Текст книги "Шанти"

Автор книги: Евгений Щепетнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Побитый упал на другого погромщика, тот бросился на первого, тоже получил, за первого вступился его двоюродный брат, наподдав нападавшему еще раз, за того вступились двое друзей… и пошла потеха! Драка переросла в настоящее побоище – с воплями, стонами и визгом женщин, участвовавших в грабеже наравне с мужчинами.

В этой банде насчитывалось человек сорок, объединившихся ради грабежа. Большинство из них или не знали друг друга раньше, или почти не знали, лишь изредка встречаясь на улицах огромной столицы. Сейчас они разделились на мелкие группы и резали своих соратников со всей яростью голодных разочарованных людей.

– А-а-а! Смотрите! Демон! Демон! – вдруг завопила одна из женщин, завизжав так пронзительно, что перекрыла шум драки.

Дерущиеся замерли, подняв головы к небу, их челюсти отпали, обнажив черные, изъеденные кариесом зубы. В темноте это, конечно, было не видно, но запах гнилых зубов, напоминающий запах трупа, пронесся над толпой, когда они все выдохнули в едином порыве, завидев летящее чудовище, и отпугнул бы даже бродячую собаку, питающуюся объедками у лавки мясника. Проводив глазами демона, сверкающего в свете пожарищ чешуей, грабители разбежались по переулкам, справедливо решив, что в этот час лучше находиться подальше от дворцовой площади, куда, собственно, и летел демон. Горожане чутко ощущали, когда стоило соваться на улицу, а когда нужно забиться в темный угол и сидеть тише мыши.

Солдаты уже спали возле костра вповалку, когда один из них, худой, неопрятный парень, завербовавшийся в наемники откуда-то из глухой деревни, сел и начал сосредоточенно доставать из подмышки вошь, укусившую его так, что он долго расчесывал место укуса и ругался сквозь зубы. Один из соседей поднял голову и обложил мешающего спать деревенщину руганью, а затем в парня полетела пустая фляга, угодившая ему точно в лоб. Ее сопровождало обещание перерезать ослоухому придурку горло, если он завтра же не избавится от насекомых, которые могут с него, проклятого животного, переползти на товарищей, а им это совсем даже не в удовольствие. И пошел вон отсюда, проклятый козел!

«Проклятый ослоухий козел», кляня себя за принятое спьяну решение завербоваться в армию мятежников, поднялся и побрел к газону, рассчитывая найти там более-менее свободное от дерьма местечко и поспать остаток ночи.

Это его и спасло.

Огромная тень закрыла небо, и оттуда полились потоки пламени – сине-белого, страшного, сжигающего все на свете. Стена пламени встала рядом с жалким вшивым крестьянином, волей судьбы занесенным в центр мятежной столицы, и спалила всех, кто оказался на ее пути.

Люди сгорели мгновенно, оставив после себя кучку пепла. Они даже не почувствовали боли, при такой перегрузке рецепторов тело не успевает подать сигнал в мозг, тоже сгоревший за секунду. Первый же поток пламени спалил не менее сотни человек, прочертив на площади огненную дорогу, ставшую дорогой смерти для десятков людей, вознесшихся на небеса.

– Вон отсюда, проклятые! Все вон, злоумышлявшие против императора! Смерть, смерть идет за вами! Вы будете гореть заживо, твари! Вон, и никогда не возвращайтесь сюда! Боги требуют повиновения императору, ничтожные гады! Я посланец богов!

Фшшшшшшшш! Еще одна река пламени пересекла площадь, проложив в толпе бегущих, вопящих от ужаса, обезумевших людей еще одну страшную просеку, заполненную пеплом и костями тех, кто решил слегка повоевать и пограбить под шумок мятежа. Как же они ошиблись… лучше бы охраняли караваны или, наоборот, грабили их, выскакивая из леса как стая волков. Теперь лишь кости да раскаленные клинки, вишнево светящиеся в темноте, указывали, что здесь когда-то были люди. Почему-то никто и никогда не верит, что именно он может быть убит, став поживой для червей. Здесь же даже червям совсем ничего не досталось.

Через несколько минут на площади вокруг дворца остались лишь обугленные кости да раздавленные бегущей толпой несчастные, оказавшиеся не в то время не в том месте.

Убедившись, что мятежники бегут, заполнив улицы, прилегающие к площади, Шанти сделала еще заход и слегка подогрела их усердие в беге страшным ревом и проклятиями тем, кто злоумышляет против богоданного императора. При этом драконица приняла на себя роль посланника божьего, кары небесной за прегрешения нечестивых бунтовщиков.

