Текст книги "Шанти"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9

– Эй, на переговоры!

Андрус как раз нагнулся над пленным, чтобы пощупать у него пульс. Пульс прослушивался хорошо, но Идраз почему-то до сих пор был в отключке – видно, Андрус приложил его слишком сильно. Если Идраз умрет – и прикрываться будет нечем, и Урхарда выручать непонятно как. Только напролом, но… сил не хватит.

– Подойдите к двери! – крикнул Андрус и опрометью бросился наверх, на крышу. Пригнувшись, подобрался к парапету и осторожно выглянул.

По двору сновали люди – возможно, готовились к штурму. Среди этой суеты выделялся человек, вокруг которого образовалось пустое пространство, будто все боялись к нему подойти или хоть как-то задеть. Человек стоял спокойно, отставив правую ногу чуть вперед, и похлопывал по голенищу мягкого сапога тонкой палочкой, на конце которой болтался ремешок. С крыши не было видно лица, но фигурой мужчина был очень похож на Идраза – скорее всего, это был его брат, Эдраз, глава клана.

– Эй ты! Давай разговаривать! – завопил человек у дверей.

Андрус на секунду выглянул, посмотрел на переговорщика и так же громко закричал в ответ:

– Я буду разговаривать только с самим главой клана Эдразом! Больше ни с кем! Обещаю, что во время переговоров с ним ничего не случится! По крайней мере по моей вине! Пусть не боится!

– Владыка Эдраз ничего не боится, болван! – оскорбленно крикнул переговорщик. – Он считает ниже своего достоинства разговаривать с безродным чужаком! Говори, что тебе надо, и поскорее!

– Пусть подойдет Эдраз! – снова потребовал Андрус. – Если через сто ударов сердца его не будет у дверей, я выброшу к его ногам ухо брата! Если он хоть как-то ценит своего брата – пусть подойдет!

Мужчина, которого Андрус выделил из толпы, решительно направился к дому и замер в десяти шагах от крыльца. Поднял голову и с минуту пытался рассмотреть Андруса, укрывшегося за парапетом. Не будь дураком, тот старался не высовываться – кто знает, может, тут есть умельцы, попадающие стрелой стрекозе в глаз. Чего зря рисковать?

– Эй ты, Андрус! – крикнул мужчина, голос у него был точь-в-точь как у Идраза. – Отпусти брата и уходи! Я ничего тебе не сделаю и не буду тебя преследовать.

«Как же! – подумал Андрус. – Нашли идиота!»

– Если ты причинишь ему хоть какой-то вред, я вытяну из тебя жилы. Живьем. Выпущу кишки и намотаю их на шею. Вырву ногти, отрежу…

– Хватит! – насмешливо крикнул Андрус. – Я знаю, что ты любитель пыток. В общем, так – твой братец захватил близкого мне человека, Урхарда. Я требую, чтобы мне его отдали. Подгоните фургон, загрузите туда продуктов и питья – на месяц. Нам долго ехать. Мы погрузимся в фургон и уедем из города. И чтобы ни одна сволочь нас не преследовала! Потом, когда я буду уверен в отсутствии опасности, отпущу твоего брата. Других условий не будет. Если вы попытаетесь напасть или причинить вред мне, Урхарду, его родне, твой брат умрет. Все ясно? Ведите ко мне Урхарда, кстати, если он мертв – считай, что и брат твой мертв.

– Хорошо. Я подумаю, – резко бросил Эдраз. – Что касается Урхарда, он в темнице, вход из дома, так что сам ищи.

– Буду искать, – хмыкнул Андрус, – только напомню: как только вы предпримете штурм, я отрежу какую-нибудь часть тела у твоего брата. В два часа пополудни у входа должен стоять фургон с двумя лошадьми, загруженный продуктами, водой и кормом для лошадей. Иначе… в общем, ясно. Время пошло!

Андрус осторожно отошел от края крыши. Все, что хотел, он сказал. Его услышали. Теперь остается надеяться, что братская любовь – если таковая имеется – восторжествует. А пока нужно отыскать Урхарда… Андрус хлопнул себя по лбу и сплюнул – чего искать-то?

Бегом по лестнице вниз. Спеленатый заложник уже не на том месте, где его оставили, – видимо дергался, перекатывался, пытался освободиться. Глаза яростно вращаются, лицо подергивается, а на губах выступила пена.

