Текст книги "Ноктюрн Пустоты"

Автор книги: Евгений Велтистов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава двадцать шестая

Из студии мы с Райтом пробрались запасным выходом на улицу, где припаркована его малолитражка. Никто из почитателей Джимми не мог предположить, что получающий миллионы в год комментатор водит, как и любой смертный, красно-желтую, самую что ни на есть дешевую блоху. Но блоха замечательно прыгала в потоке автомашин. Как-то незаметно очутилась она в аэропорту имени Дж. Кеннеди, пробралась тайно за ворота, вслед за служебной машиной проскакала по бетонной дорожке, где выстроились в очереди, глухо рыча турбинами, ползущие к взлетной полосе крылатые машины.

Возле одной из них Райт затормозил. Открылась дверца в фюзеляже, вниз скатилась металлическая лестница.

Я полез вверх, в теплое пространство кабины, ежась от проливного дождя.

– Будь здоров, Джонни! – крикнул снизу Райт, намекая, что сейчас моя жизнь котируется на мировом рынке новостей не выше вздоха любого полудохлого президента. Я в ответ помахал свободной ногой.

Пилот чикагского самолета втянул меня в кабину, усадил на диван, поставил рядом кофр.

– Здорово вы их поддели, мистер Бари! – восхищенно произнес он. – Что, кончится, наконец, проклятый дождь? Или это затеяли русские?

– Это не русские, – сказал я устало, – это твои соотечественники. Предлагают тебе выбор между наводнением или горячей, как Сахара, пустыней. – Я внимательно всматривался в молодое, еще не опаленное жизненными катастрофами лицо пилота.

Он несколько секунд вдумывался в мои слова. Шевельнул юношескими усиками, с достоинством негромко ответил:

– Благодарю за информацию, я сделаю выбор, поскольку частенько бываю наверху. – Пилот усмехнулся, подмигнул мне. – Чем могу быть полезен?

– Я сам справлюсь! – пробормотал я, смыкая веки.

Самолет взлетел. Летчик протянул бокал кока-колы.

– Пожалуйста! – Он помог мне растянуться на диване. – Отдохните, мистер Бари!..

В аэропорту Чикаго я спустился по той же лестнице, пока самолет тихонько подруливал к зданию. Принял меня в свою машину Боби.

Давно я не видел такого дорогого, ладно сшитого и модного костюма. Ощутил себя чуть ли не нищим в джинсовой робе и устало вздохнул: а-а, ладно, все равно, в чем пробираться по лабиринту жизни.

– Дождь, – сказал Боби, меланхолично крутя руль.

– Да, дождь, – согласился я.

Он помолчал.

– Ты сделал большое дело, сынок, – доверительно сообщил Боби. – Разворотил такой муравейник…

– Да.

Боби развернул ко мне свое огромное с пористыми ноздрями лицо, чуть задержал на переносице тяжелый взгляд, снова уставился на мокрый асфальт:

– Бари, я однажды в тебя уже поверил…

– Да?..

– И верю до сих пор.

– Да?..

– Что ты намереваешься делать?

– Устроить сына с твоей помощью, – сказал я, стараясь как можно более точно представить свое будущее и не видя его никак. – А дальше… дальше… что ты скажешь?..

– Смывайся, сынок. – Боби обнял меня за плечо. – Пока не поздно.

– А именно?

– Пока у меня не начались большие неприятности, – закончил Боби и, помедлив, добавил: – Скажу тебе только одно: Уилли – член «Большой Тройки»…

Я присвистнул в ответ: все, теперь мне крышка, капут!

«Большая Тройка» – тайный совет, в который входят двести пятьдесят финансовых тузов, политиканов, ученых, военных США, Западной Европы и Японии. Они собираются на «клубную неделю» раз в год, решают самые важные проблемы будущего: кто будет президентом, что делать с противником, где разразится в ближайшее время война. Все это держится в строгом секрете, но журналисты на то и журналисты, чтобы унюхивать самое тайное. Если уж член «Тройки» взялся за обыкновенного репортера, значит, тот произвел большой переполох. Да, Бари, несдобровать тебе, не скрыться ни в одном из глухих углов. Недооценил ты Уилли – защитника природы и личного друга… Можно – иногда даже удачливо – разоблачать обычную мафию, Пентагон, ЦРУ, президента, но с такой всемирной мафией, как «Большая Тройка», не шутят.

