Текст книги "Обратный отсчет (СИ)"

Автор книги: Евгений Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Мистер, Алекс пишет текст новой песни, – с улыбкой пояснил Скоулз.

– Это вам подарок на юбилей, – сказал я шотландцу, отрываясь от написания текста. – Надеюсь, вам понравится эта песня, и в ближайшее время вы её услышите.

– О чём эта песня? – спросил Фергюсон, подойдя ближе. Его маленькие чёрные глаза, в которых я заметил озорные искорки, внимательно смотрели на меня. – Вероятно, о победах моей команды и моём величии.

– Не угадали. О нелёгкой жизни одного грустного клоуна, который по совместительству ещё и профессиональный футболист. Когда услышите песню целиком, вы поймёте её глубокий смысл. Я в этом уверен.

Я отвернулся и, добавив в текст ещё пару строк, демонстративно свернул лист пополам и громко сказал:

– На этом всё, остальное уже допишу дома. А теперь нужно готовиться ко второму тайму.

Одноклубники начали приставать с вопросами, но я делал безразличное выражение лица и повторял одну и ту же фразу: «Отстаньте, если я всё расскажу, то сюрприза уже не получится». Парни поняли, что вытянуть из меня информацию будет нереально, и почти сразу успокоились.

Удивив и заинтриговав всех присутствующих, я своей цели добился: показал, как на ровном месте рождаются тексты будущих хитов. Перед началом матча я внезапно вспомнил слова песни «Клоун», исполненной в будущем шотландской певицей Адель Эмели Санде, известной в музыкальных кругах как Эмели Санде, и мне пришла мысль записать эту песню и снять клип, включив в него ранее отснятый материал моей клоунады в Кэррингтоне. Правда, некоторые строчки песни придётся переделать, как и повествование от женского лица, но для меня это были пустяки. Я и не с таким справлялся. Бывали задачи и посложнее.

Второй тайм, как и начало матча, начался опять с атак игроков «Портсмута». Терять им уже было нечего, да и старина Реднапп, наверное, постарался в раздевалке, приложив максимум словесных усилий для реанимации игрового тонуса своих подопечных. Боевой дух и мотивацию он им вернул, но и мы тоже были заряжены на победу и отпускать нити игры не пожелали.

Нашего терпения хватило буквально минут на пять, не больше. После чего мы включили максимальные обороты и окончательно надломили игроков «Портсмута», заколотив в течение трёх минут четвёртый и пятый голы в их ворота. В первом случае отличился норвежец Сульшер, удачно сыграв на добивании, а во втором – уже постарался я, отдав результативную передачу на своего «мультяшного» друга. Руни забил свой четвёртый гол в матче и был невероятно доволен своей результативностью.

На шестьдесят первой минуте я заметил, как Карлуш Кейруш, приобняв моего ровесника Майкла Барнса, давал ему какие-то тактические указания и общие наставления. Я уже понял, что Мистер решил усадить меня на скамейку запасных. И действительно, спустя три минуты во время паузы перед угловым резервный арбитр поднял над головой электронную табличку, показывая замену.

Я был очень доволен своей игрой. Получалось всё, за исключением забитых голов. Заработанный пенальти и три результативных паса за час игры – это тоже отличный результат. Особенно приятно было видеть, как полный стадион провожал меня бурными аплодисментами. Зрители встали и не опускались на свои места, пока не возобновилась игра.

Покидая поле, я пожелал удачи Майклу. Это был его дебютный выход за основную команду.

– Отличная игра, Алекс! Я вижу, Танке вернулся! – Сэр Алекс приобнял меня и свободной рукой взъерошил мои мокрые волосы.

– Он никуда не уходил, – с улыбкой бросил я и направился на скамейку запасных, где начал отбивать «пятюни» довольным одноклубникам и сотрудникам команды.

Матч закончился нашей уверенной победой со счётом 7:1. Все были в восторге от результата, за исключением немногих болельщиков «Портсмута» и их игроков. После финального свистка стадион взорвался аплодисментами, и болельщики стоя выкрикивали имя сэра Алекса. Вы хотели праздника – и вы его получили!

