Текст книги "Засада на черной тропе"
Автор книги: Евгений Рябчиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Поединок со смертью
Ночь выдалась на редкость темной. За окнами заставы лил обложной дождь, во дворе свистел ветер, уныло гудели кусты. За пограничной рекой, в глинобитной крепости, тревожно выли собаки и на ветру раскачивались фонари.
Нахлобучив на голову шлем, повыше подняв воротник коричневой кожаной тужурки, Карацупа прошел к собачьим клеткам, вывел Ингуса и отправился с ним проверять, как в такую ночь несут службу наряды.
Свернув по тропке через окопы и блиндажи к реке, Карацупа прошел с Ингусом над обрывистым берегом. У гнилого пня его встретил наряд:
– Стой! Кто идет?
Карацупа сообщил пароль и, довольный тем, что товарищи бдительно несут службу, взял круче к тыловой дозорной тропе. По кочкам и рытвинам, через болотце вышел он к разбитому дереву.
– Стой! Кто идет?
Выслушав пароль, чернобровый Козлов, сосед Карацупы по койке, с обидой в голосе заметил:
– Чего стараешься? Не спим. Ночь опасная – того и жди пойдут…
Чем дальше шел Карацупа, тем сильнее секли его ветви и струи дождя. Ноги то скользили, то вязли в тине; за ворот кожаной куртки безостановочно, словно из воронки, поливал дождь. Тьма угнетала – кусты и пни, приобретая фантастические очертания, словно оживали и, казалось, прыгали и шевелились. Нужно было держать в кулаке нервы, не поддаваться галлюцинациям.
Неспокойно было в ту ночь на сердце у Карацупы. Получив задание начальника заставы проверить в три ноль-ноль пограничные наряды, он с особым рвением обходил тропы, засады, секреты – везде бойцы были начеку, и там, где появлялся следопыт, неизменно слышалось одно и то же: «Стой! Кто идет?»
«Что смогут предпринять в такое время нарушители? – спрашивал себя Карацупа. – Смогут ли они перехитрить наряды? Смогут ли проскользнуть мимо патрулей, засад и секретов?» Карацупа никогда не представлял себе врагов хилыми, трусами и глупцами; по своему опыту он знал, что через границу перебираются специально обученные, дерзкие и сильные шпионы и диверсанты и с ними можно уверенно бороться, только обладая еще большей силой, ловкостью и смекалкой.
Размышляя о возможных столкновениях с лазутчиками в дождливую, грозную пору, Карацупа вышел с Ингусом на дозорную тропу и направился по ней в конец левого фланга заставы, где начинался соседний участок. На месте «стыковки» – в сопке – наряды были на своих местах, и Карацупа повернул обратно на заставу.
Дождь чуть стих, и тучи, наползавшие из-за реки, засветились лунными отблесками.
Неожиданно Ингус сделал стойку. В полутьме Карацупа увидел: кусты потревожены. Он зажег смотровой фонарик и направил его луч на землю. В светлом кружке был ясно виден отпечаток сапога, подкованного широкой металлической подковкой, потом след мягких сыромятных постолов. «Сколько их?» – лихорадочно думал Карацупа. Он стал определять величину шага, форму отпечатков стопы, линию походки – все, что образует «дорожку следов».
Следопыт заметил: нарушители оставили прямую «линию походки» – верный признак того, что прошли охотники или военные. Только люди, много шагавшие в своей жизни и хорошо тренированные, выносят ногу так прямо и четко ставят ее перед собой. Охотникам нечего было делать глухой порой в пограничной зоне, да еще в дождь и темень. К тому же охотничий сезон кончился. Следовательно, оставалось предполагать, что со стороны границы в тыл прошли военные. Но они хотели скрыть свою принадлежность к армии, иначе зачем им нужно было надевать калоши, постолы и ботинки?
Пограничник знал: при медленной ходьбе длина шага равна семидесяти – семидесяти пяти сантиметрам. Если же человек идет обычным «деловым» шагом, то шаг измеряется восемьюдесятью, а при скорой ходьбе – девяноста сантиметрами. Тщательно осмотрев следы, Карацупа определил среднюю длину шага в сто сантиметров и даже больше. Значит, нарушители бежали. Следы были стелющиеся, словно срывавшие стебли трав. У следопыта не оставалось сомнения: быстрым шагом группа нарушителей перешла границу. Теперь они бегом движутся в глубь страны. Нарушители рассчитывают на быстроту передвижения. Над долиной свистел холодный ветер, лил дождь, гудела разбушевавшаяся река, и в такую погоду они не боялись выдать себя шумом от ходьбы или бега.
