Текст книги "Убит по собственному желанию"

Автор книги: Евгений Сартинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 21

На следующий день Астафьев действительно оказался в палате горбольницы у кровати, на которой лежал Аркадий Шиловский. У того на груди и шее наложен гипс, голова забинтована. Около кровати с авторучкой и бумагами в руках сидела Ольга Малиновская, за ее спиной стоял Юрий.

– Скажите, Шиловский, где пистолет, из которого стреляли в охранника "Горилки"? – Спросила Ольга.

Шило отвечал тихо и как-то безнадежно, как смертельно уставший человек.

– Я не знаю, я там тогда не был. Спросите остальных, куда они дели пистолет.

– Тогда следующий вопрос: кто четвертый член банды?

– Не было никакого четвертого члена банды. Нас было трое.

– Ни как это не получается, Аркадий Михайлович. Грабили вы все три раза втроем, а один в это время сидел за рулем. Если, как вы говорите, вас не было в момент ограбления «Горилки» на Таганрогской, то кто тогда стрелял в охранника? Если вы были, то кто тогда сидел за рулем?

Но Шиловский продолжал твердить свое.

– Не знаю. Может, Ваза взял кого-нибудь из своих дружков. У него всегда было много хреновых дружков.

– А у вас их не было? – Спросила Ольга. – Ваза и Коник ведь тоже ваши дружки. Кстати, как это вы вляпались в такие грязные дела, Шиловский? У вас такая хорошая жена, сын, устойчивый бизнес?

Шиловский поморщился:

– Все эта чёртова игра. Я всегда был азартным, в зоне все виды карточных игр перепробовал, вы бы знали, сколько я там проиграл и сколько выиграл! Даже вспомнить сейчас страшно. Думал, на воле все брошу. Бросил. А тут этих игровых салонов понатыкали на каждом шагу. Будь проклят тот, кто их разрешил! Думать надо было головой, а не карманом! У нас нельзя в стране эту отраву разрешать! Это же хуже наркотиков. Зашел я как-то в салон раз, второй, и все – втянулся. Лара у меня строгая, каждая копейка на счету. Да и люблю я ее больше себя. А играть охота. Как-то по пьянке грабанули мы с Вазой магазин в Оренбурге. Так, по старой памяти.

Ольга оживилась:

– А Ваза-то как там очутился, в Оренбурге?

– Он у меня водителем тогда работал. Меня на полгода прав лишили, пьяным поймали. А Ваза хоть и дурак по жизни, но водила от бога. Поехали мы на три дня в Оренбург, за игрушками да дисками. Да вместо дела что-то загудели там, да я в игровой салон неудачно сходил… Бобла даже на обратную дорогу не было, на бензин не хватало. Как к Лорке на глаза показаться – не знаю. С горя мы еще бухнули с Вазой на последние бобы. А я как раз закупил партию игрушечных пистолетов, по виду – не отличить от настоящих. Сами с ними потом наиграться не могли. И мы с Вазой и вспомнили уроки старика Тимохи. Быстро вырезали из шапок маски, и сходили в соседний магазин. Правильно говорят – дуракам везет. По пьяни да на шару прокатило. Я и долги все вернул, и доехали нормально. Понравилось. И мне, и Вазе. И понеслось…

В это время за спиной Астафьева скрипит открываемая дверь, Юрий хотел повернуться, но услышал испуганный детский голос: "Ой, извините!", – и даже не повернулся. Его сейчас больше интересовал рассказ налетчика.

– Потом мы взяли ночной комок в Самаре, потом были гастроли в Уфе, в Саратове. Коник к нам по старой памяти прибился, втроем уже легче стало работать. И понеслась жопа по кочкам! Гуляли по всей области. Один за рулем, остальные кассу берут.

Ольга вздохнула:

– И все-таки, Шиловский, как вы ни пытались нас убедить, но вас было четверо. Кстати, а почему вы в последнее время начали грабить «Горилки» у нас в городе? Это же не принято у таких, как вы. Тут же ваша лежка?

– Командировок давно не было – Лара приболела с ребенком, сам в отделе на кассе сидел. А играть на что-то надо было. Вот мы и сорвались.

– А еще из-за того, что разбили игровой автомат? – Спросил Астафьев.

Шиловский скривился:

– Вы и про это знаете? Да, надо было и это как-то разрулить, вот я и пошел на дело тут, в Кривове.

Астафьев задал вопрос, давно мучивший не только его, но и всех остальных оперов:

– А почему именно «Горилка», а не какие-то другие супермаркеты?