* * *

На следующее утро Лена с Женькой умотали на машине в Ливерпуль на какую-то художественную выставку какого-то знаменитого скульптора, а может, и художника, фамилию которого я даже не пытался запоминать. Меня, конечно, приглашали присоединиться к их дружной компании, куда записалась их новая подружка Бетти (сам был в шоке от такой новости), но я вежливо отказался, решив посветить этот выходной написанию новой песни. Девочки отнеслись к моему решению с пониманием и попросили вечером услышать готовую композицию под аккомпанемент пианино, который стоял в просторной гостиной на втором этаже наших апартаментов.

Работа над песней заняла много времени. Пока придумал новые строки в припеве, пока вспоминал мелодию и подбирал нужные ноты, мой организм успел сильно проголодаться. Взглянув на часы, ужаснулся – было уже начало третьего.

Быстро одевшись, спустился на лифте в ресторан и заказал обед, который схомячил минут за десять. Только начал наслаждаться чаем с бергамотом и выковыривать из зубов остатки мяса, как мой мобильный телефон, лежавший на краю стола, завибрировал (я специально отключал звук мелодии), и на экране появилась надпись на русском: «Уазза Шрекович».

– Алекс, привет! Чем занят?

– Сижу в ресторане, в зубах ковыряюсь, – спокойно ответил я, разглядывая в панорамное окно соседнее здание.

– Слушай, я тут подумал, а не устроить ли нам маленький праздник в честь моего вчерашнего покера. Посидим, пожарим мясо на углях, пивка выпьем.

Я не спешил с ответом. По его слегка нагловатой интонации я сразу понял, что он уже успел выпить, и, скорее всего, это было не пиво.

– Алекс, не молчи, давай подкатывай со своими девчонками, а то мне скучно. Колин ещё с утра умотала к родителям. Её бабушка при смерти. Ну что скажешь?

– А Неце будет? Ты ему звонил? – сломав зубочистку, уточнил я.

– Он почему-то недоступен. Дрыхнет, наверное, – усмехнулся Уэйн.

– Ага. Это дело он любит, – хмыкнул я. – Ладно, дружище, я приеду, но только один. Мои красавицы умотали с раннего утра на выставку в Ливерпуль.

– Отлично! – завизжал от радости Руни. – Я знал, что ты меня не бросишь. В магазин заезжать не нужно. Уже всё куплено.

– Тогда жди. Примерно через полтора часа подъеду. До встречи, юный алкоголик, – усмехнулся я и отключился.

Дорога до деревни Престбери, где в двухэтажном особняке жил Руни, заняла примерно сорок минут. Проехав мимо небольшого озера, я свернул направо и через пару минут уже подъезжал к парадному входу его огромного дома. Достав мобильный телефон, я позвонил Уэйну.

– Я на месте. Иди открывать ворота и встречай дорогого гостя. Надеюсь, ты ещё не сильно напился? – усмехнулся я, вылезая из машины и глядя на окна. Практически по всему дому горел свет. И это мне показалось очень странным. Он что, темноты боится?

Вместо ответа я услышал подобие хрюканья, потом громкий смех и пьяное: «Ты приехал? Это хорошо. Подожди. Я щас. Только спущусь». Прошло несколько минут, но никто не спешил открывать двери.

Он что, издевается? Спуститься со второго этажа – минутное дело, даже меньше. Позвонил на его мобильник, но трубку никто не брал. Я ещё подождал пару минут, так как понимал, что Уэйн принял на грудь изрядную порцию спиртного. Затем начал ломиться в дверь и громко его звать. Но и это не принесло мне положительного результата. Я снова набрал номер друга, и снова пролетела рядом птица обломинго. Я стал заглядывать в ближайшие окна, где горел свет. Но никого не увидел в доме.

– Сука! – заорал я, уже понимая, что с этим алкоголиком что-то случилось. Дверь закрыта, на окнах первого этажа встроенные металлические решётки. В дом я при всём желании не попаду. Колин дома нет. Её номер мобильника мне неизвестен. И встал извечный русский вопрос: «Что делать и как быть?».

Я посмотрел на часы – прошло уже двенадцать минут с момента последнего разговора с другом. Я был в полном замешательстве и начал паниковать. В России в подобной ситуации можно было бы обратиться в полицию, скорую помощь или службу спасения, объяснив им, что произошло. Но здесь, в Англии, что делать? Где искать помощь?