Сделав круг, драконица активно заработала крыльями и через несколько минут была возле дворца, где жил один из предводителей мятежа. Шанти не пожалела пламени и начисто спалила все, что находилось в поместье. Был ли дома хозяин, Шанти не знала. Надеялась, что был. А если и не был, то после того, как узнает о случившемся, негодяй будет сидеть в какой-нибудь темной дыре и трястись от ужаса, ожидая визита крылатого вестника смерти. Возможно, сегодняшняя акция отобьет у него желание устраивать заговоры. Ведь как-то не очень приятно знать, что в любой момент можешь превратиться в горстку пепла.

Этой ночью запылали три дворца, очень скоро превратившиеся в обугленные, оплавленные развалины, засыпанные белым пеплом… Три предводителя мятежа лишились своих поместий и имущества. Драконица отработала по полной, за одну ночь лишив мятеж шансов на успех.

Жалела ли она тех, кто погиб во дворцах? Шанти запрещала себе думать на эту тему. Ей было нужно каленым железом выжечь демонскую заразу, чтобы заражение не распространялось дальше на всю страну. И она выжигала. Сомнения, переживания, раскаяние – все потом. Если они будут. А сейчас главное – не перепутать и точно следовать плану, нарисованному Шуром. Шанти очень надеялась, что начальник тайной стражи не ошибся и точно указал на плане дворцы мятежников.

Нынешнее пробуждение было вполне приятным. Ночью ничего не снилось, выспался, даже в туалет не поднимался, и это при том, что вчера съел невероятное количество пищи – в основном тяжелой, мясной. Организм перерабатывал получаемую еду практически безотходно, пуская в дело все до последней крошки.

Живот уже не был таким впалым, руки всего за ночь стали толще, как и плечи, шея. Андрус легко поднялся с кровати, вскочил, проделал несколько упражнений, разгоняя кровь. Он двигался плавно и быстро, перетекая из стойки в стойку, и кровь пела, толкаемая по жилам сердцем, великолепным, сильным, какое бывает у зверей, выросших на просторах прерий. Мозг был чистым, светлым, все казалось простым и ясным – скоро придет Урхард, они отправятся в город и найдут Андрусу работу. Потом сюда переселится семья Гирсе, и… а что дальше? Что дальше думать не хотелось. Даже если голова светлая и ясная. Впрочем, светлым может быть и пустое ведро, ожидающее наполнения колодезной водой…

Андрус оделся, выглянул в окно – судя по положению солнца, близится полдень, а Урхарда все нет. Пойти к нему? Тот устроился через две комнаты, дальше по коридору. Почему он не пришел?

Едва Андрус, намереваясь выйти в коридор, взялся за железный запор, как снаружи в дверь осторожно постучали, скорее даже поскреблись.

Он толкнул дверь, и перед ним возник мальчишка лет двенадцати – обычный уличный бродяжка, каких много в любом городе. Мальчишка смотрел с легким испугом, видно было, что ему не по себе. От него шла волна страха, удовольствия (что-то получил?), а еще – удовлетворения собой.

– Ты Андрус? – спросил важно мальчишка и замолчал, осматривая мужчину с ног до головы. – У меня для тебя сообщение.

– От кого? – насторожился Андрус, и в груди у него заныло. Сердце чуяло беду. В городе он никого не знал, и отправить ему сообщение было некому, кроме как Урхарду. А раз тот сам не явился, значит, не смог. Почему не смог? Это должно было быть что-то совершенно неожиданное и неприятное, чтобы заставить купца отказаться от выполнения обещания.

– От бородатого мужика! – выпалил мальчишка, подмигивая. – Его взяли на улице у трактира, он кинул мне серебреник и сказал, чтобы я нашел тебя в гостинице и сообщил. Его звали… Урхарат… Урхард! Вот! Вот я и нашел и сообщил. Все! Я пошел.

– Стой! – Андрус схватил попытавшегося улизнуть мальчугана за руку. – Ты не все сказал! Кто взял бородатого мужика? Кто это были?

Андрус спрашивал, а сам уже знал ответ, но этот ответ ему очень не нравился, очень!

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами мальчишка. Он понял, что сбежать не удастся и придется долго объяснять бестолковому мужику, что почем. – Бойцы. Цвета у них вроде как главы клана. Окружили, наставили копья, мечи – он крикнул мне, кинул монетку, а потом его повязали. Все, больше ничего не знаю. Посадили в закрытый фургон и увезли. Все.

