Текст книги "Романовы. История великой династии"

Автор книги: Евгений Пчелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

   Но вернёмся во времена её молодости. В 1709 году, во время встречи с прусским королём Фридрихом I (одновременно он носил также титул курфюрста Бранденбурга), Пётр договорился о женитьбе его племянника Фридриха-Вильгельма на одной из русских царевен. Сам Фридрих-Вильгельм, субтильный молодой человек, правил в небольшом герцогстве, граничившим с новыми российскими владениями, – Курляндия и Семигалия (по имени местных племён куршей и земгалов), которое находилось в вассальной зависимости от польского короля. Столицей герцогства была Митава, ныне латвийский город Елгава (теперь территория герцогства входит в состав Латвийской республики). Выбрать для герцога невесту из своих дочерей должна была сама царица Прасковья. Жених ей сразу не понравился, и она предпочла отдать ему среднюю дочь – Анну, чтобы оставить при себе старшую – любимую Катерину. На том и порешили.

   Свадьба отличалась пышностью и великолепием. Впервые тихая Анна стала «героиней дня». Венчание состоялось в Меншиковском дворце, там же устроили и роскошный пир. Под грохот орудий, доносившийся с Невы, звуки музыки и огни фейерверков гости веселились до трёх часов ночи, так что к концу застолья еле могли держать в руках бокалы с вином. На следующий день произошла и вовсе невиданная церемония. Сыграли свадьбу царского карлика Я76кима Волкова, для участия в которой со всей страны свезли в Петербург более семидесяти уродцев. Весь двор потешался над ужимками и кривляньями карлиц и лилипутов – такие развлечения были вполне в духе того времени.

   Так началась самостоятельная жизнь царевны Анны. Окончилась она тоже шутовской свадьбой – придворного шута князя М.А. Голицына в построенном зимой 1740 года Ледяном доме.

   Спустя два месяца, в начале января 1711 года, новобрачные отправились в Митаву. Но на первой же остановке утомленный непрерывными праздниками Фридрих-Вильгельм внезапно скончался. Тело герцога повезли в Курляндию, чтобы похоронить в родовой усыпальнице, а заплаканная Анна вернулась в Петербург. Пётр долго размышлял, как поступить с вдовствующей герцогиней, наконец летом 1712 года он приказал ей ехать в Митаву. Первоначально государь даже хотел отпустить с Анной её мать и сестёр, но потом передумал. Анне предстояло одной отправиться на чужбину, чтобы стать там послушным инструментом в руках петербургского двора. Жизнь новой герцогини в Курляндии оказалась несладкой. Она постоянно нуждалась, ограничивала себя во всём и шагу не могла ступить без согласия Петербурга, писала униженные, заискивающие письма Петру и его второй супруге Екатерине, а будущее виделось ей туманным и неопределённым.

   С трудом признало её курляндское дворянство. При Анне находился специально посланный из Петербурга «резидент» – Пётр Михайлович Бестужев-Рюмин, служивший своеобразным гарантом российского влияния на курляндские дела. Анна привыкла к нему, и хоть медленно, но начала осваиваться в незнакомой стране. Несколько раз возникали планы её нового замужества, но все они так и не осуществились. Без памяти влюбилась Анна в красавца и ловеласа графа Морица Саксонского, побочного сына польского короля Августа II. В 1726 году он явился в Митаву и даже был избран местными баронами на герцогский престол. Но политика была важнее нежных чувств, и русские войска скоро согнали непрошеного гостя с только что занятого им трона. Вскоре отозвали в Россию и Бестужева-Рюмина. И осталась бы безутешная вдовица в одиночестве, если бы не оказался при её дворе бедный курляндский дворянин, так и не доучившийся в Кёнигсбергском университете (за убийство солдата в ночной драке он был посажен в тюрьму, откуда бежал) Эрнст-Иоганн Бирон (1690–1772). Он и стал самым близким к Анне человеком и остался таковым вплоть до её смерти. Известный историк Е.В. Анисимов даже предполагает, что младший сын Бирона, Карл, на самом деле был сыном и Анны.

