Текст книги "Корабли атакуют с полей (рассказы)"

Автор книги: Евгений Фрейберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Красный фронт тогда вытянулся по реке Каме; берега вокруг частично занимали белые, а местами просто были ничьими.

Мы не всегда знали, где наши части, где неприятель. Продовольствия не хватало, паёк был очень скудный: чёрный хлеб и сушёная вобла. Вот и надумали мы забраться во вражеский тыл – пополнить продовольственные запасы.

Для разведки пошли на двух катерах. Вооружены они были хорошо. На носу и на корме стояли горные пушки. На палубе из броневых колпаков выглядывали пулемёты. А боевая рубка была обтянута тонкими листами брони. Посмотрел я на эту броню и подумал: "Да, броня! Комар её, конечно, не прокусит, а насчёт пуль слабовата! Но всё-таки лучше чем ничего".

Река, по которой мы поднимались, была такой узкой и извилистой, что на поворотах кормы наших катеров с шумом бороздили береговые кусты. Но кустарники шли неширокой полоской, а за ними простиралась бескрайняя степь.

Впереди в голубом мареве показалось большое село. Вокруг расстилались пашни, кое-где виднелись неубранные снопы пшеницы. В поле, недалеко от реки, работал крестьянин.

Катер уменьшил ход, и я крикнул:

– Эй, друг! На минутку, есть дело!

К берегу подошёл татарин. На нём была длинная белая рубаха, на ногах лапти.

– Скажи, кто в селении, белые или красные?!

– Никого нет! Давно ходил белый, теперь уехал. Далеко уехал! Совсем никого нет! – снова повторил крестьянин.

"Раз никого нет, тем лучше! – подумал я. – Значит, мы опередили белых!"

– Полный вперёд!

Чем выше мы поднимались по реке, тем уже она становилась. Но вот впереди открылся широкий плёс. В дальнем конце его, у берега, стояла большая баржа. Над рекою, на пригорке, лежала груда брёвен.

С командиром катера мы стояли у рубки, и я показывал рулевому, куда следует пристать.

И вдруг... "Та-та-та-та-та-та-та!" – захлебываясь, затрещал пулемёт. Мы едва успели вскочить в рубку, как пули горохом забарабанили по броне. Некоторые попадали в узкие прорези бойниц и с визгом ударялись о внутренние стенки рубки.

– Лево на борт! – Нос катера покатился влево. – Огонь!

Редко затакали наши пулемёты, оглушительно рявкнули пушки. Из-за брёвен поднялись вооружённые люди и бросились в кусты. Преследовать их было бесполезно, – они сразу же скрылись из виду. Но всё-таки несколько моряков бросились в погоню. С ними увязался Родион, – ему не терпелось обновить винтовку. Это был лёгкий кавалерийский карабин.

Случайно я взглянул на стенку рубки, на которую только что градом сыпались пули, и... ахнул от удивления! Хоть бы следы какие-нибудь остались или вмятины от пуль!! Кое-где лишь краска отлетела, а так вовсе ничего!

"Вот тебе и противокомариная броня!" Позже я узнал, что эта броня, толщиной всего в пять миллиметров, изготовлена из хромоникелевой стали.

Задерживаться здесь было нельзя, – белые могли вернуться с подкреплением.

– Все на перегрузку муки, быстро! – скомандовал я. С баржи на катера были спущены сходни, их скрепили

планками, и работа закипела. С тяжёлыми мешками, обгоняя друг друга, бегали моряки.

– Товарищи! – вдруг раздался из трюма радостный возглас. – Мука-то белая! Будем печь пироги с "карими глазками"!

Вернулись моряки после неудачной погони.

– Ну и бегают беляки! Куда зайцам до них! – рассказывал высокий моторист. – Я на линкоре первым бегуном считался, а догнать их не мог. Словно не бежали они, а летели! В селе никого не осталось, даже старики и старухи куда-то попрятались.

На берегу показался Родион. Винтовка его была закинута на спину, а в руках он что-то держал.