– Стража? Это была стража?

– Да кто ж их знает? – фыркнул мальчишка. – Может, и стража. Все, пусти! Мне идти надо!

– Иди, – кивнул Андрус, выпустил руку гонца, и тот исчез за порогом, будто растворившись в воздухе. Видать, побежал тратить свой серебреник – в городе столько соблазнов, трудно удержаться, чтобы не потратить лишнюю монетку.

Андрус запер дверь, уселся на кровать и стал обдумывать случившееся.

«Взяли Урхарда. Значит, кто-то его узнал и доложил понятно кому. И что теперь делать? Брать штурмом дом негодяя? В одиночку? С мечом и кинжалом? Говорил ведь, валить надо из этой местности, и поскорее! Имя, имя! Родовое имя! Толку-то в этом имени, если ты труп? Ну на кой демон трупу имя? Имя нужно живому, и то лишь для того, чтобы его можно было отличить от других людей. Не понимаю такого отношения к набору звуков.

И что мне теперь делать? Вырезать весь гарнизон я не сумею, даже если попытаюсь ворваться в дом Идраза… Я тут один, без денег, без снаряжения. Всего имущества – меч. Кинжал и… стоп! Чего там купец говорил о меняле, который хранит деньги Гирсе? Пойти к нему, взять денег, и… а что – «и»? Куплю стражу, что ли? Урхард уже в темнице. Вряд ли Идраз сразу убьет. Скорее всего будет держать в неволе и глумиться.

Ладно, надо подумать, как мне добраться до Урхарда. Что-то ничего в голову не идет… не идет, не идет… вот! Надо идти! Идти туда, дождаться удобного момента и освободить Урхарда, а по возможности грохнуть его извечного врага. Простенько, но красиво. Как проникнуть во вражеское гнездо? Тоже несложно – наняться на работу. Например, бойцом. Судя по рассказам Урхарда, у них тут постоянная нехватка воинов. Время от времени кого-нибудь из них пришибают, так что бойцы всегда требуются. Ну все, решено. Чтобы найти Урхарда, надо идти к врагу. И не мешкать».

– Ты кто?

– Человек.

– Ясно, что не пес! – хохотнул охранник у ворот. – Хотя… иногда выглядит как человек, а на самом деле – пес смердячий. Как мой сосед. Воняет – сущая псина. Как-то ему говорю: «Ормус, ты…»

– Заткнись! Чего разболтался на посту?! – Мужчина с холодными серыми глазами пристально посмотрел на чужака. – А ты чего тут вынюхиваешь? Кто таков?

– Хочу устроиться на службу. Я боец.

– Боец? – усмехнулся сероглазый. – Все так говорят. Даже вот этот придурок, раскрывающий свой поганый рот во время дежурства. Кстати, штраф тебе два серебреника.

– За что?! – обиженно пробубнил детина на воротах, недобро косясь на Андруса. – Я всего лишь допросил парня!

– Для допроса ты рассказывал ему о своем вонючем соседе? Три серебреника за нарушение на посту и пререкания с командиром. Еще вопросы будут?

– Проклятие! – с чувством сплюнул охранник и снова покосился на Андруса: – Ты принес мне неудачу, противная твоя рожа!

– Не противней твоей, – усмехнулся Андрус, глядя на толстощекое, прыщавое лицо охранника. Тот обиженно надул губы, отчего его лицо с печатью какой-то детскости стало совсем молодым и глупым.

– Иди за мной, – велел командир и, повернувшись, шагнул в калитку, прорезанную в окованных сталью воротах. Андрусу ничего не оставалось, как пойти за ним.

Огромный двор был безлюден, и только в дальней его части десятка три охранников, одетых в полный доспех, тренировались, разбившись по парам. Одни нападали, другие отражали нападение – палки, изображающие мечи, гулко стучали по щитам и панцирям, стоял такой грохот, что Андрус невольно поморщился и посочувствовал хозяину дома, вынужденному жить в таком шуме. Впрочем, возможно, что с другой стороны огромного дома шум и не слышен. Все зависит от толщины стен.

Завидев провожатого Андруса, охранники прервали тренировку, но тот равнодушно махнул рукой:

– Занимайтесь. Хогнан, иди сюда.

– Слушаю, командир! – Высокий седоватый мужчина ударил себя кулаком в грудь и замер, глядя в лицо начальнику.

