Текст книги "Корабли атакуют с полей (рассказы)"

Автор книги: Евгений Фрейберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Прошло несколько дней, и река встала.

Из хмурого серого неба выпадал снег и белой пеленой покрывал поля и пашни. Крепкие морозы сковали дорожную грязь, и по заснеженным просёлочным дорогам понеслись лихие кони, запряжённые в санки и кошёвки. Незнакомые люди, не уменьшая хода, вихрем мчались сквозь посёлок и словно что-то высматривали. Это были разведчики белых.

Председатель вызвал моряка.

– Товарищ Бредис, – сказал он. – Получил нехорошие вести: белые заняли Мензелинск и двигаются по Каме. Боя мы им дать не можем, придётся уходить. Предупредите товарищей, сегодня ночью выедем. Всё!

Задолго до рассвета из селения выехала на подводах небольшая группа людей. Это были председатель, моряк и его товарищи. Они переехали через Каму и двинулись к городу Ижевску. Где-то там находились части 28-й Красной дивизии.

А через несколько часов после их отъезда в посёлок с шумом и гиканьем влетела целая вереница саней, на которых сидели люди, одетые в солдатские шинели и вооружённые винтовками и обрезами.

Клацая затворами и стреляя в воздух, они гурьбой двинулись к сельсовету.

– Где председатель, где командиры? – бешено кричали они, потрясая оружием. – Давай председателя, мы с ним поговорим! Вы тут, дьяволы, контру разводите, всех вас надо перестрелять! Где матрос, куда его спрятали?!

Родион, проснувшись от стрельбы и криков, прильнул к стеклу окошка и с недоумением смотрел на приезжих.

– Мам, это кто? – тихо спросил он.

– Молчи, сынок! Это враги! Хорошо, что наши уехали! – обрадованно сказала мать. – Теперь они далеко!

Банда исчезла так же стремительно, как и появилась. Стреляя из винтовок и ругаясь, они повскакали на лошадей и уехали.

Но через несколько дней посёлок заняли белые. С громыханием проехали по главной улице пушки, зелёные, тупорылые; промчались на дровнях солдаты с пулемётами.

Из домов, расположенных на берегу реки, белые выгнали жителей и всю зону объявили запретной. Началась тяжёлая пора оккупации.

На фронт

Радостно встречали рабочие Нижнего Новгорода в октябре тысяча девятьсот восемнадцатого года моряков, вернувшихся из боевого похода на Каму. Несколько дней корабли флотилии шли по реке, среди сплошной шуги. Некоторые даже вмерзали в большие ледяные поля, и тогда на лёд дружно выскакивала вся команда и с помощью топоров и ломов освобождала суда от ледяного плена.

В городе никто уже не верил в приход флотилии, – река вот-вот должна была замёрзнуть.И вдруг, неожиданно, среди плывущих льдин появились овеянные боевой славой корабли. Сзади них шли баржи, гружённые мукой, – сто тысяч пудов привезли в дар сормовским рабочим волжские моряки.

Но не долго пришлось им беспечно и весело разгуливать по улицам города. Надо было срочно приниматься за ремонт судов, за вооружение новых пароходов.

Количество боевых кораблей флотилии было явно недостаточно для обороны великой русской реки. И тогда решили вооружить наиболее сильные буксирные пароходы. Работ по вооружению предстояло много. Для установки тяжёлых морских пушек требовались дополнительные опоры.

Инженеры Сормовского завода "Теплоход", где находились суда, злорадно посмеивались:

– Ничего у вас не выйдет, господа-товарищи! – говорили они. – От первого же выстрела полетят все ваши крепления, зря только материал переводите и людей мучаете! Подсчитайте сами, если нам не верите, какая будет нагрузка на каждый квадратный сантиметр! Тогда увидите!

Но морякам было не до подсчётов: сколько сантиметров займёт тумба для орудия – лишь бы палуба не трещала.

Рабочие завода и молодые инженеры охотно делились с моряками опытом и проводили на буксирах по двенадцать часов в сутки.

Нельзя было покрывать бронёй сплошь всё судно. Броню заменяли мешки с песком, они отлично защищали людей от пуль и осколков. Лишь командирские мостики, пушки и пулемёты были ограждены броневыми листами, хотя и их зачастую легко пробивала винтовочная пуля.

