и вертелся у нее на языке. Самое время его задать!

– Скажи…контракт только на пять лет? А после? Меня спокойно отпустят? А тело это я сохраню после того, как уйду? Ты сказала, что меня трудно теперь убить, но все-таки ведь можно, да? И кто это может? Кого бояться? И…если меня трудно убить…сколько я смогу прожить, если меня не убьют?