– Я тебя!.. Да я!.. Да ты!..

Андрус пододвинул стул к лежащему на полу человеку и сел, задумчиво глядя на извивающегося Идраза. Брезгливо убрал ногу, когда тот попытался укусить ее, и негромко спросил:

– Брат тебя любит?

– Чего?! – ошеломленно замер Идраз. Потом сообразил и ощерился: – Любит! И с тебя кожу живьем сдерет! Он не прощает тех, кто пытается оскорбить его достоинство, а вы напали на брата – вам не жить!

– Это плохо для тебя… – задумчиво протянул Андрус. – Если нас все равно убьют, зачем тебя возвращать? Убить, да и все. И пытаться пробиваться, умереть в бою, с честью.

– Эй-эй! Не вздумай! – обеспокоился Идраз. – Он выполнит твои условия – я слышал, как ты с ним разговаривал. Вас выпустят. Но ты должен обещать, что я останусь жив. А потом – да, вас будут искать, преследовать и все равно убьют. Но это будет потом! Так что шанс у вас есть, маленький, я тебе скажу, но шанс! А если убьешь – шанса никакого не будет.

– А ты разумно говоришь. Мне рассказывали, что ты совершенно ненормальный, – хмыкнул Андрус. – И зачем же тебе понадобился Урхард? Зачем ты пытался его убить? Из-за жены, что ли? Зачем? Женщин мало?

– Во-первых, Урхард оскорбил меня, – сплюнул Идраз, и Андрус неприязненно посмотрел на несколько плевков, кучками устроившихся на полу. – Когда-то я ему сказал, чтобы он отвязался от моей женщины! А теперь мне этого мало. Я хочу уничтожить его. Забрать его женщину, дочь, его деньги – забрать все! Это мое! Все – мое!

– Послушай, прошло столько лет… – начал было Андрус.

Лицо Идраза исказилось, глаза разбежались в разные стороны, вращаясь, как будто каждым из них управлял отдельный мозг. Идраз дергался в судорогах, а когда приступ закончился, замер, тяжело дыша, с пеной на подбородке и полузакрытыми глазами.

– Э-э-э… уважаемый, да ты совсем болен, – цыкнул зубом Андрус, – а я тут распинаюсь. Вот что, говори, куда ты дел Урхарда. Твой братец сказал, что темница где-то в доме. Покажешь, где именно?

– Пошел… тварь… я тебя…

– И я тебя люблю, – усмехнулся Андрус и с шелестом выдернул меч из ножен. – Повторяю вопрос: где Урхард? Не заставляй меня делать тебе больно.

– Не посмеешь! – скрипнул зубами Идраз. – Ты будешь умирать долго! Трудно!

– Но это будет потом, – снова усмехнулся Андрус, – а больно тебе будет сейчас. Ну что? Опять ругаешься…

Андрус протянул острие меча к Идразу, тот завозился, с ужасом глядя на серебристый, весь в морозных узорах клинок, завыл, будто раненый зверь, а когда меч вонзился ему в предплечье, застонал и закатил глаза. Андрус подождал секунду, потом повернул меч на пол-оборота. Идраз завопил, задергался и, когда мучитель убрал клинок, тяжело задышал, глядя на своего палача:

– Вон там, за портьерой, вход в подземелье. Там клетки. В одной из них сидит Урхард. Когда-нибудь я тебя все равно найду, и тогда…

– Слышал. И это уже скучно, – кивнул Андрус, вытер меч об одежду Идраза и презрительно добавил: – Что ты так воешь-то? Царапина! Не привык, чтобы у тебя болело? Любишь мучить других? Теперь ты знаешь, каково было твоим жертвам.

Встал, вернул меч в ножны, подошел к портьере, сорвал ее и заглянул в дверной проем, приготовившись к неожиданностям. Но неожиданностей не последовало – никто не попытался лишить его здоровья и жизни. Путь был свободен.

Глаза перевертыша внимательно осмотрели темный коридор – тот был недлинным, шагов пятнадцать, и заканчивался лестницей, ведущей вниз. На вбитых в стену гвоздях висели ключи – здоровенные, каждый длиной в полторы пяди. Какой из них был к той клетке, где томился Урхард, неизвестно, так что Андрус взял все ключи и зашагал вниз, откуда шел тяжелый запах нечистот, а еще – чего-то сладкого, удушливого. Так пахнет в лавке мясника, и Андрус нахмурился, ожидая увидеть какую-нибудь пакость вроде комнаты для пыток.