Я подумал о том, чтобы взять что-нибудь тяжёлое и попытаться сломать дверь, но, увидев прочные двери, сразу отбросил эту идею.

– Так, для начала нужно успокоиться и всё хорошенько обдумать, – произнёс я, прислонившись к капоту своей машины. – Необходимо связаться с кем-нибудь из местных и объяснить ситуацию… Кажется, это будет Бетти.

Я тут же набрал её номер, гудки шли, но она не брала трубку.

– Сука! Что за непруха, – заорал я и набрал номер Лены.

Не сразу, но она взяла трубку.

– Да, Сашуля, мы скоро уже будем…

– Лен, где Бетти? – взволнованно спросил я.

– В машине, с нами, – растерянно выдала она и тут же добавила: – Что случилось?

– Лен, потом. Дай трубку Бетти.

Спустя пару секунд я услышал взволнованный голос своей неудачной соблазнительницы.

– Алло, Алекс! Слушаю.

– Бетти, я приехал к Уэйну и… – на мгновение замялся я. – По ходу, с ним случилась беда. Он в доме и не открывает. Хотя, когда я подъехал, мы с ним общались по телефону, и он пошёл открывать дверь, но до сих пор этого не сделал. И по голосу он был сильно пьяным. Жопой чувствую, с ним что-то случилось…

– Я поняла, Алекс. Успокойся и оставайся на месте. Я сейчас всё решу. Будь на связи. Всё будет хорошо, – уверенным голосом сказала она, и я с облегчением выдохнул.

«Всё, что мог, я для него уже сделал. Теперь остаётся надеяться, что мой друг жив и с ним ничего не случилось… И на хера я вообще к нему поехал? Не хотел же. Но поехал», – подумал я и, обхватив руками голову, стал ждать приезда экстренных служб Англии или какого-нибудь чуда. Открывается дверь, и трезвые Руни и Неце весело орут: «Ну что, повёлся? Это был розыгрыш!».

Глава 9

Англия. Манчестер. 5 – 6 ноября 2006 года.

После разговора с Бетти я остался наедине со своими мыслями и почти сразу почувствовал себя немного подавленным. Я искренне переживал за своего британского друга и не мог успокоиться. Мысль о том, что из-за меня он мог получить какие-либо повреждения или, не дай бог, погибнуть, не давала мне покоя.

Я ещё не знал, что произошло с Уэйном, но меня уже одолевало чувство вины. Ведь это я приехал к нему, и именно для меня он поспешил открыть двери своего дома. С другой стороны, это он пригласил меня к себе, и я не заставлял его пить столько алкоголя…

Так, стоп! Что-то я слишком сильно себя накручиваю. Нужно успокоиться. Ситуация с Руни – это лишь неудачное стечение обстоятельств, которое никак не связано со мной. Я же не виноват в том, что он напился до беспамятства и не контролировал себя. Мог бы дождаться меня, и мы бы культурно посидели и отметили его вчерашний «покер» и моё участие в его голах.

Но почему мне так хреново? Почему?

– А-а-а-а-а!.. Сука!.. Сука! – заорал я, с силой ударив ладошками по капоту своей машины.

От досады я сплюнул себе под ноги, с раздражением снял джинсовую куртку и, открыв водительскую дверь, бросил её в салон. Вспомнив о мобильнике, достал его из внутреннего кармана куртки и положил в задний карман джинсов. На соседнем сиденье лежала початая литровая бутылка воды. Не раздумывая, я схватил её и, отпив половину, ополоснул лицо и поспешил к дому. Ещё раз подёргав массивные двустворчатые двери, я отошёл от дома метров на пять и начал искать глазами возможные пути проникновения внутрь.

– Парадные двери и окна отпадают. Проходить сквозь стены я не могу. Значит, нужно искать другой вход… Если мне не изменяет память, с другой стороны дома должен быть балкон и под ним выход на задний двор, – сказал я сам себе и побежал в ту сторону, где, как мне помнилось, находился балкон.

Добежав до угла дома, я услышал мелодию звонка. На бегу выхватил телефон из заднего кармана и посмотрел на светящийся экран. Обычно я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров, но сейчас был не тот случай, чтобы игнорировать его.

