Текст книги "Русские солдаты Квантунской армии"

Автор книги: Евгений Яковкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

0 том, как встретили асановцы начало войны Германии с Советским Союзом 22 июня 1941 г., рассказывают показания Николая Ефимовича Перминова, данные на допросе в СМЕРШ уже после 1945 г.: «С марта 1940 по январь 1944 года я служил в отряде “Ленно” на ст. Сунгари-II. Через несколько дней после начала войны с Германией, в конце июня 1941 года весь отряд “Асано “ был выстроен на плацу. Перед отрядом с речью выступил командир отряда полковник Асано. Смысл его речи сводился к тому, что началась борьба Германии против СССР, борьба всех народов против коммунистов, в том числе и эмигрантов. Приблизился час освобождения Родины эмигрантов от коммунистов. Он предложил поднять руки тем, кто желает идти с оружием в руках против Советского Союза. Весь отряд, в том числе и я, подняли руки».

По свидетельству того же Перминова, уже 10 июля 1941 г. отряд «Асано» в полной боевой готовности отправился со станции Сунгари-II через Харбин и Цицикар в г. Мерген, откуда выехал в сторону советской границы и расположился в одном из русских поселений в Маньчжурии. Находились асановцы там до конца сентября 1941 г., а с октября было отобрано 200 человек, которые выехали в город Сахалян, который находился напротив Благовещенска. В Сахаляне сводный отряд «Асано» находился вплоть до июня 1942 г. ^{302}

По данным же советской разведки от 18 июля 1941 г., чины отряда «Асано» численностью в 320 человек с полным вооружением и снаряжением направлялись через границу в районе Сахаляна с целью выброски на советскую территорию для организации диверсионных актов. При этом асановцы были переодеты в советскую форму ^{303} .

Все это соответствовало недавно принятому японскому военному плану по вторжению в СССР, который вошел в историю под названием «Кантокуэн». Разберем его основные положения, поскольку в нем отводилась особая роль асановцам. Итак, после долгих совещаний Генеральным штабом Японской императорской армии совместно с Военным министерством 2 июля 1941 г. был принят план «Кантокуэн» (Особые маневры Квантунской армии), предусматривавший возможное вторжение на Дальний Восток.

Согласно плану «Кантокуэн» предполагалось рядом последовательных ударов японских сил на главных направлениях разгромить войска Красной армии в Приморье, Приамурье и Забайкалье и заставить их капитулировать; захватить стратегические военные, промышленные объекты, продовольственные базы и коммуникации; большое внимание уделялось военно-воздушным силам – они должны были ликвидировать советские ВВС в первые часы войны внезапным ударом. Основная часть операции должна была закончиться за 6 месяцев. Войска Японии и ее союзников к этому времени должны были пробиться к Байкалу.

5 июля издали директиву Верховного командования, но которой провели первый этап мобилизации, увеличив Квантунскую армию на 2 дивизии (51-ю и 57-ю). 7 июля 1941 г. император Хирохито разрешил провести скрытный призыв и призвать в вооруженные силы полмиллиона человек; также были выделены суда тоннажем в 800 тыс. тонн для перевозок грузов военного характера в Северный Китай. Все мероприятия проводились в строжайшей тайне, под легендой учебных сборов для приписного состава, и именовалась «внеочередным призывом». Семьям запретили проводы, в документах слово «мобилизация» заменили на термин «внеочередные формирования».

Всего было сформировало три фронта – восточный, северный и западный, в них направлено 629 частей и подразделений, всего 20 дивизий. После проведения второго этапа мобилизации (приказ № 102 от 16 июля 1941 г.) численность японских войск у границ СССР возросла до 850 тысяч человек. Особую роль во вторжении японских и союзнических войск (Маньчжоу-Ди-Го, Мэнцзян, Республика Китай и др.) в СССР должны были сыграть и воинские части, сформированные из белоэмигрантов.

Приказом командующего Квантунской армии помимо бригады «Асано» начали создаваться специальные воинские части, в основном диверсионного характера ^{304} .

Впоследствии один из разработчиков плана «Кантокуэн», японский генерал Томинага, вспоминал: «Наш план внезапного нападения на СССР предусматривал более широкое, чем до войны, использование русских белогвардейцев в качестве агентов для разведки против Красной Армии в пользу Японии. Русские белоэмигранты должны были состоять переводчиками-проводниками при штабах и соединениях японской армии. И наконец, они должны были привлекаться к составлению листовок антисоветского пораженческого содержания, предназначавшихся к сбрасыванию с японских самолетов над советской территорией» ^{305} .