   Свадьба карлика Петра I Якима Волкова. Фрагмент гравюры А.Ф. Зубова. 1710 г.

   Из курляндского небытия незадачливую царевну вызволили неожиданные события, случившиеся в Москве в январе 1730 года. Только что, не оставив никакого завещания, умер император Пётр II. Верховный тайный совет собрался на экстренное заседание, и высшие сановники империи стали судорожно решать, кто теперь займёт пустующий российский трон. Как известно, император скончался, не дожив буквально одного дня до своей свадьбы с княжной Е.А. Долгорукой. Поэтому князья Долгорукие, занимавшие несколько мест в составе совета и чувствовавшие, что рушатся все их вот-вот готовые осуществиться планы, решились на подлог. Они составили поддельное завещание императора в пользу княжны Долгорукой и даже воспроизвели подпись Петра II. Но на заседании совета их обман сразу открылся. В разгар споров один из верховников, князь Дмитрий Михайлович Голицын, предложил спасительный вариант. Он обратил взоры соратников в сторону дочерей царицы Прасковьи и особенно Анны. Голицын подчеркнул, что она находилась ещё в брачном возрасте и могла родить наследников, «рождена среди нас и от русской матери в старой хорошей семье, мы знаем доброту её сердца и прочие её прекрасные достоинства».

   Но, конечно, не это предопределило исход дела. Верховники стремились ограничить самодержавную власть монарха и для этого составили условия, «кондиции», на которых и пригласили несамостоятельную и непритязательную, как им казалось, Анну занять престол. Теперь императрица без разрешения Верховного тайного совета не могла объявлять войну и заключать мир, командовать гвардией и армией, вводить налоги, расходовать казённые средства, и даже жаловать имения и чины. «А буде чего по сему обещанию не исполню, то лишена буду короны Российской» – так заканчивался документ, который подписала Анна Иоанновна.

   Но опытные царедворцы просчитались. За маской забитости и ограниченности в Анне скрывались и недюжинная решительность, и немалая сила воли.

   Конечно, она согласилась на все условия. 25 января 1730 года посланцы верховников прибыли в Митаву, и уже 13 февраля новая императрица приехала в Москву. Оказавшись в России, она довольно быстро разобралась в ситуации. Замыслы верховников многим пришлись не по душе. Столичное дворянство, опасаясь, что вся власть сосредоточится в руках небольшой кучки аристократов, стало выдвигать собственные требования. Его представители поднесли Анне челобитную с просьбой выслушать их предложения. Подталкиваемая Екатериной, Анна начертала на ней «Учинить по сему», и до ограниченной монархии в России оставался всего один шаг, но тут во дворец вошли бравые гвардейцы, и под их давлением дворяне были вынуждены просить Анну восстановить императорскую власть в полном объёме. Тогда императрица приказала подать кондиции и «при всём народе изволила, приняв, изодрать». С российским конституционализмом было покончено. Надорванный Анной экземпляр кондиций до сих пор хранится в Российском архиве древних актов.

   Восстановив самодержавие, Анна венчалась на царство в Успенском соборе Кремля 28 апреля 1730 года. 17 декабря 1731 года она подписала манифест «Об учинении присяги в верности наследнику Всероссийского престола, который от Ея Императорскаго Величества назначен будет», и хотя сам наследник ещё не был объявлен, благодаря этому манифесту петровский «Устав о наследии престола» обрёл былую силу.

   В Москве Анне было неуютно, и в январе 1732 году императрица и её двор переехали в Петербург.