– Да, слушаю, – ответил я и перешёл на обычный шаг.

– Алекс, это Колин, – донёсся до меня встревоженный и слегка заплаканный голос подруги Уэйна. – Ты у нас?

– Да. Пытаюсь попасть в дом, но пока безуспешно, – пояснил я и снова перешёл на лёгкий бег, понимая, что мой номер ей дали Бетти или Лена.

– Обычным способом ты в дом не попадёшь. Уэйн, когда остаётся один, то закрывается на все замки и засовы. Но если ты окажешься на заднем дворе, то увидишь пристроенную к дому летную веранду.

– Конечно, я её помню, – сказал я, вспоминая, как Руни с гордостью показывал мне эту веранду в первый раз, когда я посетил его дом. Он говорил, что они с Колин любят проводить здесь вечера, разговаривая о своём будущем и попивая чай или кофе. Только я сомневаюсь, что у него в руках всегда была обычная кружка, а не коньячный бокал, тумблер или стопка.

– Тогда слушай. Я всегда оставляю одно окно откинутым наверх. Оно угловое, рядом с фонтаном. Если его сломать, то можно попасть в дом. Обычно мы дверь на веранду не закрываем…

– Я понял, Колин. Я уже как раз тут. Подожди, – я стал искать нужное угловое окно, и через пару секунд мои руки его нащупали. – Ага, нашёл. Оно открыто, – радостно воскликнул я. – Ладно, Колин, не буду тратить время на разговоры. Сейчас буду ломать окно и пытаться проникнуть в ваш дом. Всё, я отключаюсь, – сказал я и, прежде чем нажать на красную кнопку, услышал в трубке часть её просьбы: «Только не забудь позвонить потом. Я буду…».

– Могла бы этого и не говорить. Конечно же, позвоню, – с ухмылкой буркнул я себе под нос, убирая телефон в карман.

Первым делом я попытался выдавить пластиковое окно внутрь, используя всю свою силу и массу тела. Но, как говорится, не тут-то было – рядом пролетела большая птица обломинго, взмахнувшая своими широкими крыльями на прощанье.

После нескольких безуспешных попыток взломать окно я стал осматриваться в поисках подходящих предметов или инструментов. Идеально подошла бы кувалда или небольшой ломик, но где их взять? Вряд ли они вообще были у Руни. К тому же поиски осложняла темнота. Света, который пробивался из окон, было недостаточно, чтобы осветить всю территорию заднего двора. И только через полминуты я вспомнил, что в моём телефоне есть фонарик. С его помощью мне стало легче исследовать уличную территорию особняка.

– О, это то, что мне нужно! – с радостью воскликнул я, найдя наконец-то подходящий предмет. Им оказался увесистый продолговатый валун примерно килограмм на шесть-семь, лежавший в верхнем ряду самодельной ограды для клумбы.

После пятого удара крепление оконной рамы не выдержало, и петли отвалились. Я с такой дурью колотил камнем, что расхерачил всё стекло, осыпав осколками и двор, и веранду. Как я ни старался аккуратно перелезть через окно, но всё же умудрился порезать пальцы в нескольких местах. Раны были пустяковыми, но кровоточили так сильно, будто рубанул по пальцам топором.

Подойдя к двери, я осторожно взялся за ручку и, вознося безмолвную молитву ко всем богам, попытался открыть её. Сжимая ручку, я с радостью почувствовал, как дверь поддаётся, и в помещение веранды ворвался яркий свет из дома.

Выйдя на центральный проход, увидел неподвижное тело Уэйна, лежащее лицом вниз на огромном ковре возле лестницы. Вокруг него валялось множество осколков, и его правая рука была в крови. Я осторожно подошёл к другу и, присев на корточки, приложил пальцы к его шее, чтобы проверить пульс. Не сразу, но я его ощутил. На душе сразу полегчало.

Я не знал характер его травм, поэтому побоялся его трогать. Вдруг у него имеются какие-нибудь переломы или серьёзные увечья. На всякий случай я приложил ухо к его спине и отчётливо услышал удары сердца. Его «мотор» работал исправно. Теперь дело было за медиками.