– А там камеры стояли фуфловые. Зачем нам лишний раз светиться на экране, чай не депутаты?

– Как вы об этом узнали? – спросила Ольга.

– Случайно. Сынок начальника охраны проболтался…

Шиловский не докончил фразу, и они поняли, что он чуть было не проговорился, не назвал имя четвертого члена банда. Юрий решил все же еще раз уточнить:

– Так вы скажете, кто был четвертым в вашей банде?

– Не было четвертого. Трое нас было. Трое!

Ольга вздохнула:

– Хорошо, можете не говорить. Только ведь все равно мы узнаем.

– Ну, узнаете, так узнаете. Только не от меня. Хорошо?

– Хорошо.

Сверху раздался шум, как будто этажом выше что-то сверлили, или резали болгаркой. С потолка даже посыпалась известка.

– Это что такое? – Недовольно спросила Ольга, отряхивая волосы.

– Да тут на третьем этаже ремонт идет, – пояснил Юрий.

– Сдуреть можно! А как же больные? Им же многим покой нужен.

– Дождешься тут покоя, – Скривился Шиловский. – Это они еще на обед уходили. А так с утра пилили и сверлили.

– Да вот так, по-русски. Два в одном: и больница и стройка.

Сверху за дело принялись основательно, уже даже говорить стало проблематично.

– Ладно, – Ольга поднялась. – До свидания, Шиловский. Я надеюсь, что к следующей нашей встрече вы передумаете и все расскажете нам как есть.

Тот криво улыбнулся, потом попросил:

– Одна только у меня есть просьба, граждане начальники. Не говорите пока Ларке, что я под следствием. Ей сказали, что я просто попал в аварию. Не хочу я до времени ее огорчать. У ней, похоже, второй мой ребенок под сердцем.

– Хорошо, – пообещала Ольга.

Они вышли из палаты, и Ольга сразу остановила идущего по коридору врача:

– Игорь Николаевич, извините, еще пару вопросов можно? Так вы говорили, что Шиловский не сможет сбежать? Стоит у его палаты ставить охрану?

Доктор отрицательно покачал головой:

– Нет, это исключено. У него компрессионный перелом позвоночника.

Астафьев был настроен совсем не так, как доктор:

– Удивительно тогда, как после аварии он с этим переломом позвоночника коршуном кинулся к багажнику. Еле тогда его скрутили.

Доктор кивнул головой:

– Так бывает. Я знал одного вертолетчика, он после аварии трое суток ухаживал за своими товарищами, разводил костер, ходил. А потом оказалось, что у него такой же вот перелом.

Беседуя, они все дальше и дальше уходят от палаты Шиловского.

– А он не сбежит так вот, сгоряча? – Снова поинтересовалась Ольга.

Доктор засмеялся:

– С нашим-то гипсом? Исключено. С ним и Шварценнеггер два шага не сделает.

– А как там Коник, то есть этот, Полев? – Спросил Юрий.

– В очень тяжелом состоянии! Он в реанимации, и за то, что он выживет, я не ручаюсь. ЧМТ с обширной внутренней гематомой. Такие выживают один из трех.

В это время мимо них торопливо прошла с сумками и сетками Лара – жена Шиловского. Юрий опять отметил, насколько это красивая и эффектная женщина.

– Плохо, – вздохнул он. – Коник нам нужен живым.

В это время за их спинами раздался дикий женский крик. Переглянувшись, Ольга и Астафьев побежали туда. В открытой двери палаты была видна спина Лары, она стояла, закрывая лицо руками. За ней была видна кровать с Шиловским, на лице того лежала подушка, ее простреленная середина окровавлена…

Глава 22

В кабинете Колодникова собрались все, кто был причастен к делу «Горынычей»: Астафьев, Зудов, Мазуров, Шаврин, Фортуна.

– Ну как вы никого там не видели, и ничего не слышали?! – Колодников просто выходил из себя. – Я вот этого не могу понять! Сколько прошло времени между тем, как вы покинули палату и до того, как туда вошла Лариса Шиловская?

Астафьев отмахнулся. Он до сих пор был в каком-то шоке.

– Мы уж считали с Ольгой. Максимум пять минут.

– Мимо вас в это время ходили люди?

– Масса! Больные, доктора, посетители, строители какие-то. В касках, в комбинезонах.

– А выстрела вы как не услышали?