День и ночь на судах шли работы, стучали молотки, гремели лебёдки, и волжские буксиры быстро превращались в боевые корабли. Так, в работе, проходила суровая зима второго года революции. Быстро пришла весна...

* * *

День Первого мая тысяча девятьсот девятнадцатого года настал ясный и солнечный. Ледоход на Волге закончился.

На празднично убранных улицах Нижнего Новгорода (ныне Горького) толпился народ, на домах развевались красные флаги. Но настроение у жителей древнего города было не праздничным. Враг неудержимо рвался к великой русской реке. Колчаковские белые орды заняли почти всё побережье реки Камы и находились уже недалеко от Волги. Казань и Нижний Новгород вновь оказались под угрозой вражеского нападения.

Вот почему люди беспокойно поглядывали на свободную от льда реку и обменивались тревожными новостями.

Насторожённую тишину утра вдруг прорезали мощные гудки. Со стороны Сормовского завода показался вооружённый пароход, за ним второй, третий и четвёртый_Они шли кильватерной колонной, строго выдерживая интервалы. Из их труб валил густой дым, и над рекой протянулась чёрная дымовая полоса.

Это были суда второго дивизиона Волжской военной флотилии.

С боевыми флагами на мачтах, грозно поблёскивая стволами пушек, с командами, выстроенными во фронт по бортам, суда флотилии величаво проходили вдоль набережной, и горожане восторженно их приветствовали. Надрывно ревели пароходы, стоявшие у пристаней, на разные голоса гудели и свистели катера, а в воздухе, как хлопья снега, мелькали платочки. Город провожал моряков, уходящих на фронты гражданской войны.

Во время пути по Каме к отряду присоединились ещё два дивизиона канонерских лодок.

С неприятелем наши встретились у города Чистополя. Не оказав серьёзного сопротивления, белые бежали. Город заняли передовые части Второй Красной Армии. Торопливо отступая, белые вояки писали на заборах: "Не догонишь!". На воротах одного дома висел труп старого царского генерала, которого белые повесили за отказ присоединиться к ним. Генерала похоронили с воинскими почестями.

После Чистополя мы долго не могли догнать неприятеля. И только у селения Камские Полянки белые укрепились. Их батареи, укрытые прибрежными холмами, засыпали реку снарядами. Несколько раз мы пытались прорваться сквозь огневую завесу, но попадали в такой огонь, что пройти было невозможно. На многих судах не было брони, и снаряды прошивали их, как спичечные коробки. А снаряд, попавший в машину, вовсе выводил судно из строя. Надо было уничтожить батареи, однако нам не удавалось их нащупать. При стрельбе с кораблей неприятельские пушки замолкали, но стоило нашим судам двинуться вперёд, как вновь вокруг градом падали снаряды.

Перебежчик

Мрачно задумавшись, сидел начальник отряда в каюте флагманского корабля "Ваня-коммунист". На столе лежала карта реки. На карте тонкими штрихами были показаны лощины и холмы, но разве можно было установить, в каком овраге притаились вражеские батареи! Казалось, все возможные места были обстреляны, а результатов никаких. Было от чего прийти в отчаянье!

В дверь каюты кто-то постучал.

– Да, да! – отозвался начальник. – Входите!

В каюту вошёл моряк. Бескозырка его с ленточкой "Марат" была лихо сдвинута на затылок, за поясом висел большой револьвер.

– Товарищ начальник! Разрешите доложить, шпиона поймали!

– Шпиона? – удивился начальник отряда. – Добро, давай его сюда. Никогда ещё не видел настоящего шпиона!

Моряк вышел и вскоре вернулся с маленьким веснушчатым пареньком. Он держал его за шиворот, и это не нравилось мальчишке.

– Пусти, чёрт! – сердито огрызался он, стараясь вывернуться из крепких рук конвоира. – Неужто убегу?! Ведь сам я к вам прибег, чего держишь?!

– Отпусти его, Силин, – приказал начальник, с удивлением рассматривая мальчишку. Совсем не походил на шпиона этот обыкновенный деревенский парнишка, небольшого роста, со вздёрнутым маленьким носом и с круглым открытым лицом. Живые чёрные глаза его пытливо и бесстрашно уставились на сидящего моряка.

– Ну, рассказывай, как звать, откуда ты и зачем пришёл? – спросил начальник.