Поднявшись на ноги, я хотел достать телефон, но, взглянув на свои окровавленные руки, обтёр их о рукава тёмно-синей толстовки. Только после этого достал телефон и набрал номер Колин.

– Да, Алекс, я слушаю, – раздался напряжённый голос девушки, а затем она заплакала.

– Только реветь не надо, – слегка прикрикнул я. – Жив твой красавчик, жив. Правда, валяется без сознания. Но сердце бьётся и пульс на шее прощупывается. По ходу, он с лестницы на*бнулся вместе с бутылкой. Ты мне лучше скажи, скорую уже вызвали? У него рука порезана и возможны переломы.

– Да, конечно. И скорую, и полицию уже вызвали, – сквозь всхлипы ответила она.

– Это радует. Тогда подскажи, где можно найти пульт от въездных ворот и как он выглядит? Мне нужно будет их открыть, чтобы впустить полицейских и медиков.

– Обычно пульт лежит на тумбочке напротив двери. Он небольшой такой, чёрный, с тремя жёлтыми кнопками. Но если его там нет, то иди к воротам. Там на столбе есть кнопки открывания и закрывания. Мы ими редко пользуемся, но работать они должны.

– Понятно, разберусь. А где у вас аптечка? Я тоже себе слегка пальцы расхерачил об окно.

– На кухне. Если смотреть на кухонный гарнитур, то второй шкафчик справа, там стоит большой прозрачный контейнер. В нём есть всё необходимое. И бинты, и лейкопластыри, и перекись с йодом.

– Ага, запомнил: второй шкафчик справа. Ну тогда всё, будь на связи, мало ли что. И это, позвони Бетти и передай ей всё.

– Хорошо, Алекс, передам. И спасибо тебе за всё. Я скоро буду выезжать. Примерно через два часа буду дома.

Я не стал ничего отвечать. Отключил мобильный телефон, протёр его рукавом толстовки и убрал в джинсы. Затем, вспомнив расположение помещений в доме, поспешил на кухню. Там я нашёл аптечку, промыл раны под краном, обработал их перекисью водорода и прилепил широкие полоски лейкопластырей.

Вернувшись к Руни, снова проверил его пульс на шее и, убедившись, что он жив, пошёл к двери. Никакого пульта на тумбочке я не обнаружил. Отодвинув задвижку и провернув ключ, который был вставлен в замочную скважину, я вышел на улицу и вдохнул полной грудью прохладного воздуха. Включил фонарик на телефоне и потопал к воротам. Разобравшись с кнопками, оставил их в открытом положении. Затем отогнал свою машину на свободную площадку у угла дома, дав возможность машинам экстренных служб припарковаться напротив входа. Ответил на звонок Лены и рассказал ей в подробностях историю своего проникновения в особняк Руни.

Когда я вернулся в дом и приблизился к другу, то услышал его тихие стоны. Затем я заметил, как он слегка пошевелился. Сначала он повернулся на бок и с недоумением огляделся вокруг. После этого он откинулся на спину и громко закричал, словно испытывал сильную боль. Я поспешил к нему, опустился на корточки рядом с его лицом и спросил:

– Что болит?

– А-а-а-а… Нога. Правая.

Взглянув на его правую ногу, я ужаснулся от увиденного. Не нужно быть медиком, чтобы понять, насколько плачевна ситуация. Его голеностоп был вывернут в неестественном положении и сильно опух.

– Сука, как же больно. А-а-а-а, – простонал Руни, глядя мне в глаза. – Мистер меня убьёт, когда узнает, что потерял ещё одного игрока, – выдавил он и виновато улыбнулся.

– Что лыбишься? Не о том думаешь, братан. Не о том. Скажи, нахера было так напиваться⁈ И вообще, ты когда с алкоголем завяжешь⁈ Ты понимаешь, что мог и шею себе свернуть или мозги на ковре оставить? – Я не выдержал и закричал. – Уазза, ты вообще о чём думаешь? О карьере великого футболиста или о том, чтобы стать известным алкоголиком? – И после короткой паузы уже спокойно добавил на русском: – Дебил, бля!

Друг не ответил. Он прикрыл глаза и продолжал тихо стонать. В таком состоянии не было смысла читать ему нотации – подобные разговоры лучше вести, когда человек трезв и не испытывает болезненных ощущений. Нам оставалось только ждать приезда врачей.