– Это ещё что такое? Трофей? – рассердился я. – Неужто не знаешь, что за воровство у населения – расстрел?! Неси обратно скорей! Ну, живо, бегом!

– Да это щенок, товарищ начальник! Они, видать, хотели его утопить в пруду, а верёвка была гнилая, камень оборвался. Я гляжу, сидит он у воды, мокрый, дрожит и верёвка на шее. Я пожалел и взял. Разрешите, товарищ начальник, пущай живёт у нас!

Опасная переправа

Однажды, во время переправы дивизии на левый берег реки Камы, в каюту начальника отряда вошёл Родион.

– Товарищ начальник! – мрачно сказал он. – Разреши, я пойду помогу ребятам перевезти лошадей на тот берег, можно?

– Давай, только ненадолго! Тральщики скоро кончат работу по разминированию, и мы пойдём дальше. Понятно?

– Есть, товарищ начальник! – так же мрачно ответил мальчик.

"Что это с ним? – подумал начальник отряда. – Тоже, наверно, переживает, что мы не воюем и отстали от армии из-за этих проклятых мин!"

Прошло немного времени, и в каюту прибежал вахтенный.

– Товарищ начальник! – взволнованно доложил он. – Плот с лошадьми перевернулся посередине реки, там Родион!

– Катер к борту, быстрее! – приказал начальник отряда.

Накинув на плечи бушлат, он выскочил на палубу. Далеко на реке виднелся плот, а около него на воде чернели головы людей и лошадей. Животные беспомощно кружились недалеко от плота, а людей разбросало сильное течение. Катер подошёл, и в него почти на ходу прыгнули моряки.

– Полный вперёд! – последовала команда. – Держать на крайнего левого человека! Приготовиться с правого борта принимать людей!

Катер рванулся и на полных оборотах помчался к плоту. Вот уже недалеко до первого бойца. Шинель его ещё не намокла и, раздувшись колоколом, поддерживает на воде.

– Меньше оборотов! – Катер чуть уменьшает свой быстрый бег.

Два моряка подхватывают тонувшего и на ходу втаскивают в катер. Так же они выуживают из воды ещё трёх человек. С них ручьями течёт вода, но они благодарно улыбаются своим спасителям. Впереди на воде виднеется человек. Видно, что он совсем обессилел, – несколько раз голова его скрывается под водой и ненадолго вновь появляется. Вот уже моряки готовы схватить его, но голова бойца уходит под воду и больше не показывается... Момент – и Василий Горяев, самый молодой из моряков отряда, сбрасывает с себя бушлат и с борта ныряет.

Катер стопорит машину, все напряжённо всматриваются в быструю воду... И вот моряк появляется, одной рукой он крепко держит за волосы тонущего бойца.

"Но где же Родион?!" – начальник отряда беспокойно осматривает реку. Людей больше не видно, чернеют только головы лошадей, большими кругами плавающих вокруг плота.

– Что-то не видать Родиона! Неужто утонул?! – заметил тревожно рулевой. – Да не должно этого быть, плавает он хорошо.

– Это вы о мальчике беспокоитесь? – спросил один из коноводов. – Он, как только плот перевернулся, сразу же уцепился за коня нашего начальника. Хорошо, ежели конь не потопит его, а то беда!

– Смотрите, смотрите! – вдруг воскликнул рулевой. – Вон где Родька. На переднем коне, видите?! Плывёт прямо к берегу!

Маленькая фигурка мальчика чуть виднелась рядом с плывущей лошадью.

– Правильно, это Родион! – подтвердил начальник отряда, опуская бинокль. – Давайте к нему! Вперёд! – За кормой катера вскипел бурун.

А с лошадьми, до сих пор беспорядочно кружившимися у плота, происходило что-то странное. Они, словно по команде, выходили из заколдованного круга, медленно вытягивались в одну линию и плыли к берегу.

– Вот это да! – восхищённо заметил рулевой. – Смотрите, как плывут! Настоящей кильватерной колонной! А впереди командир Родька!

Катер быстро приближался к плывущим животным. Когда он поравнялся с конём, за которого держался мальчик, начальник отряда сделал знак рулевому. Тот остановил машину.