– Зовут меня Родькой, а по фамилии Кирсанов, – чётко ответил мальчик. А прибег к вам, чтобы воевать. И никакой я не шпион! Сам он шпион, наверное! – сказал мальчик, сердито кивая на своего провожатого.

– Ладно, ладно, поговори ещё, шпана! – беззлобно пробурчал тот. – У нас курятник пустой есть, вот посадим тебя, будешь там кукарекать заместо петуха! Тогда узнаешь, как фронт перебегать!

– Фронт! – с презрением протянул мальчишка. – Да я в любом месте ваш фронт перейду, и никто меня не увидит. Тоже – фронт! Живут в деревне, как на даче, а отойди на версту – нет ни красных, ни белых!

– Так зачем же ты к нам пришёл? Давай поговорим откровенно. Рассказывай, кто тебя послал и что велели узнать. Говори честно, без утайки! А то посадим тебя и будешь сидеть, пока белых не прогоним. Так и знай!

– Я вам сказал – воевать хочу, больше ничего не скажу!

– Ты дурака не валяй, – сурово сказал начальник. – Говори всё как есть, лучше будет. Воевать мог и у белых, а к нам зачем пришёл? Узнать, какие части стоят, так, что ли?

– Убивать надо всех беляков, – мрачно заявил мальчик. – Они у меня матку убили.

– Мать убили? – недоверчиво переспросил начальник. – За что же?

– Отец ушёл с красными, – насупившись, сказал мальчик. – Потом моряк с баржи, которую потопить хотели, у нас жил. Кто-то доказал. Схватили её, вывели в огород и расстреляли... – Лицо мальчика перекосилось, словно от боли, и казалось, вот-вот он заплачет. Отвернувшись, он шмыгнул носом.

– И после этого ты убежал?

– Мы с Митькой хотели её и дом перетащить, а нас поймали и отлупили. Во, гляди! – Он приподнял рубашку и повернулся. Вся спина была исполосована багровыми шрамами.

Моряк, стоявший у двери, сочувственно покачал головой.

– Ну и звери! – пробормотал он.

– Силин! – обратился к нему начальник отряда. – Передай баталёру{3}, чтобы его как-нибудь приодели и зачислили на довольствие. Всё, можете идти! Родион! Когда обмундируешься и пообедаешь, зайди ко мне!

– Есть к тебе зайти! – обрадованно гаркнул мальчик.

– Так получается, что ты не шпион, а просто Родион, – усмехнулся моряк, выходя из каюты. – Но смотри, парень, не подкачай, а то у нас разговор короткий! Раз – и ваши не пляшут!

– Ты меня, дядя, не стращай, я не из пужливых. А как сказал, так и будет: всех беляков уничтожим!

– Ишь какой храбрый! – рассмеялся моряк. – Ну, а пока идём форму тебе подбирать, а то у тебя вид такой, будто собрался на пляж, загорать! У нас, брат, военный корабль, не какой-нибудь буксир, чувствуешь?!

Настроение начальника отряда улучшилось. Ему понравился смелый мальчишка. "Совсем ещё маленький мальчик, а глаза решительные. Вот бы его приспособить к разведке. Парень, похоже, толковый. А вдруг его подослали белые? – мелькнула тревожная мысль. – Нет, это невозможно. Вон как они его разделали, живого места на спине нет. Но присмотреть за ним, конечно, следует".

Перед вечером начальник отряда взял бинокль и вышел на палубу. Широкая водная гладь расстилалась перед ним. Весенним половодьем затопило низменные заливные луга, и лишь кое-где из воды торчали верхушки деревьев. Редкой щетиной протягивались гряды кустов. Туманной дымкой были окутаны лесистые холмы левого берега. Где-то там, в оврагах скрывались неприятельские батареи. Командир напряжённо всматривался в безмолвные берега. "Гадать тут нечего, – решил он. – Батареи надо брать с берега, иначе ничего не выйдет, только корабли погубим. У нас лишних людей нет; придётся, видно, ждать подхода армейцев. Но если бы удалось узнать, где расположены эти проклятые пушки, мы разгромили бы их в два счёта! Пока же терпенье, товарищ начальник!" – Он резко повернулся и чуть не сшиб маленького человечка в морской форме, который незаметно подошёл сзади.

На нём были надеты огромные сапоги, широченные брезентовые штаны и такая же рубаха. Голову вместо фуражки прикрывал белый чехол.