Сколько же человек перешло границу?
Следы то закрывались один другим, когда нарушители шагали след в след, то сбивались и путались, Но каждый след имел характерный признак, и его нужно было отыскать и запомнить. В одном случае Карацупа заметил подковку с приплющенной шляпкой гвоздя на каблуке, в другом – рубец от пореза на гладкой подошве постолов, в третьем – вафельную поверхность калош. Освещая тонким лучом фонарика следы, Карацупа подсчитал: девять человек!
Рассматривая следы, Карацупа обратил внимание на несколько изломанную линию походки каждого нарушителя. Такая зигзагообразная линия отражает напряженное состояние человека. Изломанная линия походки бывает у стариков, которым нелегко передвигаться, у очень полных и грузных людей, у носильщиков груза. Трудно было предположить, чтобы все нарушители, шагавшие впереди, оказались стариками либо чрезмерно тучными людьми. Значит, люди несли тяжести. Если это так, то заранее можно было предсказать, что они недолго смогут бежать, скоро выбьются из сил и захотят отдохнуть.
Важно было и другое: человеку, несущему груз, труднее обороняться, его легче взять в плен. Поэтому Карацупа решил не тратить дорогого времени на вызов наряда, а самостоятельно вести погоню. Он понимал, как ценна сейчас, во время сильного дождя, каждая минута: потоки воды могут смыть следы, а с ними исчезнет и возможность обнаружить врага.
Чем дальше преследовал Карацупа нарушителей границы, тем больше узнавал он о них. Следы рассказали ему о главаре: впереди группы шел невысокого роста сильный человек. От его ног оставались ровные, четкие следы с хорошо вырезанными краями и глубокими вмятинами от каблуков. Шаг у него был короток, тверд, как у невысоких ростом людей, давно привыкших к ходьбе. Он нес немного груза и, очевидно, прокладывал дорогу, командовал и наблюдал за движением группы прорыва. Иногда он останавливался, пропускал вперед своих товарищей и проверял, нет ли погони, затем снова выходил вперед.
Позади, тяжело опираясь на трость, шел старик. Он торопился: при скорой ходьбе трость обычно становится рядом с носком каждого второго шага правой ноги. Короткие, семенящие, слабые шаги выдавали не только старческий возраст замыкающего, но и позволили Карацупе представить его внешний вид: это, должно быть, был худощавый, щуплый, злой, истеричный человек. У него длинные сухие ноги, которые он чуть волочит, и такие же длинные, отвислые руки. Об этом, в частности, можно было судить и по тому, как он откидывал трость и как ставил ее около ноги.
«Зачем взяли старика? – думал Карацупа. – Может быть, он хорошо знает дорогу, бывал в этих краях и идет как проводник. Но почему тогда он позади? А может быть, старик – главный нарушитель и его сопровождает вся банда, чтобы охранять и принять из-за него бой, если он будет обнаружен? Возможно, старика вели специально, чтобы бросить, если начнется погоня: пока бойцы-пограничники будут с ним возиться, все остальные скроются. Как бы там ни было, со стариком легче всего справиться. Но вот его трость… Она явно не простая. В ней, наверное, оружие».
Погоня продолжалась уже час. Ингус устал, нервничал и злился. Расстояние до группы нарушителей постепенно сокращалось, но враги все еще были далеко. Нужно было выиграть время, ускорить погоню. Следопыт решил: если у нарушителей есть опытный проводник, то они должны обязательно свернуть вправо – в сторону узкой и темной пади, поросшей кустарником и мелким дубняком. Там, в пади, нарушители смогут укрыться в лесу и напрямую пересечь сопки, выйдя к дороге. В таком случае группе прорыва придется описать большую дугу по долине в обход болотца и камышовых зарослей. Значит, ему, Карацупе, надо пойти наперерез им через камыши и топь, чтобы оказаться там раньше. Путь через камыши Карацупа знал хорошо, и он смело вошел в заросли. Тропа, проложенная кабанами, утонула в дожде. Болото вздулось. Ингус начал тонуть. Следопыту пришлось взять овчарку на руки и по колено в воде шагать среди мокрых стеблей.