Как ни странно, пыточной внизу не оказалось. Длинный каменный сводчатый коридор вывел Андруса в галерею, вдоль которой стояло штук двадцать клеток, не меньше. Они пустовали, но смердело от них так, будто их никогда не чистили, а узники оправлялись прямо на пол. Впрочем, возможно, что так оно и было.

Пол был забрызган чем-то темным, и чуткий нос Андруса определенно ощущал запах крови. То ли узников перестреляли прямо в клетках, то ли их там пытали, но Андруса сейчас занимала судьба только одного заключенного – того, кто сидел в последней клетке, возле темного провала тоннеля, уходящего дальше.

– Долго же ты шел! – ворчливо буркнул Урхард, когда Андрус подошел ближе. – Вытаскивай меня отсюда, скорее! Я хочу жрать, а еще – хочется кое-кому башку свернуть! Надеюсь, ты мне оставил немного нетронутых шей для сворачивания?

– Больше, чем хотелось бы, – ухмыльнулся Андрус, ковыряясь в замочной скважине и подбирая ключ. – Ты как себя чувствуешь?

– Глядя на мою разбитую рожу, что ты можешь сказать? Как я себя чувствую? – помотал головой Урхард и, когда Андрус все-таки победил запоры, вывалился из клетки, обхватил его за плечи и прижал к своей бочкообразной груди. – Как я тебе рад! Честно сказать, в своей жизни я так радовался только раз – когда Адана родила мне Беату! – Урхард ухмыльнулся и подтолкнул Андруса к выходу, как-то сразу посерьезнев. – Пошли отсюда! Ты не представляешь, что тут творилось утром! В этих клетках были люди – всех до одного перебили. Этот гад Идраз…

– Я взял его в заложники, – сообщил Андрус. – Он наша страховка. Слушай, что случилось, пока тебя не было…

– М-да… – Урхард покачал головой и сокрушенно добавил: – Надо было послушаться тебя и уйти подальше. На побережье. Жалко было все бросать. Тут все и всех знаешь, налажено, а там? Там все сначала. Кроме того – деньги. Нужно везти их туда… опасно. Вот я, дурак, и дождался того момента, когда деньги уже не имеют никакого значения. Андр, скорее нужно выбираться, как бы они уже не ехали к Адане с Беатой. Если захватят их…

– Я тебе все рассказал. Кроме как взять заложника, мне ничего в голову не пришло. Второй вариант – всех убить. Но, боюсь, сил у меня пока-то не хватит. Выберемся из города, бросим Идраза и…

– И тут уже кто раньше успеет к Адане – мы или они. Как-то все покатилось кубарем, вся жизнь, – тихо сказал Урхард. – Никогда не думал, что буду скитаться как бездомный зверь. Ты считаешь, нам позволят выбраться из города? Дадут фургон и лошадей? Выпустят за ворота и не попытаются перехватить по дороге в Темный Лог? У меня большие сомнения на этот счет.

– У меня тоже, – кивнул Андрус. – А есть другие предложения?

– Нет. Пока нет. Сколько у нас времени?

– Нет времени. Сейчас уже должны подогнять фургон. Нужно ехать за Аданой и Беатой. А потом пытаться уйти.

– Только не говори: «Я же говорил!»

– А разве я сказал? – ухмыльнулся Андрус.

– Так подумал! – ворчливо парировал Урхард и тоже ухмыльнулся.

– О-о-о! Кого я вижу! Мой друг Идраз! Что ты тут весь пол исплевал, от злости, что ли? Давай ему рот зашьем? Ты знаешь, что он творил с пленниками? Что он обещал сделать со мной, с Аданой и Беатой? Хочешь, расскажу?

– Я не хочу этого знать. Давай-ка мы займемся делом. Я схожу посмотрю, что там люди его братца делают, а ты последи за негодяем. Только не порежь его на кусочки, ладно?

– Да чем я его порежу? Могу только порвать, – хохотнул Урхард и скривился. – Челюсть болит. Это его сапог постарался. Все тело в синяках. Мне неплохо было бы лекаря посетить… Больно? А когда меня пинал – приятно было?

Урхард дважды пнул Идраза под ребра, и тот глухо застонал, изображая мучительную боль. Впрочем, возможно, и правда было довольно больно, подумал Андрус – ножища у Урхарда немаленькая.