Сразу оговоримся, что план «Кантокуэн» предполагалось осуществить в случае больших успехов Германии и ее союзников на Восточном фронте, но последующие события сделали этот план неосуществимым,

3 октября 1941 г. был издан приказ японской Ставкой главнокомандования, в котором говорилось о переносе подготовки к военным действиям против СССР к весне 1942 г. ^{306} Тем не менее в том же 1941 г. асановцы несколько раз принимали участие в провокациях на границе СССР и Маньчжоу-Ди-Го. Тогда же небольшая группа асановцев вторглась на территорию СССР, в Забайкалье, в ходе одной из спецопераций, соответственно, разведывательного характера, но она была вытеснена советскими пограничниками. Как свидетельствовал асановец Иван Псчункин, со стороны группы асановцев были потери в количестве нескольких человек ^{307} .

Итак, командованием Квантунской армии началось формирование дополнительных воинских подразделений из числа русских эмигрантов, что было замечено и советской разведкой, которая сообщала 29 июля 1941 г. в своем донесении в центр следующее: «…в районе Муданцзяна проводится мобилизация русских белоэмигрантов, 800(sic! – Прим. автора) мобилизованных сконцентрированы на ст. Ханда-Охэза(Ханьдаохэцзы. – Прим. автора)» ^{308} .

Японским командованием была поставлена задача: «провести основательное улучшение, как в отношении организации, так и в области вооружения, боевой подготовки, обучения» русских подразделений. Как отмечал в докладе начальник разведуправления Квантунской армии, начальник ЯВМ на тот момент [12]12
  На этом посту Янагито Гэндзо был с 1940 по 1943 г.


[Закрыть], генерал Янагита Гэндзо, «необходимо увеличение численности русского комсостава, введение русских методов обучения, усиление и поднятие на должную высоту таких специальных для диверсантов предметов, как прыжки с парашютом, механизация, артиллерийское дело, работа среди населения, изучение вопросов, относящихся к СССР, и т.д.» ^{309} .

Генерала Янагита, хорошо говоривший по-русски, был русофилом и сочувствовал Белому движению. Это видно, например, но интервью, которое он дал журналу «Рубеж» в начале 1940-х гг. «Русские эмигранты в прошлом пережили времена тяжелых испытаний и несчастий, лишились родины и очутились за ее рубежом,– сказал ген. Г. Янагита.– И мы, ниппонцы, с искренним глубоким сочувствием и симпатией относимся к русской эмиграции, всем сердцем понимая ее переживания, и всегда полны готовности оказать содействие, облегчить ее положение, помочь в осуществлении ее чаяний и надежд. Русские эмигранты продолжают стойко отстаивать антикоммунистические идеалы, оставаясь непримиримыми к коммунизму и воспитывая в этом духе и свою молодежь.

Живя здесь, в Маньчжу-Ди-Го, русские эмигранты, пользуясь равными правами с остальными населяющими страну народностями, упорно трудятся и принимают участие в общем строительстве государства. Эта стойкость русской эмиграции и привлекает к ней наши симпатии» ^{310} .

Осенью 1941 г. японскими военными было сформировано 2 воинские части из русских эмигрантов. В сентябре 1941 г. на станции Ханьдаохэцзы был создан отряд «Асайоко» численностью около ста человек. Отряд состоял из 2-х взводов. Командиром отряда был капитан Камимура Морио, командиром 1-го взвода был майор А.Н. Гукасв, а 2-го взвода – поручик К.П. Агеев. В октябре 1941 г. был сформирован Хайларский конно-полицейский отряд. В отряде служило 46 рядовых, 6 унтер-офицеров и 6 офицеров. Командиром отряда стал есаул И.А. Пешков, его помощником стал есаул И.И. Зыков. Отряд использовал полицейскую форму Маньчжоу-Ди-Го. Рядовой состав набирался из населения западной линии КВЖД (от станции Маньчжурия до станции Чжаньланьтунь) и Трехречья. Срок службы первоначально составлял три месяца, в дальнейшем полгода.