– Э-э! Да это ты, Родион! Тебя и не узнаешь! Вот теперь ты настоящий моряк! Ну как, нравится тебе у нас?

– Конечно, нравится, одни пушки чего стоят! У беляков таких нет.

– А ты видел их пушки? – живо спросил начальник отряда.

– Видел, когда везли, а потом куда-то их запрятали. Гром идёт, когда стреляют, а их не видать. А тебе зачем это знать, отсюда всё равно не увидишь.

– Эх, парень, парень! Если бы ты только мог понять, как это нам важно! Дорого бы я дал, чтобы только узнать, где они укрыты.

– А на других пароходах у вас тоже по две пушки? – вдруг спросил Родион. – И тоже большие?

– Разные есть, и большие и малые, – уклончиво ответил моряк.

Ему не понравилось такое любопытство, и он подозрительно взглянул на мальчика. "А вообще-то чего удивительного, что мальчишка интересуется, как вооружены наши суда, – подумал он. – Совершенно законное любопытство".

– А сколько пушек ты видел у белых? – спросил он.

– Не знаю сколько, штук десять, наверно, было.

– А солдат много?

– Не, мало. Больше офицеры, с золотыми погонами, этих много.

– Ну, хорошо, а пушки-то где стоят, неужто не знаешь? В самом посёлке они или на окраине?

– Не знаю, – ответил мальчик. – Однако с берега стреляют.

– Это мы сами знаем, что они где-то недалеко от воды. Но берег-то большой! Жаль, что не знаешь. Ну, ничего не поделаешь, иди спать.

Родион неловко повернулся и, грохоча по трапу сапогами, спустился в кубрик.

– Вот эта койка свободна, – сказал Силин. – Устраивайся!

Начальник отряда опять углубился в карту реки и не заметил, как в каюту вошёл Силин.

– Что-то неладно, товарищ начальник, – сказал он. – Мальчишка странно себя ведёт, – всё расспрашивает, всем интересуется. Я понимаю, каждому интересно узнать, как далеко летят снаряды из наших пушек или как бьют пулемёты. Но зачем ему знать, сколько всего у нас пушек на кораблях и много ли к ним снарядов? Я думаю, что он придумал и про мать и про отца. Пожалуй, его белые подослали. Посадим его в канатный ящик. Там тепло, уютно, и ему будет спокойно. А чтобы нам было спокойно, запрём его на замок. Скажем, что у нас такой флотский порядок – всех впервые прибывающих туда сажать. Он парень понятливый, не обидится.

– Нет, товарищ Силин, так не годится. Парень и так пострадал. Пусть спит в кубрике, никуда он не денется с корабля. А завтра решим, что с ним делать.

– Смотрите, товарищ начальник, как бы не промахнуться. Смоется обратно к белым и расскажет, что у нас видел. Нехорошо будет!

– Никуда он не убежит! – уверенно сказал начальник отряда. – Всё, товарищ Силин, договорились!

Побег

...Ночью мальчишка убежал... Он выждал, когда в кубрике все уснули, переоделся в старую свою одежонку и тихо поднялся на палубу. По судну ходил вооружённый вахтенный, у орудий чутко дремали комендоры. Когда вахтенный моряк направился на корму, Родион осторожно прошёл на бак, тихо скользнул по якорному канату и нырнул... Чернильно-тёмная вода мягко сомкнулась над ним, от холода сдавило грудь, и мальчик испугался. Поспешно вынырнув, он почувствовал себя беззащитным и одиноким в непроглядной тьме ночи. Мимо него плыли деревья и брёвна, – весенняя вода ещё прибывала. Мальчик облегчённо вздохнул: никто не увидит его среди плывущего лесного хлама, и он сможет незаметно выбраться на берег. Глаза скоро привыкли к темноте. Мальчик разглядел большое дерево, которое, ощетинившись сучьями и корнями, плавно покачивалось на воде, увлекаемое быстрым течением. Не раздумывая, Родион залез на него и растянулся на стволе.

Корабль, с которого он сбежал, остался позади, дерево медленно проплывало мимо других судов флотилии, тёмными бесформенными громадами, застывшими на спокойной воде. "Восемь пароходов, вот это здорово! восхищённо прошептал Родион. – Ну, бандюки, скоро мы вам дадим жару!"