Решив, что Урхард все-таки не прибьет Идраза до смерти, а если слегка поколотит, тому пойдет на пользу, Андрус поднялся на крышу и, по-прежнему соблюдая осторожность, выглянул из укрытия.

Вооруженные люди заполонили весь двор, стояли за воротами, запрудили всю улицу. Похоже, Эдраз привел сюда всю свою армию.

– Много, да? – раздался над ухом голос Урхарда, и Андрус едва не выругался – он не заметил, как тот подкрался. Если пропустил Урхарда, мог пропустить и еще кого-нибудь. Так нельзя, надо быть внимательнее.

– Много. Тысяча, не меньше. Это только на первый взгляд. Там, на улице, может быть и больше. Я их не осилю, Урхард. Задавят массой. А если не задавят…

– Да понятно, понятно… не уйдем, – угрюмо заключил купец.

– Если Эдраз брата любит – уйдем. Ты расскажи поточнее, любит он брата или не любит? Какие у них отношения?

– Хреновые отношения. Но это ничего не значит – они родные братья, одна кровь. Ближе у Эдраза никого нет. А кроме того, если ты убьешь его брата, все скажут, что он слаб и не заслуживает власти. И что есть более достойные претенденты на должность главы клана.

– А есть?

– Само собой, есть! Всегда есть! – усмехнулся Урхард, и толстые, в корке засохшей крови губы разошлись в улыбке. – Даже во мне есть капля крови властителей, позволяющая стать главой клана. Таких много. Должность наследственная, но… долго рассказывать. Свои группировки, свои влиятельные люди. Неинтересно.

– Понятно. То есть Эдраз, допустив гибель брата, потеряет лицо и ослабит свои позиции главы клана.

– Потеряет лицо? Интересное выражение, – усмехнулся Урхард. – Сам придумал?

– Не знаю. В памяти всплыло. Не важно. Послушай, есть у меня одна мысль… Скажи, а ты знаешь, куда ведет тоннель дальше? Вообще, тут принято строить подземные ходы? Ты говорил, что постоянно с кем-то воюют, значит, есть подземные ходы. И здесь должен быть такой. Пойдем-ка спросим кое-кого!

– Я просто предвкушаю, как он откажется отвечать. Позволишь мне?

– Только без особого усердия – он нам нужен живым. По крайней мере пока.

Они спустились вниз. Идраз умудрился в их отсутствие доползти до двери и теперь безуспешно пытался подняться и открыть запоры. Попытку пресекли, оттащили его на середину комнаты, где пару минут Идраз плевался, рычал и ругался самыми черными словами. Потом попытался укусить Урхарда за ногу, промахнулся и получил крепкую затрещину широкой купеческой рукой, отчего снова затих, затравленно глядя на мучителей.

– Успокоился? – довольно кивнул Урхард. – А помнишь, что мне обещал, когда я сидел в клетке? Кожу содрать живьем? Может, попробуем тебя обработать? Интересно, как тебе понравится без кожи?

– По делу давай, – нахмурился Андрус. – Времени нет.

– По делу так по делу. Идраз, куда ведет тоннель из темницы?

– Никуда. Тупик там, – равнодушно сообщил хозяин дома.

– Врет! – безапелляционно заявил Андрус, прослушивая эмоции пленного.

– Видишь? Ты врешь! Он знает! Он умеет отличать ложь и правду, потому что колдун! – Урхард поднял меч, который несколько минут назад забрал из руки одного из убитых Андрусом охранников, поднес его к уху Идраза и ткнул чуть выше мочки, рассекая ее на две половинки. Брызнула кровь – в ухе очень много сосудов, и, если нанести резаную рану, кровотечение бывает очень обильным. Андрус откуда-то это знал.

– Повторяю вопрос: куда ведет тоннель?! Можно ли по нему выйти за пределы города?! Мало? Понравилось? Я сейчас тебе совсем ухо отрежу, гадина!

Идраз завыл, затрясся и выдал:

– За город нельзя! В канализацию можно! А из канализации уже куда угодно – и за город тоже! Оттуда в реку стекает! По реке можно уйти!

– Не врет, – подтвердил Андрус. – Уходить надо. И быстро. Только я хочу кое-что сделать… прежде чем уйдем. Как думаешь, мстить за главу клана будут?