Я сходил в гостиную, взял с дивана подушку и подложил её под голову друга. Затем обработал его рану на ладони – порез был небольшим, но глубоким – и перебинтовал руку. После этого взял метлу и совок и тщательно убрал все осколки бутылки, которые валялись на ступеньках лестницы и возле неё.

Первыми в дом вошли двое полицейских и были шокированы тем, что увидели. А через минуту подъехала и бригада медиков. Я посмотрел на часы. С того момента, как я проник в дом, прошло около четверти часа. Почему-то я думал, что экстренные службы прибудут гораздо раньше.

После того как медики осмотрели пострадавшего, они осторожно уложили его на носилки и погрузили в машину скорой помощи. Я лишь уточнил, в какую больницу они направляются. Затем я дал объяснения полицейским и в конце беседы попросил их не распространяться о случившемся с Руни. После этого я позвонил Колин, которая уже была в пути, и передал ей всю необходимую информацию об Уэйне. По её совету я закрыл входные двери на ключ и спрятал его в условленном месте. Потом я сел в свой пикап и поехал домой, не забыв закрыть въездные ворота.

Когда я подъезжал к центру Манчестера, меня посетила мысль, что было бы неплохо расслабиться в пабе или баре, выпить пару бокалов лёгкого алкоголя, а уже потом отправиться домой. После сумасшедшего вечера это стало бы отличным способом снять нервное напряжение.

Только я подумал об этом, как увидел светящуюся в темноте вывеску паба «Старый дом». Припарковавшись рядом с питейным заведением, я надел на голову кепку, поднял воротник джинсовой куртки и проверил содержимое карманов: мобильный телефон, банковскую карту и мелкие купюры денег – просто на всякий случай. Закрыв машину, я направился к пабу.

У входа в помещение курила небольшая толпа мужчин. Они громко спорили о чём-то, смеялись и, судя по их речи, были изрядно пьяны. Я решил незаметно проскользнуть внутрь, и мне это удалось.

– Добрый вечер! Мне, пожалуйста, пинту тёмного пива и каких-нибудь солёных орешков, – обратился я к барменше, полноватой женщине лет сорока с ярко-рыжими короткими волосами.

Прежде чем ответить, она внимательно посмотрела на меня, словно оценивая опытным взглядом мой возраст. Видимо, убедившись, что я уже совершеннолетний, она кивнула и, повернув голову налево, громко произнесла: «Джон, налей этому парнишке пинту тёмного пива». Её напарник даже не удосужился взглянуть в мою сторону. Подхватив пустой бокал, он подошёл к барному крану и, нажав на рычаг, начал наливать пиво и насвистывать какую-то мелодию, известную только ему.

Я понял, что меня никто не узнал, и немного расслабился. Видимо, футболистам моего уровня не принято бывать в таких простых заведениях, где по вечерам после рабочего дня собираются обычные любители выпить и поболтать за жизнь. Я осторожно осмотрелся, оценивая обстановку. За круглыми столиками было много свободных мест, но я решил остаться за барной стойкой. Это был мой первый опыт посещения подобного места. Тусклое освещение, мебель в викторианском стиле с выступающими балками – всё это создавало атмосферу уюта и спокойствия.

– Желаете чего-нибудь ещё? – спросила женщина, поставив передо мной бокал с пивом и небольшую тарелку с орешками.

– Пока нет, мисс, – воспользовался я нейтральным обращением «Ms» и, улыбнувшись, добавил: – Если пиво понравится, то чуть попозже обязательно повторю заказ.

В общении с одноклубниками и сотрудниками команды я узнал, что по местным законам допустимый уровень алкоголя в крови при вождении автомобиля составляет две пинты, что чуть больше литра. Поэтому я планировал по-быстрому выпить два бокальчика пива, сесть за руль и осторожно доехать до дома.

– Ну ты и шутник, парень, – с широкой улыбкой сказала барменша, обнажив неровные передние зубы. – Наше пиво пользуется популярностью, и, если ты его попробуешь, то станешь нашим постоянным посетителем.

– Возможно, – с улыбкой ответил я и сделал первый глоток, отметив про себя, что напиток действительно очень хорош.