«А если они не пойдут к пади? – Карацупа вздрогнул от одной этой мысли. – Если главарь повернет в другую сторону?.. Нет! – успокоил себя Никита. – Не может этого быть. Идут люди военные, опытные; они, конечно, не раз смотрели в бинокли и стереотрубы на нашу сторону и должны понимать, что прорваться на левый фланг им опасно – там цепочкой стоят железобетонные доты и пулеметные гнезда. Значит, они обязательно должны выйти к глухой пади».
Но часы преследования утомляли не только нарушителей. Пробираясь через густые камыши, Карацупа чувствовал, как его покидают силы. Отчаянно стучало сердце, и его удары, как эхо, откликались в висках. Выступил уже «второй пот», всегда уносящий много сил.
Захваченный погоней, Карацупа продолжал ломать камыши, сгибать их и затаптывать ногами. Треск стеблей, всплески воды и злое фырканье Ингуса заглушались беспрестанным шумом дождя. Но вот камышовые чащи остались позади. «Где же враги? Не свернули ли они в сторону? Не пошли ли по другому пути? Что делать? Упустил? Надо бы бежать на связь, вызвать наряд. Но тогда потерял бы время. Правда, тогда меньше ответственности – известил, отрапортовал. А тут все взял на себя. Что же делать? Что делать?..» – так думал Карацупа, продолжая преследование.
Он повел Ингуса к скрытой проливным дождем узкой пади. По лицу хлестал кустарник. Ноги вязли в глине. Отчаянно стучало сердце. Следопыт был уже очень далеко от заставы и мог рассчитывать лишь на свои силы. Ингус бежал, нюхал мокрую землю, его уши выражали крайнюю озабоченность. Он словно понимал, как важно обнаружить следы и вести по ним пограничника.
А вот следов-то и не было. Ничего, кроме монотонного шума дождя и свиста ветра, не было слышно вокруг. Под ливнем, в жидком свете луны Карацупа долго шел за Ингусом, пока, наконец, тот не сделал стойку. Навострив уши, собака рванулась к кустам.
Следы!
Карацупа пересчитал следы и по ним понял все, что происходило недавно в пади. Нарушители устали, шаг у них стал коротким и вялым, ноги задевали за коряги, камни и мокрую траву. Группа сделала короткий привал: ясно рисовались застывшие оттиски каблуков и подошв. Старик отдыхал стоя, опираясь на трость, – она отклонилась в сторону под углом и проколола в глине отверстие, заполнившееся водой. Ингус чихнул – кто-то жевал табак и сплюнул его в траву.
Передышка у нарушителей, видимо, была недолгой – главарь решительно шагнул, вдавив свои каблуки в сырую землю, затем следы от его ступней стали как бы прокатываться по поверхности: он, очевидно, побежал, однако никто из группы не последовал его примеру. Похоже, что главарь понукал и требовал ускорить шаг, перейти на бег, но его не послушались. Видать, вся группа требовала отдыха.
«Так… Они устали… – отметил про себя Карацупа. – Главарь подгоняет… Хорошо!..»
Теперь нужно было спешить, бежать что есть мочи. Карацупа побежал. Пришлось на ходу сбросить кожаную куртку. Облегчение почувствовалось, но ненадолго. Между тем где-то впереди уже слышались треск, чавканье ног в глине, тяжелое дыхание людей. Чтобы бесшумно подобраться к банде, следопыт сбросил сапоги. В носках было легче, но их шерстяная вязка порвалась о каменья, и пальцы быстро поранились об острия валунов. До нарушителей оставалось уже совсем немного. Следопыт приблизился к ним вплотную и остановился. Нужно было прийти в себя, передохнуть, успокоиться и сейчас же принять решение: как захватить ему с Ингусом девять человек?
Отдыхали они стоя. За соседним кустом тяжело дышали люди. Они поправляли на себе поклажу, кто-то жевал табак. Вот бы и налететь внезапно! Но Карацупа сдержался: нападать лучше всего не на стоянках – в таком случае легче оказать сопротивление и проще разбежаться по дубняку. Налетать нужно внезапно, на марше, выбрав миг, когда зайдет луна, – тогда нарушители не смогут сразу остановиться, выхватить оружие и занять оборону.
Стоя за кустом, Карацупа прислушивался и ждал. В выжидательной позе застыл и Ингус.
Луна зашла, стало совсем темно. За кустом стихло – перед выходом нарушители, очевидно, прислушивались: нет ли погони? Шумевший дождь и вой ветра успокоили их.