В 1941 г. на русские отряды лесной полиции Маньчжоу-Ди-Го была распространена программа обучения разведывательно-диверсионной деятельности. Личный состав полицейских отрядов, численность которых достигала батальона, несколько раз в год обучался на военных сборах на ст. Ханьдаохэцзы под руководством офицеров инструкторов из русских воинских отрядов Маньчжоу-Ди-Го. С 1941 г, военными сборами для русских полицейских руководил все тот же майор А.Н. Гукасв ^{311} .

В период 1939—1943 гг. производились переформирования отряда (бригады) «Асано». Все это зависело от тех целей, которые ставились этому воинскому соединению в тот или иной период. Сам отряд становился то стрелковым, то кавалерийским. Так, например часть (рота) Оомура просуществовала до 3 апреля 1942 г. и была расформирована. Структура отряда «Асано» к концу 1941 – началу 1942 г. была следующей:

1. Стрелковая часть Томинога;

2. Стрелковая часть Асакура;

3. Подразделение связи Оомура;

4. Стрелковая часть Сайто;

5. Стрелковая часть Катахиры.

В декабре 1941 г. отряд «Асано» получил особое задание, для его выполнения был выделен взвод под командованием капитана Казаяма и корнета Рычкова. Взвод перебросили на самолетах в город Мохэ, а дальше он был переброшен в район заставы Юнходян в 30 км от советской границы. По всей видимости, предполагалась его дальнейшая заброска на территорию СССР, но ход военных действий и успехи РККА этому помешали. Поэтому асановцы принялись за изучение подрывного и диверсионного дела.

В мае 1942 г. взвод верну ли назад на Сунгари-II. Эти походы получили название «1-й Амурский поход» ^{312} . Власти Маньчжоу-Ди-Го наградили участников похода отряда «Асано» орденом «Столпов государства» VII—VIII степеней. Этот орден был учрежден императорским эдиктом № 142 от 14 сентября 1936 г. Выдавался за выдающиеся заслуги. По степени значимости был равен японскому ордену Священного сокровища. Этот орден символизировал опору государства Маньчжоу-Ди-Го ^{313} . То есть в какой-то мере как японские, так и маньчжурские власти видели в деятельности асановцев опору государственности Маньчжурского государства.

После войны один из чинов бригады «Асано» унтер-офицер Ф.И. Аксенов вспоминал на допросах в СМЕРШ про свое обучение в этом воинском соединении: «После первого периода обучения одиночной подготовки программа значительно увеличилась как в строевых занятиях, а также и по подрывному делу. Занимаясь с отделением, изучил с ними тактику наступления, оружие– винтовку, автомат и их материальную часть, виды взрывчатых веществ, расчет взрывчатки при взрыве заданного объекта, соединение запального шнура с взрывным зарядом, применение заряда при разрушении железнодорожного полотна, мостов, складов и других важных в военном отношении объектов.

Особенно много времени уделялось практическим занятиям, в этих целях строились специальные макеты железнодорожных линий, мостов и других сооружений, которые на занятиях взрывались.

Наряду с этим были изучены методы перехода границы, разведка заданного объекта, его подходов и охрана отряда при совершении диверсии. Изучили способы ориентироваться на местности, в лесу ночью по звездам.

Кроме того, усвоили методы заучивания заданий на память и при нахождении в тылу Красной Армии способы сбора сведений о дислокации частей Красной Армии, ее численном составе и вооружении.

Как лично я, а также подчиненные мне лица слушали лекции антисоветского характера и были подготовлены для проведения антисоветской агитации среди населения за свержение Советской власти и роспуска колхозов. На случай войны Японии против Советского Союза все мы были подготовлены для заброски в тыл Красной Армии с разведывательно-диверсионными заданиями» ^{314} .

Начиная с 1942 г. вес молодые русские эмигранты подлежали призыву в «Асано». К началу 1942 г. бригада «Асано» насчитывала 3500 штыков и сабель и столько же резервистов ^{315} . Призыв производился по спискам, составленным ГБРЭМ.

Не все русские молодые люди желали служить в Маньчжурской императорской армии, в той же бригаде «Асано» или в других воинских формированиях. Многие из них покидали Маньчжоу-Ди-Го и отправлялись на юг Китая, переезжая в такие города, как Шанхай, Циндао, Тяньцзинь, Гонконг. Они испытывали большие трудности, так как для того чтобы устроиться на работу, требовалось знание английского языка, а большинство из них знали только русский язык ^{316} .