Барменша, потеряв ко мне интерес, вернулась к своим обыденным делам. Я же, опустошив бокал наполовину, подпёр подбородок левой рукой и, задумавшись о своём британском друге, уставился в тарелку с орешками. Через пару-тройку минут я повторил заказ, но уже без орешков. В этот момент входная дверь распахнулась, и в помещение ввалилась шумная компания подвыпивших людей.

– Мелани, повтори нам ещё бутылочку виски и парочку светлого пива, – услышал я справа хрипловатый голос и на автомате посмотрел на его владельца. Я встретился взглядом с бритоголовым мужчиной лет сорока пяти с большим кривым носом, как у боксёра, и тут же отвернулся.

– Да ну на х*й!.. Не верю своим глазам! К нам пожаловал сам Граф⁈ – с большим удивлением выдал «боксёр» и с силой хлопнул меня по плечу.

Рыжеволосая Мелани поставила передо мной бокал свежего пива и уставилась на меня.

«Ну что за непруха! Хотел ведь спокойно залить в себя литр хорошего пива, посидеть немного, покатать „вату“ и свалить домой к своим девчонкам», – подумал я, взявшись за бокал. Вроде и выпить хотелось, но подсознательно я уже понимал, что нужно как можно скорее валить из паба, пока не стало слишком поздно.

– Эй, парни! – уже во всю глотку орал мой сосед по барной стойке. – Хотите поржать? Рядом со мной сидит Алекс Граф из «рэгсов» и пьёт пиво.

Я слышал, что фанаты «Сити» так называли игроков и болельщиков моего клуба. Кто-то говорил, что «рэгс» переводится как тряпки, а кто-то выдавал другую версию этого прозвища – сокращение от «Red Arrogant Gits», что в переводе значит «Красные высокомерные мерзавцы».

В пабе моментально наступила тишина, лишь была слышна лёгкая музыка и звуки отодвигаемых стульев.

– Дэнни, хорош пиз*еть! Тебе уже мерещатся Графы? – выкрикнул кто-то из присутствующих, и атмосфера в зале моментально изменилась. Народ повеселел и поспешил к барной стойке.

– Да, парень, неудачно ты заглянул в наш паб? – с ухмылкой произнесла барменша. – А я ещё подумала, что это твоё лицо мне так знакомо.

Я покрепче сжал бокал и в несколько глотков его опустошил. Затем встал со стула и громко сказал:

– Привет, парни! Хреновый день выдался. Вот я и решил заглянуть к вам и выпить прекрасного пива, – как можно дружелюбнее сказал я, ещё не зная, чем это всё закончится для меня. Я стоял, улыбался, смотрел на окруживших меня мужиков, которые были фанатами «Сити», и вспоминал, что уличная вывеска была голубого цвета. М-да… Что-то я лоханулся и не подумал, что в этом заведении тусуются только фанаты «горожан».

– Слушай, Алекс, а это правду говорят, что ты на днях приехал в Кэррингтон в костюме клоуна? – спросил пожилой мужчина за шестьдесят.

«Похоже, бить меня не будут, и это уже радует», – подумал я и громко произнёс: – Мелани, а сделайте нам по бокальчику хорошего пива, за мой счёт.

* * *

Пробуждение было резким и болезненным. Голова раскалывалась с такой силой, что хотелось её немедленно оторвать и выкинуть куда подальше. Кроме того, мучила сильная жажда и нестерпимое желание посетить туалет. Мочевой пузырь настойчиво давал понять, что если срочно не воспользоваться унитазом, то последствия могут быть весьма неприятными.

Приоткрыв один глаз и оглядевшись, я понял, что нахожусь в просторной гостиной своей квартиры. Точнее, моя тушка лежала на угловом диване, заботливо укрытая мягким пледом, а на полу возле изголовья стоял большой пластиковый тазик невероятно яркого красного цвета. Перевернувшись на спину, я уставился на огромную люстру, которая висела почти надо мной. Пока разглядывал шарообразные лампочки разных размеров, пытался вспомнить события прошедшей ночи. Но, честно говоря, вспоминалось не очень хорошо: помнил только до определённого момента, а затем как будто что-то отрезало – в памяти был провал. И это меня пугало.