– Ух ты… это что ты такое задумал? – опешил Урхард. – Будут, конечно. Но позже, гораздо позже. Когда выберут нового главу. Вот он и займется нашей поимкой.

– А дети, дети за него будут мстить? Сыновья?

– У него дочери. Не дали боги сыновей. Вначале будет драка за место, а потом… что ты там придумал такое? Похоже, что мне это не понравится.

– Скорее всего не понравится, – задумчиво кивнул Андрус. – Сиди тут, жди. Я скоро.

Андрус снова поднялся на крышу и закричал:

– На переговоры! Пусть Эдраз придет – переговоры!

Ждать пришлось минут пять. Наконец послышался голос главы клана:

– Что хочешь, придурок? Вернее, покойник! Что хочешь сказать?

– Где наш фургон? Скоро я начну резать твоего брата на кусочки!

– Едет фургон, – пообещал Эдраз, и его радостное настроение Андрусу очень не понравилось. Похоже, они что-то задумали и тянут время.

Андрус помчался вниз, ступени чуть ли не дымились. На ходу выхватил меч из ножен, подбежал к двери, открыл запор, дверь распахнулась, и перевертыш вылетел на крыльцо. В него тут же устремилось несколько стрел – две он отбил мечом на лету, еще от двух уклонился, после чего с ходу налетел на главу клана.

Тот не успел вынуть меч, он даже не сообразил, что его убивают. Меч раскроил череп с чавканьем и хрустом, похожим на тот, с каким мясник на рынке рубит тушу. Развернувшись, Андрус со всей возможной быстротой бросился назад, надеясь, что в затылок не воткнется острый наконечник стрелы.

Не воткнулся. Одна стрела пробила ему левую, слава богам, руку выше локтя, вторая пробила мышцы ноги – тоже левой, выше колена, не задев крупные сосуды. Нога сразу онемела, а потом ее начало будто жечь огнем, но Андрус успел заскочить в дом, захлопнуть дверь, в которую тут же с громким стуком вонзилось несколько стрел.

– Ну ты силен! – выдохнул Урхард. – И бесстрашный! Я бы на такое не решился! Давай выдернем стрелу, перевяжем тебя.

– Я сам, – помотал головой Андрус, успокаивая дыхание. – Иди найди что-нибудь поесть. Я очень сильно напрягся, мне нужно много еды.

– Все, поел? Боюсь, что нам нужно поскорее сваливать. А с собой взять еды не во что – ни вещмешка нет, ни сумки. Все обыскал. В портьеру если только завернуть?

– Забудь. – Андрус поморщился, натягивая штаны. Кровь из бедра уже не шла, на всякий случай все равно наложил тугую повязку, чтобы грязь не занести. Рука болела, но кость не задело – тоже замечательно. Мясо заживет, и быстро, а вот кости срастаются долго. – Я готов. – Он откусил кусок лепешки с копченым мясом, с сожалением отложил в сторону недоеденное и шагнул в сторону прохода в темницу.

– А с этим что делать? – задумчиво спросил Урхард.

– Убей его, – сказал Андрус, не испытывая ни малейших эмоций.

Идраз завизжал, завыл, начал кричать, что много заплатит за свою жизнь, что он… Договорить не успел. Захрипел, забулькал, что-то застучало, забарабанило по паркетному полу, а потом настала тишина.

– Готов, – прогудел Урхард. – Слава богам. Нет человека – нет проблемы.

– Где-то я уже это слышал, – хмыкнул Андрус. – Видимо, в другой жизни. Вперед! Вот что, Урхард, держись за мной, будь наготове, вперед не забегай. Фонаря нет, но я вижу в темноте.

– Видишь в темноте? – хохотнул Урхард. – Да, слышал про такое! Точно, перевертыш! И куда идем?

– Идем к твоему меняле. Где-нибудь вылезем – должны же быть какие-то выходы из подземелья? И ночью – к меняле. Тебе понадобятся деньги. А кроме того, как мы доберемся до дома? Пешком? Придется твоему меняле постараться для нас. Как думаешь, согласится?

– За деньги-то? Я не знаю, на что не согласится меняла за деньги! – рассмеялся Урхард, стараясь поспевать за Андрусом. Тот хоть и хромал, но шагал быстро.