– Родион! Немедленно давай на катер, живо!

– Не могу, товарищ начальник! Конь утопнет, если я его отпущу! взмолился Родион. – Это конь самого Азина!

– Никаких разговоров, выполняй приказание! Понятно?

Держа в руке повод, мальчик неохотно подплыл к катеру. Дюжие матросские руки подхватили его.

– Легче, легче, ребята! – завопил Родион. – Штаны утопите! Ремешок-то на узде! – Но было уже поздно. Штаны чёрной змеёй соскользнули с ног и медленно пошли ко дну...

– Ну вот! – с досадой проговорил мальчик. – Что я теперь буду делать?! Как на корабль явлюсь?! Ведь это не пляж! Всё время крепко их держал, а вы меня, как медведи, схватили!

– Не горюй, парень! – сказал один из коноводов. – За коня тебе командир новые подарит, с серебряными лампасами! Будешь как генерал ходить! Ну, а пока я тебе свои отдам...

Теперь лошади послушно плыли за катером и скоро были у берега.

Возвращение в Нижний Новгород

Перед праздником Октября

Наступила осень... Волжская военная флотилия вернулась на свою базу, в Нижний Новгород. Город готовился к празднованию второй годовщины Великой Октябрьской революции.

Всегда деятельные и жизнерадостные, моряки флотилии сразу же включились в эту работу. Организовали комиссию по проведению праздника, написали в Москву письмо, в котором просили приехать в Нижний на праздники артистов оперы и балета. Моряки обещали поделиться с ними знаменитыми "карими глазками" и... баранками. Ведь в то время в городах было плохо с продовольствием, так как везде была разруха и в первую очередь надо было снабжать фронт.

А наши коки за дни плаванья по ледяной реке здорово наловчились изготовлять баранки из муки, которую мы перехватили у белых в селении Азякуль. Наши моряки решили удивить москвичей белыми баранками. Вспомнили они и о Родионе. В швальню – матросскую портняжную мастерскую – был дан заказ срочно изготовить для него настоящий флотский костюм. А то парень воевал, воевал, а одежонку всё носил с чужого плеча. Сапоги ему выдали новые, пожалуй, даже более фасонистые, чем те, которые он потерял, спасаясь от белых. Но бушлат был велик, а брюки такие широченные, что Родион спокойно мог залезть в одну штанину и носить её вместо юбки!

Ну и обрадовался Родион, когда перед самым праздником его вызвали в швальню и вручили новый, аккуратно сшитый костюм. Теперь Родион Кирсанов стал настоящим моряком и ничем не отличался от своих взрослых товарищей! На чёрной ленточке бескозырки блестели золотые буквы: "Волжская военная флотилия".

Гордо шагал он по улицам города, и казалось ему, что все городские мальчишки смотрят на него и завидуют. "Эх, жалко, Митьки нет! – подумал Родион. – Вот он порадовался бы, чай, вместе воевали!"

Незаметно дошёл он до главной улицы и хотел уж свернуть на неё, как вдруг вспомнил, что сегодня будет вечер самодеятельности и он сам выступает в матросском танце. "Хорошо, что вспомнил! – обрадовался Родион. – Ведь Василий, комендант, обещал научить меня ещё одному колену! Надо бежать домой!" Он оглянулся вокруг – мальчишек не было видно – и полным ходом припустил к большому каменному дому, где разместились моряки флотилии.

В доме было шумно и весело. На разные голоса ревели трубы, трещали барабаны и свистели флейты. Моряки готовились к выступлению.

Ой ты, яблочко!

Куда ты котишься?!

К белякам попадёшь,

Не воротишься!!

выводил кто-то модную песенку.

Родиона встретили криками и смехом:

– Ай да Родька! Ишь как вырядился! Форменный матрос с "Авроры"! Беги скорее в роту, комендант тебя искал.