Тот внимательно посмотрел на застывшего перед ним вояку и, будто убедившись в том, что облик того соответствует понятию «настоящий боец», слегка кивнул:

– Хогнан, тут к нам новобранец просится. Сказал, что он боец. Проверь его. И покажи, что такое настоящий боец. Оружие у него настоящее, рожа соответствует, но частенько наружность и содержание сильно отличаются.

– Сделаем! – с готовностью кивнул вояка, разглядывая Андруса, как солдат вошь, опрометчиво выползшую по его мозолистой руке на белый свет. – Эй, придурок, бери меч! Дурак, не свой! Деревянный бери – вон, под навесом, в стойке! Сейчас будешь драться со мной, и, если устоишь триста ударов сердца, ты принят. Если не устоишь – я изобью тебя до полусмерти, отберу меч и кинжал, а потом вышвырну за ворота!

– И что, вы всех так встречаете? – нахмурился Андрус.

– Нет, – равнодушно пояснил командир, – только тех, кто называет себя бойцом. Потом поговорим с тобой. Если выживешь. Бери меч, и хватит болтать – приступай. Остальные могут пока отдохнуть и посмотреть на поединок.

Хогнан объявил перерыв, объяснил стражникам, что происходит, и те, радостно галдя, устроились под навесом, переругиваясь из-за удобных мест. Тут же начали делать ставки, впрочем, почти никто не ставил на чужака, как видно, Хогнан был знатным поединщиком.

Андрус слегка затосковал – его умения мечника, как ему виделось, не хватало, чтобы устоять против профессионала, не используя способности перевертыша. А эти самые способности он не хотел показывать раньше времени – чем позже о них узнает враг, тем лучше. Нужно притвориться простым рубакой, зачем выдавать свое главное оружие – сверхскорость? И ведь позволить избить себя нельзя – выкинут, а он не для того сюда пришел.

Андрус подошел к стойке, выбрал «меч» длиной с руку и вернулся на площадку, сопровождаемый сочувственными взглядами стражников. Они переговаривались, хихикали, показывали на него пальцами, и Андрус чувствовал себя комедиантом, похожим на тех, что вчера видел в трактире.

– Сними свой меч! – потребовал Хогнан. – Вдруг ты вздумаешь за него схватиться, я не хочу рисковать. Да и потом не придется его с тебя снимать, когда буду выбрасывать за ворота.

– Долго говорите! – прервал командир. – Снимай меч и готовься к бою, ну!

Андрус потянулся к поясу, на котором висел меч, но рука его застыла в воздухе, когда он услышал приятный, бархатный голос:

– И что тут происходит?

– Испытываем новобранца, господин! – вытянулся в струнку командир стражников. – Говорит, что он великий боец! Решили его наказать, заодно будет урок остальным!

– Новобранец, говоришь? – медленно переспросил человек, подходя и останавливаясь в десяти шагах от противников. – И откуда ты такой, новобранец? Рожа у тебя странная… Как твое имя?

– Ан… рис! Анрис меня звать! – сообщил Андрус.

– А я его знаю! – внезапно заявил кто-то из свиты хозяина дома. – Я видел его! Он вчера сидел в трактире рядом с Урхардом! Это его человек! Это Андрус!

– Вот как? – непритворно и приятно удивился хозяин дома. – Друг Урхарда?

– Зять! – ухмыльнулся мужчина. – Я нашел лекаря, которого они вызывали в гостиницу, и тот мне все рассказал! Помнишь лекаря-мага, худого такого? Вот он и был у Андруса!

У Андруса похолодело в животе. Всё?!

– Да, это зять Урхарда! В дороге их помяли, и пришлось парня лечить! Я лекарю пообещал морду разбить, и он мне все выложил!

– Болван! – снисходительно покачал головой хозяин дома. – С лекарем так нельзя. А если бы он наслал на тебя какую-нибудь болезнь? Проклятие? Это же маг!

– Ну, ты бы, господин, за меня отомстил, правда же? – подмигнул мужчина, и хозяин дома весело расхохотался, хлопнув его по плечу.

– Болван! Тебе-то что тогда было бы от этой мести, если бы ты заживо сгнил?!

– Ну не сгнил же! – усмехнулся мужчина. – Никакой маг не пойдет против тебя, мой господин! А я твой человек, и все это знают!

– Это верно, – довольно кивнул собеседник, тряхнув русыми волосами, расчесанными на прямой пробор. – Ну что, зятек, ты зачем сюда пришел? За тестем? Так он считай что покойник. Ты решил пробраться в мой дом, втереться ко мне в доверие и освободить своего родственничка? А что, хороший план. Только ты своей глупой башкой не сообразил, что мы следим за ним все время, что он тут находится. Мне сразу же сообщили, когда он приехал. И тебя заметили, да. Человека с такой рожей трудно не заметить… Как хорошо! Как замечательно все складывается, не правда ли?