– Какой там выстрел! Там ремонт идет на третьем этаже, шум такой стоит, что там взрыва то не услышишь, не то что выстрела! К тому же он стрелял в подушку. Но мы никого не видели, чтобы он был похож на убийцу, бандита, хоть на кого-то из этих бандитов.

Колодников с досадой затушил сигарету и тут же достал следующую.

– И что нам теперь делать? Ваза накрылся сразу, Шило убили, Коник крякнул сегодня. Все! Концы отрублены. Где четвертый убийца, где пистолет? Глухарь в полном своем соку! Хоть иди и сам токуй на зорьке.

Мазуров был с этим не согласен:

– Постой, Андрей, не спеши рубить канаты. Если не удается взять дело с наскока, то надо начинать все с начала. Доставай дело, будем идти от начала до конца. Да мне его дай, я сам смотреть бумаги буду.

Он начинает листать дело, вчитываться в документы, а по ходу спрашивая: – Что мы знаем о внешнем виде этого нашего четвертого парня?

Колодников начал пояснять:

– Маленького роста. Это заявляли все, кто попал под раздачу «горынычей».

– Так, эти трое все были высокие. Теперь как мы вышли на Вазу и Коника?

– Через машину вышли на Вазу, а через него на Коника, – рассказывал Андрей. – Потом пробили по телефонам Шило.

Тут возмутился Зудов.

– Пробили!? Чего ты гонишь-то, Андрей? Мобильники нам как раз ничего не дали. Они все были на подставных пацанов. Если бы мы с Юркой не подсуетились и не сломали Конику мобильник, хрен бы мы вообще узнали про Шиловского.

Мазуров собирался перевернуть страницу, но тут его явно что-то привлекло.

– Стойте! А это что за адресок такой: "Малышев Игорь Макарович, Раскова 69, квартира 45"?

Юрий отмахнулся.

– А это? Это один из парней, на имя которого был записан второй телефонный номер. Но это тоже подстава, я сам у него проверял трубу, у него совершенно другой номер, и он тут ни при чем.

Но Мазуров настаивал на своем:

– А где ты его проверял? У него дома?

– Да нет, домой я не заходил, мне еще у подъезда бабушки сказали, что он в школу пошел. Он там и был, там у них какие-то курсы по подготовке к ЕГЭ были. Там я его и выловил. А что такое?

Все уже по выражению лица старого сыщика поняли, что тот что-то нашел.

– Ясно. А знаешь, что это за адресок? – Мазуров ткнул пальцем в эту бумагу. – Ты там рядом был, меня оттуда на машине забирал. Это квартира Воли Касатоновой. И этот Игорь Малышев – ее внук. Сын Надьки, старшей дочери Воли и известнейшего в наших кругах уголовника по кличке Тузовый.

Колодников спросил:

– Может, просто совпадение?

Но Мазуров был настроен категорично:

– Там где Воля и ее родственники, таких совпадений не бывает.

Астафьев был совершенно ошеломлен:

– Но я сам держал в руках его телефон, там совершенно другой оператор, другой номер.

– А второго телефона у него не было? – Спросил Зудов.

– Нет. На нем были одни шорты, майка и мобильник на шее. Но мобильник крутой, это да. Да, ключи еще от квартиры висели на цепочке на шортах.

– Марку телефона не помнишь? – Снова спросил Зудов.

– Да что к этому мобильнику прикопался? – Возмутился Колодников, но Зудов отмахнулся от начальника:

– Да подожди ты! Так какая марка телефона?

– Нет, не помню я… Помню только. Что дорогой, большой такой, широкий. Постой… Ты хочешь сказать?…

Зудов кивнул головой.

– Запросто. Есть сейчас телефоны на две симкарты.

Астафьев словно отключился. Он снова вспомнил тот разговор с Игорем, потом перекресток на вечерней улице, когда они ехали за машиной бандитов. Он тогда повернул голову, были девушки, и где рядом там мелькнула невысокая фигура подростка разговаривающего по мобильнику. А еще детский голос за спиной в палате Шиловского: "Ой, извините".

– Мне кажется, надо его навестить, – сказал Юрий, очнувшись. – Спросить, насчет последних моделей телефонов. И вообще. Не был ли он сегодня в больнице.

Через полчаса все те же: Зудов, Колодников, Мазуров, Астафьев, Фортуна, Шаврин, все они поднимались по лестнице в подъезде ведущей в квартиру Воли.

– Если он не дурак, то от пистолета уже избавился, – на ходу предположил Колодников.