– Я смываюсь, – признался я Боби. – Надеюсь, ты не пострадаешь из-за меня?

– Мне пора в отставку. Дай знать, где ты. – Боби вздохнул. – Если, конечно, сумеешь.

Я оценил щедрость его души. Боби заранее вычислил все варианты игры, предусмотрев в том числе мое внезапное исчезновение и заботу об Эдди.

На полицейской «скорой помощи» перевезли мы Эдди в частную лечебницу. Там я подписал чек на полмиллиона долларов – близкое будущее сына.

Он смотрел на меня так, словно прощался.

– Отец, что ты задумал?

– Задумал?.. – Я внезапно проснулся, фотографируя про себя эту новую больничную реальность. – Задумал… вырвать тебя отсюда и – поставить на ноги!..

Эдди оскалился, сдерживая внутреннюю боль.

Потом сквозь оскал проступило нечто человеческое – поднимающийся по жилам смех.

– Ха-а! – Эдди хохотал от души. – Поднять! Ха-а-а!.. Поставить на ноги!.. А-а?.. – Он долго захлебывался смехом. Наконец смолк, устало и беспомощно взглянул мне в глаза. – Ты всерьез, отец? Говорят, ты обвинил в чем-то всю Америку?

– Не в чем-то, а очень конкретно – в подлости. – Я кивнул в сторону шефа. – Вот он свидетель. Верно, Боби?

Боби повернулся к постели.

– Отдохни пока, сынок… Иначе всем нам несдобровать.

Он все понял, мой дерзкий сын. Обнажил в улыбке молочно-белые зубы, подмигнул Боби.

– Я буду стараться, шеф.

Эдди едва заметно кивнул, устало вытянулся в постели.

– А ты, отец?

Я хотел сказать, что отправляюсь на самый край света, и махнул рукой:

– Спи-ка, дружище!

В этот момент услышал я голос Марии: «Он будет хорошим сыном, он спит всегда спокойно».

И повторил:

– Спокойно спи!

Эдди уснул.

Я улетел в Нью-Йорк.

И тут, на самой оживленной улице Нью-Йорка, где меня начали нагло преследовать, я понял, что пути обратно нет. Меня гоняли, как обычную, заурядную, уготовленную на убой жертву: с улицы на улицу, из города в город, словно в банальном кинобоевике. «Не волнуйся, Джон, – сказал я сам себе. – Они убили твою жену, друга, искалечили сына и сейчас пытаются завершить операцию. Все, как положено, в этом дождливом дурацком мире… Объяви им войну, Бари, выживи сам и вызволи сына. Только тогда ты будешь нужен…»

И я объявил войну этому проклятому миру.

После того как Джо-смертник промахнулся и мою машину вынесло на ровный асфальт, я успел закончить домашние дела. Побывал на кладбище, простился с отцом и Марией. Погладил последний раз теплые уши У-у, подарил слоненка детскому дому. Надо видеть восторг ребят: они никогда не думали, что существует такое же озорное, почти фантастическое существо, как они сами…

В Париже я с трудом разыскал могилу матери, простился с женщиной, которую не видел никогда.

Прощай, прежняя жизнь, прощай – навсегда.

Позади осталась пустота, из которой надо вытянуть сына.

Чтобы знал я, что все миновало, чтобы всюду зияли провалы, протяни твои руки из лавра!

Чтобы знал я, что все миновало.

Кажется, так пела певица в тот вечер – накануне последней моей встречи с Марией…

Глава двадцать седьмая

Я открыл глаза, увидел белый потолок, вспомнил про снег. И один в палате. Неужели в Москве? Да, в Москве. Вспомнил, что мне обещана встреча с профессором Петровым.

Я скажу ему: это мой сын… Эдди… он с меня ростом, но… совсем еще ребенок…

Если слова не помогут, выну чековую книжку: «Любые расходы… Здесь несколько миллионов…»

И слышу в ответ суховатый голос: «Мы лечим бесплатно всех детей. От рождения и до… Понятно, надеюсь, вам, Бари?»

Я оглядел пустую комнату. Я неожиданно оказался в новом для себя мире.

В мире, где жизнь человека бесценна.

1978 – 1979 гг.