На крутом повороте дерево, на котором приютился мальчик, близко подошло к берегу. "Пора!" – решил он и тихо соскользнул в воду. Он подплыл к берегу и вылез на крутой склон. Здесь снял с себя рубашку, тщательно выжал её и снова надел. Вода в реке была холодная, и мальчик начал мёрзнуть. Чтобы согреться, он стал размахивать руками и прыгать. Потом внимательно осмотрелся и побежал. Мальчик хорошо знал эти места, так как совсем недавно пас здесь овец. Добежав до знакомых перелесков и кустарников, он круто повернул от реки. Впереди виднелись неясные очертания деревушки, которую занимали моряки. Мальчик остановился и долго прислушивался. Кругом всё было тихо. Осторожно крадучись вдоль заборов, он обошёл деревню и опять побежал. Весенняя ночь коротка, и надо было торопиться. Уже начало светать, когда он увидел свой посёлок, занятый белыми. "Этих не страшно! – пренебрежительно подумал Родион. – Наверняка дрыхнут!" Но на всякий случай, прежде чем войти в селение, он сделал большой круг. У маленького дома на окраине Родион остановился. Здесь жил товарищ его отца, который часто бывал у них в доме. Убедившись, что никого поблизости нет, он быстро перелез через забор и постучал в окно.

– Чего надо? Кто там? – раздался сердитый возглас.

– Дядя Петя, это я, Родион, по важному делу, пусти!

– Это ты, Родька? Чего по ночам шатаешься? Давай входи! – Дверь чуть приоткрылась, и мальчик вошёл в тёмные сени.

– Сюда иди! – тихо сказал дядя Петя, подталкивая мальчика в какой-то чулан. – В доме зажигать свет нельзя. Беляки стреляют, если увидят огонь, боятся, что мы можем передавать сигналы.

Он чиркнул спичку и зажёг коптилку. Слабый огонёк осветил его крупную фигуру и блеснул в спокойных светлых глазах.

Родион испугался. Это был не дядя Петя, а какой-то незнакомый человек. У дяди Пети была большая окладистая борода и густые брови, к тому же он был уже пожилой. А этот был гладко выбритый и совсем молодой.

– Ты чего, не узнал, что ли? – улыбаясь, спросил он мальчика.

– Конечно, не узнал, вовсе другой стал. Бороды нет, брови будто чужие, и молодой! Неужто ты, дядя Петя? – неуверенно спросил мальчик.

– Я, я, не бойся! Пришлось с бородой расстаться, ничего не поделаешь, беляки не любят бородатых! – усмехнулся он.

"Ах, вот оно что! – подумал Родион. – Опять хитрость! "

– Ну, так что у тебя, рассказывай, – сказал дядя Петя, внимательно смотря на мальчика.

– Я у красных был, – начал Родион, испытующе взглянув на своего собеседника.

– У красных? – удивился тот. – Как туда попал и зачем вернулся? Или ещё хочешь шомпола получить?! А почему ты, друг, мокрый, где искупался? Замёрз, поди, а молчишь! Живо скидывай одежонку. Вот тебе шуба! – Он снял с вешалки овчинный тулуп и дал мальчику.

– Так-то лучше будет, – заметил он, когда Родион сбросил с себя мокрую одежду и накинул на плечи тулуп. – Ну, рассказывай! Как дела у красных, почему они остановились? Неужто батарею не могут уничтожить?

– Вот в том-то и беда, дядя Петя, что батарея по ним палит, а они не знают, где она стоит, и палят в божий свет, как в копеечку! Начальник пароходский даже меня ругал. К нам прибег, говорит, а путного ничего не можешь рассказать. Вот ежели бы узнать, где она, проклятущая, спрятана, вот было бы здорово!

– На берегу, конечно. Беляки недаром никого и близко туда не пускают. Подумаем, что сделать, а пока ложись спать. Домой лучше не ходи.

У моряков

На судах флотилии ночь прошла спокойно. Враги решили, по-видимому, пока только обороняться. А может быть, ждали подкреплений.

Когда стало светать, вахтенный спустился в кубрик будить смену. Он обратил внимание на койку, где спал Родион. Одеяло там как-то странно топорщилось. Он приподнял его и увидел аккуратно сложенные рубаху, штаны и сапоги.

Самого же мальчика и след простыл.

"Удрал, проклятый пацан! Ну и ну!" – удивился вахтенный.