В Маньчжоу-Ди-Го же для тех, кто пошел на военную или полицейскую службу, в августе 1942 г. на станции Ханьдао-хэцзы восстановили полицейское училище – так называемую Учебно-полицейскую школу. Эта школа готовила кадры для отрядов горно-лесной полиции, а также отряда «Асайоко». Срок обучения в Учебно-полицейской школе составлял шесть месяцев, а в перечень изучаемых курсантами предметов входили дисциплины разведывательно-диверсионного плана. Инспектором школы являлся поручик Окицу Массами, старшим инструктором – поручик Эндо, инструкторами – Сугимото, Кавасаки и Комия. Русским начальником школы был назначен капитан М.И. Иванов, в прошлом сотник у атамана И.П. Калмыкова. В состав русских преподавателей входили поручики А.А. Ильинский, в прошлом поручик армии А.В. Колчака, B.C. Плешко, Г. Шимко, прапорщик И. Попов ^{317} .

Исследователь Ямпольский в своей небольшой статье по истории службы русских эмигрантов на стороне Квантунской армии приводит интересный документ («Доклад эмигранта Ч. О прохождении службы в русском воинском отряде на Сунгари-II») в котором один из чинов бригады «Асано» вспоминает о своей службе в роте Катахиры, которая находилась вблизи реки Албазин. «С августа 1942 г. начались занятия по тактике и строевой подготовке (изучался советский строй). Один раз в неделю проводились занятия по русской истории. Преподавал этот предмет Шехеров. Кроме этого изучали Амурскую железную дорогу, расположение постов и застав па советской территории, систему охраны советской границы, читали лекции по вопросу о том, как вести пропаганду на советской территории, диверсионным актам (подрыв мостов, складов, налеты на заставы, пропаганда).

Проводились также лекции по оказанию первой помощи, переправе через реку на лодках и резиновых подушках (в частности указывались способы уничтожения лодок и подушек после переправы через границу), В течении каждого месяца проводились стрелковые учения.

Учения проводились следующим образом. Ротный командир ставил задачу: совершить налет на Н-скую заставу, разбить телефонную станцию, поджечь телеграфные столбы и подорвать железнодорожный мост. Перед выполнением этой задачи ротный командир указывал пункт сбора. Пункт назначался на сопке, склоне или под сопкой. Устанавливались условные сигналы: один свисток означала “внимание“, два свистка– “ разбиться по группам и идти на сборный пункт”. Р[еку] Албазин условно заменяла р. Амур. Один берег считался советским, а другой– маньчжурским. Назначались патрули– на лошадях и пешие, зимой– на лыжах. Вперед высылалась разведка, а задачу которой входило установить, когда патруль уйдет для проверки своего участка границы, в этот момент “партизаны” должны были переходить границу. В зимнее время для перехода или совершения налета выдавались белые маскировочные халаты. Помимо этого совершали переходы (марши). Причем один из переходов был совершен совместно с японцами-новобранцами, стоявшими на самой границе. В походе мы были одеты в советскую форму» ^{318} .

С 1943 г. в Хайларском конно-полицейском отряде Пешкова срок службы стал составлять один год. Летом 1943 г. в отряд со ст. Сунгари-II прибыли капитал Асакура и несколько русских инструкторов. В составе отряда появились новые группы – стрелковая, гранатометчиков, радистов, подрывников, а численность рядового состава увеличилась до 80—100 человек. Командиром отряда являлся поручик Кубо ^{319} .

В октябре 1943 г. отряд был снова реорганизован. Командный состав отряда стал следующим: командир отряда – есаул И. А. Пешков, заместитель командира – есаул И.И. Зыков, командир 1-го взвода – хорунжий В.Н. Потапов, командир 2-го взвода – хорунжий К.А. Вологдин, командир 3-го взвода – прапорщик Г. А. Черепанов; младший командный состав: вахмистр Э.П. Брезин, вахмистр 10. Поручиков, вахмистр П.И. Переводчиков, урядник А. Пешков, урядник И.И. Овчинников. Численность отряда—150 человек. Рядовой состав был обмундирован в форму японской армии, но погоны и кокарды были казачьими. Офицеры носили казачью форму. Оружием служили чехословацкие и японские винтовки ^{320} .