   Анна Иоанновна была единственной чистокровной русской императрицей. И тем не менее именно время её правления ассоциируется с эпохой «немецкого засилья», «бироновщиной». Это не совсем так. Немцы появились в нашей стране ещё при Петре Великом, и почти все, кто занял при Анне важные государственные посты, служили новой Родине уже в предшествовавшие царствования (Миних, Остерман, Лёвенвольде, Шума*censored*). Да и русских в тогдашнем государственном аппарате было немало: пост канцлера при Анне занимал князь А.М. Черкасский, кабинет-министрами были А.П. Волынский, а затем А.П. Бестужев-Рюмин, Тайную канцелярию возглавлял А.И. Ушаков, а президентом Коллегии иностранных дел некоторое время продолжал оставаться граф Г.И. Головкин. Но императрице нужны были верные люди, не связанные с какими-либо придворными группировками и преданные лично ей. Поэтому и стал ближайшим советником обер-камергер Э. Бирон, вице-канцлером остался А.И. Остерман, а армию поручили фельдмаршалу Б.-Х. Миниху. Расставив нужных людей на нужные посты, Анна могла не беспокоиться за своё будущее. А в управление государством она почти не вмешивалась. Императрица была довольно ленива, к тому же умом не блистала, и потому при ней был создан новый орган – кабинет министров, подписи членов которого даже заменяли подпись государыни.

   Коронация Анны Иоанновны. Шествие в Успенский собор. 1730 г.

   Уже говорилось о времяпрепровождении царицы. Не следует думать, однако, будто невзыскательный русский двор утешался лишь примитивными оплеухами и подзатыльниками всевозможных шутов. При Анне в России появились и первая опера, поставленная итальянцами, и первая балетная школа, организованная французом Ж.-Б. Ланде. Любила ещё императрица устраивать свадьбы своих подданных. Уже упоминавшийся Е.В. Анисимов очень метко назвал её «всероссийской свахой». Память о собственной неудавшейся семье порождала в Анне желание осчастливить других.

   Бирон, любимец Анны, в 1737 году под давлением России стал курляндским герцогом. Незадолго до смерти императрица подписала завещание в пользу своего внучатого племянника, только что появившегося на свет Иоанна Антоновича. А регентом вплоть до его совершеннолетия назначался герцог Бирон. Скончалась Анна Иоанновна от почечнокаменной болезни.

   Рассказывали, что холодной осенью 1740 года во дворце, где жила Анна, появился призрак императрицы. Разбуженная Анна вышла посмотреть и сказала: «Это моя смерть». Бирон, не переставая плакать, до последней минуты стоял на коленях у постели умиравшей государыни. Она долго смотрела на него, а потом сказала: «Небось!» («Не бойся!»)

 //– События эпохи –//

   4.03.1730 г. – Манифест об упразднении Верховного Тайного совета.

   10.11.1731 г. – Создание Кабинета министров.

   1731 г. – Начало вхождения Казахских земель в состав России.

   21.01.1732 г. – Рештский трактат между Россией и Персией. Возвращение Персии южного побережья Каспийского моря.

   1733–1743 гг. – Великая Северная экспедиция по исследованию Сибири, побережья Северного Ледовитого океана, Камчатки.

   1733–1735 гг. – Участие России в Войне за польское наследство.

   1735–1739 гг. – Русско-турецкая война, завершившаяся Белградским договором (18.09.1739 г.). Россия возвратила Турции Азов.

   29.01.1736 г. – Первая оперная постановка в России («Сила любви и ненависти» Фр. Арайя, перевод либретто на русский язык В.К. Тредиаковского).

   4.05.1738 г. – Основание первой балетной («танцевальной») школы в Петербурге.

   Источники и литература:

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 4. Переписка герцогини Курляндской Анны Ивановны. М., 1862.

   Анисимов Е.В. Россия без Петра. СПб., 1994;

   Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. СПб., 2002;

   Анисимов Е.В. Анна Иоанновна. М., 2002 (ЖЗЛ);

   Павленко Н.И. Анна Иоанновна. М., 2002.

   33/23. Прасковья Иоанновна (24.09.1694 г., Москва – 8.10.1731 г., там же, похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля. Захоронение не сохранилось).