– Эй, братва! – заорал он. – Подъём! Мальчишка убежал! Проспали, черти! Хотя ничего страшного нет, обмундирование на месте, – видать, парень честный!

– Честный?! – свирепо крикнул кто-то из моряков. – А ты когда-нибудь видел честного шпиона? Таких, брат, не бывает! Их всех стрелять надо!

– Узнал, что ему было приказано, и подался к своим, гадёныш! возмущённо сказал Силин. – Говорил я начальнику, что его надо под замок посадить, так не разрешил. "Куда он убежит?" – сказал. А он убежал и его не спросил. Как же он, змей, до берега добрался? Неужто вплавь?

– Конечно, вплавь! Чего тут удивительного! Но как наши вахтенные его прохлопали, вот это удивительно! Этак и беляки к нам смогут забраться, а мы только ушами будем хлопать!

– Недаром мальчишка всё выпытывал, – заметил черноусый комендор. – Да ему сам начальник дал точные сведения. Мальчишка спросил, какие пушки на других кораблях, а начальник сказал, что разные есть, и большие и маленькие! – В кубрике грянул дружный смех. Побег мальчишки не испортил хорошего настроения команды.

Но начальник отряда ходил по палубе мрачный. Он не боялся за сведения, которые мог передать врагам мальчишка. Белые, конечно, и так знали, сколько судов в отряде и как они вооружены.

А если мальчишка расскажет, что моряки не сомневаются в близком разгроме врагов, так это будет даже хорошо. Пусть знают, что их дни сочтены! Начальника угнетала мысль, что его одурачил понравившийся ему мальчишка. Сотни людей были в его подчинении, и он был уверен, что каждого из них он знает и понимает. И вот мальчишка, подосланный врагами, нарушил эту уверенность. Такой ли он хороший командир, каким себя считал? Не смог разобраться в мальчишке, который совершенно открыто выуживал у него шпионские сведения. Как только получилось, что он не обратил внимания на чрезмерное любопытство мальчишки?! "Воображаю, как он теперь смеётся надо мной! Вот шляпа я!! – ругал себя моряк. – Доверился первому встречному и даже зачислил его в команду боевого корабля. Ничего себе начальник! У Силина оказалось больше чутья, и он не зря меня предупреждал. И, как нарочно, комиссар в госпитале, не с кем было посоветоваться. Если бы он был здесь, мальчишку отправили бы в тыл – и всё было бы в порядке! А вдруг его обидели наши ребята?" – пришла в голову неожиданная мысль.

– Вахтенный! – крикнул он. – Позовите ко мне комендора Силина.

Вахтенный подбежал к открытому люку и заливисто свистнул:

– Силина к начальнику, живо!

– Нет его здесь, – ответили снизу. – Он у носового орудия.

– Хорошо, слышу! – отозвался начальник отряда. – Сам пойду.

У орудия на плетёном коврике лежали и матово блестели приготовленные к бою снаряды. Замок орудия был открыт, и около него с маслёнкой в руках работал Силин.

– Товарищ Силин, чем можно объяснить побег мальчишки, как думаете? спросил начальник отряда.

– То есть как чем? – удивился моряк. – Узнал, что ему было надо, и смотался к своим. Я говорил вам: подослан он, а вы не поверили. По-моему, всё ясно! – Комендор склонился к замку.

– А не могло случиться, что его кто-нибудь из нашей братвы обидел?

– Ну уж нет, товарищ начальник. Наши, как увидели его разукрашенную спину, очень сочувственно к нему отнеслись. А он, гад, обманул всех и удрал. Но ничего, никуда он не денется, рано или поздно, а его поймаем! – В глазах моряка сверкнули гневные искорки.

Ещё больше расстроился начальник. "Силин был прав", – подумал он, входя в каюту командира судна.

– Степан Александрович! – обратился он к плотному и кудрявому командиру. – Передайте на посты, чтобы никого не выпускали из деревни, всех приходящих, независимо от возраста – и старых и малых, – приводили бы ко мне.

Операция "Змей"

– Ну, Родион, вставай, время! А мне пора на работу. Слушай, что я тебе скажу.

Мальчик выскользнул из-под тулупа и сонными глазами уставился на дядю Петю. Тот был уже в шинели, с походной сумкой через плечо.

– Родион, ты когда-нибудь змея бумажного пускал?