– Хорошо, что пришёл, Родион! – обрадовался комендант, внимательно рассматривая мальчика. – Вот теперь у тебя вид подходящий, как и подобает боевому моряку! Я уж боялся, что ты не придёшь, а дело, парень, серьёзное. Это я насчёт пляски говорю. Чечётку ты мастер плясать, а вот подхода у тебя нет. Надо, чтобы ты понял, как выходить на сцену. Вот смотри! – Комендант, напевая "Яблочко", прошёлся по кругу, припадая то на одну, то на другую ногу.

"Ишь ты, как поёт! – усмехнулся Родион. – Словно кот мурлыкает, и усы котиные!"

– Вот видишь, – остановился комендант. – Будто ты на корабле! Волна ударит в борт, палуба накренится, и ты, значит, чтобы не упасть, должен маленько накрениться. Потом так же в другую сторону.

Слушай музыку и топай по кругу, словно тебя качает. Давай! "Ой ты, яблочко!.." – запел он. – Давай, давай, чего ждёшь! "Ой ты, яблочко..." вновь повторил он. – Чего же ты, чертяка, кривишься, словно баба с квашнёй! – рассердился моряк. – Прямо держись, а ноги маленько поджимай! Начинай снова! "Ой ты, яблочко, куды котишься!..." – сиплым голосом тянул комендант. – Давай, давай, Родион, вроде получается! "Ой ты, яблочко..." прохрипел он. – Уморил ты меня, окаянный. И "Яблочко", пропади оно пропадом, поперёк горла встало! Понял маленько, ну и хорошо!

– Спасибо, дядя Вася, всё понял! Спляшем, не сомневайся!

Москвичи выступают

После торжественного заседания, посвящённого второй годовщине Великой Октябрьской революции, начался концерт.

Сначала выступали приезжие артисты из Москвы.

– Вот молодцы! – шепнул комиссар начальнику отряда. – Никто из них даже не поинтересовался, заплатят им или нет! Пообещали и приехали, вот это люди!

Родион, сидевший вместе с комендантом, во все глаза смотрел на артистов и восхищался.

– Здорово! – с восторгом шептал он, глядя, как балерина быстро-быстро крутилась и вдруг падала. А напарник -танцор подхватывал её почти у самого пола. – Василий! – шепнул он коменданту. – Я и не подумаю выступать после них, чего зря срамиться?! Это я говорю тебе по-товарищески! Как кончится представление, смотаюсь, и ты меня не ищи! Понятно?!

– Я тебе смотаюсь, чёртова салага! – злобно прошептал комендант. Теперь поздно отказываться, выступишь, ничего с тобой не станется!

– А ежели у меня живот заболел, тогда что делать? Всё равно выступать?!

– Вот доктор всыплет тебе тройную порцию касторки, сразу всё пройдёт и болеть больше не захочешь!

– Зачем касторки?! – недовольно поморщился Родион. – И так пройдёт.

– То-то же! – пробормотал комендант. – Да ты не бойся, чучело! – уже другим тоном заговорил он. – Ведь у нас самодеятельность, понимаешь?! А это артисты учёные, и за свою работу они деньги получают.

– Как деньги? – удивился мальчик. – Ты же сам говорил, что они без денег согласились у нас выступать!

– Это, брат, случай особый! Они из уважения к нам приехали, потому что народ сознательный, понимают что к чему! Вот уничтожим всех беляков, дадут они нам постоянные билеты в театр. Приходи туда, когда захочешь. Но для этого надо нам и себя показать, чтобы поняли они, какие мы есть революционные балтийские моряки! Спляшем и споём как умеем, и никто нас не осудит. Понятно, разведчик?!

Родион мрачно молчал.

"Ну и дурень же я: согласился выступать. Легче бы в самую опасную разведку идти, под пулями и снарядами! Эва сколько народу сидит, и все они будут глазеть и смеяться. Во, скажут, какой плясун объявился! От горшка два вершка, а тоже, выступает!" От огорчения он даже носом шмыгнул.

– Ты чего сопишь? – тихо спросил комендант. – Неужто всё переживаешь? Зря это ты, Родька, вот увидишь: всё будет по-хорошему. Главное, не трусь!