   М.: 1723 г. – Иван Ильич старший Дмитриев-Мамонов (10.12.1680 г. – 24.05.1730 г., скончался скоропостижно по пути из Москвы в с. Измайлово, похоронен в московской церкви Святых Флора и Лавра у Мясницких ворот), сын стольника и полкового воеводы Ильи Михайловича Дмитриева-Мамонова (ум. в 1725 г.) и Акулины Игнатьевны Вердеревской. Стольник, служил в л. – гв. Семёновском полку, участник Северной войны (в т. ч. сражений при Лесной и Полтавской битвы), капитан (1705 г.), гвардии майор (1708 г.), бригадир (1720 г.), генерал-майор (1721 г.), участник Персидского похода, командовал передовым отрядом при взятии Дербента, лейтенант корпуса кавалергардов (1724 г.), кавалер ордена Св. Александра Невского (в день его учреждения 21.05.1725 г.), генерал-лейтенант (1726 г.), сенатор (1726 г.), подполковник л. – гв. Преображенского полка (1727 г.), генерал-аншеф (28.04.1730 г.). Его первая жена, Евдокия Степановна Плещеева, похоронена в Чудовом монастыре в Москве.

   Детские годы царевна Прасковья провела в Измайлове, с 1708 года жила в Петербурге, но позже опять вернулась в Москву. Она была красива, но, к сожалению, имела слабое здоровье. Подобно сестре Екатерине, увлекалась постановками спектаклей в измайловском театре, после смерти матушки взяла на себя все хозяйственные заботы об Измайлове, проявив большую рачительность и скрупулёзную деловитость. В начале 1720-х годов царевна познакомилась с уже немолодым генералом Иваном Ильичём старшим Дмитриевым-Мамоновым (у него было ещё двое младших братьев, которых тоже звали Иванами). Дмитриевы-Мамоновы – древний дворянский род, происходивший от смоленских князей – Рюриковичей. Пётр I дал согласие на свадьбу царевны и генерала, и они обвенчались, но этот брак так и остался официально не объявленным. Есть сведения, что в начале октября 1724 года у Прасковьи родился сын. Он скончался, не дожив до шести лет, и был похоронен рядом с отцом. Высказывалось предположение, что он изображён на портрете мальчика, оставшемся незаконченным и ныне хранящемся в собрании Русского музея в Петербурге. Портрет приписывается Ивану Никитину или Андрею Матвееву. При восшествии на престол Анны Иоанновны Иван Ильич получил чин генерал-аншефа. Через месяц он внезапно скончался, командуя эскортом, сопровождавшим императрицу в Измайлово. Царевна Прасковья пережила мужа лишь на год с небольшим. Она последней среди женских особ царской династии обрела покой под сводами собора Вознесенского монастыря в Московском Кремле, в приделе церкви Богоматери «Всех скорбящих радость», специально устроенном по распоряжению Анны в память о сестре. Дворец царевны перешёл во владение вернувшейся из ссылки дочери Меншикова – Александры, которую императрица выдала за старшего брата Бирона Карла-Магнуса.

   Царевна Прасковья Иоанновна. Художник И.Н. Никитин. 1714 г.

   34/25. Алексей Петрович (18.02.1690 г., Москва – 26.06.1718 г., Трубецкой бастион Петропавловской крепости СПб., похоронен в Петропавловском соборе СПб.). Крещён 23.02.1690 г., восприемники – патриарх Иоаким и царевна Татьяна Михайловна.

   Ж.: 14/25.10.1711 г., Торгау, Саксония – Шарлотта-Кристина-София, принцесса Брауншвейг-Вольфенбюттельская (19/29.08.1694 г., Бланкенбург – 22.10/2.11.1715 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.), дочь герцога Людвига-Рудольфа (1671–1735) Брауншвейг-Бланкенбургского и Вольфенбюттельского и принцессы Кристины-Луизы (1671–1747) Эттинген, родная тётя герцога Антона-Ульриха (см. № 48).

   Одна из самых страшных страниц в истории рода Романовых связана с царевичем Алексеем. Его конфликт с отцом стал символом Петровской эпохи – символом борьбы нового и старого, он как бы на новом уровне продолжал противостояние Петра и Софьи, Петра и Евдокии Лопухиной. Но в случае с Алексеем всё было гораздо сложнее, чем просто борьба двух противоположностей. Царевич был очень похож на отца: такой же упрямый и волевой, просто обстоятельства сложились так, что он оказался в самой гуще немыслимой ломки, затеянной Петром, в эпицентре противоборства двух стихий и погиб, не выдержав этого напряжения.