– Конечно, пускал, – оживился мальчик. – Да мы с Митькой недавно одного смастерили. Вот здорово летал, прямо в облаках! Нитки не хватило, а то бы ещё выше поднялся. А к чему змей?

– А вот к чему, – сказал дядя Петя. – Ветер сейчас сильный и дует в сторону беляков. Ты змея запустишь и побежишь с ним по ветру. А оборваться он у тебя может? Может, конечно, и упасть у беляков тоже может. Верно?

Тебе надо забраться к ним в запретный район, и пока будешь змея искать, осмотришь всё вокруг. Может, на счастье, и пушки заприметишь. Понятно?

– Понятно, дядя Петя, побегу к Митьке за змеем!

– Попробуй, Родион! Только смотри действуй аккуратно, чтобы белые ничего не подумали. А то опять всыплют тебе шомполов!

– Нет уж, хватит мне и одного раза, – насупившись, сказал мальчик. – Им ещё дорого обойдутся эти шомпола, век не забуду!

Дядя ушёл, а мальчик быстро оделся и выскочил из дома. На улице было пустынно. Жители посёлка прятались по домам, напуганные белыми, которые хватали без всякого повода каждого встречного и поперечного.

Сильный ветер гнал по небу облака и шумел в вершинах тополей. "Тут и взаправду никакая нитка не выдержит! Эва как дует! – подумал Родион. Вместо белых, пожалуй, к красным улетит, а мне туда ещё рановато!"

Навстречу ему шли офицеры и громко разговаривали.

– Когда же, наконец, союзники пришлют обещанные самолёты! Обещают, обещают, а толку никакого, – говорил высокий офицер в новом английском костюме. – Как бы хорошо по судам красных ударить! Пара бомб – и от их пароходов только щепки полетят!

– А что англичанам до нас?! Очень мы им нужны! – заметил другой офицер. – Они, как и американцы, народ деловой. Заплатят им, будут самолёты и лётчики, а даром, ради наших прекрасных глаз, никто не полетит, будьте уверены! Вот пушек ещё подвезут, красные побегут тогда!

– Пока мы бегаем, как зайцы, – мрачно сказал молодой офицер с университетским значком на кителе. – Неужели вы не понимаете, что вся эта генеральская затея с наступлением на Волгу, а потом на Москву совершенно нежизненна! Красные знают, за что воюют, и потому армия у них растёт. А что мы можем предложить солдатам, кроме "единой и неделимой России"? А думаете, нужна им эта господская Россия, конечно, нет! Солдаты устали от войны и не хотят больше воевать. Это вам не ясно?

"Ага! – злорадно подумал Родька. – Им самолёты и пушки надо! Сейчас им слабо с нами воевать!"

Митьку он нашёл на пустыре. Мальчик что-то копал палкой на заброшенном огороде.

– Ты чего, Митька, клад ищешь? – насмешливо спросил Родион. – А беляков не боишься? Они жадные до кладов. Увидят, как ты копаешься, сразу к коменданту потащат. В прошлый раз мне одному досталось. Про тебя сказали, что маленький, ничего ещё не понимаешь, а теперь так не отделаешься! Ну, чего у тебя, неужто клад?

– Не-е, – протянул Митька. – Не клад, его есть не будешь. Вон, глянь-ка, чего тут есть. Получше клада!

– Хрен! – удивлённо воскликнул Родька, увидев кучку сложенных корешков. – Вот это здорово, но пока бросай это дело. Идём змей пускать, это интереснее!

– Змей?! – обрадовался Митька. – Конечно, пойдём!

– Айда за ним, видишь, ветер какой! Во полетит!

– А вдруг к белякам улетит, ветер-то туда. Что тогда будем делать? спросил Митька.

– А ничего! Белякам тоже интересно будет посмотреть на настоящего змея. Они такого сроду не видели!

Митька оглянулся кругом, быстро спрятал за пазуху корешки и стремглав помчался к дому. Родион бросился было за ним, но сразу же одумался. "Ещё под пулю попадёшь", – решил он и неторопливо пошёл шагом.

Когда он подошёл к дому, где жил Митька, тот возился со змеем и прилаживал к нему большой мочальный хвост. К концу его привязал красную ленточку.

– Это я у Лёльки взял, потом ей вернём, – сказал он. – Ниток у меня много, во какой моток. – Мальчик вытащил из-за пазухи большой клубок. – А ежели этого мало будет, есть ещё, вот погляди! – За пазухой мальчугана оказался ещё моток.