Затем я услышал негромкие звуки и весёлый девичий смех, доносившиеся из кухни, и мой нос уловил до боли знакомый аромат еды. Судя по запахам, там готовили мои любимые блинчики или оладьи. Однако от этих мыслей мне стало только хуже: я ощутил сильное чувство тошноты, и к горлу подступил неприятный ком. Пришлось снова перевернуться на бок и, глядя в дно тазика, думать о чём-то другом, но только не о еде.

Мля, и зачем я вливал в себя столько пойла? Напился до беспамятства. Как же это глупо! Идиот малолетний. Хотя нет, почти сорокалетний. Но тоже идиот. Всё-таки моё тело не пригодно для употребления большого количества алкоголя, как, впрочем, и малых доз тоже. Не моё это, не моё… И Морозов пить не умел, и Граф к этому не расположен. Зато было весело, и в голове начали всплывать отрывочные воспоминания о моих ночных похождениях по злачным местам Манчестера. После паба был ночной клуб…

– Твою мать! У меня же утренняя тренировка! – мысленно воскликнул я, и меня охватила волна сильного беспокойства на грани паники. Но не прошло и пяти секунд, как я успокоился и начал здраво мыслить: – Подожди, какая в жопу тренировка? О чём это я? Я стоять-то с трудом могу, а там ведь бегать нужно и ещё всякой фигнёй заниматься. Нет, никуда я сегодня не поеду, пока окончательно не оклемаюсь. Лучше заплачу штраф за пропуск занятия, чем умру по дороге в Кэррингтон или на одном из его тренировочных полей. Жалко, конечно, пяти косарей, но тут я сам виноват.

Интересно, как там Уэйн поживает со своей ногой? Вроде я ему ночью звонил, вот только не помню, болтал с ним или нет.

– Ну что, алкоголик, очухался? – услышал я сквозь смех голос жены, и мне стало так стыдно, что я готов был провалиться сквозь землю.

С трудом повернул голову в сторону двери и виновато улыбнулся.

– Ленусик, прости меня, пожалуйста! Даже не знаю, как так получилось, но напиваться я точно не хотел, – я посмотрел в её насмешливые глаза и понял, что никаких обид она не испытывает. – Я больше никогда не буду напиваться. Честно-честно, – выдохнул я, изобразив на лице нотки раскаянья. – И дай, пожалуйста, воды и какую-нибудь таблетку от головы. Мне что-то хреново.

– Вон всё на тумбочке уже давно лежит. Могу ещё топор принести, – усмехнулась она и присела на край дивана. – Я так понимаю, ты обедать с нами не будешь?

– Обедать⁈ Нет. Только не еда, иначе меня точно вывернет наизнанку.

– Ну и зря. Я целую тарелку уже упорола, пока сестрёнка готовила, и ещё хочу. Женькины оладушки – просто пальчики оближешь. Да ещё с клубничным вареньем, которое мы привезли. Просто объедение.

– Подожди, ты сказала обед? – ошарашенно переспросил я. – А сколько сейчас времени?

– Не знаю, где-то начало второго.

– Пипец, меня же в команде прибьют, – завыл я, хотя прекрасно понимал, что в таком состоянии никуда не поехал бы.

– Не парься, – с лёгкой улыбкой произнесла она. – Бетти уже мне звонила с утра. Пришлось рассказать ей всю правду о твоём состоянии нестояния.

– А почему тебе?

– Наверное, потому что ты разбил свой телефон, и он не работает. Я ещё ночью пробовала тебе звонить, но ты уже был недоступен.

– Охренеть, вот это я попил пивка! – протянул я и ненадолго замолчал, вспоминая события ночи. – Ленусик, а как я домой попал? Я ведь был на машине.

– Как-как, привезли на твоей же машине, и в половину четвёртого трое крепких парней занесли тебя в квартиру. Ты был в отключке. Кстати, один из ребят был в форме полицейского. Они уложили тебя на диван, отдали ключи от машины и, извинившись, ушли. Я чуть позже с Женькой спускались в подземный паркинг, нашла пикап и перегнала его на твоё парковочное место. Не переживай, с ним всё в порядке, ни одной царапины и вмятины.