«Чмок… Чмок…» – послышались шаги. Нарушители пошли дальше и вскоре очутились в той части глухой пади, скрытой дубняком, где не так-то легко было им разбежаться в стороны от тропы. Сдерживая поводком Ингуса, пограничник бесшумно последовал за ними. Теперь он мог различить едва видимые силуэты и сразу узнал главаря и старика, с которыми познакомился заочно по их следам.
Один… два… пять… девять… Да, девять! У Карацупы екнуло сердце: сдюжат ли они вдвоем с Ингусом против такой силы?
Перебегая от куста к кусту, от дерева к дереву, следопыт преследовал банду и все продумывал, как ему лучше поступить. Ингус, доведенный до крайней степени напряжения, рвался с поводка, и Карацупа опасался, как бы он не выдал себя злобным воем.
Выглянула луна, узкая падь заполнилась мглистым струящимся светом. Следопыт с тоской посмотрел в небо, его взгляд как бы говорил: «Уйди! Уйди, пожалуйста!» И луна как бы послушалась пограничника – стало темно.
Пора! Карацупа уже все обдумал и знал, как ему действовать. Он спустил с поводка Ингуса и с ним бросился вперед:
– Стой! Руки вверх!
Не давая опомниться бандитам, Карацупа туг же стал «отдавать приказания»:
– Загаинов, заходи справа! Козлов, Лаврентьев – слева! Остальным бойцам – на месте! Давай заходи, окружай! Ингус, бери! Ату!
Бандиты заметались. Главарь бросился в кусты и взвыл: Ингус укусил его. Коротконогий, коренастый, он поднял руки. Между тем Ингус уже успел основательно покусать еще кое-кого из группы, вырвал у старика трость и бросил ее к ногам Карацупы. Бандиты орали и ругались. Вопли их сливались с проклятиями, и они сами не могли разобраться, кто кричит в пади, где находятся пограничники.
Воспользовавшись паникой, Карацупа, все еще невидимый нарушителями, приказал им поднять руки.
Затем он быстро присел. Снизу, на фоне светлевшего неба, ему было видно, все ли нарушители стоят с поднятыми руками. Растерянные, не понимающие, откуда свалилась на них беда и сколько окружило их пограничников, бандиты тянули вверх руки и озирались по сторонам.
– Загаинов, Козлов, Лаврентьев, Иванов! – все еще хитрил Карацупа. – Держать всех на мушке. Я буду обыскивать. Если что, бей без промаха!
Выхватив из деревянной кобуры маузер, Карацупа вышел к банде. По его приказу в кусты полетели револьверы, кинжалы, фонари, банки с ядом и опиумом. Быстрее всех опомнился главарь – он незаметно опустил руку в карман за пистолетом, но Ингус предупредил его сильным прыжком: клыки овчарки оставили след на шее и лице главаря.
Обыскан четвертый нарушитель, пятый… «Скорей, скорей! – понукал себя Карацупа, – Уходит время, уходит эффект неожиданности, может быть, скоро выйдет луна, и тогда обнаружится хитрость…»
Не слыша голосов пограничников, к которым обращался Карацупа, нарушители сообразили, что попались на хитрость.
Старик, у которого Ингус вырвал трость, вдруг пронзительно, по-бабьи закричал:
– Обманывает! Бей! Души!..
Ингус очутился на спине жилистого старика, повалил его, укусил в шею.
– Товарищи, окружай гадов! Загаинов, выходи вперед. Сейчас я буду их конвоировать. А ну, становись попарно! Шагом марш!
Нарушители сбились в кучу, боязливо построились попарно и, проклиная все на свете, шагнули вперед. В это время разорвало тучи, и сквозь сеющийся дождь проглянула луна. В ее призрачном свете белыми пятнами виднелись лица перепуганных людей. Шагая с поднятыми руками по вытоптанной звериной тропе, они мрачно и зло оглядывались по сторонам. Еще десяток шагов, и им стало ясно: конвоирует их только один пограничник.
Вид у Карацупы был страшен – без куртки, босой, в разорванной рубахе, с направленным а сторону нарушителей маузером, он шагал позади банды, не подозревая, что над его головой нависла беда.