Мазуров с ним не согласился:

– А я думаю – нет.

– Почему?

– А потому, что он еще пацан. А для них оружие – это еще святое, они еще не наигрались в войнушку.

Все остановились у двери, но как-то не решались звонить. Мазуров отодвинул Колодникова и кивнул Астафьеву. Тот нажал на дверной звонок. Открыли дверь быстро, причем сделала это сама Воля. На руках ее сидел ребенок лет двух от роду. Увидев нежданных гостей, Воля удивилась:

– Боже, какие люди и все ко мне? Кого брать-то собрались, Иван Михайлович? Меня или вон, – она кивает на младенца, – Ваньку? Других мужиков у нас дома сейчас нет.

Мазуров даже не улыбнулся:

– Да нет, Воля Александровна, не вас. У нас есть вопросы к вашему внуку, отличнику.

Вот теперь Воля удивилась гораздо больше:

– К Игорьку!? Что такое? Что за глупость?

– Где он?

– У себя в комнате, спит. Сидел всю ночь в интернете, сейчас отсыпается.

– Буди его. Давай знакомиться.

Воля прошла вперед, на ходу отдала ребенка одной из многочисленных женщин, ладонью постучала в дверь одной из комнат:

– Игорь, выйди сюда. Тут к тебе пришли.

Немного погодя дверь открылась, появилось заспанное лицо подростка. Но увидев кто пришел в нему в гости, Игорь бросился назад, выхватывает из под подушки пистолет и, взведя курок, направил его на стоящего в дверном проеме Мазурова:

– Не подходи! Я выстрелю!

Интонации его голоса напряженные, но без истерики.

Мазуров ответил ему спокойно:

– И зачем ты будешь стрелять? Ты хочешь долго сидеть в тюрьме?

– Не буду я долго сидеть. Мне еще шестнадцать, так что больше десяти лет мне все равно не дадут.

Мазуров восхитился:

– Ух ты, ты, оказывается, не только в математике, но еще и в законах хорошо разбираешься? Не зря тебя бабушка хвалила.

Игорь настаивал:

– Никто больше не заходит в мою комнату!

– Да это точно, – подтверждает Мазуров. – Я один пройду?

После этого он сделал шаг вперед, присел на стул. В дверном проеме за его спиной виднелись напряженные лица Колодникова, Астафьева, над ними нависал Зудов. В руках Колодникова пистолет, он направлен на Игоря. Мазуров взял попавшуюся ему под руку книгу, открыл ее на заложке, прочитал и хмыкнул:

– "Дикий набросил на лицо Рябого подушку и, вплотную приблизив к ней пистолет, нажал на курок". Когда же они перестанут эту хрень писать? Не на курок нажимают в пистолете, а на спуск. Курок взводят. Да, интересные у тебя книги, Игорек. Вот сейчас ты нажмешь на спуск, потом они, – он кивает себе за спину, – выстрелят в тебя. И хорошо, если тебя убьют сразу. А так будут долго лечить, потом посадят. Тебе это надо?

Но Игорек не сильно волновался. Голос был ровным и пистолет в руках не дрожал:

– А мне все равно. На мне и так уже два трупа висят. Третий, да еще и мент, это даже круто будет. В зоне уважать больше будут.

Тут в комнату, оттеснив ментов, проходит Воля. Она встала за Мазуровым, положила ему на плечи руки и попросила:

– Игорь, опусти пистолет и отдай его мне.

– Нет.

Голос его по прежнему звучит твердо. Но и Воля отвечает не менее твердым тоном:

– Я говорю – опусти. У нас дома еще никто никого не убивал. Нам эта кровь не нужна. Если ты хочешь сидеть в тюрьме – сиди. Это твой выбор. Но помни: любой срок кончается, и ты все равно придешь сюда, в семью. Ты хочешь ее лишиться? Я ведь тебя обратно не пущу. И другим запрещу тебя принимать.

Игорь с минуту думает, смотрит в глаза Воле, та, не мигая, смотрит на него. Потом Игорь нехотя опускает руку и отдает пистолет Мазурову. Тот передает его назад. Колодников делает движение, чтобы рвануться вперед, но Игорь его останавливает:

– Ша, я все, больше не буду. Дайте одеться.

Мазуров, все так же сидя на стуле, несколько отстраненно смотрит за тем, как подросток натягивает трико, майку, сверху ветровку. При этом Игорь разворачивается и кричит в сторону другой комнаты:

– Мам! Завтра возьми характеристику из школы и отксерокопируй все мои дипломы и грамоты.