   Царевич Алексей Петрович. Литография XIX в.

   Историки, пытаясь оправдать Петра, нередко рисуют царевича слабохарактерным неврастеником, каким-то жалким и убогим полудурком. Именно так изобразил Алексея в своей работе, ему посвящённой, Н.И. Костомаров. Таким же, озлобленным и дегенеративным, показан он и в известном советском фильме «Пётр Первый». На самом же деле Алексей вполне мог быть под стать Петру. Но ужиться вместе им было не суждено.

   На детские годы царевича легла тень разрыва между родителями. Эту драму мальчик переживал тяжело. Несмотря на запреты отца, он пытался поддерживать хоть какие-то отношения с матерью, пользуясь всякими мыслимыми и немыслимыми ухищрениями. Судьба Евдокии не могла не сказаться на формировании его личности.

   А начиналось всё так безоблачно… Первые несколько лет жизни были для Алёши счастливыми и беззаботными. Игры и забавы в Кремлёвском дворце, в обычных московских традициях… С шести лет обучение грамоте, наставником был князь Никифор Вяземский. Специально для царевича монах Карион Истомин составил свой замечательный словарь, а картинки к нему сделал известный в ту пору мастер Леонтий Бунин. После того как Алексея разлучили с матерью, его взяла к себе в Преображенское царевна Наталья Алексеевна. С 1703 года учителем царевича стал приглашённый в Россию немецкий барон Генрих фон Гюйссен. Программа, им составленная, включала богословие, арифметику, геометрию, географию, историю, иностранные языки, фехтование, танцы, верховую езду, а затем и военное дело. Учился Алексей охотно, успешно осваивал французский и немецкий языки, по примеру отца научился хорошо токарничать, но математика и военные науки давались ему плохо. Впрочем, учение было нерегулярным, поскольку Пётр то и дело требовал сына к себе, в том числе и на театр военных действий. Ситуация осложнялась ещё и тем, что общий надзор за обучением царевича был возложен на А.Д. Меншикова. Безграмотный выскочка, естественно, совершенно не заботился об успехах своего подопечного. Алексей обладал природными задатками, недаром Пётр писал ему: «Бог разума тебя не лишил», – но развить их не смог. Постепенно в нём зародилось даже какое-то отвращение к учёбе. Об этом красноречиво говорит, к примеру, такой эпизод. Когда Алексей в 1712 году вернулся из-за границы, где пробыл около трёх лет, царь решил экзаменовать его и потребовал принести соответствующие чертежи. Испугавшись, что отец попросит что-либо начертить при нём, царевич выстрелил из пистолета в ладонь правой руки, но очень неумело, так, что лишь опалил огнём руку.

   Вокруг Алексея сложилась своя компания – в основном люди, настороженно относившиеся к происходившим переменам. По примеру отца царевич называл это сообщество собором, раздал всем его участникам прозвища, веселился и пировал с ними. Пётр периодически давал сыну те или иные поручения, которые тот без охоты выполнял. Государственная или военная деятельность была Алексею в тягость, что крайне раздражало Петра, хотевшего видеть в сыне продолжателя своих дел. С годами эта отчуждённость усиливалась. Алексей был вынужден, сжав зубы, терпеть и ждать своего часа, ведь именно он являлся наследником престола.

   В 1709 году Пётр отправил царевича за границу. Целью поездки было обучение в Дрездене и, что немаловажно, предстоявшая свадьба. В невесты Пётр выбрал принцессу Шарлотту-Софию Брауншвейг-Вольфенбюттельскую. Она принадлежала к древней германской династии Вельфов, потомков знаменитого рода феррарских герцогов Эсте. Как уже говорилось, её старшая сестра Елизавета в 1708 году вышла замуж за австрийского императора Карла VI (их дочерью была знаменитая императрица Мария-Терезия, а внучкой – французская королева Мария-Антуанетта). Позже, в 1714 году, ветвь Брауншвейгской династии, Люнебург-Ганноверская, в лице Георга I заняла английский королевский престол (его потомки, правда по женской линии, царствуют в Англии до сих пор). Племянник Шарлотты – Антон-Ульрих потом стал мужем Анны Леопольдовны и отцом российского императора Иоанна Антоновича. Брак царевича Алексея был следствием сложной дипломатической политики Петра, австрийского императора Карла VI и польского короля Августа II.