– Хорошо. И вот еще что – нас могут сейчас поджидать. Не кидайся вперед, не мешайся, твоя задача – не угодить под удар. Я сам буду разбираться. Хорошо?

– Хорошо! – уважительно кивнул Урхард. – Ей-ей, ты в этом лучше меня понимаешь. Похоже, твоя прошлая жизнь была довольно интересной.

– Не знаю! – отрезал Андрус и отодвинул толстый металлический засов на двери. – Готовься!

Тьма встретила их влажным холодом, запахом плесени и старого камня. Идти по тоннелю можно было только слегка пригнувшись, и при всем желании размахивать мечом тут было почти невозможно. Что обеспокоило Андруса: если бы нашлись умные люди, да эти умные люди дали глупым людям здоровенные жердины с острыми наконечниками и те начали бы тыкать в узкий тоннель своими жердинами – два беглеца могли бы сильно удивиться, узнав, что они тоже смертны. Правда, удивлялись бы этому очень недолго. Андрус надеялся, что умных людей у противника нет.

Через четверть часа Андрус и Урхард уперлись в стальную дверь, запертую на два здоровенных засова, снизу и сверху. Дверь была узкой, чтобы с трудом прошел один человек, и массивной, чтобы ее невозможно было выбить, кроме как разрушив то, к чему она крепилась, – скалу из твердого камня. Это и понятно: если можно выйти из дома-крепости через тоннель, так же можно и войти в него, а если это делается без ведома хозяина, тогда беда. Особенно если хозяин взял привычку перед ужином славно попытать парочку своих врагов, у которых имеются любящие родственники. Мстительные родственники, надо заметить.

– Что, что там? – глухо спросил Урхард. – Темень какая! Ты что-нибудь видишь? – Последние десять минут Урхард шел, держась за ремень Андруса, несколько раз споткнулся и раз пять врезался в свод тоннеля, разрывая его тишину яростной руганью.

– Пока не знаю, – тихо ответил Андрус и прислушался к пространству эмпатическими «ушами». – Там за дверью кто-то есть. Похоже, нас ждут.

– Что будем делать? Если сейчас они начнут тыкать в нас копьями…

– Тихо! – шикнул Андрус, и Урхард замолчал, как будто ему в рот засунули кляп. – Сейчас ляжешь на пол и не вставай, пока я не скажу. Понял?

– Понял, – грустно ответил Урхард. – Старые вояки никому не нужны. Все-все, молчу!

Андрус дождался, когда спутник лег на каменный пол, и через несколько секунд решительно отодвинул засов.

– Бей! – взревело сразу несколько голосов. – Не зацепите господина Идраза! Вперед!

Арбалетные болты пролетели мимо, потому что Андрус прижался к стене, ожидая чего-то подобного. Выстрелы были направлены снизу вверх, на уровень живота, поэтому болты не причинили никакого вреда лежащему на полу Урхарду.

Последней мыслью Андруса было: «Они не знают, что Идраз убит. Идиоты, они ведь могли попасть в него!» Потом он вошел в боевой режим.

Его способность видеть в темноте давала огромное преимущество перед нападавшими – их было человек двадцать, все закованные в сталь, здоровенные парни, отборные убийцы, видимо, личная гвардия Идраза. А может, Эдраз подсуетился и прислал своих бойцов.

Это не имело значения. Как не имело значения количество нападавших. Имело значение лишь одно – наличие пространства для маневра. Каким бы ловким и быстрым ни был Андрус, если навалятся толпой – он погиб.

Стальные жала копий, тускло отблескивающие в свете фонарей, поставленных на пол у стены, потянулись к Андрусу, медленно, но неумолимо, как змеи, подкрадывающиеся к ничего не подозревающей мыши. В тесном тоннеле развернуться было трудно, потому Андрус рванулся вперед, раздвинул в стороны древки и начал резать кинжалом, предназначенным для тварей. Как оказалось, людей это оружие убивает ничуть не хуже, чем мутантов, заполонивших весь Лес.

Тоннель за стальной дверью продолжался еще шагов двадцать, прежде чем выйти в смердящую канализационную трубу, по которой сливались в реку нечистоты всего города. Первыми стояли копейщики, видимо, перед началом боя они встали на колено, поверх их голов и стреляли арбалетчики, заряжавшие теперь свои неуклюжие приспособления. Заряжать их было непросто, на это уходит достаточно много времени, и это время работало не на них.