– И что ж тебе не хватало в этой жизни, парень? – Спросил Мазуров. – Ум, память, талант – все есть. Что еще тебе надо?

Игорь, уже полностью одетый, как-то горько усмехнулся:

– Скучно все это – грамоты, дипломы. А в нашем городе ум не ценится, только сила. И девушки почему-то смотрят только на твой рост, да на твой кошелек.

Задал свой вопрос и Астафьев:

– Где твой мобильник?

– Вон он, на столе.

Игорь кивнул на лежащий на столе мобильник. Юрий взял его, перевернул и увидел то, о чем только догадывался. Тот действительно был на две сим-карты.

– Он изымается, как улика, – сообщил он.

Отошел от шока и Колодников.

– Фортуна, понятых быстро организуй.

Потом Юрий задал главный вопрос:

– Так это ты, выходит, руководил этой бандой?

Игорь не согласился:

– Нет, я их просто подобрал. А то бы они давно уже сгорели. Ни конспирации, ни прикрытия. Дядька в этом не петрил ни хрена. Ему бы только пистолетом махать. Пришлось его заставить машины менять, номера, настоящую пушку купить. Магазины тоже я выбирал. Шел раньше, смотрел, где какая сигнализация, какие камеры стоят. То, что в наших «Горилках» фуфло, а не камеры, это мне сын Сивцова рассказал. Он со мной в одну секцию ходил.

Тут прозрел и Колодников:

– Постой, а что, Шиловский разве тебе дядька?

На это ответила уже Воля:

– А как же. Он родной брат жены Валерика, Ирины.

Андрей покачал головой:

– Ба, а я ведь забыл, что у ней девичья фамилия Шиловская.

– У тебя вообще что-то с памятью стало, – поддел его Зудов. – Ты бы проверился.

Между тем Игорь сам двинулся к выходу, но потом остановился:

– Да, бабуля, там Кашкет мне два куска должен, пусть тебе вернет. А то скажи, что Касатик вернется и ему кадык вырвет.

Воля неожиданно взорвалась:

– Касатик?! Ты сказал Касатик?! Уже просто Касатик?

– Почему: "Просто Касатик?" – Спросил ничего не понимающий в этом разговоре Колодников.

– Его до этого друзья звали Малой-Касатик, – пояснила Воля.

Игорь улыбнулся, словно получил праздничный торт:

– Дядя Саша ведь теперь умер. Вот меня теперь братва просто Касатиком и зовет. Я уже не Малой-Касатик, баба Воля, а просто – Касатик.

Колодников вздохнул и слегка подтолкнул Игоря к выходу.

– Пошли, племя молодое, незнакомое.

Игоря вывели из квартиры, за ним потянулись все остальные милиционеры. Остались только Мазуров и Воля.

– Все-таки кровь взяла свое, – сказала Воля, и закурила свою неизменную папиросу. – Воровские гены прорезались и в Игорьке.

Мазуров вздохнул:

– Да. И чует мое сердце, этот Касатик нам доставит еще очень много неприятностей. Больше, чем все остальные, кто носил эту кличку раньше. Больше десяти лет ему ведь, в самом деле, не дадут.

Уже в дверях квартиры Мазуров развернулся к хозяйке:

– Спасибо, Воля, что отвела ствол. А то он бы выстрелил, этот бы смог.

Воля махнула рукой с зажатым в нем окурком:

– Да ладно тебе. Устала я от стрельбы, воровства, похорон, от всего… Не хватало мне еще и внука потерять.

– Да, я не думаю, что наши по нему стрелять бы начали.

– Да я не про это. Есть предел и есть беспредел. Ну ты то этот хорошо знаешь.

Мазуров кивнул головой и вышел за порог. Воля закрыла за Мазуровым дверь и только тогда заплакала.

Эпилог

Летний день на кладбище. На свежей могиле деревянный крест, на нем фотография Сашки Касатонова – молодого, красивого. Рядом с могилой Воля и ее внук, маленький сын Касатика – Иван.

– Вот, Ванечка, – печально говорит Воля, – здесь у тебя твой папка теперь навеки лежит. Никогда он уже не придет с зоны, не порадует ни тебя, ни мать. А был он очень хорошим человеком, смелым, дерзким, никого не боялся. Таким же вырастишь и ты. Как твой отец, как твой дед. Главное, Ванечка, надо жить так, как ты хочешь жить, а не так, как хотят этого другие. Это трудно, но так надо…