   Шарлотта-Кристина-София Брауншвейг-Вольфенбюттельская. Гравюра 1720-х гг.

   Первая встреча Алексея и Шарлотты произошла близ Карлсбада в 1710 году. 19 апреля следующего года был подписан брачный договор, а в октябре в городе Торгау состоялась торжественная свадебная церемония, на которой присутствовал сам Пётр. Существенно, что ни невеста, ни тем более жених не сменили своего вероисповедания. Приехавшая в Петербург Шарлотта так и не прижилась в чужой, незнакомой стране. Родня мужа относилась к ней прохладно, да и отношения с супругом складывались не гладко. После рождения второго ребенка, сына Петра, Шарлотта скончалась от послеродовой горячки. Причём якобы она отказывалась принимать назначенные ей лекарства и нарочно требовала пищу и питье, которые могли лишь навредить её здоровью. Алексей находился рядом с женой до последней минуты и очень тяжело переживал её кончину. Печальная судьба молодой немецкой принцессы впоследствии вызвала к жизни красивую легенду о том, что Шарлотта не умерла в Петербурге, а тайно бежала в Америку, где и прожила ещё долгое время.

   Между тем пропасть, разделившая отца и сына, увеличивалась. Понимая, что Алексей не сможет оправдать его надежд, Пётр решил лишить его прав на престол. Через шестнадцать дней после рождения у Алексея сына вторая жена царя Екатерина благополучно разрешилась от бремени сыном, которого тоже назвали Петром. Именно в этом младенце и видел царь своего преемника. В письме к Алексею Пётр потребовал «переменить свой нрав», прекрасно зная, что это невозможно, в противном случае Алексей лишался права наследовать царскую власть. «Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный», – писал Пётр. В ответ царевич признал, что «памяти весьма лишён», ослабел, править не может, и отказался в пользу только что родившегося «братца». Но царю и этого показалось мало. Он предложил сыну или изменить своё поведение, или уйти в монастырь. В страхе Алексей согласился, хотя и отец и сын, конечно, понимали, что «клобук не прибит к голове гвоздём». Но когда находившийся в Копенгагене Пётр в августе 1716 года потребовал, чтобы Алексей приехал к нему или же указал точный день пострига, царевич решил бежать за рубеж. Местом спасения он выбрал Австрию, где правил его свойственник Карл VI. В это путешествие с Алексеем отправилась его фаворитка, крепостная девушка князя Вяземского Евфросинья Фёдорова (Фёдорова – это не фамилия, а отчество; у основной массы крестьян до отмены крепостного права фамилий не было). По своему происхождению она была финкой или ингерманландкой (близкий финнам народ – коренное население Петербургской губернии). Евфросинья и сыграла в судьбе своего любимого роковую роль.

   Замок Эренберг в Австрии, где некоторое время скрывался Алексей Петрович. Гравюра начала XVIII в.

   Тайное политическое убежище вскоре было раскрыто, и началась настоящая охота за царевичем. Он переезжал из одного города в другой, недолго пробыв даже в Неаполе. Наконец с помощью всевозможных ухищрений, пущенных в ход ловким сподвижником Петра П.А. Толстым (кстати, предком писателей графов А.К. и Л.Н. Толстых), удалось добиться возвращения Алексея на родину. Там его ждал отнюдь не радушный приём.