Еще недавно, преследуя нарушителей, Карацупа опасался появления луны. Теперь же, когда он конвоировал врагов по грязи, среди кустов и мутных водяных потоков, катившихся по дну пади, следопыт боялся, что тучи ее снова закроют. Слабый свет луны был ему наруку – стоило любому бандиту ослушаться приказа, как он немедленно получил бы пулю в затылок. Стоит луне исчезнуть хоть на миг, и все переменится – воспользовавшись мраком, бандиты смогут разбежаться или, что еще хуже, наброситься на Карацупу, убить собаку.
Луна словно затеяла игру в прятки – то она светила ярче, то скрывалась в облаках, Карацупа тревожно посматривал на небо. Мозг сверлила мысль: «Может, не дожидаясь беды, расстрелять в спину несколько человек, а двоих-троих вести на заставу?» Но он тотчас же отклонил эту назойливую мысль. Его долг – доставить врагов живыми; стрелять можно только в самом крайнем случае.
За луной жадно следили и нарушители – они молили своего бога, чтобы тот погасил свет далекого спутника Земли. Бандиты намеренно растягивали шаги, замедляя движение. Они отставали, постепенно приближаясь к конвоиру. Их замысел стал ясен пограничнику.
Между тем луна зашла за тучи.
– Ингус! – скомандовал Карацупа хриплым от простуды голосом. – Порядка не вижу!..
Овчарка поняла, что ей нужно делать: она схватила за икру одного бандита, затем второго, бросилась на третьего, поторапливая таким образом всю шайку. Ингус рычал, фыркал и действовал так решительно, что нарушителей охватил страх. Как бы угадывая намерение кого-либо из шайки юркнуть в кусты или, нарочно споткнувшись, сбить с ног Карацупу, собака мгновенно хватала виновника за ноги или набрасывалась на него с злобным лаем и хватала за шею, прокусывала руки.
Карацупа шел за бандой, сжимая в одной руке маузер, в другой – отобранный у врагов пистолет.
«Полезут – убью! – решил теперь Карацупа. – Перестреляю всех до одного! – И тут же снова остановил себя: – Нет! Нужно довести живьем!»
– Не отставать! – закричал Карацупа. – Подтянись!
И тотчас совсем весело кинул во тьму:
– Эй, Загаинов! Смотри бей гадов, если тикать будут. Шутки шутковать тут некому. А ну, ровней шагай! Руки! Выше руки, господин офицер!
Большая половина серебряного диска исчезла в тучах. «Сейчас начнется!» – повторял про себя Карацупа, Черное пятно туч прикрыло почти всю луну. Полил дождь.
Словно по команде, послышался треск, из тьмы грянул пистолетный выстрел, около виска Карацупы цвикнула пуля. Не прицеливаясь, он повернулся и выстрелил в куст. Кто-то там вскрикнул, упал, поднялся и закричал еще сильнее, почувствовав острые клыки Ингуса.
– Стой! Руки вверх! – разъярился следопыт. – Убью! Назад, гады!..
Двумя выстрелами он подбил здоровяка, полезшего на него; Ингус в это время сбил с ног обезумевшего старика, потом бросился на главаря. Тот не хотел сдаваться и, отбиваясь от собаки, требовал от своих людей, чтобы они прикончили овчарку.
Надо было решиться. Вскинув маузер, Карацупа крикнул:
– Еще движение – перестреляю всех, как собак!..
Из-за туч выплыла луна. Вдруг главарь покорно шагнул назад, поднял выше руки и стал глядеть куда-то в сторону. Потянулись кверху руки и остальных нарушителей.
Сквозь шум дождя послышались сначала выстрелы, а затем треск валежника, топот ног подбегающих пограничников.
Бандиты сбились в кучу.
– Вот так! Теперь, кто уцелел, стройся по двое, – приказал следопыт. – А ну, еще выше руки! Ма-а-рш!
Повесив головы, с высоко поднятыми руками уныло шагали нарушители. В дрожащем белом свете за ними шел измученный Карацупа. А по узкой пяди, ломая кусты, разбрызгивая воду, бежали на выручку бойцы тылового дозора.
– Загаинов, дорогой! Заходи вперед! – крикнул повеселевший следопыт. – Бери их в кольцо! Окружай!..
Схватка на острове
Как-то ночью Карацупа вышел на границу двумя молодыми бойцами. Новичков пугали кусты, они застывали от страха при виде засохшего дерева, которое в темноте принимали за человека, и тут же спотыкались о корневища дубов. Под сапогами глухо трещали сухие ветки, шуршал гравий.