Андрус присмотрелся к лицу этого человека и обнаружил верные признаки ненормальности – лицо подергивалось, по нему будто пробегали волны. Глаза, слегка раскосые, были неподвижны, будто на Андруса смотрел не человек, а змея, фиксирующая жертву взглядом. Мужчина то улыбался, то вдруг его улыбку заменял оскал, обнажавший желтоватые, кривые зубы. Толстый язык, обметанный белым налетом, периодически облизывал тонкие губы так, будто те были намазаны чем-то сладким.

– Где Урхард? – спокойно спросил Андрус, незаметно осматриваясь и просчитывая пути отхода. Даже при его скорости перевертыша, возможно, у него не хватит сил, чтобы убить всех, кто тут находится. А если даже и хватит, непонятно, где сейчас Урхард, и, если Андрус сбежит, тому точно придет конец.

– Урхард? – переспросил Идраз. – В темнице, конечно. И ты скоро к нему отправишься. Взять его!

Жар. Вся кожа зачесалась, загорелась огнем. Мысль: «Какие они медлительные!» А еще: «Хорошо, что я так много съел вчера вечером, есть запас энергии!»

Меч выходит из ножен медленнее, чем хотелось, его будто бы кто-то держит – законы природы не отменишь, нужно приложить много усилий, чтобы сдвинуть какой-то предмет в пространстве, и чем быстрее ты хочешь это сделать, тем больше нужно усилий. У обычного человека давно бы с сухим треском переломились кости руки, с усилием вырывающей меч, лопнули сухожилия, порвались бы красные волокна мускулов. Но Андрус не обычный человек. Усиленное мутацией тело справилось с перегрузками – как и всегда, как и раньше.

Меч без замаха врезается в подмышку Хогнана, занесшего над Андрусом тяжеленную тренировочную палку. В умелых руках этот кусок дерева может быть страшным оружием, а руки Хогнана, без сомнения, умелые – не зря его поставили тренировать отряд охранников. И он быстр, очень быстр, возможно, быстрее, чем был бы Андрус без боевого режима. Настоящий профессионал-мечник, посвятивший всю свою жизнь мечному бою.

Сейчас он умирал, выбросив фонтан крови из подмышки – меч прорубил кольчугу в самом ее уязвимом месте, рассек мышцы и как молотом ударил по ребрам, прикрывающим сердце. Ребра не выдержали удара острейшего клинка, сделанного одним из лучших мастеров континента, меч разрубил кости и дошел до большого пульсирующего комка, коснулся его и вошел почти наполовину. Сердце, бившееся в боевом ритме, довершило разрушение, разорвав само себя в бессмысленной попытке все-таки протолкнуть кровь по сосудам.

Мозг Хогнана еще не знал, что тело практически умерло. Хогнан не успел даже опустить палку на то место, где только что находился Андрус, когда тот выдернул свой меч из тела противника и шагнул в сторону, пропуская мимо тела клинок командира стражников.

Удар! Рука воина с зажатым в ней мечом отлетела в сторону, обратным движением меч снес противнику полголовы, забрызгав мозгами стоявшего в оцепенении Идраза и его пятерых телохранителей.

Мозг работал четко, и Андрус сразу понял, что следует сделать, – он бросился вперед, мощнейшими ударами свалил двух телохранителей, прорубаясь сквозь броню и мечи, не выдерживающие ударов великолепного клинка Андруса. Спасибо Урхарду! Не пожалел денег на меч!

Трое оставшихся в живых телохранителей задержали его не больше чем на две секунды. Дорога к телу их хозяина была открыта. Тот уже был шагах в двадцати – сообразив, что дело худо, Идраз, не мешкая, бросился наутек, к дому, ища спасения за толстыми дубовыми дверями, окованными железом.

Андрус догнал его, как кошка догоняет мышь, ударом ладони по затылку выключил сознание и, забросив Идраза на плечо, побежал к дому. Теперь у него есть заложник.

Дверь распахнулась, выпустив на волю двух бойцов – один с мечом, другой прилаживал на тетиву длинную стрелу с бронебойным наконечником. Первый умер сразу, получив клинок в глаз, второй с рассеченным животом свалился со ступенек и замер в вишнево-красной луже крови, медленно расплывающейся на пыльных камнях двора.