   31 января 1718 года поздно вечером карета царевича Алексея въехала в Москву. Туда к тому времени были вызваны сенаторы, многие придворные, церковные иерархи и генералитет. 3 февраля в их окружении состоялась встреча отца и сына. Видя безвыходность своего положения, Алексей залился слезами, бросился на колени и умолял простить его. Пётр потребовал официального отречения Алексея от наследования трона в пользу младшего брата – Петра. Был обнародован соответствующий манифест, в котором подробно излагались причины такого шага: доказывалась неспособность Алексея к управлению государством, перечислялись все его прегрешения, но объявлялось царское прощение с лишением наследства. В тот же день в Успенском соборе Кремля Алексей принёс присягу на верность новому наследнику и дал клятвенное обещание «ни под каким предлогом» не домогаться престола. Но ещё одним условием прощения Пётр поставил выдачу сыном всех его сторонников. Подозрительный царь хотел в корне задавить любую оппозицию. Ему необходимо было знать о всех «сообщниках» Алексея, тех, кто советовал ему бежать, организовал побег и настраивал против отца.

   И, желая спасти свою жизнь, царевич пошёл на предательство. Он выдал всех своих соратников, назвал свыше 50 человек. Немедленно начались аресты и следствие (или, как тогда говорили, розыск). Царь решил изничтожить всю «воровскую компанию» сына. Для «выбивания» нужных показаний использовались разнообразные пытки, несчастные оговаривали себя и других, а число обвиняемых росло с каждым днём. Петру казалось, что открылся масштабный заговор. В марте 1718 года Москву потрясли жуткие казни. Главный организатор побега царевича, его ближайший товарищ А.В. Кикин, был подвергнут мучительному колесованию. Одновременно гнев царя обрушился и на головы последних непокорных родных: первой жены Евдокии – инокини Елены и сестры царевны Марии Алексеевны. По своей жестокости «дело царевича Алексея» может сравниться только с печально известным разгромом стрелецкого мятежа 1698 года.

   Но даже своим малодушием царевич уже не мог заслужить доверие отца. Некоторые обвиняемые показали, что Алексей силой хотел захватить трон с помощью внутренних врагов и иностранной поддержки. Однако Пётр решил повременить с наказанием сына до появления «главного свидетеля».

   18 марта двор вернулся в Петербург. Казалось, всё успокоилось, и ничего не подозревавший Алексей на Пасху 12 апреля отправился к мачехе Екатерине просить её ходатайствовать перед царём о позволении ему жениться на Евфросинье. Вместе с нею царевич хотел уехать из столицы и тихо жить в одной из своих деревень. Но как только Евфросинья, которая к тому времени готовилась родить ребёнка, приехала в Петербург, её немедленно арестовали и вместе с братом и тремя слугами, бывшими при Алексее за границей, заточили в Петропавловскую крепость. Следствие продолжилось. Напуганная всем происходящим, фаворитка Алексея рассказала обо всех его замыслах. Якобы Алексей вовсе и не думал уходить в монастырь, а хотел с помощью австрийских войск свергнуть отца и захватить трон. Это было прямое обвинение в государственной измене. В мае 1718 года сбивчивые и туманные показания Евфросиньи Пётр предъявил сыну во время их встречи в Петергофе, во дворце Монплезир. Сначала Алексей всё отрицал, но после очной ставки со своей возлюбленной не выдержал…

   14 июня он был взят под стражу и заключён в Петропавловскую крепость. Здесь состоялось несколько допросов, сопровождавшихся жестокими пытками в присутствии самого Петра. Не выдержавший истязаний Алексей обвинил ещё нескольких сообщников и оговорил себя, признав все предъявленные обвинения. Решение об участи «изменника» царь передал на рассмотрение специального суда, состоявшего из двух курий – духовной и светской. Таким способом он хотел снять с себя ответственность за судьбу собственного сына и освободиться от ранее данного обещания помиловать его. Ответ церковников был уклончив: «Сердце царево в руце Божии есть», иными словами, как царь захочет, так и будет. Светские чины высказались более определённо: Алексей достоин только смерти. 24 июня смертный приговор царскому сыну был подписан 127 членами этого судилища. Не дождавшись его исполнения, 26 июня «в 7-м часу пополудни царевич Алексей Петрович в С.-Питербурхе скончался». Как он умер, мы уже, вероятно, так никогда и не узнаем. По одной версии, это была естественная смерть в результате нервного потрясения и физических мучений. По другой, Пётр приказал своим подручным тайно задушить сына. На следующий день как ни в чём не бывало Пётр торжественно отпраздновал очередную годовщину Полтавской победы.