Карацупа останавливался, шептал парням, впервые надевшим шинели:
– Обвыкнете… Не бойтесь…
Чем дальше уходили они от заставы, тем заметнее уставали новички. Но парни попались упрямые, крепкие: никак не хотели признаться, что выбились из сил.
Над сопками светили звезды. Чуть шумела река. Карацупа шел, вдыхая влажный воздух, и думал о новичках, об их будущем. Они, конечно, устали. Не желая задевать их самолюбия, Карацупа сам объявил отдых. Бойцы повалились в кусты.
– Это всегда так спервоначалу, – улыбнулся Карацупа. – Обойдется. Снимайте сапоги, переобуйтесь. Вот так. А теперь отдыхайте, а я переберусь на тот остров. Видите? – Следопыт показал на песчаный островок около слияния двух речек. – Поищу, нет ли там следов. Бывает, и через остров забрасывают «гостей»…
Карацупа спустился под обрыв, нашел спрятанную в кустах долбленую лодку, вскочил в нее с Ингусом и направился к острову. Стоя на корме и упираясь в дно багром, он легко и быстро продвигался вперед. Вскоре лодка миновала камыши. У гнилой ветлы следопыт встревожился: рядом послышался сдавленный гул обвалившейся земли, подмытой быстрым течением, и где-то закричала птица. Карацупа переждал, вслушиваясь в шум реки, затем спрятал лодку в бухточке, скрытой ивами, подсадил Ингуса – помог ему выбраться на берег, а потом и сам, цепляясь за ветки лозняка, поднялся наверх. Вскарабкавшись, он лег и осмотрелся. Сзади темнела, чуть поблескивая рябью, река; впереди, на песчаном острове, чуть шелестели ивы.
– Вперед! – чуть слышно скомандовал Карацупа и, сгибаясь, осторожно стал продираться с Ингусом сквозь кустарник в глубь острова.
Идти им пришлось по звериной тропе под сбитыми бурей деревьями, в лозняке. Было тихо и безлюдно. Ингус шел спокойно. Молчали птицы. Пожалуй, можно было бы и возвращаться. Но следопыт не любил спешки. Терпеливо и осторожно он осматривал остров, чтобы убедиться, что здесь нет чужих следов.
Раздвигая кусты, Карацупа осматривал мокрый, прилизанный волнами берег, прибрежную полосу, заглядывал на поляны, скрытые в тени деревьев. Обход был почти закончен, и Карацупа намеревался уже идти к спрятанной в кустах лодке, как вдруг с чужой стороны послышался приглушенный всплеск. Следопыт лег на землю и снизу посмотрел на воду. Со скалы, возвышавшейся на чужом берегу, на реку падала черная тень. Под защитой ее плыла лодка. На корме стоял огромного роста человек, медленно работавший шестом.
Тень от скалы не достигала острова. Небольшое пространство, освещенное звездами, заставило незнакомца остановиться, оглядеться. Затем, собравшись с силами, он несколькими ударами шеста подогнал лодку к острову, выскочил из нее на песок и спрятал суденышко под ветлу.
Что дальше?.. Сердце у Карацупы застучало. Он мысленно сравнил себя с человеком-гигантом: схватка будет серьезной…
Нарушитель действовал осмотрительно: прежде всего лег на землю и стал «слушать» ее, потом, так же лежа, посмотрел снизу, от уровня корней, на поляну. Но Карацупа успел спрятаться, и ни его, ни Ингуса гигант не заметил. Успокоившись, нарушитель вошел у самого берега в реку и медленно пошел по воде. Изредка, чтобы сохранять равновесие, он хватался за кусты и коряги и шаг за шагом пробирался дальше. На воде не оставалось следов.
«Один?.. – размышлял Карацупа, – Может, он разведывает остров, а потом вернется и вызовет напарника?..»
Нарушитель по воде пробрался на другую сторону острова и сел на камень. Передохнув, верзила вынул из-за пазухи пистолет, затем снял с себя брюки, рубаху, скрутил из них на голове чалму, пистолет взял в зубы и вошел по пояс в воду. Он собирался плыть через реку к тому берегу, где отдыхали пограничники. Но как только он погрузился в воду, Карацупа скомандовал:
– Стой! Руки вверх!
От неожиданности гигант поскользнулся, узел свалился с его головы и, всколыхнув воду, утонул. Поднялся бандит мокрый, задохшийся.