Морская самодеятельность

Концерт московских артистов закончился, и начали выступать моряки. Их появление на сцене было встречено дружными аплодисментами.

Первым номером самодеятельной программы был матросский танец "Яблочко". Лихие моряки в белоснежных форменках, в брюках с широкими раструбами и с развевающимися на бескозырках ленточками бешено носились по сцене, с грохотом отбивая ногами шумную чечётку. Зрительный зал взорвался бурей аплодисментов. Потом оркестр заиграл тише, танцоры образовали широкий полукруг – и на сцену выскочил Родион. С руками, поднятыми кверху, словно поднимая парус, мальчик плавно обежал всю сцену.

Потом под музыку, балансируя и припадая то на одну, то на другую ногу, как бывает во время качки на корабле, он приблизился к рампе и здесь, стоя на месте, ударил чечётку...

Победно заревели трубы, и песня, с которой балтийские моряки шли в атаку на офицерские полки, заполнила весь зал театра и смешалась с бурей рукоплесканий. Рабочие моряки и красноармейцы стоя дружно хлопали в такт музыке.

Пора было кончать танец, и дирижёр уже несколько раз подавал своей палочкой сигналы Родиону, но тот и не смотрел на него.

Словно заведённый, он отбивал ногами частую дробь, медленно кружась по сцене.

– Как бы его, чёрта, остановить? – шепнул соседу комендант. – Совсем парень обезумел! Ни на кого даже не смотрит, кружится, словно тетерев на току!

– Обожди! – тихо ответил моряк. – Завод окончится, он и перестанет.

– Не знаешь ты нашего Родьку, он и без завода полдня пропляшет!

В это время сидевшая в первом ряду московская артистка поднялась, подбежала к рампе и бросила мальчику букет цветов. Родион отскочил в сторону, словно это была бомба! Случайно он взглянул на дирижёра и увидел, что тот корчит ему страшные рожи и что-то сигналит палочкой. "Надо сматываться! – решил мальчик. – А то ещё запустит палкой!"

Под гром аплодисментов, слегка подтанцовывая, он подбежал к морякам и спрятался за ними. Зрители хлопали, кричали, вызывая танцора, но Родион больше не показался. Незаметно он пробрался за кулисы и... удрал.

Военный парад 1919 года

На другой день был военный парад и демонстрация трудящихся Нижнего Новгорода.

Революционным грозным шагом прошли перед трибунами моряки Волжской военной флотилии и бойцы морского десантного отряда. Чётко чеканя шаг, вступили на площадь красные курсанты. Они шли с винтовками наперевес, мягко поблёскивала синяя сталь штыков. За ними, грохоча по мостовой колёсами, пронеслись лихие тачанки с пулемётами...

Парад закончился, и площадь заполнили колонны нижегородцев. Впереди с большим Красным знаменем шли рабочие Красного Сормова. Над демонстрантами пролетело несколько самолётов. Радостно и весело прошёл праздник Великого Октября.

Новое задание

На следующий день, рано утром, к начальнику отряда пришёл комиссар.

– Что будем делать с Родионом? – спросил он. – Волга и Кама свободны, нас, наверное, перебросят в Сибирь. А мальчика брать с собой не следует ему надо учиться. Вопрос, примут ли его сейчас в школу, ведь прошло более двух месяцев, как начались занятия. Может быть, вы поговорите с директором подшефной школы, ведь вы с ним знакомы?

– Есть такое дело, комиссар! Попробую его уговорить. А Родион как, не будет артачиться, говорили с ним?

– Здесь полный порядок. Вначале он расстроился, когда узнал о решении послать его в школу. Но я разъяснил, что воевать нам больше не с кем, а флоту нужны грамотные моряки. Скоро у нас будут корабли с такой автоматикой, что все матросы и командиры должны быть техниками или инженерами. Поэтому надо учиться и учиться.

Когда же я сказал ему, что придёт время – и мы, участники мировой революции, во главе международной эскадры пойдём громить капиталистов, у Родьки даже глаза загорелись. "Вот здорово будет! – воскликнул он. – Ради этого стоит поучиться!" Так что он согласен, теперь дело за вами.