Что касается ст. Ханьдаохэцзы, то там всю вторую половину 1943 г. продолжали обучать чинов бригады «Асано» диверсионным и разведывательным действиям. Речь, конечно, идет об Учебно-полицейской школе. Про ее деятельность, уже после войны, рассказывал се бывший курсант Владимир Константинович Дубровский: «…В августе 1943 г. я был по приказанию японской военной миссии на Мулинских копях вместе с охранником Ефлаковым (он умер в мае 1945 г.) направлен на ст. Ханьдаохэцзы на курсы лесной полиции, находившиеся в ведении японской военной миссии. Однако в действительности это были не курсы горной полиции, а курсы разведчиков и диверсантов, готовившихся для засылки на территорию СССР в целях проведения там подрывной работы. Соответственно этому в школе мы проходили следующие предметы.

1. Подрывное дело.

2. Военная подготовка.

3. Методы диверсионной работы.

4. Характеристика и организация Красной Армии.

5. Изучение жизни Советского Союза.

6. Методы перехода государственной границы. Обучение в школе длилось 6 месяцев. Преподавателями

являлись: подрывное дело преподавал поручик Плешко; изучение жизни в Советском Союзе, характеристику и организацию Красной Армии, методы перехода государственной границы– преподаватели капитан Иванов и поручик Плешко; военную подготовку, методы диверсионной борьбы преподавал подпоручик Шимко Григорий.

В школе обучалось 42– 43 курсанта.

Школа состояла из двух взводов и отделения связистов; командир первого взвода– Плешко, второго взвода– Шимко.

Отделение связистов готовило агентов радистов-разведчиков для направления их в советский тыл с рацией. Этим отделением командовал старший унтер-офицер Плигин. […] при поступлении в школу мы все, курсанты, дали устное обязательство в строжайшей тайне держать факт и все, что касается нашего обучения па курсах.

Кроме того, мы дали устное обещание преданно служить японским властям и бороться с коммунизмом за его уничтожение и установление в России монархии. Мы дали устное обещание, письменной подписки у нас не отбирали.

…Я окончил эти курсы в декабре 1943 г. Как раз тогда курсы были расформированы и на их базе был создан русский воинский отряд армии Маньчжоу-Го. Я был оставлен служить в этом отряде в качестве ефрейтора» ^{321} .

Осенью 1943 г. на смотре русских резервистов в Порт-Артуре японский генерал Янагита заявил: «Русские и японские солдаты сражались против друг друга в прошлом, а сейчас ведут совместную борьбу за Великую Азию».

Впоследствии Янагита призвал русских эмигрантов стать на японской службе «русскими самураями» и даже пополнить собой ряды камикадзе ^{322} . До ноября 1943 г. среди командного состава русских отрядов преобладали японские офицеры. Так, до этого времени русскую бригаду и возглавлял Макото Асано. С ноября 1943 г. они уступили первенство русским офицерам.

В это же время был создан Союз резервистов для тех чинов отряда «Асано», кто уходил со службы и попадал в резерв. Штаб Союза резервистов возглавлял сам полковник Асано. Всем резервистам выдавался даже специальный нагрудный отличительный знак ^{323} . С декабря 1943 г. начались крупные изменения в отряде (бригаде) Асано. «Асано» осталось неофициальным названием русских частей, а официально их стали называть Русским отрядом маньчжурских войск ^{324} .

3. РУССКИЕ ВОИНСКИЕ ОТРЯДЫ МАНЬЧЖУРСКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ АРМИИ 1944-1945 гг.

3.1. СТРУКТУРА И ОСОБЕННОСТИ РУССКИХ ВОИНСКИХ ОТРЯДОВ

В конце 1943 г. властями Маньчжоу-Ди-Го отряд «Асано» был переформирован в Русские воинские отряды (РВО) Маньчжурской императорской армии. Русской эмиграции в Маньчжурии об этом было официально объявлено 1 декабря 1943 г. генералом Л.Ф. Власьевским, незадолго до этого ставшим начальником ГБРЭМ – ближайшим помощником генерала В.А. Кислицына. Генерал Власьевский сказал: «Государственные власти проявили акт наивысшего доверия к российским эмигрантам, предоставив возможность получать эмигрантской молодежи военную подготовку, участвуя в обороне Маньчжоу-Го, и получать эту подготовку в полном соответствии с идеалами российской эмиграции. На основании этого Главное Бюро приступило к развитию деятельности Сунгарийского, Ханьдаохэцзунского и Хайларского русских воинских отрядов» ^{325} .