Выпад! Кинжал с хрустом пробил панцирь, попав между пластинами, – спасибо кузнецу, выковавшему этот клинок!

Выпад! Прямо в глаз! Кровавая дыра, и человек, только что напоминавший несокрушимую стальную башню, медленно заваливается назад, как подрубленное дерево.

Удар! Кинжал описывает полукруг и вонзается в левую подмышку, рассекая мышцы, проникая между ребрами и вспарывая пульсирующий ком сердца.

Андрус отталкивает трупы, все еще стоящие на ногах, идет вперед, с каждым движением, с каждым выпадом убивая, калеча всех, кто, на свою беду, оказался в это время в этом месте. Бойцы попытались достать мечи, но разве размахнешься в тоннеле, где и стоять-то можно лишь слегка нагнув голову? Все, что могли делать эти люди, – умирать. И они умирали.

Через считаные минуты бой был закончен. Когда Андрус вышел из боевого режима, на полу лежали лишь трупы да тяжело раненные, один за другим устремляющиеся вдогонку за своими товарищами по дороге в преисподнюю. Уйти не смог никто.

Первое, что услышал Андрус после того, как вошел в нормальный режим, – это ругань. Урхард матерился, как десять грузчиков, вместе взятых. Андрус обернулся. Урхард боролся с неизвестным, исступленно вонзая в него свой кинжал. Противник вцепился в горло купца, Урхард хрипел, но не сдавался и, прежде чем Андрус успел прийти на помощь, буквально перепилил шею мужчины, напрочь отрезав ему голову. Тело упало, будто тряпичное, а голову Урхард так хрястнул о стену, что та раскололась, забрызгав мозгами все вокруг. Одна капля попала Андрусу на щеку, и он с отвращением вытер ее рукавом, не замечая, что мажет себя кровью – он был залит ею с головы до ног.

– Это кто? – хрипло спросил Андрус. – И откуда он взялся?

– Из дома, – мрачно ответил Урхард. – Это Идраз.

– Что?! Как? – оторопело выпалил Андрус, не веря своим ушам. – Ты же убил его!

– Перерезал глотку. И, когда уходил, он был мертвее мертвого.

– И тогда – как?!

– Болван я. Надо было его кинжалом для тварей проткнуть. А я мечом глотку перерезал. Вот и результат.

– Не понимаю! – помотал головой Андрус. – Он был мертв, но вдруг встал? Почему?

– Я слышал про такое, но сам не встречал. Он был тварью, возможно, с самого детства. Есть такой вид тварей – их не определишь, пока с человеком что-то не случится. И были случаи, когда мертвецы вставали. И тогда плохо приходилось всем, кто оказывался рядом. Мне рассказывали про одного такого: скончался старик-торговец, когда прощались, сын наклонился к гробу, а усопший хвать его за горло! Шею сломал. Выбрался – и давай гоняться за домочадцами. Троих успел задавить, пока его не порубили на части. Но вообще-то такое редкость. По крайней мере раньше так было. Я всегда говорил, нужно испытывать людей кинжалом. Ткнул острием, если задымился – все ясно. Башку с плеч.

– А ты Адану и Беату проверял? – грустно усмехнулся Андрус.

– Проверял. Тыкал кинжалом в палец. Нормальные, обе, – заверил Урхард. – Говорю же, редкость это. И где он подцепил такую гадость, непонятно. То, что эта пакость из Леса, ясно. Ну да ладно, плевать на гада! Валить надо отсюда, пока еще толпа не появилась! А ловко ты их… ну чисто зверь!

– Зверь… – отстраненно повторил Андрус и нахмурился. – Знаешь, а я ведь почувствовал в нем что-то такое… странное. Но не смог определить, что он тварь.

– А я всегда это знал! – хохотнул Урхард. – Тварюга настоящая! Хорошо, что он сдох! А если и его братец такой же, что запросто, то он сейчас гоняется за своими подчиненными, желая немножко покусать!

– Не гоняется. Я ему голову снес, – рассеянно заметил Андрус. – Хватит, пойдем уже отсюда. Только вот куда?

– Будем идти, пока не найдем выход. Тут должны быть лестницы наверх, каменные. С детства помню. Я забирался со своими дворовыми приятелями в эти подземелья – клады искали. Говорили, что разбойники прячут награбленные сокровища в подземельях под городом.