Начальник отряда немедленно отправился в школу. "Надо обязательно настоять, чтобы его приняли, – думал он. – Мы уедем, а парень останется один. Устроим его в хорошей семье какого-нибудь нашего моряка, и всё будет в порядке". Директор школы внимательно выслушал командира, но принять Родиона отказался.

– Скоро окончится четверть, – сказал он, – и вашему парню никак не догнать класс. А заниматься с ним отдельно мы не сможем. Придётся отложить до осени, ничего не поделаешь. Так-то, товарищ командир.

– Хорошо, а если мы, с вашей помощью, найдём учителя, который занялся бы с ним, согласитесь его принять? Уроки мы, конечно, оплатим. Мы очень заинтересованы в судьбе этого парня. Мать его убили, отец воюет где-то на фронте, и мальчик совсем один. Вот слушайте... – И моряк коротко рассказал про боевые дела Родиона.

Директор с удивлением выслушал рассказ и решительно сказал:

– Присылайте завтра вашего парня, устроим!

Обрадованный вернулся начальник в штаб флотилии.

– Полный порядок, товарищ комиссар, – радостно объявил он. – Родиона принимают, и завтра велено ему явиться в школу!

– Вот и хорошо! Срочно созываем общее собрание моряков и провожаем парня. Хорошо, если командиры смогут ему что-нибудь подарить. Может быть, у кого-нибудь сохранился старый кортик. Нам он не нужен, а мальчику лестно будет его иметь. Это – кроме ценного подарка, которым награждает его командование. Итак, через час собрание.

Проводы в школу

Каменный дом. В нём до революции помещалось купеческое собрание. Здесь загулявшие купцы били бутылками с шампанским огромные зеркала, а потом платили за хулиганство колоссальные деньги. "Брильянтовые зеркала", говорил начальник отряда...

Пронзительным свистом боцманских дудок и звуками горна, игравшего "Большой сбор", вдруг огласился весь дом.

Быстро, как по боевой тревоге, моряки заполнили большой зал клуба. Когда командиры и комиссары заняли свои места в президиуме, моряки увидели сидевшего среди начальства маленького разведчика Родиона Кирсанова.

Поднялся комиссар флотилии.

– Товарищи военные моряки! – сказал он. – Много раз мы собирались, провожая в последний путь наших доблестных товарищей, отдавших жизнь за дело революции. Сегодня у нас совсем другие, радостные проводы. Наш маленький отважный товарищ Родион Кирсанов уходит от нас, чтобы смело вступить на путь учения. Разрешите мне зачитать приказ командования.

"Пункт первый: за отличное выполнение ответственных заданий и безупречную дисциплину военному моряку Кирсанову Родиону объявляется благодарность, с вручением ценного подарка.

Пункт второй: военного моряка Кирсанова Родиона направить в среднюю школу, состоящую под шефством Волжской военной флотилии".

Товарищи военные моряки! Разрешите мне от всех вас и от себя лично пожелать Кирсанову успеха в учении, а после окончания школы совместного плавания по морям и океанам нашей свободной планеты!

Ура, товарищи!

Дружное "ура" и аплодисменты прокатились по залу.

– А теперь получай, разведчик, подарки, – сказал начальник отряда, передавая мальчику именные часы, морской бинокль с серебряной дощечкой, полученный командиром отряда за бои на Каме, и настоящий флотский кортик.

– Спасибо Советскому правительству и Волжской флотилии! – гаркнул Родион. – Кончу школу, ещё лучше буду воевать! – добавил он под дружный смех моряков.

Примечания

{1} Траверс – направление, перпендикулярное ходу судна.

{2} Флаг "Земля" – синие шашки на белом фоне – сигнал, что судно даёт задний ход.

{3} Баталёр – заведующий хозяйством корабля.

{4} Ратьер – сигнальный фонарь направленного света, с узкой щелью.

{5} Кабельтов – 185,2 метра. 10 кабельтовых составляют морскую милю.