– Выходи! Гранату брошу! – деловито сказал следопыт. – Бросай оружие! Руки вверх!
Нарушитель, фыркая и сопя носом, мрачно зашагал к берегу. На фойе звездного неба рисовалась его огромная фигура.
– Лезь на берег! – скомандовал Карацупа. – Не тяни!..
Верзила схватился ручищами за корни, подтянулся – и вдруг изловчился, вынул изо рта пистолет и побежал с ним по песчаной кромке берега. Однако задел ногой за корягу и упал. Вскочив, кинулся в тальник. На бегу успел повернуться и выстрелить в Ингуса. Овчарка взвизгнула.
– Догнать! – Карацупа спустил с поводка Ингуса.
Огромная овчарка собрала последние силы, перелетела через сгнившее дерево, перепрыгнула через яму и со всего хода бросилась на врага. Сильный и ловкий, тот отчаянным усилием сбросил с себя Ингуса, и раненая овчарка отлетела в сторону. Раздался глухой визг. Ингус упал…
От горя и отчаяния Карацупа закричал и выстрелил в бандита. Однако рука его дрогнула, и пуля прошла мимо. Надо было вернуться к упавшему Ингусу, взять его на руки и перевязать рану. Но прежде всего нужно было задержать нарушителя. Не чувствуя ни холодного песка под ногами, ни острых коряг, охваченный одним стремлением поймать врага и отомстить за Ингуса, бежал вперед следопыт.
Нарушитель мчался через остров к заливу, где была спрятана его лодка. Вдруг он остановился и спрятался за дерево. Густая длинная тень ложилась от его фигуры, и по движению тени Карацупа наблюдал за врагом. Сбычившись, тот сжимал в руке пистолет и наблюдал за тенью Карацупы. Нарушитель не собирался сдаваться, но и не стрелял: берег патроны. По выстрелам Карацупа уже знал, какой системы у врага пистолет и сколько осталось у него в обойме патронов. Подходить было еще опасно.
С реки донесся далекий всплеск: на выручку спешили молодые пограничники. Шум услыхал и нарушитель. Тень от его фигуры метнулась в кусты. Тут бы и стрелять! Но Карацупа сдержался: бандита нужно взять живым! Враг это понял и тотчас воспользовался своим преимуществом: ломая кусты, вспугивая птиц, он побежал к лодке. Карацупа ждал этого, со всего разбега повалился на землю и снизу, от корней трав, посмотрел на мелькавшие в воздухе голые пятки.
Вот они подскочили над корягой и только коснулись песка – раздался выстрел. Нарушитель вскрикнул и рухнул во весь свой огромный рост. Страшно выругавшись, он поднялся, встал на колено и, не целясь, выстрелил. На голову следопыта посыпались сбитые пулей листья.
Карацупа спрятался за ветку: враг стрелял отлично, и нужно было терпеливо ждать минуты атаки. Нарушитель пополз к обрыву. За ним тянулся кровавый след. Временами он поднимался, чтобы прицелиться. Но Карацупа не выходил из укрытия: он ждал.
– В последний раз: стой! – крикнул следопыт и, улучив мгновение, когда верзила перебирался через сваленное дерево, выстрелил ему снова в ноги.
Бандит кинулся вперед и тяжело свалился с песчаной кручи в реку. Холодная вода освежила его, он привстал на колено и зло посмотрел на берег. Карацупа подбежал к кусту, нарочно тронул ветку. Свистнула пуля.
«Остался один патрон… – подсчитал Карацупа. – Нужно заставить выстрелить его в последний раз. Только скорее! А то он бросится в реку. Тогда его унесет течением на чужую сторону. Скорее, скорее!..»
С невероятными усилиями бандит поднялся. Он хотел нырнуть, но тогда над обрывом заманчиво мелькнула тень Карацупы. Бешенство охватило врага, бандит выругался и выстрелил. Тотчас из кустов выскочил Карацупа. Теперь он мог точным выстрелом из маузера поразить врага. Бандит завертелся волчком, всплеснул руками и упал в воду.
– Лови его! – закричал Карацупа подоспевшим бойцам. – Не давай уплыть!.. Тащи на берег!..
Следопыт тяжело дышал, руки его дрожали, на лбу вздулись синие жилы.
– Что с Ингусом?.. Где Ингус?.. – спрашивал он молодых пограничников.