– Нашли? – спросил Андрус, стараясь привыкнуть к невыносимой вони, поднимающейся в тоннель из канализационной трубы, в которой журчал поток нечистот.

– Кроме дерьма, ничего не нашли, – усмехнулся Урхард и поднял с пола один из фонарей, оставленных нападавшими. – Ты не будешь возражать, если я возьму светильник? Хоть видеть буду, куда ногу ставлю. И как ты видишь в такой темноте?..

– Вроде стемнело. – Урхард осторожно поднялся по лестнице и выглянул наружу через сливную решетку. – Ага, звезды сияют… ты как, в порядке? Отошел? Я было напугался, когда тебя трясти начало. Как в лихорадке!

– После перенапряжения, – устало кивнул Андрус. – Знаешь, я никогда так быстро не двигался. Если бы я их не убил – нам конец. Мне бы сейчас кусок мяса побольше… два куска мяса… три куска…

– Кроме дохлой крысы… вон, мимо тебя плывет!.. мяса не наблюдаю! – хохотнул Урхард и тут же нахмурился. – Масло в фонаре кончается. Как ни берег, а все-таки закончилось…

– И так надолго хватило, – вздохнул Андрус. – Все, пошли? Поднимай решетку, осилишь один?

– Попробую, – хмыкнул Урхард, забрался на самый верх лестницы и встал, упершись спиной в металлические прутья, каждый толщиной в большой палец руки. Немного постоял, примерился и начал разгибаться, крякнув от натуги. Тяжелая решетка поддалась напору и с грохотом поднялась, осыпав с себя засохшую грязь и листья, нападавшие с дерева, растущего на обочине. – Есть еще здоровье! – пробормотал Урхард и, осмотревшись, негромко позвал: – Пойдем! Чисто!

Андрус выбрался наружу, его пошатывало, и он с усмешкой подумал о том, что такое состояние стало для него уже привычным.

– От кого так воняет? – спросил Урхард. – От тебя или от меня? А! От обоих! Ну и видок у тебя! Мясник, которого сбросили в яму с дерьмом! Пошли скорее – меняла жаждет выдать нам денег! Вру, конечно. Придется выколачивать их с руганью – он очень не любит расставаться с ними ночью, говорит, тот, кто отдает деньги ночью, навлекает на себя гнев богов и удачи у него не будет семь раз по семь лет! Врет, гадина, спать любит по ночам, вот и не хочет работать. Придумывает всякую ерунду, приметы всякие дурацкие.

– Ты найдешь дом менялы в темноте? – спросил Андрус, перебив поток красноречия Урхарда. – Ты вообще-то знаешь, где мы сейчас находимся? Честно сказать, я даже не представляю, где мы.

– Где мы? В городе, конечно, – усмехнулся Урхард. – Не переживай, это окраина купеческого квартала, я знаю эту улицу как свои пять пальцев. Пройдем во-о-он туда и окажемся перед маленьким домишком с белыми окнами, забранными красивым узором из стальных прутьев. Это и будет дом менялы. Пойдем! Можешь сам идти?

– Пока могу, – кивнул Андрус и двинулся за своим провожатым.

«Маленький домишко» оказался здоровенным домом, можно сказать, почти замком, фасад которого выходил на улицу, а тыльную его часть прикрывал высоченный забор, утыканный наверху стальными штырями, заточенными до кинжальной остроты. Окна были только на последнем этаже и действительно забранные решеткой толщиной чуть ли не в руку. Меняла хорошенько отгородился от враждебного мира, и, похоже, он мог в этом доме обороняться от целой армии.

Клиентов в такое время никто не ждал, и напрасно Урхард доказывал заспанному охраннику, выглянувшему в окошко, проделанное в стальной двери, что господин будет просто счастлив принять у себя в доме такого замечательного клиента даже в неурочное время, – охранник лишь тупо повторял: «Не велено! Днем приходи! Сейчас не угомонишься – я тебе задам!»

Чего он задаст, Урхард и Андрус не узнали, потому что на шум выглянул сам меняла, уважаемый человек – Зуир Пермаль. Он обложил трехэтажным матом охранника, разговаривающего с какими-то проходимцами и мешающего ему спать, обложил матом «проходимцев», которые приперлись посреди ночи, и пообещал выпустить собак, рычащих за забором и желающих полакомиться сладкой плотью бродяжек, беспокоящих честных людей в нечестное время суток.