– Ты не думай, что краденые! – сказал он, заметив удивление Родьки. – У солдат выменял на хрен, ловко? Они голодные, как и мы. Офицерьё им ничего не дают, говорят, что сами должны добывать себе питание!

– Ладно, Митяй, после поговорим. Привязывай скорей змея, да пустим его. Ветер никак стихает, давай живей!

Мальчик торопливо размотал часть клубка и привязал конец к деревянной планке змея.

– Теперь держи его крепче! – крикнул Родион. Разматывая на бегу нитку, он побежал против ветра.

Митька зорко следил за ним.

– Пуска-ай! – заорал Родька.

Змей метнулся к земле, потом резко повернул в сторону и взмыл вверх. Сильный ветер погнал его всё выше и выше, и Родион еле успевал разматывать моток. Делая вид, что не может змея удержать, он побежал по ветру.

У врагов

Впереди была застава белых. Солдаты заметили летящего змея и, задрав головы, наблюдали за ним.

– Стой! Куда бежишь?! – крикнул один. – Не видишь, что нельзя сюды?! Стопори свой аэроплан, а то зараз его постреляем! Стой!

– Дяденька! – отчаянно крикнул Родион. – Не могу сдержать! Попробуй, как тянет!

– Вот я попробую плёткой. А ну давай сюды, живо!

Но едва пальцы солдата коснулись нитки, Родион незаметно скинул с мотка два витка, и надрезанная им ранее нитка оборвалась...

– Ну вот! – захныкал мальчик. – Упустил! Я знал, что так случится, что теперь делать буду? Ленточка Лёлькина улетела, попадёт мне за неё! Дяденька, можно мне туда сбегать? Змей далеко не улетит – упадёт!

– Нельзя туда ходить, не знаешь, что ли? Вон спрашивай у начальника. Солдат кивнул головой на вышедшего из дома пожилого офицера. – Спроси, может, пустит!

– Господин полковник! – крикнул он. – У пацана улетел змей! Он просится за ним сбегать. Пустить его или нет?

– Змей? – переспросил офицер. – А может быть, уж? – И он захохотал, довольный своей остротой. – А ну пойди сюда! – крикнул он Родиону.

Мальчик подошёл и с удивлением смотрел на маленького толстяка, с широким круглым лицом и маленькими свиными глазками. "Ну баба и баба, совсем как тётка Агафья! – подумал он. – Неужто не пустит?"

– Вон, вон, книзу пошёл! Упал, однако! – закричал солдат. – Вон за тем огородом!

– Позвольте мне, господин генерал, за ним сбегать, – попросил мальчик, жалобно смотря на полковника. – Я мигом слетаю! Змей-то Митькин, а ленточка Лёлькина, попадёт мне!

– Ладно! – сказал толстяк. – Но чтобы одна нога здесь, другая там! Понятно? Живо!

Родион помчался, но, немного пробежав по главной улице, свернул на боковую, которая шла к реке. Где-то там упал змей. Но мальчика интересовали пушки, а не змей. Он знал, что они должны быть совсем недалеко, и потому побежал тропинкой, которая была проложена над рекой. Он внимательно рассматривал все овраги и лощины, но пушек нигде не было видно. "Где же они, окаянные?! – размышлял мальчик. – Куда их запрятали беляки?"

Он перешёл через глубокий овраг и увидел, что дальше расстилается поле. "Здесь они никак не могут быть, – решил он. – Но где же они? Пройду ещё маленько и вернусь, ничего не сделаешь!" Но вдруг впереди он увидел, как, словно из-под земли, поднимались вершинки деревьев. "Что такое, как же они растут?" – удивился мальчик. Он быстро прошёл вперёд и неожиданно оказался на краю обрыва, который круто спускался в узкую глубокую лощину. В том месте, где она расширялась, стояли палатки. А ближе к реке, у самой воды, виднелись пушки! Они высоко задрали к небу свои стволы и были похожи на странных огромных жуков. Около пушек ходили часовые. "Вот они!" – восхищённо прошептал Родион. Он широко раскрыл глаза, словно боялся, что пушки смогут исчезнуть так же чудесно, как и появились. "Восемь штук! Хитрые беляки, как их поставили, под самую гору! Конечно, их никак не увидишь!"