По этому поводу в официальной прессе писалось: «Сунгарийский, Ханьдаохэцзунский и Хайларский русские воинские отряды вступают теперь в новое положение. Начальник Главного бюро(т.е. ГБРЭМ. – Прим. автора) генерал Л.Ф. Власьевский приступил к дальнейшему их развитию, положив в основу принцип верности долгу и национальным идеалам Ниппона» ^{326} .РВО официально называли Русским отрядом маньчжурских войск ^{327} , тем самым подчеркивалась их принадлежность к армии Маньчжоу-Ди-Го. РВО должны были действовать по следующим принципам:

1) Отряды являются базой воинской подготовки российской эмигрантской молодежи;

2) Командный и рядовой состав полностью формируется из российских эмигрантов;

3) Срок воинской подготовки российских эмигрантов в РВО—1,5 года;

4) Введение отличительного знака для РВО установленной формы ^{328} .

Посмотрим, как были соблюдены эти принципы в построении РВО Маньчжурской армии. В РВО (которые также назывались и Русскими воинскими отрядами. – Прим. автора)служили не только русские и казаки, а также, как и раньше в бригаде «Асано», представители разных народов России, в том числе и украинцы. Несмотря на давление японских властей, представители организации украинских националистов (ОУН) всячески противились поступлению на службу в РВО украинцев ^{329} . Тем не менее украинцы, как и русские, буряты, казаки, призывались на службу в РВО.

Ко времени создания РВО военнослужащим и их семьям оказывалась материальная поддержка (финансовая и продуктовая). Отъезжающим русским воинам оказывались все необходимые почести, служили напутственный молебен ^{330} .

В новом 1944 г. произошли некоторые изменения в командном составе РВО. В начале 1944 г. командир Русских воинских отрядов полковник Макото Асано пошел на повышение и отбыл из Харбина ^{331} . Встал вопрос: кто же займет вакантное место? Но он был вскоре разрешен. Так, еще совсем недавно в командном составе РВО преобладали японские офицеры, теперь же большая часть офицерских должностей была занята русскими, бригада «Асано» стала РВО, и, следовательно, оставался один шаг – назначить русского штаб-офицера во главе этих Русских воинских частей (отрядов) в армии Маньчжоу-Ди-Го.

Японское командование нашло кандидатуру, и в начале 1944 г. генерал-лейтенант Г.М. Семенов возглавил объединенные РВО на территории Маньчжоу-Ди-Го (6 тыс. человек), Захинганский казачий корпус генерал-майора А.П. Бакшеева (5 полков, 2 дивизиона, одна отдельная сотня) и прочие военные и полувоенные подразделения из представителей русской диаспоры ^{332} .

Хотя здесь стоит сказать, что вряд ли представители Квантунской армии сняли свой контроль, – фактически именно они управляли РВО и другими воинскими частями из белых. Но РВО в организационной структуре еще оставались на уровне бригады «Асано», и следующим этапом стало реформирование РВО.

Что касается униформы чинов РВО, то она была прежней – это униформа армии Маньчжоу-Ди-Го. Кокардой служил пятилистник цветов Маньчжоу-Ди-Го. Также у чинов РВО появился особый нагрудный знак, он крепился над карманом кителя справа. Этот знак представлял собой небольшого диаметра круг, в центр которого был вписан стилизованный, выпуклый белый крест (т.н. Ополченский крест. – Прим. автора),в центре которого было помещено изображение Георгия Победоносца, поражающего змия ^{333} . В основном этот знак носили в Сунгарийском отряде РВО. Каждый отряд РВО получил свое знамя; известно, что у того же Сунгарийского отряда было белое полотнище с изображением Георгия Победоносца ^{334} .

РВО были не так засекречены, в отличие от бригады «Асано», и их деятельность даже освещалась в эмигрантской прессе: в том же популярном журнале «Рубеж» в конце 1944 г. вышла пропагандистская заметка про службу русских эмигрантов в них ^{335} . Более того, еще в феврале 1944 г. в Харбине состоялись торжественные проводы русских добровольцев в РВО. На этих проводах состоялся своеобразный митинг, на котором выступили руководители ГБРЭМ Л.Ф. Власьевский, М.Л. Матковский и К.В. Родзаевский. Также присутствовали руководители всех русских эмигрантских организаций Маньчжурии, а также чины так называемых Общественных добровольных дружин. Что касается вооружения РВО, то оно было японским. После службы чины РВО увольнялись в запас ^{336} .