   Имя царевича Алексея стало символом для тех слоев общества, которые неприязненно относились к изменениям, происшедшим в жизни страны при Петре и его преемниках. А таинственная смерть царевича вызвала слухи о его «уходе в народ». Особенной популярностью Алексей пользовался у старообрядцев. С ним они связывали надежды на сохранение традиционных устоев, противопоставляли его «антихристу» – царю и считали своим сторонником. Вплоть до начала 1740-х годов появилось по крайней мере семь самозванцев, выдававших себя за Алексея. Все они окончили свои дни на дыбе или на плахе. Самое любопытное, что даже рано умерший сын Алексея – Пётр II воспринимался в народе (в том числе и раскольниками) как защитник и радетель за «правое дело». Поразительное расхождение между реальностью и идеализированными представлениями о ней!

   Источники и литература:

   Письма русских государей и других особ царского семейства. Т. 3. Переписка царевича Алексея Петровича и царицы Евдокии Фёдоровны. М., 1862.

   «Непотребный сын». Дело царевича Алексея Петровича. СПб., 1996.

   Маркина Л.А. Принцесса Шарлотта Брауншвейгская – первая немецкая принцесса в России // Немцы в России: проблемы культурного взаимодействия. СПб., 1998. С. 41–52.

   Павленко Н.И. Царевич Алексей. М., 2008.

   Пчелов Е.В. Царевич Алексей Петрович и Софья Брауншвейгская в Петербурге // Петербургские чтения. СПб., 1994. С. 37–40.

   Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. Т. 6. Царевич Алексей Петрович. СПб., 1859.

   35/25. Александр Петрович (3.10.1691 г., с. Преображенское под Москвой – 13.05.1692 г., Москва, похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля). Крещён 1.11.1691 г., восприемники – келарь Троице-Сергиева монастыря и царевна Наталья Алексеевна.

   36/25. Пётр Петрович (1704 г. – до 1707 г.).

   37/25. Павел Петрович (сент. 1705 г. – до 1707 г.).

   38/25. Екатерина Петровна (28.12.1706 г., Москва – 27.07.1708 г., там же, похоронена в Петропавловском соборе СПб.).

   39/25. Анна Петровна (27.01.1708 г., Москва – 4/15.05.1728 г., Киль, похоронена 12.11.1728 г. в Петропавловском соборе СПб.).

   М.: 21.05/1.06.1725 г., СПб. (обручение – 24.11.1724 г.) – Карл-Фридрих (19/30.04.1700 г., Стокгольм – 7/18.06.1739 г., Рольфсгаген), герцог Гольштейн-Готторпский с 1702 г., сын Фридриха IV (1671–1702), герцога Гольштейн-Готторпского, и Гедвиги (1681–1708), дочери шведского короля Карла XI и сестры Карла XII.

   Дочь Петра и Екатерины, которую родные называли Аннушка, воспитывалась сначала тётей – царевной Натальей Алексеевной, а потом росла вместе с сестрой Елизаветой в семье Меншикова. В 1712 году, когда её родители обвенчались, Анна стала их «законным ребенком». Она была красивой и умненькой девочкой, передающий её детскую прелесть портрет кисти Ивана Никитина можно видеть в Третьяковской галерее. Красоту и ум сохранила она и в юности. Все современники единодушно писали о её очаровании. Вот какую характеристику дал царевне посланник герцога Брауншвейг-Люнебургского Х.Ф. Вебер: «Её благородные чувствования, черты лица и весь стан заставляли самую зависть признаваться, что это была прекрасная душа в прекрасном теле. Император употреблял все возможные старания для её воспитания и любил её с величайшей нежностью, ибо она как по наружности, так и в обращении была совершеннейшим его подобием, особенно в отношении характера и ума, каковые дары природы были усовершенствованы ещё более исполненным доброты её сердцем, чем она оставила по себе бессмертную память». К сожалению, судьба Анны сложилась печально. Волей случая и политических расчётов она вышла замуж за голштинского герцога Карла-Фридриха.