Быстро – засов!

Нашел механизм закрывания. Оказалось, здесь особая система, все непросто: вращаешь ручку – выдвигаются стержни и уходят в стены, в стальные косяки. Но засов есть, и это хорошо. Пока разобрался бы с механизмом двери, могли ворваться в дом. А сейчас они только бессмысленно долбят снаружи да вопят. Пусть себе вопят, надо же куда-то выплеснуть досаду и злость!

Огляделся по сторонам, увидел портьеру на стене, сорвал, полоснул лезвием меча, вырезая длинные ленты. Дверь, которую прикрывала портьера, распахнулась, и выскочили двое мужчин – полураздетые, в одних штанах, с мечами в руках. Кто они были – охранники, отдыхавшие после дежурства, слуги, решившие проявить героизм, – Андрус так и не узнал. Эти люди погибли за одну секунду: двумя молниеносными движениями боец отсек одному голову, другому вонзил меч в сердце. Они еще не упали, а Андрус вернулся к занятию, от которого его оторвали, – связал Идразу ноги и руки, оттащив его к стене. Затем вышел из боевого режима.

Накатила легкая слабость, и Андрус присел на стул. Захотелось есть, но он пересилил желание отправиться на поиски еды, заставив себя обдумать положение. А оно было просто аховым. Все зависело от того, как глава клана относится к своему брату. Если ему наплевать, жив тот или мертв, значит, и Андрус, и Урхард, считай, мертвы. Если же глава ценит брата, тогда… тогда есть надежда.

Андрус осмотрелся: большая комната, окошки маленькие, наверху – пролезть сквозь них нельзя. Света пропускают очень мало, в комнате сумрак, можно сказать – тьма. Вдруг отметил – он видит в темноте! Правда, все черно-белое, но видит он четко, как днем! «Возможно, это умение, присущее перевертышу», – подумал Андрус, и его мысли вернулись к тому, как сейчас обезопасить себя, не дать захватить с тыла. Вряд ли вход в дом один, их должно быть по меньшей мере два. И кроме того, в доме должны быть слуги, а значит, нужно «зачистить» территорию.

Он поднялся со стула и, держа наготове меч, вышел в коридор, прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что происходило в доме. А еще – ощупывая пространство на предмет спрятавшихся охранников.

Как ни странно, в огромном доме было пусто и тихо. Похоже, что челядь сбежала, не дожидаясь встречи со странным убийцей, – кипела вода в котлах на кухне, пылало пламя в очаге, но ни одного слуги не было видно, и ничьи эмоции не ощущались в пространстве по эту сторону двери.

Андрус нашел еще два входа, закрытые такими же мощными дверями, как и основной, поднялся на крышу – плоскую, как и положено дому, который может служить укреплением, защитой для своих хозяев. Когда Андрус выглянул из-за парапета, кто-то из собравшихся во дворе людей его заметил – начали свистеть, показывать пальцами, и рядом пролетели две стрелы, пущенные откуда-то сбоку, от ворот.

Андрус погрозил стрелкам кулаком, чем вызвал бурю негодования у оскорбленной толпы стражников. Дождавшись, когда шум утихнет, Андрус набрал в грудь воздуха и закричал:

– Переговоры! Я хочу переговоров! Мне нужен Урхард, живой и здоровый, и тогда я выпущу вашего хозяина! Если с Урхардом что-то случится или вы попробуете штурмовать – вы получите вашего Идраза мертвым, я разрежу его на кусочки! Как только я получу Урхарда, мы уйдем из города! Подготовьте лошадей, крытый фургон, продовольствия на месяц и не препятствуйте выезду! Через час я отрежу вашему Идразу ухо, а потом буду отрезать от него по кусочку до тех пор, пока он не умрет в муках! Время пошло!

Стражники загалдели – когда Андрус начал говорить, они затихли и наступила гробовая тишина, прерываемая лишь свистом ветра да лаем заполошной собачонки где-то за углом, на пустыре. Теперь же все старались перекричать друг друга, и разобрать что-то было невозможно. Да в общем-то и не хотелось. Информации в крике не было никакой. Этой толпе нужно было время, чтобы выбрать какого-нибудь вожака, и тот наведет порядок. И первое, что они сделают, – пошлют гонца к главе клана, чтобы тот решал, что делать, как освобождать брата.

Получится ли то, что он задумал, Андрус не знал. Но другого способа освободить Урхарда не видел. Все было очень, очень плохо и… шатко.